​​🇷🇼 «Руандийский Шиндлер». О процессе над Полем Русесабагиной

17 февраля перед руандийским правосудием предстал всемирно известный герой голливудского блокбастера «Отель «Руанда» Поль Русесабагина. Операция по его задержанию 27 августа агентами Руандийского бюро расследований готовилась долгие месяцы и напоминает остросюжетный триллер. В тот день Challenger 605 греческой GainJet, на борту которого Русесабагину сопровождал бурундийский проповедник Константин Ньомвунгере, вылетел из Дубая, но вместо Бужумбуры приземлился в Кигали, что дало повод семье оппозиционера заявить о похищении, с чем вскоре солидаризировался Европарламент. Для ЕС и США Русесабагина — герой и живая легенда, для многих спасенных им жертв — корыстный оппортунист со связями в руководстве геноцидников, вымогавший с беженцев плату за проживание в отеле, для президента Поля Кагаме — террорист и преступник.

Что здесь нужно понимать. Конечно, Руанда — не демократия. Поль Кагаме и правящий РПФ сознательно строят «Африканский Сингапур» на основе «азиатского» социального договора, который Бранко Миланович назвал «политическим капитализмом». С нас — прозрачная и эффективная бюрократия, всемерное поощрение частного предпринимательства, беспощадная борьба с коррупцией (за последние два года осуждено 4155 человек, и все это — не полковники Захарченко, а мелкие взяточники), огромные инвестиции в образование, здравоохранение, социальную инфраструктуру.

С вас — не лезть в политику и не оспаривать легитимность РПФ. В книжных Руанды можно найти немало диссидентской литературы даже по чувствительным темам эпохи Хабьяриманы и геноцида 1994 г., но выносить неудобные вопросы за пределы кухни — гарантированно навлечь на себя неприятности. Многие оппоненты и критики Кагаме — Виктуар Ингабире, Диана Рвигара — получали тюремные сроки и выходили на свободу по милости Кагаме. Легитимность таких режимов основана на опережающем экономическом росте, и в Африке, да и в мире за пределами Юго-Восточной Азии, таких немного (lite-версия — режим Патриса Талона в Бенине).

Второе — это недемократичность оппозиции, поддерживаемой ближними соседями Руанды — Бурунди, Угандой, — и склонной к силовым методам. Русесабагина дрейфовал из критика Кагаме если не в отрицателя геноцида, то в сторонника «двойного геноцида» и «двойной ответственности». С 2010 г. он все чаще мелькал в орбите воор. оппозиции — сначала геноцидников ДСОР, затем — диссидентов РПФ из «Руандийского национального конгресса» (RNC). Вскоре он создал собственную партию PDR-Ihumure, а с 2014 г. вел переговоры с «Коалицией полит. партий за перемены» (CDC), включавшей союзную ДСОР Rwanda Dream экс-премьера Фостена Твагирамунгу.

В 2017 г. Русесабагина содействовал созданию на базе PDR-Ihumure «Руандийского движения за демократические перемены» (MRCD) с вооруженным крылом «Фронт национального освобождения» (FLN) с базой на востоке Конго. FLN, возглавленное лидером «Революционного движения Руанды» Каликстом «Санкара» Нсабиманой и вобравшее выделившуюся из ДСОР группировку экстремистов-хуту «Национальный совет за демократическое обновление» (CNRD), летом 2018 г. совершили кровавые нападения в лесу Ньюнгве (на юге Руанды). Близкая MRCD диссидентская группа ДСОР — RUD-Urunana, вооруженная крыло союзной RNC партии FDU-Inkingi, в октябре 2019 г. убила 14 и ранила 18 чел. на востоке Конго. Глава FLN Нсабимана был арестован в апреле 2019 г. и уже признался в 16 эпизодах терроризма и убийства, а дело Русесабагины объединили с досье др. главарей FLN, в т.ч. Нсабиманы и пресс-секретаря FLN Эрмана Нсенгиманы.

Тайная война Кагаме с оппозицией идет по всему миру. В августе 2019 г. в Мозамбике предположительно диссидентами был убит Луи Базига, лидер диаспоры и сторонник Кагаме, ранее уже переживший покушение в 2016 г. В свою очередь, бывший соратник Кагаме из РПФ и сооснователь RNC Патрик Карагейе был убит в ЮАР в 2014 г. при публичном одобрении Кагаме, а другой лидер RNC, Каюмба Ньямваса, пережил уже две попытки покушения, и, судя по тональности Кагаме, президент смирился с ним, потому что отношения с ЮАР ему важнее.

Уже многие высказались в поддержку востоковеда Кирилла Семенова (@semenovkirill), на которого накатал донос в Следком скандально известный депутат ГД Виталий Милонов, выскажусь и я. Кириллу — терпения и благополучного разрешения этой неприятности.

Я давно слежу за его публикациями, спорить с ними или нет — это личное дело каждого, но, как кто-то уже заметил, мнения мнениями, а прибавочная стоимость его фундированных фактурой материалов — огромная. Чего нельзя сказать о большинстве наших «экспертов».

Совершенно нелепы и инвективы в духе «Семенов — не настоящий востоковед». Есть ли у него «корочка» или ученая степень или нет — не имеет никакого значения. Кирилл уверенно пробил себе дорогу в экспертное сообщество и заслуженно считается компетентным и информированным специалистом. Абы кого совершенно точно не станут печатать в РСМД, Carnegie и в авторитетном международном издании Al-Moninor, которое очень дорожит своей репутацией.

Без таких, как Кирилл Семенов, у нас останутся лишь компиляторы, конспирологи и горе-террорологи со своими бесценными мнениями о «руке Госдепа». Борьба с инакомыслием — это удар по качеству экспертизы, а удар по экспертизе — это накопление ошибок в принятии решений и сползание в конспирологический делирий, который, к сожалению, давно стал мейнстримом российского политического дискурса. Dixi.

Прецедент с доносом в СК на Кирилла Семенова объединил часть экспертного сообщества по самым разным — личным и профессиональным — причинам и мотивам. Я не буду здесь касаться достаточно острого и отнюдь не надуманного противостояния про- и антитурецких мнений в публичном пространстве, поскольку, не будучи ни поклонником турецкой экспансии, ни сторонником милитаристски настроенных «патриотов», я сознательно дистанцируюсь от этой ангажированной темы.

А вот прецедент с обвинением в «оправдании экстремизма и терроризма» рискует уничтожить экспертизу по сложным и проблемным регионам мира, где джихадистские и прочие радикальные движения, к сожалению, являются неотъемлемой частью социальной и политической жизни, и чью деятельность в африканских странах я добросовестно и подробно освещаю с момента основания этого канала. С комментарием по поводу этого неприятного инцидента пожелал выступить и мой друг, консультант Zangaro Today Сергей Елединов.

Не скажу ничего нового, но наиболее знаковым событием для экспертного сообщества стало обращение к главе СКР Александру Бастрыкину депутата Госдумы Виталия Милонова, который достаточно безапелляционно обвинил востоковеда Кирилла Семенова в оправдании (читай — пособничестве) деятельности «исламистских экстремистских группировок, включая террористические».

Не хочу углубляться в профиль обоих героев, особенно в характер их деятельности и продвигаемых ими идей. Более того, я не являюсь апологетом ни одного, ни другого. Возмущает здесь другое. Такое событие вообще не может иметь место в нормальной жизни. Виталий Милонов и Кирилл Семенов – люди, которые по определению живут в параллельных и не пересекающихся друг с другом пространствах, в разных ареалах обитания.

Милонов — эксцентричный депутат, Семенов — профессионал, общепризнанный эксперт по Ближнему Востоку и исламу. И, в отличие от депутата, оценку деятельности которого может дать любой гражданин, оценить высказывания востоковеда может лишь компетентный специалист. Ведь заключение о вкусе шоколада того, кто не ел ничего слаще морковки, равно как и мнение учащегося средней школы о теории относительности, мягко говоря, до экспертной оценки не дотягивают.

Но основная проблема, к сожалению, в другом. Этим депутатским запросом закладывается опасный прецедент, который рискует обернуться устойчивым и нездоровым трендом на вымарывание любых мнений, которые не укладываются в прокрустово ложе «общепринятого». А за отсутствием официальной государственной идеологии таковыми могут оказаться любые мнения, которые встречают непонимание или неприятие. А принятие важных решений невозможно без выслушивания всех сторон и свободной конкуренции самых разных точек зрения.

​​🇨🇩 У трех антенн. К гибели итальянского посла на востоке Конго

22 февраля итальянский посол в ДРК Лука Аттанасио был смертельно ранен в засаде возле г. Гома на востоке Конго, в зоне Ньирагонго, называемой «Три антенны». Ему суждено стать одной из самых известных жертв затяжной гражданской войны в этом неспокойном регионе, которая с 2017 г. унесла жизни св. 4,2 тыс. человек. Автомобиль дипломата в составе колонны Всемирной продовольственной программы ООН двигался через заповедник Вирунга в Рутшуру для участия в презентации проекта школьной столовой. Несмотря на то что дорога RN2, по которой следовал транспорт, классифицируется как «желтая», т.е. вполне «безопасная» для прохождения двух машин без конвоя (хотя в 2018 г. здесь уже похитили двух британских туристов и их местного шофера), а путь Аттанасио был, по словам властей, заблаговременно «расчищен», группа попала в засаду, была обстреляна и вынуждена была укрыться в буше: вместе с Аттанасио погиб охранник посольства Витторио Лаковаччи и водитель Мустафа Миламбо, но еще четверо сопровождавших, к счастью, уцелели.

В нападении власти ДРК немедленно обвинили «Демократические силы освобождения Руанды» (ДСОР, действуют совместно с их воор. крылом FOCA, или «Сражающиеся силы Абакунгузи»). Будучи прямыми наследниками печально известных хуту-интерахамве, они являются особенно токсичным НВФ, а потому наиболее легитимной мишенью для обвинения, ибо другие группы, вроде выделившейся из них и выбитой в Южное Киву группировки CNRD, в разное время более плодотворно сотрудничали с властями.

ДСОР, впрочем, поспешили опровергнуть заявление и обвинили в трагедии правительственные войска и руандийских военных; однако справедливы и слова губернатора Сев. Киву, согласно которому зона нападения однозначно находится в сфере влияния ДСОР, и если раньше группировка занималась контрабандой ценных пород древесины и древесного угля, то ныне, когда лес в их сферах влияния в национальном парке Вирунга уже поредел, боевики перешли к похищениям с целью получения выкупа. Пока понятны лишь две вещи — нападавшие были в курсе прохождения конвоя, а убийство дипломата было не целью, а, скорее, следствием попытки захвата заложников, поскольку завязалась перестрелка с прибывшими на подмогу рейнджерами и военными.

Как бы то ни было, это — огромный репутационный ущерб для правительства Феликса Чисекеди, который, несмотря на начатое в окт. 2019 г. крупное армейское наступление, так и не смог вернуть под контроль значительные территории восточных провинций. Есть, конечно, и позитивные сдвиги — если, по данным Kivu Security Tracker, в обоих Киву в 2019 г. орудовало 130 группировок, то сейчас на всем востоке (включая оба Киву, а также Итури и Танганьику) действует «всего» 122, большинство из которых — мелкие деревенские ополчения. Но это скорее итог перегруппировок, расколов и альянсов, во многом связанных с консолидацией и последующим развалом условно-проправительственной зонтичной коалиции NDC-R, чем результат успехов ВС Конго. Появились и новые группировки — «Май-Май Барселона» (к сев. от Бени), FCBC («Силы против балканизации Конго»), выделившиеся из материнской группировки CODECO, и ряд других.

Наряду с исламистами ADF, NDC-R и союзным ДСОР «Альянсом патриотов за свободное и суверенное Конго» (APCLS), ДСОР по-прежнему доминируют в повстанческом бестиарии Восточного Конго и, наряду с армией, полицией и др. группировками являются неотъемлемой частью его криминальной экономики. ДСОР, находившиеся на пике успехов и влияния в 2000-е гг., впоследствии понесли большие потери, потеряли многие зоны нелегальной добычи золота и др. ископаемых и ныне насчитывают не более 1 тыс. боевиков. После ударов NDC-R и гибели Сильвестра Мудакумуры, когда казалось, что дни группировки сочтены, ДСОР все же смогли восстановиться, но лишь после того как раскололась NDC-R, а на помощь им не пришла союзная им коалиция CMC («Коллектив движений за перемены»), крупнейший альянс в экосистеме CMC-Ньятура, насчитывающий св. 10 действующих в Масиси и Рутшуру ополчений конголезских хуту.

​​🇹🇿 По ту сторону принципа отрицания. О переменах в антикоронавирусной политике Танзании

Президент Танзании Джон Магуфули публично признал COVID-19 «проблемой» и распорядился ввести ограничительные меры по сдерживанию пандемии. С выявления 16 марта 2020 г. первого инфицированного и до прекращения публикации статистики 29 апреля, когда инфекцию, по оценкам ВОЗ, стали распространять уже не только иностранцы и туристы, в стране только официально насчитали 509 заболевших.

Однако в июне 2020 г., после трех дней молитв, Танзания была объявлена «свободной» от нового коронавируса. Дискуссии о пандемии в СМИ и в соцсетях были криминализированы (в частности, за скептицизм был снят с должности замглавы минздрава Фаустин Ндугулиле, который, впрочем, позже был переведен на руководство мининформации). Публичным дискурсом стало отрицание в сочетании с рекламой «народных средств» — помимо Магуфули, травами, в частности, призывала лечиться глава минздрава Дороти Гваджима, а депутат Джозеф Мсукума увещевал прибегать к ингаляциям.

Безотносительно экзотических взглядов Магуфули на природу вируса, причины такого поведения лежали в знакомом по риторике Трампа и Болсонару императиве «спасения экономики», едва выбившейся в разряд стран со средним уровнем дохода и показавшей в 2019 г. впечатляющий 6,9% рост. Согласно опубликованному в апреле 2020 г. отчету ООН, социально-экономический ущерб от введенных тогда мер был немалым, и особенно чувствительным он стал для занятых в несельскохозяйственном секторе, 75% работников которого трудятся неформально; многие компании тоже вынуждены были сокращать штаты, педагоги частных школ теряли работу. О приоритете экономики и мегапроектов говорили немало — и даже после смягчения риторики и явной уступки врачам Магуфули поспешил подчеркнуть, что corona ни в коей мере не может стать оправданием для задержек строительных работ, а закупать вакцину он даже не собирается.

В Танзании туризм обеспечивает 17,2% ВВП и 25,8% иностранной валюты, а для автономии Занзибара это добрая треть ВВП и 80% налогов, поэтому привлечение туристов из Восточной Европы и РФ стало вполне логичной мерой. К тому же отсутствие ограничений — это возможность не платить гражданам компенсаций за потерянные источники дохода (стимулы ограничились мерами центробанка по облегчению получения ликвидных средств, доступа к кредиту и списанию безнадежных долгов), хотя косвенный ущерб по экономике и занятости уже нанесен, т. к. Танзания встроена в мировые производственные цепочки.

Тем не менее о том, что в Танзании бушует эпидемия, догадывались давно. Еще летом-осенью руандийские чиновники жаловались на почти 100% «позитивность» въезжавших в страну танзанийских дальнобойщиков, испортились отношения и с Кенией, тоже уставшей от инфицированных водителей на границе. Зависимая от танзанийских транспортных коридоров Уганда, подобно Руанде тоже превентивно утвердившая научные протоколы сдерживания, тоже выражала беспокойство, а чашу терпения переполнило выявление среди выезжающих за рубеж танзанийцев южноафриканского штамма 501.V2 — а это уже неминуемая угроза travel ban с большим ущербом для экономики. Внутри же страны, где диссидентство криминализовано, давление, тем не менее, оказывала влиятельная Епископальная конференция.

Возможно, скептик-Магуфули «прогнулся» под давлением мирового сообщества, ВОЗ и критики религиозных лидеров. Но, по-видимому, решающим аргументом стал резкий всплеск «пневмонии»: за последние три недели скончалось не менее десяти высокопоставленных публичных персон, среди которых — экс-глава центробанка Бенно Ндулу, главный секретарь правительства Джон Киджази, первый вице-президент Занзибара и глава влиятельной партии ACT-Wazalendo 77-летний Сейф Шариф Хамад, а также несколько видных государственных деятелей, экономистов и профессоров. Оппозиция и активисты также фиксировали всплеск похоронных церемоний, проводившихся едва ли не ежедневно. Наконец, тяжелую «болезнь полишинеля» перенес минфин Филип Мпанго, поэтому министерства и агентства начинают выпускать собственные циркуляры с требованием соблюдения профилактических мер.

​​🇨🇫 За городом твердых камней. О динамике конфликта в ЦАР

За три недели стратегической наступательной операции ВС ЦАР при поддержке российских инструкторов, операторов ЧВК и руандийских военных заняли ключевые города к западу, северу и востоку от Банги — Бабуа, Баоро, Белоко, Бода, Боссембеле, Буар, Иппи, Мбаики, Ялоке. Пала и Босангоа, «электоральная цитадель» мятежного экс-президента Франсуа Бозизе, в пер. с гбайя означающая «город твердых камней»; в ходе наступления на г. Бозум неизвестными был сожжен и дом Бозизе.

Сделано и главное — разблокирована жизненно важная транспортная артерия RN3, связывающая столицу Банги с Камеруном. Правительству Туадера и его союзникам предстоит еще многое, в т. ч. зачистка северо-востока и блокировка коридора Ам-Дафок—Бирао—Бриа в преф. Вакага, по которой идет снабжение НВФ. Но позиции региональных и иностранных держав уже серьезно расходятся. РФ однозначно против диалога с коалицией CPC и Бозизе — как минимум до полного освобождения страны. Позиция Туадера комплементарна линии РФ — 21 фев. лишились постов 12 представителей воор. оппозиции, введенные в органы власти по итогам Хартумских соглашений и оказавшиеся впоследствии в лагере CPC (ранее, 31 дек., своих постов лишились Али Дарасса, Махамат Аль-Катим и Максим Моком).

Другого мнения придерживаются лидеры Анголы (Жуан Лоуренсу) и Конго-Браззавиля (Дени Сассу-Нгессо), желающие перехватить посредническую повестку. Особенно активна на этот поприще Ангола — глава МИД Антониу Тете и глава комиссии Экономического сообщества центральноафриканских государств Жилберту Да Пьедаде Вериссиму лоббируют переговоры с участием представителей CPC и Бозизе: Вериссиму еще в январе начал диалог с CPC в Хартуме, где встречался с Нуреддином Адамом, затем Тете 23 января был принят президентом Идрисом Деби Итно в Чаде, куда 21 фев. прибыл и Бозизе; Вериссиму активно согласовывает условия участия Бозизе в переговорах.

В восстановлении status quo заинтересован и Чад, который, скорее всего, преследует чисто коммерческий интерес в сохранении «открытой границы» с маршрутами перегона скота под контролем НВФ. С своей стороны Дени Сассу-Нгессо пытается подключить к инициативе Международную конференцию по району Великих Озер, хотя фигура Бозизе в Браззавиле вызывает больше вопросов, чем в Луанде. Наконец, повстанческие лидеры Нуреддин Адам, Али Дарасса и пресс-секретарь CPC Абакар Сабоне дали согласие на участие в консультациях.

На волне успехов ВС ЦАР эти действия выглядят, мягко говоря, контрпродуктивными. Правда, и жесткая силовая линия РФ, скорее всего, может быть скорректирована в ходе последующей зачистки северо-востока, исторического очага всех антиправительственных восстаний: достаточно сказать что г. Сам-Уанджа в преф. Верхнее Котто с 2006 г. непрерывно контролируется группировками, ныне — «генералом» Закарией Дамане (RPRC) из этноса гула и его помощником Томом «Бен Ладеном» Адамом. Здесь, в отличие от др. частей страны, у группировок есть минимальная поддержка, в связи с чем некоторые (напр. «генерал» Джума Аланта в Сам-Уанджа) не считали за риск даже вооружение населения.

Тем не менее они глубоко расколоты по этнич. линиям (хорошо известна напряженность между рунга Нуреддина Адама (FPRC), с одной стороны, и поддержанной властями коалицией кара и гула, с другой, между гула и суд. арабами из плем. миссерия, и т.д.), а также по отношению к присутствию воор. групп из Чада и обоих Суданов (особенно диссидентской фракции дарфурской JEM «Торо Боро»), которые развернули здесь базы, разбили плантации марихуаны и наладили торговлю оружием (чем также занимаются суд. фульбе из Тулуса).

До некоторого времени сохранявший нейтралитет UPC Али Дарасса остается самой крупной и влиятельной группировкой ЦАР, присутствующей в 7 префектурах и благодаря связям с Суданом и Мусой Хилялем разжившейся оружием и амуницией; на юго-востоке она контролирует всю эконом. активность, гл. обр. торговлю скотом и добычу золота. До отбития пограничья, где мешки оружия ввозятся с табунами скота, а винтовка стоит до $550, говорить о победе рано.

Поговорил с изданием «Медуза» о состоянии демократии в Африке и напрашивающихся параллелях с российскими реалиями.

Несмотря на некоторые внешние сходства, которые нередко становятся основой для поверхностных и уничижительных аналогий («Russia is Nigeria with snow»), Россию, конечно, куда уместнее сравнивать со странами ее калибра — с Аргентиной, Мексикой, Бразилией, Турцией, Индией. Но есть и безусловно важные практические наблюдения. Из того, что удалось и не удалось сказать, резюмирую следующее.

Да, многие африканские страны, в среднем, выглядят живее и динамичнее по части конкурентной публичной политики, содержательности парламентских дискуссий, зрелости гражданского общества, независимости СМИ и судебной системы. А если взглянуть на высокую социально-экономическую динамику Кении, Ганы, Сенегала, то может сложиться впечатление, что демократические страны, в среднем, лучше справляются и с задачами развития.

Не потому, что они усвоили какую-то особую «демократическую культуру» — уровень гражданского самосознания интеллигенции, молодежи и среднего класса в большинстве случаев давно перерос архаичный менталитет бессменных элит, — а просто потому, что ротация политиков и отсутствие гарантий от поражений на выборах, в целом, лучше работают на перераспределение ресурсов среди населения. И работает это даже при всех неизжитых язвах в виде низкой культуры публичных дискуссий, мобилизации «титушек», предвыборных столкновений, нереалистичных популистских обещаний, хит-парада раздутых эго и политического «кочевничества» партийных лидеров. А кое-где (вроде Ботсваны и Маврикия) — и безо всех этих художеств.

И, конечно, за фасадом демократических институтов часто кроются отнюдь не демократические силы (а где бывает иначе?). Хороший пример — Сенегал, где под корсетом представительных органов власти — олигополия традиционной знати тукулер, коммерсантов-волоф, землевладельческих элит лебу, суфийских тарикатов и земледельческих ассоциаций Казаманса. Каждая из этих сил лоббирует интересы своих социопрофессиональных и региональных групп, а также своих бизнес-партнеров, спонсоров и клиентов. Правда, надо сказать, что такие страны как Италия, Южная Корея — это, в сущности, тоже олигархии, что не мешает им тем не менее быть квалифицированными как развитые демократические системы.

С другой стороны, с бессменным политическими силами или фигурами, такие страны как Мозамбик, Ангола, Зимбабве, Камерун, Экваториальная Гвинея, даже вполне благополучный Габон, — в ближайшем будущем не ждет ничего хорошего. В таких режимах чудовищно высокая коррупция, будучи (в «нормальных» условиях) вторжением частного интереса в институциональную сферу, превращается из средства ускорения процедур в основу функционирования экономики на всех уровнях власти от офиса президента до деревенских старост и вождей, и в конечном итоге блокирует все долгосрочные задачи развития, ускоренными темпами толкая общество в пропасть социальной аномии и гуманитарной катастрофы.

Наконец, с задачами развития хорошо справляются и совсем не демократические девеломпенталистские режимы — вроде Руанды. Зато такие страны, как Малави, Лесото, Нигерия, несмотря на фасад зрелых демократических институтов и конкурентную публичную политику, с задачами развития явно не справляются. Это так называемые «демократии без развития», где, как, например, в Малави, вестминстерские институты стали базой для персонифицированного, связанного с крупным бизнесом популизма, ориентированного на бедного избирателя, голосующего за кандидата из своего этноса, региона, раздающего перед выборами «плюшки», играющего на этнических симпатиях или религиозной аффилиации, — после прихода к власти о народе, как правило, можно забыть на следующие пять лет и успешно пилить бюджет, донорскую помощь и кредиты. Long story short — мир сложная штука, простых решений в нем нет и не было.

​​🇳🇬 Идеальный шторм. Особенности продовольственной инфляции в Нигерии

Агентство Bloomberg опубликовало материал о «горячих точках» продуктовой инфляции — странах, где на фоне общемирового роста цен (за последние полгода — почти на 20%) складывается тревожная ситуация с ростом цен на продовольствие. Помимо Судана, Ливана, Туниса, Индии, Бразилии, России и Турции среди проблемных регионов ожидаемо оказалась и Нигерия.

Осенью по стране уже прокатилась волна общенациональных протестов против полицейского произвола, ставшая самой крупной после протестов 2012 г. против отмены топливных субсидий и объединившая под лозунгом #EndSARS молодежь и разные общественные организации от «Коалиции феминисток» до сепаратистов Биафры. При этом лутинг продовольственных складов риса и макарон был важным содержанием протестной кампании, которая в очередной раз вскрыла довольно неприглядный факт — самая густонаселенная страна Африки не обеспечивает себя продовольствием и очень уязвима к росту цен.

По данным экономистов, цены выросли на 20,6%, по оценкам местных жителей — не менее чем на 30-40%. Для страны, где среднее домохозяйство тратит на еду ок. 57% своих доходов, это чувствительно. В т.н. «индексе джолоф» — наглядном показателе прод. инфляции по популярному рисовому блюду со специями, курицей и томатной пастой, с осени постоянно дорожает каждый из ингредиентов.

Несвоевременное 16-месячное закрытие границ с соседями для пресечения контрабанды и стимулирования национального производства совпало с негативными эффектами коронакризиса, падения топливных цен, истощения валютных резервов и отмены субсидий и привело к угрозе голодных бунтов — цены обновили 12-летний рекорд и, несмотря на смягчающий эффект новых урожаев, рискуют вырасти в этом году в диапазоне 16,4–110%.

Экономисты охарактеризовали ситуацию как «идеальный шторм», дополнительно усугубленный поручением президента ЦБ не выделять валюту на закупки еды и удобрений, а также забастовками производителей томатов и мяса — они спровоцированы столкновениями хауса и фульбе на рынке «Саша» в Ибадане, и, шире — противостоянием земледельцев и скотоводов Среднего пояса за скудеющие земли и угодья, бегством фермеров из шт. Бенуэ, Насарава, Плато и падением доходов фермеров Северо-запада из-за разгула бандитизма.

У этой тенденции есть и другие внутренние причины. Последовавший после начала нефтяного бума в 1970-х гг. упадок ненефтяных отраслей не мог не сказаться на сельском хозяйстве — закупать на валюту продовольствие стало дешевле, чем развивать конкурентные национальные производства. До 80% фермеров — нетто-покупатели продуктов питания, техника ведения хозяйства — на уровне каменного века (в среднем с одного га собирают 2 тонны, что вполовину меньше, чем в мире, и вчетверо меньше, чем в Египте), а качество произведенного риса — с камешками, шелухой и грязью — делает его маловостребованным продуктом; из-за проблем с инфраструктурой ок. 60% томатов и 50% лука портится еще до того, как попадает на рынок, поэтому продукты часто приходится сбывать сразу и за бесценок, а уязвимость к катаклизмам вроде прошлогодних наводнений приводит к постоянным качелям, вроде недавнего подорожания лука на 200%, и выравниванию городской инфляции с сельской.

Далее — транспортная инфраструктура. Перевезти что-то из Кано в Лагос по плохой дороге, на которой сгниет и испортится еще больше еды, куда дороже, чем просто ввезти через Котону из Юго-Восточной Азии. Сборы и вымогательства полицейских, военных и таможенников на блокпостах, от той же трассы Кано—Лагос вплоть до сельских дорог к местным рынкам, — стоят времени, нервов, сгнивших на жаре овощей и, в конечном счете, денег. Дорожают продукты и у торговок, тоже сталкивающихся с вымогательствами полиции или диктатом торговых ассоциаций, напр. на рынке Mile 12 в Лагосе. Из-за закрытия границ субституты риса — паста и спагетти — тоже взлетели, не менее проблемна и ситуация с рыбой: 54,6% рыбной продукции приходится на оз. Чад и сильно страдает от доп. налогообложения «Боко харам», что бьет по производствам в г. Бага и Монгуно в Борно. Словом, идеальный шторм.

​​🇪🇹 🇪🇷 За занавесом молчания. О ситуации в Тыграе

Спустя четыре месяца после окончания операции в Тыграе продолжаются боевые действия между федеральными силами, амхарскими спецвойсками и ополченцами и эритрейскими частями, с одной стороны, и отрядами НФОТ и тиграйскими ополченцами с другой, в т. ч. с применением авиации и артиллерии — бои фиксируют в районах северо-западного Тыграя, между Шире и Эндабагуной, к юго-западу от Вукро, в Адишуху, что в 60 км к югу от Мэкэле, и в др. зонах.

Несмотря на восстановление контроля над крупными городами и стратегическими объектами, а также возобновление авиасообщения с Мэкэле, еще в феврале эфиопский Красный крест заявил, что 80% территории Тыграя недоступна для гуманитарной помощи. С тех пор положение едва ли улучшилось, в общей сложности в гуманитарной помощи нуждаются 4,5 из 6 млн человек. Не сложившие оружие отряды НФОТ регулярно устраивают засады на федеральные конвои, федеральные военные, усиленные эритрейскими войсками и амхарскими ополченцами, отвечают тактикой выжженной земли.

Отрицать участие эритрейских военных становится все сложнее. Глава Временной администрации Тыграя Гебремескель Касса сообщил о препятствиях в восстановлении государственного контроля в западных, северо-западных и южных зонах штата из-за противодействия амхарских спецвойск и ополчений, а в общей сложности пропавшими без вести числятся до миллиона человек. В интервью амхарской службе BBC Гебремескель также сообщил, что эритрейские военные контролируют часть территории региона и совершают там военные преступления.

В свою очередь, организация Human Rights Watch указала на причастность эритрейских военных к массовым убийствам в Аксуме, которые начались 19 ноября с бомбардировок города эфиопской и эритрейской артиллерией, а 28 ноября, после неудачной контратаки тиграйских ополченцев и взятия города, эритрейские военные, узнаваемые по акценту, расцветке униформы и характерной обуви конго чама, в течение суток предположительно казнили несколько сотен жителей. Всего эритрейские войска обвиняются минимум в трех массовых убийствах, наиболее резонансное из которых — трагедия в монастыре Марьям Денгелат, где были убиты св. 100 человек.

Из неофициальных и неподтвержденных, но многочисленных сообщений уцелевших и беженцев, а также данных спутниковых снимков, складывается удручающая картина тяжелого гуманитарного кризиса, внесудебных расправ и этнических чисток, грабежей, целенаправленного уничтожения жилищ и посевов, расхищения культурных артефактов из всемирно известных культовых объектов. 1 марта исследователь Мулугета Гебрехивот в телефонном звонке журналисту Алексу де Валу (предыдущая январская запись здесь) сообщил о том, что эритрейские войска сжигают деревни, вырубают манговые сады, разрушают ирригационные системы, насилуют и убивают местных жителей. Такие эпизоды зафиксированы в г. Самре и деревне Гиджет на юге Тыграя, где, судя по спутниковым снимкам, сожжены 508 построек, и, по разным данным, действовали пять усиленных танками эритрейских дивизий численностью 10 тыс. чел. Военные преступления зафиксированы и в деревнях Адеба и Цэада Саре.

Несмотря на то что и Эритрея, и Эфиопия продолжают отрицать преступления и иностранное вмешательство, сведения, собранные структурами ООН, HRW, CNN, Amnesty, побуждают поднимать тиграйский вопрос на высшем уровне. Госсекретарь США Энтони Блинкен в телефонном разговоре с премьером Абием Ахмедом уже призвал к выводу эритрейских войск и амхарских ополченцев в течение 72 часов. Вопрос был поднят и генсеком ООН Антониу Гутерришем, однако на созванной по инициативе Ирландии сессии Совбеза ООН принятие совместного заявления было заблокировано РФ, КНР и Индией, которые расценили это как вмешательство во внутренние дела Эфиопии. Расколота и общественность Эритреи: хотя многие эритрейцы исторически видят в НФОТ все же большее зло, чем в Исайясе, тем не менее ходят слухи и о потерях, и о дезертирстве эритрейских военных, и о судьбе репатриированных из Тыграя беженцев-соотечественников...

🇸🇳 Из искры разгорелось пламя. О событиях в Сенегале

4 марта в столице Сенегала Дакаре и других крупных городах страны вспыхнули трехдневные беспорядки, спровоцированные арестом известного антисистемного политика Усмана Сонко. Популярный среди молодежи популист обвиняется в серии изнасилований и угрозе убийством. После того как Аджи Сарр, работница массажного салона Sweet Beauté, подала против него 3 февраля жалобу в полицию, 26 февраля парламент лишил его депутатского иммунитета, а 3 марта Сонко был задержан за нарушение общественного порядка.

В ходе подавления крупнейших с 2012 г. беспорядков погибли семь человек, в том числе в Казамансе, откуда родом политик. Неуправляемая волна протестов сопровождалась кровопролитными столкновениями с полицией, возведением баррикад, поджогами и лутингом магазинов. CNRA, местный Роскомнадзор, заблокировал вещание освещавших события каналов SenTV и Walfadjari, были ограничены работа приложений WhatsApp, Telegram, а также Facebook и YouTube. В свою очередь, протестующие напали на редакцию радио RFM, которую связывают с Маки Салем, разгромили дом главы МВД. Были зафиксированы опасные и нездоровые для этой страны эпизоды вербовки «титушек» и использования полицейских в штатском.

Многие воспринимают дело против Сонко политически мотивированным преследованием, направленным на нейтрализацию последней угрозы единоличной власти Маки Саля, опасного «несистемщика» и лидера партии Pastef (фр. акроним от «Патриотов Сенегала за труд, этику и братство»), в 2019 г. финишировавшего третьим в гонке за президентское кресло с вполне приличным результатом в 15,67% голосов. Определённую роль сыграло молодежное левое движение Y'en a marre («С меня хватит»), чей лидер и основатель, Чиат, был также арестован полицией. В защиту Сонко моментально выступили многие политики, в том числе партии, ранее считавшиеся непримиримыми противниками. В конце концов 8 марта Сонко был отпущен домой под жесткую подписку, а в обращении к нации президент Маки Саль явил публике явный испуг и замешательство перед масштабом протестных акций.

Сонко молод — ему всего 47 лет, а его партии — и того меньше. Но он успел заручиться поддержкой опальных тяжеловесов Халифы Саля и Карима Вада, сына Абдулая Вада, каждый из которых успел «присесть» при Маки Сале. У него агрессивный, боевой стиль, порывающий с maslaa, традиционной для Сенегала культурой неудобных компромиссов и притирок. Он — яростный антисистемный критик, панафриканист, выступающий за выход из зоны франка КФА, национализацию нефтяных и газовых месторождений.

Но явно не идеология в этот раз мобилизовала его сторонников. Ведь панафриканизм — это уже давно идеология правящего класса, умело использующего ее в своих целях, а отдающий конспирологией антифранцузский молодежный ресентимент — тоже довольно известный, хотя и мощный мобилизующий фактор, который время от времени используют в своих целях и системные политики. А о поддержке молодежи не говорит только ленивый. Не все вышедшие на улицу — сторонники Сонко, ядро которых — его бывшие коллеги по работе в налоговой службе и однокурсники по Университету Сен-Луи. Но в этот раз в его защиту выступили самые разные люди, недовольные самыми разными аспектами жизни в стране. Не в последнюю очередь авторитарным креном Маки Саля — ведь оппозиционеры в Сенегале частенько оказываются в печально известной тюрьме Ребесс.

Скорее, это те, кто разочаровались и в политике, и политиках, те, кому уже нечего терять и не на что рассчитывать в экономике, где фоном для впечатляющего роста и инфраструктурного развития стали падающие доходы, рост цен и шринкфляция, сокращение потребительских товаров для среднего класса, разорения традиционных ремесел и промыслов, как следствие — бум нелегальной миграции в страны ЕС. Сонко стал искрой, из которой разгорелось пламя. О событиях в Сенегале — в материале Сергея Елединова.

Канал перешагнул важный рубеж в 5000 подписчиков. По традиции благодарю всех за доверие, а также комментарии, дополнения, критику и предложения. По правде сказать, читаю я больше книги, чем Telegram, но для некоторых каналов делаю исключение. Ниже — каталог хороших ресурсов, которые не стыдно порекомендовать всем интересующимся разными сторонами жизни стран Африки.

Африка и вокруг нее

@africanists — самый большой и известный новостной ресурс о странах Африки
@Isthatyouafrica — еще одна отличная лента африканских новостей
@energy4africa — уникальный проект об африканской энергетике
@africanotes — современная Бурунди: история, повседневность, новости
@bhmoth — африканская повседневность от Сьерра-Леоне до Египта
@because_africa — Африка в очерках и заметках постоянного визитера
@afric_ylbIbka — новости и аналитика из франкофонной Африки
@Ethiopia_tezeta — прекрасный канал о музыкальной культуре, а также истории и повседневности Эфиопии
@madagasikara2020 — все о современном Мадагаскаре
@pithhelmet — колониальная история Азии и Африки и реалии современной Индии
@businessafrica — деловые новости
@afrephant — дайджесты африканских новостей
@veliky_trek — африканист Эльдар Салахетдинов о прошлом и настоящем ЮАР
@afropunk — народная культура, искусство, стрит-арт и традиционная музыка
@Somaliaalyaum — современное Сомали
@RussiaZimbabwe — небольшой канал о больших проблемах любимой страны
@africa_russia — канал АЭССА о мероприятиях российско-африканского сотрудничества
@africantent — канал научно-популярного журнала «Африканский шатер»
@mamayavbushe — фотохроника и путешествия

Коллеги-ближневосточники

@semenovkirill — канал эксперта РСМД Кирилла Семенова, в представлении не нуждается
@rybar — оперативная информация о вооруженных конфликтах на Ближнем Востоке и в Африке
@sovest_propagandista — аналитика по Ближнему Востоку и Закавказью
@michael_shraibman — переводы и аналитика по странам Большого Ближнего Востока
@MEASTru — острые и полемичные очерки о ближневосточных делах
@turkeyabout — Яшар Ниязбаев о современной Турции
@mideastr — авторский канал Марианны Беленькой
@vostochnysyndrome — взгляд из Израиля на Ближний Восток
@khamsin_season — внешняя политика и Большой Ближний Восток
@gunsncamels — на ближневосточных перекрестках: Сирия, Израиль и Ливан
@jalal_abaadi — Мавритания
@alg_today — Алжир
@irandezhurniy — лучший новостной ресурс о современном Иране
@q_e_d_around_the_world — Антон Мардасов о международной политике и Ближнем Востоке
@minarety — Александра Аппельберг о современном Ближнем Востоке
@arabstatesofgulf — аналитика по странам Персидского Залива
@sublimeporte — качественная историческая социология от историка и журналиста Камиля Галеева
@easteastworld — умное медиа о Востоке и постколониальной мысли
@wildfield — пост-османский мир
@darulaman — обзоры книг и статей об исламской цивилизации

​​🇸🇳 Франции здесь не рады. Об антифранцузском ресентименте в Сенегале

Ярким моментом недавней протестной волны в Сенегале стали погромы французского бизнеса. По некоторым данным, пострадали три банка, 12 сервисных станций Total и в особенности супермаркеты «Ашан»: только 5 марта в Дакаре было разгромлено 10 и атаковано 14 магазинов этой французской розничной сети.

Антифранцузский ресентимент, на котором успешно играют Россия, Турция и Китай — важный мотив в умонастроениях молодежи франкофонной Западной Африки, подпитываемых в Сенегале отчетливо профранцузской ориентацией президента Маки Саля. Эти настроения культивируются и обсуждаются в соцсетях представителями широких слоев населения, от малограмотных безработных подростков до таких публичных интеллектуалов, как Фелвин Сарр, организационно же они представлены временно союзными оппозиционнеру Усману Сонко молодежными антисистемными движениями Y’en a marre («с меня хватит») и Urgences panafricanistes скандального франко-бенинского активиста Кеми Себа.

Все они вращаются вокруг нескольких больных сюжетов, и если в Мали это, конечно, различные конспирологические теории вокруг французской операции «Бархан», то в Сенегале это — статус франка КФА, дискуссии о колониальной природе которого, поддержанные движением FRAPP, не погасило даже достигнутое в декабре 2019 г. историческое решение сменить франк КФА на новую валюту эко, которую активисты сочли «вторым изданием» франка КФА.

Являются ли антифранцузские настроения проявлением здорового антиколониализма, или же их можно расценивать как теории заговора? Верны оба суждения, принимая во внимание, что конспирология — это рационализация травмирующей действительности на основе всамделишных фактов «особых отношений» Сенегала с бывш. метрополией. Но призывы к валютному суверенитету и др. лозунги, как правило, не сопровождаются содержательным разговором о механизмах валютной эксплуатации, часто служат инструментом негативной популистской мобилизации, питаемой необоснованными слухами (напр., появившимися накануне пандемии теориями «коронизации» Сенегала выходцами из метрополии).

Горючего материала для бытования антифранцузского ресентимента, тем не менее, предостаточно. В стране действуют св. 250 фр. компаний с оборотом ок. €3 млрд и квазимонопольным положением в ряде секторов, среди которых крупнейшие — супермаркеты Auchan, Carrefour, Utile, Decathlon, телекоммуникационная Orange и провайдер электросвязи Sonatel, коммунальная Suez, дорожная Eiffage, логистич. оператор Bolloré. Опережающий рост экономики и бум на рынке недвижимости уживаются с падением уровня жизни, высокой безработицей (60% безработных — молодежь 15-34 лет), закредитованностью и малорентабельностью мелкого бизнеса и ремесел. Все это вынуждает искать виновного, и для беднеющих представителей среднего класса, которые получают зарплаты во франц. банках, заправляются на французских станциях, ходят во французские магазины, про себя возмущаясь дороговизной франц. товаров и услуг, такой виновный очевиден.

«Выдавливание» сетью «Ашан» мелкого уличного ритейла — тема старая. С одной стороны, «Ашан», по мнению его представителей, кормит 1700 семей и 500 местных компаний, а его конкурентами являются, скорее, ливанские минимаркеты. В ответ на это критики заявляют, что «Ашан» разорил 7 тыс. семей мелких коммерсантов. Доля истины в обоих утверждениях, безусловно, есть. Стоимость сахара, молока, бобов, помидоров, лука и картофеля в мелких бутиках, как правило, выше на 20-30%, чем в сетевых супермаркетах, при этом локальные товары, как правило, стоят дороже импорта.

Однако магазины-бутики находятся в шаговой доступности (а транспорт — важная статья семейных расходов), это фактор благополучия района и часть городского пейзажа, немаловажны и гибкие условия отпуска товара (можно в кредит), и личные отношения с продавцом, знающим покупателей и их запросы. Так или иначе, Франция проиграла битву за умы сенегальской молодежи: по опросам, 68% сенегальцев, в массе молодых, воспринимают Францию негативно, а именно они вскоре будут определять будущее страны.

​​🇧🇫 Возвращение к нормальности. О конфликте в Буркина-Фасо

Разные источники сообщают о значительном снижении интенсивности вооруженного конфликта в регионе Сахель на севере Буркина-Фасо. С ноября по январь число атак сократилось впятеро — до 50 — по сравнению с аналогичным периодом прошлого года.

Считается, что буркинийские военные инициировали переговоры с террористами за несколько месяцев до ноябрьского голосования, чтобы обеспечить проведение выборов в этом проблемном регионе. Серия мирных соглашений, достигнутых возле г. Джибо в провинции Сум с группировкой «Джамаат Нусрат аль-Ислам валь муслимин» (JNIM) при посредничестве религиозных, общинных и традиционных лидеров, была нормализована заявлениями премьер-министра о необходимости переговоров с джихадистами. Любопытно, что они состоялись вскоре после достижения аналогичного соглашения в соседнем Мали, в регионе Мопти, где в июле 2020 г. несколько коммун округов Коро и Бандиагара заключили перемирие с фульбскими джихадистами из JNIM.

Таким образом в населенную фульбе провинцию Сум возвращается подобие нормальной жизни — спустя два года блокады с Джибо, где находится крупнейший в стране рынок скота, возобновилось автобусное сообщение, а его жителям вновь стали доступны города Дори, Барабуле и Уахигуя. Еще недавно усеянная телами и остовами грузовиков и мотоциклов «Ось смерти» Намсигиа-Джибо, на которой в 2019-2020 гг. были убиты имам и мэр Джибо, вновь становится важной коммерческой артерией, а бывшие боевики, узнаваемые по бородам и укороченным штанам, без оружия появляются на гор. рынках.

На Сум приходилось большинство терактов, и эту провинцию считают эпицентром вооруженного противостояния, начавшегося в декабре 2016 г. с нападения на армейский аванпост в Нассумбу. Долгое время разраставшийся буркинийский конфликт считали лишь продолжением малийского. Однако буркиниец Малам Ибрагим Дико, харизматичный проповедник, хорошо знавший Амаду Куфа, сидевший в тюрьме в Мали в 2013-15 г. и основавший в 2016 г. по возвращении в родной Сум воор. движение «Ансар уль-Ислам», проповедовал в Суме еще с 2009 г., его радиопроповеди были столь популярны, что ради возможности их послушать политики даже отменяли мероприятия, а в 2012 г. он успешно зарегистрировал здесь свою организацию «Аль-Иршад».

В отличие от Мопти, провинция Сум, на 70-75% населенная фульбе, не знала межэтнического напряжения. Конечно, властей здесь не любили: фульбе не хотели отдавать детей во французские школы, а присланные в Сахель чиновники, воспринимавшие свое назначение как наказание, не владели фульфульде. Неслучайно главными целями радикалов стали символы государства — муниципальные советники и сотрудники мэрий, марабу, отставные силовики и особенно учителя, ранее симпатизировавшие «Аль-Иршад», а после восстания не поддержавшие Дико и считавшиеся им ценными информаторами для властей.

Но главным оказалось классово-сословное напряжение. К эгалитарным идеям Дико, проповедовавшего против традиц. властей враждующих друг с другом эмиратов Джибо, Барабуле и Тонгомайель, корыстных и некомпетентных в вопросах богословия марабу и за классовое равенство, были особенно восприимчивы римайбе — этносоциальная группа потомков рабов фульбе, после захвата этих земель XVII в. составивших крупнейшую общину будущей провинции и подвергавшихся с тех пор дискриминации со стороны фульбской знати. Оседлые земледельцы, с переходом к скотоводству римайбе становились конкурентами фульбе за земли и пастбища в условиях наступления пустыни и насыщения экологических ниш.

Тем не менее ставка радикалов на изоляцию и блокаду региона явно себя не оправдала, после «ухода в буш» они довольно быстро растеряли массовые симпатии, а их поддержка оказалась маргинальной и упала до минимума после гибели Дико в 2017 г. Но под эгидой JNIM оказался многослойный пирог из групп контрабандистов и бандитов, крышующих нелегальную добычу золота, против радикалов действуют криминализированные воор. ополчения, не готовые сложить оружие, неясны ни условия, ни гарантии сторон, так что конфликт может разгореться с новой силой в любой момент.

​​🇹🇿 Подводя итоги. К кончине Джона Магуфули

17 марта в возрасте 61 год от сердечных проблем скончался президент Танзании Джон Помбе Магуфули, который не появлялся на публике с 24 февраля. Трехнедельное отсутствие породило немало слухов о состоянии здоровья прославившегося агрессивным ковид-диссидентством танзанийского лидера — уже 10 марта находящийся в Брюсселе лидер оппозиции Тунду Лиссу сообщил о госпитализации Магуфули в Кении в критическом состоянии в связи с коронавирусом, а еще раньше кенийская газета Nation написала о госпитализации в Найроби «одного из африканских лидеров». Пост главы государства в соответствии с конституцией заняла вице-президент Самия Сулуху Хассан, которая стала первой женщиной-президентом в истории этой восточноафриканской страны.

Восхождение избранного в 2015 г. и переизбранного в октябре этого года Тингатинги, или «Бульдозера», как его прозвали соотечественники, началось давно, в 1995 г., с получением им поста замминистра общественных работ, на котором он запомнился программой модернизации дорожно-транспортной сети и на котором он и заработал свое знаменитое прозвище. Будучи относительно известным политиком с двадцатилетним стажем и безупречной репутацией, он, тем не менее, сумел невозможное — он оживил правящую с 1977 г. «Революционную партию», время которой, казалось, безвозвратно уходило, вернул ей реноме «авангардной элиты», и, в сущности, разоружил оппозицию, отобрав у нее традиционную «антикоррупционную» повестку после того, как демонстративно уволил 10 тыс. профнепригодных чиновников.

Сократив себе зарплату вчетверо и отменив дорогостоящие празднования годовщины независимости, вместо этого он вышел на улицы Дар-эс-Салама с метлой в руке, не брезгуя вручную собирать пластиковый мусор, а высвободившиеся средства направил на закупку больничных коек и на борьбу с холерой. Вместо хрестоматийного pole pole он избрал своим слоганом hapa kazi tu — «здесь только работа!», сделав его новым кодовым девизом нации.

Огромная реформаторская энергия Магуфули вызывала неподдельный интерес соотечественников, которые с увлечением делились в «Твиттере» своими наблюдениями и впечатлениями под хештегом #WhatWouldMagufuliDo. А благодаря апелляциям к социалистическому прошлому и эпохе Джулиуса Ньерере, экономическому и культурному национализму и борьбе с внешними и внутренними врагами, империалистами-мабеберу и «перекосами приватизации», Магуфули был обречен на популярность особенно среди тех, для которых капитализм, ubepari, все еще служит ругательством. Схлестнувшись с золотодобывающей Acacia Mining и проведя аудит ее деятельности за последние 20 лет, в резонансном пакете законов он навязал иностранному бизнесу партнерство с государством (не менее 16% акций), поднял налоги на добычу, пересмотрел ряд лицензий и лишил иностранные компании права отстаивать интересы в международном арбитраже.

В первые же месяцы после избрания «магуфулимания» увлекла всю Африку. Многие хотели и хотят себе такого же лидера, как Бульдозер. В дни, когда Кагаме, Мусевени и Нкурунзиза находились на грани открытого конфликта, Магуфули оказался единственным, с кем были готовы говорить подозрительные друг к другу восточноафриканские лидеры, и единственным, кто «спас» Бурунди от ввода миротворческого контингента АС.

Как правило, все, что следует перед «но», считается неважным — но не в этом случае. Наследие Магуфули крайне противоречиво и очень многослойно. «Но» здесь немало — это и ковид-диссидентство, и авторитаризм, и преследования ЛГБТ, и запрет публичных мероприятий, и скандальные законы о кибербезопасности, и $900 налог на деятельность блогеров... Под каток бульдозера попали не только коррупционеры и ТНК, но и телеканалы, радиостанции и издания, журналисты и политики, убитые или пропавшие без вести при неясных обстоятельствах. Как, наверное, и все мы, танзанийцы обожают сплетничать, особенно в Twitter и Instagram, но все эти три недели лидеры мнений молчали, попросту боясь навлечь на себя неприятности. Это — горькая цена, которую заплатила нация за впечатляющий модернизационный рывок.

Спи спокойно. Kwaheri.

🇨🇬 На пути к бессмертию. О президентских выборах в Республике Конго

Считается, что «Императором» Дени Сассу-Нгессо (ДСН) стали называть с легкой руки президента Гвинеи Альфы Конде, хотя внутри страны он больше известен как очуэмбе, или «борец» на языке родного для него этноса мбоши. В общей сложности он руководит Конго-Браззавилем уже 36 лет, с 1979 г., и его нынешний срок будет уже четвертым, хотя и вряд ли последним.

Точечно ликвидируя опасных конкурентов и награждая других за лояльность, ДСН подошел к выборам 2021 г. с финансово обескровленной, разобщенной и истощенной репрессиями оппозицией. Поскольку самые серьезные соперники Сассу-Нгессо – Жан-Мари Мишель Мококо и Андре Окомби Салисса – отбывают двадцатилетний срок за решеткой, то сюрпризов быть не должно.

Но, памятуя о серьезных электоральных протестах и столкновениях в 2015 и 2016 гг., ДСН понимает, что это ненадолго. С момента прочного возвращения во власть в 2002 г. Дени Сассу-Нгессо не удалось ни диверсифицировать экономику, ни снизить зависимость от нефтяного экспорта, ни решить вопрос внешнего долга и трудности с получением нового кредита от МВФ. Ныне ситуация еще хуже. На последствия серьезной 8,6% рецессии и очередного шока на рынке энергоносителей накладываются последствия карантинных ограничений. Последний оставшийся в его руках козырь – это «зеленая экономика». Второй по важности дождевой лес планеты в бассейне Конго он обещает превратить в настоящую мекку «экотуризма» под маркой Green Congo.

В Конго-Браззавиле так и не удалось построить единую политическую нацию. Из 240 существующих партий большинство опирается на клановые, этнические или региональные блоки. В стране постоянно тлеет вражда между густонаселенным югом, где сильны позиции периодически хватающейся за оружие оппозиции, и севером, откуда происходит правящая военно-политическая и партийная элита. Настоящая головная боль для ДСН – это населенный народом лари регион с английским названием Пул, родина многих антиколониальных, мессианских и милленаристских движений. Его жители восставали дважды – в 2002–2003 гг. и в 2016–2017 гг., когда после самых тяжелых для Сассу-Нгессо и его партии выборов 2016 г. в Пуле разразился очередной раунд боев с оппозицией.

Удержание власти в столь сложной стране и с достаточно низким уровнем внутренней легитимности – настоящее искусство, и Дени Сассу-Нгессо преуспел в нем больше многих других правителей. Имея в виду творческий и пылкий нрав соотечественников, клан Нгессо не мешает зарабатывать неформальному мелкому и среднему бизнесу, и, более того, не позволяет занять его нишу крупным игрокам.

Обычай многих народов Конго обязывает мужа поочередно жить в хижине каждой из его многочисленных жен. Есть здесь и экономический расчет: так, для теке из саванн жениться на «лесной» лари означает, что семья будет гарантированно сытой круглый год. Все годы номинально социалистического и просоветского руководства Конго умудрялась оставаться под экономической опекой капиталистической Франции, а с возвращением ко власти и избавлением от обязывающего бремени марксизма-ленинизма ДСН обзавелся связями по всему миру – от Азербайджана до Саудовской Аравии, которая «протолкнула» Конго-Браззавиль в ОПЕК, обретя в ее лице надежного союзника.

Учитывая уязвимость исторических связей с Францией, особенно на фоне юридического преследования сына парижской прокуратурой, ДСН поддерживает прочные связи с Россией, КНР и Кубой. Заглядывает он и в Вашингтон. Сомнительная легитимность внутри страны побуждает Сасу-Нгессо искать и оказывать дипломатическую поддержку и доказывать свою незаменимость международному сообществу. В своем регионе ДСН считается бесспорным патриархом местной политики, к нему с уважением относятся лидеры Сенегала, Того, Гвинеи и Гвинеи-Бисау, разногласия между которыми он недавно улаживал. О выборах «Императора» – в новом материале для «Коммерсанта». И, конечно, огромная благодарность редакции и лично Марианне Беленькой (@mideastr)!

​​🇹🇿 Тяжелое наследие. О новом президенте Танзании

19 марта, вскоре после публичного заявления о смерти Джона Магуфули, 61-летняя представительница Занзибара и вице-президент Самия Сулуху Хассан в соответствии с конституцией заняла пост президента страны, став первой женщиной-президентом в истории Танзании.

Несмотря на большие инвестиции в образование, здравоохранение и соц. инфраструктуру, в политике Магуфули было много уродливых перекосов — это и отстранение от занятий беременных школьниц, и борьба с правозащитниками и НПО, и закрытия газет, и преследования журналистов. Но главный вопрос — пущенная на самотек пандемия, от которой уже скончались многие высокопоставленные политики и госслужащие и к сдерживанию которой все активнее призывают оппозиция и международное сообщество.

Тем не менее многие хотели бы сохранить основы «Магуномики», в то же время оставив в прошлом неприятную «Магукратию». Однако «Магуномика» во многом держалась на харизме и бешеной энергии «Бульдозера» — он лично решал многие вопросы и, по сути, превратил свой мандат в некое продолжение динамичной предвыборной кампании.

Именно благодаря новаторской политике Магуфули «Революционная партия» (ЧЧМ) восстановила де-факто однопартийное правление, получив 99% на бойкотируемых оппозицией муниц. выборах 2019 г. и победив в 2020 г. на голосовании в парламент в 262 из 264 изб. округов. Это казалось чудом после того, как в 2015 г. Магуфули был выдвинут компромиссным кандидатом в условиях экзистенциальной угрозы — впервые в истории против ЧЧМ выступила объединенная оппозиция UKAWA, выдвинувшая единым кандидатом влиятельного перебежчика Эдварда Ловассу, а Магуфули, хотя и оттенял коррумпированных тяжеловесов, победил с самыми низкими в истории страны и партии 58,8%.

В отличие от Магуфули, Самия Сулуху Хассан всегда держалась в тени, и, занимаясь социальными вопросами, казалось, не домогалась власти даже находясь на посту заместителя президента, путь и с весьма церемониальными полномочиями. Будучи soft-spoken, она тем не менее куда более привлекательна для оппозиции, изрядно пострадавшей от репрессий Магуфули — в 2017 г. Хассан даже посещала в госпитале в Найроби пережившего покушение лидера оппозиции Тунду Лиссу.

Хассан, женщине и мусульманке, лишенной серьезной поддержки внутри ЧЧМ, придется лавировать между симпатизирующей ей «старой гвардией» экс-президента Джакайи Киквете, наследниками влиятельной группировки Mtandao («сеть»), и сторонниками Магуфули — силовиками и секьюрикратами, группирующимися вокруг влиятельной спецслужбы TISS и таких фигур, как партсекретарь по идеологии Хамфри Полеполе. Старая гвардия Киквете значительно выросла во влиянии и привлекла на свою сторону экс-премьера Ловассу и экс-генсека ЧЧМ Абдулрахмана Кинану, но не отстают от нее и ультралоялисты Магуфули, иные из которых, близкие христианским националистам с материка, насторожены к фигуре Хассан.

Отсюда — сложный для Хассан выбор вице-президента, которым технически может быть кем угодно, но обычно им становится депутат от той же партии или коалиции, что в условиях монополии ЧЧМ означает острую борьбу внутрипартийных фракций с прицелом на 2025 г. Как правило, президент «с материка» выбирает вице-президента «с архипелага».

В данном случае все может случиться наоборот, хотя этничность в Танзании никогда не была определяющим критерием в отборе кандидатов, а вот возраст, напротив, может стать важным фактором. Среди магуфулистов вероятными кандидатурами считаются генпрокурор Эндрю Ченге, принадлежащий к тому же этносу сукума, что и Магуфули, и предс. ЧЧМ Баширу Алли. Но называют и другие кандидатуры, среди которых — Джэнуэри Макамба, Уильям Лукуви, Филип Мпанго, Эммануэль Нчимби, Кассим Маджалива, Паламагамба Кабуди, все — из разных партийных фракций.

Как бы то ни было, «Мама Самия», известная своим рациональным поведением и опытом в переговорах, пообещала придерживаться «линии Магуфули», который к компромиссам никогда склонен не был. Что это будет означать на практике и для восстановления порушенных прав человека, и для темпов реформ — большая интрига, и покажет это только время.

​​🇪🇹 🇪🇷 На стадии принятия. О продолжающемся конфликте в Тыграе

Во вторник, впервые спустя пять месяцев отрицаний и опровержений, премьер-министр Эфиопии Абий Ахмед в обращении к парламенту признал присутствие в Тыграе эритрейских войск и их участие в преступлениях в отношении мирного населения. На следующий день Комиссия по правам человека Эфиопии опубликовала первые сведения об убийстве 28-29 ноября эритрейскими военными 100 человек в р-не Аксума.

С учетом многомесячного молчания это признание рискует не только обрушить всю аргументационную линию Абия Ахмеда, но и отбросить тень на структуры Африканского союза, чей посреднический потенциал был фактически заблокирован высоким авторитетом Эфиопии в делах организации, заработанным, по иронии судьбы, как раз в годы правления в стране НФОТ. Если в роковые 4 ноября речь шла об «операции по восстановлению порядка», то теперь Абий признал, что идет война, причем с участием войск иностранного государства. Правда, по его словам, речь идет о занятии эритрейскими военными приграничных укреплений и прилегающих к ним зон до возвращения их под контроль федералов, однако источники указывают на присутствие эритрейских войск в разных областях северных и центральных округов, а также на юге, где, в частности, действуют 49-я механизированная и 524-я моторизованная дивизии ВС Эритреи. Одновременно ООН заявила и о размещении эритрейских военных в р-не Бархат, в спорной зоне Эль-Фашга на границе с Суданом.

«Ясные, ограниченные и достижимые цели» операции в Тыграе тоже ставятся под сомнение. За время кампании не менее 44 тиграйских дивизий были разгромлены и частично разоружены превосходящими их федеральными частями, эритрейскими дивизиями и амхарскими ополчениями, а ракетный арсенал НФОТ, судя по всему, ликвидирован. Однако сопротивление в Тыграе продолжается и разрастается: по некоторым данным, структуры НФОТ не испытывают дефицита в молодых добровольцах.

За все время операции было арестовано менее 25 из первоначального списка в 76 высокопоставленных руководителей НФОТ (позднее генпрокуратура расширила его до 200). Глава НФОТ Дебрецион Гебремикаэль и его советник Гетачев Реда по-прежнему на свободе и периодически выходят на контакт с прессой. Продолжаются и боестолкновения (самые тяжелые — в середине февраля в р-не Самре, городка в 40 км к юго-западу от Мэкэле, ныне — на востоке, в округе Негаш), и партизанские акции: тиграйские части регулярно устраивают засады на конвои, а несущие потери эритрейские войска, первоначально насчитывавшие 12 дивизий, вынуждены наращивать свою группировку и мобилизовывать призывников.

С учетом обострения ситуации в Специальной зоне Оромо в шт. Амхара и непосредственно в Оромии, где активизировавшиеся структуры «Армии освобождения Оромо» перешли в наступление, захватили несколько н.п. в 13 округах в Зап. Шоа и появились в 70 км от федеральной столицы Аддис-Абеба, в неспокойные регионы переброшены элитные отряды Республиканской гвардии, обсуждается также возможность переброски войск с тиграйского направления, что только ослабит федеральную группировку в Тыграе.

Не достигнута и главная задача, а именно восстановление государственного контроля над территорией штата Тыграй. И Мулу Нега, глава временной администрации Тыграя, и Гебремескель Тесфамариам, ответственный за режим ЧП и открыто признающий факт грязной войны в регионе, безуспешно добиваются восстановления status quo ante bellum. Однако оба не в силах повлиять на ситуацию — запад и юг Тыграя находятся под контролем амхарских региональных сил и ополчений, причем зоны Хумэра, Уолкейт, Цэгэде и Рая уже де-факто включены в шт. Амхара, многие города этих зон пустеют и заселяются новыми резидентами. Число внутренне перемещенных лиц, по данным Мулу, остается крайне высоким — 900 тыс., — причем основная часть приходится на запад Тыграя. Север же Тыграя — зоны Шераро, Шире, Аксума, Адвы, Адыграта — находится под контролем эритрейцев, чьи грузовики и военные были недавно засняты журналистами Рейтера.

​​🇲🇿 Перед бурей. О конфликте в Мозамбике

События в мозамбикском портовом городе Палма, что в пров. Кабу-Делгаду, на границе с Танзанией, который вечером 24 марта был захвачен отрядом исламистов, стали новой крупной победой партизанско-террористического подполья в мятежной северной провинции. Отряд боевиков численностью 100 чел. с трех сторон вошел в город и выбил оттуда правительственные части. В пятницу колонна из 170 человек на 17 автомобилях, покинувшая отель «Амарула» и пытавшаяся вырваться из окруженного города, попала в засаду — спаслись только семь машин, в заложники попало немало иностранцев.

Несмотря на то что силы безопасности вскоре приступили к разблокировке Палмы, многие эксперты расценили захват города и иностранных заложников как поворотный момент в конфликте, который разгорается по нарастающей с 2017 г. Если тогда у террористов «Ахлу сунна валь джамо» (ASWJ) были лишь скутеры и мачете, то сейчас — трофейные внедорожники, арсеналы автомат. оружия, базы, склады и сеть информаторов и вербовщиков по всему региону. В августе 2020 г. ASWJ захватила город и порт Мосимбоа-да-Прая, в начале января расширила ареал операций до полуострова Афунги, спровоцировав эвакуацию персонала компании Total, и приступила к сухопутной блокаде Палмы, многие жители которой успели покинуть город на лодках.

После того как 16 марта организация Save the Children опубликовала шокирующие сведения о казнях террористами детей, а еще раньше, 2 марта, Amnesty обвинила исламистов в воен. преступлениях, междунар. вмешательство стало оттягивать все сложнее. Конечно, космополитичной элите правящей «Фрелимо» и среднему классу из Мапуту по большей части все равно, но не сейчас, когда боевики появились уже в 10 км от строящегося Total комплекса по переработке и сжижению природного газа, а на кону – $120 млрд инвестиций.

Привлечение ЧВК не дало особенного успеха — ни операторы ЧВК Wagner, ни оказывающие силам безопасности Мозамбика воздушную поддержку южноафриканские наемники из Dyck Advisory Group оказались не способны к плодотворной кооперации с плохо мотивированными, коррумпированными и скорыми на расправу и чистки мозамбикскими военными и полицейскими. Поэтому 15 марта, после признания 10 марта ASWJ со стороны США террористической организацией (как филиала ИГ в Центральной Африке, хотя прямые контакты ASWJ и ИГ все еще не доказаны), на помощь ВС Мозамбика прибыли амер. инструкторы из «зеленых беретов».

Тем не менее «Фрелимо» опасается военной интервенции по линии САДК, ЕС и ООН, потому что те рано или поздно затребуют социально-экономических реформ для дерадикализации региона. Однако они угрожают позициям коррумпированной олигархии «Фрелимо», которая контролирует землю, контракты и торговлю лесом и героином, посредниками в которой на суахилийском побережье выступают monhés, индо-пакистанские бизнесмены, многие из которых, по иронии судьбы, связаны с ваххабитами.

Вся земля в Кабу-Делгаду, за искл. заповедных зон, роздана в концессии, мн. жители, особенно прибрежные мвани, лишились легальных и нелегальных заработков в с/х, добыче, обжиге угля, лесозаготовках и рыбной ловле, а с учетом того что салафиты среди них бытовали десятилетиями, переход к воор. борьбе некоторые исследователи связывают с активизацией ТНК, а также с повсеместным укреплением во власти, бизнес- и силовых структурах состоятельных маконде из Муидумбе – представителей этноса президента и историч. оппонентов дискриминируемых суахилиязычных мусульман-мвани, нижнего звена пищевой цепочки локальной экономики.

«Фрелимо» удобно продавать нарратив о террористах как malfeitores, злодеях, руководимых из-за рубежа, и игнорировать доклады таких мозамбикских специалистов, как Юсуф Адам и Саиди Хабиби, которые прямо указывают на глубокую социально-экономич. и политич. подоплеку восстания. Забывая, что когда 40 лет назад подготовленные спецназовцами из ЮАР (кстати, членами Нидерл. реформатской церкви) боевики «Ренамо» сжигали людей в автобусах, их все же не называли «христианскими террористами». Повод и знамя найдутся всегда, а религия в восстании в Кабу-Делгаду — не на первом месте.

​​🇲🇿 Не кричи «Волки!», или о мозамбикском филиале «Исламского государства»

10 марта Госдепартамент США внес мозамбикское джихадистское подполье в список иностранных террористических организаций как мозамбикский филиал ИГ, а в понедельник 29 марта ИГ взял на себя ответственность за захват г. Палма. О связях мозамбикских джихадистов с ИГ заявляют правительство Мозамбика, США и, стало быть, само ИГ. Но с этой дефиницией есть проблемы с довольно-таки опасными последствиями. Чтобы два раза не вставать — несколько тезисов о том, является ли мозамбикская «Ахлу сунна валь джамо» (ASWJ), она же «Аш-Шашаб», она же «Ансар ас-сунна», филиалом ИГ, или нет.

🔺Официальные, если можно так выразиться, медиаорганы запрещенного ИГ — информагентство «Амак» и еженедельник «Ан-Наба» — с задержками публикуют лишь то, что без труда гуглится в национальной и международной прессе, без всяких претензий на эксклюзив. Иными словами — оперируют открытыми источниками, и не без огрехов: ко вчерашнему «пресс-релизу» они прикрепили прошлогоднее фото из Мосимбоа-да-Прая. Это указывает на поверхностные контакты мозамбикских инсургентов и их предполагаемых конголезских союзников с ближневосточным ядром МТО. В Кабу-Делгаду, в отличие от Нигерии, нет появившихся в бассейне Чада оргструктур ИГ вроде ингимаси или амнийята, а единственная подтвержденная связь с ближайшей — сомалийской — франшизой ИГ, это Мохамед Ахмед Кахийе, уроженец Пунтленда, посещавший Мозамбик в начале 2020 г. и обучавший террористов изготовлению СВУ. Однако — что характерно — ASWJ в бомбовых атаках не замечены.

🔺Несмотря на то что «назначенный» Госдепартаментом США главарем ячейки ИГ в Мозамбике Абу Ясир Хассан — танзаниец, профессиональных иностранных career fighters от мира джихада с алжирским, ливийским и сахельским бэкграундом здесь не замечено. По б.ч. ASWJ — местные жители 20-30 лет, в основном суахилиязычные мвани, а также близкие им макуа из западных и южных регионов Кабу-Делгаду; боевики часто говорят на кимвани и суахили. Все они — из деклассированных и маргинализованных групп — мелкие торговцы, бывшие рыбаки, батраки, старатели, согнанные с насиженных мест концессионерами в 2017 г., по совместительству — контрабандисты и трафиканты героина через индо-пакистанских посредников. Самая большая иностранная диаспора, доминирующая в руководстве опергрупп ASWJ, — это танзанийцы, тоже торговцы и старатели и их давние трансграничные контрагенты. Говорить о них как иностранцах можно довольно условно с учетом трансграничной идентичности жителей Суахилийского берега.

🔺В джихадистском подполье замечены и представители маконде — «титульного» этноса провинции, внесшего решающий вклад в борьбу за независимость под рук. «Фрелимо» и расширившего контроль над силовыми структурами и бизнесом после прихода к власти Филипе Ньюси. Но маконде разные — есть «первосортные», из Муидумбе, и есть «второсортные» — из Муэды, отношения между которыми далеки от идеальных. Иными словами — вновь социально-имущественная и классовая поляризация.

🔺Religion matters постольку-поскольку — они посещали салафитские мечети и медресе с 1990-х (а то и с 1980-х), созданные под патронажем Исламского совета Мозамбика (CISLAMO) и консервативных монархий Персидского Залива, и радикализировались минимум с 2007 г., испытав влияние связанного с «Аль-Каидой» и сомалийской «Аш-Шабаб» кенийского проповедника Абубакара Рого. Кто-то прошел лагеря сомалийской «Аш-Шабаб» и — позднее — конголезских СДС. Отмечается, впрочем, поверхностное знакомство с исламской догматикой, слабая информированность об ИГ и отсутствие проработанной программы.

Резюмируя. Джихад (пока) локален и у него нет шансов стать территориальным квази-государством, как некогда в Сирии и Ираке, поскольку для этого требуется массовый переход на их сторону военных, чиновников и сотрудников спецслужб. Но у ASWJ есть все шансы стать «Боко харам» 2.0 и — «спасибо» СМИ — углублять сотрудничество с ИГ вплоть до вырастания в его полноценную франшизу (что уже произошло в Нигерии) с привлечением финансирования и специалистов, а заявления СМИ рискуют ускорить их конвергенцию.

​​🇳🇪 У трех границ. О попытке военного переворота в Нигере

31 марта власти Нигера заявили о предотвращении государственного переворота в ночь с 30 на 31 марта. На пресс-конференции в Ниамее офиц. представитель правительства Абдурахаман Закария заявил, что ранним утром, в 03:00 по местному времени, армейское подразделение атаковало президентский дворец, но было остановлено президентской гвардией и другими лояльными правительству частями. К 04:00 стрельба в основном стихла, хотя одиночные выстрелы раздавались в разных кварталах в течение еще нескольких часов.

Все это случилось за 48 часов до инаугурации нового избранного президента страны Мохамеда Базума, запланированной на завтра, 2 апреля. Первая в истории страны мирная передача власти проходила на фоне невиданной эскалации террористической активности. Ранее 21 марта в ряде деревень в регионе Тахуа, в деп-те Тиллиа, что на северо-западе Нигера, боевики, скорее всего, этнические фульбе, убили по меньшей мере 137 человек, в основном — этнических туарегов. За шесть дней до этого в р-не Тиллабери (на границе с Мали), в зоне Банибангу, погибло 66 чел., а еще раньше, 2 января, 100 чел. было убито в дер. Чома Бангу и Зарумадарейе. Итого ок. 300 жертв с начала 2021 г. (с июля 2019 по нач. года в Тиллабери, где с 2017 г. действует режим ЧП, погибло уже 300 чел.).

Версии о мотивах путчистов разнятся. Не так давно экс-президент Мухамаду Иссуфу (2011-2021) заслуженно получил престижную премию Мо Ибрагима за высокие достижения в социально-экономическом развитии, гос. строительстве и поддержании гражданского мира. Но как и в соседнем, куда менее благополучном Мали, военные явно фрустрированы потерями и жертвами, коррупц. скандалом с закупками в минобороны, медленными темпами реформ, и, наконец, постэлекторальными неурядицами. Хотя преемник Иссуфу, Мохамед Базум от правящей PNDS, и победил оппозиционера Махамана Усмана во втором туре с 55,75%, однако он не так популярен, как Иссуфу, и оппозиция сумела организоваться, вывести людей на улицы и призвать к гражданскому неповиновению — за их действиями стоит фигура Хама Амаду, лидера партии Moden Fa Lumana, с чьими голосами Усман вышел во второй тур и изоляция которого на политической сцене (хотя Амаду и находится в тюрьме) по эстафете перешла к Базуму.

Но главный триггер — это вопрос безопасности в Тиллабери, чей центр — всего в 112 км от Ниамея. Нигер — крепкий орешек для террористов ИГ и «Аль-Каиды», пытающихся нащупать болевые точки на дырявой нигерско-малийской границе. Однако за волной насилия стоят, скорее всего, не оргструктуры «ИГ в Большой Сахаре», а действующие автономно союзные им общинные ополчения. В Сахеле ИГ не берет на себя ответственности за массовые убийства (они предпочитают точечные устранения общин. лидеров), но охотно пользуется открывающимися перспективами заполнения вакуума как «защитников» и посредников, особенно среди фульбе. ИГ — прямой конкурент государственных структур Нигера, заинтересованный в расширении платящей закят налоговой базы за счет разрешения споров вокруг землепользования и краж скота. А также — в усилении военно-карательных акций, подрывающих доверие к государству и союзных ему США и Франции. Инфильтрация структур ИГ и большие жертвы не могли не спровоцировать фрустрацию среди части военных младшего и среднего командного звена, которым может казаться, что власти делают недостаточно.

В сер. 2017 г. власти Нигера уже допустили большую ошибку, предоставив оперативный простор малийским общинным ополчениям из туарегов и берберов-дауссахак, союзникам Бамако и французских военных, что настроило против них и властей общины фульбе — их прямых конкурентов за пастбища. От стратегии отказались уже в след. году, но политика примирения общин не дала результата: помимо фульбе, общины туарегов, джерма и дауссахак с кон. 2019 г. тоже стали сближаться с ИГ. От Базума теперь требуется довольно деликатный алгоритм действий, чтобы не допустить «мализации» Тиллабери, зоны трех границ и мягкого подбрюшья столицы.

​​🔺 Канал растёт и уже преодолел отметку в 2 000 подписчиков ✨, за что я очень благодарна и рада приветствовать всех, кто присоединился.

По традиции этой уникальной в своём разнообразии платформы, хочу поделиться с вами каналами, которые люблю, читаю сама и теперь рекомендую вам:

🔸 Начну с тех, кто своим примером вдохновили меня и очень помогли в самом начале пути:
🌍💫 @africanists самый крупный канал об Африке. Спасибо за ценные советы 🙏🏾
📚 @zangaro не пропускаю ни один пост. Очень интересный слог и превосходное качество материала. Когда-то очень удивил глубокий анализ происходящего в Бурунди, хотя я не понаслышке знаю, что информация не лежит на поверхности. Большое спасибо за поддержку в начале пути 🙏🏾
📈 @afric_ylbIbka здесь публикуются не только новости континента в режиме реального времени, но есть и серьезная аналитика как по отдельным странам, так и по 🌍 в целом.
📰 @Isthatyouafrica не только новости об Африке, но и позитив на ежедневной основе.
⚡️ @energy4africa глубокая аналитика энергетического прошлого, настоящего и будущего континента.

🔸 Также очень люблю читать об 🌍 у:
🦛 @bhmoth автор пишет заметки о жизни в разных странах Африки. (Сейчас автор вещает из Египта). Очень тонко подмечает культурные различия. Обнаружила много схожего у Бурунди с Угандой.
🇸🇸 @because_africa тоже канал о жизни на континенте. Сейчас автор находится в Южном Судане.
🎼 @Ethiopia_tezeta интересный канал для того, чтобы открыть для себя Эфиопию и её богатейший культурный мир. Читаю с удовольствием.
🪘@afropunk замечательные, но редкие, зарисовки о культурной составляющей Африки
🇲🇬 @madagasikara2020 пишет о Мадагаскаре. Желаю развития и побольше таких каналов на просторах телеграма
📓 @rajournal авторские материалы об отношениях России и Африки теперь на русском
🇪🇹 @abyssinicus новый канал об Эфиопии. Слежу там за новостями
🇿🇦 @veliky_trek очень интересно о ЮАР и африканерах
🧐 @africantent канал научно-популярного журнала о континенте.
🗞 @afrephant канал африканиста из Санкт-Петербурга. Выпускает еженедельный африканский вестник, что супер удобно для тех, кто хочет быть в курсе происходящего, но экономит своё время

🔸 Среди каналов, посвящённых дипломатии, выделяю:
👔 @diplomatia делаем совместные подборки каждую субботу о развитии российско-африканских отношений
🏖 @roscongress раз в две недели рассказываю об африканских направлениях для наших туристов
🎭 @insideUN немного закулисья ООН
🇺🇳 @dpol_un канал первого заместителя Постпреда России при ООН Д.Полянского