Вина и беда: два подхода к уделу человека
Сравнение России и Запада раскрывает все новые и новые отличия. Одно из них – в отношении к человеку, который совершил проступок, требующий наказания.
Достоевский выражает сущность русского этического подхода к «виновности» человека, совершившего преступления: это не вина, но беда человека. Поэтому в русской традиции главное – не наказать человека, а простить его и, тем самым, спасти.
Человек, конечно, несет ответственность за содеянное, он не должен избежать наказания. Но здесь очень важный тонкий момент. Достоевский, прошедший через адовы круги каторги, очень хорошо понимает, что все за всех виноваты. Что, в конечном счете, совершивший преступление попал в беду, на его месте мог оказаться любой. Презумпции нравственной невиновности нет ни у кого.
Многие русские философы мыслили в подобной тональности. П. И. Новгородцев, например, также считал вслед за Достоевским, что сущность православного сознания – это общая нравственная ответственность каждого за всех и всех за каждого, а в итоге – спасение всех людей. Примеров можно приводить множество.
Ничего подобного мы не найдем на Западе. Человек здесь от изречения Анаксимандра до Гегеля и Кафки – виновен изначально и по определению, его вина детерминирована самим порядком вещей.
Собственно изречение Анаксимандра, которое стоит у истоков западного мышления, гласит:
«А из чего возникают все вещи, в то же самое они и разрешаются согласно необходимости. Ибо они за свою нечестивость несут наказание и получают возмездие друг от друга в установленное время»
Таков детерминизм вины. В чем эта нечестивость непонятно, но она есть, и человек должен быть наказан. Пенитенциарная система заложена в самой космологии.
«Как можно оправдать человека?» - сущность русского подхода.
«Как можно наказать человека» - сущность западного.
Сравнение России и Запада раскрывает все новые и новые отличия. Одно из них – в отношении к человеку, который совершил проступок, требующий наказания.
Достоевский выражает сущность русского этического подхода к «виновности» человека, совершившего преступления: это не вина, но беда человека. Поэтому в русской традиции главное – не наказать человека, а простить его и, тем самым, спасти.
Человек, конечно, несет ответственность за содеянное, он не должен избежать наказания. Но здесь очень важный тонкий момент. Достоевский, прошедший через адовы круги каторги, очень хорошо понимает, что все за всех виноваты. Что, в конечном счете, совершивший преступление попал в беду, на его месте мог оказаться любой. Презумпции нравственной невиновности нет ни у кого.
Многие русские философы мыслили в подобной тональности. П. И. Новгородцев, например, также считал вслед за Достоевским, что сущность православного сознания – это общая нравственная ответственность каждого за всех и всех за каждого, а в итоге – спасение всех людей. Примеров можно приводить множество.
Ничего подобного мы не найдем на Западе. Человек здесь от изречения Анаксимандра до Гегеля и Кафки – виновен изначально и по определению, его вина детерминирована самим порядком вещей.
Собственно изречение Анаксимандра, которое стоит у истоков западного мышления, гласит:
«А из чего возникают все вещи, в то же самое они и разрешаются согласно необходимости. Ибо они за свою нечестивость несут наказание и получают возмездие друг от друга в установленное время»
Таков детерминизм вины. В чем эта нечестивость непонятно, но она есть, и человек должен быть наказан. Пенитенциарная система заложена в самой космологии.
«Как можно оправдать человека?» - сущность русского подхода.
«Как можно наказать человека» - сущность западного.
👍28❤10🔥10
Перевод моего выступления об историософии на Философском Соборе «Великое русское исправление имен»
https://www.geopolitika.ru/en/article/russian-historiosophy-ethical-justification-being
https://www.geopolitika.ru/en/article/russian-historiosophy-ethical-justification-being
👍17❤5🔥5
Беспилотники в Москве!
Для кого-то-то суровая неизбежность войны, ее трагическая реальность, а для, боюсь, большинства, что-то вроде шаровой молнии. Хорошо, что пронесло, что не меня. Один говорит в интервью чуть ли не возмущенно: «Мы тут с отдыха прилетели, а нас почему-то домой не пускают, оцеплено».
Что ж, продолжим жизнь, не замечая ничего, ничего не понимания, ни принимая, не вникая, оставаясь в своем вчерашнем иллюзорном коконе «счастливой» жизни вопреки реальности.
Война? Какая война? Это не имеет ко мне никакого отношения. Вы что, я против войны, война такое ужасное зло. Мне нужно жизнь жить, путешествовать, отдыхать, бизнес свой вести, а те, кто на фронте, это их дело, их выбор, мне-то что до этого.
Вот такие наши сограждане закоренелые либеральные гедонисты или гедонистические либералы, не важно, главное они живут в своем мире, не имеющим отношение ни к жизни народа, ни к жизни страны.
Где-то у Достоевского есть такой момент: если упертый атеист умрет и за гробом узрит Бога, то и там будет отрицать его, вопреки очевидности. Убеждения сильнее истины!
Андрей Платонов в 1943 г. в «Размышлениях офицера» писал: «Самое важное: крепче тыл! Это идея владеет мною». Это говорит офицер на линии фронта, находясь в напряженном ожидании смертельного боя. Он понимает, что успех на фронте – это крепость тыла.
Он обращается к народу как наивысшей инстанции тыла: «Солдат служит лишь всему народу, но не части его – ни себе, ни семейству, и солдат умирает за нетленность всего своего народа».
«Весь свой народ» – вот оно искомое, есть ли оно, где оно, сможет ли обрести себя уже перед лицом очевиднейшей смертельной угрозы для всех и каждого?
Для кого-то-то суровая неизбежность войны, ее трагическая реальность, а для, боюсь, большинства, что-то вроде шаровой молнии. Хорошо, что пронесло, что не меня. Один говорит в интервью чуть ли не возмущенно: «Мы тут с отдыха прилетели, а нас почему-то домой не пускают, оцеплено».
Что ж, продолжим жизнь, не замечая ничего, ничего не понимания, ни принимая, не вникая, оставаясь в своем вчерашнем иллюзорном коконе «счастливой» жизни вопреки реальности.
Война? Какая война? Это не имеет ко мне никакого отношения. Вы что, я против войны, война такое ужасное зло. Мне нужно жизнь жить, путешествовать, отдыхать, бизнес свой вести, а те, кто на фронте, это их дело, их выбор, мне-то что до этого.
Вот такие наши сограждане закоренелые либеральные гедонисты или гедонистические либералы, не важно, главное они живут в своем мире, не имеющим отношение ни к жизни народа, ни к жизни страны.
Где-то у Достоевского есть такой момент: если упертый атеист умрет и за гробом узрит Бога, то и там будет отрицать его, вопреки очевидности. Убеждения сильнее истины!
Андрей Платонов в 1943 г. в «Размышлениях офицера» писал: «Самое важное: крепче тыл! Это идея владеет мною». Это говорит офицер на линии фронта, находясь в напряженном ожидании смертельного боя. Он понимает, что успех на фронте – это крепость тыла.
Он обращается к народу как наивысшей инстанции тыла: «Солдат служит лишь всему народу, но не части его – ни себе, ни семейству, и солдат умирает за нетленность всего своего народа».
«Весь свой народ» – вот оно искомое, есть ли оно, где оно, сможет ли обрести себя уже перед лицом очевиднейшей смертельной угрозы для всех и каждого?
👍28🙏9🔥8❤7💯7
Друзья, представляем книгу Дмитрия Иванова «Крест и рок: «Синтетический текст» Константина Кинчева» Издание получило широкий резонанс в России не только среди поклонников русского рока, специалистов широкого гуманитарного профиля, но и среди тех, кто интересуется актуальными вопросами культуры. Эта книга нелегка и даже бесполезна – для скучающего «потребителя». Просто она – не фаст-фуд. Самая близкая аналогия – научный роман. Научный – по глубине и выверенности метода и результатов: пришлось придумать новую теорию, чтобы воссоздать во всей полноте и сложности портрет одного из главных культурных героев России рубежа тысячелетий. Роман – потому что автор долго «болел» своим героем в лучшем смысле этого слова. Здесь всё научно – и всё по-хорошему пристрастно, всё живет и дышит в такт творческой вселенной Кинчева. Это одно из уникальных качеств книги. В ней мастерское сочетание портрета и фона. Ведь Константин Кинчев – одна из главных «персонификаций» самого понятия «русский рок». И в то же время он всегда «идет своей колеей». Другое уникальное качество книги – однозначное решение вопроса, поэт ли Кинчев и какой он поэт. Сам рок-герой книги скромен: «Я, конечно, не поэт – в высшем понимании этого слова... Мне нужен синтез искусств, чтобы всё это гармонично звучало и пыталось достучаться до сердец..» А книга «Крест и рок» наглядно показывает, как музыка, обложка альбома, концертное шоу, сценическое и медийное поведение продолжают кинчевское слово и «работают» как единый «синтетический текст» – становящийся в итоге тем самым Текстом жизни и Судьбой Поэта. Радикальный выразитель «героической» рок-эпохи 1980-х, Константин Кинчев заостряет конфликт до предела, до грани небытия – но, падая, встает, преодолевает, обретает, идёт дальше, остаётся мятущимся собой и в то же время открывает «бытие-к-Богу». Другие грани уникальности книги пусть откроет настоящий читатель. Приглашаем приобрести свой экземпляр книги на книжном фестивале Красная площадь со 2 по 6 июня 2023 года шатер № 17 «Регионы России» Ивановская область (вид на Кремль, место 39) Тел. Представителя издательства 8-930-330-36-20 @pressto_ipk Время работы фестиваля: 2 июня с 10:00 до 22:00, 3, 4, июня 2022 года с 10:00 до 22:30, 5, 6 июня 2022 года с 10:00 до 21:30. Репост приветствуется
👍12🔥4❤3
Сердечно благодарю моего друга и когда-то ученика, а сейчас настоящего русского философа и русского офицера Андрея Юрьевича Коробова-Латынцева! Искренне горжусь!
❤26🔥3🥰1
Forwarded from Коробов-Латынцев | Автор жив
Сегодня день рождения моего учителя и друга (а по совместительству еще и моего научного руководителя в аспирантуре) Владимира Владимировича Варавы, которого я сердечно поздравляю! Всё, что я сейчас умею и знаю, всё что я сейчас делаю - всё это благодаря ему. Самому главному меня научил именно он. И одни из самых главных моих благодарностей в жизни - тоже ему.
Спасибо Вам за всё, Владимир Владимирович! Долгая вам лета!!!
Спасибо Вам за всё, Владимир Владимирович! Долгая вам лета!!!
❤36❤🔥5👍3🥰1
Forwarded from Коробов-Латынцев | Автор жив
С Вл. Варавой на II международной научно-практической конференции "Философия на линии фронта - 2022: гибридные войны и их трансформация в XXI веке"
🔥18❤9❤🔥2👍2
Новая русская сотериология
У России на роду написано – спасать. Такова ее миссия, такова ее судьба, таково ее предназначенье. Причем спасать не только себя, но и мир. Мир, который во зле лежит. Чтобы он окончательно не рухнул в бездну зла, в бездну небытия. Удерживать мир на краю гибели, не давать ему сползти в адово пекло ничто.
Зачем нам мир? Весь мир? Затем, что Россия – это Все-Мир, это настоящая всемирность, всечеловечность. Географически, исторически, политически, религиозно, культурно, духовно.
Остальной, прежде всего западный «мир» этого не понимает и поэтому боится России, заигрываясь в свои дурные игры, становящиеся войнами. Сегодня он заигрался в пост-человеческую игру с человеком, с попыткой что-то в нем изменить, чтобы человек перестал существовать в своем известном традиционном облике. Осуществить это не удастся, но вред принести может существенный. Уже приносит. Калечатся души, калечатся тела.
И России за державу, то есть за человека обидно. И не даст Россия человека в обиду, отстоит его, не позволит измываться над его божественным образом до предела, не позволит глумиться над его нравственной природой.
Это и есть новая русская сотериология – спасать человека, человека как он есть. И спасет, а остальное уже само приложится. Главное – отсечь ложное.
У России на роду написано – спасать. Такова ее миссия, такова ее судьба, таково ее предназначенье. Причем спасать не только себя, но и мир. Мир, который во зле лежит. Чтобы он окончательно не рухнул в бездну зла, в бездну небытия. Удерживать мир на краю гибели, не давать ему сползти в адово пекло ничто.
Зачем нам мир? Весь мир? Затем, что Россия – это Все-Мир, это настоящая всемирность, всечеловечность. Географически, исторически, политически, религиозно, культурно, духовно.
Остальной, прежде всего западный «мир» этого не понимает и поэтому боится России, заигрываясь в свои дурные игры, становящиеся войнами. Сегодня он заигрался в пост-человеческую игру с человеком, с попыткой что-то в нем изменить, чтобы человек перестал существовать в своем известном традиционном облике. Осуществить это не удастся, но вред принести может существенный. Уже приносит. Калечатся души, калечатся тела.
И России за державу, то есть за человека обидно. И не даст Россия человека в обиду, отстоит его, не позволит измываться над его божественным образом до предела, не позволит глумиться над его нравственной природой.
Это и есть новая русская сотериология – спасать человека, человека как он есть. И спасет, а остальное уже само приложится. Главное – отсечь ложное.
❤32👍11🔥4🎄2
В День защиты детей пара моих статей о метафизике детства: «Спасители вселенной(детство в русской философской культуре)» и «Детство»
https://www.pereplet.ru/text/varava27nov02.html
https://www.topos.ru/article/ontologicheskie-progulki/detstvo
https://www.pereplet.ru/text/varava27nov02.html
https://www.topos.ru/article/ontologicheskie-progulki/detstvo
❤9🔥5
Парадоксы войны и мира
Когда идет война и ответственное гражданское население в нее вовлечено, как и положено, то цели и смыслы существования предельно ясны: защита и спасение Отечества, победа над врагом, восстановление справедливости, достижение мира.
Состояние войны – это состояние очень внятных и понятных общих смыслов. Очень простых, но очень понятных для всех. А вот что с миром? Когда приходит мир можно ли говорить о подобной общности смыслов как во время войны?
Есть конечно набор стандартных социальных и родовых ценностей, в которые также вовлекаются люди и принимают активное участие. Однако, у этих ценностей есть свой срок годности, они не работают вечно, они иссякают, кончаются, наступает смысловой вакуум, господство цинизма, гедонизма, откровенной пошлости и низости.
И тогда вновь наступает война, чтобы простыми витальными смыслами вернуть человека в его истинное человеческое состояние. И это происходит не по воле какого-то человека, группы, класса, партии и т.д. Просто наступает время войны.
И вот вопрос: может человек и не создан для мира, раз он постоянно обрушивается в войну? Может он и не знает, для чего ему мир, не знает, как правильно жить в мире, не может его ценить и распорядиться должным образом? Ему дают мир, но он его упускает, ломает, не может удержать, потому что не знает, для чего ему нужен мир помимо социальных и родовых ценностей. А эти ценности видимо не предел для человека, раз они его не могут удержать в мире не то, чтобы навечно, но хотя бы на какой-то обозримо большой срок.
Возможно, мир не для нынешнего состояния людей, они не могут в мире, мир – это невероятная роскошь для человека, он его все равно променяет на низкие и вульгарные смыслы. Но вселенская справедливость этого не терпит.
Вот почему исконные философские вопросы о смысле существования человека и человечества как их сформулировал, например, Хайдеггер: «Кто мы есть?» и «Почему мы должны быть?» все-таки оказываются самыми насущными. От них зависит быть миру или не быть. И типичный обывательский ответ: сколько людей столько и смыслов, интересов, предпочтений здесь, увы, не работает.
Когда идет война и ответственное гражданское население в нее вовлечено, как и положено, то цели и смыслы существования предельно ясны: защита и спасение Отечества, победа над врагом, восстановление справедливости, достижение мира.
Состояние войны – это состояние очень внятных и понятных общих смыслов. Очень простых, но очень понятных для всех. А вот что с миром? Когда приходит мир можно ли говорить о подобной общности смыслов как во время войны?
Есть конечно набор стандартных социальных и родовых ценностей, в которые также вовлекаются люди и принимают активное участие. Однако, у этих ценностей есть свой срок годности, они не работают вечно, они иссякают, кончаются, наступает смысловой вакуум, господство цинизма, гедонизма, откровенной пошлости и низости.
И тогда вновь наступает война, чтобы простыми витальными смыслами вернуть человека в его истинное человеческое состояние. И это происходит не по воле какого-то человека, группы, класса, партии и т.д. Просто наступает время войны.
И вот вопрос: может человек и не создан для мира, раз он постоянно обрушивается в войну? Может он и не знает, для чего ему мир, не знает, как правильно жить в мире, не может его ценить и распорядиться должным образом? Ему дают мир, но он его упускает, ломает, не может удержать, потому что не знает, для чего ему нужен мир помимо социальных и родовых ценностей. А эти ценности видимо не предел для человека, раз они его не могут удержать в мире не то, чтобы навечно, но хотя бы на какой-то обозримо большой срок.
Возможно, мир не для нынешнего состояния людей, они не могут в мире, мир – это невероятная роскошь для человека, он его все равно променяет на низкие и вульгарные смыслы. Но вселенская справедливость этого не терпит.
Вот почему исконные философские вопросы о смысле существования человека и человечества как их сформулировал, например, Хайдеггер: «Кто мы есть?» и «Почему мы должны быть?» все-таки оказываются самыми насущными. От них зависит быть миру или не быть. И типичный обывательский ответ: сколько людей столько и смыслов, интересов, предпочтений здесь, увы, не работает.
🔥17👍10❤6👌1
О тотальной мобилизации
В исповеди есть такие слова: «Согрешил словом, делом, помышлением и всеми моими чувствами…»
Человек кается в своем грехе тотально: и внешне, и внутренне, и за дела, и даже за помыслы. Кстати, Кант говорил, что намерение, желание, стремление также является поступком, подлежащим моральной оценке не меньше, чем сам поступок.
В исповеди предполагается негативный (греховный) аспект этих деяний, за которые нужно каяться. А вот если перевести их в положительный контекст и применить к современной ситуации, когда часто слышны призывы о тотальной мобилизации. Этот призыв абсолютно правилен, но что он может означать в действительности?
Понять это помогают как раз эти слова исповеди: в ситуации войны все должны быть мобилизованы не только делом, но и словом и помышлением. И в целом это и есть одно большое реальное общее дело.
Кто мобилизован делом? Те, кто прежде всего, на линии фронта: бойцы, военкоры, врачи, волонтеры и многие, многие другие, которые буквально «руками» способствуют победе, рискуя и жертвуя своими жизнями.
Кто мобилизован словом? Это бойцы идеологического фронта: это писатели, священники, философы, журналисты, политологи и очень многие категории, которые адекватно понимают ситуацию и столь же адекватно могут ее донести. И слово не менее значимо, чем дело, оно само становится делом. И успех на фронте во многом завит от работников слова.
Кто мобилизован помышлением? Все те, кто непосредственно не помогает словом и делом. Либо не дозрели, либо пока не могут, время еще не пришло. Но их помыслы также должны быть устремлены к одной цели. Тогда это и будет тотальная мобилизация.
Если в обществе «разброд и шатания», если многие не понимают, а то и вовсе не знают, что идет война и питаются при этом из вражеских источников, то успеха не будет. Дух рассеян «по стихиям», и нет необходимой всеобщей воли к победе.
И сейчас нужно думать, как достичь этого единства слова, дела и помышления для как можно большого числа наших сограждан. Есть путь молитвенный, есть идеологический, есть философский, просвещенческий, есть информационный, есть путь искусства и культуры и т.д. Для достижения победы нужно использовать все возможные ресурсы.
В исповеди есть такие слова: «Согрешил словом, делом, помышлением и всеми моими чувствами…»
Человек кается в своем грехе тотально: и внешне, и внутренне, и за дела, и даже за помыслы. Кстати, Кант говорил, что намерение, желание, стремление также является поступком, подлежащим моральной оценке не меньше, чем сам поступок.
В исповеди предполагается негативный (греховный) аспект этих деяний, за которые нужно каяться. А вот если перевести их в положительный контекст и применить к современной ситуации, когда часто слышны призывы о тотальной мобилизации. Этот призыв абсолютно правилен, но что он может означать в действительности?
Понять это помогают как раз эти слова исповеди: в ситуации войны все должны быть мобилизованы не только делом, но и словом и помышлением. И в целом это и есть одно большое реальное общее дело.
Кто мобилизован делом? Те, кто прежде всего, на линии фронта: бойцы, военкоры, врачи, волонтеры и многие, многие другие, которые буквально «руками» способствуют победе, рискуя и жертвуя своими жизнями.
Кто мобилизован словом? Это бойцы идеологического фронта: это писатели, священники, философы, журналисты, политологи и очень многие категории, которые адекватно понимают ситуацию и столь же адекватно могут ее донести. И слово не менее значимо, чем дело, оно само становится делом. И успех на фронте во многом завит от работников слова.
Кто мобилизован помышлением? Все те, кто непосредственно не помогает словом и делом. Либо не дозрели, либо пока не могут, время еще не пришло. Но их помыслы также должны быть устремлены к одной цели. Тогда это и будет тотальная мобилизация.
Если в обществе «разброд и шатания», если многие не понимают, а то и вовсе не знают, что идет война и питаются при этом из вражеских источников, то успеха не будет. Дух рассеян «по стихиям», и нет необходимой всеобщей воли к победе.
И сейчас нужно думать, как достичь этого единства слова, дела и помышления для как можно большого числа наших сограждан. Есть путь молитвенный, есть идеологический, есть философский, просвещенческий, есть информационный, есть путь искусства и культуры и т.д. Для достижения победы нужно использовать все возможные ресурсы.
❤33👍20🔥4🎄1
Алексей Федорович Лосев из ссылки в 1933 г. пишет своей жене Валентине Михайловне, тоже находящейся в ссылке:
«Эх, жить хочется, родная! Самое главное – жить хочется, мыслить, чувствовать, творить вместе с людьми, с народом, создавать жизнь для себя и для других, жизнь хорошую, глубокую, веселую и богатую, жизнь и мысль – чистую, уходящую в таинственные глубины, но и ярко плещущую здесь снаружи, красивую, радостную, духовно-сладкую, сильную! И страдать хочется, но так, чтобы от этого расцветала душа, оплодотворялась жизнь и твоя собственная и окружающих, чтобы страдание вело не к гниению и отупению, но к расцвету, к подъему, к обновлению!»
Такова подлинная философия жизни, выраженная одним из самых значительных русских философов: воля к жизни и воля к страданиям одинаковы. Убери страдания, чего хочет обывательское большинство, и не будет никакой жизни, она вся превратится в мещанскую труху, в бездарную и скучную бессмыслицу.
Наследник Достоевского и глубочайший знаток Ницше А. Ф. Лосев хорошо понимает, что такое страдание, знает его истинную ценность, видит его огромную высветляющую и придающую жизни смысл силу.
«Эх, жить хочется, родная! Самое главное – жить хочется, мыслить, чувствовать, творить вместе с людьми, с народом, создавать жизнь для себя и для других, жизнь хорошую, глубокую, веселую и богатую, жизнь и мысль – чистую, уходящую в таинственные глубины, но и ярко плещущую здесь снаружи, красивую, радостную, духовно-сладкую, сильную! И страдать хочется, но так, чтобы от этого расцветала душа, оплодотворялась жизнь и твоя собственная и окружающих, чтобы страдание вело не к гниению и отупению, но к расцвету, к подъему, к обновлению!»
Такова подлинная философия жизни, выраженная одним из самых значительных русских философов: воля к жизни и воля к страданиям одинаковы. Убери страдания, чего хочет обывательское большинство, и не будет никакой жизни, она вся превратится в мещанскую труху, в бездарную и скучную бессмыслицу.
Наследник Достоевского и глубочайший знаток Ницше А. Ф. Лосев хорошо понимает, что такое страдание, знает его истинную ценность, видит его огромную высветляющую и придающую жизни смысл силу.
❤37👍13🙏6❤🔥1
Либерализм и русофобия
Сегодня эти понятия почти полные синонимы: либерал – значит русофоб и обратно. Но так было не всегда. Вообще история самого термина, пришедшего из западного, прежде всего, англосаксонского философско-политического контекста весьма неоднозначна в России. Здесь строгой корреляции нет, не было и быть не может.
Либералом может считаться Евгений Онегин, как и его alter ego Ленский, который «с душою прямо геттингенской», который привез из Германии «вольнолюбивые мечты», Онегин к тому же еще читал Адама Смита и имел планы на экономические реформы. Очевидно, что вообще никаких русофобских идей у него и близко не было.
Весьма показательная фигура здесь – Иван Тургенев. Это классический пример того, как либеральное мировоззрение русского человека может уживаться с огромной любовью к России.
Либеральное мировоззрение Тургенева наиболее полно и глубоко выражено в программном рассказе «Довольно», имеющим абсолютно автобиографическое содержание. Это кредо русского либерала с русской душой.
Либерализм Тургенева имеет два измерения – политическое и мировоззренческое.
Политическое совсем не оригинально, это стандартный набор западников о тирании, рабстве, невежестве толпы, жаждущей лишь пошлых удовольствий, о бессмысленности страданий во имя… и обличение всего этого.
Важнее, конечно, мировоззрение Тургенева. А здесь сплошные житейские сентименты, сетования, сожаления об уходящей молодости, о быстротекущем времени и приближающейся старости и смерти. Он выносит такой в общем-то банальный вердикт жизни: «суть жизни мелко-неинтересна и нищенски-плоска». Для него все бренность, везде он видит «тлен и прах». Ни во что не верит, ни на что не надеться. Ни искусство, ни природа, ни даже любовь его больше не вдохновляют. Он чувствует лишь отвращение и разочарование ко всему.
Это мироотрицание есть житейский нефилософский пессимизм, это не русская тоска, а стенания русского европейца, либеральный скулеж, испугавшегося старости и смерти человека, человека одаренного, красивого, образованного, умного, но чрезвычайно изнеженного и поэтому так ранимого. Но что его «раны» по сравнению с теми ужасами жизни, которые испытал Достоевский. И не только он.
И это, конечно, парадоксально.
С одной стороны, Тургенев большой художник, любящий, чувствующий, понимающий Россию, у него почти метафизический дар как у Художника; но, с другой, он видит лишь мелочь, ничтожность жизни и не видит чуда и тайны бытия, которую может видеть даже человек, не обладающий таким художественным даром как Тургенев.
Но Тургенев страдает и мучается от этого. Современный же либерал начисто лишен нравственных страданий и любви к России. Такова очень существенная разница между ними.
Сегодня эти понятия почти полные синонимы: либерал – значит русофоб и обратно. Но так было не всегда. Вообще история самого термина, пришедшего из западного, прежде всего, англосаксонского философско-политического контекста весьма неоднозначна в России. Здесь строгой корреляции нет, не было и быть не может.
Либералом может считаться Евгений Онегин, как и его alter ego Ленский, который «с душою прямо геттингенской», который привез из Германии «вольнолюбивые мечты», Онегин к тому же еще читал Адама Смита и имел планы на экономические реформы. Очевидно, что вообще никаких русофобских идей у него и близко не было.
Весьма показательная фигура здесь – Иван Тургенев. Это классический пример того, как либеральное мировоззрение русского человека может уживаться с огромной любовью к России.
Либеральное мировоззрение Тургенева наиболее полно и глубоко выражено в программном рассказе «Довольно», имеющим абсолютно автобиографическое содержание. Это кредо русского либерала с русской душой.
Либерализм Тургенева имеет два измерения – политическое и мировоззренческое.
Политическое совсем не оригинально, это стандартный набор западников о тирании, рабстве, невежестве толпы, жаждущей лишь пошлых удовольствий, о бессмысленности страданий во имя… и обличение всего этого.
Важнее, конечно, мировоззрение Тургенева. А здесь сплошные житейские сентименты, сетования, сожаления об уходящей молодости, о быстротекущем времени и приближающейся старости и смерти. Он выносит такой в общем-то банальный вердикт жизни: «суть жизни мелко-неинтересна и нищенски-плоска». Для него все бренность, везде он видит «тлен и прах». Ни во что не верит, ни на что не надеться. Ни искусство, ни природа, ни даже любовь его больше не вдохновляют. Он чувствует лишь отвращение и разочарование ко всему.
Это мироотрицание есть житейский нефилософский пессимизм, это не русская тоска, а стенания русского европейца, либеральный скулеж, испугавшегося старости и смерти человека, человека одаренного, красивого, образованного, умного, но чрезвычайно изнеженного и поэтому так ранимого. Но что его «раны» по сравнению с теми ужасами жизни, которые испытал Достоевский. И не только он.
И это, конечно, парадоксально.
С одной стороны, Тургенев большой художник, любящий, чувствующий, понимающий Россию, у него почти метафизический дар как у Художника; но, с другой, он видит лишь мелочь, ничтожность жизни и не видит чуда и тайны бытия, которую может видеть даже человек, не обладающий таким художественным даром как Тургенев.
Но Тургенев страдает и мучается от этого. Современный же либерал начисто лишен нравственных страданий и любви к России. Такова очень существенная разница между ними.
👍32🔥5
Forwarded from Коробов-Латынцев | Автор жив
Интеллектуал - это не тот, кто хорошо владеет архивом. Это тот, кто способен этот архив актуализировать применительно к своему времени. Тот, кто способен сопоставить координаты своей эпохи с другими эпохами. Тот, кто способен на политический жест, на политическое действие. Вебер и Юнгер - интеллектуалы. Вл.С.Соловьев, Бердяев или о.С. Булгаков - интеллектуалы. У нас и в наше время есть интеллектуалы: Дугин, Вл. Варава, А. Секацкий, А.В. Черняев и др. Даша Дугина была интеллектуалом - с активной гражданской и политической позицией, которая выражалась "в особенных словах и делах в обстоятельствах войны" (цит. Платон), что не мешало ей работать над кандидатским диссером. С противоположной стороны (т.е. если говорить о противниках России) есть, например, Щедровицкий-младший или Борис Межуев, или даже сошедший с ума старикан-софист Анатолий Ахутин. Но это - единицы на фоне огромного научного дискурса, который варится в себе самом, который закрыт и не видит ничего вокруг себя. У нас, например, в стране есть несколько специалистов по теории справедливой войны. Что они делали, когда случилась Русская весна и Донбасская война? Писали статьи и книги, цитировали друг друга. Что они делали, когда началась СВО? Писали статьи и книги, цитировали друг друга. Что они делают сейчас, когда наступает следующий этап СВО? Правильно: пишут статьи и книги, цитируют друг друга. В любой непонятной ситуации читай западных специалистов и на основе прочитанного пиши статьи и книги, и цитируй коллег, которые занимаются той же темой. Это называется академическая карьера, ничего в этом плохого нет. Просто не надо путать понятия.
👍30🏆1