Раньше, чтобы завязать отношения, подростковые журналы рекомендовали нам прикинуться слабой и попросить парня помочь, подружки запрещали отвечать на его сообщения, если он не напишет два раза подряд, сестры отправляли нам букеты от "тайных поклонников", чтобы вызвать у него ревность.

Парни учились пикапу, мы – искусству обольщения, делая невероятно глупые, смешные и странные вещи. А все потому что пытались соблюсти главное правило отношений – девушка никогда не должна делать шаг первой. Никогда.

Никогда закончилось. Теперь, если тебе кто-то нравится, ты просто свайпаешь его вправо. Никаких уловок, хитростей и обманных маневров. Наступило время простоты и прямолинейности.

Теперь, чтобы завязать отношения, можно просто написать ему в вк "го гулять", и скорей всего он ответит "го".

Счастливое ясное время.

Рассказываю в инсте про сложную ситуацию, которая случилась со мной на режиссерском мастер-классе для девочек. Рассудите, я повела себя слишком радикально или норм?

https://www.instagram.com/p/BwofIkmnAop/?utm_source=ig_share_sheet&igshid=l8m9tmim8d7l

Вспомните, как выглядела любая подростковая поп-звезда нашей молодости. Вылизанная красоточка с голым животом и милой улыбкой на "фото для мамы". Принцесса, тоненьким голоском обещающая принцу быть терпилой.

Долгие годы это была беспроигрышная формула популярности, но в какой-то момент она дала сбой. Принцесс стало слишком много. Зритель отвернулся от них и захотел смотреть на страшного дракона. Так появилась Билли Айлиш.

Билли как хоррор-персонаж с улицы Сезам, ворвавшийся на поле единорогов. Момо, пришедшая на церемонию Оскар. Ей удается быть смешной и страшной одновременно. Гениальный рецепт меметичности.

Пока другие тин-звезды ставят танцы с хореографом, Билли в клипах делает нелепые движения, которые потом повторяют все. Пока селебы записывают мейкап-тьюториал, она заливает в глаза чернила, и этот мейк повторяют все. Пока инста-дивы тюнят селфи, Билли пялит в камеру свои огромные мертвые глаза. И это потом повторяют все.

Билли не создает вирусный контент, она и есть вирусный контент. Каждый ее лук – в закладках хайпбиста, каждый клип – в топе ютуба.

Чтобы стать кумиром поколения Z, нужно быть мемом. Билли Айлиш – это человек-мем.

Я не умею воспитывать детей. Меня пугает сама формулировка. Она предполагает, что взрослый знает, как правильно, но на самом деле этого не знает никто.

Честно признаюсь в этом в ютуб-шоу «Мать года». А ещё говорю про патриархальную семью, гендерно-нейтральное воспитание и равное общение с ребёнком после развода.

https://www.youtube.com/watch?v=Pxc6zd3ReIM

Представьте ситуацию. Концерт Муслима Магомаева в зале Чайковского. На песне “Верни мне музыку” толпа молодых фанаток в ультра-коротких юбках и босоножках на высокой платформе снимают майки и кидают их на сцену. Они танцуют топлесс, на голой груди написано “МУСЛИМ”. Зрители улюлюкают и выкрикивают грубые комплименты. Девушек это совершенно не смущает, и они подходят к парням знакомиться. Так принято.

Так могла бы выглядеть сексуальная революция в СССР, которой никогда не было. Да и секса в СССР “не было”. У советских женщин вместо свободной любви был один брак на всю жизнь, вместо экономического равноправия – двойная нагрузка, вместо репродуктивных прав – долг материнства, вместо контрацепции – аборты. Но самое страшное, у них не было пола: 70 лет к советским женщинам обращались бесполым словом “товарищ”.

Долгожданное сексуальное освобождение замаячило перед ними только в 90-е, но массовая женская бедность не дала этой революции случиться. Женщин не брали на работу, зато брали в жены. Это была новая ловушка. О свободных отношениях можно было забыть.

Русские женщины не получили сексуальную свободу ни в лихие 20-е, ни в свободные 90-е.

Это несправедливо. России нужна сексуальная революция.

Интересно, что в 1990-е все телочки хотели стать певицами. Их карьера длилась ровно до тех пор, пока бизнесмен и друг сердца давал деньги.

Например, Лариса Черникова, Татьяна Лихачева и Органическая Леди. Все они пропали сразу, как пропало финансирование.

Сегодня совсем другое дело — красоточки становятся популярными инстаграмщицами, а аудитория после ухода спонсоров остается с ними. Поэтому современным чикам, конечно, живется лучше. У них есть свой медийный капитал.

Если бы сегодня снимали фильм «Красотка», эксортница не выходила бы за замуж за банкира, а пожила с ним ещё немного в отеле, раскрутила инстик и ушла.

Вы можете смеяться, но по сути это отмена крепостного права.

Почему-то сейчас принято нападать на режиссеров за то, что они дали меньше реплик женским персонажам. На прошлой неделе журналистка в Каннах предъявила Тарантино, что у Марго Робби мало слов, а исследователи Игры Престолов обнаружили, что героини говорят вдвое меньше.

Ребята, камон, это же лицемерие.

Все великие режиссеры современности в последние годы делают главными героинями женщин. Нет, у Триера, Финчера, Коэнов, Тарантино нет никакого культа женщин. Просто Голливуд – это рынок. И рынок победил патриархат.

Рынок заставляет режиссёров придумывать героинь даже там, где их нет: в до ужаса реалистичном сериале Чернобыль вводят единственного нереалистичного персонажа, потому что зрителям нужна активная героиня. В Карточном домике – меняют героев местами, выведя жену на первый план. Disney переснимает свои старые сказки, делая упор на эмансипированных девочек.

Эти героини действуют, а не говорят. Они не транслируют сексистских стереотип «нет, я не договорила». Они не говорят чужеродными мужскими голосами своих авторов. Пусть пока они ищут свой голос и ждут своих режиссёрок.

Тактичный патриархат. Пермская гимназия, занизившая вступительный балл мальчикам на том основании, что мальчикам же потом руководить страной, не будет отменять результаты экзаменов, чтобы не обидеть поступивших мальчиков. Потому что лидерам надо уступать и нужно их беречь.

Сегодня иду на ютуб обсуждать вопрос женских репродуктивных прав. Хотя сам факт, что это приходится обсуждать, пугает.

Обычно тема абортов – это противопоставление прав эмбриона и прав женщины. Мужчина, участвующий в зачатии и так же ответственный в беременности, из этого диалога исключен. Считаю ли я, что это неправильно? Да. Но значит ли это, что он имеет право вето на аборт? Конечно, нет.

Пока наши мужчины не делят с женщинами декрет, годами не платят алименты, не предохраняются, пока декриминализовано домашнее насилие, пока гражданский брак не приравнивается к официальному, пока только женщина «наказывается» за нежелательную беременность и не может привлечь мужчину к равноценному наказанию, мнение мужчин не считается.

Нет матки – нет голоса!

Что я говорила в дискуссии про аборты.

Жизнь кончается не только, когда сердце перестаёт биться. Она кончается, когда ты полностью приносишь ее в жертву другому человеку и больше не принадлежишь себе. Запрет абортов предполагает, что нужно принудительно задействовать тело живого человека, чтобы поддерживать жизнь ещё неродившегося человека.

В дискуссии про запрет абортов об эмбрионах говорят как о личностях, а личность женщины из обсуждения исключается. Мне странно, что права нерожденного эмбриона ставят выше прав живого человека, превращая живого в ресурс, выкармливающий того, кто оказался в его теле совершенно случайно.

Это нарушает право женщин на собственное тело. Твоё тело отчуждается и превращается в завод по производству детей, оно принадлежит другому. Двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю, девять месяцев. Даже если беременность наступает не в результате насилия, беременность и материнство могут стать реальным физическим насилием над женщиной, не желающей рожать.

Беременность меняет твоё тело, но самое главное, она меняет твою личность, то, кем ты являешься. Право распоряжаться своей жизнью – базовое человеческое право. Запрет на него делает из женщин рабынь.

Согласие на секс не означает согласие на материнство.

Запрет абортов ведёт в мир, где рушатся жизни взрослых женщин, где рождаются ненужные, нелюбимые дети, где младенцев сбрасывают в мусорные баки.

Материнство должно быть правом, а не наказанием.

Хочется написать, что «Чернобыль» – лучший фильм в истории кинематографа, но скажу о другом. Про разницу русской и американской сценарной школы.

Смотрите, как по-разному решена одна и та же драматическая ситуация: молодые солдаты в резиновых масках должны отправиться в самое опасное место в мире, чтобы сбросить графит с крыши реактора. Подходить близко к пропасти нельзя. Заглядывать вниз нельзя. Находиться на крыше больше полутора минут нельзя. Не сбросить графит вниз нельзя – иначе твой подвиг абсолютно напрасен.

В сериале HBO это страшнейшая однокадровая полутораминутная сцена. Неизвестный нам солдатик, лица которого мы даже не видим, не может сразу подцепить графит на лопату, и мы волнуемся, он на мгновение подходит чуть ближе к бездне, чем нужно, и мы замираем, он спотыкается и падает, задерживаясь на крыше на несколько лишних секунд, и мы в ужасе. Каждая секунда экранного времени, отмеряемая чудовищным трексом счетчика радиации, для нас на вес золота: она означает годы жизни этого мальчика.

Сценаристы украинского сериала «Мотыльки», воспитанные на русской психологической школе, посчитали все эти обстоятельства недостаточными, и решили «обострить», введя человеческий конфликт. Поэтому на крыше оказывается главный герой Павел, которого, конечно, ждёт любимая девушка. Он справляется с заданием, но уходя с крыши, замечает, что его друг казах почему-то стоит прямо над открытым реактором без маски и тупо таращится вниз. Он возвращается, тоже снимает свою резиновую маску (совершенно тут бесполезную) и одевает ее на сумасшедшего товарища. Казах почему-то начинает душить Павла. Павел в драке сбрасывает его в жерло реактора. Долго смотрит вниз, а потом бежит спасать. Все это под пафосную музыку.

Почему-то считается, что мы снимаем кино про людей, а они нет. Но я никогда так не переживала за героя, как в сцене на крыше в «Чернобыле». Я никогда не ловила столько кринжа, как в сцене на крыше в «Мотыльках». Мне кажется, российскую драматическую школу пора признать непригодной.

https://youtu.be/gxcqR0YZZyE

Российскую журналистику уже много лет принято хоронить. Раз наши СМИ ни на что не влияют, значит, журналистики не существует. Любые акты журналистской солидарности: увольнение отдела политики из Коммерсанта, бойкот Госдумы после #Слуцкийгейта – выглядят красивым, но бессмысленным жестом, формальностью, которая ничего не изменит.

Но прямо сейчас происходит нечто беспрецедентное – абсолютная солидарность и тотальное вовлечение всех и каждого в дело Ивана Голунова: от Ирады Зейналовой до последнего микроинфлюенсера. Кажется, на наших глазах из ниоткуда поднимается Четвертая власть.

Такой массовой реакции не было с не менее отъявленными случаями государственного садизма. Мы молча глотали дела Серебренникова, Павликовой, Сенцова, Навального, Дмитриева, Титиева и других политзаключенных. Но дело Голунова стало последней каплей. Тем самым куском червивого мяса, который мы отказываемся есть. Так всегда бывает.

Иван Голунов – это Кирилл Серебренников.
Иван Голунов – это Анна Павликова.
Иван Голунов – это Олег Сенцов.
Иван Голунов – это Олег Навальный.
Иван Голунов – это Юрий Дмитриев.
Иван Голунов – это Оюб Титиев.
Иван Голунов – это все политзаключённые.

Иван Голунов – это все мы.

Больше всего в книге Алексиевич «У войны не женское лицо» меня потрясло не то, что женщинам пришлось испытать на войне, а то, что им пришлось пережить, когда они с войны вернулись.

Мы привыкли воспринимать героинь войны как святых женщин, богинь. Но так было не всегда. Сразу после возвращения на фронтовичек смотрели как на падших женщин, их выгоняли из дома (а то младших сестер замуж не возьмут), их предавали фронтовые товарищи (после войны хотелось красоты и "настоящих" женщин). Женщинам войны приходилось скрывать свое прошлое, молчать о ранениях и контузиях. А все потому что им обязательно нужно было выйти замуж. Представляете? Эти женщины не боялись умереть на войне, но в мирное время боялись, что их не возьмут замуж.

Мужчины возвращались завидными женихами, женщины – испорченными невестами, мужчины носили награды, женщины награды снимали, мужчины рассказывали о боевых подвигах, а женщины таились и молчали, молчали. Молчать было не сложно: первые тридцать лет после войны чествовали только мужчин, про женщин не говорили. Это был негласный общественный договор.

"У нас, скажу я вам, забрали победу. Тихонько выменяли ее на обычное женское счастье. Победу с нами не разделили. И было обидно... Непонятно... Потому что на фронте мужчины относились к нам изумительно... А после войны? Я молчу... Молчу... Что мешает нам вспоминать? Непереносимость воспоминаний." Для многих женщин это предательство было страшнее самой войны.

Вдруг вы до сих пор не знаете, что такое мэнсплейнинг? Просто посмотрите, как Константин Богомолов объясняет Ксении Собчак умные вещи.

Победитель Кинотавра Борис Акопов: я не сексист, я дружу с женщинами, но лучшие режиссеры-женщины – это мужчины.

Мне нравится режиссер Кантемир Балагов, но, похоже, у парня слишком много амбиций. Он ходит только в Балесиаге, а по утрам посылает своего однокурсника, который как раз работает курьером, за Эвианом, потому что «любит хорошую воду».

В «Дылле» Балагова пафос выкручен на максимум. Режиссёр берет сакральную тему, привлекает в сценаристы лучшего российского писателя и из каждого кадра делает красно-зеленую картинку в стиле Вермеера. В итоге героини общаются пафосными фразами вроде «Я напрасная внутри» и «Я человека внутри хочу. Дитя, чтоб цепляться». А каждый кадр поставлен карикатурно-художественно: крупный план борзой на поводке в зимнем лесном пейзаже кажется смешной пародией на клип «Дико, например». Все вместе выглядит просто комично.

А вот мой любимый эпизод, удостоивший фильм номинации на КВИР-пальмовую ветвь, которой так пренебрегает Балагов. Главная героиня Маша кружится в зеленом платье на фоне свежепокрашенной зеленой стены, пока не падает в истерике. Дылда, пытаясь успокоить подругу, засасывает ее и начинает насиловать. Девушки борются в зеленой краске, Маша отбивается, но когда Дылда зависает в бессознанке, почему-то страстно засасывает ее в ответ.

Я уверена, что и такие экзальтированные действия, и такие высоколитературные реплики, и такая вычурная художественная постановка имеют право быть. Проблема только в том, что режиссёру хочется всего и сразу.

Канны. Баленсиагу. Эвиан.

Могут ли случайные прохожие предлагать тебе секс? Да. Можешь ли ты им отказать? Нет.

Студентку школы Марины Разбежкиной за отказ избили двое незнакомых мужчин. Они били ее кулаками по лицу, а потом сказали, что она позорит нацию. Все это происходило на улице Каретный ряд, прямо напротив Петровки, 38. Ни один человек ей не помог.

Эти двое – не какие-то выродки, а люди с чёткой идеологической позицией. Они уверены, что имеют полное право потребовать секса, а девушка не имеет права отказать. Так у нас воспитывают «настоящих мужчин».

Мне страшно.

https://www.facebook.com/595532626/posts/10158694678092627?s=100000921938445&sfns=mo

Что? Сексисткие комплименты от знатоков. Где? На Первом канале. Когда? Когда ты отвечаешь на все вопросы команды, но ты женщина.

Все, что нужно знать про вчерашний митинг недопущенных кандидатов. Пока мужчины в касках и амуниции, вооруженные дубинками, скручивают женщину, мужчины в штатском, вооруженные камерами и телефонами, с энтузиазмом это снимают. Становится ясно: революции не будет.

Не видите связи? Тогда почитайте мой текст про значение образа женщины в протесте.

https://telegra.ph/Angel-poverzhennyj-O-chem-govoryat-foto-zhenshchin-v-proteste-04-05-2

Вот так выглядит новая агентша 007. Чёрная. Красивая. Женщина. Нет, она не будет новым Бондом. Она займёт его место, когда пожилой агент уйдёт в отставку. Бонд останется Бондом и, конечно же, будет старомодно и грубо подкатывать к красотке. Она отошьет его и научит обращаться с женщинами в эпоху #metoo.

Звучит прикольно. Но вы же догадываетесь, чем все это закончится? Скорее всего, девушка не справится с заданием, и Бонду придётся спасать мир даже на пенсии. Как символично.

Даже за таким правильным маркетингом видно, что Голливуд упрямо не верит, что женщина может быть главной героиней фильма. Продюсеры до сих пор считают, что она должна идти приложением к белому цисгендерному мужчине и быть сексуальным объектом.

Так что в этой истории вижу только один плюс: хорошо, что агент 007 хотя бы не был русалкой.