​​🇧🇫 Возвращение к нормальности. О конфликте в Буркина-Фасо

Разные источники сообщают о значительном снижении интенсивности вооруженного конфликта в регионе Сахель на севере Буркина-Фасо. С ноября по январь число атак сократилось впятеро — до 50 — по сравнению с аналогичным периодом прошлого года.

Считается, что буркинийские военные инициировали переговоры с террористами за несколько месяцев до ноябрьского голосования, чтобы обеспечить проведение выборов в этом проблемном регионе. Серия мирных соглашений, достигнутых возле г. Джибо в провинции Сум с группировкой «Джамаат Нусрат аль-Ислам валь муслимин» (JNIM) при посредничестве религиозных, общинных и традиционных лидеров, была нормализована заявлениями премьер-министра о необходимости переговоров с джихадистами. Любопытно, что они состоялись вскоре после достижения аналогичного соглашения в соседнем Мали, в регионе Мопти, где в июле 2020 г. несколько коммун округов Коро и Бандиагара заключили перемирие с фульбскими джихадистами из JNIM.

Таким образом в населенную фульбе провинцию Сум возвращается подобие нормальной жизни — спустя два года блокады с Джибо, где находится крупнейший в стране рынок скота, возобновилось автобусное сообщение, а его жителям вновь стали доступны города Дори, Барабуле и Уахигуя. Еще недавно усеянная телами и остовами грузовиков и мотоциклов «Ось смерти» Намсигиа-Джибо, на которой в 2019-2020 гг. были убиты имам и мэр Джибо, вновь становится важной коммерческой артерией, а бывшие боевики, узнаваемые по бородам и укороченным штанам, без оружия появляются на гор. рынках.

На Сум приходилось большинство терактов, и эту провинцию считают эпицентром вооруженного противостояния, начавшегося в декабре 2016 г. с нападения на армейский аванпост в Нассумбу. Долгое время разраставшийся буркинийский конфликт считали лишь продолжением малийского. Однако буркиниец Малам Ибрагим Дико, харизматичный проповедник, хорошо знавший Амаду Куфа, сидевший в тюрьме в Мали в 2013-15 г. и основавший в 2016 г. по возвращении в родной Сум воор. движение «Ансар уль-Ислам», проповедовал в Суме еще с 2009 г., его радиопроповеди были столь популярны, что ради возможности их послушать политики даже отменяли мероприятия, а в 2012 г. он успешно зарегистрировал здесь свою организацию «Аль-Иршад».

В отличие от Мопти, провинция Сум, на 70-75% населенная фульбе, не знала межэтнического напряжения. Конечно, властей здесь не любили: фульбе не хотели отдавать детей во французские школы, а присланные в Сахель чиновники, воспринимавшие свое назначение как наказание, не владели фульфульде. Неслучайно главными целями радикалов стали символы государства — муниципальные советники и сотрудники мэрий, марабу, отставные силовики и особенно учителя, ранее симпатизировавшие «Аль-Иршад», а после восстания не поддержавшие Дико и считавшиеся им ценными информаторами для властей.

Но главным оказалось классово-сословное напряжение. К эгалитарным идеям Дико, проповедовавшего против традиц. властей враждующих друг с другом эмиратов Джибо, Барабуле и Тонгомайель, корыстных и некомпетентных в вопросах богословия марабу и за классовое равенство, были особенно восприимчивы римайбе — этносоциальная группа потомков рабов фульбе, после захвата этих земель XVII в. составивших крупнейшую общину будущей провинции и подвергавшихся с тех пор дискриминации со стороны фульбской знати. Оседлые земледельцы, с переходом к скотоводству римайбе становились конкурентами фульбе за земли и пастбища в условиях наступления пустыни и насыщения экологических ниш.

Тем не менее ставка радикалов на изоляцию и блокаду региона явно себя не оправдала, после «ухода в буш» они довольно быстро растеряли массовые симпатии, а их поддержка оказалась маргинальной и упала до минимума после гибели Дико в 2017 г. Но под эгидой JNIM оказался многослойный пирог из групп контрабандистов и бандитов, крышующих нелегальную добычу золота, против радикалов действуют криминализированные воор. ополчения, не готовые сложить оружие, неясны ни условия, ни гарантии сторон, так что конфликт может разгореться с новой силой в любой момент.

​​🇹🇿 Подводя итоги. К кончине Джона Магуфули

17 марта в возрасте 61 год от сердечных проблем скончался президент Танзании Джон Помбе Магуфули, который не появлялся на публике с 24 февраля. Трехнедельное отсутствие породило немало слухов о состоянии здоровья прославившегося агрессивным ковид-диссидентством танзанийского лидера — уже 10 марта находящийся в Брюсселе лидер оппозиции Тунду Лиссу сообщил о госпитализации Магуфули в Кении в критическом состоянии в связи с коронавирусом, а еще раньше кенийская газета Nation написала о госпитализации в Найроби «одного из африканских лидеров». Пост главы государства в соответствии с конституцией заняла вице-президент Самия Сулуху Хассан, которая стала первой женщиной-президентом в истории этой восточноафриканской страны.

Восхождение избранного в 2015 г. и переизбранного в октябре этого года Тингатинги, или «Бульдозера», как его прозвали соотечественники, началось давно, в 1995 г., с получением им поста замминистра общественных работ, на котором он запомнился программой модернизации дорожно-транспортной сети и на котором он и заработал свое знаменитое прозвище. Будучи относительно известным политиком с двадцатилетним стажем и безупречной репутацией, он, тем не менее, сумел невозможное — он оживил правящую с 1977 г. «Революционную партию», время которой, казалось, безвозвратно уходило, вернул ей реноме «авангардной элиты», и, в сущности, разоружил оппозицию, отобрав у нее традиционную «антикоррупционную» повестку после того, как демонстративно уволил 10 тыс. профнепригодных чиновников.

Сократив себе зарплату вчетверо и отменив дорогостоящие празднования годовщины независимости, вместо этого он вышел на улицы Дар-эс-Салама с метлой в руке, не брезгуя вручную собирать пластиковый мусор, а высвободившиеся средства направил на закупку больничных коек и на борьбу с холерой. Вместо хрестоматийного pole pole он избрал своим слоганом hapa kazi tu — «здесь только работа!», сделав его новым кодовым девизом нации.

Огромная реформаторская энергия Магуфули вызывала неподдельный интерес соотечественников, которые с увлечением делились в «Твиттере» своими наблюдениями и впечатлениями под хештегом #WhatWouldMagufuliDo. А благодаря апелляциям к социалистическому прошлому и эпохе Джулиуса Ньерере, экономическому и культурному национализму и борьбе с внешними и внутренними врагами, империалистами-мабеберу и «перекосами приватизации», Магуфули был обречен на популярность особенно среди тех, для которых капитализм, ubepari, все еще служит ругательством. Схлестнувшись с золотодобывающей Acacia Mining и проведя аудит ее деятельности за последние 20 лет, в резонансном пакете законов он навязал иностранному бизнесу партнерство с государством (не менее 16% акций), поднял налоги на добычу, пересмотрел ряд лицензий и лишил иностранные компании права отстаивать интересы в международном арбитраже.

В первые же месяцы после избрания «магуфулимания» увлекла всю Африку. Многие хотели и хотят себе такого же лидера, как Бульдозер. В дни, когда Кагаме, Мусевени и Нкурунзиза находились на грани открытого конфликта, Магуфули оказался единственным, с кем были готовы говорить подозрительные друг к другу восточноафриканские лидеры, и единственным, кто «спас» Бурунди от ввода миротворческого контингента АС.

Как правило, все, что следует перед «но», считается неважным — но не в этом случае. Наследие Магуфули крайне противоречиво и очень многослойно. «Но» здесь немало — это и ковид-диссидентство, и авторитаризм, и преследования ЛГБТ, и запрет публичных мероприятий, и скандальные законы о кибербезопасности, и $900 налог на деятельность блогеров... Под каток бульдозера попали не только коррупционеры и ТНК, но и телеканалы, радиостанции и издания, журналисты и политики, убитые или пропавшие без вести при неясных обстоятельствах. Как, наверное, и все мы, танзанийцы обожают сплетничать, особенно в Twitter и Instagram, но все эти три недели лидеры мнений молчали, попросту боясь навлечь на себя неприятности. Это — горькая цена, которую заплатила нация за впечатляющий модернизационный рывок.

Спи спокойно. Kwaheri.

🇨🇬 На пути к бессмертию. О президентских выборах в Республике Конго

Считается, что «Императором» Дени Сассу-Нгессо (ДСН) стали называть с легкой руки президента Гвинеи Альфы Конде, хотя внутри страны он больше известен как очуэмбе, или «борец» на языке родного для него этноса мбоши. В общей сложности он руководит Конго-Браззавилем уже 36 лет, с 1979 г., и его нынешний срок будет уже четвертым, хотя и вряд ли последним.

Точечно ликвидируя опасных конкурентов и награждая других за лояльность, ДСН подошел к выборам 2021 г. с финансово обескровленной, разобщенной и истощенной репрессиями оппозицией. Поскольку самые серьезные соперники Сассу-Нгессо – Жан-Мари Мишель Мококо и Андре Окомби Салисса – отбывают двадцатилетний срок за решеткой, то сюрпризов быть не должно.

Но, памятуя о серьезных электоральных протестах и столкновениях в 2015 и 2016 гг., ДСН понимает, что это ненадолго. С момента прочного возвращения во власть в 2002 г. Дени Сассу-Нгессо не удалось ни диверсифицировать экономику, ни снизить зависимость от нефтяного экспорта, ни решить вопрос внешнего долга и трудности с получением нового кредита от МВФ. Ныне ситуация еще хуже. На последствия серьезной 8,6% рецессии и очередного шока на рынке энергоносителей накладываются последствия карантинных ограничений. Последний оставшийся в его руках козырь – это «зеленая экономика». Второй по важности дождевой лес планеты в бассейне Конго он обещает превратить в настоящую мекку «экотуризма» под маркой Green Congo.

В Конго-Браззавиле так и не удалось построить единую политическую нацию. Из 240 существующих партий большинство опирается на клановые, этнические или региональные блоки. В стране постоянно тлеет вражда между густонаселенным югом, где сильны позиции периодически хватающейся за оружие оппозиции, и севером, откуда происходит правящая военно-политическая и партийная элита. Настоящая головная боль для ДСН – это населенный народом лари регион с английским названием Пул, родина многих антиколониальных, мессианских и милленаристских движений. Его жители восставали дважды – в 2002–2003 гг. и в 2016–2017 гг., когда после самых тяжелых для Сассу-Нгессо и его партии выборов 2016 г. в Пуле разразился очередной раунд боев с оппозицией.

Удержание власти в столь сложной стране и с достаточно низким уровнем внутренней легитимности – настоящее искусство, и Дени Сассу-Нгессо преуспел в нем больше многих других правителей. Имея в виду творческий и пылкий нрав соотечественников, клан Нгессо не мешает зарабатывать неформальному мелкому и среднему бизнесу, и, более того, не позволяет занять его нишу крупным игрокам.

Обычай многих народов Конго обязывает мужа поочередно жить в хижине каждой из его многочисленных жен. Есть здесь и экономический расчет: так, для теке из саванн жениться на «лесной» лари означает, что семья будет гарантированно сытой круглый год. Все годы номинально социалистического и просоветского руководства Конго умудрялась оставаться под экономической опекой капиталистической Франции, а с возвращением ко власти и избавлением от обязывающего бремени марксизма-ленинизма ДСН обзавелся связями по всему миру – от Азербайджана до Саудовской Аравии, которая «протолкнула» Конго-Браззавиль в ОПЕК, обретя в ее лице надежного союзника.

Учитывая уязвимость исторических связей с Францией, особенно на фоне юридического преследования сына парижской прокуратурой, ДСН поддерживает прочные связи с Россией, КНР и Кубой. Заглядывает он и в Вашингтон. Сомнительная легитимность внутри страны побуждает Сасу-Нгессо искать и оказывать дипломатическую поддержку и доказывать свою незаменимость международному сообществу. В своем регионе ДСН считается бесспорным патриархом местной политики, к нему с уважением относятся лидеры Сенегала, Того, Гвинеи и Гвинеи-Бисау, разногласия между которыми он недавно улаживал. О выборах «Императора» – в новом материале для «Коммерсанта». И, конечно, огромная благодарность редакции и лично Марианне Беленькой (@mideastr)!

​​🇹🇿 Тяжелое наследие. О новом президенте Танзании

19 марта, вскоре после публичного заявления о смерти Джона Магуфули, 61-летняя представительница Занзибара и вице-президент Самия Сулуху Хассан в соответствии с конституцией заняла пост президента страны, став первой женщиной-президентом в истории Танзании.

Несмотря на большие инвестиции в образование, здравоохранение и соц. инфраструктуру, в политике Магуфули было много уродливых перекосов — это и отстранение от занятий беременных школьниц, и борьба с правозащитниками и НПО, и закрытия газет, и преследования журналистов. Но главный вопрос — пущенная на самотек пандемия, от которой уже скончались многие высокопоставленные политики и госслужащие и к сдерживанию которой все активнее призывают оппозиция и международное сообщество.

Тем не менее многие хотели бы сохранить основы «Магуномики», в то же время оставив в прошлом неприятную «Магукратию». Однако «Магуномика» во многом держалась на харизме и бешеной энергии «Бульдозера» — он лично решал многие вопросы и, по сути, превратил свой мандат в некое продолжение динамичной предвыборной кампании.

Именно благодаря новаторской политике Магуфули «Революционная партия» (ЧЧМ) восстановила де-факто однопартийное правление, получив 99% на бойкотируемых оппозицией муниц. выборах 2019 г. и победив в 2020 г. на голосовании в парламент в 262 из 264 изб. округов. Это казалось чудом после того, как в 2015 г. Магуфули был выдвинут компромиссным кандидатом в условиях экзистенциальной угрозы — впервые в истории против ЧЧМ выступила объединенная оппозиция UKAWA, выдвинувшая единым кандидатом влиятельного перебежчика Эдварда Ловассу, а Магуфули, хотя и оттенял коррумпированных тяжеловесов, победил с самыми низкими в истории страны и партии 58,8%.

В отличие от Магуфули, Самия Сулуху Хассан всегда держалась в тени, и, занимаясь социальными вопросами, казалось, не домогалась власти даже находясь на посту заместителя президента, путь и с весьма церемониальными полномочиями. Будучи soft-spoken, она тем не менее куда более привлекательна для оппозиции, изрядно пострадавшей от репрессий Магуфули — в 2017 г. Хассан даже посещала в госпитале в Найроби пережившего покушение лидера оппозиции Тунду Лиссу.

Хассан, женщине и мусульманке, лишенной серьезной поддержки внутри ЧЧМ, придется лавировать между симпатизирующей ей «старой гвардией» экс-президента Джакайи Киквете, наследниками влиятельной группировки Mtandao («сеть»), и сторонниками Магуфули — силовиками и секьюрикратами, группирующимися вокруг влиятельной спецслужбы TISS и таких фигур, как партсекретарь по идеологии Хамфри Полеполе. Старая гвардия Киквете значительно выросла во влиянии и привлекла на свою сторону экс-премьера Ловассу и экс-генсека ЧЧМ Абдулрахмана Кинану, но не отстают от нее и ультралоялисты Магуфули, иные из которых, близкие христианским националистам с материка, насторожены к фигуре Хассан.

Отсюда — сложный для Хассан выбор вице-президента, которым технически может быть кем угодно, но обычно им становится депутат от той же партии или коалиции, что в условиях монополии ЧЧМ означает острую борьбу внутрипартийных фракций с прицелом на 2025 г. Как правило, президент «с материка» выбирает вице-президента «с архипелага».

В данном случае все может случиться наоборот, хотя этничность в Танзании никогда не была определяющим критерием в отборе кандидатов, а вот возраст, напротив, может стать важным фактором. Среди магуфулистов вероятными кандидатурами считаются генпрокурор Эндрю Ченге, принадлежащий к тому же этносу сукума, что и Магуфули, и предс. ЧЧМ Баширу Алли. Но называют и другие кандидатуры, среди которых — Джэнуэри Макамба, Уильям Лукуви, Филип Мпанго, Эммануэль Нчимби, Кассим Маджалива, Паламагамба Кабуди, все — из разных партийных фракций.

Как бы то ни было, «Мама Самия», известная своим рациональным поведением и опытом в переговорах, пообещала придерживаться «линии Магуфули», который к компромиссам никогда склонен не был. Что это будет означать на практике и для восстановления порушенных прав человека, и для темпов реформ — большая интрига, и покажет это только время.

​​🇪🇹 🇪🇷 На стадии принятия. О продолжающемся конфликте в Тыграе

Во вторник, впервые спустя пять месяцев отрицаний и опровержений, премьер-министр Эфиопии Абий Ахмед в обращении к парламенту признал присутствие в Тыграе эритрейских войск и их участие в преступлениях в отношении мирного населения. На следующий день Комиссия по правам человека Эфиопии опубликовала первые сведения об убийстве 28-29 ноября эритрейскими военными 100 человек в р-не Аксума.

С учетом многомесячного молчания это признание рискует не только обрушить всю аргументационную линию Абия Ахмеда, но и отбросить тень на структуры Африканского союза, чей посреднический потенциал был фактически заблокирован высоким авторитетом Эфиопии в делах организации, заработанным, по иронии судьбы, как раз в годы правления в стране НФОТ. Если в роковые 4 ноября речь шла об «операции по восстановлению порядка», то теперь Абий признал, что идет война, причем с участием войск иностранного государства. Правда, по его словам, речь идет о занятии эритрейскими военными приграничных укреплений и прилегающих к ним зон до возвращения их под контроль федералов, однако источники указывают на присутствие эритрейских войск в разных областях северных и центральных округов, а также на юге, где, в частности, действуют 49-я механизированная и 524-я моторизованная дивизии ВС Эритреи. Одновременно ООН заявила и о размещении эритрейских военных в р-не Бархат, в спорной зоне Эль-Фашга на границе с Суданом.

«Ясные, ограниченные и достижимые цели» операции в Тыграе тоже ставятся под сомнение. За время кампании не менее 44 тиграйских дивизий были разгромлены и частично разоружены превосходящими их федеральными частями, эритрейскими дивизиями и амхарскими ополчениями, а ракетный арсенал НФОТ, судя по всему, ликвидирован. Однако сопротивление в Тыграе продолжается и разрастается: по некоторым данным, структуры НФОТ не испытывают дефицита в молодых добровольцах.

За все время операции было арестовано менее 25 из первоначального списка в 76 высокопоставленных руководителей НФОТ (позднее генпрокуратура расширила его до 200). Глава НФОТ Дебрецион Гебремикаэль и его советник Гетачев Реда по-прежнему на свободе и периодически выходят на контакт с прессой. Продолжаются и боестолкновения (самые тяжелые — в середине февраля в р-не Самре, городка в 40 км к юго-западу от Мэкэле, ныне — на востоке, в округе Негаш), и партизанские акции: тиграйские части регулярно устраивают засады на конвои, а несущие потери эритрейские войска, первоначально насчитывавшие 12 дивизий, вынуждены наращивать свою группировку и мобилизовывать призывников.

С учетом обострения ситуации в Специальной зоне Оромо в шт. Амхара и непосредственно в Оромии, где активизировавшиеся структуры «Армии освобождения Оромо» перешли в наступление, захватили несколько н.п. в 13 округах в Зап. Шоа и появились в 70 км от федеральной столицы Аддис-Абеба, в неспокойные регионы переброшены элитные отряды Республиканской гвардии, обсуждается также возможность переброски войск с тиграйского направления, что только ослабит федеральную группировку в Тыграе.

Не достигнута и главная задача, а именно восстановление государственного контроля над территорией штата Тыграй. И Мулу Нега, глава временной администрации Тыграя, и Гебремескель Тесфамариам, ответственный за режим ЧП и открыто признающий факт грязной войны в регионе, безуспешно добиваются восстановления status quo ante bellum. Однако оба не в силах повлиять на ситуацию — запад и юг Тыграя находятся под контролем амхарских региональных сил и ополчений, причем зоны Хумэра, Уолкейт, Цэгэде и Рая уже де-факто включены в шт. Амхара, многие города этих зон пустеют и заселяются новыми резидентами. Число внутренне перемещенных лиц, по данным Мулу, остается крайне высоким — 900 тыс., — причем основная часть приходится на запад Тыграя. Север же Тыграя — зоны Шераро, Шире, Аксума, Адвы, Адыграта — находится под контролем эритрейцев, чьи грузовики и военные были недавно засняты журналистами Рейтера.

​​🇲🇿 Перед бурей. О конфликте в Мозамбике

События в мозамбикском портовом городе Палма, что в пров. Кабу-Делгаду, на границе с Танзанией, который вечером 24 марта был захвачен отрядом исламистов, стали новой крупной победой партизанско-террористического подполья в мятежной северной провинции. Отряд боевиков численностью 100 чел. с трех сторон вошел в город и выбил оттуда правительственные части. В пятницу колонна из 170 человек на 17 автомобилях, покинувшая отель «Амарула» и пытавшаяся вырваться из окруженного города, попала в засаду — спаслись только семь машин, в заложники попало немало иностранцев.

Несмотря на то что силы безопасности вскоре приступили к разблокировке Палмы, многие эксперты расценили захват города и иностранных заложников как поворотный момент в конфликте, который разгорается по нарастающей с 2017 г. Если тогда у террористов «Ахлу сунна валь джамо» (ASWJ) были лишь скутеры и мачете, то сейчас — трофейные внедорожники, арсеналы автомат. оружия, базы, склады и сеть информаторов и вербовщиков по всему региону. В августе 2020 г. ASWJ захватила город и порт Мосимбоа-да-Прая, в начале января расширила ареал операций до полуострова Афунги, спровоцировав эвакуацию персонала компании Total, и приступила к сухопутной блокаде Палмы, многие жители которой успели покинуть город на лодках.

После того как 16 марта организация Save the Children опубликовала шокирующие сведения о казнях террористами детей, а еще раньше, 2 марта, Amnesty обвинила исламистов в воен. преступлениях, междунар. вмешательство стало оттягивать все сложнее. Конечно, космополитичной элите правящей «Фрелимо» и среднему классу из Мапуту по большей части все равно, но не сейчас, когда боевики появились уже в 10 км от строящегося Total комплекса по переработке и сжижению природного газа, а на кону – $120 млрд инвестиций.

Привлечение ЧВК не дало особенного успеха — ни операторы ЧВК Wagner, ни оказывающие силам безопасности Мозамбика воздушную поддержку южноафриканские наемники из Dyck Advisory Group оказались не способны к плодотворной кооперации с плохо мотивированными, коррумпированными и скорыми на расправу и чистки мозамбикскими военными и полицейскими. Поэтому 15 марта, после признания 10 марта ASWJ со стороны США террористической организацией (как филиала ИГ в Центральной Африке, хотя прямые контакты ASWJ и ИГ все еще не доказаны), на помощь ВС Мозамбика прибыли амер. инструкторы из «зеленых беретов».

Тем не менее «Фрелимо» опасается военной интервенции по линии САДК, ЕС и ООН, потому что те рано или поздно затребуют социально-экономических реформ для дерадикализации региона. Однако они угрожают позициям коррумпированной олигархии «Фрелимо», которая контролирует землю, контракты и торговлю лесом и героином, посредниками в которой на суахилийском побережье выступают monhés, индо-пакистанские бизнесмены, многие из которых, по иронии судьбы, связаны с ваххабитами.

Вся земля в Кабу-Делгаду, за искл. заповедных зон, роздана в концессии, мн. жители, особенно прибрежные мвани, лишились легальных и нелегальных заработков в с/х, добыче, обжиге угля, лесозаготовках и рыбной ловле, а с учетом того что салафиты среди них бытовали десятилетиями, переход к воор. борьбе некоторые исследователи связывают с активизацией ТНК, а также с повсеместным укреплением во власти, бизнес- и силовых структурах состоятельных маконде из Муидумбе – представителей этноса президента и историч. оппонентов дискриминируемых суахилиязычных мусульман-мвани, нижнего звена пищевой цепочки локальной экономики.

«Фрелимо» удобно продавать нарратив о террористах как malfeitores, злодеях, руководимых из-за рубежа, и игнорировать доклады таких мозамбикских специалистов, как Юсуф Адам и Саиди Хабиби, которые прямо указывают на глубокую социально-экономич. и политич. подоплеку восстания. Забывая, что когда 40 лет назад подготовленные спецназовцами из ЮАР (кстати, членами Нидерл. реформатской церкви) боевики «Ренамо» сжигали людей в автобусах, их все же не называли «христианскими террористами». Повод и знамя найдутся всегда, а религия в восстании в Кабу-Делгаду — не на первом месте.

​​🇲🇿 Не кричи «Волки!», или о мозамбикском филиале «Исламского государства»

10 марта Госдепартамент США внес мозамбикское джихадистское подполье в список иностранных террористических организаций как мозамбикский филиал ИГ, а в понедельник 29 марта ИГ взял на себя ответственность за захват г. Палма. О связях мозамбикских джихадистов с ИГ заявляют правительство Мозамбика, США и, стало быть, само ИГ. Но с этой дефиницией есть проблемы с довольно-таки опасными последствиями. Чтобы два раза не вставать — несколько тезисов о том, является ли мозамбикская «Ахлу сунна валь джамо» (ASWJ), она же «Аш-Шашаб», она же «Ансар ас-сунна», филиалом ИГ, или нет.

🔺Официальные, если можно так выразиться, медиаорганы запрещенного ИГ — информагентство «Амак» и еженедельник «Ан-Наба» — с задержками публикуют лишь то, что без труда гуглится в национальной и международной прессе, без всяких претензий на эксклюзив. Иными словами — оперируют открытыми источниками, и не без огрехов: ко вчерашнему «пресс-релизу» они прикрепили прошлогоднее фото из Мосимбоа-да-Прая. Это указывает на поверхностные контакты мозамбикских инсургентов и их предполагаемых конголезских союзников с ближневосточным ядром МТО. В Кабу-Делгаду, в отличие от Нигерии, нет появившихся в бассейне Чада оргструктур ИГ вроде ингимаси или амнийята, а единственная подтвержденная связь с ближайшей — сомалийской — франшизой ИГ, это Мохамед Ахмед Кахийе, уроженец Пунтленда, посещавший Мозамбик в начале 2020 г. и обучавший террористов изготовлению СВУ. Однако — что характерно — ASWJ в бомбовых атаках не замечены.

🔺Несмотря на то что «назначенный» Госдепартаментом США главарем ячейки ИГ в Мозамбике Абу Ясир Хассан — танзаниец, профессиональных иностранных career fighters от мира джихада с алжирским, ливийским и сахельским бэкграундом здесь не замечено. По б.ч. ASWJ — местные жители 20-30 лет, в основном суахилиязычные мвани, а также близкие им макуа из западных и южных регионов Кабу-Делгаду; боевики часто говорят на кимвани и суахили. Все они — из деклассированных и маргинализованных групп — мелкие торговцы, бывшие рыбаки, батраки, старатели, согнанные с насиженных мест концессионерами в 2017 г., по совместительству — контрабандисты и трафиканты героина через индо-пакистанских посредников. Самая большая иностранная диаспора, доминирующая в руководстве опергрупп ASWJ, — это танзанийцы, тоже торговцы и старатели и их давние трансграничные контрагенты. Говорить о них как иностранцах можно довольно условно с учетом трансграничной идентичности жителей Суахилийского берега.

🔺В джихадистском подполье замечены и представители маконде — «титульного» этноса провинции, внесшего решающий вклад в борьбу за независимость под рук. «Фрелимо» и расширившего контроль над силовыми структурами и бизнесом после прихода к власти Филипе Ньюси. Но маконде разные — есть «первосортные», из Муидумбе, и есть «второсортные» — из Муэды, отношения между которыми далеки от идеальных. Иными словами — вновь социально-имущественная и классовая поляризация.

🔺Religion matters постольку-поскольку — они посещали салафитские мечети и медресе с 1990-х (а то и с 1980-х), созданные под патронажем Исламского совета Мозамбика (CISLAMO) и консервативных монархий Персидского Залива, и радикализировались минимум с 2007 г., испытав влияние связанного с «Аль-Каидой» и сомалийской «Аш-Шабаб» кенийского проповедника Абубакара Рого. Кто-то прошел лагеря сомалийской «Аш-Шабаб» и — позднее — конголезских СДС. Отмечается, впрочем, поверхностное знакомство с исламской догматикой, слабая информированность об ИГ и отсутствие проработанной программы.

Резюмируя. Джихад (пока) локален и у него нет шансов стать территориальным квази-государством, как некогда в Сирии и Ираке, поскольку для этого требуется массовый переход на их сторону военных, чиновников и сотрудников спецслужб. Но у ASWJ есть все шансы стать «Боко харам» 2.0 и — «спасибо» СМИ — углублять сотрудничество с ИГ вплоть до вырастания в его полноценную франшизу (что уже произошло в Нигерии) с привлечением финансирования и специалистов, а заявления СМИ рискуют ускорить их конвергенцию.

​​🇳🇪 У трех границ. О попытке военного переворота в Нигере

31 марта власти Нигера заявили о предотвращении государственного переворота в ночь с 30 на 31 марта. На пресс-конференции в Ниамее офиц. представитель правительства Абдурахаман Закария заявил, что ранним утром, в 03:00 по местному времени, армейское подразделение атаковало президентский дворец, но было остановлено президентской гвардией и другими лояльными правительству частями. К 04:00 стрельба в основном стихла, хотя одиночные выстрелы раздавались в разных кварталах в течение еще нескольких часов.

Все это случилось за 48 часов до инаугурации нового избранного президента страны Мохамеда Базума, запланированной на завтра, 2 апреля. Первая в истории страны мирная передача власти проходила на фоне невиданной эскалации террористической активности. Ранее 21 марта в ряде деревень в регионе Тахуа, в деп-те Тиллиа, что на северо-западе Нигера, боевики, скорее всего, этнические фульбе, убили по меньшей мере 137 человек, в основном — этнических туарегов. За шесть дней до этого в р-не Тиллабери (на границе с Мали), в зоне Банибангу, погибло 66 чел., а еще раньше, 2 января, 100 чел. было убито в дер. Чома Бангу и Зарумадарейе. Итого ок. 300 жертв с начала 2021 г. (с июля 2019 по нач. года в Тиллабери, где с 2017 г. действует режим ЧП, погибло уже 300 чел.).

Версии о мотивах путчистов разнятся. Не так давно экс-президент Мухамаду Иссуфу (2011-2021) заслуженно получил престижную премию Мо Ибрагима за высокие достижения в социально-экономическом развитии, гос. строительстве и поддержании гражданского мира. Но как и в соседнем, куда менее благополучном Мали, военные явно фрустрированы потерями и жертвами, коррупц. скандалом с закупками в минобороны, медленными темпами реформ, и, наконец, постэлекторальными неурядицами. Хотя преемник Иссуфу, Мохамед Базум от правящей PNDS, и победил оппозиционера Махамана Усмана во втором туре с 55,75%, однако он не так популярен, как Иссуфу, и оппозиция сумела организоваться, вывести людей на улицы и призвать к гражданскому неповиновению — за их действиями стоит фигура Хама Амаду, лидера партии Moden Fa Lumana, с чьими голосами Усман вышел во второй тур и изоляция которого на политической сцене (хотя Амаду и находится в тюрьме) по эстафете перешла к Базуму.

Но главный триггер — это вопрос безопасности в Тиллабери, чей центр — всего в 112 км от Ниамея. Нигер — крепкий орешек для террористов ИГ и «Аль-Каиды», пытающихся нащупать болевые точки на дырявой нигерско-малийской границе. Однако за волной насилия стоят, скорее всего, не оргструктуры «ИГ в Большой Сахаре», а действующие автономно союзные им общинные ополчения. В Сахеле ИГ не берет на себя ответственности за массовые убийства (они предпочитают точечные устранения общин. лидеров), но охотно пользуется открывающимися перспективами заполнения вакуума как «защитников» и посредников, особенно среди фульбе. ИГ — прямой конкурент государственных структур Нигера, заинтересованный в расширении платящей закят налоговой базы за счет разрешения споров вокруг землепользования и краж скота. А также — в усилении военно-карательных акций, подрывающих доверие к государству и союзных ему США и Франции. Инфильтрация структур ИГ и большие жертвы не могли не спровоцировать фрустрацию среди части военных младшего и среднего командного звена, которым может казаться, что власти делают недостаточно.

В сер. 2017 г. власти Нигера уже допустили большую ошибку, предоставив оперативный простор малийским общинным ополчениям из туарегов и берберов-дауссахак, союзникам Бамако и французских военных, что настроило против них и властей общины фульбе — их прямых конкурентов за пастбища. От стратегии отказались уже в след. году, но политика примирения общин не дала результата: помимо фульбе, общины туарегов, джерма и дауссахак с кон. 2019 г. тоже стали сближаться с ИГ. От Базума теперь требуется довольно деликатный алгоритм действий, чтобы не допустить «мализации» Тиллабери, зоны трех границ и мягкого подбрюшья столицы.

​​🔺 Канал растёт и уже преодолел отметку в 2 000 подписчиков ✨, за что я очень благодарна и рада приветствовать всех, кто присоединился.

По традиции этой уникальной в своём разнообразии платформы, хочу поделиться с вами каналами, которые люблю, читаю сама и теперь рекомендую вам:

🔸 Начну с тех, кто своим примером вдохновили меня и очень помогли в самом начале пути:
🌍💫 @africanists самый крупный канал об Африке. Спасибо за ценные советы 🙏🏾
📚 @zangaro не пропускаю ни один пост. Очень интересный слог и превосходное качество материала. Когда-то очень удивил глубокий анализ происходящего в Бурунди, хотя я не понаслышке знаю, что информация не лежит на поверхности. Большое спасибо за поддержку в начале пути 🙏🏾
📈 @afric_ylbIbka здесь публикуются не только новости континента в режиме реального времени, но есть и серьезная аналитика как по отдельным странам, так и по 🌍 в целом.
📰 @Isthatyouafrica не только новости об Африке, но и позитив на ежедневной основе.
⚡️ @energy4africa глубокая аналитика энергетического прошлого, настоящего и будущего континента.

🔸 Также очень люблю читать об 🌍 у:
🦛 @bhmoth автор пишет заметки о жизни в разных странах Африки. (Сейчас автор вещает из Египта). Очень тонко подмечает культурные различия. Обнаружила много схожего у Бурунди с Угандой.
🇸🇸 @because_africa тоже канал о жизни на континенте. Сейчас автор находится в Южном Судане.
🎼 @Ethiopia_tezeta интересный канал для того, чтобы открыть для себя Эфиопию и её богатейший культурный мир. Читаю с удовольствием.
🪘@afropunk замечательные, но редкие, зарисовки о культурной составляющей Африки
🇲🇬 @madagasikara2020 пишет о Мадагаскаре. Желаю развития и побольше таких каналов на просторах телеграма
📓 @rajournal авторские материалы об отношениях России и Африки теперь на русском
🇪🇹 @abyssinicus новый канал об Эфиопии. Слежу там за новостями
🇿🇦 @veliky_trek очень интересно о ЮАР и африканерах
🧐 @africantent канал научно-популярного журнала о континенте.
🗞 @afrephant канал африканиста из Санкт-Петербурга. Выпускает еженедельный африканский вестник, что супер удобно для тех, кто хочет быть в курсе происходящего, но экономит своё время

🔸 Среди каналов, посвящённых дипломатии, выделяю:
👔 @diplomatia делаем совместные подборки каждую субботу о развитии российско-африканских отношений
🏖 @roscongress раз в две недели рассказываю об африканских направлениях для наших туристов
🎭 @insideUN немного закулисья ООН
🇺🇳 @dpol_un канал первого заместителя Постпреда России при ООН Д.Полянского

​​🇨🇩 République démocratique des lettres. О литературных инициативах Феликса Чисекеди

За толщей политической хроники осталась практически незамеченной одна знаменательная новость: возглавивший два месяца назад Афросоюз президент ДР Конго Феликс Чисекеди учредил 25 марта сразу две литературные премии — панафриканскую (для англо- и франкоязычных авторов) и национальную конголезскую. Это первые в своем роде конкурсы, где отбором и премированием литераторов будут, по его словам, заниматься только африканские институции.

Говорить об африканской литературе, наверное, так же нелепо, как и о «евразийской», и, помимо больших страновых отличий, налицо и огромные дисбалансы в ее восприятии: в учебных планах филологических факультетов мира (а следом за ними и многих африканских стран) с большим отрывом доминируют всего пять произведений африканских авторов во главе с бесспорной классикой «И пришло разрушение» Чинуа Ачебе; в целом же в программах преобладают авторы из англофонных ЮАР, Нигерии и Кении.

Во франкофонных странах, конечно, есть и свой пантеон (Сенгор, Бети, Сембен, Курума, Ба, с недавних пор Фату Диом), и свои белые пятна: скажем, широкая публика не знает камерунских писателей и драматургов, хотя их масса, а драматургия — визитная карточка страны. Но хуже всего, что взгляды критиков внимательны только к большим жанрам. В пролете — эссеистика, малая проза, нон-фикшн, а также целый пласт бульварной, то есть подлинно массовой литературы (преимущественно из Кот-д'Ивуара), которой завалены все полки книжных Западной и Центральной Африки.

И больше других не повезло Конго-Киншасе. Одни знают эту страну по войнам, другие — по музыке, скульптуре и хореографии, но вот бурный и перспективный литературный процесс в ДРК совершенно остался за кадром. Что особенно обидно на фоне того, что публикуется в стране больше, чем во многих других странах Франкофонии. Но в Сенегале есть литературные школы и, главное, налажена практика рецензирования; к Руанде, где печатается не так уж много книг, сохраняется стабильный академический интерес из-за геноцида 1994 г.; постоянное внимание к Конго-Браззавилю, где литературный процесс находится в упадке, надолго обеспечено Сони Лабу Танси, Аленом Мабанку и Анри Лопесом. Ну а в ЦАР, чьи авторы публикуют мало и где нет ни одного книжного магазина, каждая книга — и так событие.

Зато ДР Конго — это grand inconnu: масса авторов, теологов, историков, новелистов, поэтов, драматургов, которых просто никто не рецензирует и, стало быть, не знает. И конголезской литературе не повезло не только поэтому. Благодаря развитию философии и теологии в литературной продукции доминирует не столь привлекательные, как романы, критика и эссеистика, а самые изучаемые и известные литераторы — Мудимбе, Нганду, Нгаль, Кадима-Нзужи — самобытны, но объективно сложны. Сверхпопулярный романист Заменга Батукезанга, по-настоящему массовый и в каком-то смысле «народный» автор, все еще остается исключением.

Опережающее развитие литературы началось еще в 70-х гг., при Мобуту и его «заиризации», когда «созрели» университетские выпускники 50-х гг. — при всех своих недостатках Мобуту любил культуру, привечал артистов и художников, открывал галереи и арт-школы, хотя «заирская подлинность» и не очень любила романы, предпочитая им «однодневные» поэтические сборники. В 2000-2010 гг., в последние годы разрушительной гражданской войны, публикационная активность достигла пика, но сейчас явно спадает и больше не способна полагаться на инерцию — до 95% конголезских романов уже давно публикуется во Франции, возросла и роль диаспоры, публикующей «экспортную» прозу.

Поэтому премия Чисекеди — это объективно своевременная вещь: помимо того, что собственных ресурсов у Университета Лубумбаши, который в сотрудничестве с канадским Médiaspaul бросил массу средств на развитие литературы, все равно явно не хватает, неадекватны и принципы, по которым работают уже действующие конкурсы: скажем, номинантов с недавних пор существующей Премии Макоми отбирает делегация стран ЕС и представительства компании Orange, что, конечно, вызывает лишь кривотолки.

Что ж, дорогие подписчики! Этот момент настал. Канал @khamsin_season настолько преисполнился в своем познании, что достиг планки в 1 тыс. читателей. Очень признателен всем, кто следит за записями, несмотря на возникающие нередко паузы.

По традиции представляю вам подборку тех каналов, которые сам с удовольствием читаю и с авторами которых (не всех) посчастливилось общаться офлайн:

Q.E.D. Антона Мардасова, приглашенного эксперта вашингтонского Института Ближнего Востока и аналитика РСМД

Авторский канал Кирилла Семенова, эксперта РСМД и колумниста издания Al-Monitor

«Фалафельная» обозревателя «Коммерсанта» Марианны Беленькой

«Восточный синдром» Ксении Светловой, экс-депутата Кнессета и старшего научного сотрудника Института по изучению стратегии и политики Междисциплинарного центра в Герцлии

«Дежурный по Ирану» Никиты Смагина, эксперта РСМД и корреспондента агентства ТАСС в Иране

«Иранизатор» Полины Василенко, специалиста по Ирану, независимого аналитика и эксперта РСМД

MiddleEAST – канал коллектива экспертов, связанных с Ираком, Сирией, Ираном, Израилем и рядом других стран. Продолжение петербургского проекта meast.ru

Мозаика Залива – уютный, ламповый канал про Залив и все, что вокруг него

ImpNavigator военного эксперта Юрия Лямина (про Иран и не только)

«Совесть пропагандиста» группы экспертов-востоковедов (благодаря им можно следить ещё и за Южным Кавказом)

The Peacemaker – канал об Израиле, армии и авиации

Официальный канал проекта «Афганистан.Ру»

Авторский канал Андрея Серенко (Афганистан и российская внутренняя политика)

Zangaro Today – журнал об общественно-политической жизни Черной Африки

«Африканские заметки» - про быт и культуру континента

Без американистов никуда, поэтому добавлю совершенно новый канал журналиста-международника Алексея Забродина «ЗаБро»

Теперь для обратной связи открыт чат-бот: @talk_to_khamsin_bot

Всем жму руку.
С благодарностью,

@khamsin_season

​​🇳🇬 Между скептицизмом и надеждой. О нигерийской вакцине

Нигерия продвинулась в разработке двух вакцин против COVID-19. Об этом сообщил глава президентской целевой группы по борьбе с COVID-19, секретарь правительства Босс Мустафа. Это совпало с заявлениями властей Индии о приостановке экспортных поставок вакцины AstraZeneca в рамках программы ВОЗ COVAX, которую производит Индийский институт сыворотки — это может коснуться и Нигерии, которая уже получила 4 млн, а всего ожидает 16 млн доз препарата, и которая в связи с этим переориентировалась на сотрудничество с компанией Johnson & Johnson.

Разработки, о которых сообщалось еще в октябре, а затем в марте, еще не прошли все клинические испытания и сертификацию, но удивляться появлению вакцины не стоит: в Нигерии есть много первоклассных вирусологов и других специалистов, накопивших огромный опыт борьбы с высокопатогенными организмами и работы в лабораториях с высоким уровнем биол. безопасности, есть и молекулярные биологи, и эксперты в геномике вирусов, получающие грантовое финансирование. Но на этом хорошие новости заканчиваются.

На производство вакцин в стране выделено ₦10 млрд ($25,3 млн), что явно недостаточно, а локальная фарминдустрия уже давно производит в основном дженерики (подчас — сомнительного качества). Последняя вакцина для людей была произведена в 1991 г., единственная лаборатория по производству вакцин в г. Яба (шт. Лагос) давно бездействует, и попытки оживить ее в последние годы проваливались. В стране сейчас производятся исключительно вакцины для животных (в национальном ветеринарном исследовательском институте в г. Вом, шт. Плато) — для скота, овец, кур, причем часть продукции идет и на экспорт. Хуже того: страна испытывает дефицит специального холодильного оборудования, который недавно оценивался в 55% и который усугубляют проблемы с электроснабжением, обеспеченностью генераторами и солнечными панелями.

Правда, с 27 февраля 2020 г., когда в стране был зарегистрирован первый пациент с коронавирусной инфекцией, Нигерия справляется со сдерживанием пандемии довольно неплохо (особенно на фоне ЮАР) — вероятно, из-за раннего ответа, введенного 30 марта 2020 г. локдауна и большого опыта борьбы с эпидемиями (в т.ч. с Эболой). Хороший пример подали и СМИ, и первые лица (привились президент Мухаммаду Бухари и вице-президент Йеми Осинбаджо), в т.ч. экс-министр авиации Феми Фани-Кайоде, который привился спустя год после агрессивной антипрививочной риторики. Несмотря на это в Лагосе, штате с 21 млн населением, по данным властей, коронавирус, скорее всего, подхватил уже каждый пятый житель.

В планах нигерийского правительства — привить 40% за этот год и еще 30% в 2022 г., правда, какую долю планируют занять национальные вакцины — неясно. Как и неясно, как обеспечить 70% вакцинацию 201-млн населения в условиях политической нестабильности и, конечно, коррупции: во время недавней вспышки желтой лихорадки в Энугу и Дельте чиновники занимались незаконной продажей вакцин через частные госпитали по ₦1 тыс. за дозу, тем самым спровоцировав дефицит в локальных медпунктах, манипуляции наблюдались и в лечении ковидных больных.

Наконец, это страхи вакцинации. Не нужно ни преувеличивать предрассудки и слабую информированность (с ними — при желании — хорошо справляются на местах вожди, короли и эмиры, и, по посл. опросам Africa CDC, 76% нигерийцев готовы принять «безопасную вакцину»), ни преуменьшать скептицизм в отношении «западных вакцин»: не менее четверти нигерийцев выражают опасения, и небезосновательно; на севере Нигерии помнят вспышку менингита в 1996 г. в Кано, ныне одном из эпицентров коронавирусной пандемии, когда компания Pfizer испытала там не прошедший регистрацию в США антибиотик Trovan, от которого умерло несколько детей; в 2007 г. шт. Кано и федеральное правительство подали в суд на компанию, которая согласилась выплатить $75 млн компенсацию; во многом поэтому в 2003 г. три штата, включая Кано, бойкотировали кампанию против полиомелита, что существенно замедлило победу над недугом.

Всем здравствуйте! Уже около полугода мы пишем о российско-африканских отношениях в Facebook — Russian Africa Journal. Теперь наши истории будут публиковаться и на русском языке здесь, в Телеграм.

Мы сэкономим ваше время — из огромного потока информации по линии #РоссияАфрика выберем то, что действительно достойно внимания. Очистим от фейков, пропаганды, неточностей, добавим фактов и перескажем главное. Подписывайтесь и будьте уверены, что вся важная повестка, очищенная от информационного мусора, будет у вас на расстоянии вытянутой руки.

Чаще всего мы рассказываем истории российских предпринимателей и российского бизнеса в Африке. Кто они? Зачем это и как они это делают? Почему Африка? Также общие, но важные темы вроде динамики экспорта, образования. Рассказываем об интересных проектах и интересных людях. Затрагиваем политический контекст, потому как без него сложно представить картинку в целом. А ещё у нас лучшая инфографика.

Английский язык останется пока основным языком нашего журнала и всего проекта. Но наши материалы - эксклюзив, и мы поняли, что аудитории нужен и русский текст. По крайней мере главные новости мы будем пересказывать для вас тут. Будет и немного материалов только на русском.

Мы это «Интеграция экспертизы». Ценим информацию, которой можно доверять.

​​🇩🇯 На морских перекрестках. О президентских выборах в Джибути

Он не хотел этого, но его вынудили. Сложно не уступить зову «живых сил нации» и чаяний благодарной молодежи. Если верить пропаганде, это — единственное, что побудило баллотироваться на свой пятый и, судя по всему, последний конституционно допустимый срок 73-летнего президента Джибути Исмаила Омара Гелле, предусмотрительного взявшего себе в «спарринг-партнеры» малоизвестного племянника.

Гелле, племянник и ближний советник первого президента Хассана Гуледа Аптидона (1977—1999), взрослел вместе с запертой в бесплодной пустыне молодой джибутийской нацией, лишенной природных ресурсов и расколотой между родственными друг другу сомалийцами-исса и афарами. Подобно Сингапуру, Джибути — пустынному и бедному региональному перекрестку с высоким межэтническим напряжением — прочили быстрое поглощение соседями; противостояние исса и афар вылилось в гражданский конфликт (1991—1994), трижды — в 1996, 1999 и 2008 гг. — в Джибути вторгались эритрейцы, а сложившие было оружие повстанцы FRUD вновь активизировались на северо-востоке.

Но страна выстояла. Голова сказочного монстра, — а если верить одной сомалийской сказке, название страны расшифровывается как «поверженное чудовище», — намертво вгрызлась в Таджурский залив и с тех пор зорко наблюдает за магистралями межконтинентального Баб-эль-Мандебского пролива. Купаясь в инвестициях и снимая сливки с 7% роста, лунная пустыня обрастает портово-логистической инфраструктурой, терминалами и платформами, а в 2018 г. была пущена первая фаза СЭЗ c портово-промышленным комплексом Damerjog — один из самых амбициозных и многообещающих проектов континента.

Но, пожалуй, главное — это возобновленное в 2018 г. железнодорожное сообщение с Аддис-Абебой: новые порты и платформы критичны для выживания энергосистем отрезанной от моря гигантской Эфиопии. Правда, события в Эфиопии вызывают все больше опасений, но руководство Гелле, блестяще справившись с пандемией, преисполнено оптимизмом: Джибути доказала свою незаменимость миру, приютив базы французских, американских, британских, японских, саудовских и китайских ВМФ, а привязанный к доллару джибутийский франк, развитый банковско-финансовый сектор и космополитичный бизнес с заокеанскими связями, йеменскими и пакистанскими торговыми династиями так и манят инвесторов, особенно из стран Залива.

Но благополучие Джибути завязано на сношения с внешним миром. Бедность и чудовищная безработица разъедают единство нации, которой — с зачаточной индустриализацией и «мамасанизацией» экономики госкомпаниями, подконтрольными президентскому клану Мамасан и супруге Гелле, Кадре Махамуд Хайд, — просто нечего предложить молодому населению. 73% джибутийцев не исполнилось и 35 лет, но безработица уже десятилетиями колеблется в районе 50-60% (среди молодежи — и вовсе св. 70%), а потолок карьеры для многих — стать военным, охранником, уборщиком, водителем, полицейским, продавцом, лавочником или строителем.

Нестабильность в Сомали и Эфиопии и гуманитарная катастрофа в Йемене вроде бы убедили население этой наполовину сомалийской страны, что «не высовываться» — лучшая из возможных стратегий. Но если спросить, особенно женщин, в чем проблема сомнамбулического состояния нации, то в ответ обязательно укажут на легкий наркотик кат. В редкие периоды активизации оппозиции, а также во время выборов на рынке неожиданно появляется масса дешевого ката, а некоторые грустно шутят, что оппозиционные выступления всегда совпадали с межклановыми неурядицами в сомалийских регионах Эфиопии, вызывающими перебои с поставками наркотика.

Многие проблемы просто зажевываются катом — печали тонут в чарующей атмосфере мабразов, где c полудня до вечера, отвлекаясь на призыв муэдзина, гоняют чаи, жуют листья и ведут неторопливые беседы. Крешендо потребления ката не миновало и женщин, а жубане — ежедневное жевание — давно перестало порицаться. Подавляя голод, кат разрушает семьи и вытягивает до половины зарплаты, но приступы смеха и эйфории в мабразах пока утоляют тоску по украденному будущему...

​​🇧🇯 Демократия по талонам. О президентских выборах в Бенине

Как это все чаще и чаще случается в странах Западной Африки, президент Бенина Патрис Талон грубо нарушил свое обещание не выдвигаться на второй президентский срок. В паре с баллотирующейся на пост вице-президента Мариам Шаби Талатой, вооружившись административным ресурсом и поддержкой послушного парламентского большинства, представленного созданными им левиафанами «Союз прогрессистов» и «Республиканский блок», Талон твердо намерен победить уже в первом туре. Вспыхнувшие беспорядки в Саве и других городах севера страны были успешно подавлены армейскими частями, а оппонентами Талона станут откровенно слабые кандидаты, тщательно отобранные политтехнологами из президентского большинства.

Казалось, что инициированное избранным в 2016 г. Талоном «оздоровление» политической сцены пришлось как никогда кстати: к судьбоносной ревизии партийного законодательства 2019 г. в 11,5 млн стране насчитывалось 278 политических партий и их союзов, регулярно соревновавшихся за 83 мандата (всего в парламент проходило до 50 партий), а для основания новой партии было достаточно 120 человек, чаще всего объединенных по семейным и клановым узам. Талон переломил эту практику: для основания новой партии требуется теперь 1555 человек (по 15 от одной коммуны), вносимый залог за баллотирование в парламент вырос на 2900%, прохождение в легислатуру требует для партии 10% порога, а кандидат в президенты должен заручиться поддержкой не менее 10% мэров и депутатов.

После бойкота парламентских (2019) и муниципальных (2020) выборов у оппозиции больше не осталось ни мэров, ни депутатов в Национальной ассамблее.
Но Талон не остановился на институциональных переменах. Созданный им спецтрибунал CRIET обрушился на оппозиционных политиков — эмигрировали осужденный на 20 лет за наркоторговлю Себастьен Аджавон, экс-министр Коми Кутче, Леонс Унгбаджи, сын экс-президента Нисефора Согло. Против Талона объединились было «Демократы» — партия, созданная выходцами из «Сил каури за возрождающийся Бенин» (FCBE) Бони Яйи, а также «Фронт за восстановление демократии» (FRD). Но они ожидаемо не сумели выдвинуть единого кандидата, Рекья Мадугу, амбициозная экс-министр в администрации Бони Яйи и близкая президенту Того Фору Гнассингбе политик от «Демократов», была арестована за «финансирование терроризма», и поддержку избиркома получили две откровенно слабые фигуры — вышедший из FCBE «независимый» политик Алассан Суману и диссидент из «Демократов» Корентен Коуэ.

С разгромом оппозиции, заключением и изгнанием ее лидеров у ультралиберального ортодокса Талона остается последний козырь — экономика, которая и по ИЧР, и по макроэкономическим показателям опережает своих соседей, наглядным свидетельством чему стал и успешный выпуск еврооблигаций (последний раз — в самый разгар пандемии), и обузданная инфляция, и прогнозируемый восстановительный рост в пределах 6%, ускоренный программой модернизации дорожной сети. Для страны, чье население в основном зависит от транзитной торговли и контрабанды в Нигерию и чья экономика колеблется вместе с гигантским соседом, вывод Бенина в 2019 г. в страны со среднем уровнем дохода и 2,3% рост в «пандемийный» 2020 г. на фоне болезненного закрытия границы Нигерией выглядит настоящим чудом.

Все потому, что рост был комплементарен личным интересам самого Талона, крупного хлопкового бизнесмена, сколотившего состояние еще в 1990-х гг. на скупке приватизируемых госпредприятий и управляющего страной на манер частной компании: 70% бенинцев занято в сельском хозяйстве, «белое золото» составляет свыше 50% бенинского экспорта, поэтому планируемый рывок в экспорте с 700 до 800 тыс. тонн хлопка в год на фоне повышения закупочных цен для фермеров и планируемого ввода СЭЗ с мощностями по переработке кешью и хлопка в Гло-Джигбе полностью совпадает с интересами сельскохозяйственных компаний, управлений и агентств, возглавляемых детьми и родственниками Талона и снимающими основные сливки с модернизации хлопковой индустрии.

​​🇹🇩 Маршал идет на выборы. О президентском голосовании в Чаде

30 января 2008 г. были переломными для Идриса Деби Итно (ИДИ). Колонна из 300 повстанческих джипов во главе с Махаматом Нури неумолимо приближалась к Нджамене, а Николя Саркози колебался оказывать помощь своему союзнику. Утром 1 февраля во главе колонны из 250 «Тойот» президент решил встретить противника на подступах к столице у Массагета: первая волна мятежников была сметена, но, взломав радиочастоты противника, повстанцы сумели убить начштаба ИДИ, окружить и рассеять президентские части, и ИДИ лишь чудом прорвал окружение и вернулся в Нджамену для организации ее обороны, где, всего в 800 м от президентского дворца, одинокий Т-55 один за другим уничтожал повстанческие пикапы, покуда все не было решено к 3 февраля с помощью французского десанта и авиации.

Несмотря на периодические прорывы повстанцев через границу, вот уже тридцать из шестидесяти лет своей независимости Чад живет при Идрисе Деби Итно, и повторение событий 2008 г. маловероятно: ИДИ построил мощные и эффективные (не только по африканским меркам) вооруженные силы, стал незаменимым стратегическим союзником Франции, США и ЕС в борьбе с сахельскими джихадистами и «Боко харам» и понемногу делегировал «ручное» управление страной в пользу своей семьи и партии.

Под сенью маршальского жезла ИДИ в Чаде оживилась культурная жизнь, вернулись режиссеры и писатели, расцвела более-менее независимая пресса. Правда, прогресс был принесен в жертву стабильности, и с падением экспортных цен на нефть забастовки врачей, учителей и других бюджетников стали обыденностью. Но все менее склонные к авантюрам чадцы увлеченно рассказывают о военных успехах «сверхдержавы-Чада», не без гордости отмечают, что среди тонущих в Средиземном море мигрантов почти нет их сограждан, а столичная интеллигенция с некоторых пор просто помешана на мифе о Тумае (речь идет о найденном на севере страны в 2001 г. черепе гоминида, ставшим одним из кирпичиков националистического мифа). Иными словами, Чад перестал быть «географическим понятием», как в свое время позволил себе выразиться Жак Ширак.

Нынешние выборы — не выборы в привычном понимании слова. В провозглашенной в 2018 Четвертой республике был устранен пост премьер-министра, который по традиции занимал политик-южанин, и было ликвидировано даже подобие разделения властей. Президентский клан во главе с 29-летним сыном ИДИ Абделькеримом Идрисом Деби занимается политикой, бизнесом, безопасностью и дипломатией и консолидирован как никогда, правящее «Патриотическое движение спасения» (MPS) прочно срослось с администрацией, а укомплектованная загава армия вполне лояльна ИДИ и даже подталкивает его править дальше.

Основанному ИДИ после прихода к власти в 1990 г. MPS победу своего лидера фальсифицировать давно не нужно: достаточно мобилизации голосов северян-загава, этноса президента и его клана бидеят, а также арабов и даза, и политики «разделяй и властвуй» на оппозиционном и ненавидящем загава столичном юге, чьи голоса будут рассеяны между Феликсом Ниялбе Ромадунгаром, считающийся приближенным к ИДИ политиком, а также Брисом Мбаимоном, Альбером Пахими Падаке, Лидией Беассемда, Теофилем Йомбомбе и Бальтазаром Алладумом, — все это принесет ИДИ почти ю 100% успех, тем более что опасный для ИДИ политик Яйя Дилло Джеру после попытки ареста, стоившей жизни его матери, кстати, приходившейся тетей для ИДИ, покинул страну и находится в Бельгии.

Эти выборы — референдум доверия, где опаснее всего низкая явка. Поэтому сегодняшнее голосование — это испытание для партии по мобилизации электората и, скорее, прелюдия к осенним парламентским выборам, к которым упорно готовится оппозиция во главе с Альбером Пахими Падаке, экс-премьером (до 2018), который, в отличие от «радикалов» Салеха Кебзабо, финишировавшего в 2016 г. вторым в президентской гонке, а также Нгарлежи Йоронгара, Махамата Альхабо и Сюксе Масры, решил не бойкотировать кампанию, но который тоже с нетерпением ожидает декабря, чтобы сформировать парламентскую оппозицию на фоне слухов о том, что нынешний мандат для ИДИ будет последним.

​​🇲🇱 По ту сторону джихада. О примирении в Мали

Месяц назад — 14 марта — в центральном Мали была достигнута очередная «сделка с дьяволом» при посредничестве Верховного исламского совета и с участием не менее 95 террористов «Катибы Масина» — одной из подразделений JNIM, малийского филиала «Аль-Каиды». В этот раз — в округе Нионо в регионе Сегу, неподалеку от леса Вагаду на гр. с Мавританией, одной из главных оперативных баз исламистов. Спустя шесть месяцев осады джихадистами деревни Фарабугу, обороняемой охотничьими братствами, и после провальных соглашений июля 2019 г. и ноября 2020 г. в регион, наконец, вернулся мир.

Несмотря на то что военные покинули деревню, земледельцам позволено вернуться на поля и возобновить торговлю на окрестных рынках. С ложкой дегтя: джихадисты сохранили право носить оружие и вести проповеди, а женщины обязаны покрывать лица, что издевательство при сборе урожая или возделывании сада. Известно, что лидеры джихадистского подполья Амаду Куфа и Ияд Аг Гали готовы говорить с властями, которые уже назначили уполномоченного переговорщика — Джонкунду Траоре. По этому случаю RFI подготовило серию репортажей, а ряд малийских журналистов назвали соглашение токсичным для малийской государственности.

Но в освещении этих событий в СМИ опускается основная причина конфликта — конкуренция за доступ к пахотным, выпасным, рыболовным, лесным и охотничьим угодьям, а также связанные с ними социально-политические антагонизмы, вызванные, с одной стороны, земельным законодательством, поощряющим земледельцев в ущерб скотоводческим хозяйствам, с другой – разбалансировкой традиционного земельного права и механизмов урегулирования поземельных конфликтов. Вместо этого на стороны навешиваются этнические, культурные и пр. ярлыки, сводя все к противостоянию оседлых догонских охотничьих братств и кочевых «джихадистов-фульбе».

Во-первых, нет никаких скотоводов и земледельцев per se, разве что в мифологии, где фульбе — «хранители травы» (пастухи), бозо и сомоно — «хранители воды» (рыбаки), малинке и бамбара — «хранители земли» (земледельцы). Б.ч. земледельцев имеет скот, а фульбе — живущие деревнями отгонные скотоводы, а не кочевники, они тоже возделывают землю, среди них есть и собственники стад, и наемные пастухи. Этничность политизируют традиционалистские ассоциации (напр. Tabital pullaaku, Ginna dogon), НКО и группы самообороны, который мобилизуют фольклорный багаж и токсичный виктимизирующий язык с очень деструктивными последствиями. Симбиотическое сосуществование действительно расшатано, но его разрушение после 2012 г. грозит настоящим голодом, и все стали это понимать.

Далее — «Катиба Масина», она же «Фронт освобождения Масины» — скорее изобретение малийских журналистов, МИНУСМА и международной прессы. Сами боевики именуют себя йимбе Куфа (люди Куфа) или йимбе ладде (люди буша), что предполагает разнородную группу, тяготеющую к проповеднику Амаду Куфа. Отсылка к древней теократической империи Масина (1818-1862) должна указывать на этно- и теократические аппетиты («фульбский джихад»), но мавзолей Секу Амаду был разрушен именно джихадистами, а сам джихад начался внутри фульбе, будучи борьбой за доступ к земле между различными сегментами одного этноса, и был направлен против верхушки родов и общин. При этом если кто-то из низших каст и безземельной молодежи и примкнул к джихадистам, то многие все же остались со знатью.

Историческая память Масины мобилизуется ради другого — вдохновленной порядками Секу Амаду реформы землепользования, по-прежнему регулируемого через комплексы-лейды во главе с диовро, «хозяевами земли». Амаду Куфа выступал, в частности, против взимания платы с аллохтонов за доступ к общинным пастбищам в плодородной внутренней Дельте Нигера, контролируемой родами диовро, которые, имея большой авторитет в мэриях, префектурах и дер. комитетах и низкий — среди молодежи, рутинно называли всех критиков «Аль-Каидой», проспав момент, когда «молодежь» в самом деле не присягнула «Аль-Каиде» и не стала фактором, без которого наведения порядка в землепользовании, а значит и в достижении мира, стало уже невозможно.

Сегодня этому каналу исполняется ровно год с момента его создания. Не буду писать дифирамбы о его развитии и новых подписчиках, ведь все, что было здесь написано – для души и с душой. У меня никогда не было цели собрать аудиторию в 100 тысяч, нет. Мне достаточно того, что меня читают и иногда комментируют. Это площадка, где я делюсь своими мыслями и готов обсуждать их с другими. И потому я всегда рад обратной связи!
По «древним» традициям Телеграмма, я решил поделиться с Вами списком тех каналов, которые читаю сам. Читать их или нет – личное дело каждого. Хоть и все мы под одним небом живем, но взгляды на мир у всех разные.

Mad Mullah📿 — Коллега, Друг и просто замечательный человек обо всем, что происходит на землях исламской цивилизации.
Девичья башня — Азербайджан и Южный Кавказ.
Энергия Африки — Энергетика Африки.
Нефть и Капитал — Все новости об ископаемых ресурсах.
Голос Турции | Турция Онлайн – Новости Турции.
Энергия Китая 中国能源 – Энергетика Китая.
Африканистика — Все об Африке.
Газ-Батюшка — Новости газовой сферы из России и мира.
РСМД — Российский совет по международным делам. В представлении не нуждаются.
Турция - это \ Turkey-is.ru — Авторский канал Ивана Стародубцева о Турции.
Фалафельная — Авторский канал Марианны Беленькой про Ближний Восток. Уважение и восхищение. Таких авторов должно быть больше в современном мире.
Повестка дня Турции — Новости Турции.
Совесть Пропагандиста — Эксперты-востоковеды с самой честной аналитикой. Уважение и восхищение.
MiddleEAST — Новости с Ближнего Востока.
KamranLeaks — Новости со всего мира.
Энергетические стратегии — Аналитика в сфере энергетики.
НЕФТЬ — Канал для трейдеров и инвесторов, но и аналитика присутствует.
Q.E.D. — Ближний Восток и Сирия.
Kirill Semenov — Авторский канал Кирилла Семенова про Ближний Восток.
Мозаика Залива — Ближний Восток.
Zangaro Today — Африка как она есть.
RuAsia ⚡️ — Новости Центральной Азии и отношения стран ЦА с Россией.

P.S. Список составлен в случайном порядке. Возможно стоило рассортировать по тематике каналов, что сократило бы Вам время для поиска той или иной информации, однако мы этого уже никогда не узнаем.

​​🇸🇴 Несвятая троица. О конституционном кризисе в Сомали

Главное событие недели — очередной и самый серьезный за последние годы виток политического кризиса в Сомали. 12 апреля президент Мохамед Абдуллахи Мохамед «Фармаджо», чей мандат закончился еще 8 февраля и который не сумел в срок провести выборы, продлил свои полномочия на два года. Соответствующий закон был принят нижней палатой 149 из 275 голосов с опорой на принятый 26 сент. 2020 г. закон о продлении полномочий федеральных институтов до проведения новых выборов.

Таким образом избирательная модель, одобренная 17 сент. всеми федеральными штатами, кроме Джубаленда и Пунтленда, осталась в подвешенном состоянии; продление же мандата Фармаджо позволит, по мнению его сторонников, реализовать систему «один человек — один голос» и преодолеть тем самым объективно коррумпированную систему косвенных выборов по клановому принципу.

Но факт остается фактом — федеральное правительство Фармаджо не провело выборы в отведенные Конституцией четыре года и грубо нарушило протокол Малабо, принятый АС в 2014 г. Лояльные Могадишо главы штатов Гальмдуг, Хиршабелле и Юго-Западный (чей глава близок партии Фармаджо «Набад и Нолол»), а также администрация Бенадира поддержали решение президента, но лидеры Джубаленда и Пунтленда выступили резко против, а Сомалиленд даже счел это угрозой новой гражданской войны; неудовольствие выразил и глава совета старейшин самого влиятельного в Могадишо клана хавие — Мохамед Хассан Хаад, колеблются и главы субкланов хавие — Абгаал и Хабар Гедир.

Оппозиция — «Совет кандидатов в президенты» во главе с экс-президентом Шейхом Шарифом Ахмедом, по слухам, готова сформировать параллельное правительство, а позиция междунар. сообщества вполне однозначна: главный партнер Сомали — ЕС — 13 апреля призвал немедленно вернуться к выборам по сентябрьскому соглашению, с ним солидаризовалась и миссия ООН в Сомали; разочарование выразили Великобритания и США, в ответ на что Фармаджо — проживший 21 год в США американо-сомалиец с республиканскими взглядами — стал продуцировать антиамериканский ресентимент.

Баллотировавшийся как националист («вадданист») и централист, избранный 8 февраля 2017 г. хозяин Виллы Сомали за три года серьезно деформировал уже сложившиеся федералистские структуры. Среди его достижений:
— существенное понижение статуса сената
— подкуп лояльности ряда парламентариев с последующим «низложением» спикера Мохамеда Шейха Османа Джавари
— приведение к власти лояльных ему кандидатов в Хиршабелле, Галмдуге (2020) и Юго-Западном
— удаление премьера Хассана Али Хайре, снятого в июле 2020 г. вотумом недоверия за неодобрение отсрочки выборов, и замена его на Мохамеда Робле
— формирование избиркомов при участии офиса президента и спецслужбы NISA

Мотивация Фармаджо, на первый взгляд, не ясна: у него не так много преданных сторонников, за искл. подготовленного турецкими военными подразделения «Горгор»; 98% бюджета обеспечивается международной помощью, а правительство охраняется силами АМИСОМ на деньги европейских налогоплательщиков. Однако за «несвятой троицей» — Фармаджо, спикером нижней палаты Мохамедом Мурсалом и главой спецслужбы NISA Фахадом Ясином Хаджи Дахиром, к которому близок первый замспикера парламента Абдивели Ибрахим Мудей — стоит военно-дипломатическая поддержка Турции и Катара.

Ясин — самый влиятельный человек в Могадишо, предположительно занимавшийся подготовкой выборов, доказанно получал деньги Катара и, будучи в прошлом журналистом «Аль-Джазиры» и членом «Аль-Иттихад аль-Ислами», организации с подтвержденными ООН связями с «Аш-Шабабом», без опыта работы в спецслужбах был продвинут на эту должность Катаром. На этом посту после смертоносного теракта окт. 2017 г. он в значительной мере свернул операции против «шабабов» (чьими агентами и так набита NISA), предположительно заключив пакт с группировкой: безопасность столицы в обмен на разведданные и возможность сбора налогов. Как итог — до 90% сомалийцев уверены, что правительство, ВС и спецслужбы инфильтрованы «шабабами». Слово теперь за военной силой Турции и, конечно, катарскими деньгами.

​​🇹🇩 Последний бой маршала. К гибели президента Чада

Сегодня, 20 марта, официальный представитель армии Чада полковник Азема Бермандоа в эфире государственного телевидения Чада объявил о гибели президента страны Идриса Деби Итно — он скончался от ранений, полученных в боях с повстанцами в Канеме вскоре после триумфального для него переизбрания на новый — шестой — срок с 79,32% голосов.

По слухам, этот мандат должен был быть последним для многолетнего лидера страны, но судьба распорядилась иначе. По этому случаю военное руководство объявило о приостановке действия конституции, роспуске правительства и Национальной ассамблеи и 18-месячном переходном периоде с военным советом во главе с сыном президента Махаматом Идрисом Деби, де-факто — вторым человеком в государстве.

В день выборов 11 апреля с территории Ливии в Чад несколькими колоннами вторглась военно-политическая группировка «Фронт за перемены и согласие в Чаде» (FACT), захватившая н.п. Зуарке и Вур и продвинувшаяся на 400 км к югу от ливийской границы. Правительственные силы встретили их 17 апреля в 300 км от Нджамены, возле г. Ноку в 50 км от столицы провинции Канем, к 19 апреля уничтожив 300 и пленив 150 повстанцев, после чего FACT объявил о «стратегическом отступлении».

Сообщалось, что в страну вторглись сразу несколько колонн FACT, избегавших боестолкновений с правительственными силами — но главное сражение для 68-летнего Идриса Деби, нередко предпочитавшего быть на передовой и лично руководить войсками, в частности, в прошлогодней триумфальной операции против «Боко Харам», оказалось фатальным.

Для Чада вторжение традиционно базирующихся на ливийской территории повстанцев — совсем не новость. В 2018 г. повстанческий «Совет военного командования за спасение республики» был остановлен французскими ВВС, в феврале 2019 г. вторгшаяся из Ливии коалиция «Союз сил за сопротивление» продвинулась на 400 км, но также была остановлена авиаударами французских ВВС. В этот раз с своей стороны Франция оказывала Чаду лишь разведывательную поддержку.

Группировка FACT численностью между 700 и 1—1,5 тыс. боевиков образовалась 8 апреля 2016 г. и состоит в основном из тубу из кланов кечерда и креда. Она образовалась в результате раскола повстанческого «Союза сил за демократию и развитие» (UFDD) военачальника Махамата Нури, инициированного «генералом» Махаматом Махади Али «Гораном», ветераном восстания MDJT на севере Чада в 1997—2010 гг. Впрочем, FACT сразу же, в июне 2016 г., пережил новый раскол — из нее выделились несколько сотен боевиков-тубу из клана креда во главе Махаматом Нассани Булмаем, образовавших «Совет военного командования за спасение республики».

Группировка, союзная Мисурате и располагавшаяся в Джебель эс-Сауде, к югу от столицы Эль-Джуфры Мадиррат-Хуна, контролируемой тогда силами Мисураты, перетянула на свою сторону множество наемников, сражавшихся за Тобрук и Хафтара, а также бандитов из теда-тубу, диссидентов и изгнанных из Тибести золотоискателей, а впоследствии участвовала в боях против ИГ и формирований ЛНА военачальника Халифы Хафтара. В 2017 г. она оказывала содействие бригадам обороны Бенгази, но вскоре, под ударами Хафтара, заключила пакт о ненападении с ЛНА, после чего ей было дозволено оставаться в округе Эль-Джуфра.

Нынешнее вторжение FACT в Ливию связывают в том числе с оказываемым международным сообществом давлением на Хафтара и, в частности, с требованием вывода из страны «иностранных наемников», не в последнюю очередь чадских повстанческих формирований. Вряд ли FACT представляет серьезную угрозу для страны — куда более опасны трещины в выстроенной Идрисом Деби персоналистской вертикали власти во главе с расширенным семейством президента и его клана бидеят. Такие режимы всегда нестабильны, и удастся ли Махамату Деби Итно удержать власть — остается большим вопросом.

🇹🇩 Прокомментировал для «Коммерсанта» гибель «Маршала». Что хотелось бы добавить. Для Чада последствия самые тревожные. ИДИ захватил власть в 1990 г. силой и на протяжении 30 лет легитимировал себя как президент «мира» и «стабильности», хотя заботило его всего две вещи — стабильность и безопасность своей семьи. Его правление испытывали на прочность военно-политические группировки, а в последние годы в Чаде из-за падения цен на нефть и дефицита бюджета росли недовольство, оппозиционные выступления, забастовки из-за задержек зарплат работникам образования, здравоохранения и т.д., увольнений и сокращений чиновников.

С ИДИ во власть пришли представители «родного» для него этноса загава, в особенности из субклана бидеят, составляющие всего ок. 1% населения страны, но получившие большинство в администрации, полиции, спецслужбах, вооруженных силах. Их легитимность на юге, в частности в оппозиционном столичном регионе Нджамены, всегда была под вопросом — в 2016 г. на футбольном матче в Нджамене вспыхнули беспорядки между загава и креда. Но и сами выходцы из бидеят составляют немало повстанцев — во многом из-за личных амбиций.

Персоналистское правление ИДИ держалось во многом на авторитете ИДИ и поддержке его семьи, — племянников, дочерей и сыновей, получивших «командные высоты» в экономике и администрации; с его смертью в семействе может начаться борьба за власть. Переходный военный совет возглавил его сын 37-летний Махамат Идрис Деби «Кака», который руководил элитным подразделением DGSSIE (это и спецназ, и ФСО, и ФСБ в одном лице), но в стране, например, очень сильно влияние 29-летнего Абделькерима Идриса Деби, который занимается политикой, бизнесом, безопасностью и дипломатией.

Кроме того, «семью» тревожит «фактор Эрдими» — речь идет о Тимане Эрдими, проживающем в изгнании за границей племяннике ИДИ, который стоит за вооруженной оппозицией: именно он возглавил вторгшийся в Чад в 2019 г. и быстро разгромленный ВВС Франции «Союз сил за сопротивления», состоящий из диссидентов-загава.

Тиман вместе с братом Томом помогали ИДИ выстраивать вертикаль власти и партийные структуры «Патриотического движения спасения», но в сер. 2000-х, когда ИДИ решил изменить конституцию и баллотироваться снова, братья, видевшие себя его преемниками, обиделись и ушли в Судан вместе с массой офицеров и чиновников. Примирить Тимана и Идриса не удалось, притом что у Эрдими хорошие отношения с многими внутри страны, в т.ч. с оппозиционного юга — он обещает им трехлетний переходный период, демократизацию и т.д., а оппозиция в Чаде все-таки сильна.

Гибель ИДИ — большой репутационный удар для объективно неплохих вооруженных сил, достаточно мобильных и маневренных и укомплектованных бывшими повстанцами (в первую очередь загава, а также горан и арабами). Но боеспособны они в первую очередь в боях с племенными ополчениями, и армия, что ни говори, остается клановой в комсоставе и в самых боеспособных ее подразделениях.

ИДИ играл ключевую, хотя и не всегда конструктивную роль в архитектуре безопасности сахеле-сахарского региона, в Дарфуре, где большую роль играют близкие ИДИ кланы загава, имеет большое влияние в соседней ЦАР, а его армия постоянно присутствует в том или ином качестве (в т.ч. в составе миссий ООН) на нескольких ТВД одновременно — в бассейне озера Чад в операциях против ИГ и «Боко харам», в Мали против союзников «Аль-Каиды» в 2013 г., куда, в зону трех границ на гр. с Буркина-Фасо и Нигером, недавно было выдвинуто 1 тыс. чадских военных, на «домашних фронтах» — в боях в нагорье Тибести: многие солдаты истощены, деморализованы, неизбежны дезертирства, в т.ч. из-за задержек в жаловании, есть зависть к бойцам из DGSSIE.

Гибель ИДИ, пусть и в бою, подрывает колониальный ориенталистский образ «непобедимого чадского солдата», который он сам так старательно культивировал, хотя Франция и не может отказаться от поддержки столь важного стратегического союзника, обеспечивающего в т.ч. экономические интересы французских компаний и операторов в этом регионе.