Это действительно почти невероятный случай, когда исторический фильм об османском завоевании Балкан собирает в основном позитивные отзывы с обеих сторон.

Впрочем, критики с турецкой стороны тоже хватает. Консерваторы говорят, что у фильма нет "исламской души", ни слова не сказано про шейха Акшамсуддина и его роль. У многих светских турок же просто уже аллергия на все османское.

https://www.youtube.com/watch?v=ntCAxdBOYBg Второй сезон докудрамы "Восход Османской империи", появившийся на Нетфликсе прямо перед НГ, порвал румынский инет на тысячу маленьких дракулят. Пишут, румынский актер в роли Влада Цепеша справился на отлично, однако сценарий в целом вызывает много вопросов... Постараюсь его посмотреть в ближайшее время и отчитаться. :)

Читаю статью профессора Догана Гюрпинара о том, как сельджуки Рума появились в турецком националистическом воображении в поздней Османской империи и Турецкой Республике. Сельджуки не только заняли свое место прото-османов, которое нам хорошо известно и сейчас, но в них же видели предшественников турецкого республиканизма.

"Некоторые темы, относящиеся к эпохе сельджуков, получили особое внимание в кемалистской историографии. Перевод путевых заметок Ибн Баттуты на турецкий язык, выполненный Мехмедом Шерифом-пашой в 1897–1901 гг. вызвал глубокий интерес к ранее незамеченным ахиям (Ahilik), братствам ремесленников в сельджукских и постсельджукских анатолийских городах. Эти заметки, в которых Ибн Баттута рассказывает о своих встречах с ахиями во время своих путешествий по Анатолии, является лучшим источником информации об этом своеобразном доосманском анатолийском институте. Впервые ахилик был подробно изучен Фуадом Кёпрюлю в его «Ранних мистиках в турецкой литературе» 1918 года как представители свободолюбивой тюркской политической культуры, проникнутой учением турецкого эзотеризма (в отличие от буквального толкования ислама в судах).

Значение своеобразного института ахилик широко обсуждалось в академических кругах, а также вдохновляло формирующуюся национально настроенную интеллигенцию горячо поддерживать его. Институт ахилик получил высокую оценку республиканской интеллигенции, которая видела в нем воплощение тюркского полуреспубликанского строя, который по-видимому, обладал значительной властью в городах после монгольских нашествий и распада политических структур. Что еще более важно, Анкара, столица новой республики, должна была быть средневековым городом-государством, самоуправляемым ахиями до османского завоевания.

Ахилик рассматривался в различных книгах, статьях и брошюрах 1940-х годов, некоторые из которых были академически обоснованными, а другие - скудной пропагандистской работой. В то время как плодовитый ученый Абдулбаки Гельпинарлы провел исчерпывающее и тщательное исследование ахи, другие, такие как Ильхан Тарус, воспринимали их как предшественников республики, которые "жили в демократическом строе". Нешет Чагатай красноречиво назвал свою книгу об этих братствах "Ахилик как турецкое национальное учреждение"".

- Doğan Gürpınar, Anatolia’s eternal destiny was sealed: Seljuks of Rum in the Turkish national(ist) imagination from the late Ottoman Empire to the Republican era.

"Тем не менее, можно с полным основанием утверждать, что интерес кемалистской историографии к сельджукам Рума оставался скудным, несмотря на идеологические перспективы, которые они открывали республиканскому режиму. Причину, по которой республиканская элита не продвинулась по пути, открытому Кёпрюлю, можно увидеть в докладе Азиза Шевкета Кансу (1903-1983), представленном на втором Турецком историческом конгрессе в 1937 году.

Кансу был доктором медицины и физическим антропологом (а затем председателем Турецкой исторической ассоциации в 1962-1973 годах). Его доклад представлял собой презентацию его исследований, касающихся измерения черепов, проведенных в различных исторических поселениях в соответствии с расистской антропологической методологией 1930-х годов. У Кансу было два набора. Первый набор представлял собой коллекцию черепов, извлеченных из древнего анатолийского поселения хеттского и доисторического периодов, а второй набор был собран в ходе раскопок сельджукского поселения близ города Сельчук в западной Анатолии.

Представив исчерпывающие таблицы с точными измерениями черепов, Кансу продемонстрировал, что эти два набора соответствуют друг другу. В свете этих антропологических доказательств, он заключил, что турки-сельджуки не принесли новый расовый характер в Анатолию. Он утверждал, что "неправда, что турки изменили расовый состав Анатолии. Когда сельджуки достигли Анатолии и совершили марш из Восточной Анатолии к побережья Эгейского моря, там уже было большинство альпийских, то есть прототюркских, человеческих элементов c доисторических времен". Далее Кансу цитирует Альберта Габриэля, который высоко оценил высокие стандарты сельджукского искусства и заключил, что "отнюдь не не будучи последователями иностранной школы, сельджукское искусство демонстрирует такую креативность и оригинальность, что турки могут рассматривать художественные работы XII и XIII веков как наследие их великолепного прошлого" . Интерпретируя комментарий Габриэля о художественной преемственности как доказательство "расовой преемственности", это (псевдо)научное антропологическое исследование "подтвердило", что турки были автохтонной расой, которая прибыла в Анатолию не позднее одной тысячи лет назад, и что сельджуки были просто еще одной турецкой группой, которая достигла Анатолии, следуя миграционным путям более ранних турок".

- Doğan Gürpınar, Anatolia’s eternal destiny was sealed: Seljuks of Rum in the Turkish national(ist) imagination from the late Ottoman Empire to the Republican era.

В ранней республике турецкой историографии было важно доказать автохтонность турок в Анатолии, несмотря на то, что ярчайший ее представитель, Фуат Кепрюлю, писал о происхождении турок из Центральной Азии. Даже выражение "сельджуки Рума" сменилось на "сельджуки Анатолии", потому что Рум стал ассоциироваться с греками.

Сейчас турки чувствуют себя гораздо более уверенно в Анатолии, поэтому и происходит такой "сельджукский ренессанс".

Неожиданно: миф о Манцикерте как лекарство против пантюркизма.

"Истоки мифа о Манцикерте лежат в политических событиях начала 20 века века. Потеря Румелии в Балканских войнах вызвала новый интерес к Анатолии, которая стала "родиной турок". Он также, вероятно, возник как реакция на утопический пантюркизм и видения мифического Турана, который некоторые считали искусственной конструкцией, продвигаемой татарскими интеллектуалами, обосновавшимися в Стамбуле после 1908 года.

В этой конъюнктуре новый акцент был сделан на Анатолии и турецкой идентичности, укорененной в анатолийской географии. Одним из выразителей этой позиции был Яхья Кемаль (1884-1958). Как мы узнаем от Якупа Кадри Каросманоглу, в 1910-х годах Яхья Кемаль с презрением относился к пустой риторике туранистов. Тюрки из далекой географии и прошлого не представляли для него никакого интереса, и он не проявлял никакой близости к доманцикертской тюркской истории, рассматривая ее, в лучшем случае, как прелюдию к турецкой истории. Протестуя против "грубого национализма" Зии Гёкальпа, он стал приверженцем романтического национализма и отвергал исторические эпосы с девизом "Я будущее, укорененное в прошлом". Яхья Кемаль сформулировал свою позицию во время национальной борьбы в Dergah, журнале, издававшемся в Стамбуле во время союзнической оккупации (1918-1922 гг.) группой молодых интеллектуалов, "которые собрались вместе не из-за близкого интеллектуального родства, но из-за общей травмы Балканских войн и энтузиазма национальной борьбы".

Для Яхьи Кемаля кемалистское движение в Анкаре поднялось, чтобы защитить анатолийский национализм против дискредитированного туранизма 1910-х годов. Согласно Яхье Кемалю, турецкая история началась с Манцикерта; смешение крови после Манцикерта создало условия для возникновения новой нации. Именно Манцикерт создал турок, а не наоборот. Под сильным влиянием Жана Мишле с его пониманием французскости и французской истории, отличным от расового и этнического понимания "нации", распространенного среди младотурок в 1910-х годах, видение Яхья Кемаля было предвестником кемалистского национализма и национал-государственничества. С отступлением Турции в годы после Первой мировой войны, аналогичная реакция против туранских устремлений возникла внутри Турецких Очагов со стороны тех, кто защищал турецкую родину, как страну строго ограниченную Анатолией.

Миф о Манцикерте как моменте открытия Анатолии для турок был придуман в начале 20-го века в этой интеллектуальной среде, чтобы служить этим интересам."

Если бы Россия вела себя "на Украине", как Турция....

Она бы не ныла про "антироссию", но праздновала бы независимость Украины как турки поздравляют ежегодно болгар и албанцев с освобождением от турецкого ига.

У российских имперцев по прежнему не умирает воображаемый образ турок как сверхмилитаризованной, ни о чем не рефлексирующей нации, и вечные охи про "как бы нам научиться в софт пауэр как турки". Ну так вот она, софт пауэр.

https://t.iss.one/wildfield/4545

Даже не глядя на это видео, если бы меня кто-то спросил, а я бы ответил что кипрские коты будут рыже-белые. То ли мне так всегда попадаются, то ли действительно это самая распространенная расцветка. Не знаю, есть ли какое-то серьезное объяснение этому.

https://t.iss.one/tyrasbaibak/7043

"Выдающаяся роль, приписываемая Манцикерту, вероятно, обусловлена его "янусоидным" характером. Манцикерт содержал аллюзии на турецкий национализм, одновременно ориентированный на Анатолию и весь мир. Он имел два лица, первое из которых было обращено к миру турок до 1071 года, а второе - к миру "западных турок" в Анатолии после 1071 года. Можно утверждать, что Манцикерт был явно кемалистским проектом, хотя его расцвет пришелся на время после Кемаля Ататюрка, с появлением историков школы турко-исламского синтеза. Манцикерт связал две различные тюркские космологии и провел путь от легендарного Огуз-хана (первого тюрка и первого тюркского хана в турецкой мифологии) к Ататюрку, одновременно намекая на экуменическое видению турок и сакрализации Анатолии. Это было пересечение и брак двух различных исторических воображений."

Доган Гюрпинар завершает статью прощанием с мифом о Манцикерте и вообще интересом к сельджукскому периоду.

"С окончанием холодной войны идеология турецко-исламского синтеза пошла на убыль и стала неактуальной, поскольку антикоммунистический союз времен холодной войны между исламизмом, турецким национализмом и правоцентристами распался. Локальное видение турецких антикоммунистических правых было заменено новыми дискурсами, продвигаемыми новыми поколениями исламистов, правых националистов и консерваторов, у которых были взгляды, очень отличающиеся от взглядов турецких правых во время холодной войны. Эпическое повествование о газавате у Манцикерте сменилось новыми эпосами и мифами. В 1990-е годы, особенно после того, как муниципалитетом Стамбула стали управлять мэры от исламистских партий, тема "завоевания Стамбула" Мехмедом II в 1453 году стала самым знаменитым историческим событием, на которое ссылались турецкие исламисты и правые националисты. Похоже, что взятие Стамбула теперь рассматривается как историческая конъюнктура, более важная, чем когда-либо прежде. Между тем завоевание, тюркизация и исламизация Анатолии потеряли престиж, которым они пользовалась в предыдущие десятилетия. Момент славы Манцикерта прошел с окончанием холодной войны и утратил свою эмоциональную силу в националистическом воображении."

Эта статья была написана в 2012 году, но уже в 2014 на экранах запущен "Эртугрул", а в 2016 возобновляется празднование победы при Манцикерте. Интерес к сельджукам растет, вплоть до того, что появляются турки, которые неиронично отказывается звать себя турками. Они дескать туркоманы (Türkmanlar).

Ни в коем случае не оспаривая слова шейха, замечу, что это первый раз, когда я встречаю упоминание о том, что отец имама Халила бин Исхака аль-Джунди был факихом.

Мы вообще очень мало знаем о семье имама Халила, хотя мы знаем из его собственных слов, что его отец был богобоязненным человеком, и был ханафитом, но был близок к маликитским алимам.

В пользу того, что он все же не был факихом говорит военная служба имама Халила, известного как аль-Джунди ("военный"). Часто рассказывается, что он даже уроки давал в доспехах. Упоминается, что он участвовал в отражении крестового похода на Александрию в октябре 1365 года.

Судя по всему имам принадлежал к социальной группе, известной как авляд ан-нас ("дети людей"). Это были дети мамлюков, военно-политической элиты тогдашнего Египта, рожденные местными египетскими матерями. Группа очень интересная, так как эти люди жили практически на грани двух очень разных миров. Неписаная конституция мамлюков запрещала таким людям занимать высокий ранг в армии, ведь они уже не были мамлюками (хотя исключения бывали, так несколько султанов пытались посадить своих сыновей на трон после себя).

С другой стороны, местные арабские ученые элиты с большим подозрением, а порой и презрением, относились к попыткам мамлюков и их детей занять себя как-то в сфере традиционных наук. Это считалось нарушением негласного разделения, где чужаки занимаются войной и политикой (как люди меча), а местные уляма занимаются духовными и учеными делами (как люди пера). К тому же не будучи арабами мамлюки плохо знали арабский язык, а это как-никак мифтах уль-ильм (ключ к знанию).

(как минимум в одной биографии, если не ошибаюсь, упоминается, что Халил бин Исхак был переводчиком между отцом и шейхом Мануфи)

Очень немногие мамлюки добились известности еще и как men of letters, но многих из них, понимая что к вершинам армии им путь закрыт, постарались направить своих детей и внуков на этот путь, несмотря на сопротивление египетской духовной "корпорации".

Такие известные уляма как Ибн Кутлубуга и Ибн Тагриберди, тоже были авляд ан-нас, и их путь очень похож на путь Халила ибн Исхака.

https://t.iss.one/saracenus/22

Наглядное сравнение мусульманских и христианских городов в средневековой Иберии.

Согласно данным социологической компании Konda, почти половина турок (48%) считают, что действие Лозаннского договора закончится в 2023 году. Даже среди студентов университетов в это верят около 43% опрошенных.

Фатма Зехра С. в итоге была принята на психологический департамент в том же университете и начнет свой интерншип летом, университет извинился и начал расследование в отношении профессора, от которого уже почти не осталось никакого цифрового следа, дело студентки тут же попал под крыло тех самых правозащитных организаций, которые требуют не выдавать турецких граждан Анкаре, так что о "лицемерии" немного ни мало всей Европы говорить преждевременно.

Интересно вот что. Я вполне ожидаю, что шведы (да и финны) могут серьезно, хоть и негласно, ограничить турецким гражданам доступ в свои страны. Именно для того, чтобы не ругаться с Турцией.

Потому что турецкая диаспора это вечная проблема в отношениях с Турцией. Любая европейская страна, в которой присутствует значительная турецкая диаспора, гарантированно попадет однажды под эрдогановское "эй,..." . Вы принимаете турецких граждан как студентов и рабочих, а потом оказывается, что часть из них связаны с РПК или ФЕТО, или какими-то другими организациями, причем далеко не очевидным образом. И у вас либо все плохо с Турцией, либо надо ломать через колено все свои убеждения. А разбираться в том, какие турки "хорошие" и "плохие" дело неблагодарное.

Значительная часть диаспоры действительно оппозиционна, и кто-то может еще чучело Эрдогана повесить вверх ногами в самый неподходящий момент, или проецировать символику РПК и портрет Оджалана на Стокгольмской ратуше.

Могут ли шведы заметить однажды, что чем меньше турок у них в стране, тем легче дружить с Турцией?

https://t.iss.one/turkulubu/4970

Отмечу только, что ничего с титулярным низаматом не случилось. Сегодня в Хайдарабаде должен вступить на престол Азмат Джах - принц Берара и сын Мукаррам Джаха

Подразделение турецкой армии на церемонии открытия памятнику Неизвестному солдату в Афинах, Греция

"Принц Мукаррам Джах мог бы стать лидером мусульман мира. Историк Джон Зубжицкий пишет в «Последнем низаме », что британские чиновники были шокированы, когда обнаружили в завещании Абдуль-Меджида (последний османский халиф умер в Париже в 1944 году), что он назначил Джаха — своего внука — своим наследником и следующим претендентом на халифат."

https://www.middleeasteye.net/discover/mukarram-jah-indian-prince-ottoman-caliphate

Низамы Хайдарабада это кстати почти классический халдунианский кейс, когда харизматичный государственный деятель сначала пытается исправить старое царство, а потом видит, что это безнадежно и основывает уже свое на недавно завоеванных землях.

В самом начале 1722 года в Дели был вызван и назначен имперским визирем Чин Килич Камаруддин Хан, известный также как Низам аль-Мульк. Он предано служил еще Аламгиру с 1688 года (с возраста 17 лет), отличился в Деканских войнах, был затем наместником Декана, Гуджарата и Малвы. Этот полководец и администратор, естественно, оценивал могольское правление 1720-х годов в свете строгой и дисциплинированной администрации своего бывшего господина. Тогдашний же император Мухаммад Шах был нерадивой и слабоумной марионеткой, полностью находившейся под влиянием своих фаворитов.

Низам аль-Мульк был к тому же представителем старой тюркской аристократии, и конечно осознавал, до какой степени изменились давние правила царства, и насколько глубоко вхождение маратхов и хиндустанцев в элиту империи подорвало престиж его собственного класса тимуридских "ханзада".

В 1723 году он представил падишаху ряд широкомасштабных реформ, которые вполне возможно могли бы сохранить тимуридскую империю. Они включали в себя прекращение практики иджара (право на налоговое кормление с земли) на землях государства, увольнение всех дворян, непригодных для работы, перераспределение джагиров (аналог поместия или тимаров ), возвращение государственных земель, переданных под джагиры, борьба со взяточничеством и так далее. Но фавориты Мухаммад Шаха при дворе, опасаясь потери своего влияния в случае принятия таких предложений, настроили императора против реформ, план которых в итоге был тихо отложен на полку.

И вот тогда то Низам аль-Мульк понял, что централизованная тимуридская администрация восстановлению не подлежит. И раз ему при дворе в Дели все равно были не рады, он принимает решение заняться хорошо знакомым Деканом. где у него были глубокие корни. Как раз в его отсутствие, его собственный заместитель Мубариз Хан закрепил за собой статус практически независимого правителя. Уезжая из столицы в конце 1723 г. якобы для "перемены обстановки", Низам аль-Мульк добрался до Декана и в следующем году разгромил и убил в бою своего мятежного зама, после чего Мухаммад Шах даровал ему высокий титул "Асаф Джах". Огромная территория, по сути, весь могольский Декан, стал государством Хайдарабад, фактически созданным в 1724 году с поражением Мубариз Хана. После 1763 года, когда его столица была перенесена из Аурангабада в Хайдарабад, потомки Низам аль-Мулька будут известны просто как Низамы Хайдарабада, а их династия — как "Асаф Джахи" — оба титула носил еще основатель государства.

https://t.iss.one/pithhelmet/1225

Как пишет Ричард Итон в India in the Persianate Age:

"Хотя он основал первое государство-преемника Великих Моголов на имперской территории, Низам аль-Мульк никогда официально не заявлял о своей независимости от Моголов, которым он продолжал служить в качестве наместника Декана. Его собственные монеты и монеты его преемников вплоть до 1858 года продолжали носить имя императора. Сохраняя эту фиктивную связь с режимом, "провинция" Декана давала недовольным северянам возможность отказаться от политического хаоса Дели, формально продолжая свою службу империи. Похоже, стратегия сработала. Рассматривая Декан как надежное имперское владение, тысячи администраторов, людей религии, интеллектуалов, военных и мастеров-ремесленников мигрировали на юг во время правления Низама аль-Мулька, как и талантливые представители каст служащих северной Индии, такие как бухгалтеры-каястха и пенджабские банкиры хатри. Эти северяне влились в политическую систему, которая при Низам аль-Мульке уже поглотила широкий спектр составляющих общин Декана. После 1728 г. его отношения с государством маратхов стабилизировались до такой степени, что он смог вербовать в свое правительство вождей маратхов, браминов и мелких налоговых чиновников. Царства телугу (самастаны) находились в пределах его границ в качестве вассальных государств, политика, напоминающая подход Акбара по покорению раджпутских царств. Другие группы коренных народов, такие как тамилы, бхилы и гонды, также переселились в зарождающееся государство Низам аль-Мулька".