Яков Миркин

Но вот вступает Бунин. Тоже пароход, тоже Волга, тоже где-то есть муж («Визитные карточки»). И бродит по пароходу, от кормы до носа, «пассажир первого класса, человек тридцати, недавно прославившийся писатель», высок и крепок, «в дорогой и прочной обуви, в черном шевиотовом пальто».

Вдруг хмуро улыбается: «показалась поднимавшаяся из пролёта лестницы, с нижней палубы, из третьего класса, чёрная дешёвенькая шляпка и под ней испитое, милое лицо той, с которой он случайно познакомился вчера вечером». Обмен любезностями, завтрак вместе и, «сидя с ней в столовой, чокаясь рюмками под холодную зернистую икру с горячим калачом, он уже знал, почему так влечёт его она, и нетерпеливо ждал доведения дела до конца».

Мужской рассказ. Никакой хитрости. Никаких отчаянных поворотов. Спокойное следование к конечной цели. «Он в коридоре обнял её. Она гордо, с негой посмотрела на него через плечо. Он с ненавистью страсти и любви чуть не укусил её в щёку. Она, через плечо, вакхически подставила ему губы». Ну и так далее. А потом, конечно, «сжав зубы, она лежала с закрытыми глазами и уже со скорбным успокоением на побледневшем и совсем молодом лице».

Как закончить? Обычно. Прощай навсегда, но буду помнить всю жизнь. «Перед вечером, когда пароход причалил там, где ей нужно было сходить, она стояла возле него тихая, с опущенными ресницами. Он поцеловал её холодную ручку с той любовью, что остаётся где-то в сердце на всю жизнь, и она, не оглядываясь, побежала вниз по сходням в грубую толпу на пристани».

Бунин, сам Бунин, был там, не игрушечное дело, было дело на пароходе, помнил, поминал.

Мы – совершенно разные. Венера и Марс. Она – и он. Хитросплетения – и непреклонный шаг. Вот Тэффи: жены мужья, любовники и любовницы трижды меняются местами – и дело с концом, все счастливы, а, если несчастливы, то бодро следуют вперед. А вот Бунин: никаких поворотов, прямое, сильное течение. Он и она столкнулись ненароком – минор, мажор, сплелись – расстались, ужас исчезновения, всему конец. «Кругом шиповник алый цвел, стояли темных лип аллеи…». Ее не забыть, адью!

Никто из сильной половины человечества не написал бы:
«Грызутся злые кошки
У злых людей в сердцах,
Мои танцуют ножки
На красных каблучках...».

Это – Тэффи, умница, женщина, радость.

А это, конечно, мужской стих:
«И стройна, высока с преклоненными взорами Ева,
И к бедру ее круглому гривою ластится Лев
И в короне Павлин громко кличет с запретного Древа
О блаженном стыде искушаемых дев».

Это – Бунин, вечный Бунин, всегда существующий, дарящий нам радость.

P.S.
Какое счастье, когда есть Венера! Какая радость, когда тот, кому 82, может написать той, кому за 80: «Целую Ваши ручки и ножки!».
Это Бунин – Тэффи (10 сентября 1952 года).

3.7K views05:05