​​🇺🇬 Уганда вводит войска, включая авиацию и танки, в один из своих регионов — в Карамоджу. И уже не в первый раз.

Как и у многих других африканских стран, у Уганды тоже есть свое «маленькое Конго» — крупный регион на северо-востоке размером с Бельгию, очень богатый минеральными ресурсами и очень бедный по всем гуманитарным показателям. Его поразила болезнь многих периферий — lost in transition между традиционным бытом скотоводческих общин, вращающимся вокруг скота, рыночной глобализацией и политэкономией гумпомощи. Помогать здесь есть кому: если раньше вождей карамиджонг можно было иногда заподозрить в жадности, поскольку помощь шла в основном пораженному войной северу Уганды, то ныне изменение климата явило себя во всей красе — непредсказуемые и осадки и длительные засухи годами разрушают экосистемы и ставят регион в очень уязвимое положение.

Населяющие Карамоджу скотоводческие общины и кланы живут в постоянных поселениях, маньяттах, где женщины занимаются земледелием, и во временных краалях, где мужчины держат скот. Важной частью жизненного уклада были постоянные миграции, а также рейды с целью захвата скота у соседних кланов и народов ради приращения стад и повышения социального статуса и брачных перспектив удачливых налетчиков. Но уже с 70-х гг., с появлением рыночных отношений и такого великого уравнителя, как АК-47, рейды из больших общинных мероприятий, ареом,одобряемых прорицателями, благословляемых старейшинами и регулируемых нормами и табу, превратились в акоко — частные инициативы групп хорошо вооруженных молодых людей из разных кланов, похищавших скот ради перепродажи на рынках и других краткосрочных выгод, в обход воли старейшин и обязательств делиться нажитыми головами с общинниками, — целая экономика, куда вписывались богатые скотоводы, одалживавшие оружие, и городские бизнесмены-перекупщики со связями в Кении. В таких рейдах порой гибли сотни людей, включая женщин и детей, в ответных рейдах, аджоре, — не меньше, и долго это продолжаться не могло: власти ввели войска и в 2006 г. приступили к разоружению общин, которые завершилось к 2010 г., когда изъяли аж 40 тыс. единиц.

Вернулся мир: много неинициированных мужчин, в свои 30-40 лет «застрявших» в молодости, смогли войти в положенный им возрастной класс, восстановились расшатанные патриархальные геронтократические порядки; но с сокращением роли скотоводства, с оседанием на земле и в укрепленных краалях роль мужчин как стражей и добытчиков скота подверглась инфляции: мужчины страдают бездельем, едят детское питание ООН, иногда воруют чужое имущество в ходе спонтанных набегов, и, главное, — пьют. В Уганде вообще пьют чудовищно много, но Карамоджа стал абсолютным чемпионом алкоголизации (54,5%) с тревожной динамикой — люди переходят с эквете, 4-6% пивного напитка из маиса или сорго, на 40-градусную вараги.

Женщины, в целом, по-прежнему побуждают мужчин ходить в рейды, но в то же время гендерные роли сильно сдвинулись — девочки и женщины, не получив дополнительных прав и находясь под властью мужчин, несут все больше тягот домашнего быта, огородничества и земледелия, торговли, сбора плодов и хвороста, пробуют себя в новых занятиях, особенно в самогоноварении; зато переход от пастушеского к более оседлому быту больнее всего ударил по молодым мужчинам, вымещающим фрустрацию на женах. Естественно, и рейды возобновились в сентябре 2019 г. при первой возможности — с сокращением контингента сил безопасности.

Главная коллизия в лечении «синдрома Карамоджа» — сохранить уникальный пастушеский быт, но без набегов, его важнейшей социокультурной части, и без огнестрельного оружия, с которым карамиджонг на «ты» уже полвека; принудить к оседлости в суровой экосистеме, выживание в которой при этом без постоянного движения невозможно. За всеми действиями властей и НПО угадывается ясная логика — сделать карамиджонг более оседлыми и управляемыми, поддерживая лишь «хорошие» обычаи (танцы, советы-сходы под сенью дерева) и подавляя все «плохое» — ранние недобровольные браки, набеги и кражи скота... Получится ли? Большой вопрос.

​​🇳🇬 Из зоны комфорта. О новых горизонтах африканской политики Франции

Накануне саммита Франция-Африка в Монпелье 8 октября много, особенно в российской блогосфере, обсуждают «закат» Франции в зоне ее традиционного влияния, часто называемой «Франсафрикой». Действительно, Франция в этом регионе сталкивается с растущим антифранцузским ресентиментом ввиду непопулярности ее военного присутствия в Сахеле и «колониального» по происхождению франка КФА.

Но мало обращают внимание на то, что французский лидер Эмманюэль Макрон давно переориентируется на англофонные и арабские страны (в частности, на Кению, Гану, а также Судан, которому было обещано списание части долга), не осложненные комплексом неполноценности по отношению к бывшей метрополии. И едва ли не главная роль отведена... Нигерии.

Заинтересованность в этой нестабильной стране на первый взгляд понять сложно. Заголовки местной прессы пестрят терактами, похищениями, бандитизмом и этническими столкновениями, экономрубрики — ростом стоимости жизни и прочими прелестями стагфляции. Но первую экономику Африки с 200-млн населением, которая к 2050 г. станет третьей по численности страной мира, упускать тоже нельзя.

И Франция приступила к «завоеванию» Нигерии еще накануне официального визита Макрона в страну в 2018 г., где французский лидер в 2002 г. проходил полугодовую стажировку в посольстве и где он спустя 16 лет вновь посетил в Лагосе легендарный ночной клуб Africa Shrine. На состоявшемся 28 июня 2021 г. бизнес-саммите Choose France в Версале, по итогам которого был воссоздан франко-нигерийский деловой совет, Нигерия была удостоена отдельного мероприятия с участием нигерийских промышленников — магната Алико Данготе, Абдул Самада Рабиу (BUA Group), Тони Элумелу (UBA), Герберта Вигве (Access Bank, кстати, получивший лицензию на работу во Франции), Майка Аденуга (Globacom) и Гилберта Шагури — все шестеро стали почетными гостями и на закрытии проходивших во Франции культурных сезонов Africa2020 в конце сентября.

Макрон нацелился на восстановление позиций Франции в строительстве, промышленности и логистике, где, по его же словам, еще 40 лет назад трудились до 10 тыс. французов, где работали фабрики «Мишлен» и «Пежо» в Порт-Харкорте и Кадуне соответственно и др. компании, которые к нач. 2000-х гг. под давлением конкуренции покинули страну.

Тем не менее в Нигерии еще остались около 100 компаний с 10 тыс. занятых, включая Airbus, Alstom и особенно — TotalEnergies, имеющая долю в Egina Field; на это производство, пущенное в декабре 2018 г., приходится 10% нигерийской добычи.

И Франция — все еще крупнейший кредитор страны после Китая (€2 млрд за 10 лет). Впечатляет и товарооборот, по объему — $4,5 млрд в 2019 и $2,3 млрд в 2020 из-за пандемии. Но обольщаться нечему. Он по-прежнему приходится на углеводороды и нефтепродукты, а торг. баланс глубоко дефицитен. И первые успехи — достигнутый в 2020 г. контракт нефтехимического гиганта Axens с нигерийской BUA о строительстве НПЗ — оттеняется колебаниями франц. бизнеса по поводу работы в др. сферах, к чему его подталкивают посол Жером Паскье, министр-делегат по вопросам внешней торговли Франк Ристер и главный «фиксер»-консультант, глава делового совета Жан Хаас.

Это лишь отчасти связано с проблемами с безопасностью, коррупцией, валютными резервами, импортными ограничениями, налогами и дорогой логистикой — их в ближайшие годы частично компенсируют новые НПЗ, ЗСТ и портово-логистические комплексы, один из которых — глубоководный порт Лекки — еще в 2018 получила французская CMA GGM. А еще остаются финтех, банкинг, бурно развивающая индустрия кино, сериалов, музыки и др. развлекательной продукции, которая к 2025 удвоится до $15млрд и с которой давно работают американцы: так, Netflix купил права на трансляцию сериала «Иваджу», разработанного нигерийско-угандийской студией «Кугали» вместе с Disney. Французский же Canal+ рисковать не спешит. Из привычных ниш в Абиджане, Дакаре и Либревиле фр. бизнесу предстоит погружение в высококонкурентную деловую среду, навигация в которой осложнена растраченными связями и сложностями нетворкинга.

​​🇧🇫 Сегодня в Уагадугу открылся один из самых ожидаемых и громких процессов последних десятилетий. Речь идет об убийстве буркинийского революционера и «Африканского Че Гевары» Тома Санкара 15 октября 1987 г. Всего по делу проходят 14 человек. Находящийся в изгнании в Кот-д'Ивуаре экс-президент Блэз Компаоре (1987-2014), считающийся его ключевым фигурантом, явиться отказался. Отсутствует и Гиацинт Кафандо, командовавший отрядом убийц — он пропал без вести после 2015 г. Из крупных фигур перед военным трибуналом предстал лишь генерал Жильбер Дьендере, правая рука и бывший глава ГШ Компаоре и вероятный организатор убийства, который уже отбывает наказание за попытку переворота в 2015 г.

Расследование убийства, от которого остался лишь один живой свидетель, Алуна Траоре, началось сразу в октябре 2014 г., после свержения Компаоре. В деле слишком много темных пятен — начиная с роли и мотивов соратника и друга Санкара, Блэза Компаоре, отношения с которым у Санкара хотя и портились после 4 августа 1983 г., но которого тот продолжал считать доверенным помощником. Когда Жозеф Санкара узнал об убийстве своего сына Тома от рук соратника и друга детства, то сказал, что лишился сразу двух сыновей — Тома и Блэза. Будучи сиротой, Блэз Компаоре регулярно обедал в доме Жозефа, который позже даже подыскал ему супругу, а дружба с Тома лишь укрепилась на военной службе...

Сказались и геополитические альянсы — многие считают, что свержению способствовали гарантии Компаоре об оказании поддержки либерийской оппозиции Чарльза Тейлора и Принса Джонсона по соглашению с Ливией, оказавшей разведывательную помощь, ЦРУ, Францией и Кот-д'Ивуаром, чей лидер, Феликс Уфуэ-Буаньи, был критичен к Санкара и углублял связи с Компаоре вплоть до того, что свел его с будущей второй супругой, с которой они сочетались в 1985 г.

Но было бы преувеличением видеть в его свержении лишь происки неоколониальных сил. Развязанная Санкара война с профсоюзами, закончившаяся увольнением 1380 учителей, засилье армейских офицеров, приоритет, отдававшийся краткосрочным и наскоро сформулированным целям, вкупе с движением к однопартийности и постепенной изоляцией хунты в сложном политическом поле создали благоприятную почву для переворота. Уже к августу 1987 г. реформы были поставлены на паузу, а контролировавший армию Компаоре стянул на себя критическую массу недовольных; показательно, что одной из его первых мер стало возвращение на работу уволенных учителей. Поэтому ветеранам профсоюзного движения Санкара запомнился лишь еще одним автократом, мечтавшим, как и его предшественники, раздавить сильнейшее профсоюзное движение франкофонной Африки.

Но если средний класс, учителя, традиционные лидеры и госслужащие «выдохнули» с восстановлением status quo, то не смирились молодежь и беднота. Даже Компаоре не мог строить легитимность иначе как на «исправлении» революционного наследия Санкара и на версии о превентивном путче в связи с якобы готовившимся арестом «честных революционеров», имея в виду себя, Жан-Батиста Лингани и Анри Зонго (позже расстрелянных). К 2000 г. появилась уже первая чисто «санкаристская» политическая партия, а вскоре — масса ассоциирующих себя с санкаризмом молодежных и женских организаций, движений, клубов и творческих коллективов, заявивших о себе с началом волны протестов 2011 г.

Все потому, что санкаризм благодаря своей простоте и универсальности — солидарность, женская эмансипация, экология, продовольственная самодостаточность — стал привлекателен не только для политизированной публики. Санкара не писал книг, специально не делал пометок в прочитанном и воздерживался от формулирования своей идеологии. Санкаристом поэтому может считаться любой, кто придерживается правил практической философии скромной и самодостаточной жизни на благо страны и общества. Санкарист — тот, кто шьет одежду, орошает поля, подметает улицы. В отличие от мрачной антирабочей кампании, эта часть его наследия жива и в умах, и в визуальной иконографии. И спустя 27 лет именно санкаристское движение «Гражданин-метла» внесло важный вклад в свержение Компаоре в ходе народного восстания.

​​Хотите рассказать читателям «Ножа» о самых важных идеях и дискуссиях в сфере ваших интересов?

Готовы говорить о самых разных достижениях человеческой мысли не как о наборе свалившихся на учёных фактов, но как о результате долгой, извилистой и сложной истории знания?


Вам интересно не только написать классический лонгрид, но и побеседовать с коллегой, сделать карточки-эксплейнеры, отправить своего героя в путешествие в другое время и пространство или рассказать о своём предмете в виде увлекательной истории?

Тогда вам точно стоит попробовать себя в качестве нашего автора!

Вот примеры актуальных проблематик и интересующих нас вопросов:

1. Биология, физика, химия и науки о Земле в связи с актуальными проблемами повседневной жизни и социальной истории: как человек стал фактором геологической истории и биологической эволюции, и насколько человеческое общество находится в активном взаимодействии с самыми разными формами жизни? Как геологические процессы влияют на нашу жизнь и как связать работу iPhone со взрывами сверхновых?

2. Философия, антропология и науки о человеке: как мы учимся заново понимать себя и самых разных Других во всё более связном и многоагентном мире? Что принесет нам “новая прозрачность” - каким будет мир, в котором приватность перестанет существовать, а всё тайное и вправду окажется явным? Как философы прошлого могут оказаться актуальными для современной жизни? Могут ли жизненные практики других культур оказаться политически важными для современности?

3. Искусствознание: как почувствовать современное искусство и полюбить модернистскую литературу; как разобраться в истории джаза или научиться не только чувствовать, но и понимать академическую музыку; как современный танец мыслит человеческое тело и движение, как распознать квир-сюжет в искусстве прошлого - и какие новые виды искусства принесет нам будущее.

4. Экономика: экономическая история, модели экономической теории, функционирование банковской системы и фондовых рынков (в том числе криптовалют).

5. Хактивизм и новые технологии: как расширить контроль над своей жизнью в мире победившего общества слежки и контроля, биовласти корпораций и медикализации жизни.

6. История культуры и история повседневности: как эволюция интерьеров и мода на предметы мебели связана с социальными и политическими переменами в обществе; история моды, еды и парфюмерии как история мысли, власти и технологии; как исторические изменения в повседневности влияют на восприятие человеком себя и мира.

7. Транс, квир, интерсекс-проблематика: просто объяснять, почему права трансгендерных, квир и интерсекс-людей важны в современном обществе; преодоление гендерной бинарности в истории и культуре; история идеи трансгендерности: от психиатрии 19 века до современной транстеории; биология и психология гендерной вариативности.

8. Город как предмет исследования: современные теории городского планирования, города будущего, экология города, архитектура.

9. Регионы России: тексты о регионах в социологической или антропологической оптике, региональные культурные, языковые и событийные особенности и практики.

10. Актуальные истории нового поколения из России: попытаемся угадать, какие интеллектуальные тренды, арт-движения и культурные инициативы могут выстрелить в ближайшем будущем; интервью и тексты не от институционализированных умудренных старцев и не от будущих журналистов - а от тех, кто только начинает свою деятельность - о своем видении её, идеях и о своем видении актуальности.

11. Как всегда нам важны наши классические темы:
ЛГБТКИ-исследования, теория и практика феминизма, психоактивизм, гуманная наркополитика, деколониальность, гражданские инициативы, необычные сообщества со всего мира.

Не нашли своей тематики в этом списке? Это не страшно, ведь мы готовы рассмотреть самые разные яркие и интересные идеи!

Если вы заинтересовались -- расскажите в свободной форме о себе, а также пришлите несколько идей тем на почту [email protected]

​​🇰🇪 🇸🇴 12 октября Международный суд ООН частично принял сторону Сомали в споре о демаркации морских границ с Кенией, согласно которой граница должна проходить диагонально в Индийском океане как продолжение линии ее сухопутного участка, а не по широте, на чем настаивала Кения с 2009 г. Кения заранее готовилась в худшему, еще в марте расценив суд предвзятым и приостановив участие в процессе, и несмотря на то что суд пошел на уступки, сократив площадь морского сектора, Кения не признала решения и заявила, что суд не счел ее аргументы. Деликатности добавляет то, что треугольник 100 тыс. кв. км примыкает к бассейну рек Джубы и Ламу, где предположительно находятся нефтегазовые и др. минеральные месторождения.

Долгое время Могадишо было сложно состязаться с Кенией, которая в 2011 г. ввела войска в страну для борьбы с «Аш-Шабаб»; но Кения недооценила соседа — в 2014 г. Сомали все же довела дело до суда. Поскольку их экономики тесно интегрированы, Кения использовала привычные рычаги давления на сомалийский истеблишмент — ограничения в перелетах, пользуясь тем, что до 90% бизнеса, недвижимости, сделок и дипломат. активности сомалийских политиков и коммерсантов приходится на Найроби, а для вовлеченной в политику сомалийской диаспоры Найроби — привлекательная зона инвестиций. Кения тем самым пыталась склонить Сомали к внесудебному соглашению, согласившись на суд ООН лишь в 2019 г. Но ее аргумент — молчание Сомали в 1979-2014 гг. в качестве решающего довода сохранения морской линии — проиграла принципу equidistance, и суд разбил спорный треугольник надвое.

Сейчас Кения — накануне выборов, где «преемнику» Кениаты, Раиле Одинге, предстоит состязание с популистом Уильямом Руто. С поражением инициативы Кениаты по изменению конституции он не может проиграть снова в чувствительном вопросе. Гражданам богатой, влиятельной и динамично развивающейся страны, внесшей большой вклад в борьбу с «Аш-Шабаб», тоже сложно принять удар от слабого соседа: в соцсетях кенийские активисты призывают к жесткому ответу, вплоть до аннексии кенийского «буфера», штата Джубаленд; но дипломатич. вес Кении играет как раз против воинственной риторики и в пользу деэскалации: Кения вряд ли захочет подрывать свой авторитет стабилизирующей силы региона. Президент Фармаджо, с своей стороны, все 4 года «нагнетал» тему морской границы и прибегал к ответным мерам, призывая к выведению кенийского контингента АМИСОМ, отчасти — для работы на националистическую аудиторию, хотя его перспективы переизбрания совсем не безоблачны.

Скверно, что хуже всего придется кенийским сомалийцам — в очередной раз. И каждый раунд кризиса провоцирует антисомалийские настроения. Сомалийцы, проживающие в Гариссе и Ваджире, сначала считались шифта, «бандитами», участниками сецессионистской войны 1963-68, которую не преминул упомянуть 8 окт. секретарь по иностранным делам Мачария Камау; затем, с 70-х гг., — браконьерами; с 1989 г., с запуском программы «верификации регистрации», кенийские сомалийцы проходили унизительную процедуру получения «розовой карты», которая выдавалась лишь генеалогически «правильным», то есть принадлежащим к определенному клану и способным назвать свою генеалогию, жителям. После 1991, с наплывом беженцев и появлением лагерей, напряженность усилилась, а после терактов «Аш-Шабаб» на них был навешен ярлык «террористов», вследствие чего сомалийцы с 2014 г. подвергались обыскам с задержаниями всех, не имевших ID, а закрытие лагерей беженцев Дадаб и Какума стало важным вопросом внутренней политики.

Но хотя решение не поставит точку в споре, вероятно, стороны все же достигнут внесудебного компромисса. Самостоятельно разрабатывать нефтегазовые запасы Сомали не сможет, а в условиях напряженности с Кенией — подавно. Но треугольник примыкает к штату Джубаленд, кланово и экономически связанному с Северо-Востоком Кении, который во многих отношениях составляет если не единый регион, то континуум, состоящий в сложных отношениях с Могадишо из-за спорного региона Гедо и возглавляемый лояльной Найроби администрацией.

​​🇨🇻 11-й остров. О выборах в Кабо-Верде

17 октября в Кабо-Верде проходят президентские выборы, второй тур которых может состояться 31 октября. Они завершают цикл, открытый муниципальными выборами в октябре 2020 г. и продолженный парламентскими в апреле года нынешнего. Из семи кандидатов пристальнее всего следят за политиками от двух ведущих политических сил — в прошлом правящей и единственной, а ныне оппозиционной «Африканской партии независимости Кабо-Верде» (ПАИКВ), близкой бразильской и португальской социал-демократии, и правящего праволиберального «Движения за демократию» (ДД) — вместе они обычно набирают св. 90% голосов и «разбирают» почти все мандаты. От них баллотируются экс-премьеры Жозе Мариа Невиш (ПАИКВ) и Карлуш Вейга (ДД). Нынешний президент Жоржи Карлуш Фонсека, повторно избранный в октябре 2016 г. от ДД, по конституции в выборах участвовать уже не может.

Президентское голосование для полупарламентской системы — не важнейшее электоральное мероприятие, по явке уступающее голосованию в парламент, но глава государства выполняет ряд важных координирующих функций. Несмотря на то что внутреннее доверие правящей партии, удержавшей абсолютное большинство в апреле, оказалось подорвано скандальной экстрадицией в США венесуэльского дипломата Алекса Сааба, что может и сказаться на настроениях избирателей,
популярность двух политиков сопоставима — и если осторожному Невишу от ПАИКВ в случае победы придется разделять полномочия с премьером от ДД, то для амбициозного Вейги победа открывает парадоксально бóльший риск столкнуться с лидером собственной партии, премьером Улиссишем Коррейра-и-Силва, из-за явно бóльших, чем у Невиша, амбиций.

Но, конечно, для 10-островного архипелага главная тема — это восстановление экономики от последствий пандемии, ударившей по ключевой отрасли — туризму. Рецессия (-14,8% в 2020 г.) спровоцировала тяжелейший, по словам главы минфина, экономический, финансовый и бюджетный кризис в истории.

Интереснее всего электоральное поведение ок. 700-тыс. диаспоры — «11-го острова», доставляющего республике с 500 тыс. населением до 40% ВВП за счет денежных переводов, которые, наравне с иностр. помощью и туризмом, составляют главный источник доходов страны.

Эмиграция коснулась почти каждой семьи, эмоциональная вовлеченность в дела родных и друзей — устойчиво высокая, все больше эмигрантов инвестирует и возвращается на пенсию. Вся история островов — это история непрерывной миграции и ее больших волн (1900-26 в США, где сложились целые «колонии» в Массачуссетсе и Род-Айленде, 1927-45 в Африку и Лат. Америку, 1945-73 в Европу), сформировавших не африканскую, а скорее атлантическую трансгранисную идентичность.

Эмигранты сохраняют не только гражданство и связь с островным населением, но и ностальгию по свежему воздуху, свободному времени, климату, еде и человеческим отношениям, испытывают привязанность к продуктам di téra, еженедельно созваниваются с родными, навещают их не реже раза в 1-3 года.

Право диаспоры на голосование закреплено в конституции 1992 г., она избирает своих депутатов. При этом закон о выборах предусматривает, что если число бюллетеней на иностр. участках превысит 20% граждан-резидентов страны, то итоговая цифра сокращается до лимита пропорционально доле бюллетеней — чтобы диаспора «не решала судьбу страны».

Но, с учетом ее роли в экономике и несмотря на реальный шанс влиять на политику благодаря прозрачным выборам, голосует она очень слабо. Так, в 2001 г. были зарегистрированы лишь 28 тыс. чел., из которых проголосовали 7,5 тыс., ныне — всего 56 тыс.

Многие кабовердеанцы признают, что диаспора больше интересуется политикой стран проживания, особенно во втором поколении. А засухи, проблемы с водоснабжением, полная зависимость от импорта, отсутствие работы и перспектив и связанные социальные болезни, неспособность городов «переварить» мигрантов из деревни убеждают в том, что ни одна политическая сила преодолеть большие проблемы малого архипелага не способна — так все больше думают сами островитяне, доля неучастия которых на последних апрельских выборах выросла до 42,5%.

🇧🇫 В субботу в Уагадугу (Буркина-Фасо) открылся 27-й Всеафриканский фестиваль кино и телевидения (ФЕСПАКО). В этот раз в конкурсной программе биеннале участвуют 17 полнометражных картин режиссеров из 15 стран, в том числе — из Гаити. Любопытно, что на этот раз наряду с представителями прославленных киношкол (Буркина-Фасо, Сенегал, Нигерия, Тунис, Египет, Камерун, Чад, Марокко, Кот-д’Ивуар) и активно развивающихся (Руанда, Танзания, Ангола, Намибия) за победу в самой престижной номинации будут бороться и режиссеры из совсем уж экзотических на поприще киноиндустрии даже по африканским меркам Сомали и Лесото. Зато обращает на себя внимание отсутствие здесь фильмов из Мали (чуть ли не впервые за всю историю ФЕСПАКО!) и... ЮАР.

Последнюю редакцию ФЕСПАКО 2019 г. много критиковали за достаточно хаотичную организацию и многочисленные технико-организационные проблемы, а также — за любительскую компоненту и низкий по мировым стандартам профессионализм, по сути, в какой-то мере отражающий провалы некогда прославленной буркинийской кинематографии, еще не в полной мере выбравшейся из ямы низкобюджетных фильмов с наигранными и неестественными эмоциями, характерными для уличного театра, слияния театральной и кинематографической практики в некий théâtre filmé, куда местная индустрия надолго угодила в 2000-е годы. Недаром буркинийский режиссер Гастон Каборе называл ФЕСПАКО своеобразным барометром африканского кино.

Однако аматюризм, бюрократические проволочки и сложности в отборе фильмов для конкурсных программ, все еще отпугивающие мировых профессионалов (основными участниками и зрителями фестиваля по-прежнему остаются буркинийцы), уже давно не способны оттенить возросшее качество кинематографии, да и, в конце-концов, благодаря искренности и энтузиазму организаторов даже недостатки могут считаться и достоинствами мероприятия, которое, само по себе, бесспорно остается ведущим публичным событием африканской киноиндустрии. Об открытии «афроканн» — в материале зрителя фестиваля Александра Панова специально из Уагадугу, открывающем серию очерков об этом важнейшем событии африканского кинематографа.

🇧🇫 Так уж сложилось, что в этом году из-за санитарных ограничений киноманам предстоял непростой выбор. Запуск 27-го панафриканского кинофестиваля ФЕСПАКО в Буркина-Фасо совпал с открытием 15 октября пятого международного кинофестиваля в Эль-Гурна (Египет). И у обоих мероприятий оказались достаточно сильные и богатые программы. Египетский фестиваль, естественно, нацелился на Ближний Восток, в первую очередь Египет и Ливан, не игнорируя в то же время картины из Швеции, Венгрии, Норвегии, ФРГ, Франции и Великобритании.

ФЕСПАКО же удалось привлечь зрителей не только появлением картин двух знаковых фигур континентального кинематографа — его восходящей звезды, франко-сенегальской режиссерки Мати Диоп, и бесспорного «тяжеловеса» и живого классика, чадского режиссера Махамата Салеха Харуна, — но и творениями из англофонного мира, в частности из Намибии, Кении, Танзании и других стран. И, главное, ему удалось полноценно «прорваться» за Сахару, представив публике картины североафриканских режиссеров и режиссерок — тунисок Лейлы Бузид и Каотер Бен Хании и алжирца Хассана Мезина. Оказались даже пересечения — например, знаковый фильм «Перья» египетского режиссера Омара Эль-Зохайри, удостоенный гран-при кинокритиков Каннского кинофестиваля и ставший по-своему ярким манифестом арабского авангардизма, демонстрировался на обоих мероприятиях.

ФЕСПАКО не ограничился показательным игнорированием сахарского барьера. Нынешняя редакция проходит под знаком обращения к диаспоре и ее талантам. Символично, что фестиваль открылся фильмом «Атлантика» Мати Диоп, удостоенным гран-при Каннского кинофестиваля и посвященным одной из самых болезненных и травмирующих тем западноафриканского и, в частности, сенегальского общества — вынужденной и крайне опасной нелегальной миграции в Европу в поисках жизненных перспектив. Но, пожалуй, настоящим прорывом за Атлантику стал фильм «Фреда» гаитянской режиссерки Джессики Дженеус, для которой этот фильм стал дебютным и который если и не поставит ее на один уровень с Раулем Пеком (это все-таки ее первый игровой фильм), то вновь заставит всерьез заговорить о гаитянском кинематографе. О первом дне фестиваля — в материале Александра Панова специально из Уагадугу.

​​🇨🇫 Объявленное 15 октября президентом ЦАР Фостен-Арканжем Туадера одностороннее прекращение огня с мятежной «Коалицией патриотов за перемены» (CPC), которое, судя по всему, плохо соблюдается обеими сторонами и рискует сорваться с наступлением сухого сезона, было жестом, обращенным, в первую очередь, к международному (читай — донорскому) сообществу, сократившему финансовую помощь Банги, а также ООН (накануне публикации доклада о ситуации в ЦАР) и Международной комиссии по региону Великих озер; следствием большого дипломатического давления — не только на Банги, чьим чиновникам стало сложнее получать визы в бывшую метрополию, но и на Луанду, представившую дорожную карту урегулирования из 6 пунктов, от которой ООН требует более решительных посреднических усилий; и первым, хотя и не вполне искренним сигналом, что у конфликта предвидится политическое решение, могущее снизить напряженность с соседями — на него сразу же приветственно откликнулся генеральный секретарь ООН.

Предшествовавшие переговоры в Риме 28-29 сентября под эгидой Сант-Эджидио, традиционно важной для Африки католической ассоциации, между властями и политической оппозицией, высветили еще один важный момент — до сей поры оппозиции не удавалось серьезно влиять на Банги, но им рано или поздно предстоит сойтись в рамках «инклюзивного национального диалога». Формат встреч, где оппозиция была представлена «звездным составом» (экс-премьеры Мартен Зигеле, Анисе-Жорж Дологеле, Николя Тингайе и Махамат Камун), а также экс-президентом переходного периода Катрин Самба-Панза и лидером партии «Ква на Ква» Кристианом Генебемом, исключал вооруженную оппозицию, на участии которой настаивает часть оппозиции политической и с которой власти обещают вести отдельные переговоры в формате, заданном Хартумскими соглашениями 2019 г., а деструктивная фигура неприемлемого для Банги мятежного экс-президента Бозизе по-прежнему влияет и раскалывает оппозицию.

Тем не менее в бесперспективном конфликте властям и их союзникам удалось разблокировать трансп. артерию с Камеруном и еще одну важную магистраль, но явно недостает возможностей полностью восстановить контроль над территорией за пределами кр. городов и добиться устойчивой работы там гос. служащих; значительно потесненным, но сохранившим присутствие повстанцам, хотя и сумевшим организовать ряд засад, в свою очередь, не удается добиться даже тактических прорывов в удаленных регионах, на западных, северо-западных рубежах страны и в центре. Зато, методически разрушая инфраструктуру и запугивая население, они начали активнее использовать СВУ, что существенно эскалировало смертоносность конфликта и сузило возможности его урегулирования.

Знаком отрезвления, а возможно и давления извне, стал доклад 1 октября правит. комиссии, впервые признавший злоупотребления и преступления всех сторон — повстанцев, правит. сил и российских операторов ЧВК, отметив, что значительная доля все же приходится на CPC (по данным ООН за весенне-летний период — 54%), в чем, в принципе, сомнений быть и не может; но и миссия ООН понесла очередной репутационный ущерб, отозвав габонский контингент из-за инцидентов сексуального насилия (ранее обвинялась в 2015 и 2016). А скопления беженцев в бидонвилях Банги, где они становятся жертвами мафиозных групп, создает дополнительное социальное напряжение в столице, не говоря уже о постоянно прекарном положении ее мусульманского населения.

Что касается России, то в силу ее ограниченных экономических и логистических возможностей в регионе она просто не может полностью заполнить вакуум, образованный размолвкой Банги с Францией, и российские специалисты оказались в положении, схожем с франц. военными в Мали: они, как и их центральноафриканские воспитанники, прочно контролируют пока только те территории, где находятся в данный момент, в то время как позитивные изменения в безопасности и восстановлении правопорядка в большей мере, в т.ч. через миссию ООН, использует Руанда, добившаяся еще четырех двусторонних договоров и разворачивающая экспансию в агроиндустрии, добыче ископаемых и др. секторах экономики.

​​Пришло время рассказать, что я сам читаю в телеграме.

Во-первых, по долгу специальности слежу за каналами об Африке, но здесь мало кто пишет в близком мне ключе. Все же круто, что африканские новости стали гораздо ближе благодаря Африканистике (новости континента) Zangaro Today (политическая аналитика), и Абиссинской Сове (новости и события Эфиопии).

Антропологических каналов стало так много, что я отсылаю вас к специальным обзорам на Платья, мужики антропология, AnthropoLOGs (часть 1, часть 2) и Антрополог на районе (часть 1, часть 2). Кстати, подписывайтесь на них, чтобы они обновили уже свои обзоры;-) Я отдельно упомяну те, которые мне интереснее, из-за фокуса на «Востоке» и деколониальном: Intropology (инсайты в арабскую культуру, чаще всего о Йемене), Свободные женщины востока (взгляд на Тунис через материальную культуру и практики красоты — там сейчас тихо, и это хорошо! Не надо спугивать диссертацию), Murmolka (прекрасный канал о музейной этнографии и деколонизации), Недавно ещё подписался на I’m a Supergirl (интересные заметки из амазонского поля) и на где твой хиджаб, сестра? (здесь нахожу любопытные ссылки). Ещё горячо рекомендую молодой канал земля обожженных лиц (сообщения об африканской литературе, музыке истории) и проект dõst (мне нравится, как они сами себя определяют: деколонизируем дружбу народов).

О музыке
Rangorang — традиционная персидская музыка и поэзия с переводами на русский.
Макъамэ дахэ — эстрадная музыка Кавказа с глубоким знанием дела.
musica dal nulla — интересные заметки о джазе.
flesh_of_simorq — недавно подписался на канал, а между тем там писали о таких эфиопских легендах как Аснакеч Вэрку и Хайле Мэргия и Минилик Вэсначеу. Круто! Буду следить.


Наконец, каналы, которые не вписались в категории выше, но за которыми с интересом слежу:
Пробковый шлем - глубокое погружение в новую политическую историю Индии и Пакистана.
VERBA – античность в увлекательных заметках одного из авторов подкаста оптики и фактики.
Далеко ли до Тарту? – канал про Эстонию с лингвистическим фокусом. Осторожно, если вы думайте, что Эстония это не та страна, о которой можно писать каждый день по нескольку постов 😂
Ленинград Нутряной – убедительные наблюдения о потустороннем Петербурге.
Звенящая медь — Искусство и архитектура. Сообщения здесь поваляются редко, но всегда интересные.
Лавка на задворках книг — здесь можно найти переводы японских авторов, писавших на эсперанто. И не только)
Северный глупыш — наблюдения за птицами почти в прямом эфире.

На этом пока все. Спасибо тем, кто пишет! Приглашаю делиться интересными и не очень известными каналами в комментариях. А то вдруг Культурный не все рассказывает.

Также напомню, что у питерских африканистов есть открытая группа для организации семинаров, а ещё есть группа, изучающих амхарский (пишите в личку, если вдруг кто-то туда хочет).

🇧🇫 Второй день конкурсной программы 27-го панафриканского кинофестиваля ФЕСПАКО в Уагадугу запомнился в первую очередь резонансными и понятными местному зрителю социально-психологическими драмами, посвященными росту радикального фундаменталистского подполья, которое стало реальностью отдаленных регионов даже доселе благополучных в этом отношении стран, — Сенегала, Кот-д'Ивуара, Гвинеи. И если у картины «Отец Нафи» молодого сенегальского режиссера Мамаду Диа есть все шансы получить высшую награду фестиваля, то далеко не такие радужные прогнозы у буркинийской комедии положений «Три проказника», несколько снявшей градус напряжения аудитории.

Эта добротная картина — воплощение новой волны буркинийского кинематографа, который, пережив «золотой век» в 1960-90-х гг., с 2000-х гг. опасно сблизился с «Нолливудом», запомнившись зрителям и критикам низкими бюджетами, незатейливыми развлекательными сюжетами, и, что особенно злит пуристов от мира кинокритики — излишней театрализацией (théâtre filmé) с ее неестественностью эмоций, а также обращением к «нефестивальным» жанрам — романтической комедии, триллеру и др. Некогда прославленный «Уагавуд», запомнившийся классическими картинами годаровского уровня вроде «Бууд Ям» (1997) Гастона Каборе или «Тилай» (1990) Идрисса Уэдраого, оказался разбавлен названиями «Неверные любовники», «Я хочу твою жену» и др. и лишен некогда щедрого зарубежного финансирования.

Но именно отсутствием профессиональной подготовки и солидной школы у застрельщиков этой новой волны «низкобюджетного кинематографа», с которым давно ассоциируется «Уагавуд», а также обращением к семейно-бытовым сюжетам эти фильмы так полюбились массовому зрителю. Поэтому, скорее, произошла адаптация буркинийского кино к запросам публики и новым финансовым реалиям, и автор «Трех проказников» Бубакар Диало, ставший, наряду с Бубакаром Сиднаба, первопроходцем возрожденного «Уагавуда», блестяще с задачей справился. Правда, не оставив «хозяевам» мероприятия, как и в прежние годы, шансов на «золотую Йеннегу» — последний раз ее унес с фестиваля Гастон Каборе еще в 1997 г. 

О втором дне фестиваля и его наиболее запомнившихся открытиях — в материале Александра Панова специально из Уагадугу.

​​«The Gravedigger's Wife» (Жена могильщика) — сомалийский фильм о том, на что люди готовы пойти ради любви, получил главный приз на престижном Панафриканском кинофестивале FESPACO в Буркина-Фасо.

Фильм рассказывает о мужчине, который, по иронии судьбы, будучи могильщиком, ждет смерти других людей, чтобы заработать деньги, благодаря которым его жена может выжить.

Создатель картины Хадар Ахмед потратил на его производство 10 лет. Фильм также является первой заявкой Сомали на премию «Оскар» в категории «Лучший международный художественный фильм».

Серебряный приз достался гаитянскому режиссеру Гессике Генеус за ее фильм «Freda», бронзовый — тунисскому режиссеру Лейле Бузид за фильм «Tale of Love and Desire» (Сказка о любви и желании).

Крупнейший фестиваль кино и телевидения в Африке FESPACO с 1969 года традиционно проходит в столице Буркина-Фасо Уагадугу по нечетным годам. В 2021 году его планировалось провести в конце февраля-начале марта, но организаторы перенесли мероприятие на 16-23 октября из-за пандемии COVID-19.

Трейлер фильма «The Gravedigger's Wife»

Подробнее о FESPACO-2021 — в материалах Александра Панова из Уагадугу:
первый день
второй день
и будущих статьях на канале Zangaro

​​🇳🇬 Нигерию штормит не только изнутри. Страна вновь оказалась раскритикована публикациями влиятельного журнала The Economist с алармистскими заголовками («How kidnappers, zealots and rebels are making Nigeria ungovernable» и «Nigeria: The Crime Scene capital of Africa»), которые продолжили тему, начатую прошлогодним материалом FT («Nigeria is at risk of becoming a failed state») и продолженную майской статьей Foreign Policy («Nigeria Is a Failed State») и Foreign Affairs («The Giant of Africa is Failing»). The Economist вторит Guardian, а также громкая публикация WSJ, в частности рассказавшая о ВВС страны, якобы выкупивших у бандитов захваченные ими средства ПВО. Последние статьи явно приурочены к годовщине трагических событий в ходе общенациональных протестов #EndSARS 20 октября 2020 г., сопровождавшейся бойней в лагосском р-не Лекки.

Критические публикации не могли не спровоцировать дискуссий в национальной прессе, подогреваемых высказываниями известных политиков вроде экс-президента Олусегуна Обасанджо. Ситуация с безопасностью в стране, в том числе по данным ее ведущего think tank SBM Intelligence (Лагос) — действительно худшая с гражданской войны 1967-70 гг., армейские соединения развернуты в каждом из 36 штатов, армия перешла к оборонительной, а не наступательной доктрине, граждане опасаются передвижений по дорогам. Среди проблем:

• на юго-востоке — растущий биафрский сепаратизм при молчаливом одобрении населения;
• на юго-западе — растущий активизм и сепаратизм йоруба
• на северо-востоке — ИГ
• на северо-западе — масштабный бандитизм
• в среднем поясе — противостояние скотоводов и земледельцев
• на море, в территориальных водах Гвинейского залива — прибрежное пиратство

• ко всему этому можно добавить коррупцию: она столь вездесуща, что в Нигерии всю совокупность многообразных практик называют просто «нигерийским фактором», в котором люди — одновременно и жертвы, и соучастники, и критики коррупции, публично осуждаемой, но приватно одобряемой. Критики, потому что «в Нигерии ничего не работает, как надо» (и это верно), соучастники — потому что коррупция в широком смысле часть моральной экономики (trickle-down материальных и финансовых благ родне и ближнему кругу, клиентам, «персонализация» транзакций и «смазочный материал» для ускорения процедур посредством вездесущего dash), наконец, жертвы (потому что зачастую взятка — лишь защита от вымогательства без каких-либо дополнительных выгод).

Публикации можно было бы списать на журналистский алармизм (коллапс Нигерии прогнозируется постоянно начиная с доклада 2005 г. Национального разведывательного совета США), если не считать колоссальную роль Нигерии в региональной стабильности. Резонная обеспокоенность объясняется тем, что один из шести африканцев — нигериец, ее экономика — крупнейшая в Африке, создающая четверть континентального ВВП, причем не только за счет нефти, но и банковского сектора и индустрии развлечений: так, производительность «Нолливуда» (со средней продолжительностью съемок в 11 дней и 5% вкладом в ВВП) уступает лишь «Болливуду». Три из четырех африканских финтех-единорогов — нигерийские, а буквально на днях в Нигерия запустила цифровую найру.

Устойчивая двухпартийная система и антисепаратистский консенсус (нежелание элит ненефтяных штатов лишаться своей доли пирога, и неприятие идеи сецессии нефтеносных штатов остальными) играют на единство страны. Но она достигла пиковых значений неуправляемости: в первые 9 месяцев погибло 8 тыс. чел., 2200 чел. (против 1000 в 2020), по др. данным (SBM) — 2371 за полгода (в среднем — 13 чел. в день) стали жертвами похищений (из них 1400 школьников), свыше 2 млн покинуло дома. Покинуть страну хочет каждый второй взрослый житель (48%). Со стагнирующей экономикой (1%-рост) и 21%-продовольственной инфляцией с ее наглядным индикатором — «индексом джоллоф», 80 млн за чертой бедности и св. 30% безработицей стартапы, новые компании и бизнесы просто не способны поглотить волны поступающих на рынок труда молодых людей.

​​🇸🇴 В свое время британская администрация в Сомалиленде удивлялась смирению местных кланов перед лидером Дервишского движения Саидом Мохамедом Абдилле Хасаном, прозванном «Безумным муллой» и... ярости и отваге клановых ополчений в междоусобицах. Спустя век, в 2015 г., представитель Эфиопии даже возмутился: «Если вы так храбро сражаетесь друг с другом, то зачем вам АМИСОМ против «Аш-Шабаб»? Ответ давно известен, но он по-прежнему актуален.

Сомали пережила тяжелый раунд боев в шт. Гальмудуг после того, как 1 октября группировка «Ахлу-Сунна валь-Джамаа» (Ahlu Sunna Wal Jamaaca) захватила г. Гуриель под предлогом неспособности властей защитить его от «Аш-Шабаб». Армия, спецназ и регион. силы штата отбили город, но после контратаки он вновь перешел к ASWJ, и лишь 23 окт., спустя два дня после примирения президента Фармаджо и премьера Робле, он вернулся под контроль федеральных и региональных сил, — ASWJ оставили Гуриель и 27 окт. достигли соглашения с властями через посредничество местного бизнес-сообщества, вернув захваченную технику и отступив к дер. Годвиль. Итог — 120 федер. военных убиты, в т.ч. два командира сомал. элитных соединений, еще ок. 600 раненых.

ASWJ, суфийское традиционалистское движение, созданное в 1992 г. субкланами хавие, включая хабер гедир (айр, сулиман, саад), а также частью марехан и шейхами суфийских орденов кадирия и ахмадия для противодействия салафитам и при содействии ЦРУ и эфиопской военной разведки, сыграло решающую роль в операциях 2006-2008 г. против «Аш-Шабаб», установив контроль над гг. Дусамаребом и Гуриель.

К 2016-2018 гг. ASWJ были интегрированы в структуры штата, получив в т.ч. 89 мест в парламенте в Ададо, но вскоре их фракция сократилась до 20, влияние снизилось, не в последнюю очередь из-за затяжной внутр. борьбы. В конфликте за власть в штате — на родине нынешнего президента Фармаджо и в самом дисфункциональном члене федерации, три округа которых контролирует «Аш-Шабаб», — Могадишо поддержало избранного в феврале 2020 г. президента Ахмеда Абди Карие Коркора, а ASWJ потерпели поражение, и их лидеры покинули штат. Вновь заявив о себе накануне выборов в парламент в сент. 2021 г., ASWJ проиграли вновь, но не преминут заявить о себе снова.

Проблема, что ASWJ — единственная сила, способная сражаться с «Аш-Шабаб» самостоятельно без АМИСОМ и на протяжении десяти лет успешно защищавшая Дусамареб. Итог известен: «Аш-Шабаб» контролирует больше территории, чем в 2017 г., медленно, в течение полутора лет, наращивая прямое и теневое присутствие по мере маргинализации ASWJ.

И все это — на деньги налогоплательщиков США. Сыгравший решающую роль в боях пехотный батальон «Данаб» («молния») — подготовленное ЦРУ автономное подразделение, на которое приходится до 80% успешных антитеррорист. операций, — потеряло двух командиров, включая майора Абдилатифа Файфле. Из армии со списочным составом 24 тыс., но реально не превосходящей и пятую часть этой цифры «Данаб» — единственное боеспособное подразделение, и в связи с его участием в боях с другой важной антишабабской силой США готовы пересмотреть его финансирование.

Ни для кого не секрет, что администрация Байдена устала от Сомали не в меньшей мере, чем от Афганистана, хотя, по некоторым данным, ЦРУ, в отличие от ряда профильных бюрократов, по-прежнему рассчитывает на скандального бывшего шефа разведки Фахада Ясина во многом ради накопленных им связей, а возможно и шанса достижения некоторого соглашения с «Аш-Шабаб». 

Болезненное «падение черного ястреба» в окт. 1993 г. навсегда отрезало возможности прямой интервенции и поставило США в зависимость от ЧВК, особенно Bancroft, но расходы на проект state building все же значительны — только в 2020 г. Сомали получила внушительные $500 млн от США. Предыдущие столкновения между двумя структурами федеральной разведки — «Дуфан» (перебежчики «Аш-Шабаб») и «Уаран» и «Гашан» (подготовлены США) на волне правительственного кризиса — вызвали немалое раздражение на фоне успешных образцовых прямых выборов в Сомалиленде и Пунтленде и вновь поставили под вопрос адекватность дальнейшей поддержки Могадишо.

​​Варварская страна испорченного христианства

В 19-м веке в Европе философия всемирной истории мыслилась линейно – как единый процесс поступательного восходящего развития человечества. От менее развитого и примитивного, к более развитому и совершенному. От худшего к лучшему. По мнению этнографов того времени, человеческие культуры и «культуры» в своём развитии проходят несколько последовательно сменяющих друг друга этапов, отличающихся между собой средствами производства и социальной структурой: «дикость» (обозначена голубым цветом на карте), «варварство» (коричневый цвет) и «цивилизация» (жёлтый). Также зелёным цветом на карте обозначены «полу-цивилизованные» регионы. Такое, линейно-формационное понимание исторического процесса было популяризовано Морганом и, особенно, Энгельсом в книге «Происхождение семьи, частной собственности и государства».

Северные, арабские, регионы Африке на карте окрашены в полу-цивилизованные цвета. На юге небольшая зона цивилизации – Капская колония. Рядом с ней большое пятно дикости – вероятно, койсанские народы. «Эфиопией» названо белое неисследованное пятно в центре континента, на месте современной ДР Конго, а нынешняя Эфиопия названа «Абиссинией» и, подобно остальным регионам Африки, отнесена к варварству.

Несколько замечаний по карте:

1. Она выпущена в 1827 г. и отражает текущее мнение европейцев о мире. Это время, когда индустриализация в Европе уже началась, но ещё не вступила в истинную силу и не дала многих зримых результатов, поражающих человеческое воображение. Хлопковые фабрики Ланкашира и Манчестера уже наращивали свои обороты, но первая железная дорога открыта всего 2 года назад. В последней трети века Европа вступит в эпоху колониализма и империализма, и её представление о других народах, и так не высокое, значительно ухудшится. Африка окрасится в цвета дикости. Трудно не прийти к иному выводу, когда одни покоряют энергию пара, а другие в это время умываются ослиной мочой.

2. Хоть почти всю Африку и раскрасили в те или иные цвета, ошибочно полагать, что европейцем она была известна полностью. Белые люди того времени знали лишь небольшие прибрежные участки торговли и первых поселений. Многие открытия новых земель, маршрутов и народов ещё впереди. Человек, открывший впоследствии озеро «Виктория» и исток Белого Нила только-только родился в год выпуска карты, в 1827. Европейцам предстоит узнать и, например, о первобытных пигмеях и полу-первобытных нилотах , главных африканских кандидатов на цвет дикости. Последние, впрочем, давно были известны арабам под именем «нубийцев». Арабы поднимались вверх по Нилу, и либо ловили самых диких из них на месте и продавали на своих невольничих рынках, либо покупали их у местных «вождей», готовых с радостью продать своих и чужих соплеменников кому угодно.

Продолжение

🇿🇦 Проходящие 1 ноября муниципальные выборы в ЮАР — шестые с момента восстановления в 1994 г. демократии. Избирателям предстоит обновить составы 257 муниципалитетов всех уровней во всех девяти провинциях страны — на них претендуют рекордные 325 партий и 99 тыс. кандидатов. С учетом нетипичной для унитарной страны колоссальной значимости муниципальных выборов и самих муниципалитетов событие это — крайне важное. Поэтому печально известный веерными отключениями электроэнергии государственный электроэнергетический холдинг Eskom обещал принять «экстраординарные» меры во избежание перебоев с подачей электричества, а после крупнейших беспорядков с 9 по 16 июля, унесших жизни 354 чел., и последовавших за ними кардинальных реформ в силовом блоке на поддержание порядка в проблемных зонах было направлено 10 тыс. военных.

Эти выборы — и смотр сил для правящей АНК, которая имеет реальные шансы лишиться большинства в муниципалитетах разных провинций, и в то же время референдум доверия президенту-реформатору Сирилу Рамапосе, рейтинг которого все еще опережает рейтинг его партии. На кону и другой вопрос, выводящий муниципальные выборы за рамки локального события для ЮАР — кто, в конце концов, будет управлять богатейшими городами Африки? Сюрпризов ждать, скорее всего, не придется, но рекордно высокое число независимых кандидатов, равным образом как и повсеместная усталость от традиционных политических сил, не справляющихся с задачами развития муниципалитетов даже в базовых вопросах безопасности, водоснабжения, санитарии, качества дорог и улиц, — все это может принести и неожиданности. Об этом — в следующем материале.

​​🇪🇹 Стороны эфиопского конфликта явно пренебрегали положением Канта, что «в войне нельзя допускать действий, делающих примирение в дальнейшем просто-напросто невозможным». В разное время, но все стороны конфликта переходили эту черту (о чем прямо утверждается в совместном докладе Управления ООН по правам человека ООН и Эфиопской комиссии по правам человека), и каждая все еще надеется на победу любой ценой. Международное сообщество, напротив, этим правилом злоупотребляло: далеко не каждая война, особенно ведущаяся сторонами, видящими друг в друге экзистенциальную угрозу, разрешается переговорами и «инклюзивным диалогом». Для истории Эфиопии такие случаи, к сожалению, нетипичны.

В ночь на понедельник 1 ноября, спустя почти год с начала военных действий в мятежном штате Тыграй, премьер-министр Эфиопии Абий Ахмед разместил в Facebook большое и пронзительное послание, в котором призвал граждан «... приостановить повседневные дела и быть во всеоружии, чтобы сдержать, обратить вспять и похоронить террористический НФОТ». Уже 2 ноября Совмин страны объявил о режиме чрезвычайного положения по всей стране.

После локальных поражений НФОТ в ходе наступлений в шт. Амхара в сентябре и начатого 11 окт., с окончанием сезона дождей, достаточно неудачного для федеральных сил и союзных им ополчений контрнаступления, сопровождавшегося нанесениями ударов по военным и военно-промышленным объектам в Мэкэле, НФОТ/СОТ все же смогли вернуть себе стратегическую инициативу и возобновить наступательные операции. На территории штата Амхара, где разворачиваются основные боевые действия, уже 31 октября был введен режим ЧП. В районе г. Кемисе, захваченном отрядами сепаратистской «Армии освобождения оромо» (АОО), предположительно произошло соединение с частями СОТ/НФОТ, ранее заявивших о захвате в 53 км к северу г. Комбольча. Также НФОТ заявил о контроле над г. Дэссе в 13 км от Комболча и в 400 км от Аддис-Абебы, на транспортной артерии, ведущей к столице. Не подтвердив взятие этих городов, власти все же призвали жителей столицы зарегистрировать оружие и готовиться к обороне, по разным данным, город уже покидают дипломаты, чиновники и некоторые жители.

Обе признанные в Эфиопии террористическими и заключившие в августе военный союз группировки — СОТ/НФОТ и АОО — не исключили, что конечной их целью является столица Аддис-Абеба (или Фынфынне, название, на котором настаивают оромские националисты). Однако приверженность НФОТ свержению законно избранного правительства страны будет означать, в первую очередь, резкое ухудшение достаточно хрупких позиций НФОТ на международной арене, долгое время державшихся на нарративе необходимости «прорыва [гуманитарной] блокады» — действительно чудовищной человеческой трагедии (ок. 400 тыс. жителей Тыграя оказались на грани голода), в которой, тем не менее, в разной степени повинны все организованные стороны конфликта, но в которой международные неправительственные организации возложили основную тяжесть на федеральные власти страны.

Симпатизирующие НФОТ западные эксперты уже прогнозируют блицкриг и скорое падение Аддис-Абебы. Но НФОТ все еще почти в 400 км от города, с учетом неприятия власти этой организации в столице удержаться ей будет непросто (да и сторонников сосуществования в одном государстве в его структурах поубавилось), в Гондэре, Бахр-Даре, наконец, в Западном Тыграе, обороняемом региональными силами Амхара и показавшими свою боеспособность ополчениями «Фано», их ожидает ожесточенное сопротивление, а ополченцы штата Афар еще в августе сумели отразить вторжение СОТ/НФОТ и настроены защищаться дальше. И не стоит забывать об Эритрее — она еще может сказать свое слово. Война далека от завершения.

​​🇿🇦 На прошедших 1 ноября муниципальных выборах партия Нельсона Манделы, «Африканский национальный конгресс», впервые в истории набрала меньше 50% голосов. 46,04% при самой низкой за 20 лет явке в 47% от 26,2 млн зарегистрированных избирателей (на 10% меньше, чем в 2016 г.) стали худшим результатом партии за 27 лет, а выборы были ознаменованы новыми потерями — в муниципалитете Этеквини (Дурбан), в провинции Квазулу-Наталь и в крупнейшем чернокожем муниципалитете Соуэто, имеющем для партии важное символическое значение.

🔺В лидерах, помимо АНК, по-прежнему остаются старые силы: правоцентристский «Демократический альянс» (ДА), с 21,84% сохранивший статус официальной оппозиции, а также леворадикальные «Борцы за экономическую свободу» (10,42%). Партия свободы «Инката» (5,7%), правоконсервативная сила зулусской аристократии, отобрала часть северных муниципалитетов Квазулу-Наталя у АНК, но практически не вышла за пределы исторического ядра бывшего королевства Чаки. АНК получил большинство в 161 муниципальном совете из 213, ДА — в 13, Партия свободы «Инката» — в 10, БЭС не завоевали большинства ни в одном из советов. Праворадикальный «Фронт свободы плюс» (FF+) утроил показатели, но лишь до маргинальных 2,3%. По сравнению с 2016 г., когда АНК набрал почти 54%, ДА 26,9%, а БЭС — 8,19%, две ведущие партии потеряли в голосах, зато в небольшом выигрыше остались БЭС (2,23 п.п.), а тж. «Инката» (1,43 п.п.), FF+ (1,6) — продолжение тенденции размывания центра.

🔺Черные избиратели вновь не наказали АНК голосом за др. партию, а просто не явились к урнам (41-45%!). Абсентеизм становится устойчивым трендом, поскольку уровень доверия муниц. советам, по опросам организации Afrobarometer, — на последнем месте из 17 южноафриканских государственных институтов. И не без причины — лишь 27 из 257 муниципалитетов смогли без проблем пройти аудиты, 57 не прошли их вовсе.

🔺 АНК, во многом благодаря Сирилу Рамапосе, не потерпел тяжелого поражения и будет, скорее всего, терять власть постепенно, в «коалиционном» порядке, превращаясь в партию сельских окраин и городской периферии, где у нее традиционно высокая поддержка (св. 60% в Лимпопо, Мпумаланге, Вост. Кейпе) и где, парадоксально, АНК хуже всего справляется с задачами развития. В экономическом хабе страны, провинции Гаутенг, АНК с 36,06% нигде не получил квалиф. большинства. То, что АНК уже давно не более чем конгломерат разл. фракций, показали как серия политич. убийств, так и поведение отдельных партийных функционеров-сторонников Джейкоба Зумы (RET), действовавших против своей партии разл. средствами.

🔺Электоральную «смерть» АНК отсрочивает падение популярности главной оппозиционной силы — правоцентристского ДА, «зажатого» между БЭС слева и FF+ и ActionSA — справа. Несмотря на хорошие рез-ты в бастионе ДА, Западном Кейпе (54,19%), и отдельные успехи, напр. оглушительную победу в Ноуик, в Квазулу-Натале (47%) в результате блестяще проведенной кампании благодаря «десантированию» в округ талантливого зулуязычного белого политика, ДА потерял контроль над 8 муниципалитетами, поддержка партии со стороны небелых групп практически схлопнулась, часть ее черного электората ушла к ActionSA Германа Машабы (особенно в Соуэто), потеряла она и часть цветных избирателей (с 77 до 54%), но не только: партия потеряла как часть африканеров, ушедших к FF+, так и часть англоюжноафриканцев, а также индийцев.

🔺Несмотря на рост конкурентности (число «подвешенных» муниципалитетов выросло вчетверо — с 18 до 66) и коалиционности региональных правительств, небольшие партии и независимые кандидаты не получили окна возможностей. Первые получили лишь 5,48%, последние — 1,75% (51 кресло против 27 в 2016 г.). Относительно хорошо показала себя лишь ActionSA (2,36%), свежая правопопулистская партия бывшего мэра Джобурга Германа Машабы, тем не менее во многом строившая свою программу на ужесточении политики в отношении африканских диаспор, что показало определенный рост ксенофобии в электоральной политике, но которая с ее лучшим результатом в 16% в Джобурге не сумела стать национальной электоральной силой.

​​На прошлой неделе в ЮАР состоялись очередные муниципальные выборы. В муниципальные советы прошли 6 основных партий: АНК (46%), правоконсервативный Демократический альянс (ДА, 21,84%), левопопулисты Борцы за экономическую свободу (EFF, 10,4%), зулусская Партия свободы Инката (IFP, 5,7%), африканерский Фронт свободы плюс (FF+, 2,3%) и новоиспеченная африканская праволиберальная ActionSA (2,3%).

Хотя эти выборы не столь значимы как волеизъявления более высоких уровней, они, тем не менее, часто предвосхищают будущие электоральные тенденции. Напомню, что через год должны состояться выборы в АНК, которые должны стать вотумом (не)доверия нынешнему президенту Сирилу Рамапосе. Через три года страну уже ждут всеобщие выборы. На канале Zangaro Today даны хорошие обзоры предвыборной и послевыборной ситуации в ЮАР, поэтому чтобы не повторяться напишу тезисно о нескольких собственных соображениях.

1. Правление меньшинства возвращается. На этих выборах явка впервые составила ниже половины - 46% (для сравнения в 2016–58%, 2011–57,6%). Страной как и при апартеиде вновь начало править меньшинство. Это особенно удивительно, принимая во внимание, что чуть более четверти века назад борцы с апартеидом отдавали жизнь за всеобщее избирательное право.

2. Диверсификация. Две крупнейшие партии АНК и ее главный конкурент ДА продолжили терять голоса, тогда как популярность более маленьких партий, напротив, росла. Как и в России, за власть чаще всего голосуют в менее развитых провинциях (Восточный Кейп, Мпумаланга, Лимпопо), более богатые регионы являются, как правило, более оппозиционными (Западный Кейп, Хаутенг, Квазулу-Натал).

3. Степень антагонизма между белыми и черными снижается. Несмотря на то, что этнорасовые паттерны сохраняются (бедные черные чаще голосуют за АНК/ЭФФ, состоятельные белые за ДА, консервативные африканеры и зулусы за «свои партии»), стали появляться примечательные исключения. Так, в одном из дистриктов Квазулу-Натала 30-летний белый прокурор Крис Паппас помог родной партии ДА впервые обойти конкурентов среди избирателей зулу. Еще недавно было почти невозможно представить, что самый воинственный народ ЮАР предпочтет белого, пусть и свободно говорящего на зулу, своим соплеменникам из АНК и IFP.

Что будет дальше? АНК придется учиться править в коалиции. На данный момент примерно в трети муниципальных советов (66) для управления придется формировать коалицию. Для ЮАР, это скорее хорошо, чем плохо, т.к. должно усилить конкуренцию и прозрачность в муниципаитетах, где граждане в наибольшей степени соприкасаются с бесхозяйствованием и коррупцией.

Больше картинок и цифр – здесь.

🇧🇫 Как известно, в этом году золотая Йеннега – высшая награда панафриканского кинофестиваля в Уагадугу (Буркина-Фасо) – впервые в истории ушла к сомалийскому режиссеру Хадару Ахмеду. Это событие символически почти совпало с торжественным открытием в зеленой зоне столицы Сомали Могадишо Национального театра в сентябре 2021 г., спустя тридцать лет вынужденного простоя, которое специально по такому случаю сопровождалось первым за долгое время фестивалем короткометражного кино.

По словам Хадара Ахмеда, его мелодрама «Жена могильщика» создавалась специально для сомалийцев и является на 100% сомалийским кино. Но, при всех очевидных достоинствах картины, здесь он немного лукавит. Сам режиссер еще в 14 лет эмигрировал в Финляндию, оттуда же, если верить каталогу, и добрая половина съемочной группы, обеспечившей фильму высокое, почти европейское качество картинки, звука и монтажа. Главные роли исполняют тоже актеры, давно уже на исторической родине не живущие, а сами съемки проходили в соседнем Джибути – этнически близком, но гораздо более стабильном и спокойном государстве.

Однако стоит при этом добавить, что «аутентичность» здесь – достаточно плохой ориентир, поскольку «диаспорная» и трансграничная компонента – это в принципе живая реальность Сомали как социально-политического и экономического проекта, и особенно это характерно для культурного производства, где происходит непрерывная циркуляция идей между творческими коллективами страны и артистами, проживающими за ее пределами. Кстати, любопытно, что себя режиссер Хадар Ахмед на странице в Twitter называет не иначе как storyteller, рассказчиком – ремесло, в котором сомалийцам, «нации поэтов» с богатейшим жанровым многообразием, равных почти нет.

Александр Панов специально из Уагадугу рассказывает о финалистах конкурсной программы проходившего в Буркина-Фасо 27-го панафриканского кинофестиваля.