Предвыборная гонка в Нигерии, по остроумным комментариям прессы, превращается в состязание динозавров. Главным кандидатам - Мухаммаду Бухари и Атику Абубакару - 76 и 72 года соответственно, а самому молодому - бизнесмену и издателю Топе Фасуа - "всего" 47. Электорат этим фрустрирован: больше половины избирателей не исполнилось и 35 лет.

Таким образом, в борьбе за электорат ожесточенно схватились престарелые клептократы, готовые на все ради власти и желанных нефтедолларов. За их спиной стоят могущественные теневые бароны, влиятельные и состоятельные региональные олигархи, негласно контролирующие свои "вотчины"-штаты. Все они озабочены богатством и престижным потреблением, граничащим с безумным расточительством.

На эту тему известный нигерийский писатель-прозаик Нкем Нванкво некогда написал сатирический роман "Мой мерседес больше" (1975). Молодой, амбициозный и преуспевший в жизни молодой человек Онума Окудо спустя 15 лет отсутствия возвращается в родную деревню на золотом "Ягуаре". Зрелище такого великолепия поражает и пленяет односельчан, и особенно - девушек. После одной особенно бурной ночи его автомобиль заносит в ущелье, где он превращается в груду металлолома.

Немного придя в себя после несчастья, Онума становится бессовестным и беспринципным предвыборным агентом, но в конце концов твердо решает вести более честную и достойную жизнь. Но сперва он убивает своего родственника и завладевает его автомобилем - "Мерседесом", ставшим его новым наваждением. В его фантазии автомобиль даже более либидинально насыщен, чем образы многочисленных женщин, с которыми он проводил ночи.

А откуда берутся такие "мстители" и "боко харамы"? Есть одно простое, грубоватое и вместе с тем - непопулярное среди экономистов и тем более конфликтологов объяснение. Нигерия подтверждает давно установленную эмпирическую закономерность: любой догоняющий экономический рост приводит не к постепенному "перетеканию" богатства и инноваций из центра на периферию, а, напротив, к углублению пространственного неравенства между регионами.

Если вы дойдете до такой жизни, что вздумаете однажды почитать Конституцию Федеративной Республики Нигерия, то обнаружите в ней на первый взгляд курьерные вещи. Основной Закон этой страны (ст. 66, 107, 137, 182) строго-настрого запрещает кандидатам в президенты, парламентарии и губернаторы штатов состоять в тайных обществах (англ. secret societies).

Конституция страны (ст. 318) определяет тайное общество как любое общество, ассоциацию или группу людей (зарегистрированную или нет), которая использует тайную символику, опознавательные знаки, клятвы и ритуалы и оказывает содействие своим членам в ущерб законным интересам не принадлежащих к обществу лиц. Членство в таких обществах несовместимо с государственной службой, а вся их деятельность протекает скрыто и непублично.

Речь идет не о традиционных тайных (мужских и женских) союзах народов Африки. Такие союзы - "Огбони" (у народа йоруба), "Экпе" (у эфик), "Экине" (в Дельте р. Нигер), "Овегбе" (штат Эдо) - имеют с тайными обществами Нигерии мало общего. Чем же они так опасны? Расскажу об этом в следующих постах.

Все началось невинно. В 1953 г. будущий лауреат Нобелевской премии по литературе Воле Шойинка основал с семью товарищами "Братство Пиратов" ("Национальную ассоциацию морских псов") в Университетском колледже Ибадана (ныне - Ибаданский ун-т). "Братство" очень напоминало студенческие союзы американских вузов. Цели его были самые возвышенные - воспитание будущих лидеров страны и возрождение благородных ценностей, попранных колониализмом.

Однако к 1960-м гг. общество стало закрытой организацией; от него отпочковалось множество дочерних - мужских и женских - групп c экзотическими названиями, вдохновленными пиратской тематикой. Среди мужских - "Черное око", "Викинги", "Буканьеры", "Мафия", "Драконы", "Черный берет". Студентки создали общества "Храм Эдема", "Барракуды", "Дщери Изабели", позже появились "Амазонки", "Белые колготки", "Черные жаровни" (Black Braziers).

Сам дух университетов, не поощрявший академическую культуру и публичные дискуссии, способствовал росту интереса к таким братствам и сестринствам. В них вливались как амбициозные и обеспеченные, так и психические неустойчивые и потерянные подростки из неблагополучных семей.

В 1960-70-е гг. тайные общества контролировали студенческое самоуправление и поддерживали порядок. Но к 1980-м годам все изменилось. Братства стали прибегать к открытому насилию. Убийства, изнасилования, запугивания, пытки, шантаж стали обычными средствами из арсенала студенческих братств. Их деятельность хорошо наслоилась на хаос военных переворотов (1966-1983), гражданской войны (1967-1970) и - по выражению Памелы Андерсон - "структурного насилия" местных элит, подававших подрастающему студенчеству немало дурных примеров.

В это время студобщества расплодились в стране и стали организованными преступными братствами. Они стали третьей властью в Нигерии, зловещей и вездесущей мафией. Сменявшиеся в стране до 1999 г. военные режимы ничего с ними сделать не смогли. Они связаны с местными политиканами и продажными чиновниками, запятнали руки наркоторговлей и проституцией, замешаны в политических убийствах и повстанческом движении - в частности в Дельте реки Нигер.

Требования к кандидатам и кандидаткам в соответственно мужские и женские общества - разные. Например, девушки-кандидатки должны уметь курить, пить, пользоваться топором и пистолетом, происходить из состоятельной семьи или иметь нужные связи. Быть лесбиянкой и уметь носить джинсы - дополнительное преимущество. Обряды инициации у них состоят в совершении "особо аморальных поступков", часто связанных с насилием.