Когда пишешь книгу, вокруг много старых документов. Появились "цитаты дня". Сегодняшняя. Как сказал Хрущев на большом собрании в Кремле: "Государство вести – не мудями трясти!".
И был абсолютно прав. По глубине и завершенности.
Источник всеведущий: А.Н. Яковлев. Омут памяти. М.: Вагриус, 2001. С.249.
И был абсолютно прав. По глубине и завершенности.
Источник всеведущий: А.Н. Яковлев. Омут памяти. М.: Вагриус, 2001. С.249.
Кто-нибудь когда-нибудь напишет роман о разделенных семьях. О том, как они живут в самолетах, перелетая друг к другу. О том, как те, кто уходят в столицы на добычу, не видят детей в их лучшее время. Роман о рисках, подгоняющих осесть в Лондоне, в Берлине, в Риме или Барселоне, на каком-нибудь богом забытом острове, да где угодно, где в ухо не стучат барабаны. О том, как дети воюют в одиночку, а их родители живут у телефона. О том, как прямые, чтобы пересечься, расходятся вновь.
Роман этот пока не будет иметь конца - ни хэппи-энда, ни иного. Он будет просто продолжаться годами - пока форточки не закроются или пока, наоборот, окна снова не распахнутся настежь. Но главное, что должно дойти до нас в этом романе - утраченное время, потерянное время - время, драгоценное для каждого из нас, которое ушло на то, без чего мы вполне могли обойтись..
Собственно, это и будет роман об утраченном времени - детском, родительском, времени тех, кто могли любить друг друга и расстались навсегда, времени, когда мы - на расстоянии, мы - на огромном расстоянии и не можем дотронуться друг до друга, как этого ни желай
Роман этот пока не будет иметь конца - ни хэппи-энда, ни иного. Он будет просто продолжаться годами - пока форточки не закроются или пока, наоборот, окна снова не распахнутся настежь. Но главное, что должно дойти до нас в этом романе - утраченное время, потерянное время - время, драгоценное для каждого из нас, которое ушло на то, без чего мы вполне могли обойтись..
Собственно, это и будет роман об утраченном времени - детском, родительском, времени тех, кто могли любить друг друга и расстались навсегда, времени, когда мы - на расстоянии, мы - на огромном расстоянии и не можем дотронуться друг до друга, как этого ни желай
"Экономика, общество, каждый из нас нуждается в общей идее. Мы не можем жить, не задавая вопросы: «А зачем?», «Во имя чего?». Ложный выбор может отправить экономику в тупик. Правильный – создать цветущую страну. История России наполнена крайними выборами, раз за разом приводившими к вспышкам надежд, динамики, а затем – к потерям и застою во всем, прежде всего, в технологической базе общества и в благосостоянии семей.
Эти ложные выборы невозможно не вспоминать, пытаясь понять, что должно объединять нас на десятилетия вперед.
Общество муштры, надзора конца 1820-х – начала 1850-х, яркого централизма привело к технологической слабости России и поражению в Крымской войне. Государство, при всем его блеске, существовавшее, как табель о рангах. Даже элита, по сути, была на казарменном положении – отправить, посадить, подвергнуть. Человек как распорядительная единица, если только он не предмет торговли, заклада и рекрутчины на 20 - 25 лет, как это было в отношении большинства крестьянского населения.
Традиционализм 1880-х – 1890-х годов породил эффект наглухо закрытого парового котла. Его смысл всё тот же – жесткие, пирамидальные иерархии, как в жизни, так и в идеологии. Приведение голов к одним и тем же границам. Панцирный порядок в умах и в институтах общества. Оборотная сторона – тлеющая почва, расцвет «измов», в которых насилие – это счастье самопожертвования. И снова – слабости в технологиях, бедствие в умах, так ясно показанные войной и революцией 1905 года. И уже тогда первые явления черного передела, массового желания отнять и разделить «награбленное» со всей страстью.
Люди – это единицы, призванные решать государственные задачи, как их понимает первое лицо? Когда государство – это он сам? Нигде не проявилась эта ошибка так ярко, как в войне 1914 – 1917 гг. Чтобы бросить в топку мировой войны свой собственный народ, в конфликте между кузенами – у элиты должно быть ясное понимание народа, как счетных единиц, как никогда не вырождающейся почвы, без душ, без любви, подчиненной субъективно понятым государственным интересам. Результат – разрушение общества и уникальная, первая в мире попытка построить административную экономику, в которой собственность и деньги – ничто, а власть и идеология – всё.
Какой всплеск энергии дали новые люди, получившие власть! И как целеустремленно она угасала 70 с лишним лет! Вместо традиционных верований – марксизм с его сладкой, почти христианской оболочкой. Вместо свободы – жесткая вертикаль, заранее известные ходы. Вместо «обогащайтесь» - прикрепляйтесь, добывайте блага по очереди. Вместо благоденствия – борьба и мобилизация. Вместо открытости – высоко поднятые стены. И вместо свободной человеческой конкуренции, поднимающей наверх самых умных, талантливых и сильных – негативный отбор. Ни в один момент времени административной эпохи интересы народа, интересы и имущество семей не ставились во главу угла. Вновь расчетные единицы, потребляемые, передвигаемые, возбуждаемые мечтой, чтобы достичь –чего? Великого государства, всемирной победы системы.
А что дальше, когда все это сломалось? Что стало во главу угла? Думаете, люди, их семьи, их интересы? Их состоятельность? Нет, конечно! Идея свободы и рынка как фетиш, как новая религия! Отпустить, отдаться плаванью, раскрыться, подставить грудь свободному ветру. При абсолютной уверенности, что народ плох и его нужно держать в руках.
Все равно, что пустить лису в курятник. Или встать на ринге – в глобальной экономике – и опустить руки. Вновь всплеск, только темной энергии – все взять, что плохо лежит, скушать внутреннее производство импортом, извлечь как можно больше злата из российской руды. И неизбежно отстать от мира, попасть в зависимость от импорта, и разделиться на тех, у кого – всё, и тех, у кого – совсем мало. И где-то там, вновь копить желание в сознании народа – всё переделить.
Эти ложные выборы невозможно не вспоминать, пытаясь понять, что должно объединять нас на десятилетия вперед.
Общество муштры, надзора конца 1820-х – начала 1850-х, яркого централизма привело к технологической слабости России и поражению в Крымской войне. Государство, при всем его блеске, существовавшее, как табель о рангах. Даже элита, по сути, была на казарменном положении – отправить, посадить, подвергнуть. Человек как распорядительная единица, если только он не предмет торговли, заклада и рекрутчины на 20 - 25 лет, как это было в отношении большинства крестьянского населения.
Традиционализм 1880-х – 1890-х годов породил эффект наглухо закрытого парового котла. Его смысл всё тот же – жесткие, пирамидальные иерархии, как в жизни, так и в идеологии. Приведение голов к одним и тем же границам. Панцирный порядок в умах и в институтах общества. Оборотная сторона – тлеющая почва, расцвет «измов», в которых насилие – это счастье самопожертвования. И снова – слабости в технологиях, бедствие в умах, так ясно показанные войной и революцией 1905 года. И уже тогда первые явления черного передела, массового желания отнять и разделить «награбленное» со всей страстью.
Люди – это единицы, призванные решать государственные задачи, как их понимает первое лицо? Когда государство – это он сам? Нигде не проявилась эта ошибка так ярко, как в войне 1914 – 1917 гг. Чтобы бросить в топку мировой войны свой собственный народ, в конфликте между кузенами – у элиты должно быть ясное понимание народа, как счетных единиц, как никогда не вырождающейся почвы, без душ, без любви, подчиненной субъективно понятым государственным интересам. Результат – разрушение общества и уникальная, первая в мире попытка построить административную экономику, в которой собственность и деньги – ничто, а власть и идеология – всё.
Какой всплеск энергии дали новые люди, получившие власть! И как целеустремленно она угасала 70 с лишним лет! Вместо традиционных верований – марксизм с его сладкой, почти христианской оболочкой. Вместо свободы – жесткая вертикаль, заранее известные ходы. Вместо «обогащайтесь» - прикрепляйтесь, добывайте блага по очереди. Вместо благоденствия – борьба и мобилизация. Вместо открытости – высоко поднятые стены. И вместо свободной человеческой конкуренции, поднимающей наверх самых умных, талантливых и сильных – негативный отбор. Ни в один момент времени административной эпохи интересы народа, интересы и имущество семей не ставились во главу угла. Вновь расчетные единицы, потребляемые, передвигаемые, возбуждаемые мечтой, чтобы достичь –чего? Великого государства, всемирной победы системы.
А что дальше, когда все это сломалось? Что стало во главу угла? Думаете, люди, их семьи, их интересы? Их состоятельность? Нет, конечно! Идея свободы и рынка как фетиш, как новая религия! Отпустить, отдаться плаванью, раскрыться, подставить грудь свободному ветру. При абсолютной уверенности, что народ плох и его нужно держать в руках.
Все равно, что пустить лису в курятник. Или встать на ринге – в глобальной экономике – и опустить руки. Вновь всплеск, только темной энергии – все взять, что плохо лежит, скушать внутреннее производство импортом, извлечь как можно больше злата из российской руды. И неизбежно отстать от мира, попасть в зависимость от импорта, и разделиться на тех, у кого – всё, и тех, у кого – совсем мало. И где-то там, вновь копить желание в сознании народа – всё переделить.
Почему так много ошибок? Величие государства, как цель – да, было. Личная власть, торжество самолюбия? Да, конечно. Но ошибок нет, только когда за историческим выбором, не на словах, а на деле, стоит благо народа, не абстрактное, а очень конкретное – как общества всеобщего благосостояния, как массы семей, растущих в имуществе, доходах, богатеющих из поколения в поколение. Ведущих себя независимо, конкурирующих, рождающих все новые идеи. Подбадриваемых стимулами, идущими от государства.
Конечно, можно попытаться их усмирить. Управлять массовым сознанием через конфессии – занять обычаями и ритуалами, идеями, ниспосланными свыше. Переключить на гордость своей историей и государством, на воображение себя героями. Обозначать врагов, как главное препятствие для райской жизни, дать всем понять, что мощь растет. Сводить к обрывкам знания об обществе, желтеть, играть, быть ниже пояса и развлекать. А информацию – разбить, перегородить, подсластить, переключить на глупости, наладить личный надзор и, наконец, дать рейтинги за правильное поведение.
Все это возможно. И мобилизоваться, и проникнуться сознанием высших идей, и встать, как один. Но возможно ли, опираясь на все это, обеспечить динамику общества и экономики на опережение всех других? Особенно, когда Forbes исправно публикует списки российских миллиардеров, а неравенство растет. Вся российская, да и мировая история подсказывает, что нет.
Национальная идея – это «обогащайтесь», становитесь на ноги, семьями и домами, на долгие времена, будьте независимыми, создавайте новое, но и будьте все вместе, никогда не забывая ни традиции, ни общие ценности, ни свою историю, защищая общество, народ, Отчизну. А государство своей политикой сделает все возможное, создаст максимум стимулов, чтобы помочь во всем этом российским семьям.
Обычно это называется социальная рыночная экономика. Свобода и необходимость, государственное и частное – найти оптимум в России, чтобы играть на опережение".
Этот текст - моя колонка в "Российской газете", весной 2019 г., уже 4 года тому назад.
Ничего пока не получилось
Мы ушли в еще большую крайность.
Но когда-нибудь получится.
День будет проходить за днем, год за годом - но не вечность.
Конечно, можно попытаться их усмирить. Управлять массовым сознанием через конфессии – занять обычаями и ритуалами, идеями, ниспосланными свыше. Переключить на гордость своей историей и государством, на воображение себя героями. Обозначать врагов, как главное препятствие для райской жизни, дать всем понять, что мощь растет. Сводить к обрывкам знания об обществе, желтеть, играть, быть ниже пояса и развлекать. А информацию – разбить, перегородить, подсластить, переключить на глупости, наладить личный надзор и, наконец, дать рейтинги за правильное поведение.
Все это возможно. И мобилизоваться, и проникнуться сознанием высших идей, и встать, как один. Но возможно ли, опираясь на все это, обеспечить динамику общества и экономики на опережение всех других? Особенно, когда Forbes исправно публикует списки российских миллиардеров, а неравенство растет. Вся российская, да и мировая история подсказывает, что нет.
Национальная идея – это «обогащайтесь», становитесь на ноги, семьями и домами, на долгие времена, будьте независимыми, создавайте новое, но и будьте все вместе, никогда не забывая ни традиции, ни общие ценности, ни свою историю, защищая общество, народ, Отчизну. А государство своей политикой сделает все возможное, создаст максимум стимулов, чтобы помочь во всем этом российским семьям.
Обычно это называется социальная рыночная экономика. Свобода и необходимость, государственное и частное – найти оптимум в России, чтобы играть на опережение".
Этот текст - моя колонка в "Российской газете", весной 2019 г., уже 4 года тому назад.
Ничего пока не получилось
Мы ушли в еще большую крайность.
Но когда-нибудь получится.
День будет проходить за днем, год за годом - но не вечность.
Всего лишь 125 лет тому назад.
1898 год. Женщинам не полагается чинов, орденов и, что хуже всего, разряда по шитью на мундир. По высочайше утвержденному мнению Госсовета от 23 февраля 1898 года. При разводе на семь лет отлучаются от церкви (Лухманова, С.61)
Карьера - только а) телеграфисткой, б) аптекаршей, врачихой, повивальной бабкой, зубодером, в) письмоводителем, счетоводом, г) конторщицей, контролером, д) надзирательницей, воспитателем и учителем (Устав о службе гражданской, том III, ст. 157). Или служить при телефонах (Устав почтовый, том XII, часть первая). Будучи повивальной бабкой, должны быть благонравны, скромны и трезвы (Госсовет, 23 февраля 1898 года).
В телеграфистки принимаются только вдовы и девицы. Число женщин – телеграфистов не может превышать 50% в Москве и Петербурге, а за их пределами – 25% (Устав почтовый, том XII, часть первая). Форма – пальто из драдедама черного цвета с белыми пуговицами, с желтою по бортам и обшлагам выпушкою.
«К вопросу о женской адвокатуре». Указ Правительствующего Сената от 2 февраля 1876 года. Запрет. «Приведенное Высочайшее повеление вызвано было попыткой одной русской женщины, г-жи Е.О.Козьминой, практически освоившейся с юридическими вопросами в канцелярии А.О.Кони…применить свои познания на поприще адвокатуры». С успехом выдержала экзамены, подала жалобы, почти прорвалась через Сенат, но затем «последовало вышеприведенное Высочайшее решение». Полный запрет. Даже волостным писарем быть нельзя, потому что женщины не научены «административной работе».
Но могут быть продавцами винных лавок (Высочайшее повеление 19 апреля 1896 года). И есть прогресс. «Женщина за последний десяток лет бесспорно одержала над жизнью громадную победу. Она опростилась, сузила требования и, несмотря ни на какие препятствия, идет вперед. Слабые не выносят борьбы, им на смену идут другие, более смелые, более энергичные и горизонт все расчищается» (Лухманова, С.25). Страшно то как: «для половых побед мужчинам останутся только отбросы женской жизни» (Там же, С.47 – 48).
Через 13 лет женщина первый раз стала министром.
Коллонтай, нарком, 1917 год.
Она писала так: «Уже брезжит свет, уже намечаются новые женские типы — так называемых «холостых женщин», для которых сокровища жизни не исчерпываются любовью. В области любовных переживаний они не позволяют жизненным волнам управлять их челноком; у руля опытный кормчий — их закаленная в жизненной борьбе воля. Пусть не скоро еще станут эти женщины явлением обычным… дорога найдена, вдали заманчиво светлеет широко раскрытая заповедная дверь...» (Коллонтай, С.47).
Она была хорошим прогнозистом.
А где об этом почитать?
Полянский А. Русская женщина на государственной и общественной службе. Сб. документов –М.: Труд, 1901; Лухманова Н.А. Недочеты современной женщины. М.: Издание Д.П.Ефимова, 1904. А.М.Коллонтай. Новая мораль и рабочий класс. М.: Издательство ВЦИК Советов Р., К. и К. Депутатов, 1919. Раздел II. Любовь и новая мораль
1898 год. Женщинам не полагается чинов, орденов и, что хуже всего, разряда по шитью на мундир. По высочайше утвержденному мнению Госсовета от 23 февраля 1898 года. При разводе на семь лет отлучаются от церкви (Лухманова, С.61)
Карьера - только а) телеграфисткой, б) аптекаршей, врачихой, повивальной бабкой, зубодером, в) письмоводителем, счетоводом, г) конторщицей, контролером, д) надзирательницей, воспитателем и учителем (Устав о службе гражданской, том III, ст. 157). Или служить при телефонах (Устав почтовый, том XII, часть первая). Будучи повивальной бабкой, должны быть благонравны, скромны и трезвы (Госсовет, 23 февраля 1898 года).
В телеграфистки принимаются только вдовы и девицы. Число женщин – телеграфистов не может превышать 50% в Москве и Петербурге, а за их пределами – 25% (Устав почтовый, том XII, часть первая). Форма – пальто из драдедама черного цвета с белыми пуговицами, с желтою по бортам и обшлагам выпушкою.
«К вопросу о женской адвокатуре». Указ Правительствующего Сената от 2 февраля 1876 года. Запрет. «Приведенное Высочайшее повеление вызвано было попыткой одной русской женщины, г-жи Е.О.Козьминой, практически освоившейся с юридическими вопросами в канцелярии А.О.Кони…применить свои познания на поприще адвокатуры». С успехом выдержала экзамены, подала жалобы, почти прорвалась через Сенат, но затем «последовало вышеприведенное Высочайшее решение». Полный запрет. Даже волостным писарем быть нельзя, потому что женщины не научены «административной работе».
Но могут быть продавцами винных лавок (Высочайшее повеление 19 апреля 1896 года). И есть прогресс. «Женщина за последний десяток лет бесспорно одержала над жизнью громадную победу. Она опростилась, сузила требования и, несмотря ни на какие препятствия, идет вперед. Слабые не выносят борьбы, им на смену идут другие, более смелые, более энергичные и горизонт все расчищается» (Лухманова, С.25). Страшно то как: «для половых побед мужчинам останутся только отбросы женской жизни» (Там же, С.47 – 48).
Через 13 лет женщина первый раз стала министром.
Коллонтай, нарком, 1917 год.
Она писала так: «Уже брезжит свет, уже намечаются новые женские типы — так называемых «холостых женщин», для которых сокровища жизни не исчерпываются любовью. В области любовных переживаний они не позволяют жизненным волнам управлять их челноком; у руля опытный кормчий — их закаленная в жизненной борьбе воля. Пусть не скоро еще станут эти женщины явлением обычным… дорога найдена, вдали заманчиво светлеет широко раскрытая заповедная дверь...» (Коллонтай, С.47).
Она была хорошим прогнозистом.
А где об этом почитать?
Полянский А. Русская женщина на государственной и общественной службе. Сб. документов –М.: Труд, 1901; Лухманова Н.А. Недочеты современной женщины. М.: Издание Д.П.Ефимова, 1904. А.М.Коллонтай. Новая мораль и рабочий класс. М.: Издательство ВЦИК Советов Р., К. и К. Депутатов, 1919. Раздел II. Любовь и новая мораль
История женщины начинается с рассвета. Звали ее Ляля, Ольга, что значит «священная», а Берггольц – корни немецкие («гора», «лес»). Чтобы женщина с такой фамилией могла стать голосом блокады, «Мадонной Ленинграда» - какой же силой надо обладать! Она всю жизнь вела дневники.
Что в них вычитать? Историю женщины, трех - четырех ее возрастов? Или как из детского еще размышления вдруг возникает человек громкий, человек пишущий? Историю личности – от пасхи к правоверному марксизму, потом вдруг к разрушению всего? Или же историю времени – пусть только в одном человеке, но зато в каком – нервном, бунтующем, ранимом. Всегда на пределе, всегда с громким сердцем!
Всё вместе. Вот дневник, он велся не для нас, но по случайности был опубликован. Лялечка Берггольц, потом - Ольга, а позже – Ольга Федоровна, мэтр.
12 лет. 24.1.1923. «Как я рада, что не умираю, а живу. Я так люблю жить и хочу жить долго, долго».
28.1.23. «Муза! Ангел ясноокий! Где ты скрылась от меня? Муза! Друг ты мой далекий, поцелуй, приди, меня!».
31.1.23. «В 1-ый раз в моей жизни танцевала с мальчиком. И вовсе это не так страшно, как я воображала».
17.2.23. «В понедельник… будет работа по физике. Ой, ой, ой, ой, ой, боюсь!».
18.3.23. «Я нашла то слово; теперь я готова. Это слово – любовь, любовь... Я одна, одинока, далека от людей. Я… полечу в небо… в небо».
13 лет. 7.1.24. «Мой псевдоним (Революция). Карманьола».
22.1.24. «Сейчас пришла Елена Павловна и объявила: «Товарищ Ленин приказал долго жить»; и все обрадовались. Но я не обрадовалась: мне жаль Ленина. Почему? Не знаю. Но, мне страшно признаться, мне кажется, что я схожусь с ним во взглядах. Ой! Спи с миром, Владимир Ильич! Ты умер… на своем посту. Как захохочут папа и мама, когда узнают или прочтут это. Ну, пусть. Назовут «комсомолкой». Ха-ха-ха!»
24.1.24. «Что, в сущности, представляет собой коммунизм? Это учение Христа, т.е. исполнение его заветов, но с отрицанием его самого… Я буду коммунисткой! Да!».
«О, не плачь! Твои горькие слезы, как смола, мне спадают на грудь. Поцелуи и ласки мороза не забудь, не забудь, не забудь».
9.2.24. «Мне было очень стыдно: я никак не могу привыкнуть танцевать с мужчинами».
9.3.24. «Я лежу, полна тоскливой муки, черной, вязкой, липкой как смола… Мне хочется, чтоб мой ангел, моя мама, моя горячо, безбрежно любимая мама прижала бы меня к своей груди, приласкала бы и сказала мне: «Усни! Забудь. Ты рано стала старухой».
17.3.24 «Хочется грома снарядов, рокота, рева громил, алых, кровавых знамен, ярко-пурпурных, пламенных, и сама не знаю почему, хочется идти на баррикады… Хочу идти с массами в ногу».
14 лет. 17.5.24. «Мне сшили хорошенькую шелковую шляпку, она мне нравится и ко мне идет, но мне как-то стыдно носить…».
16.9.24. «Пока большие (обе) ужинали… на кухне, мы успели нахохотаться, рассказывала я сказки про мертвецов. Мальчишки и Муся отчасти все время отчаянно perdeli и portili vosdoux… Я скоро буду комсомолкой!!!! Да здравствует КИМ!!!!!»
14.2.25. «Его зовут Боря. Он такой хорошенький, лет 15 – 16 на вид. Как бы я хотела, чтоб он влюбился в меня. Но нет, этому не бывать… Какая я дура… И в степи, с гадюкой тоской, будем мы там совсем одни. Среди ночи в степи глухой догорают мои огни».
20.2.25. «Ждет Буржуй, нахмурив злобно брови (Солнца свет) света этого боится он давно».
15 лет. 3.7.25. «О, мне необходимо стать хорошенькой! Не-об-хо-ди-мо! …Мне надо: хороший цвет лица, темные ресницы и брови. Развитой бюст. Мне надо мысль в лице и нежность в глазах, нужно грацию и мягкость в манерах. Всего этого у меня нет. Но мне НАДО иметь это. И я буду добиваться!».
Пометка от 13.03.26. «Какая я была дура!»
7.8.25. «Нет, я ленинка, и у меня есть сила воли!».
20.9.25. «Как хорош Дуглас Фербенкс!! Какой он стройный, какие у него ноги… Вот если б он увидел меня… И одну меня полюбил: нежно, пылко, страстно. Меня, незаметную, некрасивую девочку… Я хочу поехать в Индию, поднять там восстание. Потом в Америку… Я его буду любить, и он меня будет любить. Типичный буржуа».
Что в них вычитать? Историю женщины, трех - четырех ее возрастов? Или как из детского еще размышления вдруг возникает человек громкий, человек пишущий? Историю личности – от пасхи к правоверному марксизму, потом вдруг к разрушению всего? Или же историю времени – пусть только в одном человеке, но зато в каком – нервном, бунтующем, ранимом. Всегда на пределе, всегда с громким сердцем!
Всё вместе. Вот дневник, он велся не для нас, но по случайности был опубликован. Лялечка Берггольц, потом - Ольга, а позже – Ольга Федоровна, мэтр.
12 лет. 24.1.1923. «Как я рада, что не умираю, а живу. Я так люблю жить и хочу жить долго, долго».
28.1.23. «Муза! Ангел ясноокий! Где ты скрылась от меня? Муза! Друг ты мой далекий, поцелуй, приди, меня!».
31.1.23. «В 1-ый раз в моей жизни танцевала с мальчиком. И вовсе это не так страшно, как я воображала».
17.2.23. «В понедельник… будет работа по физике. Ой, ой, ой, ой, ой, боюсь!».
18.3.23. «Я нашла то слово; теперь я готова. Это слово – любовь, любовь... Я одна, одинока, далека от людей. Я… полечу в небо… в небо».
13 лет. 7.1.24. «Мой псевдоним (Революция). Карманьола».
22.1.24. «Сейчас пришла Елена Павловна и объявила: «Товарищ Ленин приказал долго жить»; и все обрадовались. Но я не обрадовалась: мне жаль Ленина. Почему? Не знаю. Но, мне страшно признаться, мне кажется, что я схожусь с ним во взглядах. Ой! Спи с миром, Владимир Ильич! Ты умер… на своем посту. Как захохочут папа и мама, когда узнают или прочтут это. Ну, пусть. Назовут «комсомолкой». Ха-ха-ха!»
24.1.24. «Что, в сущности, представляет собой коммунизм? Это учение Христа, т.е. исполнение его заветов, но с отрицанием его самого… Я буду коммунисткой! Да!».
«О, не плачь! Твои горькие слезы, как смола, мне спадают на грудь. Поцелуи и ласки мороза не забудь, не забудь, не забудь».
9.2.24. «Мне было очень стыдно: я никак не могу привыкнуть танцевать с мужчинами».
9.3.24. «Я лежу, полна тоскливой муки, черной, вязкой, липкой как смола… Мне хочется, чтоб мой ангел, моя мама, моя горячо, безбрежно любимая мама прижала бы меня к своей груди, приласкала бы и сказала мне: «Усни! Забудь. Ты рано стала старухой».
17.3.24 «Хочется грома снарядов, рокота, рева громил, алых, кровавых знамен, ярко-пурпурных, пламенных, и сама не знаю почему, хочется идти на баррикады… Хочу идти с массами в ногу».
14 лет. 17.5.24. «Мне сшили хорошенькую шелковую шляпку, она мне нравится и ко мне идет, но мне как-то стыдно носить…».
16.9.24. «Пока большие (обе) ужинали… на кухне, мы успели нахохотаться, рассказывала я сказки про мертвецов. Мальчишки и Муся отчасти все время отчаянно perdeli и portili vosdoux… Я скоро буду комсомолкой!!!! Да здравствует КИМ!!!!!»
14.2.25. «Его зовут Боря. Он такой хорошенький, лет 15 – 16 на вид. Как бы я хотела, чтоб он влюбился в меня. Но нет, этому не бывать… Какая я дура… И в степи, с гадюкой тоской, будем мы там совсем одни. Среди ночи в степи глухой догорают мои огни».
20.2.25. «Ждет Буржуй, нахмурив злобно брови (Солнца свет) света этого боится он давно».
15 лет. 3.7.25. «О, мне необходимо стать хорошенькой! Не-об-хо-ди-мо! …Мне надо: хороший цвет лица, темные ресницы и брови. Развитой бюст. Мне надо мысль в лице и нежность в глазах, нужно грацию и мягкость в манерах. Всего этого у меня нет. Но мне НАДО иметь это. И я буду добиваться!».
Пометка от 13.03.26. «Какая я была дура!»
7.8.25. «Нет, я ленинка, и у меня есть сила воли!».
20.9.25. «Как хорош Дуглас Фербенкс!! Какой он стройный, какие у него ноги… Вот если б он увидел меня… И одну меня полюбил: нежно, пылко, страстно. Меня, незаметную, некрасивую девочку… Я хочу поехать в Индию, поднять там восстание. Потом в Америку… Я его буду любить, и он меня будет любить. Типичный буржуа».
10.12.25. «А я? Тварь ли я дрожащая? Вошь ли я? Посмела бы я, осмелилась ли для спасения республики, например, не умереть на баррикадах, а вот убить… Не Муссолини, ни кого другого, а… гаденькую старушонку».
Рыженькая лошадь
26.2.25. «Дни-мальчишки, вы ушли, хорошие, мне оставили одни слова, и во сне я рыженькую лошадь в губы мягкие расцеловал… Хорошие стихи! Это нашего литгрупповца, Корнилова».
Мы знаем, что будет дальше, а она – еще нет. 23.03.41. Ей 40 лет, «Перечитывала сейчас стихи Бориса Корнилова, - сколько в них силы и таланта! Он был моим первым мужчиной, мои мужем и отцом моего первого ребенка, Ирки. Завтра ровно пять лет со дня ее смерти. Борис в концлагере, а, может быть, погиб».
Он был расстрелян в 1938 г.
15 лет. 18.3.25. «Буду, буду читать «Простыни»!.. Про «Простыни» Борька Корнилов сказал, такая молоденькая и так художественно поцелуи описывает… Они никто, наверно, не верят, что я ни разу никого не поцеловала. Если бы Гор был смелее… о, я б его поцеловала. Так бы поцеловала… так бы…».
17 лет. 25.7.27. «Разгром Китайской революции – это как потеря любимого… Я точно состарилась, когда услыхала… Разгром, измены… Компартия на нелегальном положении… Там борьба, а мы?.. Что я делаю для революции?»
6.4.27 «Я беременна… Адски тяжело будет – ведь надо столько средств, а откуда же взять – Борис не работает, я тоже… Пусть, - выбьюсь... будет живой, теплый, ма-алюсенький ... Только бы здоровый был пупсик… Денег нет».
18 лет. 22.7.28. «Если человек «не проникся марксизмом» …он осужден на идейную смерть… Как ребеночек прыгает!».
29.10.28. «Ирунька зеленым сходила… Господи! Как сердце болит!.. Маленькая моя, беззащитная ведь, как она кричит, когда кушать хочет… Неужели я ее перекармливаю?»
Лучше всех плачут – матери.
27 лет. 21.8.37. «О, девочки, дочки мои, Ирочка и Майка, ведь вы были, были у меня, какие ручки у вас были, какие ласковые. Все другое – тлен. Как могла я уезжать от Ирины, так любившей и всегда ждавшей меня… Все мои «ошибки» и «преступления» - прах и ерунда по сравнению с этой ошибкой и преступлением».
Ее девочки (7 лет и 1 год) – в 37-м их уже нет. Тогда умирала почти половина родившихся. Другие дети, они тоже у нее были – не сумели родиться, Она очень хотела детей, она загодя называла их разными именами – но их не будет.
19 лет. Она – всюду, она – в вихре, она строит коммунизм, она делает деньги. Они ей очень нужны. 24.11.29. «21/IX – 30 рублей аванс за книжку. 27/IX – 12 рублей за стихотворение в Резце.
4/IX – 9 рублей Ленинские искры. 2/IX – 70 рублей – остаток за книжку. 9/IX – 10 рублей за статью… 22/IX 14 рублей за стих в «Смене». И так далее. Строчек – много.
20 лет. 17.6.30. «Развод с Борькой. О, да, уже окончательный, рецидивов не будет. Правда, сейчас стало больнее…. Моим первым шагом было то, что я сошлась с Николаем…. Все время хотелось его ласк и поцелуев. Иногда я просто болела им. Его брови меня мучили…».
Молчанов, Николай - другой муж, отец другой дочери. Вместе – в университете, вместе – в Казахстане, потом – врозь, он – в армию, она – в Ленинград, потом – снова вместе, Ленинград. Его диссертация – «К проблеме Пушкина в 60-е годы» (1938). Из армии он принес эпилепсию, от которой – и еще от голода – потом погиб.
23 года. 27.3.34. «Будто бы его в армии контузили ручной гранатой… Колька мой! Вот, на всю жизнь – одна любовь к тебе, и пусть не будет другой».
20 – 27 лет. 1930 - 1937. Жить = бродить, кормиться, быть – словом. Газеты «Власть труда» (Владикавказ, 1930), «Советская степь» (Казахстан, 1931- 1934), «Электросилы» (Ленинград, 1934 - 1937). Сборники «Годы штурма», «Ночь в Новом мире», «Книга песен» (это – стихи), каждый год – книжки для детей. Масса статей. Попытки романа. До десятка вновь начатых вещей. Много – и тяжело – работала. И еще - много влюбленностей. Других. Много имен, они даже ставятся в очередь.
25 лет. 7.11.35. «Черное платье на мне и я в нем – прелестны… Два часа тому назад – звонок, Виктор. Зовет в угловое кафе. Я лечу».
26 лет. 1.7.36. «Я не буду ни писателем, ни коммунистом, пока не перестану быть бабой».
Выстрел из танка
Рыженькая лошадь
26.2.25. «Дни-мальчишки, вы ушли, хорошие, мне оставили одни слова, и во сне я рыженькую лошадь в губы мягкие расцеловал… Хорошие стихи! Это нашего литгрупповца, Корнилова».
Мы знаем, что будет дальше, а она – еще нет. 23.03.41. Ей 40 лет, «Перечитывала сейчас стихи Бориса Корнилова, - сколько в них силы и таланта! Он был моим первым мужчиной, мои мужем и отцом моего первого ребенка, Ирки. Завтра ровно пять лет со дня ее смерти. Борис в концлагере, а, может быть, погиб».
Он был расстрелян в 1938 г.
15 лет. 18.3.25. «Буду, буду читать «Простыни»!.. Про «Простыни» Борька Корнилов сказал, такая молоденькая и так художественно поцелуи описывает… Они никто, наверно, не верят, что я ни разу никого не поцеловала. Если бы Гор был смелее… о, я б его поцеловала. Так бы поцеловала… так бы…».
17 лет. 25.7.27. «Разгром Китайской революции – это как потеря любимого… Я точно состарилась, когда услыхала… Разгром, измены… Компартия на нелегальном положении… Там борьба, а мы?.. Что я делаю для революции?»
6.4.27 «Я беременна… Адски тяжело будет – ведь надо столько средств, а откуда же взять – Борис не работает, я тоже… Пусть, - выбьюсь... будет живой, теплый, ма-алюсенький ... Только бы здоровый был пупсик… Денег нет».
18 лет. 22.7.28. «Если человек «не проникся марксизмом» …он осужден на идейную смерть… Как ребеночек прыгает!».
29.10.28. «Ирунька зеленым сходила… Господи! Как сердце болит!.. Маленькая моя, беззащитная ведь, как она кричит, когда кушать хочет… Неужели я ее перекармливаю?»
Лучше всех плачут – матери.
27 лет. 21.8.37. «О, девочки, дочки мои, Ирочка и Майка, ведь вы были, были у меня, какие ручки у вас были, какие ласковые. Все другое – тлен. Как могла я уезжать от Ирины, так любившей и всегда ждавшей меня… Все мои «ошибки» и «преступления» - прах и ерунда по сравнению с этой ошибкой и преступлением».
Ее девочки (7 лет и 1 год) – в 37-м их уже нет. Тогда умирала почти половина родившихся. Другие дети, они тоже у нее были – не сумели родиться, Она очень хотела детей, она загодя называла их разными именами – но их не будет.
19 лет. Она – всюду, она – в вихре, она строит коммунизм, она делает деньги. Они ей очень нужны. 24.11.29. «21/IX – 30 рублей аванс за книжку. 27/IX – 12 рублей за стихотворение в Резце.
4/IX – 9 рублей Ленинские искры. 2/IX – 70 рублей – остаток за книжку. 9/IX – 10 рублей за статью… 22/IX 14 рублей за стих в «Смене». И так далее. Строчек – много.
20 лет. 17.6.30. «Развод с Борькой. О, да, уже окончательный, рецидивов не будет. Правда, сейчас стало больнее…. Моим первым шагом было то, что я сошлась с Николаем…. Все время хотелось его ласк и поцелуев. Иногда я просто болела им. Его брови меня мучили…».
Молчанов, Николай - другой муж, отец другой дочери. Вместе – в университете, вместе – в Казахстане, потом – врозь, он – в армию, она – в Ленинград, потом – снова вместе, Ленинград. Его диссертация – «К проблеме Пушкина в 60-е годы» (1938). Из армии он принес эпилепсию, от которой – и еще от голода – потом погиб.
23 года. 27.3.34. «Будто бы его в армии контузили ручной гранатой… Колька мой! Вот, на всю жизнь – одна любовь к тебе, и пусть не будет другой».
20 – 27 лет. 1930 - 1937. Жить = бродить, кормиться, быть – словом. Газеты «Власть труда» (Владикавказ, 1930), «Советская степь» (Казахстан, 1931- 1934), «Электросилы» (Ленинград, 1934 - 1937). Сборники «Годы штурма», «Ночь в Новом мире», «Книга песен» (это – стихи), каждый год – книжки для детей. Масса статей. Попытки романа. До десятка вновь начатых вещей. Много – и тяжело – работала. И еще - много влюбленностей. Других. Много имен, они даже ставятся в очередь.
25 лет. 7.11.35. «Черное платье на мне и я в нем – прелестны… Два часа тому назад – звонок, Виктор. Зовет в угловое кафе. Я лечу».
26 лет. 1.7.36. «Я не буду ни писателем, ни коммунистом, пока не перестану быть бабой».
Выстрел из танка
27 лет. Год страшный. В ближнем круге – множество расстрелянных. На нее даны показания. 17.05.37. «Меня исключили из Союза Писателей «за длительную связь с врагами народа Макарьевым и Авербахом, за несоздание в литературе ничего ценного», а партгруппа к этому присовокупила – «поставить вопрос о пребывании в партии».
Леопольда Авербаха расстреляли через 3 месяца.
Она – враг народа. 14.05.38 г. «На первомайском параде 1937 г. мы готовили два теракта… Предполагалось произвести выстрел по трибуне из танка. Это дело, как сообщила мне Бергольц, было задумано военной террористической группой». Это показания, данные против Берггольц. Ее исключили из партии и арестовали.
7.6.37. «Какой ужасный итог на сегодня…? Нет детей. Они умерли. Я сама во многом виновата, что не сумела сберечь их… Люди, отношения с которыми так мучили, и радовали и волновали меня – от Корнилова до Германа. Что осталось от них? Ощущение собственного ничтожества, пакости, глупости – и только… Работа. Я работала всегда честно, мечтая принести пользу партии, людям, но что осталось… от моей работы…? Почти ничего… А как я вела себя с Колькой? Каким насилиям подвергала его самолюбие, гордость, любовь? Мне казалось, что раз я люблю его на всю жизнь, то кое-что дозволено… Я изменю всю свою жизнь и стану достойной коммунисткой… Я верну себе уважение Кольки, товарищей, но и свое собственное».
29 лет. Она была в тюрьме больше полугода. Как выбралась из нее – неизвестно. Случилось чудо. Возвращена, восстановлена, допущена.
14.12.39. «Ровно год назад в этот день я была арестована… Зачем же все-таки подвергали меня всей той муке?! Зачем были те дикие, полубредовые желто-красные ночи (желтый свет лампочек, красные матрасы, стук в отопительных трубах, голуби...). И это безмерное, безграничное, дикое человеческое страдание, в котором тонуло мое страдание, расширяясь до безумия, до раздавленности!.. Вынули душу, копались в ней вонючими пальцами, плевали в нее, гадили, потом сунули ее обратно и говорят — «живи»... Выживу?».
Из «постановление о прекращении дела № 58120-38 г. Показания Берггольц в июле 1937 г. о том, что она - участник «троцкистско-зиновьевской контрреволюционной организации, являются, как установлено следствием, показаниями вынужденными, даны в состоянии очень тяжелого морального и физического состояния, о чем свидетельствует тот факт, что сразу же после допроса Берггольц попала в больницу с преждевременными родами». Она потеряла ребенка.
30 лет. 12.5.41. «Бог ни бог, а какая-то злобная сила, издевающаяся над людьми, наверное, есть».
31 год. Июнь 1941-го. 4-е. «Надо одеться хорошо, красиво, надо хорошо есть, — когда же я расцвету, ведь уже 31 год! …О, как мало времени осталось на жизнь и ничтожнейше мало — на расцвет ее, которого, собственно, еще не было. А когда же дети?.. Надо до детей успеть написать роман, обеспечиться... А надо всем этим — близкая, нависающая, почти неотвратимая война. Всеобщее убийство, утрата Коли (почему-то для меня несомненно, что его убьют на войне)».
30.1.42. «Вчера умер Коля. Я еще не понимаю этого. Он вернется. Это пройдет. ОН ВЕРНЕТСЯ…».
16.4.42. «Коля! Коленька! Псоич, солнце. Сердце мое… Ты слышишь, — нет? Ты слышишь, я тебя окликаю. Сколько раз, когда я просыпалась около тебя, мне вдруг казалось, что ты — мертвый, и я звала тебя: «Псо!!» И ты открывал возлюбленные, милейшие, святые свои глаза и глядел на меня с неизменной любовью.
Песинька. Родненький. Милый мой. Это неправда, что тебя нет. Ты там. Ты на Троицкой. Если ты не постучишь, не ляжешь рядом со мной, — значит, меня нет.
Коля. Коленька. Мой милый. Крест мой, мученье мое. Жизнь моя — вернись!».
Голос. 1942 – 1945.
Леопольда Авербаха расстреляли через 3 месяца.
Она – враг народа. 14.05.38 г. «На первомайском параде 1937 г. мы готовили два теракта… Предполагалось произвести выстрел по трибуне из танка. Это дело, как сообщила мне Бергольц, было задумано военной террористической группой». Это показания, данные против Берггольц. Ее исключили из партии и арестовали.
7.6.37. «Какой ужасный итог на сегодня…? Нет детей. Они умерли. Я сама во многом виновата, что не сумела сберечь их… Люди, отношения с которыми так мучили, и радовали и волновали меня – от Корнилова до Германа. Что осталось от них? Ощущение собственного ничтожества, пакости, глупости – и только… Работа. Я работала всегда честно, мечтая принести пользу партии, людям, но что осталось… от моей работы…? Почти ничего… А как я вела себя с Колькой? Каким насилиям подвергала его самолюбие, гордость, любовь? Мне казалось, что раз я люблю его на всю жизнь, то кое-что дозволено… Я изменю всю свою жизнь и стану достойной коммунисткой… Я верну себе уважение Кольки, товарищей, но и свое собственное».
29 лет. Она была в тюрьме больше полугода. Как выбралась из нее – неизвестно. Случилось чудо. Возвращена, восстановлена, допущена.
14.12.39. «Ровно год назад в этот день я была арестована… Зачем же все-таки подвергали меня всей той муке?! Зачем были те дикие, полубредовые желто-красные ночи (желтый свет лампочек, красные матрасы, стук в отопительных трубах, голуби...). И это безмерное, безграничное, дикое человеческое страдание, в котором тонуло мое страдание, расширяясь до безумия, до раздавленности!.. Вынули душу, копались в ней вонючими пальцами, плевали в нее, гадили, потом сунули ее обратно и говорят — «живи»... Выживу?».
Из «постановление о прекращении дела № 58120-38 г. Показания Берггольц в июле 1937 г. о том, что она - участник «троцкистско-зиновьевской контрреволюционной организации, являются, как установлено следствием, показаниями вынужденными, даны в состоянии очень тяжелого морального и физического состояния, о чем свидетельствует тот факт, что сразу же после допроса Берггольц попала в больницу с преждевременными родами». Она потеряла ребенка.
30 лет. 12.5.41. «Бог ни бог, а какая-то злобная сила, издевающаяся над людьми, наверное, есть».
31 год. Июнь 1941-го. 4-е. «Надо одеться хорошо, красиво, надо хорошо есть, — когда же я расцвету, ведь уже 31 год! …О, как мало времени осталось на жизнь и ничтожнейше мало — на расцвет ее, которого, собственно, еще не было. А когда же дети?.. Надо до детей успеть написать роман, обеспечиться... А надо всем этим — близкая, нависающая, почти неотвратимая война. Всеобщее убийство, утрата Коли (почему-то для меня несомненно, что его убьют на войне)».
30.1.42. «Вчера умер Коля. Я еще не понимаю этого. Он вернется. Это пройдет. ОН ВЕРНЕТСЯ…».
16.4.42. «Коля! Коленька! Псоич, солнце. Сердце мое… Ты слышишь, — нет? Ты слышишь, я тебя окликаю. Сколько раз, когда я просыпалась около тебя, мне вдруг казалось, что ты — мертвый, и я звала тебя: «Псо!!» И ты открывал возлюбленные, милейшие, святые свои глаза и глядел на меня с неизменной любовью.
Песинька. Родненький. Милый мой. Это неправда, что тебя нет. Ты там. Ты на Троицкой. Если ты не постучишь, не ляжешь рядом со мной, — значит, меня нет.
Коля. Коленька. Мой милый. Крест мой, мученье мое. Жизнь моя — вернись!».
Голос. 1942 – 1945.
А дальше был ее голос. Радио. Каждый день, каждый блокадный день она говорила с теми, кто умирал, кто еще жил, кто был – сначала в потухшем страшном городе, потом в городе, пусть разоренном, пусть еще убиваемом, но уже оживающем, в городе с уже открытыми глазами. Слова ее были неугасимы – они удерживали души, они доносились словно с поверхности. Вселяя, что именно? Мужество? Надежду? Нет, просто жизнь. Обещая жизнь. Как голос Бога, голос милостивый, сам не понимающий своего значения - просто из черного динамика, голос каждый день, голос, имеющий имя – Ольга Берггольц.
Сколько людей она спасла? Мы не знаем. Сколько детей родились – тех, кто не должен был родиться ни за что? Мы не узнаем никогда. Да простятся ей ошибки ее. Да простятся прегрешения – не нам судить. Никто не имеет право. А вот сказать, что она – не забыта, мы обязаны. Ничто в ней не забыто и никто – тот, кто был с ней, для нее, рядом с ней – не забыт.
Она потом написала книгу – «Дневные звезды». Звезды – это люди. «Я хочу, чтобы душа моя, чтобы книги мои, то есть душа, открытая всем, была бы такой, как тот колодец, который отражает и держит в себе дневные звезды - чьи-то души, жизни и судьбы ... нет, точнее: души и судьбы моих современников».
Она и есть – дневная звезда. Ее видно из нашего колодца даже ясным солнечным днем – вспышка незабываемой звезды.
А так – обычная история. Такая же, как у наших матерей. Любила, ее любили, теряла, много и тяжело работала, чуть не погибла – и не единожды, терялась в мире, он был другим, чем она думала, теряла убеждения, всё проклинала, всё возносила. Страстный, думающий человек. Писала, как богиня. А что искала? Счастье, так же, как ищем мы.
Пророк
43 года. 5.03.54. «Я хочу быть в мире со своей страной», - и было почти невозможно. Видит бог, как я пыталась быть с ней в мире… пытаться писать… о людском бессмертном труде. Но каторга оставалась каторгой, и вся страна и физически, и духовно (о, особенно духовно!) была такой, и не только мирясь, но и славя ее, я лгала, и знала, что лгу…».
29.5.53. «…Господи, - имя твое, жизнь, судьба, кровь… Только ты, господи, да я – знаем, почему я так позорно и бездонно падала. Наверно, так было зачем-то надо. Но дай мне теперь взлететь, и все выстраданное воплотить и вернуть счастьем и светом, - ему, единственному моему человеку, и многим людям. Сделай чудо, господи, жизнь, сделай чудо, помоги мне».
Чудо? Вот оно – чудо. Ее первые детские стихи. Как она смогла предугадать свою жизнь?
Я каменная утка,
Я каменная дудка,
Я песни простые пою.
Ко рту прислони,
Тихонько дыхни,
И песню услышишь мою.
Лежала я у речки,
Простою землею,
Бродили по мне журавли,
А люди с лопатой
Приехали за мною,
В телегах меня увезли.
Мяли меня, мяли
Руками и ногами,
Сделали птицу из меня.
Поставили в печку,
В самое пламя,
Горела я там три дня.
Стала я тонкой,
Стала я звонкой,
Точно огонь, я красна.
Я каменная утка,
Я каменная дудка,
Пою потому, что весна.
60 лет. А я, ваш пророк не проявленный. Это последние слова в ее дневнике.
Это мой новый очерк в журнале "Родина"
https://rg.ru/2023/03/08/olga-bergolc-vspyshka-dnevnoj-zvezdy.html
Сколько людей она спасла? Мы не знаем. Сколько детей родились – тех, кто не должен был родиться ни за что? Мы не узнаем никогда. Да простятся ей ошибки ее. Да простятся прегрешения – не нам судить. Никто не имеет право. А вот сказать, что она – не забыта, мы обязаны. Ничто в ней не забыто и никто – тот, кто был с ней, для нее, рядом с ней – не забыт.
Она потом написала книгу – «Дневные звезды». Звезды – это люди. «Я хочу, чтобы душа моя, чтобы книги мои, то есть душа, открытая всем, была бы такой, как тот колодец, который отражает и держит в себе дневные звезды - чьи-то души, жизни и судьбы ... нет, точнее: души и судьбы моих современников».
Она и есть – дневная звезда. Ее видно из нашего колодца даже ясным солнечным днем – вспышка незабываемой звезды.
А так – обычная история. Такая же, как у наших матерей. Любила, ее любили, теряла, много и тяжело работала, чуть не погибла – и не единожды, терялась в мире, он был другим, чем она думала, теряла убеждения, всё проклинала, всё возносила. Страстный, думающий человек. Писала, как богиня. А что искала? Счастье, так же, как ищем мы.
Пророк
43 года. 5.03.54. «Я хочу быть в мире со своей страной», - и было почти невозможно. Видит бог, как я пыталась быть с ней в мире… пытаться писать… о людском бессмертном труде. Но каторга оставалась каторгой, и вся страна и физически, и духовно (о, особенно духовно!) была такой, и не только мирясь, но и славя ее, я лгала, и знала, что лгу…».
29.5.53. «…Господи, - имя твое, жизнь, судьба, кровь… Только ты, господи, да я – знаем, почему я так позорно и бездонно падала. Наверно, так было зачем-то надо. Но дай мне теперь взлететь, и все выстраданное воплотить и вернуть счастьем и светом, - ему, единственному моему человеку, и многим людям. Сделай чудо, господи, жизнь, сделай чудо, помоги мне».
Чудо? Вот оно – чудо. Ее первые детские стихи. Как она смогла предугадать свою жизнь?
Я каменная утка,
Я каменная дудка,
Я песни простые пою.
Ко рту прислони,
Тихонько дыхни,
И песню услышишь мою.
Лежала я у речки,
Простою землею,
Бродили по мне журавли,
А люди с лопатой
Приехали за мною,
В телегах меня увезли.
Мяли меня, мяли
Руками и ногами,
Сделали птицу из меня.
Поставили в печку,
В самое пламя,
Горела я там три дня.
Стала я тонкой,
Стала я звонкой,
Точно огонь, я красна.
Я каменная утка,
Я каменная дудка,
Пою потому, что весна.
60 лет. А я, ваш пророк не проявленный. Это последние слова в ее дневнике.
Это мой новый очерк в журнале "Родина"
https://rg.ru/2023/03/08/olga-bergolc-vspyshka-dnevnoj-zvezdy.html
Российская газета
Взлеты и падения, страсти и трагедии "Мадонны Ленинграда" Ольги Бергольц - Российская газета
Ольга Бергольц всю жизнь вела дневники. В них история личности - от пасхи к правоверному марксизму, история любви к мужчинам, которых она потеряла, история детей, которых не уберегла. История борьбы, в которой выстоял блокадный Ленинград
Ночные размышления. Экономические потери и приобретения России к марту 2023 г.
Потери:
а) потерян выгоднейший рынок топлива в Европе, кормивший 30 лет, частично разрушена инфраструктура. От него - остатки
б)потеряна возможности модернизации за счет технологий и обрудования из группы развитых стран
в) потеряны возможность получения крупнейших инвестиций и капитализации на западных финансовых рынках
г) получен крупнейший отток капитала на Запад
д) беспрецедентная утечка умных, образованных мозгов (минимальная оценка- от 0,7 млн)
е) открыта дорога "безграничной" китаизации
ж) огромные издержки на то, чтобы достроить инфрастуктуру на восток, чтобы залить его сырьем
з) взрывной рост военной промышленности -
"непроизводительных расходов" неизбежно вызовет падение личного потребления
и) потеряна возможность восстановления реальных доходов населения, упавших по отношению к 2014 г.
к) уход значимой части хозяйства в "серую зону" - в обход санкций
л) утрата части поколения здоровых, молодых, сильных мужчин
м) начало расстройства госфинансов, фактическая утрата нескольких сотен млрд долл. активов - вместо инвестиций внутри России
н) уход экономики в минусовую зону вместо экономического роста
Приобретения:
1) идея "все купим за сырье" погибла окончательно
2) приходится заниматься собственным производством на самом деле, а не на словах, о чем умоляли экономисты и промышленники 30 лет. Никуда не денешься
3) взрывной рост значения среднего и малого бизнеса, позволяющего выдержать санкционное давление и обеспечить устойчивость экономики
4) понуждение финансовых властей к более реалистической политике - стимулированию роста производства, о чем 30 лет умоляли экономисты
5) выход на восточные рынки с сырьем (цены ниже - издержки выше, чем при работе в ЕС)
Что-то еще? Что я забыл?
Потери:
а) потерян выгоднейший рынок топлива в Европе, кормивший 30 лет, частично разрушена инфраструктура. От него - остатки
б)потеряна возможности модернизации за счет технологий и обрудования из группы развитых стран
в) потеряны возможность получения крупнейших инвестиций и капитализации на западных финансовых рынках
г) получен крупнейший отток капитала на Запад
д) беспрецедентная утечка умных, образованных мозгов (минимальная оценка- от 0,7 млн)
е) открыта дорога "безграничной" китаизации
ж) огромные издержки на то, чтобы достроить инфрастуктуру на восток, чтобы залить его сырьем
з) взрывной рост военной промышленности -
"непроизводительных расходов" неизбежно вызовет падение личного потребления
и) потеряна возможность восстановления реальных доходов населения, упавших по отношению к 2014 г.
к) уход значимой части хозяйства в "серую зону" - в обход санкций
л) утрата части поколения здоровых, молодых, сильных мужчин
м) начало расстройства госфинансов, фактическая утрата нескольких сотен млрд долл. активов - вместо инвестиций внутри России
н) уход экономики в минусовую зону вместо экономического роста
Приобретения:
1) идея "все купим за сырье" погибла окончательно
2) приходится заниматься собственным производством на самом деле, а не на словах, о чем умоляли экономисты и промышленники 30 лет. Никуда не денешься
3) взрывной рост значения среднего и малого бизнеса, позволяющего выдержать санкционное давление и обеспечить устойчивость экономики
4) понуждение финансовых властей к более реалистической политике - стимулированию роста производства, о чем 30 лет умоляли экономисты
5) выход на восточные рынки с сырьем (цены ниже - издержки выше, чем при работе в ЕС)
Что-то еще? Что я забыл?
В середине 1990-х годов мы снимали дачу под Прагой. Это было намного дешевле, чем под Москвой, визы были не нужны, молочные продукты и воздух для детей – чище, тем более, что чехи были рады вспомнить школьный русский и знакомства завязывались с полуслова.
Именно тогда я нашел одно из объяснений тому, почему реформы в Чехии прошли мягче, чем у нас. Не было таких ужасов, таких спадов, такой инфляции, такой убыли людей
Была – вместо этого – мирная страна, не без боли, но что-то там постукивающая, быстро латающая свои дыры.
Почему?
Потому что это были люди с собственностью. Они жили в своих каменных домах. Часто семья пролетария занимала наследственную виллу – именно виллу арт-деко – полученную в третьем – четвертом поколении.
Или огромные крестьянские каменные дома, с кирпичными амбарами, окруженные почти крепостными стенами. Там жили семьи в неизвестно каком поколении.
У них не отобрали дома. И не запрещали их строить в два этажа.
Им вернули землю, которую когда-то отобрали. На моих глазах сосед, просто старик, просто пенсионер, превратился в миллионера, поскольку этой своей наследственной землей он и его семья могли торговать еще десятки лет.
Мечта чеха или словака, или венгра, или поляка – иметь свой дом.
Мы – люди, вошедшие в 1990-е годы без собственности, без крупного имущества, накопленного в семьях многими поколениями. Его отбирали, раскулачивали, бомбили, убивали революциями и войнами.
Самое лучшее, что можно сделать, чтобы жизнь в России стала устойчивее и умнее, чтобы нас не бросало в самые дикие идеологические и властные повороты – это сделать всё, чтобы в каждой семье появилась собственность – дома, земля, финансовые активы, бизнес любого размера.
Больше собственности у среднего класса – жизнь тише, быстрее, лучше и даже, страшно сказать, инновационнее. Большой спрос на всё новенькое.
А это уже политика – дешевого кредита, низких налогов, выделения земли, дешевизны и легкости государственных услуг, любой помощи тому, кто строится и пытается найти себя, прежде всего в центральном ядре России. Там сегодня – все больше исчезающих деревень и уменьшающихся городов.
Это политика – без великих потрясений.
Переход к такой политике – лучшее средство от любого кризиса.
Строительство, помощь в отстраивании имущества семей, не времянок, спокойной жизни всех ради себя и всех – за пять - десять лет начала бы отстраиваться другая страна. Без надрыва, без кликушества, без внутренней агрессивности, которая стремительно нарастает. По хорошим стандартам качества. С другой риторикой, с другим ощущением рисков, с чувством нарастающей свободы.
Каждый, кто бывал в Нидерландах или Швеции, кожей чувствовал куски такой страны.
Те, ко там живут - им неплохо друг с другом.
А нам, судя по тому, что имеем – мало счастья мы распространяем в мире, не слишком хорошо всем вместе.
Жизнь – для всех, тишина – для всех, рост – для всех, обустройство, со всей основательностью, без диких припадков общества – тоже для всех.
Когда-нибудь.
Люди, прошедшие этот поворот, лет через 20 – 30 после того, как он совершится, не будут понимать нас, сегодняшних, как мы могли так жить.
Для книги "Краткая история российских стрессов. Модели коллективного и личного поведения за 300 лет"
"Лабиринт" https://www.labirint.ru/books/914980/
"Озон" https://www.ozon.ru/product/kratkaya-istoriya-rossiyskih-stressov-810368740/?oos_search=false&sh=tay5RRzPfA
"Литрес", электронная https://www.litres.ru/yakov-mirkin-1078911/kratkaya-istoriya-rossiyskih-stressov-modeli-kollekti/chitat-onlayn/?ysclid=lbgf9dre6l178311397
Именно тогда я нашел одно из объяснений тому, почему реформы в Чехии прошли мягче, чем у нас. Не было таких ужасов, таких спадов, такой инфляции, такой убыли людей
Была – вместо этого – мирная страна, не без боли, но что-то там постукивающая, быстро латающая свои дыры.
Почему?
Потому что это были люди с собственностью. Они жили в своих каменных домах. Часто семья пролетария занимала наследственную виллу – именно виллу арт-деко – полученную в третьем – четвертом поколении.
Или огромные крестьянские каменные дома, с кирпичными амбарами, окруженные почти крепостными стенами. Там жили семьи в неизвестно каком поколении.
У них не отобрали дома. И не запрещали их строить в два этажа.
Им вернули землю, которую когда-то отобрали. На моих глазах сосед, просто старик, просто пенсионер, превратился в миллионера, поскольку этой своей наследственной землей он и его семья могли торговать еще десятки лет.
Мечта чеха или словака, или венгра, или поляка – иметь свой дом.
Мы – люди, вошедшие в 1990-е годы без собственности, без крупного имущества, накопленного в семьях многими поколениями. Его отбирали, раскулачивали, бомбили, убивали революциями и войнами.
Самое лучшее, что можно сделать, чтобы жизнь в России стала устойчивее и умнее, чтобы нас не бросало в самые дикие идеологические и властные повороты – это сделать всё, чтобы в каждой семье появилась собственность – дома, земля, финансовые активы, бизнес любого размера.
Больше собственности у среднего класса – жизнь тише, быстрее, лучше и даже, страшно сказать, инновационнее. Большой спрос на всё новенькое.
А это уже политика – дешевого кредита, низких налогов, выделения земли, дешевизны и легкости государственных услуг, любой помощи тому, кто строится и пытается найти себя, прежде всего в центральном ядре России. Там сегодня – все больше исчезающих деревень и уменьшающихся городов.
Это политика – без великих потрясений.
Переход к такой политике – лучшее средство от любого кризиса.
Строительство, помощь в отстраивании имущества семей, не времянок, спокойной жизни всех ради себя и всех – за пять - десять лет начала бы отстраиваться другая страна. Без надрыва, без кликушества, без внутренней агрессивности, которая стремительно нарастает. По хорошим стандартам качества. С другой риторикой, с другим ощущением рисков, с чувством нарастающей свободы.
Каждый, кто бывал в Нидерландах или Швеции, кожей чувствовал куски такой страны.
Те, ко там живут - им неплохо друг с другом.
А нам, судя по тому, что имеем – мало счастья мы распространяем в мире, не слишком хорошо всем вместе.
Жизнь – для всех, тишина – для всех, рост – для всех, обустройство, со всей основательностью, без диких припадков общества – тоже для всех.
Когда-нибудь.
Люди, прошедшие этот поворот, лет через 20 – 30 после того, как он совершится, не будут понимать нас, сегодняшних, как мы могли так жить.
Для книги "Краткая история российских стрессов. Модели коллективного и личного поведения за 300 лет"
"Лабиринт" https://www.labirint.ru/books/914980/
"Озон" https://www.ozon.ru/product/kratkaya-istoriya-rossiyskih-stressov-810368740/?oos_search=false&sh=tay5RRzPfA
"Литрес", электронная https://www.litres.ru/yakov-mirkin-1078911/kratkaya-istoriya-rossiyskih-stressov-modeli-kollekti/chitat-onlayn/?ysclid=lbgf9dre6l178311397
www.labirint.ru
Книга: Краткая история российских стрессов. Модели коллективного и личного поведения в России за 300 лет - Яков Миркин. Купить…
Книга: Краткая история российских стрессов. Модели коллективного и личного поведения в России за 300 лет.📙 Автор: Яков Миркин. Аннотация, 🔝 отзывы читателей, иллюстрации. Купить книгу по привлекательной цене среди миллиона книг "Лабиринта" | ISBN 978-5-17…
Может быть, покажусь старомодным, но как-то не по себе. Не смогли защитить. Главные эмигранты из России – женщины. В 2009 г. в Италию женщины – 83% потока эмигрантов, в Испанию – 68%, во Францию – 65%, в Нидерланды – 64%, в Германию – 61%, в США – 55% и т.д. Отправлялись за лучшей судьбой. Мы не смогли дать им этой судьбы дома.
Источник: Денисенко М. Эмиграция из России в страны дальнего зарубежья // Демоскоп Weekly, 2012. №509 – 510.
Источник: Денисенко М. Эмиграция из России в страны дальнего зарубежья // Демоскоп Weekly, 2012. №509 – 510.
Переждать. Пересидеть. Не думать об идиотах. Строить собственную жизнь. Понимать, что жизнь сложнее - и устойчивее – чем то, что о ней говорят. Она сильнее. Она всегда может превозмочь тех, кто не в состоянии придумать ничего нового, кроме того, чтобы играть – день ото дня, ночь от ночи - на то, чтобы стать слабее, на ослабление.
И это пройдет. Будут новые люди, новые цены, новые силы, новые ресурсы. Придет новая жизнь, но пусть эта жизнь сможет превозмочь весь этот бред, когда страна со 145 миллионами людей, обладающая всеми немыслимыми ресурсами мира, 30 лет полностью зависела от пары резервных валют и цен на пару видов сырья и не могла выстроить своей собственной политики на усиление, изображая, что всё нормально, что так жизнь сложилась.
Какой позор! Конечно, придет время, когда всё переменится и найдутся другие модели общества и экономики – теплее, свободнее, социальные рыночные, без крайностей, в которых жизнь и семья российского человека будут превыше всего. Но этого еще нужно дождаться.
Что делать рациональному, действительно взрослому человеку?
Строить собственную жизнь в сложившихся обстоятельствах. Играть на усиление. Иметь свою профессиональную гордость. Держаться дальше от идиотов, в каких бы обличьях они ни выступали. Плыть против течения. Расти через асфальт. Понимать, что жизнь меняет свои оболочки несколько раз даже в одном поколении. Что жизнь – не катастрофа, а способ получения удовольствия от всего, что можешь, от сложности, которую создаешь, от физической реальности, в которую погружен. Счастье переполоха, которое можешь внести в космос. Счастье сложности мышления, истории, будущего, дыхания, новых идей, новых построек.
Из книги "Правила неосторожного обращения с государством"
Озон https://www.ozon.ru/product/pravila-neostorozhnogo-obrashcheniya-s-gosudarstvom-mirkin-yakov-moiseevich-250461803/?oos_search=false&sh=Vn7Z2xtKCQ
Лабиринт https://www.labirint.ru/books/739543/?ysclid=lf23o04ah9299242238
Литрес https://www.litres.ru/yakov-mirkin-10789112/pravila-neostorozhnogo-obrascheniya-s-gosudarstvom/?ysclid=lf23p4eezd728913232
И это пройдет. Будут новые люди, новые цены, новые силы, новые ресурсы. Придет новая жизнь, но пусть эта жизнь сможет превозмочь весь этот бред, когда страна со 145 миллионами людей, обладающая всеми немыслимыми ресурсами мира, 30 лет полностью зависела от пары резервных валют и цен на пару видов сырья и не могла выстроить своей собственной политики на усиление, изображая, что всё нормально, что так жизнь сложилась.
Какой позор! Конечно, придет время, когда всё переменится и найдутся другие модели общества и экономики – теплее, свободнее, социальные рыночные, без крайностей, в которых жизнь и семья российского человека будут превыше всего. Но этого еще нужно дождаться.
Что делать рациональному, действительно взрослому человеку?
Строить собственную жизнь в сложившихся обстоятельствах. Играть на усиление. Иметь свою профессиональную гордость. Держаться дальше от идиотов, в каких бы обличьях они ни выступали. Плыть против течения. Расти через асфальт. Понимать, что жизнь меняет свои оболочки несколько раз даже в одном поколении. Что жизнь – не катастрофа, а способ получения удовольствия от всего, что можешь, от сложности, которую создаешь, от физической реальности, в которую погружен. Счастье переполоха, которое можешь внести в космос. Счастье сложности мышления, истории, будущего, дыхания, новых идей, новых построек.
Из книги "Правила неосторожного обращения с государством"
Озон https://www.ozon.ru/product/pravila-neostorozhnogo-obrashcheniya-s-gosudarstvom-mirkin-yakov-moiseevich-250461803/?oos_search=false&sh=Vn7Z2xtKCQ
Лабиринт https://www.labirint.ru/books/739543/?ysclid=lf23o04ah9299242238
Литрес https://www.litres.ru/yakov-mirkin-10789112/pravila-neostorozhnogo-obrascheniya-s-gosudarstvom/?ysclid=lf23p4eezd728913232
OZON.ru
Правила неосторожного обращения с государством.. | Миркин Яков Моисеевич - купить с доставкой по выгодным ценам в интернет-магазине…
Правила неосторожного обращения с государством.. | Миркин Яков Моисеевич купить в интернет-магазине OZON по низким ценам! Бесплатная доставка🚚 ✔Фото ✔Скидки ✔Рассрочка и настоящие отзывы (250461803)
Как-то раз мы стали вспоминать семейные истории и мой знакомый, удобно расположившись в кресле, сказал:
- Семья моей жены – из крепостных, Рязань. Родословная известна до 1820-х. Крепостные от рождения. И вот мы с моей прелестной супругой, царицей по всем статьям (или статям), решили отступить лет на 160 и выяснить, на ком же я женился?
Он улыбнулся:
-Представь, на крепостной девке – так сказано в Своде законов Российской империи 1857 года. И ты принадлежишь барину.
-Я? - спросила жена.
-Да, ты! Обязана ему беспрекословно повиноваться (ст. 1029, Свод законов Российской империи, издание 1857 г., том 9, Законы о состояниях)! Притом оборонять помещика и честь помещицы (ст.1031)!
-Что ж, - сказал я жене, - буду партизанить в лесах.
-Если, конечно, тебе дадут на мне жениться,- бойко заметила она. – Статья 1038. Выход замуж – только с дозволения владельца. А если я беглая девка (так указано в Своде законов), то ты должен меня выкупить (ст.1042).
-Этому посвящу всю жизнь, - мрачно шепнул я, перелистывая Свод законов. – Если успею, конечно. Может, и смысла уже нет. Смотри, он тебя, красивую, уже давно продал. Или заложил (ст. 1068).
-А вот и не успел! Не может меня выставить на публичном торге – не имеет права! - кокетливо сказала жена, указывая пальчиком на подходящую статью. – И через газету, и на ярмарке – не может!
Что-то мне не понравилось ее настроение. Кажется, сама идея публичного торга ей была не противна.
– Смотри, - нанес я ответный удар, - ты должна три дня в неделю пахать на барина (ст. 1046). Любые оброки и повинности, лишь бы муж не разорился (это запрещено, ст. 1045). И еще – он может употреблять тебя для личных услуг или отдавать другим в услужение (ст. 1048). И это в законе сказано! Нетушки!
-К барину нельзя ревновать, – строго сказала жена.
-Идем дальше, - ответил я, - Отлучаться – только по разрешению владельца (ст. 1058). Может переселить, куда хочет (ст. 1060). Он – наш судья (ст. 1050). Право на расправу, на тюрьму, на исправительные работы (ст. 1052, 1055)! Тебе исправиться не нужно? А пойти в Сибирь без суда? Наказать тебя розгами до 40 ударов или палками до 15 ударов (ст. 1052)?
-Представь, тебя ведут, белоснежную, на задний двор, заламывая руки…
-Ух ты! Здесь кое-что посерьезнее, - вдруг воскликнула жена, - Нам запрещено отдать ребенка учиться!
Я стал готовиться к бессмысленному и беспощадному русскому бунту.
Вдруг она засмеялась: «Мой спаситель!»
Я заглянул в том. «Брак крепостной девки с вольным человеком освобождает оную от крепостного состояния» (ст. 1021).
О, я таки сделал ее счастливой!
Мы глубокомысленно помолчали.
-Впрочем, - знакомый потянулся в кресле, - мы бы в то время с ней ни за что не встретились.
-Хотя, - он задумался, - я мог бы ее позвать в услужение».
- Семья моей жены – из крепостных, Рязань. Родословная известна до 1820-х. Крепостные от рождения. И вот мы с моей прелестной супругой, царицей по всем статьям (или статям), решили отступить лет на 160 и выяснить, на ком же я женился?
Он улыбнулся:
-Представь, на крепостной девке – так сказано в Своде законов Российской империи 1857 года. И ты принадлежишь барину.
-Я? - спросила жена.
-Да, ты! Обязана ему беспрекословно повиноваться (ст. 1029, Свод законов Российской империи, издание 1857 г., том 9, Законы о состояниях)! Притом оборонять помещика и честь помещицы (ст.1031)!
-Что ж, - сказал я жене, - буду партизанить в лесах.
-Если, конечно, тебе дадут на мне жениться,- бойко заметила она. – Статья 1038. Выход замуж – только с дозволения владельца. А если я беглая девка (так указано в Своде законов), то ты должен меня выкупить (ст.1042).
-Этому посвящу всю жизнь, - мрачно шепнул я, перелистывая Свод законов. – Если успею, конечно. Может, и смысла уже нет. Смотри, он тебя, красивую, уже давно продал. Или заложил (ст. 1068).
-А вот и не успел! Не может меня выставить на публичном торге – не имеет права! - кокетливо сказала жена, указывая пальчиком на подходящую статью. – И через газету, и на ярмарке – не может!
Что-то мне не понравилось ее настроение. Кажется, сама идея публичного торга ей была не противна.
– Смотри, - нанес я ответный удар, - ты должна три дня в неделю пахать на барина (ст. 1046). Любые оброки и повинности, лишь бы муж не разорился (это запрещено, ст. 1045). И еще – он может употреблять тебя для личных услуг или отдавать другим в услужение (ст. 1048). И это в законе сказано! Нетушки!
-К барину нельзя ревновать, – строго сказала жена.
-Идем дальше, - ответил я, - Отлучаться – только по разрешению владельца (ст. 1058). Может переселить, куда хочет (ст. 1060). Он – наш судья (ст. 1050). Право на расправу, на тюрьму, на исправительные работы (ст. 1052, 1055)! Тебе исправиться не нужно? А пойти в Сибирь без суда? Наказать тебя розгами до 40 ударов или палками до 15 ударов (ст. 1052)?
-Представь, тебя ведут, белоснежную, на задний двор, заламывая руки…
-Ух ты! Здесь кое-что посерьезнее, - вдруг воскликнула жена, - Нам запрещено отдать ребенка учиться!
Я стал готовиться к бессмысленному и беспощадному русскому бунту.
Вдруг она засмеялась: «Мой спаситель!»
Я заглянул в том. «Брак крепостной девки с вольным человеком освобождает оную от крепостного состояния» (ст. 1021).
О, я таки сделал ее счастливой!
Мы глубокомысленно помолчали.
-Впрочем, - знакомый потянулся в кресле, - мы бы в то время с ней ни за что не встретились.
-Хотя, - он задумался, - я мог бы ее позвать в услужение».
Как я потерял невинность.
Будучи юным растением, полным мощи, я, заступив на службу начфином, повесил портрет Ленина на стенку и немедленно собрал по домам у прапорщиков растащенный ими духовой оркестр. Дикий этот шаг имел свои последствия: полковники, бывшие танкисты, хотя и свирепели при честных моих попытках отдать им честь, но все ж таки величали Я.М. По ночам я гордился тем, что вернул копейку всему народу. А в сопках стояла зима, вооруженная кинжалом и хрусталем, давно за минус 30.
-Езжай, нюхнешь пороху, москвич, - сказал мне высший начальник. «Тук-тук, - сказал мне вагон, пропахший мокрым бельем. «К нам приехал ревизор! – вскричал начфин из далекой части, - Ну как, вечерком гульнем?».
Чтобы понять, как опасна жизнь, нужна зарыться в накладных. Полковник Козлов, сорока пяти лет, потерял в разгар зимы свой полушубок, и, как милости, просил заменить его новым. По приказу, в виде исключения, его одели в новый, и он встал на свой пост. Через полгода украли и этот полушубок, и в виде исключения пошли ему навстречу, чтобы не замерз. Но был и третий, и четвертый раз, и каждый раз полушубок приходил в негодность, был ранен и убит, исчезал без вести, и даже как-то попал под плотный огонь, совсем сгорев. Но возрождался, как птица Феникс, врученный п-ку Козлову, имя – отчество.
Так я был лишен невинности, познав, что жизнь – это благодеяние немногим. После всех «Капиталов», после всех заверений об общей пользе, после стылого, угрюмого поезда, тащившегося по БАМу, после того, как вечно кого-то спасал.
Как это называется – душевный переворот? Когда лежишь в поле, лицом к высокому небу? О нет, едва перевалив за двадцать, стать козлом и циником, держа в руках бумаги на полковника, который в папахе (он и папаху терял) нежно жужжал, слизывая все, что можно лизать на окраине российского государства. На это малое – белый военный полушубок, в просторечии называемый дубленкой, - был в народе огромный спрос.
От первобытного коммунизма (так в детстве) – к социализму с человеческим лицом (в нем я познал полковника и его папаху), а дальше – к правой социал-демократии, когда ты всё знаешь о человечестве, но все равно приходится его любить. Любишь его просто потому, что оно – есть.
Будучи юным растением, полным мощи, я, заступив на службу начфином, повесил портрет Ленина на стенку и немедленно собрал по домам у прапорщиков растащенный ими духовой оркестр. Дикий этот шаг имел свои последствия: полковники, бывшие танкисты, хотя и свирепели при честных моих попытках отдать им честь, но все ж таки величали Я.М. По ночам я гордился тем, что вернул копейку всему народу. А в сопках стояла зима, вооруженная кинжалом и хрусталем, давно за минус 30.
-Езжай, нюхнешь пороху, москвич, - сказал мне высший начальник. «Тук-тук, - сказал мне вагон, пропахший мокрым бельем. «К нам приехал ревизор! – вскричал начфин из далекой части, - Ну как, вечерком гульнем?».
Чтобы понять, как опасна жизнь, нужна зарыться в накладных. Полковник Козлов, сорока пяти лет, потерял в разгар зимы свой полушубок, и, как милости, просил заменить его новым. По приказу, в виде исключения, его одели в новый, и он встал на свой пост. Через полгода украли и этот полушубок, и в виде исключения пошли ему навстречу, чтобы не замерз. Но был и третий, и четвертый раз, и каждый раз полушубок приходил в негодность, был ранен и убит, исчезал без вести, и даже как-то попал под плотный огонь, совсем сгорев. Но возрождался, как птица Феникс, врученный п-ку Козлову, имя – отчество.
Так я был лишен невинности, познав, что жизнь – это благодеяние немногим. После всех «Капиталов», после всех заверений об общей пользе, после стылого, угрюмого поезда, тащившегося по БАМу, после того, как вечно кого-то спасал.
Как это называется – душевный переворот? Когда лежишь в поле, лицом к высокому небу? О нет, едва перевалив за двадцать, стать козлом и циником, держа в руках бумаги на полковника, который в папахе (он и папаху терял) нежно жужжал, слизывая все, что можно лизать на окраине российского государства. На это малое – белый военный полушубок, в просторечии называемый дубленкой, - был в народе огромный спрос.
От первобытного коммунизма (так в детстве) – к социализму с человеческим лицом (в нем я познал полковника и его папаху), а дальше – к правой социал-демократии, когда ты всё знаешь о человечестве, но все равно приходится его любить. Любишь его просто потому, что оно – есть.
Редко кто делится с нами подробностями своей финансовой жизни, своей денежной формулой. Но, слава богу, есть писатели, есть их дневники и бумаги, чтобы извлечь из них их жизненные, денежные формулы и попробовать их применить к себе.
Пушкин? Вечный должник, не слишком удалой картежник, получавший в заем деньги из казны и тем державшийся в Петербурге вместе с великосветской семьей, наряду, конечно, с блистательными личными проектами – изданиями своих книг и журнала.
Достоевский? Там игра, игра, игра.
Толстой? Огромное желание освободиться от своего имущества, как от позорного, избыточного, и заодно очистить от него свою семью, которая, как многодетная, могла бы на эти средства жить.
Чехов? Всю жизнь был изработавшимся, всю жизнь в борьбе за гонорары, за ежемесячный доход, всю жизнь в долгах, чтобы хоть как-то, более – менее прилично содержать – или поддерживать - родителей, братьев и сестру. Продать всего себя на 20 лет, продать права, чтобы заплатить долги и обрести свой дом.
Они – живые люди, и вряд ли бы им понравилось, что мы пытаемся так разобраться в их частной жизни, пусть даже денежной, но что же делать? Мы сами себе небольшой пример. Мы всё пытаемся найти учителей или образцы для подражания.
Но есть все-таки один человек – воистину загадка, по совместительству большой русский поэт. Как смог он прожить с такими финансовыми рисками, как мог так разбрасываться деньгами – и выжить?
Кто же это? «Коня на скаку остановит, в горящую избу войдет». «Сейте разумное, доброе, вечное»! Николай Алексеевич Некрасов, но не тот, кого мы помним в нездоровье, а деятельный, живой, удивительно коммерческий человек. Как-то раз Некрасов (24 года), Иван Панаев (34 года) и его жена Авдотья (26 лет) засиделись летним вечером (дело было в 1846 г.) в имении в Казанской губернии, где были в гостях, и решили основать новый журнал, точнее, купить права на журнал, находящийся в увядании, но зато пушкинский, «Современник». Ибо Н. А. Некрасов (нам никак не обойтись без имени - отчества) был не только молодым поэтом («всё туманится и тмится, мрак густеет впереди», - так писал он в первом сборнике), но еще и обладал большим финансовым талантом.
Первым заметил это Белинский. Юный Некрасов, будучи близким ему человеком и партнером в преферансе, но находясь без денег, придумал литературные сборники, куда известные писатели должны были сдать свои тексты бесплатно. «Белинский находил, что тем литераторам, которые имеют средства, не следует брать денег с Некрасова. Он проповедовал, что обязанность каждого писателя помочь нуждающемуся собрату выкарабкаться» (Панаева). Затея блистательно удалась, сборники пошли нарасхват, с большой финансовой отдачей.
А затем жизнь по нарастающей. Некрасов за чужие деньги перекупил права на «Современник»; дал в нем Белинскому оплату до неба; «продвинулся на рынок» – все тогдашние газеты и журналы были завалены объявлениями о выходе «Современника»; дал ниже, чем на рынке, цены на подписку; уже в №2 была помещена «Обыкновенная история» Гончарова, имевшая громкий успех; считались затраты, прибыль, брались кредиты, авансы, финансами управляли, как экипажем – полный вперед! (Панаева).
Ему 25 – 27 лет – и он преуспел. Вот слова Белинского: «Нам с вами нечего учить Некрасова… мы младенцы в коммерческом расчете: сумели бы мы с вами устроить такой кредит в типографии и с бумажным фабрикантом, как он?». А вот сам Некрасов: «Риск – дело благородное. Потребность к чтению сильно развилась… С каждым днем заметно назревают все новые… общественные вопросы; надо заняться ими… с огнем, чтобы он наэлектризовал читателей, пробудил бы в них жажду деятельности» (Панаева).
Пушкин? Вечный должник, не слишком удалой картежник, получавший в заем деньги из казны и тем державшийся в Петербурге вместе с великосветской семьей, наряду, конечно, с блистательными личными проектами – изданиями своих книг и журнала.
Достоевский? Там игра, игра, игра.
Толстой? Огромное желание освободиться от своего имущества, как от позорного, избыточного, и заодно очистить от него свою семью, которая, как многодетная, могла бы на эти средства жить.
Чехов? Всю жизнь был изработавшимся, всю жизнь в борьбе за гонорары, за ежемесячный доход, всю жизнь в долгах, чтобы хоть как-то, более – менее прилично содержать – или поддерживать - родителей, братьев и сестру. Продать всего себя на 20 лет, продать права, чтобы заплатить долги и обрести свой дом.
Они – живые люди, и вряд ли бы им понравилось, что мы пытаемся так разобраться в их частной жизни, пусть даже денежной, но что же делать? Мы сами себе небольшой пример. Мы всё пытаемся найти учителей или образцы для подражания.
Но есть все-таки один человек – воистину загадка, по совместительству большой русский поэт. Как смог он прожить с такими финансовыми рисками, как мог так разбрасываться деньгами – и выжить?
Кто же это? «Коня на скаку остановит, в горящую избу войдет». «Сейте разумное, доброе, вечное»! Николай Алексеевич Некрасов, но не тот, кого мы помним в нездоровье, а деятельный, живой, удивительно коммерческий человек. Как-то раз Некрасов (24 года), Иван Панаев (34 года) и его жена Авдотья (26 лет) засиделись летним вечером (дело было в 1846 г.) в имении в Казанской губернии, где были в гостях, и решили основать новый журнал, точнее, купить права на журнал, находящийся в увядании, но зато пушкинский, «Современник». Ибо Н. А. Некрасов (нам никак не обойтись без имени - отчества) был не только молодым поэтом («всё туманится и тмится, мрак густеет впереди», - так писал он в первом сборнике), но еще и обладал большим финансовым талантом.
Первым заметил это Белинский. Юный Некрасов, будучи близким ему человеком и партнером в преферансе, но находясь без денег, придумал литературные сборники, куда известные писатели должны были сдать свои тексты бесплатно. «Белинский находил, что тем литераторам, которые имеют средства, не следует брать денег с Некрасова. Он проповедовал, что обязанность каждого писателя помочь нуждающемуся собрату выкарабкаться» (Панаева). Затея блистательно удалась, сборники пошли нарасхват, с большой финансовой отдачей.
А затем жизнь по нарастающей. Некрасов за чужие деньги перекупил права на «Современник»; дал в нем Белинскому оплату до неба; «продвинулся на рынок» – все тогдашние газеты и журналы были завалены объявлениями о выходе «Современника»; дал ниже, чем на рынке, цены на подписку; уже в №2 была помещена «Обыкновенная история» Гончарова, имевшая громкий успех; считались затраты, прибыль, брались кредиты, авансы, финансами управляли, как экипажем – полный вперед! (Панаева).
Ему 25 – 27 лет – и он преуспел. Вот слова Белинского: «Нам с вами нечего учить Некрасова… мы младенцы в коммерческом расчете: сумели бы мы с вами устроить такой кредит в типографии и с бумажным фабрикантом, как он?». А вот сам Некрасов: «Риск – дело благородное. Потребность к чтению сильно развилась… С каждым днем заметно назревают все новые… общественные вопросы; надо заняться ими… с огнем, чтобы он наэлектризовал читателей, пробудил бы в них жажду деятельности» (Панаева).
И они занялись, и стали пробуждать. В первый же год – 2000 подписчиков, во второй – 3000, по 16,5 руб. за год. А дальше – то долги, то прибыль. То меньше подписчиков, то больше. То задержки из-за цензуры, то быстро отдать подписчикам всё, что задолжали. Это был денежный пирог, который рос год за годом, но всё время объедался, правда, не издателями, у них были умеренные аппетиты, а авторами (дайте в долг, аванс) и просителями (дайте денег). Через 7 лет долги журнала достигли 25 тыс. руб. (Чернышевский).
Как же они выжили? И как случилось чудо? «Я слышала от самого Некрасова, как он бедствовал… в начале своего пребывания в Петербурге… спал на голом полу, подложив пальто под голову… На моих глазах произошло почти сказочное превращение в… жизни Некрасова… Многие завидовали… что у его квартиры стояли блестящие экипажи очень важных особ; его ужинами восхищались богачи – гастрономы; сам Некрасов бросал тысячи на свои прихоти, выписывал себе из Англии ружья и охотничьих собак» (Панаева).
Что это за чудо? Ответ прост. Значительные средства Некрасову доставляли его произведения, но, действительно, космические, колоссальные деньги приносила карточная игра. Перед нами великий картежник, тот, кто любит запредельные риски. «Я играю в карты; веду большую игру. В коммерческие игры я играю очень хорошо, так что вообще остаюсь в выигрыше. И пока играю только в коммерческие игры, у меня увеличиваются деньги. В это время я и употребляю много на надобности журнала» (Чернышевский).
А где же было поле денежных битв? Английский клуб в Петербурге. «Некрасов был человеком великих неукротимых страстей, которому был нужен головокружительный риск… Где было их искать в то время, да еще ему, свя¬занному серьезным и благородным делом таких журналов, как «Современник» сначала и «Отечественные записки» потом? Отводом бунтующей, неукротимой силе и являлся… Английский клуб с целыми состояниями на зеленом сукне, с борцами на жизнь и на смерть кругом» (Немирович-Данченко).
Он даже от цензуры лечился картами: «За картами я еще притупляю мои нервы, а иначе они бы меня довели до нервного удара. Чувствуешь потребность писать стихи, но знаешь заранее, что никогда их не дозволят напечатать. Это такое состояние, как если бы у человека отрезали язык, и он лишился возможности говорить» (Панаева).
Карты, большая коммерческая игра, выигрыши – это был образ жизни. «В начале пятидесятых годов Некрасов стал ездить в Английский клуб раза два в неделю и очень счастливо играл в коммерческую игру… Часто из клуба Некрасов приезжал с гостями часов в 12 ночи, чтобы играть в карты… Иногда игра продолжалась с 12 часов ночи до 2 часов пополудни другого дня» (Панаева).
Счет шел на десятки тысяч. «Глупо бросать… когда мне везет такое дурацкое счастье». Вот его слова: «Пустяками окончилась у меня игра — тысяч сорок выиграл. Сначала был в выигрыше сто пятьдесят тысяч, да потом не повезло. Впрочем, завтра… может быть, верну эти деньги» (Панаева).
Что это такое? Прокламация карточной игры? Нам осуждать? Никак нет. Он знал себя, он был человеком сильных рисков, он играл там, где нужны были ум и расчет, он это делал в игре, а без нее мы, человечество, обойтись никак не можем. Вспомним профессиональный спорт, где сегодня ставки – миллионы. Это ведь и были миллионы «в наших деньгах»: тамошние сто тысяч рублей гораздо больше наших сегодняшних 100 миллионов.
Переведем-ка дух. Некрасов, демократ, почти что революционер, под цензурой, «Кому жить на Руси хорошо» – и Английский клуб в Петербурге, в высшем обществе, среди высоких чинов, в посиделках даже у себя дома, где велась многочасовая, на многие тысячи, днем и ночью коммерческая игра?
Как же они выжили? И как случилось чудо? «Я слышала от самого Некрасова, как он бедствовал… в начале своего пребывания в Петербурге… спал на голом полу, подложив пальто под голову… На моих глазах произошло почти сказочное превращение в… жизни Некрасова… Многие завидовали… что у его квартиры стояли блестящие экипажи очень важных особ; его ужинами восхищались богачи – гастрономы; сам Некрасов бросал тысячи на свои прихоти, выписывал себе из Англии ружья и охотничьих собак» (Панаева).
Что это за чудо? Ответ прост. Значительные средства Некрасову доставляли его произведения, но, действительно, космические, колоссальные деньги приносила карточная игра. Перед нами великий картежник, тот, кто любит запредельные риски. «Я играю в карты; веду большую игру. В коммерческие игры я играю очень хорошо, так что вообще остаюсь в выигрыше. И пока играю только в коммерческие игры, у меня увеличиваются деньги. В это время я и употребляю много на надобности журнала» (Чернышевский).
А где же было поле денежных битв? Английский клуб в Петербурге. «Некрасов был человеком великих неукротимых страстей, которому был нужен головокружительный риск… Где было их искать в то время, да еще ему, свя¬занному серьезным и благородным делом таких журналов, как «Современник» сначала и «Отечественные записки» потом? Отводом бунтующей, неукротимой силе и являлся… Английский клуб с целыми состояниями на зеленом сукне, с борцами на жизнь и на смерть кругом» (Немирович-Данченко).
Он даже от цензуры лечился картами: «За картами я еще притупляю мои нервы, а иначе они бы меня довели до нервного удара. Чувствуешь потребность писать стихи, но знаешь заранее, что никогда их не дозволят напечатать. Это такое состояние, как если бы у человека отрезали язык, и он лишился возможности говорить» (Панаева).
Карты, большая коммерческая игра, выигрыши – это был образ жизни. «В начале пятидесятых годов Некрасов стал ездить в Английский клуб раза два в неделю и очень счастливо играл в коммерческую игру… Часто из клуба Некрасов приезжал с гостями часов в 12 ночи, чтобы играть в карты… Иногда игра продолжалась с 12 часов ночи до 2 часов пополудни другого дня» (Панаева).
Счет шел на десятки тысяч. «Глупо бросать… когда мне везет такое дурацкое счастье». Вот его слова: «Пустяками окончилась у меня игра — тысяч сорок выиграл. Сначала был в выигрыше сто пятьдесят тысяч, да потом не повезло. Впрочем, завтра… может быть, верну эти деньги» (Панаева).
Что это такое? Прокламация карточной игры? Нам осуждать? Никак нет. Он знал себя, он был человеком сильных рисков, он играл там, где нужны были ум и расчет, он это делал в игре, а без нее мы, человечество, обойтись никак не можем. Вспомним профессиональный спорт, где сегодня ставки – миллионы. Это ведь и были миллионы «в наших деньгах»: тамошние сто тысяч рублей гораздо больше наших сегодняшних 100 миллионов.
Переведем-ка дух. Некрасов, демократ, почти что революционер, под цензурой, «Кому жить на Руси хорошо» – и Английский клуб в Петербурге, в высшем обществе, среди высоких чинов, в посиделках даже у себя дома, где велась многочасовая, на многие тысячи, днем и ночью коммерческая игра?
Лучше поклониться! Умению человека управлять собой, выбиться из ничего, завоевать свой капитал, удерживать журналы, рождавшие великую русскую литературу. Оставить наследство трем бывшим своим возлюбленным, одной – деньги, другой – доходы, а третьей - имение. Найти в своей любви к запредельным рискам источник высоких доходов и создать такую оригинальную денежную формулу своей жизни, что о ней вспоминают и через полтора с лишним века. Поклонимся и пожелаем, чтобы каждый из нас – нет, не играл и не заигрывался – а просто нашел свою собственную денежную формулу, равную тем рискам и талантам, которые есть в каждом из нас.
Для книги "Правила бессмысленного финансового поведения"
Озон https://www.ozon.ru/product/pravila-bessmyslennogo-finansovogo-povedeniya-izdanie-2-e-dopolnennoe-i-pererabotannoe-mirkin-666195103/?oos_search=false&sh=Vn7Z23CjEg
Лабиринт https://www.labirint.ru/books/875727/?ysclid=lf511h8baf999505090
Литрес https://www.litres.ru/yakov-mirkin-10789112/pravila-bessmyslennogo-finansovogo-povedeniya/chitat-onlayn/?ysclid=lf510mtb65955551826
Для книги "Правила бессмысленного финансового поведения"
Озон https://www.ozon.ru/product/pravila-bessmyslennogo-finansovogo-povedeniya-izdanie-2-e-dopolnennoe-i-pererabotannoe-mirkin-666195103/?oos_search=false&sh=Vn7Z23CjEg
Лабиринт https://www.labirint.ru/books/875727/?ysclid=lf511h8baf999505090
Литрес https://www.litres.ru/yakov-mirkin-10789112/pravila-bessmyslennogo-finansovogo-povedeniya/chitat-onlayn/?ysclid=lf510mtb65955551826
Правила осмысленного финансового поведения
1) Не запасешься.
2) Всё, что может, должно приносить доход. Любое лишнее имущество
3) Все, кто могут, должны приносить доход. Нет денег – есть льготы
4) Больше всего денег дают хорошие идеи.
5) Выживают связями с людьми. Легче тем, кто дружит, тем, кто имеет подход и понимает правила. Легче экстравертам.
6) Из российских кризисов и потрясений веками выползают землей, огородами и садами.
7) Не спекулировать по мелочи. Все равно проиграете. Против вас профи.
8) Вкладываясь на годы, не пытайтесь отыграть копейку. В чем-нибудь, да попадетесь.
9) Не выживать, а жить. Лучшие инвестиции – в себя, в детей и даже, страшно сказать, в родителей. В умения и здоровье. Больше умений – больше доход, больше гибкости, больше выбора.
10) Мы все – товары на рынке труда, и худшего, и лучшего качества. В кризис – удерживать качество.
11) Вкладывайтесь не в запас – в то, что приносит регулярный доход, лучше в кризис
12) Нельзя стоять на одной ноге. Лучше на шести. Разные активы, разные «вложения», разные доходы, отовсюду. Но – один центр управления полетами. Он должен быть. Активами нужно день изо дня управлять. В ином случае – немедленные потери.
13) Мобильность. Страсть к изменениям. К чему-нибудь новенькому. На этом стали богатеть США.
14) Не гонялся бы ты, поп, за дешевизною. Или доходностью. Холодная оценка рисков
15) Управление наличностью. Лучше всего – ликвидные, легко сбываемые активы. В 1998 г. квартиры упали в цене в 2 – 3 раза. Акции в 1998 г. в 15 раз. Объект искусства может не стоить в кризис ничего в сравнении с его настоящей ценностью.
16) Не знаете, покупать ли активы – лучше не покупать. Не знаете, входить ли на рынок – лучше не входить. Но, если очень хочется, то можно, но только на 30% или 50%, чтобы разделить риски. Если потеряете, то 50%, не так обидно. Если выиграете, то 50%, и все-таки выигрыш – за вами
17) Таким экономикам, как российская, во время кризиса помогает выжить теневой сектор. Неформальные отношения. То, что мимо государства. Это экономический закон.
18) Рассчитывать на будущее. У кризисов и других "великих потрясений"всегда бывает конец. В самые туманные времена строить обустройство в будущем.
19) Всё это – как в шахматах. Выбрал плохую позицию – идешь ко дну. Выбрал правильную, с правильным человеком, в правильном месте – подбрасывает вверх. Прогноз, еще раз прогноз, тысячу раз - попытка счета на несколько ходов вперед.
20) Бывают обстоятельства непреодолимой силы. Таким обстоятельством может стать государство и то, что оно делает. Не винить себя.
Есть люди, которым всё это не дано. Зато дано другое. Тем больше - не винить себя.
Из книги "Правила бессмысленного финансового поведения"
Озон https://www.ozon.ru/product/pravila-bessmyslennogo-finansovogo-povedeniya-izdanie-2-e-dopolnennoe-i-pererabotannoe-mirkin-666195103/?oos_search=false&sh=Vn7Z23CjEg
Лабиринт https://www.labirint.ru/books/875727/?ysclid=lf511h8baf999505090
Литрес https://www.litres.ru/yakov-mirkin-10789112/pravila-bessmyslennogo-finansovogo-povedeniya/chitat-onlayn/?ysclid=lf510mtb65955551826
1) Не запасешься.
2) Всё, что может, должно приносить доход. Любое лишнее имущество
3) Все, кто могут, должны приносить доход. Нет денег – есть льготы
4) Больше всего денег дают хорошие идеи.
5) Выживают связями с людьми. Легче тем, кто дружит, тем, кто имеет подход и понимает правила. Легче экстравертам.
6) Из российских кризисов и потрясений веками выползают землей, огородами и садами.
7) Не спекулировать по мелочи. Все равно проиграете. Против вас профи.
8) Вкладываясь на годы, не пытайтесь отыграть копейку. В чем-нибудь, да попадетесь.
9) Не выживать, а жить. Лучшие инвестиции – в себя, в детей и даже, страшно сказать, в родителей. В умения и здоровье. Больше умений – больше доход, больше гибкости, больше выбора.
10) Мы все – товары на рынке труда, и худшего, и лучшего качества. В кризис – удерживать качество.
11) Вкладывайтесь не в запас – в то, что приносит регулярный доход, лучше в кризис
12) Нельзя стоять на одной ноге. Лучше на шести. Разные активы, разные «вложения», разные доходы, отовсюду. Но – один центр управления полетами. Он должен быть. Активами нужно день изо дня управлять. В ином случае – немедленные потери.
13) Мобильность. Страсть к изменениям. К чему-нибудь новенькому. На этом стали богатеть США.
14) Не гонялся бы ты, поп, за дешевизною. Или доходностью. Холодная оценка рисков
15) Управление наличностью. Лучше всего – ликвидные, легко сбываемые активы. В 1998 г. квартиры упали в цене в 2 – 3 раза. Акции в 1998 г. в 15 раз. Объект искусства может не стоить в кризис ничего в сравнении с его настоящей ценностью.
16) Не знаете, покупать ли активы – лучше не покупать. Не знаете, входить ли на рынок – лучше не входить. Но, если очень хочется, то можно, но только на 30% или 50%, чтобы разделить риски. Если потеряете, то 50%, не так обидно. Если выиграете, то 50%, и все-таки выигрыш – за вами
17) Таким экономикам, как российская, во время кризиса помогает выжить теневой сектор. Неформальные отношения. То, что мимо государства. Это экономический закон.
18) Рассчитывать на будущее. У кризисов и других "великих потрясений"всегда бывает конец. В самые туманные времена строить обустройство в будущем.
19) Всё это – как в шахматах. Выбрал плохую позицию – идешь ко дну. Выбрал правильную, с правильным человеком, в правильном месте – подбрасывает вверх. Прогноз, еще раз прогноз, тысячу раз - попытка счета на несколько ходов вперед.
20) Бывают обстоятельства непреодолимой силы. Таким обстоятельством может стать государство и то, что оно делает. Не винить себя.
Есть люди, которым всё это не дано. Зато дано другое. Тем больше - не винить себя.
Из книги "Правила бессмысленного финансового поведения"
Озон https://www.ozon.ru/product/pravila-bessmyslennogo-finansovogo-povedeniya-izdanie-2-e-dopolnennoe-i-pererabotannoe-mirkin-666195103/?oos_search=false&sh=Vn7Z23CjEg
Лабиринт https://www.labirint.ru/books/875727/?ysclid=lf511h8baf999505090
Литрес https://www.litres.ru/yakov-mirkin-10789112/pravila-bessmyslennogo-finansovogo-povedeniya/chitat-onlayn/?ysclid=lf510mtb65955551826