​​🇹🇩 Маршал идет на выборы. О президентском голосовании в Чаде

30 января 2008 г. были переломными для Идриса Деби Итно (ИДИ). Колонна из 300 повстанческих джипов во главе с Махаматом Нури неумолимо приближалась к Нджамене, а Николя Саркози колебался оказывать помощь своему союзнику. Утром 1 февраля во главе колонны из 250 «Тойот» президент решил встретить противника на подступах к столице у Массагета: первая волна мятежников была сметена, но, взломав радиочастоты противника, повстанцы сумели убить начштаба ИДИ, окружить и рассеять президентские части, и ИДИ лишь чудом прорвал окружение и вернулся в Нджамену для организации ее обороны, где, всего в 800 м от президентского дворца, одинокий Т-55 один за другим уничтожал повстанческие пикапы, покуда все не было решено к 3 февраля с помощью французского десанта и авиации.

Несмотря на периодические прорывы повстанцев через границу, вот уже тридцать из шестидесяти лет своей независимости Чад живет при Идрисе Деби Итно, и повторение событий 2008 г. маловероятно: ИДИ построил мощные и эффективные (не только по африканским меркам) вооруженные силы, стал незаменимым стратегическим союзником Франции, США и ЕС в борьбе с сахельскими джихадистами и «Боко харам» и понемногу делегировал «ручное» управление страной в пользу своей семьи и партии.

Под сенью маршальского жезла ИДИ в Чаде оживилась культурная жизнь, вернулись режиссеры и писатели, расцвела более-менее независимая пресса. Правда, прогресс был принесен в жертву стабильности, и с падением экспортных цен на нефть забастовки врачей, учителей и других бюджетников стали обыденностью. Но все менее склонные к авантюрам чадцы увлеченно рассказывают о военных успехах «сверхдержавы-Чада», не без гордости отмечают, что среди тонущих в Средиземном море мигрантов почти нет их сограждан, а столичная интеллигенция с некоторых пор просто помешана на мифе о Тумае (речь идет о найденном на севере страны в 2001 г. черепе гоминида, ставшим одним из кирпичиков националистического мифа). Иными словами, Чад перестал быть «географическим понятием», как в свое время позволил себе выразиться Жак Ширак.

Нынешние выборы — не выборы в привычном понимании слова. В провозглашенной в 2018 Четвертой республике был устранен пост премьер-министра, который по традиции занимал политик-южанин, и было ликвидировано даже подобие разделения властей. Президентский клан во главе с 29-летним сыном ИДИ Абделькеримом Идрисом Деби занимается политикой, бизнесом, безопасностью и дипломатией и консолидирован как никогда, правящее «Патриотическое движение спасения» (MPS) прочно срослось с администрацией, а укомплектованная загава армия вполне лояльна ИДИ и даже подталкивает его править дальше.

Основанному ИДИ после прихода к власти в 1990 г. MPS победу своего лидера фальсифицировать давно не нужно: достаточно мобилизации голосов северян-загава, этноса президента и его клана бидеят, а также арабов и даза, и политики «разделяй и властвуй» на оппозиционном и ненавидящем загава столичном юге, чьи голоса будут рассеяны между Феликсом Ниялбе Ромадунгаром, считающийся приближенным к ИДИ политиком, а также Брисом Мбаимоном, Альбером Пахими Падаке, Лидией Беассемда, Теофилем Йомбомбе и Бальтазаром Алладумом, — все это принесет ИДИ почти ю 100% успех, тем более что опасный для ИДИ политик Яйя Дилло Джеру после попытки ареста, стоившей жизни его матери, кстати, приходившейся тетей для ИДИ, покинул страну и находится в Бельгии.

Эти выборы — референдум доверия, где опаснее всего низкая явка. Поэтому сегодняшнее голосование — это испытание для партии по мобилизации электората и, скорее, прелюдия к осенним парламентским выборам, к которым упорно готовится оппозиция во главе с Альбером Пахими Падаке, экс-премьером (до 2018), который, в отличие от «радикалов» Салеха Кебзабо, финишировавшего в 2016 г. вторым в президентской гонке, а также Нгарлежи Йоронгара, Махамата Альхабо и Сюксе Масры, решил не бойкотировать кампанию, но который тоже с нетерпением ожидает декабря, чтобы сформировать парламентскую оппозицию на фоне слухов о том, что нынешний мандат для ИДИ будет последним.

​​🇲🇱 По ту сторону джихада. О примирении в Мали

Месяц назад — 14 марта — в центральном Мали была достигнута очередная «сделка с дьяволом» при посредничестве Верховного исламского совета и с участием не менее 95 террористов «Катибы Масина» — одной из подразделений JNIM, малийского филиала «Аль-Каиды». В этот раз — в округе Нионо в регионе Сегу, неподалеку от леса Вагаду на гр. с Мавританией, одной из главных оперативных баз исламистов. Спустя шесть месяцев осады джихадистами деревни Фарабугу, обороняемой охотничьими братствами, и после провальных соглашений июля 2019 г. и ноября 2020 г. в регион, наконец, вернулся мир.

Несмотря на то что военные покинули деревню, земледельцам позволено вернуться на поля и возобновить торговлю на окрестных рынках. С ложкой дегтя: джихадисты сохранили право носить оружие и вести проповеди, а женщины обязаны покрывать лица, что издевательство при сборе урожая или возделывании сада. Известно, что лидеры джихадистского подполья Амаду Куфа и Ияд Аг Гали готовы говорить с властями, которые уже назначили уполномоченного переговорщика — Джонкунду Траоре. По этому случаю RFI подготовило серию репортажей, а ряд малийских журналистов назвали соглашение токсичным для малийской государственности.

Но в освещении этих событий в СМИ опускается основная причина конфликта — конкуренция за доступ к пахотным, выпасным, рыболовным, лесным и охотничьим угодьям, а также связанные с ними социально-политические антагонизмы, вызванные, с одной стороны, земельным законодательством, поощряющим земледельцев в ущерб скотоводческим хозяйствам, с другой – разбалансировкой традиционного земельного права и механизмов урегулирования поземельных конфликтов. Вместо этого на стороны навешиваются этнические, культурные и пр. ярлыки, сводя все к противостоянию оседлых догонских охотничьих братств и кочевых «джихадистов-фульбе».

Во-первых, нет никаких скотоводов и земледельцев per se, разве что в мифологии, где фульбе — «хранители травы» (пастухи), бозо и сомоно — «хранители воды» (рыбаки), малинке и бамбара — «хранители земли» (земледельцы). Б.ч. земледельцев имеет скот, а фульбе — живущие деревнями отгонные скотоводы, а не кочевники, они тоже возделывают землю, среди них есть и собственники стад, и наемные пастухи. Этничность политизируют традиционалистские ассоциации (напр. Tabital pullaaku, Ginna dogon), НКО и группы самообороны, который мобилизуют фольклорный багаж и токсичный виктимизирующий язык с очень деструктивными последствиями. Симбиотическое сосуществование действительно расшатано, но его разрушение после 2012 г. грозит настоящим голодом, и все стали это понимать.

Далее — «Катиба Масина», она же «Фронт освобождения Масины» — скорее изобретение малийских журналистов, МИНУСМА и международной прессы. Сами боевики именуют себя йимбе Куфа (люди Куфа) или йимбе ладде (люди буша), что предполагает разнородную группу, тяготеющую к проповеднику Амаду Куфа. Отсылка к древней теократической империи Масина (1818-1862) должна указывать на этно- и теократические аппетиты («фульбский джихад»), но мавзолей Секу Амаду был разрушен именно джихадистами, а сам джихад начался внутри фульбе, будучи борьбой за доступ к земле между различными сегментами одного этноса, и был направлен против верхушки родов и общин. При этом если кто-то из низших каст и безземельной молодежи и примкнул к джихадистам, то многие все же остались со знатью.

Историческая память Масины мобилизуется ради другого — вдохновленной порядками Секу Амаду реформы землепользования, по-прежнему регулируемого через комплексы-лейды во главе с диовро, «хозяевами земли». Амаду Куфа выступал, в частности, против взимания платы с аллохтонов за доступ к общинным пастбищам в плодородной внутренней Дельте Нигера, контролируемой родами диовро, которые, имея большой авторитет в мэриях, префектурах и дер. комитетах и низкий — среди молодежи, рутинно называли всех критиков «Аль-Каидой», проспав момент, когда «молодежь» в самом деле не присягнула «Аль-Каиде» и не стала фактором, без которого наведения порядка в землепользовании, а значит и в достижении мира, стало уже невозможно.

Сегодня этому каналу исполняется ровно год с момента его создания. Не буду писать дифирамбы о его развитии и новых подписчиках, ведь все, что было здесь написано – для души и с душой. У меня никогда не было цели собрать аудиторию в 100 тысяч, нет. Мне достаточно того, что меня читают и иногда комментируют. Это площадка, где я делюсь своими мыслями и готов обсуждать их с другими. И потому я всегда рад обратной связи!
По «древним» традициям Телеграмма, я решил поделиться с Вами списком тех каналов, которые читаю сам. Читать их или нет – личное дело каждого. Хоть и все мы под одним небом живем, но взгляды на мир у всех разные.

Mad Mullah📿 — Коллега, Друг и просто замечательный человек обо всем, что происходит на землях исламской цивилизации.
Девичья башня — Азербайджан и Южный Кавказ.
Энергия Африки — Энергетика Африки.
Нефть и Капитал — Все новости об ископаемых ресурсах.
Голос Турции | Турция Онлайн – Новости Турции.
Энергия Китая 中国能源 – Энергетика Китая.
Африканистика — Все об Африке.
Газ-Батюшка — Новости газовой сферы из России и мира.
РСМД — Российский совет по международным делам. В представлении не нуждаются.
Турция - это \ Turkey-is.ru — Авторский канал Ивана Стародубцева о Турции.
Фалафельная — Авторский канал Марианны Беленькой про Ближний Восток. Уважение и восхищение. Таких авторов должно быть больше в современном мире.
Повестка дня Турции — Новости Турции.
Совесть Пропагандиста — Эксперты-востоковеды с самой честной аналитикой. Уважение и восхищение.
MiddleEAST — Новости с Ближнего Востока.
KamranLeaks — Новости со всего мира.
Энергетические стратегии — Аналитика в сфере энергетики.
НЕФТЬ — Канал для трейдеров и инвесторов, но и аналитика присутствует.
Q.E.D. — Ближний Восток и Сирия.
Kirill Semenov — Авторский канал Кирилла Семенова про Ближний Восток.
Мозаика Залива — Ближний Восток.
Zangaro Today — Африка как она есть.
RuAsia ⚡️ — Новости Центральной Азии и отношения стран ЦА с Россией.

P.S. Список составлен в случайном порядке. Возможно стоило рассортировать по тематике каналов, что сократило бы Вам время для поиска той или иной информации, однако мы этого уже никогда не узнаем.

​​🇸🇴 Несвятая троица. О конституционном кризисе в Сомали

Главное событие недели — очередной и самый серьезный за последние годы виток политического кризиса в Сомали. 12 апреля президент Мохамед Абдуллахи Мохамед «Фармаджо», чей мандат закончился еще 8 февраля и который не сумел в срок провести выборы, продлил свои полномочия на два года. Соответствующий закон был принят нижней палатой 149 из 275 голосов с опорой на принятый 26 сент. 2020 г. закон о продлении полномочий федеральных институтов до проведения новых выборов.

Таким образом избирательная модель, одобренная 17 сент. всеми федеральными штатами, кроме Джубаленда и Пунтленда, осталась в подвешенном состоянии; продление же мандата Фармаджо позволит, по мнению его сторонников, реализовать систему «один человек — один голос» и преодолеть тем самым объективно коррумпированную систему косвенных выборов по клановому принципу.

Но факт остается фактом — федеральное правительство Фармаджо не провело выборы в отведенные Конституцией четыре года и грубо нарушило протокол Малабо, принятый АС в 2014 г. Лояльные Могадишо главы штатов Гальмдуг, Хиршабелле и Юго-Западный (чей глава близок партии Фармаджо «Набад и Нолол»), а также администрация Бенадира поддержали решение президента, но лидеры Джубаленда и Пунтленда выступили резко против, а Сомалиленд даже счел это угрозой новой гражданской войны; неудовольствие выразил и глава совета старейшин самого влиятельного в Могадишо клана хавие — Мохамед Хассан Хаад, колеблются и главы субкланов хавие — Абгаал и Хабар Гедир.

Оппозиция — «Совет кандидатов в президенты» во главе с экс-президентом Шейхом Шарифом Ахмедом, по слухам, готова сформировать параллельное правительство, а позиция междунар. сообщества вполне однозначна: главный партнер Сомали — ЕС — 13 апреля призвал немедленно вернуться к выборам по сентябрьскому соглашению, с ним солидаризовалась и миссия ООН в Сомали; разочарование выразили Великобритания и США, в ответ на что Фармаджо — проживший 21 год в США американо-сомалиец с республиканскими взглядами — стал продуцировать антиамериканский ресентимент.

Баллотировавшийся как националист («вадданист») и централист, избранный 8 февраля 2017 г. хозяин Виллы Сомали за три года серьезно деформировал уже сложившиеся федералистские структуры. Среди его достижений:
— существенное понижение статуса сената
— подкуп лояльности ряда парламентариев с последующим «низложением» спикера Мохамеда Шейха Османа Джавари
— приведение к власти лояльных ему кандидатов в Хиршабелле, Галмдуге (2020) и Юго-Западном
— удаление премьера Хассана Али Хайре, снятого в июле 2020 г. вотумом недоверия за неодобрение отсрочки выборов, и замена его на Мохамеда Робле
— формирование избиркомов при участии офиса президента и спецслужбы NISA

Мотивация Фармаджо, на первый взгляд, не ясна: у него не так много преданных сторонников, за искл. подготовленного турецкими военными подразделения «Горгор»; 98% бюджета обеспечивается международной помощью, а правительство охраняется силами АМИСОМ на деньги европейских налогоплательщиков. Однако за «несвятой троицей» — Фармаджо, спикером нижней палаты Мохамедом Мурсалом и главой спецслужбы NISA Фахадом Ясином Хаджи Дахиром, к которому близок первый замспикера парламента Абдивели Ибрахим Мудей — стоит военно-дипломатическая поддержка Турции и Катара.

Ясин — самый влиятельный человек в Могадишо, предположительно занимавшийся подготовкой выборов, доказанно получал деньги Катара и, будучи в прошлом журналистом «Аль-Джазиры» и членом «Аль-Иттихад аль-Ислами», организации с подтвержденными ООН связями с «Аш-Шабабом», без опыта работы в спецслужбах был продвинут на эту должность Катаром. На этом посту после смертоносного теракта окт. 2017 г. он в значительной мере свернул операции против «шабабов» (чьими агентами и так набита NISA), предположительно заключив пакт с группировкой: безопасность столицы в обмен на разведданные и возможность сбора налогов. Как итог — до 90% сомалийцев уверены, что правительство, ВС и спецслужбы инфильтрованы «шабабами». Слово теперь за военной силой Турции и, конечно, катарскими деньгами.

​​🇹🇩 Последний бой маршала. К гибели президента Чада

Сегодня, 20 марта, официальный представитель армии Чада полковник Азема Бермандоа в эфире государственного телевидения Чада объявил о гибели президента страны Идриса Деби Итно — он скончался от ранений, полученных в боях с повстанцами в Канеме вскоре после триумфального для него переизбрания на новый — шестой — срок с 79,32% голосов.

По слухам, этот мандат должен был быть последним для многолетнего лидера страны, но судьба распорядилась иначе. По этому случаю военное руководство объявило о приостановке действия конституции, роспуске правительства и Национальной ассамблеи и 18-месячном переходном периоде с военным советом во главе с сыном президента Махаматом Идрисом Деби, де-факто — вторым человеком в государстве.

В день выборов 11 апреля с территории Ливии в Чад несколькими колоннами вторглась военно-политическая группировка «Фронт за перемены и согласие в Чаде» (FACT), захватившая н.п. Зуарке и Вур и продвинувшаяся на 400 км к югу от ливийской границы. Правительственные силы встретили их 17 апреля в 300 км от Нджамены, возле г. Ноку в 50 км от столицы провинции Канем, к 19 апреля уничтожив 300 и пленив 150 повстанцев, после чего FACT объявил о «стратегическом отступлении».

Сообщалось, что в страну вторглись сразу несколько колонн FACT, избегавших боестолкновений с правительственными силами — но главное сражение для 68-летнего Идриса Деби, нередко предпочитавшего быть на передовой и лично руководить войсками, в частности, в прошлогодней триумфальной операции против «Боко Харам», оказалось фатальным.

Для Чада вторжение традиционно базирующихся на ливийской территории повстанцев — совсем не новость. В 2018 г. повстанческий «Совет военного командования за спасение республики» был остановлен французскими ВВС, в феврале 2019 г. вторгшаяся из Ливии коалиция «Союз сил за сопротивление» продвинулась на 400 км, но также была остановлена авиаударами французских ВВС. В этот раз с своей стороны Франция оказывала Чаду лишь разведывательную поддержку.

Группировка FACT численностью между 700 и 1—1,5 тыс. боевиков образовалась 8 апреля 2016 г. и состоит в основном из тубу из кланов кечерда и креда. Она образовалась в результате раскола повстанческого «Союза сил за демократию и развитие» (UFDD) военачальника Махамата Нури, инициированного «генералом» Махаматом Махади Али «Гораном», ветераном восстания MDJT на севере Чада в 1997—2010 гг. Впрочем, FACT сразу же, в июне 2016 г., пережил новый раскол — из нее выделились несколько сотен боевиков-тубу из клана креда во главе Махаматом Нассани Булмаем, образовавших «Совет военного командования за спасение республики».

Группировка, союзная Мисурате и располагавшаяся в Джебель эс-Сауде, к югу от столицы Эль-Джуфры Мадиррат-Хуна, контролируемой тогда силами Мисураты, перетянула на свою сторону множество наемников, сражавшихся за Тобрук и Хафтара, а также бандитов из теда-тубу, диссидентов и изгнанных из Тибести золотоискателей, а впоследствии участвовала в боях против ИГ и формирований ЛНА военачальника Халифы Хафтара. В 2017 г. она оказывала содействие бригадам обороны Бенгази, но вскоре, под ударами Хафтара, заключила пакт о ненападении с ЛНА, после чего ей было дозволено оставаться в округе Эль-Джуфра.

Нынешнее вторжение FACT в Ливию связывают в том числе с оказываемым международным сообществом давлением на Хафтара и, в частности, с требованием вывода из страны «иностранных наемников», не в последнюю очередь чадских повстанческих формирований. Вряд ли FACT представляет серьезную угрозу для страны — куда более опасны трещины в выстроенной Идрисом Деби персоналистской вертикали власти во главе с расширенным семейством президента и его клана бидеят. Такие режимы всегда нестабильны, и удастся ли Махамату Деби Итно удержать власть — остается большим вопросом.

🇹🇩 Прокомментировал для «Коммерсанта» гибель «Маршала». Что хотелось бы добавить. Для Чада последствия самые тревожные. ИДИ захватил власть в 1990 г. силой и на протяжении 30 лет легитимировал себя как президент «мира» и «стабильности», хотя заботило его всего две вещи — стабильность и безопасность своей семьи. Его правление испытывали на прочность военно-политические группировки, а в последние годы в Чаде из-за падения цен на нефть и дефицита бюджета росли недовольство, оппозиционные выступления, забастовки из-за задержек зарплат работникам образования, здравоохранения и т.д., увольнений и сокращений чиновников.

С ИДИ во власть пришли представители «родного» для него этноса загава, в особенности из субклана бидеят, составляющие всего ок. 1% населения страны, но получившие большинство в администрации, полиции, спецслужбах, вооруженных силах. Их легитимность на юге, в частности в оппозиционном столичном регионе Нджамены, всегда была под вопросом — в 2016 г. на футбольном матче в Нджамене вспыхнули беспорядки между загава и креда. Но и сами выходцы из бидеят составляют немало повстанцев — во многом из-за личных амбиций.

Персоналистское правление ИДИ держалось во многом на авторитете ИДИ и поддержке его семьи, — племянников, дочерей и сыновей, получивших «командные высоты» в экономике и администрации; с его смертью в семействе может начаться борьба за власть. Переходный военный совет возглавил его сын 37-летний Махамат Идрис Деби «Кака», который руководил элитным подразделением DGSSIE (это и спецназ, и ФСО, и ФСБ в одном лице), но в стране, например, очень сильно влияние 29-летнего Абделькерима Идриса Деби, который занимается политикой, бизнесом, безопасностью и дипломатией.

Кроме того, «семью» тревожит «фактор Эрдими» — речь идет о Тимане Эрдими, проживающем в изгнании за границей племяннике ИДИ, который стоит за вооруженной оппозицией: именно он возглавил вторгшийся в Чад в 2019 г. и быстро разгромленный ВВС Франции «Союз сил за сопротивления», состоящий из диссидентов-загава.

Тиман вместе с братом Томом помогали ИДИ выстраивать вертикаль власти и партийные структуры «Патриотического движения спасения», но в сер. 2000-х, когда ИДИ решил изменить конституцию и баллотироваться снова, братья, видевшие себя его преемниками, обиделись и ушли в Судан вместе с массой офицеров и чиновников. Примирить Тимана и Идриса не удалось, притом что у Эрдими хорошие отношения с многими внутри страны, в т.ч. с оппозиционного юга — он обещает им трехлетний переходный период, демократизацию и т.д., а оппозиция в Чаде все-таки сильна.

Гибель ИДИ — большой репутационный удар для объективно неплохих вооруженных сил, достаточно мобильных и маневренных и укомплектованных бывшими повстанцами (в первую очередь загава, а также горан и арабами). Но боеспособны они в первую очередь в боях с племенными ополчениями, и армия, что ни говори, остается клановой в комсоставе и в самых боеспособных ее подразделениях.

ИДИ играл ключевую, хотя и не всегда конструктивную роль в архитектуре безопасности сахеле-сахарского региона, в Дарфуре, где большую роль играют близкие ИДИ кланы загава, имеет большое влияние в соседней ЦАР, а его армия постоянно присутствует в том или ином качестве (в т.ч. в составе миссий ООН) на нескольких ТВД одновременно — в бассейне озера Чад в операциях против ИГ и «Боко харам», в Мали против союзников «Аль-Каиды» в 2013 г., куда, в зону трех границ на гр. с Буркина-Фасо и Нигером, недавно было выдвинуто 1 тыс. чадских военных, на «домашних фронтах» — в боях в нагорье Тибести: многие солдаты истощены, деморализованы, неизбежны дезертирства, в т.ч. из-за задержек в жаловании, есть зависть к бойцам из DGSSIE.

Гибель ИДИ, пусть и в бою, подрывает колониальный ориенталистский образ «непобедимого чадского солдата», который он сам так старательно культивировал, хотя Франция и не может отказаться от поддержки столь важного стратегического союзника, обеспечивающего в т.ч. экономические интересы французских компаний и операторов в этом регионе.

​​🇹🇩 Стабильность любой ценой. О новых властях Чада

Последовавший после гибели Идриса Деби Итно приход к власти Военного переходного совета (ВПС) во главе с 37-летним сыном Махаматом Идрисом Деби Итно «Кака» (МИДИ) — это однозначный военный переворот. По конституции и. о. президента в таком случае должен был стать спикер Национальной ассамблеи Харун Кабади; захвативший же власть ВПС сначала распустил НА, а затем (!) получил его признание. МИДИ стал — согласно хартии переходного периода — главой республики минимум на 18 мес. с правом однократного продления полномочий, и многим это тоже не кажется неожиданным: пребывавший в тени «Кака» был правой рукой отца и руководил многими воен. операциями, а его заступление на вахту выглядит даже символичным: он принял власть в 37 лет, в том же возрасте, когда в 1990 г. к власти пришел и его отец.

Вокруг МИДИ, влиятельного экс-главы влиятельной силовой структуры DGSSIE, быстро сплотился генералитет, образовавший ВПС, к которому через несколько дней присоединятся национальный совет и переходное правительство. Неожиданностей нет. В Чаде правление — дело «семейное». Все 14 членов ВПС — по б. ч. загава — близкие ИДИ люди, которые прошли «крещение» в боях с оппозицией, особенно в 2006 и 2008 гг., и в операциях в Тибести. Среди них — член «семьи» и шеф воен. разведки Тахер Эрда, чей брат женат на одной из дочерей ИДИ, гендиректор полиции и племянник ИДИ Ахмат Юсуф Махамат Итно, «бесстрашный» Абакар Абделькерим Дауд, дивиз. генерал Сулейман Абакар Адум, «хартумские связные» Махамат Исмайл Шайбо (со связями с дарфурскими загава) и Бишара Исса Джадалла (близкий экс-главарю джанджавидов Хамидти), «смотрящий по Тибести» Оки Махамат Яйя Дагаше, и др. лица.

Но, по словам ген. Махамата Абдерамана Дико, ряд высокопоставленных офицеров не признает смену власти, оппозиция, мн. лидеры гражданского общества, молодежных и творческих объединений тоже осудили переворот и призвали к «инклюзивному диалогу». Но если в США высказались сдержанно, то Франция признала переворот как «необходимость» для защиты «стабильности»: незадолго до этого Макрон заявил, что в лице ИДИ Франция лишилась «главного союзника в борьбе с терроризмом в регионе», и вызвался посетить похороны политика. Несмотря на то что ИДИ не был слепым сателлитом Франции (он, в частности, не поддержал наступление Хафтара на Триполи), Чад крайне важен: в Нджамене — штаб-квартира операций «Бархан» (ранее, с 1986 г. — «Эпервье»), и, помимо ВВС Франции, страна приютила не менее 470 тыс. беженцев из соседних стран.

Вряд ли интересы Франции пострадают; даже воор. оппозиция, включая UFDD, CCMSR и FACT старалась не портить, а то и налаживать отношения с Францией даже тогда, когда при всей декларативной «войне с террором» главными целями франц. авиации в Чаде была именно военно-политич. оппозиция. Но еще накануне выборов 2016 г. франц. эксперты и дипломаты попросту не знали, что делать с неурегулированной проблемой преемства власти в Чаде, и — согласно слитому Mediapart документу — куда больше опасались вытеснения французского языка арабским — «проводником ваххабизма» (sic!), в связи с чем считали ИДИ и его клан меньшим злом.

И Франция – сама заложница военизированной чадской автократии, в которой армия — не только гарант мнимой стабильности страны, но и — благодаря репрессиям, преступлениям и безнаказанности набранных из загава членов элитных подразделений, в бытовых и поземельных конфликтах вступающихся за членов своего этноса — сама является частью проблемы, и, как мы уже видели, полностью обеспечить безопасность границ не может: лидер FACT Махамат Махади Али дал бой ИДИ на своей родине в Канеме, хотя успех FACT объясняется эмиратским (по др. данным — русским) оружием, полученным от сил, близких Хафтару. Но хотя по итогам неудачных для FACT боев 18 апр. Махамат Махади Али объявил о «стратегическом отходе» к Нуку, в 50 км от Мао, а др. колонны FACT были разбиты 18-19 апреля, после чего одни бежали на запад, к Нигеру, другие — в Тибести, у повстанцев осталась база в р-не Тануа и убежища в горах Джебель-эс-Савда в Ливии, и они еще дадут о себе знать.

​​🇹🇩 «Бумажные тигры». О последствиях гибели президента Чада

Знаю, многим уже надоел Чад, но коль скоро Идриса Деби Итно по влиянию в регионе давно сравнивали с Муаммаром Каддафи, его гибель может возыметь очень далекие последствия, поэтому еще несколько мыслей — в развитие комментария изданию gazeta.ru.

Что здесь главное. В персоналистских режимах личности значат больше, чем институты. Поэтому выстроенные системы договоренностей — хрупкие. ИДИ создавал центрированную на себе самом систему, поддерживая личные отношения с главами государств, влиятельными посредниками и брокерами, главами и старейшинами племен и общин.

У его сына МИДИ высокий авторитет, но отец не готовил Махамата в «дофины» и пресекал любые дискуссии о преемнике, зная, что его семейство будет не в восторге. А авторитет и связи отца по эстафете не передаются — их надо заработать. Порядок транзита уже отвергнут гражданским обществом (платформами Trop c'est trop, Iyina, Ça Suffit и др.), политической оппозицией, профсоюзами, конечно, вооруж. группами (CCMSR уже высказался в поддержку потрепанного в боях FACT) и, главное, частью генералитета и высших офицеров — мало кому по душе де-факто монархическая передача власти.

Именно ИДИ занимался кооптацией в свои структуры влиятельных повстанцев со связями в ближнем и дальнем зарубежье, в Ливии, странах Залива, в Судане — вроде Баба Ладде, экс-главаря фульбских ополчений, проживавшего в Дакаре и встретившегося с ИДИ совсем недавно в Нджамене. Last but not least, ИДИ постоянно доказывал свой авторитет личным присутствием на поле боя — в 2006, 2008, 2019, 2020 и, напоследок, в злосчастные 18 апреля 2021 г., где вместе с ним погибли не меньше 10 генералов. Это в Мали у генералов главный враг — ожирение, в Чаде же — все по-другому. И с его гибелью могут вновь закровоточить старые раны.

Внутри страны это Тибести, с непростыми отношениями с племенными силами самообороны Миски во гл. с Тогоем Ойа, которые вышли из соглашения ноября 2019 г. из-за разногласий по поводу контроля и доходов с золотых приисков, на которые претендуют связанные с семьей ИДИ компании (вроде GMIA Minerals). Главные брокеры здесь — экс-президент Гукуни Уэддей и член ВПС Оки Дагаше, оба — тубу. Критичен еще и бассейн оз. Чад: для поддержания санитарного кордона от фракции «Боко харам» Абубакара Шекау важна лояльность местной администрации, общинных старейшин канембу, партийных кадров, «связной» с Нджаменой здесь — член ВПС Махамат Исмайл Шайбо.

Это и Дарфур, где в последние годы ИДИ выступал конструктивной и сдерживающей силой и благодаря личным и племенным связям серьезно улучшил отношения с повстанческими группировками, особенно с главарем RSF Мухаммадом Хамданом Дагло «Хамидти», у которого в Чаде связи в клане махарийя арабского племени ризейгат; в его RSF состоят немало чадских арабов (в т.ч. из оппозиции), и Хамидти при желании может дестабилизировать Чад, финансово поддержав соплеменников, переживающих тяжелые времена в связи с засухами и падежом стад верблюдов.

Отношения ИДИ с Хамидти, окрепшие после 2019 г., носили характер личной сделки, и порча их может быть критична в условиях, когда мирные договоренности и так на грани срыва. Вся надежда — на кузена Хамидти и бывшего главу ГШ ВС Чада Бишару Исса Джадаллу, ныне — члена ВПС. Правда, сам Хамидти активно ищет выходы на Францию, строит репутацию «борца с террором» и нелегальной миграцией в ЕС, а пропуск в Елисейский дворец минуя Нджамену он вряд ли получит.

Чад — стабилизирующая сила (контингенты MINUSMA, G5, MNJTF) в регионе, и сообщения о выводе 1200 чадских военных из зоны «трех границ» (Мали — Буркина-Фасо — Нигер), переброшенных туда недавно, вызывают тревогу; их опровергли буквально сегодня, но попутно сообщив, что чадские солдаты все-таки покинули север Буркина-Фасо. Но будем честными: чадская армия — самая эффективная, но в то же время и самая брутальная и безжалостная в отношении местного населения, она и купирует, и порождает новые проблемы. Последствия в виде укрепления джихадистов дадут о себе знать, но не исключена и разрядка в отдельных зонах.

🇲🇱 Переворот вхолостую. О ситуации в экономике Мали

Когда в августе 2020 г. малийские офицеры свергли непопулярного Ибрагима Бубакара Кейту и захватили власть, они были убеждены, что многоплановый кризис в стране — дело рук исключительно политиков. С определением даты проведения всеобщих выборов 27 февраля 2022 г. для передачи власти новой гражданской администрации у военного руководства остается все меньше времени для проведения реформ. А перед ними много задач — это и антикоррупционные мероприятия, и реформа местного самоуправления и земельного права — ключ к выходу из тупика в Центральном Мали, наконец, реформа конституционного строя и государственного устройства, принципиально не менявшегося с 1960 г., несмотря на последнюю ревизию конституции 1992 г.

Назначенный на 31 октября конституционный референдум — шанс «переформатирования» страны, главный враг которой – ее ригидное государственное устройство; но времени на консультации крайне мало, а Переходный национальный совет с законодательными полномочиями и квотой для военных, возглавленный сменившим камуфляж на бубу полковником Маликом Диав, по словам критиков, не имеет достаточной легитимности для принятия нового Основного закона. И даже выборы, проведение которых скорее всего будет делегировано министерству местного самоуправления во главе с подполковником Абдулаем Майга, не вызывают оптимизма ввиду отсутствия инклюзивного органа организации голосования.

Неясно, кто на самом деле правит страной: «президент переходного периода» Ба Н'До откровенно слаб на фоне своего вице-президента Ассими Гойта, которого многие прочат в кандидаты в президенты. И хотя в соответствии с Хартией переходного периода Гойта занимается вопросами обороны и безопасности, на практике всем известно, что «путчист номер один» — настоящий руководитель страны, во всем опирающийся на «силовиков»: полковник Исмаэль Ваге занимается национальным примирением, полковник Малик Диав возглавляет Национальный переходный совет, полковник Садио Камара — минобороны, полковник Модибо Коне — минбезопасности.

Но гораздо популярнее в стране имам Махамуд Дико, который, пойдя на сделку с военными и потеряв часть популярности, в феврале резко раскритиковал новое правительство: президент Ба Н’До, по словам имама, «слишком далек от народа», премьер-министр Моктар Уан – «чересчур холоден», а для вице-президента и де-факто настоящего руководителя кабинета Ассими Гойта у него, по сообщению газеты Les Echos, вообще не нашлось приличных слов. Секрет Полишинеля, но премьер Моктар Уан обязан назначением на свой пост именно Дико, получившему от хунты полное право определить главу кабинета, однако созданный 19 апреля премьером комитет по проведению реформ создан, скорее, для налаживания связей с прежними гражданскими политиками без участия новых сил, в частности, коалиции M5-RFP, где авторитет имама особенно высок.

Ситуация с безопасностью в последние месяцы только ухудшается, а общины и вооруженные ополчения, не дожидаясь отмашки властей и переговоров с Амаду Куфа и Иядом Аг Гали, сами берут мирные инициативы в свои руки. Несмотря на это нападения в р-не гг. Бандиагара и Сан продолжаются, и выхода из тупика не видно. Ведь для одних политических сил децентрализация — неизбежность, другие, следуя словам одного политического обозревателя, слепо убеждены, что за всем стоит Франция, стремящаяся подорвать суверенитет своей бывшей колонии ради раздела Мали и превращения ее в рыхлую конфедерацию, «которая впоследствии разлетится как конфетти из хлопушки».

Но едва ли не главное — это экономика. Серьезный кризис в хлопковом секторе купируется лишь опережающей добычей золота. Все попытки диверсификации экономики сменявшими друг друга правительствами пока были тщетны: объемы добычи золота, приносящего стране три четверти экспортных пошлин, четверть бюджета и 8% ВВП, только растут, а новый министр шахт, энергетики и водных ресурсов Ламине Сейду Траоре тщетно пытается имплементировать новое, принятое в 2019 г. законодательство. О паталогической ситуации с добычей золота — в материале Сергея Елединова.

​​🇹🇩 Аргументы и FACT'ы. О тупиках сахельской геополитики

Кому интересно — еще несколько комментариев о событиях в Чаде белорусскому изданию tut.by. А пока на фоне бушующих в Нджамене выступлений платформ гражданского общества и политической оппозиции против военной хунты большой интригой остается FACT, отряды которого в настоящее время перегруппируется между Нгигни и Мурти в регионе Диффа (Нигер) на границе с Чадом.

Идрис Деби Итно, последние годы лавировавший между Египтом и ОАЭ, с одной стороны, и Турцией и Катаром, с другой, никогда не был сателлитом Франции. Но гибель ИДИ тоже хорошо высвечивает всю противоречивость и многослойность французской политики в отношении своих союзников.

Взять главу FACT, 57-летнего Махамата Махди Али — сын преуспевающего коммерсанта из народа тубу, впервые он взял в руки АК-47 в 1978 г. в 14 лет (для нас он — child soldier, но в тех реалиях это был must-have для оппозиционной молодежи). Затем Махди Али долгое время жил во Франции, сначала в Ницце, затем — в Реймсе, где изучал право, экономику и политологию и где у него проживает супруга Фатиме с детьми — натурализованные граждане Франции. Кстати, во Франции он состоял в Социалистической партии и Федерации социалистов Марны и поддерживал Жан-Люка Меланшона.

Впоследствии он вступил в повстанческий UFDD Махамата Нури, который в 2008 г. чуть было не сверг режим Идриса Деби, но был отброшен от столицы. В 2011 г. Махди Али вступил в связанные с «Братьями-мусульманами» «революционные» Бригады Мисраты (идеальный «исламогошист»!), а в 2015 г. под давлением все той же Мисраты возглавил силы престарелого Нури на юге Ливии, где присоединился к антихафтаровской коалиции «Рассвет Ливии», но вскоре оспорил лидерство Нури и основал собственную группировку — FACT — с базами в Тануа (Чад) и Джебель-эс-Савда, после чего лоялисты Нури покинули ряды Махди Али.

Но в 2017-м, когда Хафтар выдавил мисратовцев из Эль-Джуфры, FACT заключил с ЛНА пакт о ненападении, оказавшись тем самым в достаточно деликатном положении — Хафтар, даром что состоял в союзе с салафитами-мадхалитами, был союзником и Франции, и Чада, а FACT, ранее союзный исламистам Мисраты и Бенгази, тем не менее, получил оружие от Хафтара и ОАЭ, а в апреле 2019 г. принял участие в поддержанном Францией неудачном для ЛНА наступлении на Триполи — наравне с др. чадскими и дарфурскими отрядами.

К июню 2020 г., когда все было решено, фронт между Триполитанией и Киренаикой стабилизировался, а Хафтар стал считаться токсичным «лузером», FACT продолжил тем не менее получать эмиратское оружие, но позиции Махди Али стали зыбкими — мало того, что он разыскивался триполитанской прокуратурой за военные преступления, с февраля 2021 г., с началом процесса формирования общеливийских органов власти, FACT остался «без работы». В марте, после конфликта с хафтаровцами по поводу доходов от контрабанды, FACT покинул свою базу в Эль-Джуфре, где он жил четыре года, и при помощи проводников из соплеменников-тубу 11 апреля вторгся в Чад.

Сложно сказать, на что рассчитывал Махди Али: что бы он ни говорил про неуловимость своих «Тойот», взять защищенную специально по такому случаю рвами Нджамену с 1500 бойцами сложно. Но если учесть усталость и дезертирства военных, нелояльность некоторых генералов (восемь дней колонны FACT мчались к Мао, но генералы так и не смогли отмобилизовать силы!), распри в семье Идриса, его слабое здоровье, предположительный алкоголизм... Все может быть.

Есть и план Б — добиться почетного мира, и версия, что ИДИ погиб именно в ходе неудачных переговоров с FACT, лишь подтверждает это. Но надо понимать, что к этому времени FACT был самой сильной из четырех крупнейших чадских военно-политических группировок в Ливии; Махди Али, помимо симпатий тубу Тибести, а также некоторых загава, которые перешли к нему из UFR Тимана Эрдими после неудачного для них вторжения в Чад в 2019 г., получил поддержку группировки FNDJT, состоящей из тубу и загава; «загавская» UFR и «тубская» CCMSR тоже оказали ему политическую поддержку.

​​🇱🇷 Liberian Lives Matter. О новой моральной панике в Либерии

Либерийское общество все более обеспокоено волной накрывшей страну таинственных смертей госслужащих, финансистов, силовиков и др. влиятельных и не очень персон, которым многие жители приписывают ритуальную природу. Группа «Объединенные граждане против тайных убийств» 21 апр. даже подала петицию посольству США с требованием оказать давление на президента Джорджа Веа в расследовании предполагаемых преступлений.

К сожалению, в либерийском контексте обвинения в ритуальной природе убийств — не пустой звук: гбойо, ритуальные убийства, к сожалению, фиксируются в стране минимум с 1930-х гг., УК Либерии предусматривает статью за колдовство, а многие недобросовестные политики действительно прибегают к услугам «колдунов» (по сути — бандитов, но с «мистической» составляющей, подчас с magical sticks) для расправы, запугивания или давления на конкурентов или мешающих им общинников.

Но после того как в октябре 2020 г. всего за восемь дней в Монровии таинственно скончались четыре аудитора, ситуация стала выходить из-под контроля: власти обратились за помощью к США, но по мере появления новых жертв, в т. ч. с изъятыми органами, паника нарастала: последней каплей стала трагедия, приключившаяся в конце марта в графстве Мэриленд, на юго-востоке Либерии, в городке Плибо: «либерийским Джорджем Флойдом» стал убитый бандой молодых людей 22-летний мотоциклист Мордесьял Ньема; по словам главы местного союза мотоциклистов, таксисты здесь гибнут часто (водителей кеке и такси харассят даже в Монровии), а жители были уже взвинчены нераскрытым убийством мототаксиста Билла Майерса в фев. 2019 г. на местной проселочной дороге.

Облаченные в траур женщины — жены и матери родственников погибшего, а вслед за ними и остальные жители высыпали на улицы; местный суперинтендант имел глупость заявить, что дело Ньемы будет рассмотрено в суде не раньше августа, хотя протестующие требовали немедленного правосудия и mob justice — в ходе вспыхнувших беспорядков была разгромлена полицейская станция и сожжен дом спикера Палаты представителей Бофала Чемберса стоимостью $100 тыс., затем волнения перекинулись на Харпер-Сити, где тысячи разъяренных жителей взяли штурмом центральную тюрьму, жестоко избив обвиняемых, но, по иронии, случайно освободив главного подозреваемого вместе с 90 др. заключенными. Силы безопасности, в свою очередь, поспешили переложить вину на бывших повстанцев (Харпер — «родина» группировки MODEL, пользовавшейся поддержкой Кот-д'Ивуара), обвинив их в подстрекательстве к беспорядкам.

Арестованный вскоре главный подозреваемый — 18-летний Мозес Млама — в день убийства с пятнами крови на футболке был замечен в местном алкомаге, но сотрудница ларька, обеспокоенная его видом, не поверила его истории о «случайном» убийстве теленка в буше и обратила на него внимание окружающих: задержавший его мужчина в ответ на резонный для этих мест вопрос "Являешься ли ты членом [тайного] общества?" получил утвердительный ответ, что убедило Мозеса показать тело жертвы; и хотя убийца пообещал задержавшему вознаградить его крупной суммой в обмен на молчание, тот репортнул его ЧОПовцу на плантации масличной пальмы, куда вскоре прибыли полицейские из Плибо и доставили Мозеса в Харпер-Сити из-за прибывавших на улицы протестующих.

Гбойо фиксируют много где — в гр. Лофа, Гранд-Кру, Нимбе, Монтсеррадо, но особенно в Мэриленде — эпицентре громкой волны ритуальных убийств 1979 г., за которые были повешены несколько влиятельных чиновников, и мн. др. менее резонансных инцидентов, за что жители графства несправедливо именуются люди гбойо. Но толпа была уже убеждена в ритуальной природе убийства, а Млама, выдав подельников, подтвердил, что убийство было не чем иным как гбойо. В итоге замкнутый круг: к оккультизму в самом деле прибегают политики и бизнесмены, по мере углубления социально-экономического кризиса жители тоже подозревают в оккультизме властей, полагая, что за убийствами стоят охочие до джуджу из человеч. органов и крови политики и чиновники, простые же убийцы прибегают к гбойо ради желания быстрого успеха.

​​🇳🇬 Враг у ворот. Об экспансии «Боко харам»

«Боко харам» — а именно ее историческое ядро «Джамаат ахль ас-сунна лид-дава валь джихад» во главе с Абубакаром Шекау — быстро расширяет ареал операций и появилась уже в штате Нигер, в округе Широро в ее 10 из 15 райцентров — а это всего в двух часах езды от федеральной столицы Абуджа; площадь же самого штата Нигер — 76,3 тыс. кв. км — открывает большой оперативный простор для разворачивания баз, логистики и экспансии этой сетецентричной партизанско-террористической структуры.

Ресурсов для сдерживания множащихся и смыкающихся очагов нестабильности у 200-тысячной нигерийской армии явно не хватает. Только по полуофициальным данным, ВС Нигерии единовременно участвуют в 15 операциях минимум в четырех штатах, а за последние годы провели не менее 40; но лишь в апреле в 31 штате погибло не менее 590 чел., и с 6 млн единиц в основном незарегистрированного оружия на руках у населения губернаторы штатов все больше полагаются на собственные — местные — силы безопасности и ополчения вигилантов, которые, стихийно появляясь в городах и деревнях и действуя без протоколов и законодательной базы, лишь усугубляют кризис архитектуры безопасности этой 200-млн страны.

Самую большую тревогу вызывает возвращение БХ в штат Кано и предположительное сотрудничество действующих на северо-западе бандитов с БХ в штатах Кацина, Нигер и Замфара вплоть до появления там аффилиатов БХ.

Ведь фракции «Боко харам» — уже не локальная беда северо-восточных штатов, и у них — большой опыт выживания в «серой зоне»: прочно вплетаясь в ткань социального, хозяйственного и экологического фронтира на стыке хадара и бадийи, урфа, фикха и джахилийи, БХ перехватили торгово-посреднические и логистические узлы и маршруты после введения военными властями «экономики ЧП», запретов на ловлю рыбы, перевозок топлива и грузов и установления «гуманитарной политэкономии» с дистрибуцией пайков, палаток, психпомощи беженцам через миссии и НКО — системы, в которой те, кто «на водах» — террористы, те, кто в лагерях — «наши», а остальных просто не существует.

Между тем БХ — не инопланетяне, а twentysomethings из йедина, канембу, канури, котоко, получающие от БХ микрозаймы на мотоциклы, бизнес и приданые и занимающиеся прибыльной топливной контрабандой (покупая литр бензина за 500 и реализуя за 1500); они способны найти общий язык и с городскими фульбскими коммерсантами (через отчаянных молодых фульбских перегонщиков скота из водабе и рыбаков-йедина), и с криминальным underworld. В лесу Самбиса, в сердце БХ, многие боевики живут с женами и детьми, и для многих, да, life is good: даже «завязавшие» и растворившиеся под чужими именами в городах бывшие боевики покупают дома, заводят новые семьи и открывают бизнесы, так что для многих это — своеобразный социальный лифт, мало отличающийся от бандитских лагерей северо-запада.

Похищение 11 декабря 300 школьников в Канкара в шт. Кацина было нетипичной акцией для «простых» бандитов, обычно занимающихся рэкетом и точечными/заказными убийствами неугодных им политиков. Здесь же, несмотря на то что 15 декабря Шекау взял на себя ответственность за акцию, а заложники под давлением БХ попросили закрыть школы, включая училища-исламийя, бандиты потребовали и солидный выкуп. И есть одно «но»: БХ никогда не «клянчили» деньги от властей — это почерк именно бандитов, а учащиеся были отпущены всего через три дня, скорее всего с выкупом; напомню, что лишь часть похищенных девочек из Чибок вернулась домой и только через три года долгих переговоров и предп. $3 млн выкупа и обмена пленными; многие же так и остались с БХ, и их замечали на рынках на камерунском пограничье). Если леса северо-запада связаны теперь с лесом Самбиса на юге Борно, «столицей» БХ, где террористы контролируют дороги и общины, то положение стало крайне серьезным. Скорее всего, бандиты из Канкары принесли Шекау присягу-байят — вслед за фракцией Бакура на оз. Чад (в сент. 2019) и фракцией из Камеруна, которая действует на крайнем севере этой страны.

​​🇹🇩 L'après-Déby. О «долгом государстве» пустынного маршала

Гибель Идриса Деби Итно породила шквал откровенно авторитарных вайбов со стороны экспертократии, пролившей реки крокодиловых слез вокруг смерти «дорогого союзника» и катехона на пути экстремизма.

Показательно, что Афросоюз не может определиться, накладывать ли на Чад санкции за антиконституционный захват власти военными или в духе Realpolitik закрыть глаза на благословленный Францией династический переворот. Пользуясь этим замешательством, семейство Деби занимается, помимо привычных и неизбежных при «транзите» дворцовых интриг, легитимацией старой новой власти: Абделькрим Деби отвечает за дипломатию, налаживая контакты с патриархами региональной геополитики — Полем Бийя, Альфой Конде, Дени Сассу-Нгессо, Махамат Кака взаимодействует с Нигером, где еще недавно укрылись разбитые части FACT, пока
грамотно назначенный премьером Альбер Пахими Падаке, близкий покойному ИДИ оппозиционер, допущенный до недавних выборов, отвечает за финансово-экономические связи и кредитные линии.

В это время хорошо бы оглянуться и понять, чем же все-таки было «долгое государство Деби».

Выстроенная ИДИ система очень напоминает военизированное феодальное княжество, основанное больше на военной силе загава во главе с кланом бидеят, удачных матримониальных альянсах с главами всех племен и общин Чада (сам Кака — полузагава-полутубу, женатый на тубу) и мезальянсах — с полит. оппозицией из южан-сара, чем на внутренней легитимности; на личной верности и договоренностях, а не на институциональных связях; на приватизации публичной власти, хакума, неприкасаемым меньшинством, стоящим над законом, распределяющим финансовые потоки, но склонным не только карать за нелояльность, но и щедро награждать за верность; на нефтяной ренте, направляемой на укрепление армии, а не развитие устойчивой экономики.

Симптоматично, что во время кризиса система отказалась принципиально меняться: захватившая власть хунта из 14 генералов сформирована так, чтобы удержать непростой региональный баланс между интересами выходцев из треугольника Бурку—Эннеди—Тибести (сиречь кланов загава, тубу и арабов), а сформированное ВПС правительство — скорее, ширма, чтобы «успокоить» бурлящую оппозиционную столицу и международное сообщество. Любопытно, что правящая партия MPS во главе с Махаматом Зене Бада вмиг оказалась просто не нужна. Игрушка ИДИ по мобилизации электората мало того, что не получила денег за дорогостоящую кампанию, так еще и лишилась влияния в новом правительтстве, доставшемся технократам и статусным оппозиционерам, что лишь говорит о том, что личности по-прежнему значат больше, чем институты, особенно партийные.

Все слезы вокруг «оплота стабильности» не учитывают одно обстоятельство: все, что интересовало ИДИ — это власть и безопасность своей семьи. Ради нее и только ради нее он слал неграмотную молодежь из родного Эннеди сражаться в Мали, где, не получая жалования, она запросто «отбивала» своë грабежом населения; уничтожив массу «карьерных» джихадистов, свирепые, отважные, но плохо дисциплинированные чадские военные вырастили поколения новых врагов.

Власть клана Деби слабо легитимна на периферии и нелегитимна в столице, где уже сформировалась гражданская полит. альтернатива в лице молодежных платформ Trop c'est trop, Iyina, Ça Suffit и др., полит. оппозиции, профсоюзов и творческих объединений; 40 лоялистских партий и 130 ассоциаций не смогли вывести на митинг в поддержку хунты даже 200 человек — в три раза меньше, чем число задержанных 27 апреля протестующих. Система существует лишь пока за ней военная сила, но сросшаяся с государством армия — микрокосм всех структурных проблем Чада.

В Чаде нет крайней бедности и вздутых от голода животов — но притчей во языцех стали забастовки и бойкоты, пустые школы и госпитали, ежедневные паломничества дипломированной молодежи к Мечети Фейсала за поденной работой: в Нджамене легко встретить мототаксиста-философа, отбивающего $5 в день, биолога, работающего ночным сторожем, или же электрика, торгующего вразнос. Но чадцев не спрашивают, каким должно быть их будущее.

СССР – Эфиопия. 1977-1991. История в лицах

Любопытная фотовыставка будет проходить 19 и 20 мая в посльстве Эфиопии в Москве. Кто сможет сходить, расскажите потом!

Подробности в файле ⬇️

​​🇳🇬 «Потерянное колено», или об одном неожиданном союзнике Израиля

Ранее уже приходилось писать про иранские и ливанские сети влияния в Нигерии и Западной Африке; в свете же очередной эскалации в отношениях Израиля и Палестины любопытно, как этот острый ближневосточный конфликт по-своему разделяет и без того разделенную нигерийскую нацию.

Если на мусульманском севере время от времени жгут флаги Израиля, то южные игбо, выходцы из которых составляют основу организаций и движений за самоопределение Биафры и среди которых немало фанатов Дональда Трампа и США — однозначно stand for Israel.

Как и йоруба, краеведы и активисты-игбо возводят себя к «потерянному колену Израилеву»: некоторые местные исследователи (вроде Реми Илона) возводят «иудейскую» идентичность игбо минимум к XVIII в.; в народе циркулируют популярные мифы о «потерянном колене», согнанном с Обетованной земли ассирийцами в VIII в. до. н.э. и осевшем в будущей Нигерии, куда, по одной из версий, прибыл Эри, сын Гада и внук Якова, поселившийся у слияния рек Эзу и Омамбала, в шт. Анамбра, и ставший родоначальником субгруппы игбо — агулери (от Агулу, старшего сына Эри). Любопытно, что король агулери верит, что наследует именно трон Эри, чье имя он носит в церемониальном имени.

Правда, более осторожные и добросовестные ученые массовую популярность и ранее циркулировавших в колониальном обществе иудофильских идей возводят к событиям войны за независимость Биафры (1967—1970), в которой самопровозглашенная Биафра получала поддержку со стороны Израиля; вскоре после нее фрустрированные поражением интеллектуалы Игболенда искали и находили немало параллелей в судьбах двух народов («как и евреи, мы пережили холокост», «как и евреи, мы рассеяны по миру», «как и евреи, мы живем в кольце врагов» и т.д.) и конструировали «иудейский» национальный миф вплоть до поисков прямых этимологий (igbo — испорч. от hebrew), уподобления ритуалов и обычаев двух народов (на эту тему есть много монографий).

В Игболенде и за его пределами (вплоть до столицы Абуджи) проживает внушительная, хотя и статистически маргинальная община ортодоксальных иудеев численностью до 10 тыс. адептов, практикующая «несертифицированный» иудаизм; правда, en masse у «самопровозглашенных иудеев»-игбо права на эмиграцию в Израиль нет из-за отсутствия генетических и исторических связей. И несмотря на то что за последние десять лет число иудаистов растет, а количество синагог удвоилось до 20, сам по себе этот интересный феномен не предполагает обязательной конверсии в иудаизм и уживается с христианскими практиками: самая настоящая «иудео-христианская идентичность».

Израилефильские идеи пережили политизацию с возрождением сепаратизма Биафры после 1999 г.: Ннамди Кану, глава сепаратистов IPOB, неоднократно утверждал, что проживает в эмиграции в Израиле и пользуется поддержкой Моссада, облачался в талит даже на светских мероприятиях и призывал вернуться к иудейским корням, правда, апеллируя попеременно то к христианской, то к иудейской идентичности; это сопровождается отказом сосуществовать с отсталой «Исламской республикой Нигерия», состоящей из «террористов», использующих скотоводов-фульбе для «геноцида угнетенного народа Биафры», а ряд активистов предлагает завести в будущей независимой Биафре «биафрские шекели», «биафрский Кнессет», и др.

На своеобразное восприятие Израиля («Израиль — круто, Израиль — бастион современности») наслаивается и любовь к Дональду Трампу (с хештегами #Trump for Biafra), и комплементарность этих фантазмов собственным социокультурным нормам. У игбо — репутация успешных бизнесменов, с практикой igba boi, ученичества ради того, чтобы затем основать собственное дело на подъемные деньги от босса-ога; после тяжелого поражения в войне за независимость с конфискацией банковских активов бизнесмены-игбо быстро восстановили свое состояния, а подлинный расцвет их таланты пережили за океаном, в США, где нигерийская диаспора — одна из самых успешных общин с настоящим культом труда и высшего образования.

​​🇳🇬 Закат эпохи. О событиях в лесу Самбиса

Крайне важные для региональной безопасности события разворачиваются в печально известном лесу Самбиса — бастионе группировки «Джамаат ахль ас-сунна лид-дава валь джихад» (JAS), исторического ядра движения «Боко харам».

Конкуренты JAS из фракции сторонников ИГ (известны под англоязычной аббревиатурой ISWAP) в ходе тщательно подготовленного во время священного месяца Рамадан рейда захватили лесную базу джихадистов и принудили главаря JAS Абубакара Шекау к переговорам: боевики JAS были нейтрализованы и сдались, а их одиозный лидер либо погиб, либо серьезно ранен. Авторитетное издание HumAngle со ссылкой на собственные источники сообщило о смерти главаря «Боко харам» в ходе самоподрыва; его гибель подтверждается др. источниками, в т.ч. перехватами радиопереговоров JAS и сообщениями экс-комбатантов, но раньше, между июлем 2009 и авг. 2015 г., о смерти Шекау сообщалось минимум четыре раза, и выводы делать очень рано, хотя появились и подробности.

Важно другое. Отношения двух крупнейших фракций экосистемы «Боко харам» — JAS и ISWAP — всегда были довольно натянутыми. Вскоре после раскола уже в июне 2016 г. около Чукунгуду состоялись ожесточенные боестолкновения между сторонниками JAS и ISWAP, после чего напряжение как будто спало, но не полностью — JAS, в частности, похищал людей в р-не Кондунги, на территории, права на которую заявлял ISWAP; боевики JAS совершали рейды и на др. зоны ISWAP вплоть до трассы Майдугури-Монгуно. Новые столкновения произошли недавно, в феврале 2021 г. на границе с Нигером, и развивались не в пользу JAS, которая была сильно ослаблена операциями ВС Нигерии.

Считается, что нынешний и роковой для JAS виток эскалации вызван превышением традиционно более жестокой JAS «лимита на такфиры». Но важно и другое. Для ИГ лес Самбиса жизненно важен как надежное укрытие из-за непрерывных авиабомбардировок инфраструктуры ISWAP в р-не озера Чад, где на островах-тумбунах, связанных речными каноэ, проживают как риджаль, взрослые боеспособные рекруты ИГ вместе с семьями, так и авам — мирные жители, рыбаки, ремесленники и коммерсанты, заложники и вынужденные «подданные» халифата, хотя и нередко связанные с ними деловыми и семейными узами.

События связаны и с возвращением к руководству ISWAP Абу Мусаба аль-Барнави (Хабиба Юсуфа), сына основателя и исторического лидера БХ Мохаммеда Юсуфа, который вместе с Мамманом Нуром покинул ряды БХ из-за разногласий с Шекау и ушел в бассейн Чада и Аларгано, где в 2016-2019 гг. возглавлял фракцию сторонников ИГ; его возвращение в качестве «временного» вали совпало как с внутренними чистками (к пожизненному заключению приговорены ряд командиров ИГ), так и со «смягчением» группировки и более щедрой раздачей закята (характерна история из шт. Йобе, где сторонники ИГ раздали 50 домохозяйствам не менее 20 тыс. найр каждому), как следствие — обострением отношений с такфиристами из JAS Шекау.

Жив ли Шекау или нет, но JAS ослаблен, и в случае соединения Самбисы, Аларгано и оз. Чад структуры ИГ получат не только саванные, лесные и горные территории (хребет Мандара), а также аффиляты и ячейки JAS в др. регионах: открывается перспектива полной блокады Майдугури, города, и без того переполненного беженцами, нищими и попрошайками, и, благодаря систематическому разрушению телекоммуникационной и правительственной инфраструктуры и постоянным атакам на армейские лагеря в Аскире, Дикве, Марте, Дамасаке, Гейдаме и Майноке — полной изоляции шт. Борно.

Имея на вооружении минометы и гранатометы, «джихад-мобили», броневики (вкл. трофейные Isotrex Legion MRAP) и дроны, ISWAP так же силен, как и сомалийские «Аш-Шабаб»; благодаря постоянной профессионализации пропаганды и умелому сочетанию административных, карательно-террористических и фискальных практик ISWAP с 2016 г. удвоил свою численность, а благодаря более продуманной институциональной структуре показал способность к масштабным наступлениям и рейдам даже в периоды острой внутренней борьбы за власть.

​​🇬🇭 Кровь и ртуть. О необъявленной войне в Гане

В Гане активизировалась начатая еще в 2017 г. кампания по «зачистке» речных бассейнов и лесных зон от нелегальных золотоискателей при участии армейских и полицейских подразделений (операция Halt). Рейды, сопровождающиеся разгромами лагерей занятых в золотодобыче ганских и иностранных старателей, в первую очередь китайцев, которые нередко сдают в аренду технику, инвентарь и генераторы, и разрушением инфраструктуры и инвентаря — часть продолжительной и безуспешной кампании против практики галамси (galamsey, букв. «собери и продай»).

Галамси — одна из самых противоречивых и широко обсуждаемых в национальных СМИ, телевидении и трибунах проблем этой западноафриканской страны, в последние годы выбившейся в разряд наиболее динамично развивающихся государств Африки и мира. Нелегальная добыча золота отравляет и загрязняет реки ртутью, уничтожая хрупкие пойменные и лесные экосистемы, из-за чего вскоре страна вынуждена будет импортировать воду.

Практика, процветающая при молчаливом попустительстве министерских и отраслевых чиновников, служащих миграционной службы и высокопоставленных политиков, заставляет некоторых говорить о настоящем deep state: неизменные спутники галамси — криминальные ОПГ и дельцы, они замешаны в обороте и потреблении наркотиков и хранении больших объемов незарегистрированного оружия: мн. galamseyers так или иначе вооружены гладкоствольными ружьями и обрезами, которые нередко пускаются в дело.

Но главное, в галамси широко задействованы представители низового уровня власти, традиционные вожди и старейшины разных уровней — и это при всей деликатности их роли в культовой сфере, в сохранении природы и священных мест. До 80% земли Ганы контролируется вождями и главами большесемейных общин, и землевладельцы довольно охотно сдают участки земли в аренду galamseyers как из жажды наживы, так и из-за постепенной утраты доходности земель.

Несмотря на то что еще в 1989 г. был принят закон о регулировании кустарной добычи, из-за сложностей с легализацией работающие без лицензий galamseyers составляют 85% всех кустарей и 10% рабочей силы страны, добывая при этом 30% золота; всего в галамси занято 1-3 млн чел. в лесных зонах Боно, Ахафо, Ашанти, Вост. и Зап. регионов, рек Тано, Анкобра, Пра.

И этот промысел — подлинно народный, с участием сельской и городской бедноты и безработной молодежи, это — постоянный источник рабочих мест и пропитания давно оставивших земледелие шахтерских городков и деревень (ибо, имея шанс в удачный день заработать ₵1000 — кто захочет получить столько же за 2 мес. работы?), и еще в 80-х гг. поняли, что маргинализация кустарной добычи просто опасна для экономики. Наконец, в Гане — конкурентная демократия, и galamseyers — это св. 1 млн потенциальных избирателей в стране, где на выборах подчас все решает 50 тыс. голосов, поэтому, несмотря на то что galamseyers — легкая жертва для критиков, регулирование этой сферы — крайне деликатный вопрос.

Галамси — сложный мир, где современная техника встречаются с вековыми know-how (практика кустарной золотодобычи уходит еще в VII-VIII вв.) и традиционными представлениями: ведь боги, в особенности Ньяме, постоянно требуют крови, и пролитие ее — будь то животной или из пореза пальца — важная часть ритуалов старателей, а насыщение кровью земли — гарантия золотоносности участка: тела погибших в завалах жертв зачастую так и остаются в шахтах, считаясь необходимой жертвой.

Кирки и лопаты уживаются здесь с фетишистскими талисманами, а те — со шлюзами, насосами, генераторами, взрывчаткой, экскаваторами и даже бульдозерами. Жажда быстрой наживы, философия get-rich-quick, соревновательность и подозрительность вплоть до обвинений в колдовстве уживаются с взаимовыручкой, терпением и интуицией; китайская инженерная экспертиза — с суевериями, многочисленными табу (напр. на бананы и миндаль) и посредниками с потусторонним миром, малламами и бока, сторожащими участки от колдунов-абайифо, якобы вмешивающихся в дела старателей.

​​🇲🇱 «Переворот в перевороте», или «полковников на генералов не меняют». О тревожных событиях в Мали

В Мали снова неспокойно. В понедельник вечером после возвращения с экономического саммита в Париже на пути из аэропорта в Кулубу — «малийский Белый дом» — президент Ба Ндау был задержан военными: вместе с премьером Моктаром Уаном он был доставлен «на разговор» на военную базу Кати — «родину» всех военных переворотов и «кладбище» гражданских правительств.

Это случилось спустя несколько часов после оглашения по телевидению состава нового правительства Уана — прежний кабинет был распущен 14 мая по итогам состоявшихся 6 мая консультаций президента и премьера с одним из лидеров оппозиционной коалиции M5-RFP Шогелем Майгой, настаивавшим на отставке правительства и исполняющего функции парламента Временного переходного совета и создании более инклюзивных органов власти.

Предположительно за этими действиями стоят архитекторы августовского переворота — полковник Садио Камара и полковник Ассими Гойта, вице-президент переходного периода и глава официально распущенной военной хунты — «Национального комитета спасения народа».

В сформированном 24 мая новом кабинете Уана из 25 портфелей военные сохранили значительное влияние: Исмаэль Ваге, пресс-секретарь хунты, сохранил пост минпримирения, подполковник Абдулай Майга — министерства местного самоуправления и децентрализации. Но в кабмине не нашлось места двум членам августовского путча: полковник Модибо Коне должен был оставить пост министра безопасности и гражданской защиты в пользу ген. Мамаду Ламина Балло, полковник Садио Камара — пост минобороны, который должен был отойти ген. Сулейману Дукуре, экс-главе ВВС и генсеку Минобороны (он тоже был арестован).

Все последние две недели военные выражали растущее недовольство и оказывали давление на Ба Ндау, который, как оказалось, начал обретать субъектность как самостоятельный политик: НКСН, даром что распущенный, вновь громко заявил о себе как о неформальном органе принятия решений.

За кулисами — острый и глубокий внутриполитический кризис, фон которого — низкие темпы реформ, отсутствие прогресса в антикоррупционных мероприятиях (в т.ч. в структурах минобороны) и взаимное недоверие всех политических сил. В новом правительстве политики из M5-RFP не получили значимых постов; в свою очередь, M5 выдвинули неприемлемый для Ба Ндау список требований по углублению реформ, что означает окончательное размежевание M5 — главных застрельщиков смены власти в 2020 г. — с «гибридными» властями: M5 готовится к новым акциям гражданского неповиновения.

Но кризисные тенденции не миновали и саму коалицию M5, ослабленную размежеванием с популярным имамом Махмудом Дико: заключив ситуативный союз с оппозицией, тот полагал, что в M5 попросту нет сопоставимых ему фигур по популярности, и что после смены власти он сможет манипулировать молодыми военными и провести во власть угодных ему фигур из движения его сторонников (CMAS).

Хотя представитель CMAS Исса Кау Джим был действительно назначен 4-м вице-председателем ВПС и вскоре опрометчиво назвал M5 «мертвой» организацией, пойдя, как считается, навстречу военным, Дико растерял часть популярности за пределами лояльного ему квартала Бадалабугу — свой моральный авторитет он пытается восстановить правозащитной деятельностью, позиционируя себя главным защитником интересов близких тех, кто погиб в ходе протестов против правления Ибрагима Бубакара Кейты.

Возглавляющий оппозицию оппонент Дико, член Стратегического совета M5 Шогель Майга, тоже не имеет всеобщего авторитета в своей достаточно «рыхлой» коалиции: многие политики M5 считают Шогеля «узурпатором», сводившим личные счеты со свергнутым в августе 2020 г. президентом ИБК. И M5 потеряли ряд стратегических фигур — активиста Адаму Бен Джарру, молодежного лидера Нухума Сарра. Наконец, независимую линию проводят и профсоюзы во главе с UNTM, постоянно угрожающие забастовками в связи с многомесячными задержками зарплат. В итоге страна совершила крутой разворот к состоянию 2012 г. Интересно, что будет дальше.

​​🇹🇩 «Стабильность курильщика», или вновь о «Чаде, который мы потеряли».

Соглашусь с ув. Марком Шишкиным, что «стабильность» и «примирение» — важные столпы идеологии Деби, которая транслировалась и на внутреннюю, и на заграничную аудиторию. Но знаток совр. истории Чада Марьель Дебо правильно отмечает, что грань между «войной» и «миром» как «хаосом» и «стабильностью» в эпоху Деби была очень условна, в связи с чем она метко назвала этот режим «межвоенным». При нем открытое насилие десятков тысяч вооруженных людей было чуть закатано в залитый на нефтедоллары новый асфальт, а повстанческая активность — хотя до масштабного наступления 2009 г. Чад пережил без малого 20 вторжений — свелась к нескольким тысячам диссидентов в Ливии и Дарфуре.

Но это не отменяет структурной конфликтности режима, продолжившей многие практики Хабре — политич. убийства, похищения и расправы, запугивание, рэкет и репрессии были и остаются его неотъемлемой частью и стоили тысячи жизней в системе, где единственный способ заставить с тобой считаться — взять kalashinkof. Национальная конференция 1993 г. с пожеланиями перехода к правовому государству зависла в воздухе и сменилась авторитарной реставрацией, а активность «Боко харам» стала поводом для сворачивания всех разговоров об институциональном обновлении и реконфигурации межобщинных отношений. А секьюрикратия — «стабильность курильщика».

Клан, этнос и вера очень многое значат в Чаде, хотя это не этнократия, статус intouchables распространился не только на загава, а также часть арабов и тубу, а в вооруженной оппозиции и эмиграции — масса тубу и загава, и у каждого в расшир. семействе есть брат или кузен «по ту линию фронта». Но системная дискриминация выдавливала фульбе в ЦАР, арабов — в Дарфур; у сара, которым в этой системе досталась «песочница» из НПО и слабых сектантских партий, отжимались и облагались бизнесы, в межобщинных конфликтах в Бебеджа армия вставала на сторону скотоводов, а о глубине примирения говорят регулярные вспышки этнических бунтов и погромов.

Ненависть к загава в Нджамене дает о себе знать постоянно: что столкновения после футбольного матча в 2016 г., что погромы того же года, вспыхнувшие после того, как сыновья военного изнасиловали девушку, или прошлогодний инцидент, когда военный убил на автосервисе механика и был отпущен коллегами прямо на судебном заседании, что привело к осаде суда горожанами.

Далее — качество институтов (хотя все видно и по HDI). «Человек с ружьем» — по-прежнему единственный, с кем считаются, а тусума, военная форма — больше, чем форма, это — «дело загава» и тех, кому ее носить дозволено, и только она конвертируется в твердый экономический статус, а débrouillards, торговцы, контрабандисты и т.д., чья деятельность смягчала отсутствие вэлфера, стали первой жертвой консолидации активов после падения цен на нефть, когда семья ужесточила контроль над финансами и экспортно-импортными операциями.

Но у представителей государственной власти нет и не было даже монополии на насилие. Отличная иллюстрация — деятельность богобого (или каранг-каранг) на погранпереходе Нгели между Нджаменой и камерунским Куссери, через р. Шари, настоящий микрокосм Чада. Это — «самозванные» офицеры-таможенники, взимающие дань с водителей (размер зависит от связей и социального капитала: неприкасаемы только беременные, а с мототаксиста-кландо дерут три шкуры). Они и сами ввозят топливо и др. контрабанду на «Тойотах Камри», на задних сиденьях которых сидят «президентские сестры», сиречь жены экс-комбатантов и операторы контраб. потоков. Более того: Идрис Деби лично санкционировал, чтобы эти воор. люди, обычно ветераны, «кормились» с дорожных пошлин на блокпостах в качестве компенсации военных пенсий (кризис же на дворе!).

Сборы богобого шли, конечно, не в казну, а прямо к семье Деби, а оттуда — на оплату армии и лояльности Уэддеев, а не на финансирование и рефинансирование соц. инфраструктуры, и-за чего — и дороговизна жизни, и «мертвый» учебный год, и зияющие глазницы пустых госпиталей, и перебои с электроэнергий и т.д.

​​🇲🇱 Эффект дежавю, или вновь к событиям в Мали

В Мали все-таки случился новый переворот. Вице-президент Ассими Гойта объявил о задержании временного президента Ба Ндау и премьера Моктара Уана за «нарушение Хартии переходного периода», а именно — за отказ согласовать состав «силового блока» кабмина с вице-президентом Гойта.

Согласно поступающим сведениям, отношения между Ассими Гойта и президентом Ба Ндау непрерывно ухудшались после роспуска 14 мая правительства, при этом фигура Моктара Уана была камнем преткновения в отношениях двух политиков. 23 мая на встрече в президентском дворце Кулуба Ассими Гойта открыто протестовал против «вычеркивания» Модибо Коне и Садио Камара из состава нового кабмина в пользу более удаленных от хунты и потому «нейтральных» генералов, настаивая на праве — в полном соответствии с Хартией — «регулировать» назначения в минобороны и минбезопасности, угрожая в противном случае «санкциями».

Ба Ндау, очевидно, пытался «вырваться» из-под опеки военных и ослабить влияние полковников, которые последовательно укрепляют контроль над государством и финансовыми потоками, и найти компромисс с гражданскими политиками, все более отдаляющимися от путчистов, путем создания «более открытого правительства». В свою очередь, Ассими Гойта неуклонно настаивал на смене Уана. И мотивы его пока не ясны, за исключением желания в очередной раз напомнить о ведущей роли хунты в конфигурации власти.

Сам переворот в Мали предсказать было тоже невозможно: объявление по телевидению нового состава кабмина — без Камара и Коне — для Гойта было неожиданностью, решение было принято им в считанные минуты: военные во главе с Камара и Коне нагрянули к Уану и отвезли его в Кулубу — вместе с президентом, его спецсоветником Калилу Думбиа и новым главой минобороны Сулейманом Дукуре; в течение ночи, лишенные связи, они подвергались прессингу путчистов: отставить Уана и вернуть в правительство Камара и Коне, но Ба Ндау был непреклонен.

Параллельно путчисты — на той же базе в Кати — вели переговоры с оппозицией, M5, включая Шогеля Майгу, главу исполкома M5, и Мунтагу Таля (от партии CNID). Те согласились согласовать главу нового правительства и представить его на одобрение Гойты, но с отсрочкой: согласия между ними нет.

Таким образом, 38-летний Ассими Гойта совершил целых два переворота за менее чем 10 месяцев, поспешив, правда, заверить, что запланированные выборы, знаменующие окончание переходного периода, пройдут в срок — в феврале 2022 г. Гойта подчеркнуто дистанцируется от политиков и как будто бы не выказывает президентских амбиций: в качестве вице-президента с функциями безопасности и обороны Гойта всячески дистанцируется от имиджа его предшественника, путчиста Амаду Саного, быстро сменившего камуфляж на бубу, и в основном занимается реорганизацией ВС и закупками вооружений и техники.

В то же время, теряя субъектность как политик, он отдает себе отчет и об отсутствии значимых перемен на местах, в деятельности воинских частей, гарнизонов и т.д., где ничего или почти ничего не изменилось после военного переворота, в частности в функционировании ВС и в привлечении к ответственности виновных в военных преступлениях (только между 2017 и 2020 г. не менее 523 гражд. лиц было убито военными). В это же время все больше деревень Центрального Мали погружается в хаос, вооруженная активность докатывается и до юга, а население все чаще берет мирные инициативы в свои руки.

В отличие от резкой реакции междунар. сообщества, изучающего вопрос применения санкций, Бамако и др. крупные города страны, порядком уставшие от токсичных отношений политиков и военных, пережили события почти спокойно, а интенсивность уличного трафика и торговли даже не спала. Организации гражданского общества осудили переворот, но оппозиция разделилась: CMAS Махмуда Дико высказался сдержанно, M5 надеются войти в будущее правительство и утвердить Шогеля Майгу новым премьером, а профсоюз UNTM приостановил всеобщую забастовку. Все это очень напоминает события 2012 г.