Вот и прошла лекция в «Листве».

Было круче, чем я мог представить.
Огромное спасибо всем, кто пришел. Работать в таком месте и с такой аудиторией – счастье для лектора.
Отдельное спасибо руководству книжной лавки в лице Дарьи и Тимура за блистательную организацию.

Грядет вторая лекция. Следите за анонсами.

Фрагмент ответа на вопрос в https://t.iss.one/listva_books

ВОПРОС

Здравствуйте, Максим!
Известно, что при совке мысли практически не было, но стали интересны ваши наработки.
Может ли быть еще одно звено в известной цепочке "Шестов - Розанов - ??? - Галковский"?
Лично считаю, что это может быть Борис Лунин (Неслучайные заметы), но, может, у вас есть иное мнение?

ОТВЕТ

К стыду своему, русскую литературу и философию советского периода я почти не знаю. Несоветских философов было пару экземпляров – и то держали их за безобидность и безопасность. Что делали с неформатными писателями – и говорить нечего. А тут нужно сочетание того и другого – чтобы человек мыслил как философ, но писал как литератор.

Разумно предположить, что продолжателей розановского стиля было немало – но таких, полагаю, срезали на взлете, сразу после первой самиздатовской публикации. Или еще до. Галковскому повезло родиться в относительно травоядные времена – хотя везение тут такое себе. «Спасибо, что не убили».

Из того, что первое приходит на ум – Шаламов. Не по стилю, но по складу ума. Здесь и предельное внимание к мелочам, и понимание своей принадлежности к русской интеллигенции.

А вот за наводку на Лунина – трижды спасибо. Никогда о таком не слышал.

«Не хочу умирать "смертью храбрых"! Лучше уж в постельке, этаким усастым, ушастым зайцем.»

«Лев Толстой не умел молчать. И народ не верил в Толстого.
Бог молчит. И народ верит в Бога.
Как бы с достоинством околеть, как бы не расхныкаться, не дрогнуть в последнюю минуту, уйти бы на тот свет бравым солдатом: ать, два, три...»

А вот хороший эпиграф всему нашему проклятому двадцатому:

«Я перенес две мировые войны и три революции. Я закопал в землю мать и сжег отца. Если доживу, - сожгу брата, жену, сестру. А сколько друзей и знакомых!... Вот тогда-то и сочиню... реквием, да такой, чтобы зловоньем на всю планету. Это вам не Бах и не Моцарт в "белых перчатках".»

15 марта в воскресенье в 18:00 снова буду выступать в «Листве».

Лекция будет посвящена античным стратегиям добродетельной жизни. Буду рассказывать, в основном, о стоицизме и эпикурействе. В первую очередь скажу о том, что обычно ускользает от внимания исследователей – что модный ныне стоицизм имеет и обратную сторону, и что эпикурейство вовсе не означает уход от активной жизни.

Начнем мы с этики Аристотеля – я попытаюсь объяснить, почему она лучшая из всех, что были, есть и будут. В конце поговорим о христианской этике в контексте старого спора Августина с Пелагием.

Как и в прошлый раз, примеры из древних авторов будут помещены в современный контекст. Моральные нарративы античных гениев – это любопытно, но куда важнее подумать, а как жить сегодня, какую этическую стратегию следует избрать нам.

В общем, пересказа античных авторов будет немного (ибо найти такую информацию легче легкого) – сосредоточимся на интерпретациях.

Регистрация будет открыта с пятницы или с субботы. Мы с руководством «Листвы» вновь решили сделать лекцию за донаты, без входного билета. В прошлый раз спрос сильно опередил предложение – зал был под завязку, так что не оттягивайте, бронируйте заранее.

ВОПРОС

Здравствуйте. Как вы относитесь к курсу философии А.Муравьева и Линькова?

ОТВЕТ

Диаметрально противоположным образом.

Муравьев. Если Вы имеете ввиду аудиокурс Андрея Николаевича, то в свое время он мне понравился. Кое-что использовал в работе со студентами – в частности, интерпретацию Анаксимена, в котором он увидел синтез Фалеса и Анаксимандра.

Муравьев обладает важным качеством – он человек остроумный. Преподавать философию иначе нельзя – потому что, вопреки популярному мнению, она – суперживой и супердрайвовый предмет. Понятно, что Муравьев идет по Гегелю и его курсу истории философии. Но ведь важно еще и преподать его нормально. Думаю, если бы он порвал со своей любимой немецкой классикой, он был бы куда интереснее.

Говорю это и из личного опыта – один бывший студент Муравьева однажды устроил нам встречу. Мы отлично пообщались – притом, что не сошлись вообще ни в чем. Но Андрей Николаевич полемизировал крайне дружелюбно. А это тоже хорошее качество – уважительно общаться с младшим коллегой и скрывать раздражение, которое он (то есть я) у тебя вызывает.

Линьков. Я был на презентации его курса лекций, изданного в Питере. Купил, прочел страниц двести и теперь не знаю, что делать с книгой – у меня только один том, то есть подарить ее некому. Дрянь редкая. Дело даже не в материале – а в его отсутствии. Человек настолько увлечен своими мыслями (не особо выдающимися, по типу «как нам начать философствовать, если само философствование еще только начато, а значит не определено»), что не может перейти к курсу философии. Искренне сочувствую людям, которые у него обучались.

Но присутствовавшие на презентации ученики Линькова (и тот же Муравьев), наоборот, говорили о нем с благоговением – и это были не дежурные слова: они до сих пор собираются, общаются и отправляют службы своему Абсолютному Духу. Ну, пускай – главное, чтобы по улицам не слонялись и не безобразничали.

Говорю это с сожалением – там есть очень приятные и талантливые люди, но слушать и читать Линькова, как я лично убедился – вредно для ума.

ВОПРОС

Зачем нужна философия?
В современном мире философию в значительной мере притеснили, появилась структурированная наука. Та же доморощенная психология сейчас выглядит успешнее и бодрее. А с вопросами логики прекрасно справляется математика... Так всё же, для чего нужна философия?
Заранее спасибо за ответ!

ОТВЕТ

Связный ответ нуждался бы в целой серии постов, а потому ограничусь кратким синопсисом.

1. Конечно, сегодня философия уже не решает те вопросы, которыми занималась три века назад. Но обратите внимание на упомянутые Вами науки. Есть психология – и она поставляет кучу научных данных. Но что является предметом психологии?

Бихевиористы считали, что предмет психологии – поведение, а разум, душа, сознание и прочее ненаучны. Они так полагали, опираясь на философию позитивизма.
Когнитивисты, напротив, работают с содержанием сознания, наследуя классической линии континентальной философии.
Гештальт-психологи опираются на понятие целостности – взятой из немецкой традиции.
Гуманистическое направление наследует умеренно левым и либеральным тенденциям 19-20 веков, полагая счастье и благополучие человека высшей ценностью.

То есть. Предмет психологии определяется не психологией, а философией.

С математикой еще нагляднее. Чем занимается математика? Величинами? Античная математика занимались именно ими. А математика Декарта и Лейбница работают не с величинами, а с функциями. Или. Корень из минус ноль тринадцати – это нелогично с точки зрения Пифагора или Аристотеля, а сегодня это вполне законный ход – создать и применить такую вот несуразицу.

Чем занимается математика – это вопрос не к математикам, а к философам, так как цель практической науки определяется не наукой, а философской парадигмой.

2. Научная этика. Почему нельзя бить детей током, чтобы узнать, например, скорость сенсомоторной реакции на боль? Потому что это неэтично. А этика науки определяется не внутри науки, а извне – это философский вопрос.

3. Методы и научные стандарты. Почему составление прогноза погоды, который имеет, как мы знаем, серьезные погрешности, является научной операцией, а предсказание на основе народного календаря – нет? При том, что эффективность может быть вполне сопоставимая? Потому что в основе первого лежит рациональный математический метод, а в основе второго он отсутствует. А почему этот математический метод философичен – см. п.1.

4. Выработка новых понятий. Например. Техника подарила нам виртуальный мир, но что это такое и каков онтологический статус виртуальности? И как нам определить, является понятие отражением бытия – или негласным консенсусом ученых? И, кроме того: понятие является отражением бытия или конструкцией языка? Философия и занимается понятиями – и понятиями понятия – и выработкой метода понимания понятий.

5. Политические, социальные и этические концепции. Тут и так понятно.

А уж если мы возьмем сугубо гуманитарные дисциплины типа искусствоведения или филологии – то там книги можно писать о важности философии для конструирования их эпистемологии.

Как-то так – в первом приближении.

В воскресенье 15 марта в 18:00 философ и писатель Максим Велецкий (https://t.iss.one/velnotes) прочитает у нас лекцию «Стоицизм vs эпикурейство: от Античности до современности».

Сегодня интеллектуальные элиты массово увлечены философией стоицизма, превращающейся почти что в гражданскую религию. Похожее явление наблюдалось в начале Нового времени, когда огромную популярность приобрела эпикурейская философия. О плюсах стоицизма говорится отовсюду – мы же услышим о недостатках и подводных камнях этого тренда, а также узнаем суть учения Эпикура, очищенного от многовековой клеветы.

Лекция начнётся с этики Аристотеля и идеала «золотой середины», также незаслуженно забытого, но не менее актуального в наши дни. В качестве бонуса будет рассказано о споре Блаженного Августина с ересиархом Пелагием – о том, почему его исход обесценил добродетельную жизнь. В общем, нас ждёт большой разговор о нравственных стратегиях прошлого и настоящего.

Вход за любую сумму: https://knizhnaya-lavka-listva.timepad.ru/event/1279522/

Я тут Эпикуром занимаюсь, а в стране запущен конституционный переворот.

Оппозиция уже слилась, назначив акции протеста на 21 марта.

Двадцать. Первое.

Какого года, боюсь спросить???

Двадцать блядь нахуй первое ебаныйврот марта

Сегодня так на всякий случай десятое

боже мой боже мой почему ты меня оставил

Читаю мнения Ницше об античных философах – очень интересно наблюдать, как он игнорирует реальные проблемы, которые они решали.

Ницше о Сократе:

Сократ был недоразумением; вся исправительная мораль, также и христианская, была недоразумением... Самый яркий свет разумности во что бы то ни стало, жизнь светлая, холодная, осторожная, сознательная, без инстинкта, сопротивляющаяся инстинктам, была сама лишь болезнью, иной болезнью -- а вовсе не возвращением к "добродетели", к "здоровью", к счастью... Быть вынужденным побеждать инстинкты -- это формула для décadence: пока жизнь восходит, счастье равно инстинкту.

То, что счастье равно инстинкту при восхождении жизни – это тавтология. Это все равно что сказать, что радость радостна, когда мы радуемся. Проблема ведь в обратном: как радоваться, когда радости нет? Как извлечь из себя радость вопреки обстоятельствам? «Пока жизнь восходит» – ну а когда нисходит, откуда черпать счастье?

Ницше об Эпикуре:

Эпикур - типичный decadent, впервые признанный таковым мною. - Боязнь боли, даже бесконечно малого в боли, не может иметь иного конца, как только в религии любви.

Ошибочка. Никаким декадентом Эпикур не был – он был человеком Модерна. В этом проблема Эпикура – «трезвого среди пьяных» (так Аристотель аттестовал Анаксагора, которого, кстати, Эпикур ставил выше чем даже Демокрита). Он не усталый от боли отшельник и не болезненный гедонист: он идеолог позитивизма до 2 тысячи лет до его появления. Ближайший аналог Эпикура – это Фрэнсис Бэкон.

И этот человек жил среди любимых Ницше дионисийцев – реальных декадентов, не находивших для избавления от ужаса жизни ничего лучшего, как бухать все что горит и пихать во все что движется. А как иначе понимать ницшеанское определение дионисийства?:

...это даст нам понятие о сущности дионисического начала, более всего, пожалуй, нам доступного по аналогии опьянения. Либо под влиянием наркотического напитка, о котором говорят в своих гимнах все первобытные люди и народы, либо при могучем, радостно проникающем всю природу приближении весны просыпаются те дионисические чувствования, в подъёме коих субъективное исчезает до полного самозабвения.

Я хоть убей не понимаю, чего Ницше горевал по утраченному дионисийству, ежели подобную «мистерию» можно узреть на любой сельской вечерине. И он возмущается, что потом пришел Сократ и всех подшил.

Главная странность Ницше в той оппозиции, которую он вывел в последней строке своей автобиографии: Дионис против Распятого. По сути, это оппозиция «дилер против нарколога»: но продают и лечат они одного и того же человека – ту самую «чернь», которую Ницше презирал всю жизнь.

Надо будет отдельный текст сделать – несуразность ницшеанской антропологии меня давно удивляет.

Рассказал в Листве об античной этике.

Все как в прошлый раз: великолепная организация мероприятия, потрясающая публика, замечательные вопросы. Сплошной гедонизм для лектора без примеси эпикурейства)

Всем пришедшим огромное спасибо.

Планируем сделать где-то через месяц еще одну лекцию. Есть и более амбициозные планы, о которых пока умолчу.

Через некоторое время появится видеозапись прошлого выступления про философскую жизнь. Ниже выложу пару сегодняшних фрагментов.

Скажу кое-что по теме. Некоторые выводы, к которым я пришел при подготовке, я не видел у других авторов – не знаю, я ли первым их озвучил, но дошел до них самостоятельно.

Например, по поводу современного увлечения стоицизмом. Я подумал, что жить в эпикурейском космосе (с теорией эволюции, атомами и большим взрывом) и исповедовать стоическую этику – это несколько странно.

Или что Эпикур – это ученый современного типа, притом очень увлеченный наукой, а никакой не сибарит. Об этом я писал в предыдущем посте.

В общем, готовиться было дико интересно. Вновь понял, насколько важно вчитываться в первоисточники (пусть даже на русском), а не верить интерпретациям. Жаль было сокращать написанное – сегодняшняя лекция и так шла почти полтора часа, но изначально материала было куда больше.

Про эпикурейскую атараксию - безмятежность души

Про смысл добродетели и счастья по Аристотелю

Про аристотелевское понятие мужества

Фрагмент обсуждения нравственных устоев - насколько сегодня актуальны моральные категории Античности (вроде порядочности или стыдливости)

После моего ответа на вопрос о курсах философии Евгения Линькова и Андрея Муравьева издатели трудов первого и ученики второго написали свой ответ, в конце которого заочно пригласили меня на свои занятия. Узнав об их реакции, я тут же связался с ними и выразил желание прийти. Представитель издательства не отказался от своих слов.

Мы нашли общий язык и договорились о встрече – в обозримом будущем. Надеюсь, она пройдет позитивно – я со своей стороны настроен максимально конструктивно (другая сторона, насколько я знаю, тоже). Выпьем чаю, пообщаемся о предмете и методе философии. В результате, хочется верить, обе стороны смогут вынести нечто полезное для себя. Мне есть что возразить системе немецкого идеализма (тем более, что я о ней уже писал большом разборе Гегеля) – но, конечно, интересно послушать их точку зрения.

Выносить наши переговоры на публику я не собирался, но общие знакомые спрашивали, почему я не реагирую – потому пишу, что среагировал уже давно и сам инициировал встречу.

Скучная истина (1)

Я не терпеть не люблю разнообразные заплачки на тему «утраты смыслов», «экзистенциальной пустоты», «духовного обнищания» и прочего слащавого экзистенциализма. То есть все то, о чем уже второй век рассказывают консервативно настроенные алармисты. Раньше, мол, была духовность или, напротив, вера в разум и прогресс, а сейчас люди не знают, где искать смысл и куда себя девать. Ибо традиционная религия людей уже не трогает, а вера в разум обанкрочена двадцатым веком. И отсюда берет начало популярность эзотерики, нью эйджа, парапсихологии и прочих продуктов, удовлетворяющих потребность в смысле жизни.

Такие разговоры не лишены здравого зерна. Проблема в том, что подача этой информации совершенно однобока. В этом явлении видится великая трагедия современности – и на нее списываются все издержки современной жизни. «Люди отчуждены друг от друга, рвутся социальные связи» - об этом пишут так, будто в этом есть что-то плохое. «Бог умер, и человек остался наедине с собой» - но если человеку для полноты жизни необходима вера (что в разум, что в Бога) – то проблемы не у эпохи, а у человека. И так далее. То есть все явления последних веков подаются со странным налетом трагичности.

Но то, что со времен Просвещения мракобесия меньше не стало – это, скорее всего, верно. Иначе бы, действительно, всякая антинаучная лабуда (будь то «энергия воды» или «тайный язык древних славян» или сыроедение) не набирала бы столько адептов. В отличии от науки, которая, напротив, не очень-то возбуждает интерес – если не считать техники, но ее мы в расчет не берем, потому что она не про познание, а про юзанье.

И вот с прохладным отношением ширнармасс к науке и падкости на антинауку следует разобраться.

Причины отчасти были сформулированы мной здесь. Но окончательно мне стали ясны причины равнодушия к науке, когда я перечитал Диогена Лаэрция про стоическую клевету на Эпикура. Он писал, что Хрисипп распространял от имени Эпикура фейковые письма, а другие стоики врали про его развратный образ жизни. Я полагал, что дело было только в том, что его путали с гедонистами, но дело, как я сейчас думаю, было в его космологических воззрениях.

А его космос был поразительно похож на «современный». Естественные причины (а не божественный промысел) возникновения природы, сцепления и разъединения атомов в вакууме, отрицание магии и религии, материальность души и так далее. То есть из картины мира была полностью изъята всякая метафизика, всякая художественность, всякая возвышенность.

В космологии Эпикура не было места ни для поэтичной мистики Гераклита, ни для музыкально-геометрической эстетики Платона, ни для строгой теологии Аристотеля, ни даже для полуоккультных допущений Демокрита.

Скучная истина (2)

Потому и тогда, и сейчас такой космос никого не возбуждает – в нем не интересно жить. Любители Античности находят радость в Гераклите, Платоне и стоиках, но не в Эпикуре. Также и сейчас философы наслаждаются Ницше, Гегелем, Хайдеггером (или, на худой конец, Витгенштейном), но никак не исследованиями физиков и космологов.

Все потому, что истина, открытая естественными науками (что Ньютоном, Максвеллом, Шредингером и Курчатовым – что Дарвином, Менделем, Пастером и Павловым) – ужасающе скучна. Не «холодна», не «безбожна», а просто безумно уныла – от всех великих открытий последних двухсот лет нет никакого проку ни уму, ни сердцу.

«Не может быть, чтобы ничего не было выше этого и глубже этого – ученые скрывают либо ищут не там». Так говорит обыватель и бежит осваивать секретные знания атлантов и лемурийцев. Даже философы – и те не лучше искателей «древних истин» и «скрытых возможностей психики».

Спросите при случае знакомого философа, сколько он прочел свежих работ по естественным наукам. Или попросите перечислить открытия, которые были сделаны в этих областях в последние десятилетия (вот я прочел лишь две таких книги и не знаю ни одного открытия, кроме тех, что получали большую огласку – ибо скучно).

Повседневным чтивом для философов должны быть свежие выпуски естественнонаучных журналов – иначе мать всех наук безнадежно отстанет от быстрорастущих деток. Точнее, уже отстала. Никто не хочет читать про ультрафиолетовое излучение импульсно-периодических разрядов в инертных газах или спектральные оценки параметров циркумполярного вихря. Хотя это, вообще-то, исследования онтологии (того, что есть и как устроен мир).

«Это не дело философа: философия осмысляет сущее как таковое и природу мышления о сущем, она выше узких изысканий во второстепенных отраслях знания». Ну-ну.

Лимонов (1)

Умер Лимонов. Это странно – сам он был уверен, что доживет где-то до 86, поскольку столько прожили его родители.

Мое отношение к Э.В. менялось раз десять, наверно. Просто потому, что он делал что хотел и писал как хотел. А потому и делал, и писал он зачастую то, что мне было совсем не близко. Выборка его текстов у меня большая – я прочел около 40 книг Лимонова (дома у меня целая полка отведена под него), просмотрел десятки интервью, долгие годы читал его блог. Итожить его жизненный и творческий путь я здесь не буду – уж очень много чего есть сказать.

Всем, кто пишет на него классические некрологи, я советую прочесть его «Книги мертвых», где он почти никого не поминает добрым словом. В эпиграфе к одной из них он пишет: «Как говорится, о мертвых или хорошо или никак. Но не в этом произведении. Автор не испытывает чувства жалости и потери к тем или иным личностям, покинувшим наш мир.». Эта одна из черт, которая мне в Лимонове безумно нравилась – способность говорить о преставившихся без пиетета, а особо неприятным еще и плюнуть на могилу.

В его личности сошлись сразу несколько дихотомий, которые, собственно оную личность и оформили. Посмотрите на его фото нью-йорского периода: он выглядит как битник или хиппи. Белые костюмы, длинные волосы и прочее жеманство. А уже во Франции и после возвращения из иммиграции совсем другой образ: подкаченный короткостриженный military man. И так во всем.

То он косил под артиста (с ударением на первый слог), то кичился пролетарским опытом. То выпячивал пассивный гомосексуализм, то хвастался мачизмом. То глумился над обывателем (особенно в статьях 90х), то гордился принадлежностью к «простому народу».

К слову о его гомосексуальности. Те, кто знает о Лимонове лишь по интервью у Дудя, не понимают, насколько важна была для него «однополая» идентичность. Когда «Эдичка» вышел во Франции (спустя много лет после написания), книга получила название Le poète russe préfère les grands nègres: «Русский поэт предпочитает больших негров». Как он не пытался изжить этот шлейф, выбор женщин выдавал его предпочтения: ему нравились бритые пацанки (Лиза Блезе, Настя Лысогор, Екатерина Волкова).

Интересно и то, что он совершенно не стеснялся признаваться в педофилии. В тюремном книге «Контрольный выстрел» (глава «Волософилия и волософобия») он живописует совокупление 12-летней девочки с мистическим змеевидным инкубом в кабине лифта. Также любопытно и его презрение к взрослым женщинам (особенно к возрастным) – хотя в книге «Палач» он подробно описывает жесткий бдсм с пожилыми миллионершами (и это не эпизод, а канва книги).

Лимонов (2)

Э.В. был гением самопиара. Каждый свой чих он превращал в рассказ, а тройной чих – в книгу. Из одной в другую книгу тянулись тривиальные истории: мать его в младенчестве клала в ящик из-под снарядов, в самолете на Париж он столкнулся с Настасьей Кински, в отрочестве он от руки переписал три тома Хлебникова, а в Москве сшил костюм из сотен лоскутков.

Интересно и то, что он вообще никогда не отвечал за написанное. Дело не только в сцене с негром. У него можно найти все: либерализм, фашизм, социализм, советчину, антисоветчину, русофилию, русофобию – реально что угодно. Он мог годами восхвалять войну в Чечне, а потом написать текст «Так говорил Аслан» (найдите). Да не перечислишь – к словам он вообще относился легковесно.

Важнейшая характеристика его взаимоотношений с миром крайне проста – он совершенно искренне ненавидел всех, кто лучше него и презирал всех, кто хуже. Никого не любил (себя, я полагаю, тоже) и, главное, никого не уважал. Уважение к людям ему было также чуждо, как психопату сострадание. Он был поразительно, удивительно, феноменально неблагодарным человеком. Те, кто ему помогал – всегда впоследствии атаковались с тройным усилием. Но нельзя сказать, что он вообще ничего не любил – он любил города и здания. Если бы они ожили, он бы их возненавидел или презрел.

Писал он всегда неряшливо, без художеств, без редактуры. Ни одного красивого образа, ни одной игры слов – Лимонов вообще не понимал, что это и зачем. Но при этом читаются его книги отлично. И стихи такие же – особенно поздние – жутко неряшливые, но удивительно живые.

Большинство людей любят его «Дневник неудачника» и «Книгу воды», а у меня свой рейтинг:

5. История его слуги – она куда ровнее, чем две первые книги. История о том, как Лимонов стал мажордомом и даже немного буржуа.
4. Апология чукчей – хороший сборник поздних эссе.
3. СМРТ – военные мемуары.
2. Книга мертвых (все части) – уже говорил: жанр бескомпромиссных некрологов.
1. Анатомия героя – отличная солянка из военных, любовных и политических событий 90-х. Тогда Лимонов был очень правым, левизна вернулась после разрыва с Дугиным.