Вчера опубликовал шикарный лонгрид, посвященный двум вопросам: 1) как и почему у нас формируются симпатии и антипатии, и 2) что они могут сказать о нас самих. Там подробно разобрана пара архетипов Персона/Тень герра Юнга с кучей примеров.

Поговорили о том, действительно ли гомофобия является показателем латентного гомосексуализма, почему яжемамки так нагло качают права, а старушки видят во всех соседках коллег святой равноапостольной Марии Магдалины. В конце даны примеры того, как даже несущественные эмоциональные реакции могут стать ключом к пониманию глубинных жизненных ориентаций. В общем, рекомендую подписываться.

К слову о подписчиках: Метафизики Real Human Bean, Nick Karpuzov, Alex X, Константин Викторов, masha maltseva, Иван Иванов, Александр Черевков, Tanshe, Быть, Михаил Демьяненко, Тимофей Чернышов, Ravil Bildanov, Vladislav, Дарья Москаленко, История России, Иван Гаврилов-Астафьев, Вонифатий, E.Abw, Gaming Score, Алексей Деркачёв, Иван, Андрей Иванов, Constantine Kosmynin, Sergey Donskoy, Alexma, Николай Карпузов, Eso Terikwa, Никита Гироскоп – большое спасибо за подписку!

Патроны-Теурги Иван Мищенков, Vladimir S, Beresklet, Fabulous Bill, Иван Зотов, KapitanKukan, Denis Evdokimov, священник Василий Корда, George O., Семён Попов, Рустам Кашапов, Alexander, Randolf, Philellin7, Жан Бубенцов – вам особое почтение и благодарность!

Ниже – текст месячной давности.

---

Мораль против истины

Данный очерк является спонтанным наброском тезисов, которые, конечно же, следовало бы раскрыть подробнее. Сейчас я хочу только лишь наметить некоторые ориентиры – так сказать, на будущее, «на подумать».

Между человеческой природой и культурой имеется конфликт, связанный с тем, что природа противоречит главным интенциям культуры. Человеческая природа неотрывна от общебиологической природы: благодаря эволюции в нас закрепились три базовых потребности. Во-первых, в социальном доминировании – мы хотим быть лучше других: успешнее, богаче, красивее и так далее. Во-вторых, в покое, сытости и безмятежности – мы хотим отдыхать и наслаждаться. В-третьих, в размножении и производном от него сексуальном удовлетворении – мы хотим беспрепятственно совокупляться со всем, что нам нравится.

Однако наличие автономного разума и, как следствие, морального сознания, приводит к тому, что мы не принимаем это свое эволюционное наследие. И строим (точнее, стремимся построить) культуру, политику и все остальное таким образом, чтобы они были отрицанием трех базовых инстинктов. Получается, что наша биологическая природа хочет одного, а наше мышление – иного. В результате культурные нормы опосредуются и производят нежизненные идеалы. Они недостижимы, но они нам нравятся – и мы даже научились не только верить в них, но и им следовать.

Если сильно огрублять, то получается следующее: культура-мораль всю историю пытается нас убедить в естественности противоестественных вещей (приводить примеры не будем – каждый без труда может их вспомнить):

I. В отношении иерархического инстинкта культура пытается нас убедить в том, что:
1) Бедность не хуже богатства;
2) Внешнее уродство не хуже внешней красоты;
3) Низкое социальное положение не хуже знатности;
4) Неразумие и необразованность не хуже ума и образования;
5) Безвластие не хуже обладания властью.

II. В отношении стремления к гедонизму (не как к философии, а просто как к образу жизни):
1) Страдания лучше, чем удовольствия;
2) Самопожертвование лучше самосохранения.

III. В отношении инстинкта размножения:
1) Воздержание выше активной половой жизни;
2) Духовная любовь выше плотской.

Моральное чувство желало бы, чтобы все это было правдой. Но, к сожалению для морального чувства, все это так или иначе лукавство. Почти любой человек понимает, что это не так, но сопротивляется собственному пониманию.

Таким образом, история «человеческого» представляет собой поле битвы между природой и культурой, между истиной и моралью. Компромиссы между ними возможны, но, как и любые компромиссы, несут на себе печать недосказанности.

Решений этой коллизии (несовпадения того как есть и того как хотелось бы) может быть несколько. Во-первых, можно сказать, что подлинной природой человека является моральный императив, а эволюционное наследие пусть и присутствует в нас, но в сущности нам чуждо. В этом есть доля истины: если разум выделяет нас среди прочих животных, следует считать нами настоящими только его (моральные) требования. Такой вывод может быть сколько угодно логичен, но он не отменяет власти базовых инстинктов. Иными словами, понимание того, что моральность лучше инстинктивности, еще не дает свободу от последней. И тем более не может убедить в этом остальных людей.

Во-вторых, можно объявить моральные требования «противоестественными» и обвинить в их господстве кого-то постороннего. Например, так делал Ницше, который свалил эту ответственность на христианство. Однако, это не объясняет того, почему «противоестественная» мораль имела, имеет и всегда будет иметь успех – то есть почему тезисы из пп. I-III отлично приживаются не только среди культурных людей, но и среди широких народных масс. Проще говоря, ответ в ницшеанском духе не проливает свет на то, почему сериал с названием «Богатые тоже плачут» всегда будет популярнее, чем гипотетический сериал «Плачут только бедные». Более того: те, кто по молодости бунтуют против морали, с удовольствием смиряются с ней как только вырастают и обзаводятся потомством – это-то как объяснить?

Проблема любой морали в том, что ее идеал – добро, благо (что бы под ними ни понималось) – вступает в противоречие с тем, каково наше действительное устройство, то есть с истиной (не в возвышенном смысле, а в самом обиходном, где истина – это «то, как на самом деле»). Таким образом человек как разумное существо желает, чтобы мораль совпадала с истиной, но по факту они живут отдельными жизнями.

Этот конфликт делает человеческую историю – и реальную историю, и духовную – чрезвычайно интересной. Потому что мы не такие и не может быть такими, какими хотели бы быть.

На этой неделе число подписчиков канала впервые пробило 2000, а число патронов впервые вплотную приблизилось к 50. Двум верхним тирам – мои традиционные славословия:

Патроны-Метафизики Айнур Абдуллин, Vened, M M, Никита Гироскоп, Вонифатий, Андрей Иванов, Алексей Деркачёв, Alexma, Иван Гаврилов-Астафьев, Иван, Alex X, Иван Иванов, masha maltseva, Дарья Москаленко, Vladislav, Александр Черевков, Тимофей Чернышов, Быть, Константин Викторов, Михаил Демьяненко, Nick Karpuzov, Ravil Bildanov, E.Abw, Sergey Donskoy, Constantine Kosmynin, Николай Карпузов, История России, Eso Terikwa, Real Human Bean – большое спасибо за подписку!

Патроны-Теурги Максим Бегун, Рустам Кашапов, Alexander, Denis Evdokimov, Fabulous Bill, Vladimir S, Иван Зотов, Philellin7, Семён Попов, KapitanKukan, священник Василий Корда, George O., Beresklet, Иван Мищенков, Жан Бубенцов – вам особое почтение и благодарность!

---

Маргиналия к Секацкому

«Вот ориентированный на систематическую аскезу прилежный ученик желает изучить древнеиндийскую философию. Он открывает первый том “Махабхараты”, почтительно пролистывает его и мечтательно вздыхает, предвкушая, как все это чарующее знание он будет знать. Восторженный ученик, разумеется, начинает чтение с первой страницы предисловия, и перед ним сразу же раскрывается бездна предварительной эрудиции, которой неплохо было бы обзавестись: история Индии, теория ритуала и, конечно же, санскрит. Книга откладывается вплоть до приобретения учебника санскрита. И так далее, прогрессию откладывания можно продолжать долго, и стремление к ложной основательности рано или поздно заводит в тупик. Застрявшие в предисловиях, унесенные ветром неосуществимой гиперфундаментальности пополняют ряды аутсайдеров, глубоко несчастных в своей нереализованности.»

Эту ошибочную стратегию автор очень удачно назвал «ошибкой ложной основательности». К сожалению, это весьма распространенное явление. Думаю, у каждого из нас есть свое кладбище из неизученных предметов – к которым мы в свое время побоялись подойти слишком халатно. Как избежать этой ловушки?

Во-первых, не нужно ни к каким авторам, книгам, темам и сферам относиться чересчур почтительно – точнее, перед знакомством с ними лучше снижать градус ожиданий. «Это же сам Аристотель! Господи, я сейчас буду его читать! Его! Я! Страшно-то как, волнительно-то как!», «История Китая! Такой огромный Китай! Такая огромная история! Такая огромная книга! Такой маленький я!».

Вот не надо этого. «Ну Аристотель и Аристотель», «ну Китай и Китай» – с таким настроем изучение пойдет легче, потому что порог входа в тему будет снижен.

Во-вторых, не нужно читать предисловия. Предисловия – главный враг читателя. Ну если уж совсем непонятно, о чем книга и что за автор, пролистайте его, пробегите глазами по диагонали. Минута, максимум две – и переходите к содержанию. Авторские вступления тоже можно опустить. Мы же никогда не читаем правила пользования эскалатором перед тем, как на него ступить, правильно?

В-третьих, не нужно каждый раз отвлекаться на сноски – их прочтение прерывает и затягивает основное чтение. Нужно понимать, что каждый новый автор или тема заставляет мозг испытывать стресс – потому что мы поставили перед ним новую задачу. Ему, мозгу, тяжело – он хочет отвлечь нас, чтобы мы дали ему передышку. А тут – сноска! Если она внизу страницы, то еще ничего – а если она в конце книги, то у организма появляется несколько секунд, в течение которых он подселяет к нам выгодные ему (не нам) мысли: «А вдруг тебе что-то написали в соцсетях, а не хочешь чаю, а сколько весит солнце».

Сноски нужно читать скопом, когда их накапливается штук десять-пятнадцать. «Но я ведь уже не помню, к чему они отсылали, на какое место они были даны». Ну нет и не надо – невелика потеря.

В-четвертых. Главное. Не нужно пытаться вникать в каждое слово. Ни в коем случае. Вчитываться вообще ни во что не нужно – по крайней мере, при первом прочтении. Если читаете с бумаги, можно аккуратно отчеркнуть заинтриговавший фрагмент и написать на полях краткую маргиналию вроде «перечитать» или «разобраться». Главное – не нужно бояться упустить что-то важное – вы упустите гораздо больше в том случае, если забросите прочтение на третьей странице.

Задача при первом прочтении – забраться как можно дальше. Все понять – это ложная цель. Понять хоть что-то – вот цель, достойная настоящего интеллектуала.

В-пятых, не нужно стесняться пролистывать то, что не нравится или не понятно. Не стопоритесь – идите дальше. Наша задача – удержать интерес, которому сопротивляется все естество. Это мы, только мы хотим знать больше. Наш патос не хочет знать больше – он хочет только жрать и спариваться. Застрянем на сложном фрагменте – и патос победит логос.

Также не нужно стесняться читать с середины. С конца. По диагонали. Справа налево. Задом наперед. Нужно стесняться только того, чтобы не читать – но и этого, если честно тоже не нужно стесняться. Давно не брали в руки шашек (то есть книг) – ну и не беда, зато сегодня взяли, молодцы.

И уж совсем глупо комплексовать из-за того, что книга не дочитана. Хуже, если она не начата. «Надо подготовиться, выделить время – такую важную тему нельзя изучать между делом». Можно.

В-шестых, не нужно бояться переходить от книги к книге, статье, видеоролику и прочему в любом порядке. Открываете, например, Платона – а у него упоминание гераклитовцев. Открываете Гераклита, чтобы понять, о чем речь, а у него претензии к Ксенофану. «Кто это такой, что-то знакомое…». Листаете Ксенофана – в сносках информация о том, что он повлиял на элеатов. Смотрите элеатов – они, мол, дали первое определение бытия. Кстати, а что такое бытие – смотрите энциклопедическую статью. Там ссылка на понятие существования – переходите на нее, а потом на экзистенциализм. Там Кьеркегор, Камю, Сартр. Сартр – писатель? – хм, что у него есть из малой прозы? Вот рассказик «Герострат», вроде небольшой. Читаете, скучно. Кстати, а чей храм сжег Герострат? А, Артемиды. Кстати, а чьей дочерью была Артемида? Натыкаетесь на упоминание догреческого матриархата – скачиваете Бахофена и Гимбутас. У последней видите упоминание об индоевропейцах. А где они вообще зародились? Смотрите теорию Иванова-Гамкрелидзе. Краем глаза видите, что у Иванова на ютубе много роликов. Смотрите: хм, что-то о Велимире Хлебникове. Листаете, видите указание на футуризм, смотрите историю. Маринетти, Муссолини. О, кстати! А чем фашизм отличается от нацизма? Оккультный рейх, ариософия, Анненербе, Герман Вирт, Дугин, старообрядцы, сектанты, хлысты, Распутин, Пуришкевич, IV Дума, Первая Мировая, Эльзас-Лотарингия, Бисмарк, Парижская коммуна, история Франции, Каролингское просвещение, Карл Великий, императрица Ирина, иконоборчество, Максим Исповедник, Византия, юродство, Диоген Синопский, Антисфен, сократики, Сократ, Платон – оп-па, с него ведь и начинали, теперь стало понятнее…

Вот он – идеальный вечер мудрого человека.

Но не лучше ли вместо серфинга по ссылкам просвещаться последовательно и вдумчиво – с основ, с начал, с фундамента? Да, можно – конечно, так лучше. Но только при одном условии – если за пазухой имеется парочка философских камушков, то есть если в запасе есть хотя бы лет триста. В ином случае – нет.

Иначе будет так, как написал Секацкий: «Застрявшие в предисловиях, унесенные ветром неосуществимой гиперфундаментальности пополняют ряды аутсайдеров, глубоко несчастных в своей нереализованности». Оно нам надо?

Опубликовал на неделе большой текст о Новом Завете на 90 тысяч знаков. В нем подробно разбирается тезис о том, почему христианство не имеет никакого отношения к светскому гуманизму последних веков.

Подвергается рассмотрению Нагорная проповедь, которую до сих пор принято воспринимать в качестве образца миро- и человеколюбия. Я показываю, что ее смысл совершенно иной. Слова Иисуса касались только тех, к кому он обращался тогда, в 30м году – речь была не проповедью, а методическим пособием рекрутированным близ Капернаума неофитам.

Также исчерпывающе изложены четыре новозаветных императива – требования веры, надежды, любви и бодрствования. Никаких домыслов, никаких отсылок к еретикам и гностикам – только новозаветные цитаты и святоотеческие толкования.

Главный вывод: благочестивая добродетельная жизнь в благодарности богу, труде, благотворительности, культурном и духовном развитии (словом, все то, что сегодня понимается под христианской жизнью) не имеет никакого отношения к тому, что говорил и, главное, чего хотел Иисус.

Текст доступен для патронов двух высших тиров. Как обычно, перечислю их поименно:

Патроны-Метафизики M M, E.Abw, Дарья Москаленко, Real Human Bean, Sergey Donskoy, Быть, Ravil Bildanov, Nick Karpuzov, Eso Terikwa, Тимофей Чернышов, Айнур Абдуллин, Андрей Иванов, Constantine Kosmynin, Константин Викторов, Иван Гаврилов-Астафьев, Иван, Alexma, Михаил Демьяненко, Alex X, История России, Никита Гироскоп, Vened, Vladislav, Вонифатий, Александр Черевков, Алексей Деркачёв – большое спасибо за подписку!

Патроны-Теурги Максим Бегун, Alexander, Fabulous Bill, Иван Иванов, Denis Evdokimov, Beresklet, KapitanKukan, Vladimir S, Иван Зотов, Рустам Кашапов, Иван Мищенков, George O., Philellin7, священник Василий Корда, Семён Попов – вам особое почтение и благодарность!

Во вторник опубликую маргиналию к Джону Леннону – о том, в чем правые будут вечно проигрывать левым.

Маргиналия к Леннону

«Вообрази – это совсем нетрудно:
Нет государств.
Не для чего убивать и умирать,
И религий тоже нет.
Вообрази: все люди
Живут себе мирно.

Ты можешь сказать, что я мечтатель,
Но я не один.
Я надеюсь, однажды ты будешь с нами,
И мир станет одним целым.

Вообрази (мне интересно, сможешь ли):
Нет имуществ.
Нет причин для жадности и голода.
Братство всех людей.
Вообрази: все люди
Сообща владеют миром.»

(Мой перевод песни «Imagine»)

Беда идеологии консерватизма в том, что, в сравнении с левыми (и либералами), правые воззрения выглядят до боли уныло. У консерваторов могут быть привлекательные лозунги типа патриотизма, национального достоинства, культуры, веры, семьи, честного труда и прочего, но в одном они автоматически проседают: они не сулят людям счастья. То есть они не рисуют идеальных картинок будущего – такого, которое бы принципиально отличалось от прошлого и настоящего.

«Сейчас у нас рост экономики 1% в год, а мы сделаем 3%, а может и 4!», «сейчас налог на продажи составляет 15%, а мы сделаем 13,75%, и это позволит нам увеличить предпринимательскую активность на 4% и тем самым создать 102000 рабочих мест!». Все это может быть правдой и даже иметь у избирателей успех, но только в одном случае – если электорат достаточно здравомыслящ.

Конечно, консерваторы могут апеллировать и к чувствам – например, говорить о том, что «укрепив семейные ценности, мы вернемся к старым добрым временам». Но беда старых добрых времен в том, что они уже когда-то были – но реальность не превратилась в сказку.

А что предлагают левые? Если предельно сужать их программу, то они предлагают Сказку, Мечту – о чем-то принципиально новом. Новом не в смысле качества жизни, а в смысле нового типа жизни. Левая идеология настаивает на том, что сможет изменить человека как такового. Она про то, что мир может быть иным – экзистенциально, субстанционально иным. Вчитаемся в Imagine – в главный, на мой взгляд, левый текст: он замечателен тем, что выражает не только букву, но и дух социализма. Он ведь не про, что война запрещена, границы открыты и голод побежден благодаря мудрой социально-экономической политике. Нет, речь о ином мироощущении у людей иного типа. Это видно уже по названию, ведь imagine – это нечто между представь, вообрази и помечтай. Слово imagine даже звучит обворожительно – от него будто веет теплотой.

Консерватизм никогда не сможет предложить человеку ничего похожего – если только не уйдет в религиозный фундаментализм. Но любой фундаментализм является революционной идеологией, пусть и прикрывающейся образами мифологического прошлого. Его пафос в том, что, мол, давайте все отменим, всё переделаем – точнее, всех переделаем. Нормальный же консерватизм говорит о приоритете количественных изменений над качественными – и потому слаб перед бессмысленными мечтаниями об ином типе существования, о преображении человека.

Корень проблемы непривлекательности правых в том, что они отказываются называть вареньем дерьмо, тогда как левые мечтают о волшебном превращении дерьма в варенье. Консерваторы, в отличии от своих противников, говорят правду: мол, максимум, что мы можем – это улучшить то, что было и есть. Мы можем сделать улицы более безопасными, доходы – более высокими, образование – более современным, добродетели – более престижными. Мы не сможем победить человеческие пороки – потому что они «слишком человеческие», но мы сделаем так, чтобы эти пороки минимально вредили и даже помогали обществу. Например, мы не будем мечтать об искоренении алчности. Напротив, мы даже дадим ей волю – пусть каждый богатеет – но мы не допустим, что алчность нарушала свободу и справедливость. Мы не уверуем во всеобщую духовную чистоту – но мы поставим заслон откровенному аморализму, отведя ему место на обочине жизни. Мы не обещаем мира во всем мире – но мы готовимся к войне именно потому, что хотим мира.

Не люблю В.С. Соловьева, но одна его цитата чудо как хороша: «Государство существует не для того, чтобы превратить земную жизнь в рай, а для того, чтобы помешать ей окончательно превратиться в ад» (цит. по «Философии неравенства» Бердяева). Левые возражают: «А давайте попробуем создать рай! У нас есть интересные идеи, но они потребует искоренить…» – вот с этим умонастроением ничего, увы, не поделать. Человек как сущность и мир как явление не могут удовлетворить никого из нас – и каждый, полагаю, не раз пытался придумать сценарии всеобщего преображения. Грандиозные идеи тотального передела могут быть сколь угодно различными – хоть мессианскими, хоть ницшеанскими, хоть марксистскими – но все они упираются в наши видовые ограничения. Консерватизм как политическая философия хорош тем, что понимает эти ограничения – но плох тем же самым как политическая идеология: он уязвим для критики.

Тем паче, уязвим политический национализм – «национальность – это неприлично, нельзя делить людей, главное, чтобы человек хороший был». По сути, предлагается следующее: сделать вид, что национальность не имеет значения. Но если это так, то почему же одни этносы до сих пор притесняют другие – и что с этим делать? Националисты всего лишь пытаются сказать, что если проблема этнических конфликтов существует, ее нужно принимать, а не отводить глаза. «Нет, это выдуманная проблема, нужно быть выше предрассудков». Видимо, жертвы этнических чисток должны перед смертью утешать себя тем, что не имеют предрассудков, что они лучше тех, кто их убивает – и петь ленноновское Imagine.

Вот аналогичная частная ситуация: у девушки проблемы со здоровьем (а также личной жизнью) из-за серьезного лишнего веса. Она идет к врачу – он говорит: вы неправильно питаетесь. Она обижается на такую бестактность и идет ко второму. Потом к третьему, пятому, десятому – и слышит то же самое. А потом заходит к специалисту по оттопыриванию чакр – и тот говорит ей, что у нее сильная аура и зашибенная энергетика, и что ее имя в сочетании со знаком Зодиака предвещает ей астральные страсти и космические богатства – надо только снять порчу. Девушка выходит счастливая – наконец-то нашелся человек, который не ругает ее за прожорливость, а видит ее средостением биокосмогонических первостихий. Теперь можно продолжать питаться в прежнем объеме, но уже с радостью и гордостью.

Консерваторы похожи на врача, который говорит неприятную правду и предлагает адекватное лечение. Левые и либералы (включая либертарианцев) предлагают составить гороскоп и снять порчу. Беда только в том, что если побеждают последние, то плохо становится всем – лишь оттого, что нашлось достаточно глупых и невоздержных людей, которые решили предпочесть критическое мышление некритичному воображению.

«Вообрази…». Нет. Не стоит.

Ответ каналу Быть опубликую завтра, сегодня занят, увы

Об одной работе Максима Велецкого (1)

Получил несколько настойчивых просьб прочитать и прокомментировать новую статью Максима Велецкого про нравственность и христианство. Работа доступна для подписчиков его Бусти / Патреона, так что вам придётся или поверить мне в этой разгромной рецензии или подписаться, чтобы составить собственное мнение

Начну с вводных: Максим философ и Максим придерживается мнения, что человек добродетелен, может и должен совершенствовать себя. В новой работе, Максим препарирует этическое учение Христа, чтобы показать — оно совсем не этическое. Не в том смысле, что оно безнравственно, нет. Лишь в том, что оно ведёт человека к другой цели, отличной от построения идеального общества на Земле и мира во всём мире.

Нельзя сказать, что Велецкий не прав. Наоборот, этика действительно никак не связана с благодатью. Однако, на этом плюсы работы заканчиваются, т.к. парадоксальным образом, он пытается обосновать эту мысль, базовую для всякой христианской церкви, совершенно окольными путями. Христос у него подаётся в виде полевого командира (привет, Юлия Латынина), но и это лишь меньшая из бед. Главное, что основным источником для понимания слов Христа, Максим выбирает принцип ... *барабанная дробь* — «ну это же очевидно!».

Вот это самое «очевидно!», заставляет его многократно, буквально на каждой странице, ошибаться в христианском учении, выдавая пассажи вроде «эти слова Иисуса [Мк. 13:1-33, прим. Быть] невозможно истолковать как послание будущим поколениям», игнорируя, что уже второе-третье поколение христиан трактовало их именно так. Хватает в тексте и фактических ошибок, которые выдают слабое знание евангельского текста, как уверение, что «ведь недаром … он [Христос, прим. Быть] триумфально въедет в столицу и войдет святая святых Иерусалимского Храма».

Об одной работе Максима Велецкого (2)

В целом, читая Максима, сложно избавиться от ощущения, что это все пишет какой-то либеральный пастор вроде почившего Спонга. Почерк тот же: ноль внимания истории или взгляду церкви, главное, что его волнует — это его собственный «экспертный» взгляд, который он продает как «очевидный». Не знаю как вам, но мне скучно читать таких пасторов и других лидеров с замашками сектостроителей. Не скажу, что Велецкий такой, но эта работа явно принадлежит к такому типу говорения

Не буду разбирать все 34 страницы, т.к. для этого пришлось бы написать не меньше. Скажу лишь, что начиная за упокой, заканчивает Велецкий на той же ноте, вставая на кафедру и предлагая очередной «очевидный» взгляд на христианское учение в качестве нормативного и истинно правильного. Хочется обратиться с очевидным советом: Максим, для того, чтобы быть убедительней в этой роли, вам стоит как минимум отказаться от светского статуса и объявить себя пророком или контактером, это добавит хотя бы какой-то вес вашей позиции

Самое главное, что в этой словесной лазаньи, где вместо слоев — мешанина и самомнение, Велецкий ухватывает суть христианства, говоря, что дела ничего не значат в этой парадигме, но Христос требует их и требует в таком объёме, что выполнить их человеку невозможно. Другое дело, что выводы, к которым он приходит и которыми обосновывает эту позицию говорят о нём, как человеке, который находится вне Церкви, не понимая и не видя ничего, кроме форм.

2000 лет назад, такие же философы, как Максим, на полном серьёзе заявляли, что христиане проводят свальные пирушки (они же называются вечера любви, а что там ещё может быть, кроме оргий, это же очевидно!) и занимаются каннибализмом (по слухам, они там едят и пьют человеческую Плоть и Кровь, очевидно, что младенцев!). В общем, можно сказать, что в определённом смысле Велецкому действительно удалось достичь уровня античной философии в её понимании христианства.

Хочу предложить вашему вниманию, во-первых, статью «По ту сторону добродетели и порока» интереснейшего русского мыслителя Максима Велецкого. @velnotes Выложена она, правда, только на Патреоне (кстати, подписывайтесь на него, там много чего ещё есть любопытного). А во-вторых, рецензию на эту статью от Алексея, @eto_b моего доброго друга и честного христианина (тоже подписывайтесь, он пишет очень ярко и остро).

В своём тексте Максим весьма точно описывает самую суть христианского учения, а Алексей вполне заслуженно критикует это изложение за излишнюю опору на "очевидность". Что тоже верно, ведь "очевидное" не обязательно является "правильным". Познавательно наблюдать за развернувшейся полемикой, тем более, что Максим уже готовит ответ.

Особенно интересно с этими текстами будет ознакомиться в связи с грядущими лекциями Франсуа Ландрина по истории авраамических религий.

Алексей, автор канала Быть, являющегося, по сути, настоящей социологической лабораторией в области современной религиозности (на нем выходят интервью с людьми необыкновенно разных взглядов), написал рецензию на мою работу по Новому Завету. Рецензию можно прочесть выше.

К сожалению для вас, уважаемые читатели, и мне придется просить вас поверить на слово – ведь саму работу я здесь не публикую.

Автор сам признался, что прочел ее вынужденно – по просьбам других патронов (коим является и сам Алексей – причем одним из первых, за что я ему не перестану быть благодарным). Ведомый этими просьбами, он написал рецензию – но по мне так лучше было вообще воздержаться от отзыва, чем публиковать его в таком виде.

Увы, почти все претензии сводятся не к содержанию текста, а к его тону. Во-первых, я якобы обосновываю свои доводы их «очевидностью». Представим себе текст на 13400 слов, который состоит из одним утверждений без доказательств (каждое из которых начинается с «очевидно, что»). В этом объеме я бы мог описать всеобщую историю всего. Утверждаю, что так не делал: каждый тезис разбирался предельно подробно, с опорой на цитаты из Писания и их толкования в Предании. Так что видение Алексея – это лишь его видение.

Единственный, пожалуй, тезис, который я не стал доказывать, ограничившись «очевидностью», состоял в том, что Иисус был не обычным проповедником, а вождем иудейского национального сопротивления. Да, этот тезис я не стал развивать, потому что он не имел отношения к теме работы. А тема… процитирую самое начало:

«В этой главе мы будем подробно заниматься содержанием Нового Завета, чтобы доказать ранее [в других публикациях на платных сервисах] заявленный тезис – что христианство нельзя воспринимать как моральное учение. При этом нас совершенно не будет интересовать историческая сторона вопроса. Для меня очевидно, что Иисус видел свою миссию в двух ипостасях: религиозно-политической и эсхатологической. Первая заключалась в освобождении еврейского народа из-под римского ига, а вторая – в пришествии Мессии, в победе в космической битве и завершении мировой истории. И все, что Иисус делал до входа в Иерусалим, нужно рассматривать именно через эту призму.

Не умаляя ценности исторических исследований евангельских событий (большинство из которых указывает на многочисленные фактические ошибки и противоречия Нового Завета), наш предмет – это судьбы этики, а потому для нас важно не то, что реально происходило с 30-го по 33-й год в Иудее, а каково содержание мировоззрения, родившегося на основе этих событий.»

Это отправная точка – и здесь я пишу не «очевидно», а «для меня очевидно». Почувствуйте разницу.

Действительно, главная идея, которую я провожу в этой и других главах состоит в следующем: я противополагаю друг другу два мира, два идеала, два сознания – во-первых, античную добродетель и, во-вторых, христианскую святость. Я настаиваю, что между ними пролегает пропасть – и нападаю я отнюдь не на идеологию Нового Завета (чего на нее нападать-то? за что?), а только на то, что в современном мире добродетель подменяется святостью, в результате чего страдает и моральная философия, и христианство. То, что мне кажется крайне важным для сегодняшнего дня, остается за бортом массовой культуры, а именно малоизвестны и кардинальные добродетели Платона, и «золотая середина» Аристотеля, и атараксия Эпикура, и humanitas Цицерона. Кстати, выдержки из этой работы о взаимоотношениях этики и религии я уже публиковал (тут семь частей, посмотрите, будет понятно, о чем текст).

Самое интересное, что Алексей с главным тезисом согласился: «Нельзя сказать, что Велецкий не прав. Наоборот, этика действительно никак не связана с благодатью.»

Что же автор ставит работе в упрек? Он упоминает о фактических ошибках (и даже приводит одну из них – ошибку признаю, в святая святых Иисус не входил, автору спасибо): таковые встречаются и у более именитых авторов даже после научной редактуры. Не ошибается тот, кто ничего не пишет.

Но главное обвинение – в том, что я выдаю собственный взгляд за истину. Тут уже Алексей явно переходит на личности, приписывая мне самомнение и видение своего взгляда как «нормативного и истинно правильного». Хм. Цитаты из Писания занимают пятую (!) часть текста, а церковные толкования еще процентов пять. Видимо, цитаты я даю одни, а комментарии – ровно противоположные. Так что ли? Или все-таки я действительно опираюсь на текст? Разбирая ключевые моменты, я даю разные цитаты. В том числе те, которые противоречат моей позиции. То есть я не выбираю только то, что мне удобно, а сравниваю. И, как мне кажется, вполне объективно.

Тем более удивительны следующие слова Алексея – прошу следить за руками: «Самое главное, что в этой словесной лазаньи, где вместо слоев — мешанина и самомнение, Велецкий ухватывает суть христианства, говоря, что дела ничего не значат в этой парадигме, но Христос требует их и требует в таком объёме, что выполнить их человеку невозможно». Значит, суть я все-таки ухватил. Но нет, далее следует: «Другое дело, что выводы, к которым он приходит и которыми обосновывает эту позицию говорят о нём, как человеке, который находится вне Церкви, не понимая и не видя ничего, кроме форм.»

Так, что-то я не уразумею… Я ухватил суть христианства (видимо, благодарю самомнению и выпячиванию субъективного взгляда), но при этом не вижу и не понимаю в нем ничего, кроме внешних форм. Это как понимать? И как так получилось, что словесная лазанья из мешанины и самомнения оказалась вполне съедобной? Может, потому, что ваш покорный слуга все-таки разобрался в вопросе и не слишком ошибся в выводах?

Самым странным местом в рецензии является последний абзац, где автор Быть ставит меня в один ряд с античными критиками, производившими кровавые наветы на христиан. Где, в каком месте я хоть одним словом оклеветал христиан? Разве я хоть что-то поставил им в вину? Или это был чисто риторический прием – типа, в конце должно быть что-нибудь емкое и хлесткое? «Они плохие, потому что ведут себя плохо» – это самый ничтожный аргумент, до которого я никогда не опускался. Может, я понадергал цитат, выбрав только самые неоднозначные – как делают антихристианские авторы? Нет, я и этого не делал. Так что финал рецензии содержит прямую ложь. Да, это именно ложь – к счастью, единственная в тексте Алексея.

Ну и самое главное. Дистанция, которая отделяет мировоззрение автора от моего, была проговорена самим уважаемым оппонентом в прямом обращении: «Максим, для того, чтобы быть убедительней в этой роли, вам стоит как минимум отказаться от светского статуса и объявить себя пророком или контактером, это добавит хотя бы какой-то вес вашей позиции». Это ключ. Для автора Быть сила слова основывается на причастности сверхчеловеческой инстанции – а потому нужно объявить себя ее глашатаем. Но в моем мире аргументация ad auctoritatem, равно как и ad hominem не имеет никакого значения.

Потому позволю себе ответное обращение: Алексей, мы не в армии, не в масонской ложе и не на зоне: здесь не имеют значения звания, градусы и масти. Здесь имеют вес факты, качество аргументации, связность выводов, умение работать с источниками, герменевтика текста и интеллектуальная интуиция. Иначе говоря, светская парадигма оценивает качество умозрения, а не источники откровения. В этой парадигме Пифагор, придумавший свою теорему, и мальчик-раб из платоновского «Менона», который ее доказывает, находятся в одном статусе – потому что важно не то, кто говорит, а то, что говорится.

При этом я не призываю автора разбирать работу подробно – мол, сделайте большую рецензию, тогда поговорим предметно. Уверен, у Алексея достаточно дел помимо этого: «Не буду разбирать все 34 страницы, т.к. для этого пришлось бы написать не меньше». Смысл моего ответа в другом: показать, где уважаемый оппонент сместил акценты. У него вышло так, что работа состоит из голословных утверждений и вольных толкований. На мой взгляд, там нет ни того, ни другого. Она, как мне представляется, и фактична, и логична.

Максим Велецкий подробно (очень подробно) ответил на мои претензии к его работе. Рекомендую к ознакомлению для формирования комплексного впечатления.

Для желающих сэкономить время и положиться на моё субъективное мнение, сведу смысл к последним фразам: «У него [автора канала Быть, прим. Быть] вышло так, что работа состоит из голословных утверждений и вольных толкований. На мой взгляд, там нет ни того, ни другого. Она, как мне представляется, и фактична, и логична». Собственно, было бы странно, что на взгляд Максима, работа, которая построена чуть больше чем полностью на взгляде Максима, была бы не логичной и не фактичной

Добавить что-то мне сложно: я признаю, что сегодня каждый имеет право на мнение и его выражение, даже на навязывание и требование считать его нормативным. Другое дело, что лично меня подобные работы, построенные по принципу «заявлю тезис — понадёргаю цитат из Библии» не впечатляют. Что не значит, что они не могут впечатлить кого-то ещё

Здесь уже много месяцев не было легкого контента типа текстов про яжедачников или про мемы и анекдоты (ну, разве что недавняя маргиналия к Секацкому была забавной) – осталось одно грузилово. Потому вместо обычного текста опубликую пять заметок из рубрики «Белый шум», которая обычно выходит на платных сервисах раз в неделю. В нее попадает то, что не тянет на отдельную публикацию – по пять мыслишек в выпуск.

Патроны-Метафизики Татьяна Кабанова, math club, Sergey Donskoy, Nick Karpuzov, Михаил Демьяненко, Тимофей Чернышов, Андрей Иванов, Никита Гироскоп, История России, Константин Викторов, E.Abw, Vladislav, Vened, Real Human Bean, Вонифатий, Constantine Kosmynin, Алексей Деркачёв, Alex X, Александр Черевков, Дарья Москаленко, Иван Гаврилов-Астафьев, Ravil Bildanov, Айнур Абдуллин, masha maltseva, M M, Иван, Быть, Alexma, Eso Terikwa – большое спасибо за подписку!

Патроны-Теурги Игорь Андропов, Максим Бегун, Alexander, Fabulous Bill, Иван Мищенков, Рустам Кашапов, Иван Иванов, священник Василий Корда, Vladimir S, Семён Попов, Beresklet, Иван Зотов, George O., Denis Evdokimov, KapitanKukan, Philellin7 – вам особое почтение и благодарность!


Американские книги

Самый ужасный нон-фикшн – американский. Когда читаешь их учебники и научно-популярные книги, то пребываешь в ощущении, что они написаны для альтернативно одаренных.

Во-первых, авторы постоянно приводят в пример конкретных Джонов и Нэнси. «Нэнси, моя соседка, очень милая женщина (о, видели бы вы, какие гладиолусы она выращивает!), как-то сказала мне, что нейрофизиология напоминает ей кактусы – мы долго смеялись!».

Во-вторых, авторы постоянно говорят о своих эмоциях. «Я много думал над этой темой – и однажды мне предложили выступить с небольшим докладом. Я очень волновался и думал отказаться, но потом решил, что выступлю. Никогда не забуду дрожь в коленях перед выходом на сцену!».

В-третьих, авторы постоянно юморят – ведь читателю должно быть весело! Ведь весело – лучше, чем скучно! Легко – лучше, чем трудно! Тише едешь – дальше будешь! Семеро одного не ждут, говорила Нэнси! Апрель с водой, а май с травой – вторил ей Джон!

После каждого абзаца автор будто говорит – «а теперь рекламная пауза!». Гребаный стыд.


Дурные привычки

Небольшой лайфхак о том, как избавиться от мелких дурных привычек. Если хочется перестать употреблять слово-паразит, делать бессмысленное рефлекторное движение (кусать ногти, разминать шею, приминать прическу) или еще что-то в таком роде, штрафуйте себя на 10 рублей за каждый фейл. Сразу берите монетку и выкидывайте в мусор.

В крайней случае можно дать себе небольшую фору – на 3-4 промаха. Раздражающие слова и действия, скорее всего, исчезнут – рублей через 100.


Даешь!

Никогда не понимал лозунги, начинающиеся с «Даешь». Сейчас они стали редкостью, но в советские времена были популярны – «Даешь пятилетку в четыре года», «Даешь власть рабочих» и прочее. Их явно придумывали люди, у которых русский был иностранным. Эти же люди придумали и «Пьянству – бой!», и «лесной массив», и «транспортные средства с включенным проблесковым маячком синего цвета».

Библиофильское

Если вы вдруг загорелись идеей собирать библиотеку, то нужно принять несколько аксиом. Точнее, смириться с ними.

Главное, что нужно понимать заранее – что бумажные книги нужны не для чтения, а для радости обладания ими. Это аксессуар. Потому не стоит расстраиваться, если вы вдруг сделали приобретение, а потом читаете это же издание в электронном виде. Это неважно – главное, что бумажная версия у вас есть.

Второе, что нужно помнить, что собственная библиотека – это роскошь. Куда проще и дешевле найти бесплатную (или, в крайнем случае, бюджетную) электронную версию. Потому и относиться к книгам нужно как к роскоши (см. предыдущий абзац). Более-менее приличная библиотека (даже если не покупать антикварные книги) выйдет в сотни тысяч рублей – потому нужно несколько раз подумать перед тем, как вписываться в этот блудняк.

Но если вы все же решили вписаться, то вот несколько советов, основанных на личном горьком опыте (сейчас я собрал около полутора тысяч книг – мне есть что сказать).

1. Если стоя перед полками в магазине или роясь в интернете, вы раздумываете, купить ли книгу, ценность которой для вас неочевидна (но зато на нее большая скидка), то спросите себя, а взяли бы вы ее бесплатно. Как ни странно, нередко вы даете-получаете отрицательный ответ.

2. Не берите дешевые издания только потому, что они дешевые. Если нет альтернатив, то ладно, но если можно чуть переплатить и взять твердый переплет с нормальной (не газетной) бумагой – не сомневайтесь. Не обязательно брать самый роскошный, но и самый бюджетный лучше обходить стороной. Всякие там Азбуки-классики и другие покеты вам разонравятся уже в момент оплаты. А твердый прослужит еще вашим детям. И даже внукам.

Кроме некоторых действительно качественных серий (например, «Библиотека всемирной литературы» или «Философское наследие»), советские издания – такие же как все советское. Да, сейчас они часто стоят две копейки – тогда как современные дороже раз в десять. Но лучше отдать 500 рублей за хорошее современное издание, чем 50 – за старое.

В студенческие годы я часто затаривался чем попало – на лучшее денег не хватало. В результате сейчас постепенно меняю их на хорошие издания. Сэкономил, блин.

3. Отталкивайтесь от автора, а не от тематики книги. Для получения информации есть интернет.

4. Не переживайте, если поначалу у вас на полках будет много пустого места – мысль о том, что надо его побыстрее заполнить, приведет к импульсивным покупкам. А вот когда места под книги уже не будет (а это случится всего через несколько лет), вы эти случайные покупки, сделанные «для количества», отнесете в скупку.


Оговорки

Некоторые люди слишком фокусируются на своих оговорках. «Я пошел в тернажорный зал… ой, тернажорный! Какой еще тернажорный, что у меня сегодня с речью? Ха, тернажорный, ну я даю!».

Не надо оправдываться, демонстрируя чудеса самоиронии. Дайте себе право ошибаться. Все оговариваются, в этом нет ничего страшного и (за редким исключением) ничего особенно веселого. Тут же поправили себя и заговорили дальше.

Сегодня Константину Крылову исполнилось бы 54 года. В честь этого события его в магазине shop.krylov.ru по промокоду KRYLOV действует трехдневная скидка в 7%. Это прекрасный повод приобрести книги и лекции великого философа и писателя. В последние месяцы увидели свет сразу несколько его произведений (в том числе третий том «Буратины»).

В память о К.А. публикую вторую маргиналию к нему (первую уже постил сюда в начале августа).

Да, конечно, не могу традиционно не перечислить благодетелей, без которых нижеследующий текст появился еще неизвестно когда:

Патроны-Метафизики Вадим Здвижков, Александр Черевков, Константин Викторов, Ravil Bildanov, Айнур Абдуллин, Никита Гироскоп, Vened, Real Human Bean, M M, Михаил Демьяненко, Eso Terikwa, masha maltseva, Андрей Иванов, Быть, Алексей Деркачёв, Тимофей Чернышов, Sergey Donskoy, Вонифатий, Иван Гаврилов-Астафьев, Nick Karpuzov, Иван, Alex X, E.Abw, Татьяна Кабанова, Alexma, Vladislav, Дарья Москаленко, math club, Constantine Kosmynin, История России – большое спасибо за подписку.

Патроны-Теурги Максим Бегун, Alexander, Fabulous Bill, Иван Мищенков, Рустам Кашапов, George O., Семён Попов, Иван Иванов, священник Василий Корда, Beresklet, Denis Evdokimov, KapitanKukan, Игорь Андропов, Philellin7, Иван Зотов, Vladimir S – вам особое почтение и благодарность.

Маргиналия к Крылову (№2)

«Беловежское предательство не было однократным актом, как представляют себе это дело многие, пишущие сейчас о том, как три пьяных кретина уничтожили Страну. О нет, это было бы слишком хорошо. Беловежье – это процесс, а ещё точнее – стиль. <…>
На самом деле весь кайф “молодых реформаторов” состоял именно в том, чтобы всё доставшееся им на фу-фу спустить с шиком. Пустить по ветру одну из величайших стран мира, жизнь и труд сотен миллионов людей – о, таких экспириенсов не знали и римские цезари. Нерон, подпаливший Рим, Герострат, пустивший красного петуха в храм Артемиды, султан, сжигающий Александрийку – всё это были какие-то пигмеи, черви, мураши на фоне пьяного рычащего ублюдка и его гоп-компашки, захватившей власть и куражащейся всласть.» (Из статьи «ЕБН»)

Хотя я не единожды говорил о том, что в оценках прошлого не стоит путать реальность с ощущениями от реальности, это вовсе не означает, что таковые оценки должны быть сугубо фактологичными, то есть полностью очищенными от эмоций. Нет, дело не в том, что эмоции вообще не нужно принимать в расчет – просто они не должны подменять выводы, основанные на здравом рассуждении. Та же советская ностальгия плоха не тогда, когда учитывает личные ощущения, а тогда, когда учитывает только их. Даже у тех, кто по взглядам скорее относит себя к либералам, могут быть приятные воспоминания о советской юности: «Я помню, что мы не чувствовали себя несвободными – напротив, мы смотрели Тарковского и Пазолини, слушали Высоцкого и Биттлов, читали Шаламова и Солженицына, мы смеялись над властью, но не ненавидели ее, потому что были внутренне свободны – как и почти все, кого я помню».

Если такой человек на основании этих воспоминаний скажет, что СССР был страной, где вопреки всему существовали внутренняя свобода и интерес к высокой культуре, а радикализм и озлобленность, напротив, были не в чести, то это (без шуток) будет важным историческим свидетельством – почти фактом, отражающим zeitgeist. Но если он скажет, что СССР был страной свободы, духовности и миролюбия, то это уже будет подтасовкой. То есть важно и то, и другое: и понимание царившей тогда внешней несвободы, и память об ощущении внутренней свободы, объединявшим рядовых людей. В общем, исторические факты сами по себе не составляют полной картины реальности – даже если таковых набирается вагон с немаленькой тележкой. Помнить свои ощущения также полезно – но с поправкой на то, что они является не единственным, но одним из фактов.

Все это важно потому, что 90е годы уже давно минули – а потому стали историей в обиходном смысле слова: тем, что прошло, чего сейчас нет. Естественно, по этой причине они уже обрастают мифами – часто на основе произвольно выбранных фактов. Либеральный миф об этом времени нас мало интересует – потому что либералы ельцинской закваски суть лжецы и подонки. Куда любопытнее то, что и среди людей правых взглядов встречаются совершенно неадекватные оценки того времени. В заслугу 90м ставится антикоммунизм, подъем роли церкви и даже (смешно сказать) внешняя политика – мол, Ельцин ввел войска в Приднестровье и Чечню, помогал абхазам и армянам в войнах против проамериканских Грузии и Азербайджана, грозил США ядерным оружием и даже разрешил марш-бросок на Приштину. Также правые нередко добрым словом вспоминают отсутствие политрепрессий, свободу собраний и СМИ. Ну и многие ужасы 90х списываются на советскую власть – мол, чего ж вы хотели после скольких лет тоталитаризма. Доля правды в этих словах есть – действительно, экономика была развалена задолго до распада Союза, а многие деятели 90х были выходцами из советской номенклатуры. Так что слишком уж разделять 80е и 90е и вправду не следует.

Однако, все эти факты и обобщения не учитывают то самое, о чем прекрасно написал Крылов – стиль. То есть тот самый zeitgeist. Сегодня он непонятен потому, что никакие цифры не могут выразить дух того времени. Крылов очень точно описал его в одном предложении: «Экономическую, социальную и геополитическую доктрину ельцинского правительства можно определить одним словом – кутёж». Стиль 90х (и власти, и поднявшихся из низов коммерсов и бандюков) был не (только) в том, что народ убивали и грабили, гноили и гнобили. Нет – главное, над народом глумились. Это и есть стиль 90х.

Чтобы было понятно, приведем пяток аллегорий. Сделать подлость – это не стиль 90х. Куражиться и гордиться тем, что сделал подлость – это стиль 90х. Изнасиловать, а потом сорвать с жертвы золотые сережки – это не стиль 90х. Вот изнасиловать, сорвать сережки и прижечь сигарету о лицо – это стиль 90х. Поджарить сосиску на Вечном огне – это не он. Помочиться на Вечный огонь – вот это он, стиль как он есть. Разбить скрипку о голову скрипача – это не он. Заставить его разбить скрипку о собственную голову – уже он. Повесить котенка – это не стиль 90х. Повесить его на глазах сиротки, у которого нет никого, кроме этого котенка – это он.

В общем, в 90х считались стильными не цинизм и садизм, а упоение цинизмом и садизмом. Крылов очень верно подметил:

«Было построено общество, в котором деньги можно только украсть, власть можно получить только участвуя в каких-то невероятно гнусных играх, и так далее. Все остальные возможности были просто искоренены. Скажем больше: было достигнуто положение вещей, при котором абсолютно все виды успеха, которые достижимы путём использования общественно-одобряемых средств, успехом считаться перестали. Например, перестали цениться научные звания, военные награды, и так далее. Вообще всё человеческое перестало цениться, если это "не деньги".»

Именно так. Более того, любое понятие, хотя бы издали напоминающее хоть что-то человеческое (не возвышенное, не святое – нет, просто человеческое) выстебывалось с показным сладострастием. Был смешон не только тот, кто служил какому-то важному делу – стране, науке, культуре, искусству. Нет, смешон был всякий, кто просто ходил на работу, потому что в 90е работать было «западлом» – это занятие для лохов. А тот, кто произносил слова вроде «ценностей» или «традиций» или «человечности» или, не дай боже, «патриотизма», тому могли безо всякой иронии посочувствовать также, как в любое другое время сочувствуют инвалиду или душевнобольному. «Несчастный человек! Как он жить-то будет?».

А потом внезапно все это прекратилось. Не с уходом Ельцина, позже. Могу ошибаться, но по ощущениям, вся эта бесовщина прекратилась в 2005м. Первый серьезный удар по стилю 90х был нанесен в декабре 2003го, когда на выборах в Думу с треском пролетели СПС и Яблоко. Какое это было счастье! Да, ежели честно, я до сих пор пребываю в радости от того, что либеральные партии были разгромлены (и с тех пор не поднялись) – тем самым народом, над которым они глумились. Это была победа – без преувеличений. Наша, народная, победа. В тот день я, семнадцатилетний, был безумно счастлив оттого, что я русский.

К слову, народ в 90е не слишком ощущал того, что над ним глумились. Во-первых, людям вообще не свойственно принимать факт собственной униженности – напротив, человек обычно эвфемизирует свое положение. Даже распад Союза никто особенно не заметил – Прибалтику и так считали заграницей, Закавказье и Азию никто не жаловал, а Украина и Белоруссия считались настолько своими, что мало кто мог подумать о запрете русского языка и о проспекте Бандеры в Киеве даже через сто лет. К тому же по советской инерции люди верили в мир без границ – а на границах с Украиной и Белоруссией никто не требовал визу.

Во-вторых, при всех ужасах 90х у людей появилось то, что перекрывало даже намек на ностальгию по Совку – возможности оформить жилплощадь в собственность, читать любую литературу, смотреть американское кино и подходить к полным прилавкам. «Выберемся как-нибудь, и не такое переживали».

Это было правдой. Выбрались – по крайней мере, отчасти. Сначала с экранов исчезли ведущие с раздражающим фенотипом, потом либералы не прошли в Думу, потом на нефтедолларах экономика пошла вверх, а потом стало можно говорить про духовность, патриотизм и даже, хотя и полушепотом, про русский народ. В общем, открытое глумление прекратилось – его сменило равнодушие и хорошо скрываемое презрение. Но хотя бы скрываемое, а не показное.

Сейчас все эти «духовные скрепы» и разговоры про величие России, которая находится в кольце врагов, уже набили оскомину и не вызывают ничего кроме смеха. Но в сравнении с 90ми это все равно, что пандусы для инвалидов в сравнении с «цирками уродов», где этих же инвалидов еще вчера было принято закидывать помидорами.

И в-третьих, народ эту власть все-таки не поддерживал и даже активно ей сопротивлялся – об этом свидетельствуют и результаты выборов, и бесконечные протесты, главный из которых глумливая антирусская сволочь вынуждена была расстреливать танками. И, кстати, прошло время, многое поменялось, а тот народ остался верен себе – даже спустя годы. В 2014м году это отразил Егор Просвирнин в одном из своих самых пронзительных текстов:

«Я – черная ярость Ивана. Я – ледяные слезы Ивана. Я – тщательно сдерживаемая боль Ивана. Я – Новая Россия Ивана. <…> На Донбассе восстала Россия 1993 года, Россия рессантимента, Россия оскорбленного национального чувства, Россия “не вписавшихся в рынок”, Россия монетизированных льгот, депрессивных моногородов и спивающихся ветеранов Чеченских войн. Россия “красно-коричневых”, навсегда, казалось бы, расстрелянная из танков 21 год назад, но на самом деле лишь напуганная, спрятавшаяся за занавеску и все два десятилетия за этой занавеской выжидавшая. <…> Это Россия военных, Россия рабочих, Россия священников, Россия казаков, Россия всех тех, кто был унижен, оскорблен, задвинут на задворки жизни, поставлен перед выбором: или отказаться от мечтаний о русском величии, или пить горькую в компании таких же бедолаг в выцветшем камуфляже, вспоминая дни, когда наши танковые части были расквартированы в Берлине.»

Народ остался собой, а стиль 90х ушел – но следует помнить, каким он был. Что называется, «на будущее», чтобы, как и в случае с социализмом, как говорил Крылов, больше никогда.