— Это тот самый? — как только зашумела вода, тихо спросил Норман, заинтригованно оглядываясь на дверь ванной. Джемма судорожно скрестила руки «не-не-не-не, заткнись, твою мать, Норман», но тот не внял намеку. — Который, ну?..
Сквозь шум воды из ванной донеслось до омерзения вежливое:
 — Я тот самый с очень тонким слухом. Будем знакомы, агент Эшли.

— Ты действительно только книжки читать умеешь? Не понимаешь, что, любезничая с ним, ты суешь голову в пасть монстру? — Доу смерил его взглядом. —  Включай мозги, библиотекарь. Будешь ему сочувствовать — так и помрешь.
Норман не нашелся, что на это ответить. С неумолимой логикой слов Доу было трудно спорить, — доверчивость могла обойтись слишком дорого, — но это ведь… Это не значило, что он должен был стать бесчувственным, или…
Доу развеселился, глядя на его лицо: 
— Как ты вообще работаешь в конторе, если тебя всего от жалости перекосило, когда ты расшаркивался перед вампиром? 

— Безумие, — пробормотал Норман. — Это просто безумие какое-то.
К этому моменту Норман повторил слово «безумие» ровно двадцать три раза.
— Когда тебе снятся пропавшие люди, — попенял Джемме Доу, — неплохо бы говорить об этом своей команде, как тебе такое?
— Я тебе уже десять раз повторила, ты что, глух…
— А я тебе еще раз повторяю: надо быть абсолютно безмозглой, чтобы подумать, что…
— Пожалуйста, — Норман развернулся к ним, — помолчите и дайте мне подумать. Вы что, в детском саду? Безумие!
Двадцать четыре.