🇸🇸 «Выживет сильнейший». Как Южный Судан остался без иностранной валюты
Руководство Южного Судана выпустило на первый взгляд странное распоряжение — всем покидающим страну установлен потолок вывоза наличных в размере $10 тыс. Дело в том, что еще 18 августа правление ЦБ страны заявило, что резервы иностранной валюты у регулятора исчерпаны. В связи с чем, за неимением средств для валютных интервенций, южносуданский фунт отправился в свободное падение, а инфляция превысила 35%.
На самом деле черный рынок одной из беднейших и наименее благополучных стран мира буквально насыщен долларами, поступающими по каналам НКО и агентств (в т.ч. ООН), но все они оседают у населения или на черном рынке и до ЦБ не доходят. Большинство «продвинутых» граждан и экспатов имеют счета не в местных банках, а в Коммерческом банке Кении, а львиная доля пересылаемых из-за рубежа эмигрантами средств также получается и тратится в основном в Уганде и в Кении. А поскольку главный источник валюты — это экспорт сырой нефти (в основном в Китай), то с 28% сокращением добычи (до 180 тыс. брр. против довоенных 250 тыс.) брать валюту стало неоткуда.
Жизнь без валюты осложняется тем, что практически все — от стройматериалов до продовольствия — в Южном Судане закупается за рубежом. Так, топливо реализуют сомалийские коммерсанты, гостиничный бизнес держат угандийцы и кенийцы, строительством занимаются угандийцы и суданцы, ну а водоснабжением — эритрейцы. Что же касается продовольственного рынка, то весь север страны фактически кормит Судан, а юг — Кения и Уганда.
Куда делись валютные резервы Центробанка — секрет Полишинеля. С чего бы не начался затяжной гражданский конфликт, ныне он идет за доступ к международной финансовой системе и иностранной валюте. Она гарантирует оружейные контракты, винтовка рождает власть, а та, в свою очередь, конвертируется в нефтедоллары, ресурсную ренту и банковские активы. Конкуренция высокая — в звании генерала ходит 700 человек (в три раза больше, чем врачей), а у одного только Пола Малонга — влиятельного мятежного военачальника и лидера оппозиционного «Объединенного южносуданского фронта» — аж 80 жен и 100 детей (!).
Поскольку каждый уважающий себя полевой командир и чиновник имеет недвижимость в элитных кварталах Кампалы или Найроби и в страшном сне видел своих детей в камуфляже, то на ежемесячные трансферы на содержание люксовых вилл, апартаментов и частного образования для детей уходят сотни тысяч долларов кэша из частных банков. Поэтому южносуданские банки, как правило, не дают займов и кредитов простым смертным — 14 из 26 банковских организаций прямо или косвенно контролируется лидерами военно-политических группировок, и занимаются они в основном отмыванием похищенной из ЦБ валюты и выводом ее рубеж — в США, Великобританию, Бельгию, Германию, ЮАР, ОАЭ, а также в Кению и Уганду.
Ходили слухи, что многие служащие ЦБ вопреки регламенту сами владели пунктами обмена валюты — покупая доллары по официальному курсу SSP165 за USD, они продавали их на черном рынке, где за доллар дают 400 южносуданских фунтов. С тремя обменными курсами — ЦБ (1:165), частных банков (1:190) и черным рынком (1:400) — вполне понятно, почему валютные резервы фактически исчерпалась.
Вот такая занимательная политэкономия. Что с этим делать — тоже неясно, тем более что выгодополучателями конфликта являются влиятельные иностранные игроки, в числе которых — крупные китайские, малайские и южноафриканские компании. Ведущие южносуданские экономисты порекомендовали руководству «отказаться от капитализма» (sic!) в пользу жесткого курса и контроля за вывозом и оборотом валюты, но что это даст в краткосрочной перспективе — тоже неясно, хотя правительство уже получило $250 млн от Афрэксимбанка на сдерживание пандемии.
Руководство Южного Судана выпустило на первый взгляд странное распоряжение — всем покидающим страну установлен потолок вывоза наличных в размере $10 тыс. Дело в том, что еще 18 августа правление ЦБ страны заявило, что резервы иностранной валюты у регулятора исчерпаны. В связи с чем, за неимением средств для валютных интервенций, южносуданский фунт отправился в свободное падение, а инфляция превысила 35%.
На самом деле черный рынок одной из беднейших и наименее благополучных стран мира буквально насыщен долларами, поступающими по каналам НКО и агентств (в т.ч. ООН), но все они оседают у населения или на черном рынке и до ЦБ не доходят. Большинство «продвинутых» граждан и экспатов имеют счета не в местных банках, а в Коммерческом банке Кении, а львиная доля пересылаемых из-за рубежа эмигрантами средств также получается и тратится в основном в Уганде и в Кении. А поскольку главный источник валюты — это экспорт сырой нефти (в основном в Китай), то с 28% сокращением добычи (до 180 тыс. брр. против довоенных 250 тыс.) брать валюту стало неоткуда.
Жизнь без валюты осложняется тем, что практически все — от стройматериалов до продовольствия — в Южном Судане закупается за рубежом. Так, топливо реализуют сомалийские коммерсанты, гостиничный бизнес держат угандийцы и кенийцы, строительством занимаются угандийцы и суданцы, ну а водоснабжением — эритрейцы. Что же касается продовольственного рынка, то весь север страны фактически кормит Судан, а юг — Кения и Уганда.
Куда делись валютные резервы Центробанка — секрет Полишинеля. С чего бы не начался затяжной гражданский конфликт, ныне он идет за доступ к международной финансовой системе и иностранной валюте. Она гарантирует оружейные контракты, винтовка рождает власть, а та, в свою очередь, конвертируется в нефтедоллары, ресурсную ренту и банковские активы. Конкуренция высокая — в звании генерала ходит 700 человек (в три раза больше, чем врачей), а у одного только Пола Малонга — влиятельного мятежного военачальника и лидера оппозиционного «Объединенного южносуданского фронта» — аж 80 жен и 100 детей (!).
Поскольку каждый уважающий себя полевой командир и чиновник имеет недвижимость в элитных кварталах Кампалы или Найроби и в страшном сне видел своих детей в камуфляже, то на ежемесячные трансферы на содержание люксовых вилл, апартаментов и частного образования для детей уходят сотни тысяч долларов кэша из частных банков. Поэтому южносуданские банки, как правило, не дают займов и кредитов простым смертным — 14 из 26 банковских организаций прямо или косвенно контролируется лидерами военно-политических группировок, и занимаются они в основном отмыванием похищенной из ЦБ валюты и выводом ее рубеж — в США, Великобританию, Бельгию, Германию, ЮАР, ОАЭ, а также в Кению и Уганду.
Ходили слухи, что многие служащие ЦБ вопреки регламенту сами владели пунктами обмена валюты — покупая доллары по официальному курсу SSP165 за USD, они продавали их на черном рынке, где за доллар дают 400 южносуданских фунтов. С тремя обменными курсами — ЦБ (1:165), частных банков (1:190) и черным рынком (1:400) — вполне понятно, почему валютные резервы фактически исчерпалась.
Вот такая занимательная политэкономия. Что с этим делать — тоже неясно, тем более что выгодополучателями конфликта являются влиятельные иностранные игроки, в числе которых — крупные китайские, малайские и южноафриканские компании. Ведущие южносуданские экономисты порекомендовали руководству «отказаться от капитализма» (sic!) в пользу жесткого курса и контроля за вывозом и оборотом валюты, но что это даст в краткосрочной перспективе — тоже неясно, хотя правительство уже получило $250 млн от Афрэксимбанка на сдерживание пандемии.
Отвлекся от политики и написал для журнала «Нож» статью о рабстве, с небольшим уклоном в трансатлантическую работорговлю. Тем более что подвернулся хороший повод — «Месяц негритянской истории», традиционно проводящийся в Европе в октябре.
Кстати говоря, в большинстве стран Африки эта тема, ожившая на волне движения Black Lives Matter, не получила особенного резонанса — если не считать петиций и колонок интеллектуалов, журналистов и писателей, которые живут в башнях из слоновой кости, одной ногой в европейских и американских мегаполисах. Несмотря на сглаживающий фактор диаспор, между африканцами и афроамериканцами — бездонная пропасть, восприятие своей общей истории — мифологизировано и дискретно, и все попытки «наведения мостов» заканчиваются, как правило, коммерчески ориентированным «генеалогическим туризмом».
Если тезисно, то плантационное рабство — это в первую очередь высокоэффективная экономическая система, появившаяся вне расовых и гендерных предрассудков и вызванная к жизни, в первую очередь, ее рентабельностью в мирохозяйственной системе. Модель сложная, хрупкая, даже «тепличная», но при определенных условиях — высокоприбыльная. Если верно высказывание, что «белый человек не придумал рабство, зато он его отменил», то до упразднения этого института в Вест-Индии, Бразилии и на Юге США плантаторы успели выкрутить его на максимум — с полным расчеловечиванием личности черного раба, невиданным в какой-нибудь Мавритании, и с вдохновленной успехами естественных наук дьявольской новоевропейской рациональностью, которая была брошена на максимизацию прибылей и мелочную регуляцию казарменного трудового быта чернокожих рабов.
Поэтому, кстати, все попытки как-то оправдать рабство ссылками на то, что «в самой Африке рабство было и до, и после колонизаторов», во многом лишены смысла — это качественно разные явления. Еще никому в мировой истории не удавалось и, надеюсь, больше не удастся построить такую огромную машинерию принудительного труда.
Наконец, принципы трансатлантической работорговли, работавшей на европейскую промышленность, действовали и в обратную сторону — чудовищный насос по выкачке людских ресурсов стал для прибрежных сообществ Западной Африки еще и азбукой капиталистических отношений — в бухте Биафры сформировалась военно-торговая монополия в лице профессиональных торговцев-Аро, обеспечивавших захват, логистику и сбыт «живого товара» европейцам. По сути, общество Аро превратило дельту Нигера в единую «экспортно-ориентированную» торгово-экономическую систему, а после заката работорговли потеснившие традиционную знать нувориши, сколотившие капиталы на продаже соплеменников за океан, без труда обратили свою предпринимательскую экспертизу на производство пальмового масла. Примерно так же, как и в Сенегамбии, о которой я рассказывал в другом очерке.
Кстати говоря, в большинстве стран Африки эта тема, ожившая на волне движения Black Lives Matter, не получила особенного резонанса — если не считать петиций и колонок интеллектуалов, журналистов и писателей, которые живут в башнях из слоновой кости, одной ногой в европейских и американских мегаполисах. Несмотря на сглаживающий фактор диаспор, между африканцами и афроамериканцами — бездонная пропасть, восприятие своей общей истории — мифологизировано и дискретно, и все попытки «наведения мостов» заканчиваются, как правило, коммерчески ориентированным «генеалогическим туризмом».
Если тезисно, то плантационное рабство — это в первую очередь высокоэффективная экономическая система, появившаяся вне расовых и гендерных предрассудков и вызванная к жизни, в первую очередь, ее рентабельностью в мирохозяйственной системе. Модель сложная, хрупкая, даже «тепличная», но при определенных условиях — высокоприбыльная. Если верно высказывание, что «белый человек не придумал рабство, зато он его отменил», то до упразднения этого института в Вест-Индии, Бразилии и на Юге США плантаторы успели выкрутить его на максимум — с полным расчеловечиванием личности черного раба, невиданным в какой-нибудь Мавритании, и с вдохновленной успехами естественных наук дьявольской новоевропейской рациональностью, которая была брошена на максимизацию прибылей и мелочную регуляцию казарменного трудового быта чернокожих рабов.
Поэтому, кстати, все попытки как-то оправдать рабство ссылками на то, что «в самой Африке рабство было и до, и после колонизаторов», во многом лишены смысла — это качественно разные явления. Еще никому в мировой истории не удавалось и, надеюсь, больше не удастся построить такую огромную машинерию принудительного труда.
Наконец, принципы трансатлантической работорговли, работавшей на европейскую промышленность, действовали и в обратную сторону — чудовищный насос по выкачке людских ресурсов стал для прибрежных сообществ Западной Африки еще и азбукой капиталистических отношений — в бухте Биафры сформировалась военно-торговая монополия в лице профессиональных торговцев-Аро, обеспечивавших захват, логистику и сбыт «живого товара» европейцам. По сути, общество Аро превратило дельту Нигера в единую «экспортно-ориентированную» торгово-экономическую систему, а после заката работорговли потеснившие традиционную знать нувориши, сколотившие капиталы на продаже соплеменников за океан, без труда обратили свою предпринимательскую экспертизу на производство пальмового масла. Примерно так же, как и в Сенегамбии, о которой я рассказывал в другом очерке.
Нож
Свобода и работорговля. Как рабство породило демократию и высокую культуру
Греки превратили часть людей в говорящие орудия — и за счет этого придумали человеческую свободу.
🇿🇼 Неподъемная целина. Особенности тракторизации в Зимбабве
Белоруссия приступила к механизации сельского хозяйства Зимбабве. Соглашение о поставках сельхозтехники на сумму $58 млн было достигнуто два года назад — по данным БелТА, Зимбабве уже получила 100 тракторов, 20 зерноуборочных комбайнов, 52 сеялки, пять тягачей и пять полуприцепов.
До конца года планируется поставить еще 370 тракторов, 20 комбайнов и 138 сеялок. Кроме того, размещенные в стране по годичному контракту белорусские специалисты будут обучать местных фермеров современным технологиям, а в столице Хараре будет работать сервисный центр для ремонта и обслуживания агротехники.
Одновременно с белорусами аналогичное соглашение было достигнуто с американской John Deere на сумму $50 млн, а в разные годы сопоставимые или более крупные контракты заключались с бразильскими, а также с индийскими, румынскими, турецкими и, само собой, с китайскими компаниями.
По официальным данным, Зимбабве располагает 6 тыс. тракторов разной степени износа, в то время как реальные потребности сельского хозяйства — не менее 40 тыс. машин. При этом 72% фермеров так или иначе используют тракторы (преимущественно внаем), далеко не все из которых — в идеальном состоянии. И если 100% крупных товарных и 96% средних фермеров категории А2 худо-бедно тракторизированы, то на общинных землях тракторизация — на уровне статпогрешности.
Благодаря все еще развитому АПК Белоруссия решила прийти на помощь страдающей от последствий засухи бывшей «житнице Африки». Надо сказать, вовремя. Из-за последствий самой тяжелой за последние полвека засухи и разрушений, принесенных циклоном «Идай», половина страны, или ок. 7,7 млн граждан, находится на грани голода, крупные города страдают от перебоев с поставками хлеба, кукурузы и круп в государственной торговой сети.
Но возникает сразу несколько вопросов. Так ли нужны тракторы сейчас, когда важнее наладить ирригацию и обеспечить мелкие фермерские хозяйства и кооперативы маломощными водяными насосами? И так ли нужны четырехколесные Belarus 820 там, где в дефиците — малогабаритные мотоблоки, адекватные мелким полутоварным фермам типа А1 размером до 5 га? Вопрос риторический. Вернее, политический.
К сожалению, политики в Зимбабве больше, чем экономики, поэтому инвестиции в сельское хозяйство пропускаются через фильтр политического патронажа — даже безусловно полезные тракторные кооперативы создавались под опекой правящего ЗАНУ-ПФ.
По итогам спорного, раскритикованного глобальным Севером, но не такого уж разрушительного «черного передела» 2000 г. в стране появились прослойки мелких (А1) и средних фермеров (А2). К сожалению, последняя — самая конъюнктурная, насыщенная экс-чиновниками, партийцами и силовиками — стала опорой режима ЗАНУ-ПФ и получила основные выгоды от пущенной в 2007 г. программы тракторизации, в 2016 г. дополненной частно-государственной программой Command Agriculture.
По ней фермеры получали займы на удобрения и спецтехнику в обмен на поставки кукурузы в Управление по сбыту зерна, однако, несмотря на некоторые успехи, 45% не выплатили долги, а около четверти и вовсе не поставило ничего. Что неудивительно — многие фермеры А2 воспринимают свои владения загородными «дачами», куда можно наезжать, самое большее, по выходным.
Выгодополучателями соглашения с Белоруссией (как ранее и с Бразилией) также станут отобранные правительством «надежные» фермеры, не испытывающие проблем с ирригацией, топливом, электроэнергией и, надо думать, с тракторами тоже — то есть меньшинство из А2, которое получит шанс сбыть с рук подержанную технику малоземельным, но трудолюбивым, эффективным и изобретательным соседям из А1, которым при мизерной (4,3%) тракторизации приходится в сезонном порядке брать технику в найм или выкупать подержанные машины. При этом именно начинавшее с нуля мелкое фермерство развивается динамичнее всего — они кормят общинный сектор, внедряют инновации, насаждают дефицитные огородные культуры. Увы, руководство Зимбабве этого не понимает.
Белоруссия приступила к механизации сельского хозяйства Зимбабве. Соглашение о поставках сельхозтехники на сумму $58 млн было достигнуто два года назад — по данным БелТА, Зимбабве уже получила 100 тракторов, 20 зерноуборочных комбайнов, 52 сеялки, пять тягачей и пять полуприцепов.
До конца года планируется поставить еще 370 тракторов, 20 комбайнов и 138 сеялок. Кроме того, размещенные в стране по годичному контракту белорусские специалисты будут обучать местных фермеров современным технологиям, а в столице Хараре будет работать сервисный центр для ремонта и обслуживания агротехники.
Одновременно с белорусами аналогичное соглашение было достигнуто с американской John Deere на сумму $50 млн, а в разные годы сопоставимые или более крупные контракты заключались с бразильскими, а также с индийскими, румынскими, турецкими и, само собой, с китайскими компаниями.
По официальным данным, Зимбабве располагает 6 тыс. тракторов разной степени износа, в то время как реальные потребности сельского хозяйства — не менее 40 тыс. машин. При этом 72% фермеров так или иначе используют тракторы (преимущественно внаем), далеко не все из которых — в идеальном состоянии. И если 100% крупных товарных и 96% средних фермеров категории А2 худо-бедно тракторизированы, то на общинных землях тракторизация — на уровне статпогрешности.
Благодаря все еще развитому АПК Белоруссия решила прийти на помощь страдающей от последствий засухи бывшей «житнице Африки». Надо сказать, вовремя. Из-за последствий самой тяжелой за последние полвека засухи и разрушений, принесенных циклоном «Идай», половина страны, или ок. 7,7 млн граждан, находится на грани голода, крупные города страдают от перебоев с поставками хлеба, кукурузы и круп в государственной торговой сети.
Но возникает сразу несколько вопросов. Так ли нужны тракторы сейчас, когда важнее наладить ирригацию и обеспечить мелкие фермерские хозяйства и кооперативы маломощными водяными насосами? И так ли нужны четырехколесные Belarus 820 там, где в дефиците — малогабаритные мотоблоки, адекватные мелким полутоварным фермам типа А1 размером до 5 га? Вопрос риторический. Вернее, политический.
К сожалению, политики в Зимбабве больше, чем экономики, поэтому инвестиции в сельское хозяйство пропускаются через фильтр политического патронажа — даже безусловно полезные тракторные кооперативы создавались под опекой правящего ЗАНУ-ПФ.
По итогам спорного, раскритикованного глобальным Севером, но не такого уж разрушительного «черного передела» 2000 г. в стране появились прослойки мелких (А1) и средних фермеров (А2). К сожалению, последняя — самая конъюнктурная, насыщенная экс-чиновниками, партийцами и силовиками — стала опорой режима ЗАНУ-ПФ и получила основные выгоды от пущенной в 2007 г. программы тракторизации, в 2016 г. дополненной частно-государственной программой Command Agriculture.
По ней фермеры получали займы на удобрения и спецтехнику в обмен на поставки кукурузы в Управление по сбыту зерна, однако, несмотря на некоторые успехи, 45% не выплатили долги, а около четверти и вовсе не поставило ничего. Что неудивительно — многие фермеры А2 воспринимают свои владения загородными «дачами», куда можно наезжать, самое большее, по выходным.
Выгодополучателями соглашения с Белоруссией (как ранее и с Бразилией) также станут отобранные правительством «надежные» фермеры, не испытывающие проблем с ирригацией, топливом, электроэнергией и, надо думать, с тракторами тоже — то есть меньшинство из А2, которое получит шанс сбыть с рук подержанную технику малоземельным, но трудолюбивым, эффективным и изобретательным соседям из А1, которым при мизерной (4,3%) тракторизации приходится в сезонном порядке брать технику в найм или выкупать подержанные машины. При этом именно начинавшее с нуля мелкое фермерство развивается динамичнее всего — они кормят общинный сектор, внедряют инновации, насаждают дефицитные огородные культуры. Увы, руководство Зимбабве этого не понимает.
🇲🇱 Сделка с дьяволом? О хрупком перемирии в Мали
Жители округа Коро в малийском регионе Мопти заключили «мир» с джихадистами. Еще в апреле старейшины скотоводов-фульбе и земледельцев-догонов договорились о мире, а в течение июня лидеры догонов установили прямые контакты с фульбскими джихадистами, и стороны добились обмена пленными. Уже к 27 июлю шесть деревень с центром в Мадугу согласовали и подписали компромиссный договор с исламистами.
По соглашению джихадисты добились разоружения деревенских ополчений, права ведения проповедей, запрета алкоголя и сигарет, однако согласились на светскую школу — с условием открытия медресе с преподаванием на арабском. Но главное — джихадисты настояли поставить точку в затяжных спорах по поводу краж скота, что было камнем преткновения в долгом и кровавом межобщинном противостоянии.
Так, спустя три года фактически осадного положения, фульбе получили возможность безопасно пасти и перегонять скот, догоны вернулись к возделыванию полей, открылись рынки, общины и деревни возобновили торговлю. Вслед за Коро к инициативе присоединились деревни округа Бандиагара, которые тоже заключили договоры с джихадистами. Значит ли это, что во многом воображаемый и искусственно подогреваемый четырехлетний конфликт между «джихадистами»-фульбе и «охотниками»-догонами заканчивается сам собой?
Ясно, что межобщинное противостояние за воду, пастбища и скот не способно переломить традиции симбиотического сосуществования и разделения труда между скотоводами-фульбе и земледельческими народами. Люди ностальгируют по эпохе, когда целые общины полукочевых фульбе подолгу останавливались в деревнях бамбара и догонов, вступали в многоплановые — деловые, клиентские, дружеские — отношения с соседями, брали на выпас их скот, снабжали их молоком и получали взамен зерно и хлеб.
В соседней Буркина-Фасо устное предание сохранило идею мифического триадного родства между фульбе (скотоводы), бва (земледельцы) и диула (торговцы), формализованное отношениями «подшучивания». Обыгрывая прошлое, когда в XIX в. конница теократического фульбского государства Масина покорила и обложила данью соседей, фульбе безо всякого риска для себя может назвать бобо «дебилом» или «рабом», а в ответ узнать, что он «чванливое ничтожество» и «жулик» — и разойтись друзьями.
Все испортили засухи 1970-80 гг., демографический пресс и, не в последнюю очередь, туризм — благодаря прославившимся на весь мир мистификациям Марселя Гриоля обласканные вниманием туристов жители Страны догонов укрепились во мнении о себе как о коренных обитателях Мопти и настроились изгнать «чужаков»-фульбе. С 2015 г., с возвышением фульбского радикального проповедника Амаду Куфа и мобилизацией фульбских экстремистов под эгидой «Катибы Масина» и «Ансар уль-Ислам» (в Буркина-Фасо), вражда обрела военно-политическое измерение. В свою очередь, догонские активисты в декабре 2016 г. объединились в ополчение «Дан На Амбассагу», по свирепости далеко превосходящее исламистов.
Так в центральном Мали джихадист стал синонимом вооруженного пастуха-фульбе, а член охотничьего братства донсо — синонимом любого земледельца. При этом грань между «профессиональными» джихадистами, «боевиками выходного дня» и вооруженными пастухами — действительно хрупкая и зыбкая, а отличить охотника из традиционных братств донсо от обвешанного амулетами гри-гри самозванца становилось все сложнее.
Однако после прогремевшей на весь мир трагедии в Огоссагу — кульминации межобщинной бойни — стало ясно, что долго это продолжаться не может, и для выживания просто необходимо мириться. Правда, догонское ополчение «Дан На Амбассагу» — кстати, запрещенное еще в марте 2019 г. по горячим следам чудовищной резни фульбе — агрессивно раскритиковало эту меру и отказалось поддержать мирную инициативу, пригрозив властям альянсом с сепаратистским Азавадом. Ведь соглашения между догонами и исламистами заключались и ранее, но без особенного успеха и надежного посредничества и при общем неприятии Бамако.
Жители округа Коро в малийском регионе Мопти заключили «мир» с джихадистами. Еще в апреле старейшины скотоводов-фульбе и земледельцев-догонов договорились о мире, а в течение июня лидеры догонов установили прямые контакты с фульбскими джихадистами, и стороны добились обмена пленными. Уже к 27 июлю шесть деревень с центром в Мадугу согласовали и подписали компромиссный договор с исламистами.
По соглашению джихадисты добились разоружения деревенских ополчений, права ведения проповедей, запрета алкоголя и сигарет, однако согласились на светскую школу — с условием открытия медресе с преподаванием на арабском. Но главное — джихадисты настояли поставить точку в затяжных спорах по поводу краж скота, что было камнем преткновения в долгом и кровавом межобщинном противостоянии.
Так, спустя три года фактически осадного положения, фульбе получили возможность безопасно пасти и перегонять скот, догоны вернулись к возделыванию полей, открылись рынки, общины и деревни возобновили торговлю. Вслед за Коро к инициативе присоединились деревни округа Бандиагара, которые тоже заключили договоры с джихадистами. Значит ли это, что во многом воображаемый и искусственно подогреваемый четырехлетний конфликт между «джихадистами»-фульбе и «охотниками»-догонами заканчивается сам собой?
Ясно, что межобщинное противостояние за воду, пастбища и скот не способно переломить традиции симбиотического сосуществования и разделения труда между скотоводами-фульбе и земледельческими народами. Люди ностальгируют по эпохе, когда целые общины полукочевых фульбе подолгу останавливались в деревнях бамбара и догонов, вступали в многоплановые — деловые, клиентские, дружеские — отношения с соседями, брали на выпас их скот, снабжали их молоком и получали взамен зерно и хлеб.
В соседней Буркина-Фасо устное предание сохранило идею мифического триадного родства между фульбе (скотоводы), бва (земледельцы) и диула (торговцы), формализованное отношениями «подшучивания». Обыгрывая прошлое, когда в XIX в. конница теократического фульбского государства Масина покорила и обложила данью соседей, фульбе безо всякого риска для себя может назвать бобо «дебилом» или «рабом», а в ответ узнать, что он «чванливое ничтожество» и «жулик» — и разойтись друзьями.
Все испортили засухи 1970-80 гг., демографический пресс и, не в последнюю очередь, туризм — благодаря прославившимся на весь мир мистификациям Марселя Гриоля обласканные вниманием туристов жители Страны догонов укрепились во мнении о себе как о коренных обитателях Мопти и настроились изгнать «чужаков»-фульбе. С 2015 г., с возвышением фульбского радикального проповедника Амаду Куфа и мобилизацией фульбских экстремистов под эгидой «Катибы Масина» и «Ансар уль-Ислам» (в Буркина-Фасо), вражда обрела военно-политическое измерение. В свою очередь, догонские активисты в декабре 2016 г. объединились в ополчение «Дан На Амбассагу», по свирепости далеко превосходящее исламистов.
Так в центральном Мали джихадист стал синонимом вооруженного пастуха-фульбе, а член охотничьего братства донсо — синонимом любого земледельца. При этом грань между «профессиональными» джихадистами, «боевиками выходного дня» и вооруженными пастухами — действительно хрупкая и зыбкая, а отличить охотника из традиционных братств донсо от обвешанного амулетами гри-гри самозванца становилось все сложнее.
Однако после прогремевшей на весь мир трагедии в Огоссагу — кульминации межобщинной бойни — стало ясно, что долго это продолжаться не может, и для выживания просто необходимо мириться. Правда, догонское ополчение «Дан На Амбассагу» — кстати, запрещенное еще в марте 2019 г. по горячим следам чудовищной резни фульбе — агрессивно раскритиковало эту меру и отказалось поддержать мирную инициативу, пригрозив властям альянсом с сепаратистским Азавадом. Ведь соглашения между догонами и исламистами заключались и ранее, но без особенного успеха и надежного посредничества и при общем неприятии Бамако.
🇳🇬 «Народная любовь» со стокгольмским синдромом? О популярности Дональда Трампа в Нигерии
Незадолго до президентских выборов в США интересно узнать, где же сосредоточены его поклонники на африканском континенте. Ежегодные опросы Pew Research Center стабильно указывают на две такие фан-базы эксцентричного североамериканского лидера — Нигерию и Кению, к которым, по ощущениям, можно приплюсовать еще и и Гану. В этих странах Трамп затмил по популярности даже Владимира Путина, который бьет рекорды во франкофонной Западной Африке.
Трамп действительно пользуется симпатиями простых нигерийцев и даже ведущих политиков, в основном более-менее обеспеченных, легально трудоустроенных и молодых горожан. И фан-клуб Трампа — не вся Нигерия, а преимущественно христианский юг, никогда не рукоплескавший разрушению башен-близнецов и другим громким акциям «Аль-Каиды». В 2017 г. его популярность на юге доходила до 70% (против 46% на мусульманском севере, что, впрочем, тоже немало). Показательно, что популярный в южных штатах Атику Абубакар, главный оппонент переизбранного в 2019 г. Мухаммаду Бухари, баллотировался на выборах под характерным слоганом Get Nigeria working again.
На юге Трампа ценят националисты игбо, в особенности поднимающие голову сепаратисты Биафры, и индигенисты Среднего пояса, в частности в штате Плато. С Биафрой, в принципе, все понятно — Трамп открыто поддержал выход Великобритании из ЕС и оживил надежды нового поколения биафрских сепаратистов во главе с Ннамди Кану на поддержку своей борьбы. Но что же нашли остальные жители этой страны в человеке, известном своей агрессивной антимигрантской риторикой, закрытием в феврале 2020 г. границ для въезда нигерийских граждан и нелестной характеристикой, данной им ряду африканских государств?
Из многочисленных интервью стало ясно, что 60% нигерийцев симпатизирует не Трампу, а суровому, несентиментальному, религиозному и консервативному реноме североамериканского лидера, что, в принципе, нормально для страны, где церквей и мечетей больше чем больниц. Любопытно, что «телевангелизм» и прочая протестантская отрыжка, переживающая взрывной рост популярности на юге Нигерии, сыграла большую роль и в победе в 2016 г. Дональда Трампа. А импонирующий нигерийцам образ tough guy созвучен и откровенно «гопническому» — называя вещи своими именами — уровню культуры и менталитета многих жителей этой страны, всемирно известной своей организованной преступностью и интернет-мошенничествами, и всеобщему разочарованию в лицемерном и коррумпированном политическом истеблишменте.
Журналисты и писатели указывают и еще на один странный аттрактор, проступающий за пеленой подкупающего нигерийцев социального консерватизма — честность североамериканского лидера. Видимо, поэтому нигерийцев не охладил даже наложенный на них в феврале travel ban, в котором некоторые обвинили провалы администрации Бухари, а не козни самого Трампа. Несмотря на подчас глубокий патриотизм, в глубине души многие нигерийцы, пускающиеся в рискованные путешествия в страны ЕС и в США и регулярно извлекаемые из вод Средиземного моря, вряд ли думают о состоянии своей страны и ее перспективах как-то иначе — свыше 45% молодых нигерийцев хотя бы раз в жизни задумываются о переезде, а в одних только США проживает уже свыше 3 млн нигерийцев. Так что Трамп просто озвучил то, что у многих (хотя и не у всех) вертелось на языке.
Незадолго до президентских выборов в США интересно узнать, где же сосредоточены его поклонники на африканском континенте. Ежегодные опросы Pew Research Center стабильно указывают на две такие фан-базы эксцентричного североамериканского лидера — Нигерию и Кению, к которым, по ощущениям, можно приплюсовать еще и и Гану. В этих странах Трамп затмил по популярности даже Владимира Путина, который бьет рекорды во франкофонной Западной Африке.
Трамп действительно пользуется симпатиями простых нигерийцев и даже ведущих политиков, в основном более-менее обеспеченных, легально трудоустроенных и молодых горожан. И фан-клуб Трампа — не вся Нигерия, а преимущественно христианский юг, никогда не рукоплескавший разрушению башен-близнецов и другим громким акциям «Аль-Каиды». В 2017 г. его популярность на юге доходила до 70% (против 46% на мусульманском севере, что, впрочем, тоже немало). Показательно, что популярный в южных штатах Атику Абубакар, главный оппонент переизбранного в 2019 г. Мухаммаду Бухари, баллотировался на выборах под характерным слоганом Get Nigeria working again.
На юге Трампа ценят националисты игбо, в особенности поднимающие голову сепаратисты Биафры, и индигенисты Среднего пояса, в частности в штате Плато. С Биафрой, в принципе, все понятно — Трамп открыто поддержал выход Великобритании из ЕС и оживил надежды нового поколения биафрских сепаратистов во главе с Ннамди Кану на поддержку своей борьбы. Но что же нашли остальные жители этой страны в человеке, известном своей агрессивной антимигрантской риторикой, закрытием в феврале 2020 г. границ для въезда нигерийских граждан и нелестной характеристикой, данной им ряду африканских государств?
Из многочисленных интервью стало ясно, что 60% нигерийцев симпатизирует не Трампу, а суровому, несентиментальному, религиозному и консервативному реноме североамериканского лидера, что, в принципе, нормально для страны, где церквей и мечетей больше чем больниц. Любопытно, что «телевангелизм» и прочая протестантская отрыжка, переживающая взрывной рост популярности на юге Нигерии, сыграла большую роль и в победе в 2016 г. Дональда Трампа. А импонирующий нигерийцам образ tough guy созвучен и откровенно «гопническому» — называя вещи своими именами — уровню культуры и менталитета многих жителей этой страны, всемирно известной своей организованной преступностью и интернет-мошенничествами, и всеобщему разочарованию в лицемерном и коррумпированном политическом истеблишменте.
Журналисты и писатели указывают и еще на один странный аттрактор, проступающий за пеленой подкупающего нигерийцев социального консерватизма — честность североамериканского лидера. Видимо, поэтому нигерийцев не охладил даже наложенный на них в феврале travel ban, в котором некоторые обвинили провалы администрации Бухари, а не козни самого Трампа. Несмотря на подчас глубокий патриотизм, в глубине души многие нигерийцы, пускающиеся в рискованные путешествия в страны ЕС и в США и регулярно извлекаемые из вод Средиземного моря, вряд ли думают о состоянии своей страны и ее перспективах как-то иначе — свыше 45% молодых нигерийцев хотя бы раз в жизни задумываются о переезде, а в одних только США проживает уже свыше 3 млн нигерийцев. Так что Трамп просто озвучил то, что у многих (хотя и не у всех) вертелось на языке.
Forwarded from Росконгресс Директ
💸 Первая за 25 лет рецессия в странах Африки
Несмотря на то, что ситуация в Африке в настоящий момент статистически являет собой аномалию – всего 4% от общемирового количества инфицированных – COVID-19 нанес большой урон экономической активности в странах континента, по сути обратив вспять десятилетие экономического роста.
Коротко рассказываем о цифрах, определяющих экономическое будущее континента.
Несмотря на то, что ситуация в Африке в настоящий момент статистически являет собой аномалию – всего 4% от общемирового количества инфицированных – COVID-19 нанес большой урон экономической активности в странах континента, по сути обратив вспять десятилетие экономического роста.
Коротко рассказываем о цифрах, определяющих экономическое будущее континента.
Telegraph
Настоящее и будущее африканской экономики
🔹 Пандемия неумолимо толкает регион к первой за 25 лет рецессии, и в 2020 году, согласно недавнему исследованию Всемирного банка, в странах Африки к югу от Сахары реальный ВВП на душу населения сократится на 6,5% и только к концу 2021 года он, вероятно, вернется…
🇲🇱 Теория двух рукопожатий. О резонансном освобождении заложников в Мали
Минувшая неделя в Мали прошла под знаком еще одного знаменательного события. В обмен на 204 заключенных исламиста и выкуп в 10 млн евро «Группа поддержки ислама и мусульман» (JNIM) — местная ячейка «Аль-Каиды» — освободила лидера оппозиции Сумаилу Сиссе (похищен в марте незадолго до выборов), сотрудницу НКО Софи Петронен (похищена в декабре 2016 г.), а также двух итальянцев — туриста Никколу Кьяккьо (похищен в феврале 2019 г.) и священника Пьерлуиджи Маккалли (похищен в сентябре 2018 г.).
Размен выглядит «израильским» — из почти 200 выпущенных на волю заключенных только порядка десятка — «карьерные джихадисты», остальные — низкопрофильные боевики выходного дня и попавшие под горячую руку симпатизанты. Между тем освобожденный Сиссе — не особенно популярный, но и не последний политик-фульбе, легко победивший в своем избирательном округе, а его похищение боевиками Амаду Куфа настроило против джихадистов фульбскую знать. Петронен же была очень уважаема в Гао, и ее освобождение — явная уступка лидера JNIM Ияда Аг Гали туарегской знати.
Кейс высветил одну вещь — с террористами всегда ведутся переговоры, просто нам об этом не всегда рассказывают, а если рассказывают, то ровно столько, сколько нужно. Джихадисты — часть политического ландшафта, наряду с сепаратистами, правительством, разведкой, традиционными лидерами и кланами. А похищения случаются там и тогда, где на микроуровне звонков, переговоров и предварительных договоренностей с экстремистами (а у Сиссе они были) происходит сбой, потому что договорились либо не со всеми, либо не с теми, либо кто-то (в данном случае — мэр деревни Кумайра) просто переоценил свой посреднический вес.
И едва ли не самое важное — между всеми этими мирами — буквально пара рукопожатий, а связующим звеном выступает знать — «фронтмены» народа. Поначалу переговоры шли через Мустафу Лимама Шафи, мавританца со связями в Буркина-Фасо, конфидента свергнутого в 2014 г. автократа Блэза Компаоре, известного своим посредническим весом в Мали и связями с исламистами. Затем посредничество перешло к Амада Аг Биби, кидальскому депутату из аристократического семейства туарегских кланов ифогас, который связан с джихадистами и алжирской разведкой и в 2011 г. уже добился успешного освобождения иностранных заложников. Свою роль сыграл и нигерец Мохамед Акотей —тоже представитель ифогас, некогда воевавший со своим правительством.
Так что в резонансном размене ключевую роль сыграл туарегский нобилитет из кланов ифогас конфедерации кель-адаг в Томбукту и Кидале, основы «Координации Движений Азавада». Туарегские автономисты показали себя третьей силой между Бамако и «Аль-Каидой», а Аг Биби подтвердил статус влиятельного политика и главного связного Азавада с Аг Гали. Как и Аг Гали, Аг Биби был участником нескольких туарегских восстаний, но со временем его пути с Аг Гали разошлись — тот ушел в светский «Высший совет за единство Азавада», Аг Гали — в исламистский «Ансар ад-Дин», примкнувший затем к JNIM.
Наконец, JNIM показала себя самым перспективным и договороспособным из всех сахельских (и африканских) джихадистских движений, аффилированных с «Аль-Каидой». По сути, они настаивают лишь на выводе французских войск (что разделяет большинство населения страны), но даже с Францией и ее союзниками из «сахельской пятерки» у них есть общий враг в лице «Исламского государства». Переговоры с JNIM, в том числе на высшем уровне, велись в феврале и в марте с участием администрации свергнутого в августе Ибрагима Бубакара Кейты, продолжены они и новыми властями.
Перестав с 2016 г. атаковать «удаленные цели», JNIM намекает и Бамако, и Парижу, что не хочет себе полноты власти. Ликвидация же лидера «Аль-Каиды в Исламском Магрибе» Абдельмалека Друкделя может позволить изолировать ядро экосистемы, по сирийской модели развести по разным углам более умеренных радикалов и распределить власть между уже де-факто автономным Азавадом и вооруженными движениями в Мопти.
Минувшая неделя в Мали прошла под знаком еще одного знаменательного события. В обмен на 204 заключенных исламиста и выкуп в 10 млн евро «Группа поддержки ислама и мусульман» (JNIM) — местная ячейка «Аль-Каиды» — освободила лидера оппозиции Сумаилу Сиссе (похищен в марте незадолго до выборов), сотрудницу НКО Софи Петронен (похищена в декабре 2016 г.), а также двух итальянцев — туриста Никколу Кьяккьо (похищен в феврале 2019 г.) и священника Пьерлуиджи Маккалли (похищен в сентябре 2018 г.).
Размен выглядит «израильским» — из почти 200 выпущенных на волю заключенных только порядка десятка — «карьерные джихадисты», остальные — низкопрофильные боевики выходного дня и попавшие под горячую руку симпатизанты. Между тем освобожденный Сиссе — не особенно популярный, но и не последний политик-фульбе, легко победивший в своем избирательном округе, а его похищение боевиками Амаду Куфа настроило против джихадистов фульбскую знать. Петронен же была очень уважаема в Гао, и ее освобождение — явная уступка лидера JNIM Ияда Аг Гали туарегской знати.
Кейс высветил одну вещь — с террористами всегда ведутся переговоры, просто нам об этом не всегда рассказывают, а если рассказывают, то ровно столько, сколько нужно. Джихадисты — часть политического ландшафта, наряду с сепаратистами, правительством, разведкой, традиционными лидерами и кланами. А похищения случаются там и тогда, где на микроуровне звонков, переговоров и предварительных договоренностей с экстремистами (а у Сиссе они были) происходит сбой, потому что договорились либо не со всеми, либо не с теми, либо кто-то (в данном случае — мэр деревни Кумайра) просто переоценил свой посреднический вес.
И едва ли не самое важное — между всеми этими мирами — буквально пара рукопожатий, а связующим звеном выступает знать — «фронтмены» народа. Поначалу переговоры шли через Мустафу Лимама Шафи, мавританца со связями в Буркина-Фасо, конфидента свергнутого в 2014 г. автократа Блэза Компаоре, известного своим посредническим весом в Мали и связями с исламистами. Затем посредничество перешло к Амада Аг Биби, кидальскому депутату из аристократического семейства туарегских кланов ифогас, который связан с джихадистами и алжирской разведкой и в 2011 г. уже добился успешного освобождения иностранных заложников. Свою роль сыграл и нигерец Мохамед Акотей —тоже представитель ифогас, некогда воевавший со своим правительством.
Так что в резонансном размене ключевую роль сыграл туарегский нобилитет из кланов ифогас конфедерации кель-адаг в Томбукту и Кидале, основы «Координации Движений Азавада». Туарегские автономисты показали себя третьей силой между Бамако и «Аль-Каидой», а Аг Биби подтвердил статус влиятельного политика и главного связного Азавада с Аг Гали. Как и Аг Гали, Аг Биби был участником нескольких туарегских восстаний, но со временем его пути с Аг Гали разошлись — тот ушел в светский «Высший совет за единство Азавада», Аг Гали — в исламистский «Ансар ад-Дин», примкнувший затем к JNIM.
Наконец, JNIM показала себя самым перспективным и договороспособным из всех сахельских (и африканских) джихадистских движений, аффилированных с «Аль-Каидой». По сути, они настаивают лишь на выводе французских войск (что разделяет большинство населения страны), но даже с Францией и ее союзниками из «сахельской пятерки» у них есть общий враг в лице «Исламского государства». Переговоры с JNIM, в том числе на высшем уровне, велись в феврале и в марте с участием администрации свергнутого в августе Ибрагима Бубакара Кейты, продолжены они и новыми властями.
Перестав с 2016 г. атаковать «удаленные цели», JNIM намекает и Бамако, и Парижу, что не хочет себе полноты власти. Ликвидация же лидера «Аль-Каиды в Исламском Магрибе» Абдельмалека Друкделя может позволить изолировать ядро экосистемы, по сирийской модели развести по разным углам более умеренных радикалов и распределить власть между уже де-факто автономным Азавадом и вооруженными движениями в Мопти.
🇸🇳 Халифа на час. О религиозно-политическом кризисе в сенегальской Мекке
Город Туба — священная столица сенегальского суфийского братства муридийя — расколот борьбой за духовное наследство скончавшегося в мае 2019 г. марабу Бечьо Чьюна, лидера чантакунов — влиятельного течения муридийи. На его наследство претендует вдова и пятая супруга, самопровозглашенная марабу Cохна Айда Джалло, и его старший сын Cеринь Салью Чьюн.
Своим вызывающим поведением, подрывающим иерархию теократической империи муридов, Cохна (это не имя, а уважительное обращение; так, в частности, у муридов обращаются к женщинам, совершившим хадж. У более элитарного братства тиджанийя, как и у арабов, таких зовут аджарату, но у муридов — подлинно народного сенегальского тариката — всегда все иначе) навлекла на себя гнев халифа, в прошлом году раздраженно заметившего, что «при шариате ее бы казнили, но времена изменились».
У ее супруга действительно не было полномочий сделать ее шейхом, а тем более шейхессой — обычно титул наследует либо старший сын, либо — за его отсутствием — кто-то назначается самим халифом. Правда, в братстве женщины наследуют учеников усопшего марабу, но строго биологическим родством. Поэтому ее отлучили от празднования 6 октября Большого Магала в Тубе — паломничества к мавзолею основателя братства Амаду Бамба (ум. 1927), а также запретили ей отправлять ритуалы в регионе Джурбель, на родине супруга.
Правда ли все дело в том, что она женщина? В авраамических религиях статус женщины бесспорно принижен, но у муридов их роль довольно велика. Из двух главных праздников тариката один — Магал Туба — посвящен Амаду Бамба, а другой — Магал Порохан — Мам Джарре Буссо, матери Бамба. Огромную роль в жизни ордена играла Маймуна Хадим Мбаке Мбаке (1924-99), младшая дочь Бамба. Считается, правда, что у женщин-марабу меньше барке (от араб. بركة ), или благодати, но вопрос этот в высшей степени спорный.
О роли муридийи красноречиво говорит хотя бы то, что Туба стала центром паукообразного распространения нового коронавируса, а политическая и идеологическая власть марабу через моду моду — состоятельных мигрантов — распространяется далеко за океан, к диаспоре в Нью-Йорке, Париже, Милане. Сенегальские суфии вообще убеждены, что достичь рая без духовного наставника невозможно. Однако религиозная власть в Сенегале множится, рынок духовных услуг становится все более конкурентным по мере прирастания марабу внуками и правнуками, однако вопиюще роскошный образ жизни духовных лидеров муридийи — крупной бизнес-экосистемы, фактического монополиста производства арахиса и полуфеодального сеньора для безземельных крестьян — побуждает людей искать дальше.
Расталкивая всех локтями, на уходящий поезд попробовал запрыгнуть марабу Бечьо Тьюн, скандальный и популярный «молодежный халиф» и успешный религиозный предприниматель — своих последователей он завлекал мероприятиями с музыкой, танцами, напитками, призывал к реформированию братства, его демократизации, а со временем влился и в политику и вместе с другим марабу Моду Кара активно защищал в 2012 г. безуспешно переизбиравшегося на третий срок Абдулая Вада — жертвы кровопролитных потасовок и стали формальным поводом для возбуждения против него уголовного дела. Что бы там ни случилось, он был столь же противоречив, сколь и популярен, и после его кончины началась нешуточная война за наследство. К Айде Джалло в стране тоже неравнодушен никто — для одних она почти блудница, для других — почти святая.
Может показаться, что борьба идет не за души, а за кошельки паствы — злые языки утверждают, что Сохна унаследовала от мужа полученные им в качестве даров миллионы франков, дорогие часы, украшения и даже виллу с бассейном. Но она же обрела популярность среди многих сенегальских женщин — городской бедноты, нижнего сегмента среднего класса — и с ней поэтому просто вынуждены считаться и светские, и духовные власти.
Город Туба — священная столица сенегальского суфийского братства муридийя — расколот борьбой за духовное наследство скончавшегося в мае 2019 г. марабу Бечьо Чьюна, лидера чантакунов — влиятельного течения муридийи. На его наследство претендует вдова и пятая супруга, самопровозглашенная марабу Cохна Айда Джалло, и его старший сын Cеринь Салью Чьюн.
Своим вызывающим поведением, подрывающим иерархию теократической империи муридов, Cохна (это не имя, а уважительное обращение; так, в частности, у муридов обращаются к женщинам, совершившим хадж. У более элитарного братства тиджанийя, как и у арабов, таких зовут аджарату, но у муридов — подлинно народного сенегальского тариката — всегда все иначе) навлекла на себя гнев халифа, в прошлом году раздраженно заметившего, что «при шариате ее бы казнили, но времена изменились».
У ее супруга действительно не было полномочий сделать ее шейхом, а тем более шейхессой — обычно титул наследует либо старший сын, либо — за его отсутствием — кто-то назначается самим халифом. Правда, в братстве женщины наследуют учеников усопшего марабу, но строго биологическим родством. Поэтому ее отлучили от празднования 6 октября Большого Магала в Тубе — паломничества к мавзолею основателя братства Амаду Бамба (ум. 1927), а также запретили ей отправлять ритуалы в регионе Джурбель, на родине супруга.
Правда ли все дело в том, что она женщина? В авраамических религиях статус женщины бесспорно принижен, но у муридов их роль довольно велика. Из двух главных праздников тариката один — Магал Туба — посвящен Амаду Бамба, а другой — Магал Порохан — Мам Джарре Буссо, матери Бамба. Огромную роль в жизни ордена играла Маймуна Хадим Мбаке Мбаке (1924-99), младшая дочь Бамба. Считается, правда, что у женщин-марабу меньше барке (от араб. بركة ), или благодати, но вопрос этот в высшей степени спорный.
О роли муридийи красноречиво говорит хотя бы то, что Туба стала центром паукообразного распространения нового коронавируса, а политическая и идеологическая власть марабу через моду моду — состоятельных мигрантов — распространяется далеко за океан, к диаспоре в Нью-Йорке, Париже, Милане. Сенегальские суфии вообще убеждены, что достичь рая без духовного наставника невозможно. Однако религиозная власть в Сенегале множится, рынок духовных услуг становится все более конкурентным по мере прирастания марабу внуками и правнуками, однако вопиюще роскошный образ жизни духовных лидеров муридийи — крупной бизнес-экосистемы, фактического монополиста производства арахиса и полуфеодального сеньора для безземельных крестьян — побуждает людей искать дальше.
Расталкивая всех локтями, на уходящий поезд попробовал запрыгнуть марабу Бечьо Тьюн, скандальный и популярный «молодежный халиф» и успешный религиозный предприниматель — своих последователей он завлекал мероприятиями с музыкой, танцами, напитками, призывал к реформированию братства, его демократизации, а со временем влился и в политику и вместе с другим марабу Моду Кара активно защищал в 2012 г. безуспешно переизбиравшегося на третий срок Абдулая Вада — жертвы кровопролитных потасовок и стали формальным поводом для возбуждения против него уголовного дела. Что бы там ни случилось, он был столь же противоречив, сколь и популярен, и после его кончины началась нешуточная война за наследство. К Айде Джалло в стране тоже неравнодушен никто — для одних она почти блудница, для других — почти святая.
Может показаться, что борьба идет не за души, а за кошельки паствы — злые языки утверждают, что Сохна унаследовала от мужа полученные им в качестве даров миллионы франков, дорогие часы, украшения и даже виллу с бассейном. Но она же обрела популярность среди многих сенегальских женщин — городской бедноты, нижнего сегмента среднего класса — и с ней поэтому просто вынуждены считаться и светские, и духовные власти.
Forwarded from Улыбаемся & Машем
Встретить в Африке человека, получившего образование в России или СССР, разумеется, не редкость, но тех, кто по прошествии многих лет русский язык не забыл и продолжает им уверенно пользоваться, все же не так много. Как правило, это африканцы, которые в свое время обзавелись русскими семьями и теперь не имеющие недостатка в разговорной практике. Якуб оказался именно из таких. Он сразу же рассказал, что у него две русских дочери и потом неоднократно с нескрываемым удовольствием показывал мне фотографии в телефоне с ними и внуками. Правда, русская семья теперь далеко, а у Якуба другая жена – чадская. Что же, так бывает, - думал я и не задавал лишних вопросов.
#чад
#чад
Forwarded from Великий Трек
Boer lives matter
В ЮАР продолжает разворачиваться история с убийством Брендина Хорнера, 21-летнего африканера, работавшего менеджером на ферме в городке Paul Rox провинции Фри-Стэйт. В начале октября его тело с веревкой на шее и окровавленным ножом у его ног, было обнаружено местными жителями. Были признаки того, что Хорнера пытали.
По горячим следам с наводки местных жителей полиция задержала двух африканцев. При задержании у них были обнаружены окровавленные одежда и обувь. Один из них находился на свободе под залогом, он подозревался в хищение скота. Через несколько дней после убийства, 6 октября, в город Сенекал, где проходило судебное слушанье по делу Хорнера, съехалось более тысячи белых фермеров. Многие из них были вооружены (у большинства фермеров есть лицензия на оружие), некоторые держали плакаты и были одеты в футболки Boer lives matter, Stop Farm Murders, Enough is Enough.
Как это часто случается в толпе, что-то стало импульсом, раздались выстрелы, тысяча фермеров пошли штурмовать здание суда, призывая им выдать подозреваемых в убийстве. В ходе беспорядков была атакована и перевернута полицейская машина. Вскоре толпа успокоилась и был восстановлен порядок. Однако новости о противостояние в Сенекале захлестнули южноафриканские СМИ и социальные медиа. В городок начали съезжаться правые бурские и левые африканские радикалы, каждый на свой лад призывая к восстановлению справедливости. Сенекал быстро начал превращаться в горячую точку, где потенциально может вспыхнуть самый массовый расовый конфликт с 1994 г. В город срочно приехали представители всех крупных политических партий, а также размещены усиленные полицейские наряды. С обращением к нации выступил Рамапоса, в котором выразил сожаление в связи со смертью Хорнера, однако отказался признавать произошедшее геноцидом белых.
Afriforum – главная африканерская правозащитная организация – уже много лет обращается к правительству и полиции требуя взять регулярные атаки и убийства, нередко сопровождающиеся жестокими многочасовыми пытками, под особый контроль. Afriforum утверждает, что атаки на фермы подрывают экономическую и продовольственную безопасность страны, а также носят характер убийств на расовой почвы и этнических чисток. В свою очередь, правительство полагает, что нападения на фермы нельзя выделять из общей криминальной статистики, а утверждения о расовой подоплеки этих атак не имеют под собой оснований.
Конфликт на почве убийства усугубляется критической ситуацией в экономике и рекордной безработицей, при которых недовольство обездоленных масс легко окрасить в расовые мотивы. Впервые за долгое время, правые африканерские организации, предпочитавшие оставаться в тени, проявили коллективную активность в публичных процессах. Правительство уже заявило, что начнет расследование деятельности белых автономных вооруженных групп, некоторые из которых тренировались экс-офицерами израильской армии.
В ЮАР продолжает разворачиваться история с убийством Брендина Хорнера, 21-летнего африканера, работавшего менеджером на ферме в городке Paul Rox провинции Фри-Стэйт. В начале октября его тело с веревкой на шее и окровавленным ножом у его ног, было обнаружено местными жителями. Были признаки того, что Хорнера пытали.
По горячим следам с наводки местных жителей полиция задержала двух африканцев. При задержании у них были обнаружены окровавленные одежда и обувь. Один из них находился на свободе под залогом, он подозревался в хищение скота. Через несколько дней после убийства, 6 октября, в город Сенекал, где проходило судебное слушанье по делу Хорнера, съехалось более тысячи белых фермеров. Многие из них были вооружены (у большинства фермеров есть лицензия на оружие), некоторые держали плакаты и были одеты в футболки Boer lives matter, Stop Farm Murders, Enough is Enough.
Как это часто случается в толпе, что-то стало импульсом, раздались выстрелы, тысяча фермеров пошли штурмовать здание суда, призывая им выдать подозреваемых в убийстве. В ходе беспорядков была атакована и перевернута полицейская машина. Вскоре толпа успокоилась и был восстановлен порядок. Однако новости о противостояние в Сенекале захлестнули южноафриканские СМИ и социальные медиа. В городок начали съезжаться правые бурские и левые африканские радикалы, каждый на свой лад призывая к восстановлению справедливости. Сенекал быстро начал превращаться в горячую точку, где потенциально может вспыхнуть самый массовый расовый конфликт с 1994 г. В город срочно приехали представители всех крупных политических партий, а также размещены усиленные полицейские наряды. С обращением к нации выступил Рамапоса, в котором выразил сожаление в связи со смертью Хорнера, однако отказался признавать произошедшее геноцидом белых.
Afriforum – главная африканерская правозащитная организация – уже много лет обращается к правительству и полиции требуя взять регулярные атаки и убийства, нередко сопровождающиеся жестокими многочасовыми пытками, под особый контроль. Afriforum утверждает, что атаки на фермы подрывают экономическую и продовольственную безопасность страны, а также носят характер убийств на расовой почвы и этнических чисток. В свою очередь, правительство полагает, что нападения на фермы нельзя выделять из общей криминальной статистики, а утверждения о расовой подоплеки этих атак не имеют под собой оснований.
Конфликт на почве убийства усугубляется критической ситуацией в экономике и рекордной безработицей, при которых недовольство обездоленных масс легко окрасить в расовые мотивы. Впервые за долгое время, правые африканерские организации, предпочитавшие оставаться в тени, проявили коллективную активность в публичных процессах. Правительство уже заявило, что начнет расследование деятельности белых автономных вооруженных групп, некоторые из которых тренировались экс-офицерами израильской армии.
🇬🇳 Проклятие третьего срока. О выборах в Гвинее
Первый тур президентских выборов в Гвинейской Республике открывает большой электоральный цикл в Западной Африке. Эти выборы важны и интересны еще и потому, что Гвинея — сфера преимущественного влияния российского бизнеса (не только «Русала» и «Нордголда», но и десятков других компаний), российские советники и политтехнологи консультируют руководство баллотирующегося на третий срок Альфы Конде и влияют на принятие политических решений, а опыт конституционного референдума с 91,5% «да» с последующим выдвижением Конде на новый срок, безусловно, в какой-то степени имелся в виду и при принятии соответствующих решений внутри России.
Несмотря на кровавые столкновения с силами безопасности, гвинейской оппозиции, объединенной в Национальный фронт защиты конституции, не удалось убедить население проголосовать «против» на мартовском референдуме, открывшем Конде путь к третьему президентскому мандату. Призывы к бойкоту голосования не остановили выдвижение в качестве кандидата лидера оппозиции Селу Далейна Диалло, расколовшего и ослабившего антиправительственные силы. А благодаря «этнической арифметике» опирающийся на мандеязычные регионы Конде вполне может обойти соперника и вновь возглавить страну. Но будущее готовит ему много сюрпризов — еще накануне выборов в третьем по величине городе Киндиа мятежники убили начальника военной базы, напали на другую воинскую часть и освободили заключенных. Несмотря на то что спецназ полностью восстановил контроль в Киндиа, власти полностью заблокировали столичный квартал Калум.
На кону — проклятая проблема «третьего срока», расколовшая истеблишмент западноафриканских государств. И Конде не одинок в своем решении — следом за ним в этом же месяце на третий срок баллотируется и глава Кот-д'Ивуара Алассан Уаттара. С другой стороны, против Конде резко выступили соседи — Сенегал и Гвинея-Бисау, разыгрывающие «фульбскую» карту и открыто поддерживающие лидера гвинейской оппозиции Селу Далена Диалло. Накал страстей дошел до того, что 27 сентября Гвинея закрыла границы с тремя соседями, подозревая их в попытках дестабилизации ситуации в стране. Неприятие прозвучало и из Нигера, президент которого Махамаду Иссуфу соперничал с Конде по поводу лидерства в Социнтерне – и тоже уже давно определился со своим преемником. В целом, африканские страны все больше тяготятся долгожителями, и ставка российского руководства на Конде объясняется не только экспортируемой российскими политтехнологами идеологией «стабильности», но и банальным нежеланием договариваться с новым руководством страны.
С новыми старыми друзьями — Россией, Ираном, Китаем, Турцией — Гвинее не привыкать жить в международной изоляции. Однако плоды такой самостоятельности — довольно посредственны и лучше всего могут быть охарактеризованы как «рост без развития»: российские и китайские инвестиции не принесли стране золотых гор, а состояние дорог, мостов, ключевой инфраструктуры, школ и больниц — под стать преклонному возрасту главы государства. О рубежных выборах в Гвинее — в следующем материале.
Первый тур президентских выборов в Гвинейской Республике открывает большой электоральный цикл в Западной Африке. Эти выборы важны и интересны еще и потому, что Гвинея — сфера преимущественного влияния российского бизнеса (не только «Русала» и «Нордголда», но и десятков других компаний), российские советники и политтехнологи консультируют руководство баллотирующегося на третий срок Альфы Конде и влияют на принятие политических решений, а опыт конституционного референдума с 91,5% «да» с последующим выдвижением Конде на новый срок, безусловно, в какой-то степени имелся в виду и при принятии соответствующих решений внутри России.
Несмотря на кровавые столкновения с силами безопасности, гвинейской оппозиции, объединенной в Национальный фронт защиты конституции, не удалось убедить население проголосовать «против» на мартовском референдуме, открывшем Конде путь к третьему президентскому мандату. Призывы к бойкоту голосования не остановили выдвижение в качестве кандидата лидера оппозиции Селу Далейна Диалло, расколовшего и ослабившего антиправительственные силы. А благодаря «этнической арифметике» опирающийся на мандеязычные регионы Конде вполне может обойти соперника и вновь возглавить страну. Но будущее готовит ему много сюрпризов — еще накануне выборов в третьем по величине городе Киндиа мятежники убили начальника военной базы, напали на другую воинскую часть и освободили заключенных. Несмотря на то что спецназ полностью восстановил контроль в Киндиа, власти полностью заблокировали столичный квартал Калум.
На кону — проклятая проблема «третьего срока», расколовшая истеблишмент западноафриканских государств. И Конде не одинок в своем решении — следом за ним в этом же месяце на третий срок баллотируется и глава Кот-д'Ивуара Алассан Уаттара. С другой стороны, против Конде резко выступили соседи — Сенегал и Гвинея-Бисау, разыгрывающие «фульбскую» карту и открыто поддерживающие лидера гвинейской оппозиции Селу Далена Диалло. Накал страстей дошел до того, что 27 сентября Гвинея закрыла границы с тремя соседями, подозревая их в попытках дестабилизации ситуации в стране. Неприятие прозвучало и из Нигера, президент которого Махамаду Иссуфу соперничал с Конде по поводу лидерства в Социнтерне – и тоже уже давно определился со своим преемником. В целом, африканские страны все больше тяготятся долгожителями, и ставка российского руководства на Конде объясняется не только экспортируемой российскими политтехнологами идеологией «стабильности», но и банальным нежеланием договариваться с новым руководством страны.
С новыми старыми друзьями — Россией, Ираном, Китаем, Турцией — Гвинее не привыкать жить в международной изоляции. Однако плоды такой самостоятельности — довольно посредственны и лучше всего могут быть охарактеризованы как «рост без развития»: российские и китайские инвестиции не принесли стране золотых гор, а состояние дорог, мостов, ключевой инфраструктуры, школ и больниц — под стать преклонному возрасту главы государства. О рубежных выборах в Гвинее — в следующем материале.
Telegraph
Проклятие третьего срока
«Профессор» и «технократ» Всего Конституционный суд страны зарегистрировал 12 кандидатов, но, как это часто бывает, внимание и внутри страны, и за ее пределами приковано лишь к двум значимым фигурам – действующему президенту и лидеру правящего «Объединения…
Forwarded from Африканские заметки
Канал преодолел отметку в 1000 подписчиков ✨, за что я очень благодарна и рада приветствовать всех, кто присоединился.
Понимаю, что тематика канала очень узкая, но я всегда открыта к предложениям и идеям.
По традиции этой уникальной в своём разнообразии платформы, хочу поделиться с вами каналами, которые люблю и читаю сама и вам рекомендую:
Начну с тех, кто своим примером вдохновили меня и очень помогли в самом начале пути:
@africanists самый крупный канал об Африке. Спасибо за ценные советы 🙏🏾
@zangaro не пропускаю ни один пост. Очень интересный слог и превосходное качество материала. Когда-то очень удивил глубокий анализ происходящего в Бурунди, хотя я не понаслышке знаю, что информация не лежит на поверхности. Большое спасибо за поддержку в начале пути 🙏🏾
@afric_ylbIbka здесь публикуются не только новости континента в режиме реального времени, но есть и серьезная аналитика как по отдельным странам, так и по 🌍 в целом. Спасибо за репосты 🙏🏾
@Isthatyouafrica не только новости об Африке, но и позитив на ежедневной основе. Спасибо за интересный контент и репосты 🙏🏾
@energy4africa глубокая аналитика энергетического прошлого, настоящего и будущего континента. Спасибо за идею и помощь в реализации 🙏🏾
Также очень люблю читать о континенте у:
@bhmoth автор пишет заметки о жизни в разных странах Африки. Очень тонко подмечает культурные различия. Обнаружила много схожего у Бурунди с Угандой.
@because_africa тоже канал о жизни на континенте. Сейчас автор находится в Мали, где застал военный переворот.
@Ethiopia_tezeta интересный канал для того, чтобы открыть для себя Эфиопию. Читаю с удовольствием.
@afropunk замечательные, но редкие зарисовки о культурной составляющей Африки
@madagasikara2020 пишет о Мадагаскаре. Желаю развития и побольше таких каналов на просторах телеграма.
Поскольку очень интересуюсь Ближним Востоком, не могу не упомянуть:
@rybar канал на стыке Ближнего Востока и Африки. Над ним работает серьезная аналитическая группа, мнению которой можно доверять.
@Abbasdjuma авторский канал журналиста-международника Аббаса Джума. Ежедневная публикация новостей, часто с места событий. Необычный взгляд на происходящее не только на Ближнем Востоке.
@russ_orientalist тоже авторский канал с интересным мнением о международных процессах.
@mideastr здесь всё - от политики и серьёзных статей до зарисовок из повседневной жизни.
@q_e_d_around_the_world то, что могли упустить другие.
@notesinthemargin очень люблю посты про особенности менталитета и книги
@vostochnysyndrome о Востоке с точки зрения Израиля. Также посмотрела все видео на ютуб-канале автора. Очень интересно!
@darulaman погружение в историю и развитие Исламской цивилизации.
Среди каналов, посвящённых дипломатии, выделяю:
@diplomatia делаем совместные подборки каждую субботу о развитии российско-африканских отношений
@insideUN немного закулисья ООН
@dpol_un канал первого заместителя Постпреда России при ООН Д.Полянского
И, так как в своё время тоже занималась переводами фильмов, очень люблю читать каналы, которые рассказывают о трудностях, с которыми сталкиваешься, когда прописываешь текст для озвучки:
@mrmetaphrast канал переводчика, который сейчас активно сотрудничает с кинопоиском
@cereal_translator моя тёзка, переводы которой можно встретить на нетфликсе, Кинопоиске и много где ещё.
Понимаю, что тематика канала очень узкая, но я всегда открыта к предложениям и идеям.
По традиции этой уникальной в своём разнообразии платформы, хочу поделиться с вами каналами, которые люблю и читаю сама и вам рекомендую:
Начну с тех, кто своим примером вдохновили меня и очень помогли в самом начале пути:
@africanists самый крупный канал об Африке. Спасибо за ценные советы 🙏🏾
@zangaro не пропускаю ни один пост. Очень интересный слог и превосходное качество материала. Когда-то очень удивил глубокий анализ происходящего в Бурунди, хотя я не понаслышке знаю, что информация не лежит на поверхности. Большое спасибо за поддержку в начале пути 🙏🏾
@afric_ylbIbka здесь публикуются не только новости континента в режиме реального времени, но есть и серьезная аналитика как по отдельным странам, так и по 🌍 в целом. Спасибо за репосты 🙏🏾
@Isthatyouafrica не только новости об Африке, но и позитив на ежедневной основе. Спасибо за интересный контент и репосты 🙏🏾
@energy4africa глубокая аналитика энергетического прошлого, настоящего и будущего континента. Спасибо за идею и помощь в реализации 🙏🏾
Также очень люблю читать о континенте у:
@bhmoth автор пишет заметки о жизни в разных странах Африки. Очень тонко подмечает культурные различия. Обнаружила много схожего у Бурунди с Угандой.
@because_africa тоже канал о жизни на континенте. Сейчас автор находится в Мали, где застал военный переворот.
@Ethiopia_tezeta интересный канал для того, чтобы открыть для себя Эфиопию. Читаю с удовольствием.
@afropunk замечательные, но редкие зарисовки о культурной составляющей Африки
@madagasikara2020 пишет о Мадагаскаре. Желаю развития и побольше таких каналов на просторах телеграма.
Поскольку очень интересуюсь Ближним Востоком, не могу не упомянуть:
@rybar канал на стыке Ближнего Востока и Африки. Над ним работает серьезная аналитическая группа, мнению которой можно доверять.
@Abbasdjuma авторский канал журналиста-международника Аббаса Джума. Ежедневная публикация новостей, часто с места событий. Необычный взгляд на происходящее не только на Ближнем Востоке.
@russ_orientalist тоже авторский канал с интересным мнением о международных процессах.
@mideastr здесь всё - от политики и серьёзных статей до зарисовок из повседневной жизни.
@q_e_d_around_the_world то, что могли упустить другие.
@notesinthemargin очень люблю посты про особенности менталитета и книги
@vostochnysyndrome о Востоке с точки зрения Израиля. Также посмотрела все видео на ютуб-канале автора. Очень интересно!
@darulaman погружение в историю и развитие Исламской цивилизации.
Среди каналов, посвящённых дипломатии, выделяю:
@diplomatia делаем совместные подборки каждую субботу о развитии российско-африканских отношений
@insideUN немного закулисья ООН
@dpol_un канал первого заместителя Постпреда России при ООН Д.Полянского
И, так как в своё время тоже занималась переводами фильмов, очень люблю читать каналы, которые рассказывают о трудностях, с которыми сталкиваешься, когда прописываешь текст для озвучки:
@mrmetaphrast канал переводчика, который сейчас активно сотрудничает с кинопоиском
@cereal_translator моя тёзка, переводы которой можно встретить на нетфликсе, Кинопоиске и много где ещё.
🇳🇬 Страна, где страшно быть молодым. О протестах в Нигерии
Последние три недели Нигерию сотрясают масштабные протесты против полицейского произвола и за реформирование сил правопорядка. Под огнем критики активистов оказался сформированный еще в 1992 г. Специальный отряд по борьбе с ограблениями (SARS). Гражданам он запомнился внесудебными расправами, многочасовыми пытками, похищениями, вымогательствами и убийствами задержанных в СИЗО. По разным оценкам, 70% полицейских SARS не соответствует профессиональным критериям отбора и подготовки кадров, члены отряда рутинно вымогают деньги у окада — водителей мототакси и легко открывают огонь по мелким правонарушителям, нередко находясь в алкогольном или наркотическом опьянении.
Действующая с декабря 2016 г. группа активистов, выступающая под лозунгом #EndSARS, в начале октября благодаря мобилизации в соцсетях и медийной поддержке селебрити переросла в мощное движение, охватившее 25 штатов страны и сопровождающееся перекрытием трасс и автомобильных развязок в крупнейших городах, в том числе в федеральной столице Абудже, экономическом центре Лагосе и третьем по населению городе Ибадане, где протестующие захватили здания правительств штатов.
Указом президента Мухаммаду Бухари SARS был распущен, была анонсирована реформа полиции, однако протестующие не остановились на достигнутом — они выдвигают все больше требований отчетливо политического и социального характера, требуют суда над полицейскими, замешанными в похищениях и убийствах. Движение ширится — 19 октября толпа сожгла полицейские участки и освободила заключенных тюрьмы «Око» в Бенин-Сити (штат Эдо), после чего в штате был объявлен комендантский час, в Абуджу были введены войска, а движение перекидывается и на северные штаты, где SARS, в отличие от Юга, действовал тайно и под покровом ночи, а недовольством полицейским произволом сдерживалось активностью террористов «Боко харам» и вооруженных этнических ополчений.
Лицом протеста стали образованные и состоятельные молодые люди — главная жертва операций SARS. Из года в год в поиске всемирно известных Yahoo yahoo boys — интернет-мошенников — в рейдах на кинотеатры, ночные клубы и интернет-кафе пострадало множество молодых людей — студентов, сетевых инженеров, программистов и дизайнеров. Молодость, дреды, современная и модная одежда «не с рынка», татуировка, рюкзак с ноутбуком и припаркованный Chevrolet или Range Rover возле непритязательного многоквартирного блока — достаточное основание, чтобы быть заподозренным в мошенничестве.
Не разбираясь в премудростях профессий сисадмина или фронтэнд-разработчика, малограмотные полицейские бесцеремонно копаются в ноутбуках и телефонах, ставят в тупик требованиями предъявить «девелоперский ID», «JavaScript ID» или вопросами в духе «Где офис Python в Лагосе?», после чего рутинно избивают и вымогают деньги у фрилансеров, которым не посчастливилось иметь удостоверение сотрудника IT-компании.
У нигерийских интернет-мошенников, стремительно захватывающих соседнюю Гану, где хорошее интернет-соединение и масса возможностей, — действительно одиозная репутация, поэтому зарубежные IT-компании нередко отказывают в найме квалифицированным обладателям нигерийского паспорта. В хорошо организованной «индустрии 419» с ее многоуровневыми мошенническими схемами действительно работает немало молодых людей — это операторы банковских аккаунтов, хакеры, технические специалисты, юристы, изготовители фальшивых документов.
В стране, где никто не надеется на государство, а «человек человеку волк», молодые люди с университетскими дипломами не стремятся замещать стартовые позиции на госслужбе с зарплатой чуть больше $100 в месяц, а предложения президента Бухари «идти работать в поле» вызывают лишь сдержанную улыбку. Они выживают, как умеют, и не особенно заботятся о моральной составляющей своего ремесла — развести своего богача допустимо, а иностранца — почти легитимно. Поэтому реформа полиции — борьба с симптомами, а не причинами глубокого социального кризиса.
Последние три недели Нигерию сотрясают масштабные протесты против полицейского произвола и за реформирование сил правопорядка. Под огнем критики активистов оказался сформированный еще в 1992 г. Специальный отряд по борьбе с ограблениями (SARS). Гражданам он запомнился внесудебными расправами, многочасовыми пытками, похищениями, вымогательствами и убийствами задержанных в СИЗО. По разным оценкам, 70% полицейских SARS не соответствует профессиональным критериям отбора и подготовки кадров, члены отряда рутинно вымогают деньги у окада — водителей мототакси и легко открывают огонь по мелким правонарушителям, нередко находясь в алкогольном или наркотическом опьянении.
Действующая с декабря 2016 г. группа активистов, выступающая под лозунгом #EndSARS, в начале октября благодаря мобилизации в соцсетях и медийной поддержке селебрити переросла в мощное движение, охватившее 25 штатов страны и сопровождающееся перекрытием трасс и автомобильных развязок в крупнейших городах, в том числе в федеральной столице Абудже, экономическом центре Лагосе и третьем по населению городе Ибадане, где протестующие захватили здания правительств штатов.
Указом президента Мухаммаду Бухари SARS был распущен, была анонсирована реформа полиции, однако протестующие не остановились на достигнутом — они выдвигают все больше требований отчетливо политического и социального характера, требуют суда над полицейскими, замешанными в похищениях и убийствах. Движение ширится — 19 октября толпа сожгла полицейские участки и освободила заключенных тюрьмы «Око» в Бенин-Сити (штат Эдо), после чего в штате был объявлен комендантский час, в Абуджу были введены войска, а движение перекидывается и на северные штаты, где SARS, в отличие от Юга, действовал тайно и под покровом ночи, а недовольством полицейским произволом сдерживалось активностью террористов «Боко харам» и вооруженных этнических ополчений.
Лицом протеста стали образованные и состоятельные молодые люди — главная жертва операций SARS. Из года в год в поиске всемирно известных Yahoo yahoo boys — интернет-мошенников — в рейдах на кинотеатры, ночные клубы и интернет-кафе пострадало множество молодых людей — студентов, сетевых инженеров, программистов и дизайнеров. Молодость, дреды, современная и модная одежда «не с рынка», татуировка, рюкзак с ноутбуком и припаркованный Chevrolet или Range Rover возле непритязательного многоквартирного блока — достаточное основание, чтобы быть заподозренным в мошенничестве.
Не разбираясь в премудростях профессий сисадмина или фронтэнд-разработчика, малограмотные полицейские бесцеремонно копаются в ноутбуках и телефонах, ставят в тупик требованиями предъявить «девелоперский ID», «JavaScript ID» или вопросами в духе «Где офис Python в Лагосе?», после чего рутинно избивают и вымогают деньги у фрилансеров, которым не посчастливилось иметь удостоверение сотрудника IT-компании.
У нигерийских интернет-мошенников, стремительно захватывающих соседнюю Гану, где хорошее интернет-соединение и масса возможностей, — действительно одиозная репутация, поэтому зарубежные IT-компании нередко отказывают в найме квалифицированным обладателям нигерийского паспорта. В хорошо организованной «индустрии 419» с ее многоуровневыми мошенническими схемами действительно работает немало молодых людей — это операторы банковских аккаунтов, хакеры, технические специалисты, юристы, изготовители фальшивых документов.
В стране, где никто не надеется на государство, а «человек человеку волк», молодые люди с университетскими дипломами не стремятся замещать стартовые позиции на госслужбе с зарплатой чуть больше $100 в месяц, а предложения президента Бухари «идти работать в поле» вызывают лишь сдержанную улыбку. Они выживают, как умеют, и не особенно заботятся о моральной составляющей своего ремесла — развести своего богача допустимо, а иностранца — почти легитимно. Поэтому реформа полиции — борьба с симптомами, а не причинами глубокого социального кризиса.
🇨🇩 В треугольнике смерти. О резонансной акции ИГ в ДР Конго
Грандиозный prison break в ДР Конго, где из центральной тюрьмы «Кангбайи» г. Бени сбежало более 900 заключенных — крупный успех местного филиала «Исламского государства», которое немедленно взяло на себя ответственность за эту громкую акцию и опубликовало отчет в агентстве «Амак».
Во вторник в 4:30 утра боевики связанных с ИГ «Союзных демократических сил», с апреля 2019 г. составляющие «Центральноафриканскую провинцию» этой МТО и также известные как «Град единобожия и муваххидов», ворвались на территорию тюрьмы, где содержались 1447 заключенных, и одновременно атаковали военный лагерь. Лишь 145 узников не покинуло тюрьму, еще 11 погибли в ходе нападения. Для тюрьмы «Кангбайи» это не новость — летом 2017 г. аффилированная с СДС группировка «май-май» освободила из этой тюрьмы 930 заключенных.
Этой громкой символической акцией исламисты в очередной раз напомнили о себе после того, как в феврале 2020 г. конголезские войска зачистили укрепленную базу «Мадина» и г. Каманго — последние бастионы СДС в Северном Киву. С началом в октябре 2019 г. крупной войсковой операции с применением авиации и артиллерии отступающие СДС, базировавшиеся в «треугольнике смерти» между Мбау, Каманго и Эрингети, в вождествах Ваталинга и Бени-Мбау, рассеялись по всему региону, проникли в Ируму и Мамбасу, что в провинции Итури, и закрепились в вождестве Бахема-Бога. В качестве акций возмездия они принялись систематически терроризировать население и в сотрудничестве со своим главным союзником, группировкой «Май-май Кьяденга», вырезать целые деревни — с начала 2019 г. их жертвами в регионе Бени стали свыше 1 тыс. человек.
Эта угандийская по происхождению группировка, оформившаяся к 1995 г., впервые прославилась в экспертных кругах благодаря некомпетентности служащих конголезской миссии ООН, которые поверили в рассказ связанного с конголезскими спецслужбами провокатора и выставили СДС международной террористической сетью, связанной с «Талибаном», «Аль-Каидой» и «Боко харам». Таким образом местные военные, политики и главари вооруженных ополчений получили «козла отпущения», на которого можно регулярно списывать многочисленные военные преступления.
В 2016-17 гг. группировка капитализировала обрушившуюся на нее славу, провела ребрендинг, приняла символику «Аль-Каиды» и «Исламского государства» и опубликовала 35 видеообращений в YouTube, Twitter и Telegram, главным образом на конголезском и танзанийском диалектах суахили, для привлечения рекрутов и финансирования. Правда, СДС куда больше нуждаются в ИГ, чем ИГ в СДС, и прямые контакты «тропических джихадистов» с ближневосточным ядром ИГ через Сомали ограничились появлением в Киву арабоязычных инструкторов.
Единственным надежным связным СДС с глобальным исламистским подпольем был арестованный в 2018 г. Валид Ахмед Зеин, кениец со связями в ИГ, занимавшийся переводами СДС денежных средств. На контакты косвенно указала также книга аффилированного с ИГ издательства «Мактаба аль-Химма», найденная среди вещей убитого боевика в феврале 2018 г., а также размещение видеоматериалов СДС на связанных с ИГ медиаресурсах. Однако ни специалисты ООН, ни конголезские военные, изучавшие оставленные боевиками лесные крепости, так и не установили прямых и регулярных контактов группировки с ИГ.
Между тем разгромленная было организация возродилась как Феникс из пепла и почти удвоила свою численность, попутно обучив и поставив под ружье множество женщин и детей, которых нередко мобилизует насильно и привлекает к перевозкам, шпионажу, работе в полях и в госпиталях. Однако люди вступают в нее и вполне добровольно. Дети — за образованием (у них свои бесплатные школы с уроками на английском языке) и социализацией, взрослые и подростки — за заработками (группировка — крупная бизнес-экосистема с долей в контрабанде золота и древесины, она контролирует операторов такси в г. Бени, Ойча и Бутембо и получает денежные переводы от сторонников в Великобритании, Кении и Уганде).
Грандиозный prison break в ДР Конго, где из центральной тюрьмы «Кангбайи» г. Бени сбежало более 900 заключенных — крупный успех местного филиала «Исламского государства», которое немедленно взяло на себя ответственность за эту громкую акцию и опубликовало отчет в агентстве «Амак».
Во вторник в 4:30 утра боевики связанных с ИГ «Союзных демократических сил», с апреля 2019 г. составляющие «Центральноафриканскую провинцию» этой МТО и также известные как «Град единобожия и муваххидов», ворвались на территорию тюрьмы, где содержались 1447 заключенных, и одновременно атаковали военный лагерь. Лишь 145 узников не покинуло тюрьму, еще 11 погибли в ходе нападения. Для тюрьмы «Кангбайи» это не новость — летом 2017 г. аффилированная с СДС группировка «май-май» освободила из этой тюрьмы 930 заключенных.
Этой громкой символической акцией исламисты в очередной раз напомнили о себе после того, как в феврале 2020 г. конголезские войска зачистили укрепленную базу «Мадина» и г. Каманго — последние бастионы СДС в Северном Киву. С началом в октябре 2019 г. крупной войсковой операции с применением авиации и артиллерии отступающие СДС, базировавшиеся в «треугольнике смерти» между Мбау, Каманго и Эрингети, в вождествах Ваталинга и Бени-Мбау, рассеялись по всему региону, проникли в Ируму и Мамбасу, что в провинции Итури, и закрепились в вождестве Бахема-Бога. В качестве акций возмездия они принялись систематически терроризировать население и в сотрудничестве со своим главным союзником, группировкой «Май-май Кьяденга», вырезать целые деревни — с начала 2019 г. их жертвами в регионе Бени стали свыше 1 тыс. человек.
Эта угандийская по происхождению группировка, оформившаяся к 1995 г., впервые прославилась в экспертных кругах благодаря некомпетентности служащих конголезской миссии ООН, которые поверили в рассказ связанного с конголезскими спецслужбами провокатора и выставили СДС международной террористической сетью, связанной с «Талибаном», «Аль-Каидой» и «Боко харам». Таким образом местные военные, политики и главари вооруженных ополчений получили «козла отпущения», на которого можно регулярно списывать многочисленные военные преступления.
В 2016-17 гг. группировка капитализировала обрушившуюся на нее славу, провела ребрендинг, приняла символику «Аль-Каиды» и «Исламского государства» и опубликовала 35 видеообращений в YouTube, Twitter и Telegram, главным образом на конголезском и танзанийском диалектах суахили, для привлечения рекрутов и финансирования. Правда, СДС куда больше нуждаются в ИГ, чем ИГ в СДС, и прямые контакты «тропических джихадистов» с ближневосточным ядром ИГ через Сомали ограничились появлением в Киву арабоязычных инструкторов.
Единственным надежным связным СДС с глобальным исламистским подпольем был арестованный в 2018 г. Валид Ахмед Зеин, кениец со связями в ИГ, занимавшийся переводами СДС денежных средств. На контакты косвенно указала также книга аффилированного с ИГ издательства «Мактаба аль-Химма», найденная среди вещей убитого боевика в феврале 2018 г., а также размещение видеоматериалов СДС на связанных с ИГ медиаресурсах. Однако ни специалисты ООН, ни конголезские военные, изучавшие оставленные боевиками лесные крепости, так и не установили прямых и регулярных контактов группировки с ИГ.
Между тем разгромленная было организация возродилась как Феникс из пепла и почти удвоила свою численность, попутно обучив и поставив под ружье множество женщин и детей, которых нередко мобилизует насильно и привлекает к перевозкам, шпионажу, работе в полях и в госпиталях. Однако люди вступают в нее и вполне добровольно. Дети — за образованием (у них свои бесплатные школы с уроками на английском языке) и социализацией, взрослые и подростки — за заработками (группировка — крупная бизнес-экосистема с долей в контрабанде золота и древесины, она контролирует операторов такси в г. Бени, Ойча и Бутембо и получает денежные переводы от сторонников в Великобритании, Кении и Уганде).
🇳🇬 За маской анархии. О революционной ситуации в Нигерии
Завершается первый этап общенациональных протестов в Нигерии, поддержанных движением #RevolutionNow, феминистками, религиозными деятелями, селебрити, музыкантами, интеллектуалами и писателями вроде Воле Шойинки и Чимаманды Нгози Адичи. Такого всплеска гражданской активности масс страна не знала со времен #OccupyNigeria — крупной и успешной общественной кампании 2012 г. против отмены топливных субсидий.
Кульминацией событий стал «Кровавый вторник» — после того как 20 октября в штате Лагос ввели комендантский час, а 21 октября на 72 часа была приостановлена работа всех госучреждений, волнения в Лагосе продолжились, а в Лекки, на юго-западе экономической столицы, во время «сидячего митинга» произошла стрельба — солдаты открыли огонь по демонстрантам и убили не меньше 12 человек. Власти оценили общее число погибших в стране в 69 человек — это протестующие, полицейские и бандиты, привлеченные к разгону демонстраций или просто воспользовавшиеся хаосом.
Обращение президента Мухаммаду Бухари к нации 22 октября оказалось сухим и черствым — глава государства призвал к порядку и ни словом не почтил память погибших в «Кровавый вторник» демонстрантов. Тогда же в Абудже прошло заседание Совета национальной безопасности, содержание которого осталось за закрытыми дверями, однако вторая по величине «Народно-демократическая партия» открыто призвала ввести режим ЧП, истеблишмент и сенаторы обрушились на «хулиганов», «похитивших мирный демократический протест», глава полиции мобилизовал все части на подавление беспорядков, а в стране начались раскритикованные активистами общенациональные войсковые учения «Улыбка крокодила» по борьбе с хакерами, кибератаками и дезинформацией в соцсетях.
Из широкого молодежного движения против полицейского насилия протесты действительно быстро выродились в волну погромов и грабежей в штатах Лагос, Эдо, Эбонийи, Кано, Осун, Риверс, Ондо, Энгуну, Кадуна и др. Страну охватили грабежи, нападения на банки, магазины, продовольственные склады, АЗС и, разумеется, полицейские участки (в одном только Лагосе сгорело не меньше 11). В числе прочего пострадали Управление портов Нигерии, здание Верховного суда Лагоса, элитная жилая и коммерческая недвижимость, гостиницы, тюрьмы, откуда сбежало свыше 2 тыс. заключенных, офисы правящей партии и редакция газеты Nation, где попытались сжечь заблокированных там журналистов. Не пощадили даже дворец обы (короля) Бенина в Бенин-Сити и статую первого президента Ннамди Азикиве в Ониче (штат Анамбра).
Кроме того, коалиция девяти повстанческих группировок, орудующих в нефтеносной дельте реки Нигер, поддержала протесты молодежи и пригрозила выйти из действующего с 2008 г. соглашения о прекращении огня и возобновить нападения на объекты нефтедобывающей и нефтетранспортной инфраструктуры, а ударные группы повстанцев приведены в полную боевую готовность. Своей приоритетной целью глава коалиции «Реформированных мстителей Дельты Нигера» Джонмарк Эзонеби назвал платформу Okan Valve, узел морской нефтедобывающей инфраструктуры Chevron в дельте Нигера, а также подводный нефтепровод компании Shell. Поддержали протестующих и активисты движения за возрождение Биафры — в Ойигбо, в штате Риверс, развернуты войска и полиция для борьбы с сепаратистами из «Коренных народов Биафры».
Быстрая криминализация протеста — закономерное следствие цветущей в стране культуры социального бандитизма, питаемой колоссальной молодежной безработицей, галопирующей продовольственной инфляцией, коррупцией и неурегулированными межобщинными конфликтами за землю и воду. Последней каплей стала отмена топливных субсидий — единственной социальной привилегии для населения 200-миллионной страны с 55,7% безработных и частично занятых и 40% проживающих за чертой бедности. Только в апреле-июне в 33 штатах и Абудже в результате нападений бандитов погибли 2,7 тыс. человек, а волна сельского бандитизма в северо-западных штатах Нигерии обретает очертания гражданской войны.
Завершается первый этап общенациональных протестов в Нигерии, поддержанных движением #RevolutionNow, феминистками, религиозными деятелями, селебрити, музыкантами, интеллектуалами и писателями вроде Воле Шойинки и Чимаманды Нгози Адичи. Такого всплеска гражданской активности масс страна не знала со времен #OccupyNigeria — крупной и успешной общественной кампании 2012 г. против отмены топливных субсидий.
Кульминацией событий стал «Кровавый вторник» — после того как 20 октября в штате Лагос ввели комендантский час, а 21 октября на 72 часа была приостановлена работа всех госучреждений, волнения в Лагосе продолжились, а в Лекки, на юго-западе экономической столицы, во время «сидячего митинга» произошла стрельба — солдаты открыли огонь по демонстрантам и убили не меньше 12 человек. Власти оценили общее число погибших в стране в 69 человек — это протестующие, полицейские и бандиты, привлеченные к разгону демонстраций или просто воспользовавшиеся хаосом.
Обращение президента Мухаммаду Бухари к нации 22 октября оказалось сухим и черствым — глава государства призвал к порядку и ни словом не почтил память погибших в «Кровавый вторник» демонстрантов. Тогда же в Абудже прошло заседание Совета национальной безопасности, содержание которого осталось за закрытыми дверями, однако вторая по величине «Народно-демократическая партия» открыто призвала ввести режим ЧП, истеблишмент и сенаторы обрушились на «хулиганов», «похитивших мирный демократический протест», глава полиции мобилизовал все части на подавление беспорядков, а в стране начались раскритикованные активистами общенациональные войсковые учения «Улыбка крокодила» по борьбе с хакерами, кибератаками и дезинформацией в соцсетях.
Из широкого молодежного движения против полицейского насилия протесты действительно быстро выродились в волну погромов и грабежей в штатах Лагос, Эдо, Эбонийи, Кано, Осун, Риверс, Ондо, Энгуну, Кадуна и др. Страну охватили грабежи, нападения на банки, магазины, продовольственные склады, АЗС и, разумеется, полицейские участки (в одном только Лагосе сгорело не меньше 11). В числе прочего пострадали Управление портов Нигерии, здание Верховного суда Лагоса, элитная жилая и коммерческая недвижимость, гостиницы, тюрьмы, откуда сбежало свыше 2 тыс. заключенных, офисы правящей партии и редакция газеты Nation, где попытались сжечь заблокированных там журналистов. Не пощадили даже дворец обы (короля) Бенина в Бенин-Сити и статую первого президента Ннамди Азикиве в Ониче (штат Анамбра).
Кроме того, коалиция девяти повстанческих группировок, орудующих в нефтеносной дельте реки Нигер, поддержала протесты молодежи и пригрозила выйти из действующего с 2008 г. соглашения о прекращении огня и возобновить нападения на объекты нефтедобывающей и нефтетранспортной инфраструктуры, а ударные группы повстанцев приведены в полную боевую готовность. Своей приоритетной целью глава коалиции «Реформированных мстителей Дельты Нигера» Джонмарк Эзонеби назвал платформу Okan Valve, узел морской нефтедобывающей инфраструктуры Chevron в дельте Нигера, а также подводный нефтепровод компании Shell. Поддержали протестующих и активисты движения за возрождение Биафры — в Ойигбо, в штате Риверс, развернуты войска и полиция для борьбы с сепаратистами из «Коренных народов Биафры».
Быстрая криминализация протеста — закономерное следствие цветущей в стране культуры социального бандитизма, питаемой колоссальной молодежной безработицей, галопирующей продовольственной инфляцией, коррупцией и неурегулированными межобщинными конфликтами за землю и воду. Последней каплей стала отмена топливных субсидий — единственной социальной привилегии для населения 200-миллионной страны с 55,7% безработных и частично занятых и 40% проживающих за чертой бедности. Только в апреле-июне в 33 штатах и Абудже в результате нападений бандитов погибли 2,7 тыс. человек, а волна сельского бандитизма в северо-западных штатах Нигерии обретает очертания гражданской войны.
🇹🇿 «Бульдозерная демократия». О выборах в Танзании
28 октября в Танзании, с нетерпением ожидающей туристов из России, стартуют президентские и парламентские выборы. Из всех 15 претендентов на высший государственный пост национальная и международная пресса следит за двумя политиками — баллотирующимся на второй срок фаворитом голосования Джоном Магуфули и лидером оппозиции Тунду Лиссу, который строит свою кампанию на либерально-демократической антитезе «тропическому батьке».
Параллельно на Занзибаре, где, в отличие от более лоялистского континента, симпатии островитян разделились примерно поровну, начались столкновения с силами безопасности, вызванные растущим недовольством авторитарным островным правительством — у кандидата от правящей «Революционной партии» (ЧЧМ) Хуссейна Али Хассана Мвиньи, сына президента Али Хассана Мвиньи, пост главы автономии пытается вырвать Сейф Шариф Хамад от оппозиционной АСТ-Вазалендо, предположительно уже арестованный на Пембе.
Феномен Джона Магуфули, перевернувшего страницу в политической истории Танзании, никого не оставил равнодушным ни в Африке, ни за ее пределами. Молодой по африканским меркам (ему всего «слегка за 60»), невосприимчивый к критике и бескомпромиссный «Бульдозер», как его прозвали внутри страны, Магуфули зарекомендовал себя реформатором, неутомимым борцом с коррупцией, националистом и харизматичным аграрным популистом, обновившим облик правящей с 1977 г. ЧЧМ и основательно «вскопавшим» бизнес-элиту и политический истеблишмент.
Программа модернизации портов, железных дорог и автомобильных магистралей и агрессивное внедрение природоохранных мер сопровождаются беспрецедентными чистками за коррупцию, хищения и уклонение от уплаты налогов, поиском «мертвых душ», увольнениями сотен профнепригодных госслужащих и громкими приговорами коррумпированным чиновникам, что существенно расширило налогооблагаемую базу и заставило работать неповоротливые шестеренки традиционно медленного common law, созвучного популярной в стране философии «медленной жизни» (полеполе). Венцом экономического национализма, протекционизма и отказа от донорской помощи, НКО и НПО стало провозглашение Танзании «страной со средним уровнем дохода», что выглядит преждевременным с третью населения за чертой бедности, высокой молодежной безработицей и минимальной поддержкой со стороны государства.
Глухой к советам и критике и склонный руководить страной эдиктами и директивами, Джон «Бульдозер» Магуфули быстро разочаровал как заокеанских партнеров, так и соседей по Восточноафриканскому сообществу, страдающих от таможенных регуляций самостоятельного соседа.
Четыре «драконовских» закона — о СМИ, кибербезопасности, публикации статистики и работе блогеров, резонансное покушение на лидера оппозиции, исчезновения журналистов, серия подозрительных смертей политиков, сомнительные дополнительные выборы в парламент, откровенно стыдные 99% у правящей «Революционной партии» на ноябрьских муниципальных выборах и нотки христианского фундаментализма (чего стоит только отстранение от уроков беременных школьниц и преследования ЛГБТ), звучащие не только из офиса Магуфули, но и от баллотирующегося в парламент противоречивого экс-градоначальника Дар-эс-Салама Пола Маконды — другая, мрачная сторона руководства «Бульдозера», оттенившая бесплатное начальное и среднее образование и растущие как грибы больницы.
Замыкает этот далеко не полный перечень членство в клубе «ковид-диссидентских» держав, к которым Магуфули присоединился еще 8 июня, объявив страну свободной от нового коронавируса. О противоречивых выборах в одной из самых противоречивых стран Африки — в материале африканиста и преподавателя МГИМО Майи Никольской.
28 октября в Танзании, с нетерпением ожидающей туристов из России, стартуют президентские и парламентские выборы. Из всех 15 претендентов на высший государственный пост национальная и международная пресса следит за двумя политиками — баллотирующимся на второй срок фаворитом голосования Джоном Магуфули и лидером оппозиции Тунду Лиссу, который строит свою кампанию на либерально-демократической антитезе «тропическому батьке».
Параллельно на Занзибаре, где, в отличие от более лоялистского континента, симпатии островитян разделились примерно поровну, начались столкновения с силами безопасности, вызванные растущим недовольством авторитарным островным правительством — у кандидата от правящей «Революционной партии» (ЧЧМ) Хуссейна Али Хассана Мвиньи, сына президента Али Хассана Мвиньи, пост главы автономии пытается вырвать Сейф Шариф Хамад от оппозиционной АСТ-Вазалендо, предположительно уже арестованный на Пембе.
Феномен Джона Магуфули, перевернувшего страницу в политической истории Танзании, никого не оставил равнодушным ни в Африке, ни за ее пределами. Молодой по африканским меркам (ему всего «слегка за 60»), невосприимчивый к критике и бескомпромиссный «Бульдозер», как его прозвали внутри страны, Магуфули зарекомендовал себя реформатором, неутомимым борцом с коррупцией, националистом и харизматичным аграрным популистом, обновившим облик правящей с 1977 г. ЧЧМ и основательно «вскопавшим» бизнес-элиту и политический истеблишмент.
Программа модернизации портов, железных дорог и автомобильных магистралей и агрессивное внедрение природоохранных мер сопровождаются беспрецедентными чистками за коррупцию, хищения и уклонение от уплаты налогов, поиском «мертвых душ», увольнениями сотен профнепригодных госслужащих и громкими приговорами коррумпированным чиновникам, что существенно расширило налогооблагаемую базу и заставило работать неповоротливые шестеренки традиционно медленного common law, созвучного популярной в стране философии «медленной жизни» (полеполе). Венцом экономического национализма, протекционизма и отказа от донорской помощи, НКО и НПО стало провозглашение Танзании «страной со средним уровнем дохода», что выглядит преждевременным с третью населения за чертой бедности, высокой молодежной безработицей и минимальной поддержкой со стороны государства.
Глухой к советам и критике и склонный руководить страной эдиктами и директивами, Джон «Бульдозер» Магуфули быстро разочаровал как заокеанских партнеров, так и соседей по Восточноафриканскому сообществу, страдающих от таможенных регуляций самостоятельного соседа.
Четыре «драконовских» закона — о СМИ, кибербезопасности, публикации статистики и работе блогеров, резонансное покушение на лидера оппозиции, исчезновения журналистов, серия подозрительных смертей политиков, сомнительные дополнительные выборы в парламент, откровенно стыдные 99% у правящей «Революционной партии» на ноябрьских муниципальных выборах и нотки христианского фундаментализма (чего стоит только отстранение от уроков беременных школьниц и преследования ЛГБТ), звучащие не только из офиса Магуфули, но и от баллотирующегося в парламент противоречивого экс-градоначальника Дар-эс-Салама Пола Маконды — другая, мрачная сторона руководства «Бульдозера», оттенившая бесплатное начальное и среднее образование и растущие как грибы больницы.
Замыкает этот далеко не полный перечень членство в клубе «ковид-диссидентских» держав, к которым Магуфули присоединился еще 8 июня, объявив страну свободной от нового коронавируса. О противоречивых выборах в одной из самых противоречивых стран Африки — в материале африканиста и преподавателя МГИМО Майи Никольской.
Telegraph
О выборах в Танзании
28 августа в Танзании стартовала гонка за президентское кресло и депутатские мандаты. Она была ознаменована снятием четырехлетнего моратория на любые виды политической деятельности, включая митинги, демонстрации и другие публичные собрания, введенные руководством…
Forwarded from Kirill Semenov
Так как число подписчиков моего канала пытается пересечь рубеж в 4000, то по традиции список рекомендуемых мной каналов:
Ближний Восток:
@mideastr
@khamsin_season
@AssadStash
@minarety
@rybar
@arabstatesofgulf
@MEASTru
@q_e_d_around_the_world
@sovest_propagandista
@highlylikely20
Африка:
@bhmoth
@zangaro
@energy4africa
@africanotes
Ливия:
@Voice_of_Libya
Алжир:
@alg_today
Иран:
@irandezhurniy
@middleastguide
Азербайджан и горячие новости с Карабаха:
@AzeSputnik
@infodeserteur
@MaidenTower
@HajizadeAli
Оман, ибадизм:
@omanoman
@saqaliba (также участвую)
Турция:
актуальные события:
@turkeyabout
@voice_of_turkey
история, идеология:
@wildfield
Международная политика:
@KamranLeaks
@vneshpol
@russiancouncil
@valdaiclub
@ru_global
@politoborzel
Военные каналы:
@kramnikcat
@infantmilitario
@milinfolive
@ImpNavigator
@militarymaps
Россия, политика, прошлое, настоящее и попытки заглянуть в будущее:
@stanovaya
@HVSchannel
@tolk_tolk
@shevchenkomax_1
Политика через призму ислама и ислам через призму политики, история, традиции востока:
@thewordandthesword
@tradimodo
@mad_mullah
@poistine_dzhemal
@darulaman
Татарстан/Казань:
@tpolit
@neaysin
@tsarofkazan
@tatard
Дагестан, Кавказ:
@askrasul
Родной регион:
@zalesje
@old_Moscow
Простите, если кого забыл, вспомню напишу отдельно.
С уважением и наилучшими пожеланиями,
Кирилл Семёнов
@semenovkirill
Ближний Восток:
@mideastr
@khamsin_season
@AssadStash
@minarety
@rybar
@arabstatesofgulf
@MEASTru
@q_e_d_around_the_world
@sovest_propagandista
@highlylikely20
Африка:
@bhmoth
@zangaro
@energy4africa
@africanotes
Ливия:
@Voice_of_Libya
Алжир:
@alg_today
Иран:
@irandezhurniy
@middleastguide
Азербайджан и горячие новости с Карабаха:
@AzeSputnik
@infodeserteur
@MaidenTower
@HajizadeAli
Оман, ибадизм:
@omanoman
@saqaliba (также участвую)
Турция:
актуальные события:
@turkeyabout
@voice_of_turkey
история, идеология:
@wildfield
Международная политика:
@KamranLeaks
@vneshpol
@russiancouncil
@valdaiclub
@ru_global
@politoborzel
Военные каналы:
@kramnikcat
@infantmilitario
@milinfolive
@ImpNavigator
@militarymaps
Россия, политика, прошлое, настоящее и попытки заглянуть в будущее:
@stanovaya
@HVSchannel
@tolk_tolk
@shevchenkomax_1
Политика через призму ислама и ислам через призму политики, история, традиции востока:
@thewordandthesword
@tradimodo
@mad_mullah
@poistine_dzhemal
@darulaman
Татарстан/Казань:
@tpolit
@neaysin
@tsarofkazan
@tatard
Дагестан, Кавказ:
@askrasul
Родной регион:
@zalesje
@old_Moscow
Простите, если кого забыл, вспомню напишу отдельно.
С уважением и наилучшими пожеланиями,
Кирилл Семёнов
@semenovkirill
🇨🇮 Электильная дисфункция. О выборах в Кот-д'Ивуаре
Выдвижение правящим «Объединением уфуэтистов за демократию и мир» действующего президента Алассана Драмана Уаттара (АДО) кандидатом на третий срок стало неожиданностью и было очень болезненно воспринято как внутри страны, так и за рубежом – с острой критикой на ивуарийского лидера обрушились Мухаммаду Бухари (Нигерия), Махамаду Иссуфу (Нигер), Маки Саль (Сенегал) и Умару Эль-Моктар Сисоку-Эмбало (Гвинея-Бисау).
Дело в том, что 76-летний Уаттара давно пообещал передать власть «новому поколению» и даже определился с «дофином» – 61-летним премьер-министром и конфидентом Амаду Гон Кулибали. Но смерть 8 июля Кулибали, совпавшая с отставкой вице-президента Даниеля Каблана Дункана, заставила АДО уступить сложившимся обстоятельствам. Правда, Уаттара пришел к власти по одной конституции, ограничивавшей срок пребывания на посту двумя мандатами, но переизбирается уже по другой, принятой в 2016 г., и дилемма – к неудовольствию оппозиции – была успешно разрешена в его пользу Конституционным судом.
Главный оппонент Уаттара — 85-летний экс-президент (1993—99) и лидер Демократической партии Кот-д'Ивуара (PDCI) Анри Конан Бедье, загадочный «Сфинкс из Даукро», заручился поддержкой Паскаля Аффи Н'Гессана из «Ивуарийского народного фронта», исторически возглавлявшегося недавно помилованным международным правосудием, но отстраненным от участия в выборах 73-летним экс-президентом (2000-11) Лораном Гбагбо. Оба, хотя и призвали 15 октября к «активному бойкоту» и не начали кампаний, все-таки не сняли свои кандидатуры и даже не разъяснили свои позиции.
На обочине электорального процесса маячит фигура опального экс-премьера Гийома Соро, открыто сравнивающего себя с генералом Де Голлем и потенциально способного серьезно дестабилизировать обстановку. Вписался и Кеми Себа — persona non grata в Гвинее, в Сенегале и Того, этот одиозный и фриковатый франко-бенинский «панафриканист», симпатизирующий Гбагбо, предположительно нелегально прибыл в Кот-д'Ивуар 24 октября и тоже призвал к кампании неповиновения.
Выборы всегда непредсказуемы. То, что происходит в Кот-д'Ивуаре, по международной классификации является «честным», но далеко не «свободным» голосованием. Честное, наверное, по процедуре (сюрпризы в Кот-д'Ивуаре все-таки бывают), но несвободное по существу. Даже спустя 27 лет после смерти «отца нации» Феликса Уфуэ-Буаньи политика Кот-д'Ивуара продолжает вращаться вокруг одних и тех же геронтократов, а из 44 кандидатов к голосованию было допущено лишь четверо – Алассан Уаттара, Анри Конан Бедье, экс-премьер Паскаль Аффи Н'гессан и «вечный кандидат» Куадио Конан Бертен.
Тем не менее страна буквально насыщена политикой. Это и наэлектризованная партийная печать, и телеканалы-трибуны, и остросатирические еженедельники, превосходящие по качеству бездарных карикатуристов из «Шарли Эбдо», и «фабрики троллей», и терроризирующие оппозицию подростковые уличные банды «микробов», и, наконец, «гриотизм» музыкантов и рэперов, зажигательно поддерживающих «своих» кандидатов.
С приближением голосования начались межобщинные столкновения и этнические конфликты – быстрый экономический рост не залатал родовые травмы разделенной страны, где, словно в матрешке, за политическим противостоянием скрываются этнокультурные разломы, а еще глубже — основательно залитый деньгами, но незалеченный классовый конфликт. Об очередных выборах без выбора — в следующем материале.
Выдвижение правящим «Объединением уфуэтистов за демократию и мир» действующего президента Алассана Драмана Уаттара (АДО) кандидатом на третий срок стало неожиданностью и было очень болезненно воспринято как внутри страны, так и за рубежом – с острой критикой на ивуарийского лидера обрушились Мухаммаду Бухари (Нигерия), Махамаду Иссуфу (Нигер), Маки Саль (Сенегал) и Умару Эль-Моктар Сисоку-Эмбало (Гвинея-Бисау).
Дело в том, что 76-летний Уаттара давно пообещал передать власть «новому поколению» и даже определился с «дофином» – 61-летним премьер-министром и конфидентом Амаду Гон Кулибали. Но смерть 8 июля Кулибали, совпавшая с отставкой вице-президента Даниеля Каблана Дункана, заставила АДО уступить сложившимся обстоятельствам. Правда, Уаттара пришел к власти по одной конституции, ограничивавшей срок пребывания на посту двумя мандатами, но переизбирается уже по другой, принятой в 2016 г., и дилемма – к неудовольствию оппозиции – была успешно разрешена в его пользу Конституционным судом.
Главный оппонент Уаттара — 85-летний экс-президент (1993—99) и лидер Демократической партии Кот-д'Ивуара (PDCI) Анри Конан Бедье, загадочный «Сфинкс из Даукро», заручился поддержкой Паскаля Аффи Н'Гессана из «Ивуарийского народного фронта», исторически возглавлявшегося недавно помилованным международным правосудием, но отстраненным от участия в выборах 73-летним экс-президентом (2000-11) Лораном Гбагбо. Оба, хотя и призвали 15 октября к «активному бойкоту» и не начали кампаний, все-таки не сняли свои кандидатуры и даже не разъяснили свои позиции.
На обочине электорального процесса маячит фигура опального экс-премьера Гийома Соро, открыто сравнивающего себя с генералом Де Голлем и потенциально способного серьезно дестабилизировать обстановку. Вписался и Кеми Себа — persona non grata в Гвинее, в Сенегале и Того, этот одиозный и фриковатый франко-бенинский «панафриканист», симпатизирующий Гбагбо, предположительно нелегально прибыл в Кот-д'Ивуар 24 октября и тоже призвал к кампании неповиновения.
Выборы всегда непредсказуемы. То, что происходит в Кот-д'Ивуаре, по международной классификации является «честным», но далеко не «свободным» голосованием. Честное, наверное, по процедуре (сюрпризы в Кот-д'Ивуаре все-таки бывают), но несвободное по существу. Даже спустя 27 лет после смерти «отца нации» Феликса Уфуэ-Буаньи политика Кот-д'Ивуара продолжает вращаться вокруг одних и тех же геронтократов, а из 44 кандидатов к голосованию было допущено лишь четверо – Алассан Уаттара, Анри Конан Бедье, экс-премьер Паскаль Аффи Н'гессан и «вечный кандидат» Куадио Конан Бертен.
Тем не менее страна буквально насыщена политикой. Это и наэлектризованная партийная печать, и телеканалы-трибуны, и остросатирические еженедельники, превосходящие по качеству бездарных карикатуристов из «Шарли Эбдо», и «фабрики троллей», и терроризирующие оппозицию подростковые уличные банды «микробов», и, наконец, «гриотизм» музыкантов и рэперов, зажигательно поддерживающих «своих» кандидатов.
С приближением голосования начались межобщинные столкновения и этнические конфликты – быстрый экономический рост не залатал родовые травмы разделенной страны, где, словно в матрешке, за политическим противостоянием скрываются этнокультурные разломы, а еще глубже — основательно залитый деньгами, но незалеченный классовый конфликт. Об очередных выборах без выбора — в следующем материале.
Telegraph
О выборах в Кот-д’Ивуаре
Выдвижение правящим «Объединением уфуэтистов за демократию и мир» президента Алассана Драмана Уаттара (АДО) кандидатом на третий срок стало неожиданностью и было болезненно воспринято как внутри страны, так и за рубежом – с острой критикой на ивуарийского…
🇪🇹 Зима этнофедерализма? О внутриполитическом конфликте в Эфиопии
Пока все внимание СМИ по-прежнему приковано к «дамбе замедленного действия» на Голубом Ниле, которую Дональд Трамп безответственно «разрешил» сровнять с землей, в Эфиопии обостряется противостояние федерального центра с руководством непокорного региона Тыграй, где без согласования с Аддис-Абебой 9 сентября состоялись региональные выборы, принесшие победу правящему в регионе «Народному фронту освобождению Тыграя» (НФОТ), который получил 98,2% голосов.
7 октября правительство Аддис-Абебы решило не сотрудничать с неконституционно, по его мнению, избранным Государственным советом и правительством штата, и предположительно удержало 285 млн быр ($7,6 млн) на социальные программы в регионе. В свою очередь, Мэкэле заблокировала назначение в Тыграй нового военного руководства, и с приближением 4 ноября, когда штат должен получить ассигнования из государственного бюджета, федеральные законодатели требуют от правительства Абия Ахмеда заблокировать трансферы непокорному региону, а менее радикальный минфин угрожает перечислить средства напрямую окружным и городским властям, минуя Мэкэле.
Правящий в Тыграе НФОТ на протяжении 30 лет руководил страной во главе коалиции «Революционно-демократический фронт эфиопских народов», пока в 2018 г. масштабные протесты не привели к власти нынешнего премьера Абия Ахмеда, позже сформировавшего единую Партию процветания, к которой отказался присоединяться НФОТ. Многие представители Тыграя и НФОТ, обвиненные в «государственном терроризме», лишились постов в правительстве, вооруженных силах и разведке, некоторые простые тигре — бизнесмены, торговцы — подверглись дискриминации и погромам, в частности в штате Амхара.
Эфиопские штаты, или регионы, обладают значительной автономией в сфере безопасности, налогообложения, в землепользовании и эксплуатации природных ресурсов. Однако поведение НФОТ — некогда архитектора «этнического федерализма», ныне обвиняющего Абия Ахмеда в «развязывании войны» и оспаривающего у Аддис-Абебы право на распоряжение военными объектами, проверяет на прочность позиции федерального центра, напряжение углубляют и неурегулированные территориальные споры Тыграя с штатом Амхара, а представители федерального центра безотвественно намекали на участие НФОТ и в «этнических чистках» амхара, проживающих в регионе Бенишангуль-Гумуз, и в подстрекательствах во время летних беспорядков в Оромии, вызванных гибелью известного музыканта Хачалу Хундессы.
После недавней трагедии, когда не менее 32 человек было убито на западе Оромии, в районе Гулисо Вереда, власти этого штата официально возложили вину на сепаратистский «Фронт освобождения Оромо», якобы действующий в сговоре с НФОТ, а премьер-министр Абий Ахмед заявил о провокации с целью «посеять хаос и захватить власть». Напряженность вызывает и частичная нормализация отношений с Эритреей, сближение с которой, по некоторым оценкам, призвано гарантировать правительству Абия Ахмеда помощь в случае силового решения конфликта с Тыграем, с которым у эритрейского диктатора Исайяса Афеворки своя непростая история отношений.
Руководство Тыграя — одного из самых стабильных регионов страны — намекает, что готово к военному конфликту. У НФОТ — полувоенные формирования и мобилизационный резерв из ветеранов войны с Эритреей (1998-2000), а лояльность многих солдат и офицеров-тигре из Северного округа — под большим вопросом. Излишне говорить, насколько конфликт опасен для региональной стабильности — с развалом системы безопасности на местах страна переживает политизацию этничности, рост сепаратистских и автономистских настроений, в частности в штате Оромия, где в июле в ходе подавления беспорядков погибло 167 и было арестовано свыше 4 тыс. чел., в т.ч. популярный оппозиционный политик и медиамагнат Джавар Мухаммед. Возможный конфликт может расшатать и баланс сил среди связанных с Аддис-Абебой сомалийских кланов Джубаленда, спровоцировав новый виток противостояния в Южном Сомали.
Пока все внимание СМИ по-прежнему приковано к «дамбе замедленного действия» на Голубом Ниле, которую Дональд Трамп безответственно «разрешил» сровнять с землей, в Эфиопии обостряется противостояние федерального центра с руководством непокорного региона Тыграй, где без согласования с Аддис-Абебой 9 сентября состоялись региональные выборы, принесшие победу правящему в регионе «Народному фронту освобождению Тыграя» (НФОТ), который получил 98,2% голосов.
7 октября правительство Аддис-Абебы решило не сотрудничать с неконституционно, по его мнению, избранным Государственным советом и правительством штата, и предположительно удержало 285 млн быр ($7,6 млн) на социальные программы в регионе. В свою очередь, Мэкэле заблокировала назначение в Тыграй нового военного руководства, и с приближением 4 ноября, когда штат должен получить ассигнования из государственного бюджета, федеральные законодатели требуют от правительства Абия Ахмеда заблокировать трансферы непокорному региону, а менее радикальный минфин угрожает перечислить средства напрямую окружным и городским властям, минуя Мэкэле.
Правящий в Тыграе НФОТ на протяжении 30 лет руководил страной во главе коалиции «Революционно-демократический фронт эфиопских народов», пока в 2018 г. масштабные протесты не привели к власти нынешнего премьера Абия Ахмеда, позже сформировавшего единую Партию процветания, к которой отказался присоединяться НФОТ. Многие представители Тыграя и НФОТ, обвиненные в «государственном терроризме», лишились постов в правительстве, вооруженных силах и разведке, некоторые простые тигре — бизнесмены, торговцы — подверглись дискриминации и погромам, в частности в штате Амхара.
Эфиопские штаты, или регионы, обладают значительной автономией в сфере безопасности, налогообложения, в землепользовании и эксплуатации природных ресурсов. Однако поведение НФОТ — некогда архитектора «этнического федерализма», ныне обвиняющего Абия Ахмеда в «развязывании войны» и оспаривающего у Аддис-Абебы право на распоряжение военными объектами, проверяет на прочность позиции федерального центра, напряжение углубляют и неурегулированные территориальные споры Тыграя с штатом Амхара, а представители федерального центра безотвественно намекали на участие НФОТ и в «этнических чистках» амхара, проживающих в регионе Бенишангуль-Гумуз, и в подстрекательствах во время летних беспорядков в Оромии, вызванных гибелью известного музыканта Хачалу Хундессы.
После недавней трагедии, когда не менее 32 человек было убито на западе Оромии, в районе Гулисо Вереда, власти этого штата официально возложили вину на сепаратистский «Фронт освобождения Оромо», якобы действующий в сговоре с НФОТ, а премьер-министр Абий Ахмед заявил о провокации с целью «посеять хаос и захватить власть». Напряженность вызывает и частичная нормализация отношений с Эритреей, сближение с которой, по некоторым оценкам, призвано гарантировать правительству Абия Ахмеда помощь в случае силового решения конфликта с Тыграем, с которым у эритрейского диктатора Исайяса Афеворки своя непростая история отношений.
Руководство Тыграя — одного из самых стабильных регионов страны — намекает, что готово к военному конфликту. У НФОТ — полувоенные формирования и мобилизационный резерв из ветеранов войны с Эритреей (1998-2000), а лояльность многих солдат и офицеров-тигре из Северного округа — под большим вопросом. Излишне говорить, насколько конфликт опасен для региональной стабильности — с развалом системы безопасности на местах страна переживает политизацию этничности, рост сепаратистских и автономистских настроений, в частности в штате Оромия, где в июле в ходе подавления беспорядков погибло 167 и было арестовано свыше 4 тыс. чел., в т.ч. популярный оппозиционный политик и медиамагнат Джавар Мухаммед. Возможный конфликт может расшатать и баланс сил среди связанных с Аддис-Абебой сомалийских кланов Джубаленда, спровоцировав новый виток противостояния в Южном Сомали.
⚡️ 🇪🇹 Война в Эфиопии все-таки началась — распоряжением лауреата Нобелевской премии мира Абия Ахмеда ВС Эфиопии начали операцию против военно-политических структур «Народного фронта освобождения Тыграя» (НФОТ) «ради спасения страны и региона от растущей нестабильности».
Поводом якобы послужили атаки НФОТ на военные объекты в Мэкэле и в районе Далшах (на границе с регионом Амхара), унесшие жизни нескольких военнослужащих — это, по мнению властей, и стало «красной чертой» в отношениях Аддис-Абебы с непокорным регионом. В числе прочего федеральные власти обвинили правительство штата в ... пошиве на текстильной фабрике Almeda Plc униформы, напоминающей эритрейскую — якобы для использования ее в будущих провокациях.
Решением федерального Совмина в Тыграе сроком на шесть месяцев введено чрезвычайное положение, заблокированы интернет, мобильная и телефонная связь, к границам региона из Аддис-Абебы переброшена авиация, а в районе Мэкэле уже в среду утром начались боестолкновения ВС Эфиопии с отрядами НФОТ. В свою очередь, власти Тыграя закрыли воздушное пространство штата.
Несмотря на публиковавшиеся в СМИ и соцсетях противоречивые данные о дезертирствах военнослужащих из региона, власти Тыграя заверяют, что части Северного военного округа остались верны НФОТ и отказались подчиняться приказам Абия Ахмеда, а президент штата Дебрецион Гебремихаэль еще в понедельник сообщил журналистам о готовящейся операции федеральных сил — на протяжении нескольких месяцев к южной границе штата действительно стягивались силы.
Тыграй тоже готовился к войне — еще в августе, накануне спорных выборов, ставших точкой невозврата в отношениях с федеральным центром, в Тыграе состоялось несколько впечатляющих военных парадов с военной техникой и символикой НФОТ. Кроме того, в штате размещено до 80% всех тяжелых вооружений ВС Эфиопии, несомненна и экспертиза военных-тиграйцев, составлявших до 2018 г. основу руководства вооруженных сил. Наконец, продолжительная демонизация НФОТ и тиграйцев в амхарских СМИ только сплотила население вокруг партийного руководства штата.
Однако есть большой риск вторжения с севера Эритреи, руководство которой так и не простило НФОТ военное поражение в 1998-2000 гг. от Эфиопии и добивается от Тыграя полной передачи Эритрее оккупированной зоны Бадме. После нормализации отношений с Аддис-Абебой глава Эритреи Исайяс Афеворки постоянно называл эту партию «угрозой региональной безопасности», поскольку на протяжении многих лет после заморозки конфликта НФОТ, будучи до 2018 г. руководящей политической силой в коалиционном правительстве Эфиопии, действительно сознательно блокировал любые мирные инициативы.
Сближение же Абия Ахмеда с Исайясом Афеворки лишь подтолкнуло простых тиграйцев к поддержке НФОТ, в котором стали видеть единственного гаранта безопасности региона от Абия Ахмеда и Исайяса Афеворки — в январе 2019 г. решение о переброске тяжелых вооружений из пограничного с Эритреей района Гуло Мекеда в Оромию даже спровоцировало массовые протесты местного населения.
Поводом якобы послужили атаки НФОТ на военные объекты в Мэкэле и в районе Далшах (на границе с регионом Амхара), унесшие жизни нескольких военнослужащих — это, по мнению властей, и стало «красной чертой» в отношениях Аддис-Абебы с непокорным регионом. В числе прочего федеральные власти обвинили правительство штата в ... пошиве на текстильной фабрике Almeda Plc униформы, напоминающей эритрейскую — якобы для использования ее в будущих провокациях.
Решением федерального Совмина в Тыграе сроком на шесть месяцев введено чрезвычайное положение, заблокированы интернет, мобильная и телефонная связь, к границам региона из Аддис-Абебы переброшена авиация, а в районе Мэкэле уже в среду утром начались боестолкновения ВС Эфиопии с отрядами НФОТ. В свою очередь, власти Тыграя закрыли воздушное пространство штата.
Несмотря на публиковавшиеся в СМИ и соцсетях противоречивые данные о дезертирствах военнослужащих из региона, власти Тыграя заверяют, что части Северного военного округа остались верны НФОТ и отказались подчиняться приказам Абия Ахмеда, а президент штата Дебрецион Гебремихаэль еще в понедельник сообщил журналистам о готовящейся операции федеральных сил — на протяжении нескольких месяцев к южной границе штата действительно стягивались силы.
Тыграй тоже готовился к войне — еще в августе, накануне спорных выборов, ставших точкой невозврата в отношениях с федеральным центром, в Тыграе состоялось несколько впечатляющих военных парадов с военной техникой и символикой НФОТ. Кроме того, в штате размещено до 80% всех тяжелых вооружений ВС Эфиопии, несомненна и экспертиза военных-тиграйцев, составлявших до 2018 г. основу руководства вооруженных сил. Наконец, продолжительная демонизация НФОТ и тиграйцев в амхарских СМИ только сплотила население вокруг партийного руководства штата.
Однако есть большой риск вторжения с севера Эритреи, руководство которой так и не простило НФОТ военное поражение в 1998-2000 гг. от Эфиопии и добивается от Тыграя полной передачи Эритрее оккупированной зоны Бадме. После нормализации отношений с Аддис-Абебой глава Эритреи Исайяс Афеворки постоянно называл эту партию «угрозой региональной безопасности», поскольку на протяжении многих лет после заморозки конфликта НФОТ, будучи до 2018 г. руководящей политической силой в коалиционном правительстве Эфиопии, действительно сознательно блокировал любые мирные инициативы.
Сближение же Абия Ахмеда с Исайясом Афеворки лишь подтолкнуло простых тиграйцев к поддержке НФОТ, в котором стали видеть единственного гаранта безопасности региона от Абия Ахмеда и Исайяса Афеворки — в январе 2019 г. решение о переброске тяжелых вооружений из пограничного с Эритреей района Гуло Мекеда в Оромию даже спровоцировало массовые протесты местного населения.
