«Миф это не предыстория; он – вневременная действительность, которая повторяется в истории. То, что наше столетие снова находит в мифах смысл, относится к добрым знакам..." "Будем остерегаться величайшей опасности, которая угрожает нам, - принимать жизнь за нечто обычное".  Э. Юнгер

«ТРЕТИЙ ТОН» ТОФЕРНА. Четвертая политическая теория - это революция против современного мира с его бесконечной плоскостностью, банальностью и примитивизмом, основанных на разрушении не просто священного, религий, кастовой системы, морали, истории, но всего объемного, стереоскопического, многосложного иерархического мира как такового, с покушением на основы человеческого Бытия, его души, Духа, Языка — ироничного, поэтичного, метафоричного, преображающего. Сегодня мы призваны на Революцию против примитивизма модерна с его универсальной «бритвой Оккама», вырезающей из нашей жизни все многомерное, вдохновенное, внутреннее, объемное, связанное в высшими сферами Духа и состояниями Души . Важной составляющей в этих инфернальных метаморфозах является деградация и утрата Языка. Э. Юнгер в книге «Эвмесвиль» упоминает о концепции «Третьего тона» философа Тоферна, под которым тот понимал переход цивилизации на самый низкий уровень (Языка), на котором только могут именоваться вещи и виды деятельности. Раньше говорить о чем-то можно было в возвышенном, общеупотребительном или низменном тоне; каждый тон был уместен в своей области. Но если употребление низменных слов становится обычным явлением в обиходной речи или тем более в поэзии, это означает намеренную и целенаправленную атаку на Возвышенное.  "Упадок языка – не столько болезнь, сколько симптом, - приводит Э. Юнгер мысли Тоферна.— Это симптом иссякновения живой воды мироздания. Слово еще имеет значение, но уже утратило смысл. Оно все чаще заменяется цифрами. Становится непригодным для поэзии, недейственным в молитве. Духовные наслаждения вытесняются грубыми удовольствиями." (Вообще, падение вниз, нисхождение, платонический «проодес» — это, в принципе,«легкое занятие», как всякое высвобождение, а не генерация энергии. Деятели российской «перестройки и приватизации» признавались в частных беседах, что «разрушать было чрезвычайно легко» —«как с горочки катиться»). "Всегда, — продолжает Э.Юнгер цитировать Тоферна, — более или менее тайно, люди радовались жаргону, книгам, которые продаются из-под полы и прочитываются в один присест. И в какой-то момент их объявляют образцом. И тогда начинает доминировать Третий тон". Атака на Возвышенное, атака на Дух… «Тот, кому нравится жрать и даже хвастаться этим, тем самым отметает от себя подозрение, что в хлебе он видит чудо, воплощающееся в каждой трапезе. Такого рода профанация стимулирует низкие формы веселья. «Голова» может возвыситься и стать «челом» (а «лицо» – «ликом»), но она может и скорчить «рожу». Последняя вызывает веселье там, где она появляется в пандемониуме; боги тоже смеялись над Приапом. Паяц уместен в интермеццо. Овладевая сценой как buffo assoluto, он превращает ее в кривое зеркало. На представлениях opera comica я - пишет Юнгер, - всегда видел, как несколько зрителей выходят из зала, едва начинает греметь смех. Это больше чем вопрос вкуса. Существуют такие виды коллективного удовольствия, а тем более ликования, которые свидетельствуют о непосредственно грозящей опасности. Добрые духи, столкнувшись с чем-то подобным, покидают дом. В римских цирках, прежде чем проливалась кровь, занавешивали изображения богов". ("Эвмесвиль" Эрнст Юнгер)

АТАКА НА ВОЗВЫШЕННОЕ. Современный мир - это мир третьей и четвертой каст, где слово, образ, визион, сама фантазия носит характер занижения, отелеснивания, царства тела, где слово уплотнилось и продолжает траекторию нисхождения в подтелесное. У Платона человеческая душа, несущаяся к своему истинному месту на небе, состоит из наездника, вожатого, кормчего на колеснице, и двух коней - белого яростного, неистового,воинственного,стремящегося к славе, и черного - грубого, похотливого, телесного. Старания последнего приводят к тому, что мы сегодня все более воспринимаем человека не как лицо, лик, чело, а как рожу или харю; ирония и улыбка превращаются в грубый жест или вульгарней хохот; вместо вкушения и причащения люди жрут, приоритетом становится«мистер гастер», в хлебе не видят чуда… Мир третьего и четвертого сословий, « третьего и четверного тонов», означает торжество низменного, объектного, подтелесного.
Чтобы все это возникло, человечеству нужно было сперва лишить могущества Бога-отца, а затем региональных богов. Все указывает на планетарный характер смуты.
Лишить власти Отца — значит поставить под угрозу Небо. Когда уходит Афродита, мутнеет море; там, где войны уже неподвластны Аресу, распространяются живодерни, а меч превращается в нож для убоя скота. В эпоху надвигающегося конца, когда считается похвальным содействовать гибели собственного народа, никого не удивляет, что и Языку подрезают корни . Утрата истории и упадок языка взаимно обуславливают друг друга; Новые глобальные властители мира чувствовали себя призванными, с одной стороны, лишить языковое древо листвы, а с другой — придать авторитет воровскому жаргону. Так, внизу — под тем предлогом, что хотят облегчить процесс усвоения языковых норм, — они лишили народ языка, а с ним и поэзии, одновременно «украсив» верхние ярусы своими перекошенными рожами. Стоит только взглянуть на блогосферу, чаты, модные передачи, чат-рулетку с обманутыми и оскотинившимися украинскими гражданами…
Атака на развитый язык и грамматику, на письменность и знаки составляет часть процесса ликвидации Человека как такового….Вселенской Дегуманизации...

Сады Созерцаний 2. Политический исихазм.
https://paideuma.tv/video/sady-sozercaniy-2-politicheskiy-isihazm-12-iyunya-2022#/?playlistId=0&videoId=0

Польский поэт 20 века Збигнев Херберт заметил: «Один из смертных грехов современной культуры — то, что она малодушно избегает фронтального столкновения с высшими ценностями. А также дерзкая убежденность в том, что мы можем обойтись без образцов (как эстетических, так и нравственных), ибо наше положение в мире исключительно и ни с чем не сравнимо. Именно поэтому мы отвергаем помощь традиции, бредем в наше одиночество, роемся в темных закутках покинутой малой души...»
"...Существует ошибочный взгляд, будто традиция — это нечто подобное унаследованному имуществу и что ее наследуют механически, без усилия, поэтому те, кто выступает против наследования и незаслуженных привилегий, выступают против традиции. А между тем каждый контакт с прошлым, по сути дела, требует усилия, труда, при этом он нелегок и неблагодарен, ибо наше малое «я» верещит и защищается от него. Я всегда желал, чтобы меня не оставляла вера в то, что великие произведения духа объективней, чем мы. И они будут нас судить. Кто-то правильно сказал, что не только мы читаем Гомера, смотрим фрески Джотто, слушаем Моцарта, но Гомер, Джотто и Моцарт приглядываются, прислушиваются к нам и констатируют нашу суетность и глупость.»

ВНУТРЕННЕЕ И ЕГО «ВНУТРЕННЕЙШЕЕ». РАДИКАЛЬНЫЙ СУБЪЕКТ
Александр Дугин любит обращаться к образу экстравагантного героя Достоевского -- Лебедеву из «Идиота». Этот Лебедев мнил себя «профессором Антихриста», свидетелем проклятости последних времен, тайны беззакония, всех язв, УПАВШИХ НА ЗЕМЛЮ ЧТОБЫ ЗАМУТИТЬ ИСТОЧНИКИ ЖИЗНИ. Но исчезновение священного из нашей жизни, эвопаризация самого сакрального , превращение его в рассеивающийся невидимый пар имеет глубокие основания. Как возможно убывание сакрального, в чем замысел или смысл оскудения мира жизни, духом, светом. «А что само сакральное? Как оно допустило, чтобы темные структуры обескровливающей рассудочности вытеснили его в “третий мир”? Неужели божественные силы и активные существа потустороннего этноса так легко смирились с оккупацией бытия холодными рациональными схемами, людьми-автоматами? Как Бог допустил, чтобы его убили? Чтобы о нем забыли?
Александр Дугин акцентирует мысль о том, что это не просто катастрофа, случайность, печаль гравитационного энтропического убывания бытия. Есть что-то в этом нисхождении и упадке нечто более глубокое и загадочное. «Годами (десятилетиями) я размышляю о причине десакрализации, о ее смысле и целях, говорит А. Дугин. -- Меня тревожит тайная сторона процесса, та, другая сторона. Если сакральное уходит, Бог умирает, значит, у сакрального и Бога есть определенный замысел на этот счет». Какой? Сакральное уходит из мира для того, чтобы обнаружить свое неочевидное, тайное зерно, еще более сакральное, нежели само сакральное. Кажется, именно это имел в виду Ницше в теории сверхчеловека. “Бог умирает”, открывается ничто. Но, по Ницше, сверхчеловек есть “победитель ничто”. В этой победе, по убеждению А. Дугина, рождается Радикальный субъект.
Радикальный субъект – тот, кто остается сакральным в атмосфере абсолютной смерти, тот, кто высится посреди развалин, “душа, стоящая и не падающая” – «anima stante et non cadente».
Итак, сакральное убывает для определенной цели, у процесса всемирной деградации ( называемой “прогрессом”) есть тайная задача. Она состоит в очищении сущности сакрального от внешних покровов,» от скорлуп, чтобы обнаружить ядро. Размалывается и отсасывается внешнее, открывается и пестуется Внутреннее. Может быть, мир танцует танец "семи покрывал"? Мы болезненно сбрасываем оболочки и находим внутри существо совершенно не похожее на наше фиксированное Я - Я привычки, конвенции, мнений Других, которые с интересом нас препарируют и конституируют. «Бог умирает как внешний, чтобы родиться с нами, в нас как внутренний. Жизнь ускользает от нас, чтобы на грани смертного холода пробудить ростки чего-то еще большего, чем она сама – зелень Сверхжизни. Человек превращается в дегенерата глобалистской культуры, чтобы внутри него вспыхнуло синее пламя Радикального субъекта. И тот, кто познал терминальную точку падения, но остался отличным от нее, превозмог бездну, тот выиграл битву за смысл истории. Зло и падение могут служить пробуждению и полету…» «Мы падаем в бездну, и дно близко. Но нас столкнули туда не по недоразумению, а потому, что у нас есть крылья, и другого способа заставить вспомнить об этом, видимо, не нашлось…» ( А. Дугин). Это не что иное, как сценарий инициации, пробуждения и преображения. Господь ждет встречи не просто с индивидуумом, в душу которого было обронено зерно и оно погибло, но с тем смельчаком, который испытал мир и стал взращивать своего внутреннего ВНУТРЕННЕЙШЕГО вопреки всякому миру. Бог надеется на свидание с тем вольным существом, которое отбросит тщету мира, пройдет за завесы его экстерьера, его вынужденной проявленности, и увидит сквозь мирские оболочки их смысл — их малость, их нищету и одновременно то, на что эта нищета указывает, чему она служит отрицательным подтверждением. Крылатый гностик Лебедев абсолютно прав: “Все это в целом-с проклято, все это настроение наших последних веков, в его общем целом, научном и практическом”, но это проклятие понуждает нас к чрезвычайным мыслям и экстраординарным действиям, а не к тому чтобы тащить ношу покорности.

Вступив в ходе СВО в прямое противостояние Западу, даже если сам Запад участвует через свою украинскую прокси структуру, которую язык не поворачивается назвать «страной», Россия вынуждена защищать свой суверенитет на всех уровнях. В отношении военной сферы, экономики и формальной политики – это совершенно очевидно. Но Запад это нечто гораздо большее, чем только военно-политико-экономическая структура. Это -- цивилизация со своим фундаментальным программным кодом. Из этого кода вытекает все остальное – вооружение, экономика, политика, культура, образование, наука, СМИ и т.д. И Россия вынуждена сейчас сражаться со всем этим спектром, а по большому счету, с самим западным кодом.
Полного понимания этого у российской власти пока нет, и даже самые яростные противники Запада во власти мыслят в категориях военно-стратегического, политико-дипломатического и информационного противостояния. Но переход к новому уровню осмысления властью и обществом того, что такое суверенная цивилизация, неизбежен. Его можно оттягивать, его нельзя предотвратить.

Что такое национальный суверенитет в Вестфальской системе международных отношений и в теории реализма в МО, понять можно. Речь идет о том, что национальное государство, признанное (собой и другими) суверенным, не может по определению иметь над собой какой-то инстанции, которая могла бы в обязательном порядке диктовать, что это государство должно делать, а чего не должно. Суверенитет здесь значит: любое суверенное национальное государство может делать то, что пожелает, если только оно способно это осуществить – ведь кому-то из других национальных государств это может не понравиться. В предельных критических случаях все решает война. Вот что такое национальный суверенитет в теории реализма в МО.
Этой теории противостоит либерализм в МО, настаивающий
• на ограничении суверенитета,
• на его относительности и
• на постепенной передаче власти от национальных государств Мировому Правительству.
В этой теории суверенитет не является ценностью, а тем более высшей. Просто переходным состоянием на пути к интеграции человечества.

Путин явно стоит на позициях реализма, которые и привели нас, в конце концов, к СВО. Показательно, что в МГИМО, а также среди экспертов-международников, вопреки очевидной ориентации самого Путина, по прежнему продолжает доминировать либерализм. Это полная аномалия, но она является результатом глубокого внедрения западного кода в сами основы российской образовательной системы и экспертной среды.
Суверенитет Путиным – вполне в духе реализма -- осмысляется прежде всего
• в военно-стратегических,
• затем в политических, и
• на третьем месте, в экономических категориях.
Поэтому острее всего Россия под его началом реагирует
• на расширение НАТО,
• на попытки иностранного вмешательства во внутреннюю политику (вплоть до regime change operation, от чего не отказывается Запад, упорно поддерживая радикальную оппозицию)
• и – уже в меньшей степени – на прямую зависимость российской экономики от мировых институтов и глобальных западных монополий.
Приблизительно так себе представляет иерархию суверенитета и школа реализма в МО.

Если ограничиться шкалой реализма, то вопросы науки, культуры, техники, образования, массовых коммуникаций, искусства, в конце концов, бытового поведения и психологии населения отступают даже не на второй, а на десятый план. Создается впечатление, что никакого отношения к суверенитету они не имеют, а если и имеют, то весьма отдаленное.
Это было бы верно, если бы мы заведомо соглашались с той базовой установкой, что мы находимся внутри современной западной цивилизации, разделяем ее основные ориентиры и ценности, согласны с ее правилами и нормами, то есть принимаем ее основополагающий код, ее операционную систему. Ведь сама школа реализма в МО была создана на Западе и остается там влиятельной и авторитетной вплоть до настоящего времени (несмотря на резкий подъем либерализма в МО – особенно в последние 40 лет). Иными словами, для Путина вопрос суверенитета России помещается в широко понятую западную парадигму. Россия принимает западный код, но ожесточенно бьется за сохранение суверенитета внутри этой парадигмы, отвоевывая себе место под солнцем – но под западным, заходящим солнцем.
Вот тут и начинается самое важное.

Начатая Россией СВО воспринята самим Западом как цивилизационный вызов. Фрэнсис Фукуяма написал в самом начале СВО характерную статью под названием «Война Путина против либерального мирового порядка». Здесь важно не только то, что речь идет о вызове глобализму и либерализму в МО (это можно было бы интерпретировать и в терминах реализма – как делают, например, Меершаймер, Киссинджер или Бэннон), но и о революционной постановке Россией под вопрос самих цивилизационных устоев, которые до последнего момента всецело контролировал Запад. Именно поэтому с СВО встал вопрос о переходе от однополярного мира к многополярному, а это уже совершенно иной миропорядок, где Запад и его цивилизационный код есть не нечто целое и универсальное, а лишь часть и нечто локальное, региональное, совершенно необязательное для всех остальных. Фукуяма увидел в действиях Москвы нечто большее, чем сама Москва. Это то самое столкновение цивилизаций, о котором предупреждал главный оппонент Фукуямы Самуил Хантингтон. Россия вступила именно в цивилизационный, а не национальный, конфликт с Западом. Именно с Западом как цивилизацией, как кодом, а не с какими-то отдельными странами.
Этим объясняется и реакция Запада:
• исключить Россию из самого себя,
• отрезать от экономических и технологических сетей,
• изгнать из всех глобальных контролируемых Западом структур (а оказалось, что Запад контролирует практически все из них!),
• изолировать от незападных партнеров, надавив на них всеми способами,
• мобилизовать все сети, ориентированные на Запад в самой России, чтобы как можно скорее остановить СВО, замедлить русское наступление и в пределе свергнуть Путина.

Запад хочет показать, что без Запада и без соучастия в западной цивилизации – без западного кода – Россия погибнет, а если она будет настаивать, то и Запад станет активно содействовать этой гибели.
Сложилась следующая ситуация: Москва, проводя СВО, понимает суверенитет секторально, а Запад – тотально, уже не только на уровне национальных интересов, а на уровне самого цивилизационного кода, от которого Россию решительно отлучают.
Этот зазор в осознании с нашей стороны и порождает отставание с формулировкой суверенной идеологии, с разработкой полноценной суверенной стратегии во всех областях жизни.
Мы еще не поняли, насколько фундаментальным явлением, с точки зрения цивилизации, является СВО. Мы начали то, смысла чего до конца не осознали. И сейчас с изумлением наблюдаем, как глубоко западный код проник в наше общество. Речь идет не просто о растущем как снежный ком числе иностранных агентов, олигархов-перебежчиков, предателей и русофобов. Это только симптом. Речь идет о необходимости совершить невероятное -- государственное и всенародное -- усилие для обоснования цивилизационного суверенитета. А это значит, нам прежде всего необходимо утвердить – отчасти вспомнить, отчасти заново создать – свой русский код. А это требует радикальных перемен в тех сферах, которые явно не являются приоритетными для власти – философия, наука, культура, образование, искусство, общественное самосознание, психология и даже моды и стили. Это и называется «идеологией», но только сейчас речь идет не об идеологических вариантах, предлагаемых современным Западом (либерализм, социализм, национализм), а об особой цивилизационной – русской --идеологии по ту сторону западных клише. Условно можно назвать это «Четвертой Политической Теорией» по ту сторону либерализма, коммунизма и фашизма.

Мы неотвратимо вступаем в новую фазу борьбы – в битву за русский код. И если угодно, эта борьба не зависит напрямую от успехов и скорости проведения СВО. Наше отлучение от Запада уже произошло. Запад приговор России уже вынес. Исправить ситуацию и вернуть все назад, как было до 24 02 2022 невозможно. Нам надо принять до конца и глубоко последствия того цивилизационного вызова, который мы сами и произвели.

Отлично. Теперь она замолчит. Всем будет теперь хорошо.

⚡️Наталья Поклонская заявила, что она назначена на должность советника Генерального прокурора РФ Игоря Краснова

Поклонская сообщила, что прекращает ведение страниц в соцсетях и публичную деятельность.

От Поклонской в истории останется только фото. И это не мало.