Условия эффективного изучения философии (8)

Завершаем разговор о жанрах.

Афоризм. В отношении древних составителями афоризмов обычно являлись не сами авторы, а их последователи, оппоненты или доксографы. В чем проблема с этим жанром? Во-первых, он специально литературно обработан и приукрашен. Отчеканен так, чтобы было как можно более емко и остроумно. Соответственно, рефлексия, внутренняя логика позиции философа нам не видна. Когда мы читаем афоризмы, то можем сделать неверный вывод о том, что их автор – это такой стэндап-комик, который прославился резкими и бойкими пикировками с публикой.

Однако, люди редко говорят афоризмами. И то, что приписывается конкретному автору, скорее всего имело другую форму – куда менее художественную. Просто в отсутствии сочинений, история сохраняет только крохи – хотя, возможно, наиболее съедобные. Тем самым реальные воззрения философа искусственно уплощаются.

Это очень заметно на примере Диогена Синопского. В трудах его тезки Лаэртского он предстает помесью клоуна, бомжа и панка. Истории о нем имеют формат анекдотов про Штирлица. Скорее всего, большая часть информации о нем правдива, но одного момента здесь совсем не хватает – глубины. А она появляется, когда мы открываем письма Диогена – в них мы видим спокойного и здравомыслящего моралиста, а не городского сумасшедшего (см. книгу «Антология кинизма», 1984).

В любом случае, афоризмы пишутся не с научными и даже с научно-просветительскими, а с художественными целями – и, повторим, обычно не теми, кому они приписываются.

К слову, самый известный афоризм софистов про то, что человек является мерой всех вещей, мы знаем из диалога Платона – а он, как известно, с софистикой воевал. А потому эта максима более походит на пародирование, чем на изложение софистики.

Упомянув письма, нельзя не сказать пары слов об этом жанре. Когда составителями пособий берутся высказывания Цицерона или Сенеки, взятые из их личной переписки, мы должны понимать, что эта переписка велась с конкретным человеком. И ему философ написал то, что не написал бы другому.

Итак, все эти жанры имеют свою специфику. И именно из первоисточников мы узнаём не столько позиции философов, сколько то, как именно они пришли к своим мнениям – и насколько они были в них убеждены.

Одно дело, когда конкретный тезис рьяно отстаивается, а другое – когда высказывается неуверенно и с оговорками. Но и тот, и другой могут быть перенесены в учебник с одинаковым комментарием: «Он считал, что…». Так, как будто речь идет о кулинарных рецептах – очищенных от «ненужного» контекста. А контекст нужен и важен.

Условия эффективного изучения философии (9)

Завершаем наше очередное эссе из серии «краткость – для слабаков».

5) Последнее условие – ровное отношение к изучаемому материалу. Здесь пойдет речь о нашем отношении к философии – которое, я уверен, должно быть равноудалено от двух крайностей.

Итак, мы заинтересовались всеобщими вопросами, набрались терпения, подтянули знания из смежных областей и начали читать первоисточники. Как же нам относиться к самой философии и ее великим творцам? И как не нужно?

Первая крайность – это излишнее подобострастие. Допустим, мы открыли текст – ни черта в нем не поняли и говорим сами себе: «Это же великий философ, его тексты мудры и прекрасны, а я этого не вижу и смысла слов не понимаю – наверно, я не готов, я незрел и глуп». Ощутив свою интеллектуальную ущербность, мы забрасываем предмет и долго комплексуем по этому поводу.

Вторая крайность – это высокомерие, то есть отношение к философам как к древним дурачкам. По принципу из старого анекдота: как же глупы были наши предки, что не смотрели телевизор – нужно было просто взять пульт и нажать кнопку. Действительно, это забавно – пролистать чудаков, которые не знали самых элементарных вещей: вокруг чего вращается Земля, от кого произошел человек и как получить электричество от течения воды.

Чрезмерное благоговение также неэффективно, как и чрезмерное пренебрежение. В первом случае вы не просто ставите себя в подчиненное положение – вы путаете философию с религией. Философия – человеческое творение. Никаких сверхспособностей у мыслителей не было – только очень хорошие мозги. Но как бы они не были хороши, все равно их мудрость – человеческая.

И если конкретный текст совсем уж непонятен, то, возможно, причина в не слишком большом литературном даровании автора и/или переводчика. К тому же не стоит забывать, что к новому автору нужно привыкнуть: так устроен наш мозг – он не любит новые задачи. Советую подходить к философским текстам разумно и мужественно: их писали не небожители и не пророки.

Но и не наивные фантазеры в тогах – как считают некоторые не в меру наглые (скажем мягко) «прогрессисты». Таковых я встречал среди поклонников так называемой «аналитической философии». Они рассуждают примерно так: «вся ваша старая метафизика – это фигня, конечно, но надо же знать, с чем боролись великие Рассел, Витгенштейн и прочие. Ну прочту уж я ваших греков, поржу.»

Этим товарищам я предлагаю взять, например, «Первоосновы теологии» Прокла и «О первых началах» Дамаския и решить те затруднения, которые возникли у них при объяснении перехода от небытия единого к бытию многого. Даже если такое задание покажется бессмыслицей, то напомню, что многие школьные задачи также большого смысла (как и отношения к реальности) не имели – но их же нужно было решать, чтобы получить аттестат. Так что – вперед, и старая философия будет посрамлена…

Самое разумное отношение к философам – как к старшим товарищам: внимательное и уважительное. Как к наставникам, которые лучше мыслят (скорее всего, действительно лучше), но которых в перспективе можно превзойти, поскольку они такие же люди, как и мы.

И которые писали как раз для того, чтобы их поняли и превзошли, а не чтобы их боялись взять в руки из-за излишнего пиетета. «Не обижайся, дорогой Кант, но, при всем уважении – тут ты какую-то ересь написал…» - это, на мой взгляд, самое правильное отношение к философам прошлого.

А на вопрос «да кто я такой, чтобы спорить с Кантом?» ответьте себе так: «А кто такие Фихте, Шеллинг, Гегель и Ницше, чтобы спорить с Кантом? Да и кто такой был Кант, чтобы спорить с Декартом?». Помните, что это потом они сами стали великими – но когда они начинали философствовать, то делали это на свой страх и риск.

А потому и в данном случае важно придерживаться аристотелевской золотой середины в отношении страха: не нужно ни трусости, ни бравады – осваиваем предмет смело, как и подобает добродетельному человеку.

Дорогие подписчики из Петербурга и области!

23 февраля в 18:00 в уже легендарной книжной лавке «Листва» (Литейный проспект, 33) состоится лекция вашего покорного слуги. Буду рассказывать о том, что такое философская жизнь, чем она отличается от традиционной народной мудрости и чем она опасна. Расскажу о Гераклите, Сократе, Платоне, гедонистах и эпикурейцах, отвечу на вопросы, буду доступен в курилке.

Вскоре на канале «Листвы» появится анонс и ссылка для регистрации на мероприятие. Вход бесплатный (только в этот раз), но не свободный – нужно будет успеть зарегиться. Заодно сможете приобресть отменную литературу, продающуюся в лавке.

Обязательно приходите. Посадочных мест немного, потому не откладывайте на последний день.

Будет круто. Обещаю.

ВОПРОС

Зачитываюсь вашим блогом, очень много правильных мыслей. Чувствуется глубина понимания материала. Тоже увлекаюсь философией, но я самоучка.
Есть уверенность, что мы сегодня находимся на стыке парадигм философии, и что в ближайшее время зародится абсолютно новое мировоззрение. Что думаете по этому поводу?

ОТВЕТ

Благодарю за отзыв.

По Вашему вопросу. Сильно сомневаюсь насчет нового мировоззрения. Точнее, я сомневаюсь в том, что оно может быть и абсолютно новым, и философским. Потому что все базовые ходы уже более-менее открыты. По большому счету, как я сейчас думаю, в философии вообще возможна только одна парадигма – рационализм (который может быть и идеалистическим, и материалистическим, и каким угодно еще). Но философия тем и отличается от иных типов мировоззрения, что оперирует возможностями рассудка. Нефилософские и недофилософские мировоззрения множатся как грибы: одних религий и мистических "синтезов" за последний век было создано столько, что не расхлебать.

Все попытки сделать микс рационализма с религией или мистикой выливались в создание теологии. Неоплатонизм, христианская патристика и схоластика, неотомизм и так далее. Эти гибриды все равно оставались помесью ужа с ежом, поскольку мы прекрасно можем отличить религиозные допущения от логических операций.

Тем более я не могу представить, что какое-то новое мировоззрение может стать настолько убедительным и настолько массовым, чтобы принципиально изменить интеллектуальную жизнь в планетарном масштабе. Сейчас мы наблюдаем фантастический скачок техники – но он стал возможен и без радикальной смены парадигмы.

Но тут уже вопрос о том, какую смену считать радикальной: сейчас доминирует постнеклассическая научная парадигма. От классики и неклассики она отличается, конечно. Но чего-то прям небывалого ожидать не приходится, на мой взгляд. Если только Бог (ежели таковой существует) не явит себя настолько убедительно, что придется пересмотреть вообще все. Но чтобы прогнозировать подобный вариант, нужно сделать религиозные, а не философские допущения.

В воскресенье 23 февраля в 18:00 философ, писатель, член НДП и автор одноименных Тетрадей (https://t.iss.one/velnotes) Максим Велецкий прочитает у нас лекцию «Что такое философская жизнь?»

Философия – это не только теория устройства бытия и методология познания. С античных времен до наших дней под философией также понимается моральная практика и общественная деятельность, то есть особый образ жизни и стиль поведения. Важно то, что философская жизнь - не просто следование традиционным моральным идеалам. Наоборот, обычно это вызов вековым устоям и борьба с ними. Ведь философ – это не тот, кто опирается на традиции предков, а тот, кто эти традиции создает.

На примерах Ксенофана и Гераклита, Сократа и Платона, стоиков и эпикурейцев мы увидим специфику философской жизни – и ее трагичность. В качестве бонуса будет рассказано о всеми любимом гедонизме, причинах его идейного банкротства и трансформации в эпикурейство. Это будет эпиграфом к отдельной, второй лекции – которая будет целиком посвящена учениям Эпикура и стоиков.

Вход за любую сумму (сколько посчитаете нужным, чтобы отблагодарить лектора).

Регистрируйтесь и приходите в гости: https://knizhnaya-lavka-listva.timepad.ru/event/1262475/

Сейчас будет минутка языческой схоластики в древнегреческом исполнении.

Я уже не раз писал о главной коллизии неоплатонической философии – она состоит в невозможности разрешить проблему соединения платоновского Единого (или Блага) с бытием. Потому что если идея Единого есть, то фактом предикации бытия она перестает быть единой. Проще говоря, если в начале мира – Единое, то оно не может существовать. У Платона, как я полагаю, первоначало в виде Блага никогда не выводилось за пределы бытия – в отличии от неоплатоников. На этом они и обожглись – мое мнение об этом (и о неоплатонизме вообще) можно почитать здесь.

И вот у позднего неоплатоника Саллюстия внезапно обнаружил крайне интересное рассуждение о первоначале. Он показывает, почему Благо все же выше бытия (в переводе – сущности).

"Но если бы [первая причина] была Душой, все было бы одушевлено, если бы Умом, все было бы умным, если бы она была сущностью, то все было бы причастным сущности <...>. Но если само сущее есть благодаря благости и причастности благу, то первым необходимо оказывается сверхсущее Благо. Величайший признак этого есть презрение благими душами бытия ради блага, когда они желают опасности ради отечества, друзей или добродетели."

Это – самый сильный и возвышенный аргумент в пользу запредельности, трансцендентности Блага в отношении всего сущего.

Действительно, если первоначало обладает бытием, то бытие в любом случае будет ценнее небытия, просто потому что стоит выше в иерархии универсума. Но тогда человеческая смерть, то есть переход в небытие, является понижением онтологического статуса, даже если человек идет на смерть добровольно и за высшие идеалы. То есть получается, что самая лучшая смерть все равно ниже в иерархии сущего, чем самая позорная жизнь.

Можно было бы обойти этот парадокс идеей посмертного существования в лучшем мире – но это требует уже нефилософского размышления, ибо послесмертие – тема религии. Логически же жизнь лучше смерти, так как в течение первой мы обладаем бытием, а до и после – нет. А раз начало мира – это высшее бытие, то умирать вообще нелогично, ибо человек лишается сопричастности высшим началам бытия.

И спич Саллюстия – о том, что благие души пренебрегают бытием ради блага, так как изначальное Благо выше бытия – действительно очень хорош.

Но главное – не это. Главное, что регистрация на мою лекцию еще открыта. А там никакой трансцендентности и предикации не будет – да, мы много будем говорить о греках, но только для того, что перейти к настоящему времени. Короче, это не скучная лекция о старых мыслителях.

Проходим по ссылочке, регистрируемся и приходим на Литейный 33 в воскресенье 23 числа к 18:00.

Или не проходим и не приходим – и страдаем от вопроса, так что ж такое философская жизнь.

Вот и прошла лекция в «Листве».

Было круче, чем я мог представить.
Огромное спасибо всем, кто пришел. Работать в таком месте и с такой аудиторией – счастье для лектора.
Отдельное спасибо руководству книжной лавки в лице Дарьи и Тимура за блистательную организацию.

Грядет вторая лекция. Следите за анонсами.

Фрагмент ответа на вопрос в https://t.iss.one/listva_books

ВОПРОС

Здравствуйте, Максим!
Известно, что при совке мысли практически не было, но стали интересны ваши наработки.
Может ли быть еще одно звено в известной цепочке "Шестов - Розанов - ??? - Галковский"?
Лично считаю, что это может быть Борис Лунин (Неслучайные заметы), но, может, у вас есть иное мнение?

ОТВЕТ

К стыду своему, русскую литературу и философию советского периода я почти не знаю. Несоветских философов было пару экземпляров – и то держали их за безобидность и безопасность. Что делали с неформатными писателями – и говорить нечего. А тут нужно сочетание того и другого – чтобы человек мыслил как философ, но писал как литератор.

Разумно предположить, что продолжателей розановского стиля было немало – но таких, полагаю, срезали на взлете, сразу после первой самиздатовской публикации. Или еще до. Галковскому повезло родиться в относительно травоядные времена – хотя везение тут такое себе. «Спасибо, что не убили».

Из того, что первое приходит на ум – Шаламов. Не по стилю, но по складу ума. Здесь и предельное внимание к мелочам, и понимание своей принадлежности к русской интеллигенции.

А вот за наводку на Лунина – трижды спасибо. Никогда о таком не слышал.

«Не хочу умирать "смертью храбрых"! Лучше уж в постельке, этаким усастым, ушастым зайцем.»

«Лев Толстой не умел молчать. И народ не верил в Толстого.
Бог молчит. И народ верит в Бога.
Как бы с достоинством околеть, как бы не расхныкаться, не дрогнуть в последнюю минуту, уйти бы на тот свет бравым солдатом: ать, два, три...»

А вот хороший эпиграф всему нашему проклятому двадцатому:

«Я перенес две мировые войны и три революции. Я закопал в землю мать и сжег отца. Если доживу, - сожгу брата, жену, сестру. А сколько друзей и знакомых!... Вот тогда-то и сочиню... реквием, да такой, чтобы зловоньем на всю планету. Это вам не Бах и не Моцарт в "белых перчатках".»

15 марта в воскресенье в 18:00 снова буду выступать в «Листве».

Лекция будет посвящена античным стратегиям добродетельной жизни. Буду рассказывать, в основном, о стоицизме и эпикурействе. В первую очередь скажу о том, что обычно ускользает от внимания исследователей – что модный ныне стоицизм имеет и обратную сторону, и что эпикурейство вовсе не означает уход от активной жизни.

Начнем мы с этики Аристотеля – я попытаюсь объяснить, почему она лучшая из всех, что были, есть и будут. В конце поговорим о христианской этике в контексте старого спора Августина с Пелагием.

Как и в прошлый раз, примеры из древних авторов будут помещены в современный контекст. Моральные нарративы античных гениев – это любопытно, но куда важнее подумать, а как жить сегодня, какую этическую стратегию следует избрать нам.

В общем, пересказа античных авторов будет немного (ибо найти такую информацию легче легкого) – сосредоточимся на интерпретациях.

Регистрация будет открыта с пятницы или с субботы. Мы с руководством «Листвы» вновь решили сделать лекцию за донаты, без входного билета. В прошлый раз спрос сильно опередил предложение – зал был под завязку, так что не оттягивайте, бронируйте заранее.

ВОПРОС

Здравствуйте. Как вы относитесь к курсу философии А.Муравьева и Линькова?

ОТВЕТ

Диаметрально противоположным образом.

Муравьев. Если Вы имеете ввиду аудиокурс Андрея Николаевича, то в свое время он мне понравился. Кое-что использовал в работе со студентами – в частности, интерпретацию Анаксимена, в котором он увидел синтез Фалеса и Анаксимандра.

Муравьев обладает важным качеством – он человек остроумный. Преподавать философию иначе нельзя – потому что, вопреки популярному мнению, она – суперживой и супердрайвовый предмет. Понятно, что Муравьев идет по Гегелю и его курсу истории философии. Но ведь важно еще и преподать его нормально. Думаю, если бы он порвал со своей любимой немецкой классикой, он был бы куда интереснее.

Говорю это и из личного опыта – один бывший студент Муравьева однажды устроил нам встречу. Мы отлично пообщались – притом, что не сошлись вообще ни в чем. Но Андрей Николаевич полемизировал крайне дружелюбно. А это тоже хорошее качество – уважительно общаться с младшим коллегой и скрывать раздражение, которое он (то есть я) у тебя вызывает.

Линьков. Я был на презентации его курса лекций, изданного в Питере. Купил, прочел страниц двести и теперь не знаю, что делать с книгой – у меня только один том, то есть подарить ее некому. Дрянь редкая. Дело даже не в материале – а в его отсутствии. Человек настолько увлечен своими мыслями (не особо выдающимися, по типу «как нам начать философствовать, если само философствование еще только начато, а значит не определено»), что не может перейти к курсу философии. Искренне сочувствую людям, которые у него обучались.

Но присутствовавшие на презентации ученики Линькова (и тот же Муравьев), наоборот, говорили о нем с благоговением – и это были не дежурные слова: они до сих пор собираются, общаются и отправляют службы своему Абсолютному Духу. Ну, пускай – главное, чтобы по улицам не слонялись и не безобразничали.

Говорю это с сожалением – там есть очень приятные и талантливые люди, но слушать и читать Линькова, как я лично убедился – вредно для ума.

ВОПРОС

Зачем нужна философия?
В современном мире философию в значительной мере притеснили, появилась структурированная наука. Та же доморощенная психология сейчас выглядит успешнее и бодрее. А с вопросами логики прекрасно справляется математика... Так всё же, для чего нужна философия?
Заранее спасибо за ответ!

ОТВЕТ

Связный ответ нуждался бы в целой серии постов, а потому ограничусь кратким синопсисом.

1. Конечно, сегодня философия уже не решает те вопросы, которыми занималась три века назад. Но обратите внимание на упомянутые Вами науки. Есть психология – и она поставляет кучу научных данных. Но что является предметом психологии?

Бихевиористы считали, что предмет психологии – поведение, а разум, душа, сознание и прочее ненаучны. Они так полагали, опираясь на философию позитивизма.
Когнитивисты, напротив, работают с содержанием сознания, наследуя классической линии континентальной философии.
Гештальт-психологи опираются на понятие целостности – взятой из немецкой традиции.
Гуманистическое направление наследует умеренно левым и либеральным тенденциям 19-20 веков, полагая счастье и благополучие человека высшей ценностью.

То есть. Предмет психологии определяется не психологией, а философией.

С математикой еще нагляднее. Чем занимается математика? Величинами? Античная математика занимались именно ими. А математика Декарта и Лейбница работают не с величинами, а с функциями. Или. Корень из минус ноль тринадцати – это нелогично с точки зрения Пифагора или Аристотеля, а сегодня это вполне законный ход – создать и применить такую вот несуразицу.

Чем занимается математика – это вопрос не к математикам, а к философам, так как цель практической науки определяется не наукой, а философской парадигмой.

2. Научная этика. Почему нельзя бить детей током, чтобы узнать, например, скорость сенсомоторной реакции на боль? Потому что это неэтично. А этика науки определяется не внутри науки, а извне – это философский вопрос.

3. Методы и научные стандарты. Почему составление прогноза погоды, который имеет, как мы знаем, серьезные погрешности, является научной операцией, а предсказание на основе народного календаря – нет? При том, что эффективность может быть вполне сопоставимая? Потому что в основе первого лежит рациональный математический метод, а в основе второго он отсутствует. А почему этот математический метод философичен – см. п.1.

4. Выработка новых понятий. Например. Техника подарила нам виртуальный мир, но что это такое и каков онтологический статус виртуальности? И как нам определить, является понятие отражением бытия – или негласным консенсусом ученых? И, кроме того: понятие является отражением бытия или конструкцией языка? Философия и занимается понятиями – и понятиями понятия – и выработкой метода понимания понятий.

5. Политические, социальные и этические концепции. Тут и так понятно.

А уж если мы возьмем сугубо гуманитарные дисциплины типа искусствоведения или филологии – то там книги можно писать о важности философии для конструирования их эпистемологии.

Как-то так – в первом приближении.

В воскресенье 15 марта в 18:00 философ и писатель Максим Велецкий (https://t.iss.one/velnotes) прочитает у нас лекцию «Стоицизм vs эпикурейство: от Античности до современности».

Сегодня интеллектуальные элиты массово увлечены философией стоицизма, превращающейся почти что в гражданскую религию. Похожее явление наблюдалось в начале Нового времени, когда огромную популярность приобрела эпикурейская философия. О плюсах стоицизма говорится отовсюду – мы же услышим о недостатках и подводных камнях этого тренда, а также узнаем суть учения Эпикура, очищенного от многовековой клеветы.

Лекция начнётся с этики Аристотеля и идеала «золотой середины», также незаслуженно забытого, но не менее актуального в наши дни. В качестве бонуса будет рассказано о споре Блаженного Августина с ересиархом Пелагием – о том, почему его исход обесценил добродетельную жизнь. В общем, нас ждёт большой разговор о нравственных стратегиях прошлого и настоящего.

Вход за любую сумму: https://knizhnaya-lavka-listva.timepad.ru/event/1279522/

Я тут Эпикуром занимаюсь, а в стране запущен конституционный переворот.

Оппозиция уже слилась, назначив акции протеста на 21 марта.

Двадцать. Первое.

Какого года, боюсь спросить???

Двадцать блядь нахуй первое ебаныйврот марта

Сегодня так на всякий случай десятое

боже мой боже мой почему ты меня оставил

Читаю мнения Ницше об античных философах – очень интересно наблюдать, как он игнорирует реальные проблемы, которые они решали.

Ницше о Сократе:

Сократ был недоразумением; вся исправительная мораль, также и христианская, была недоразумением... Самый яркий свет разумности во что бы то ни стало, жизнь светлая, холодная, осторожная, сознательная, без инстинкта, сопротивляющаяся инстинктам, была сама лишь болезнью, иной болезнью -- а вовсе не возвращением к "добродетели", к "здоровью", к счастью... Быть вынужденным побеждать инстинкты -- это формула для décadence: пока жизнь восходит, счастье равно инстинкту.

То, что счастье равно инстинкту при восхождении жизни – это тавтология. Это все равно что сказать, что радость радостна, когда мы радуемся. Проблема ведь в обратном: как радоваться, когда радости нет? Как извлечь из себя радость вопреки обстоятельствам? «Пока жизнь восходит» – ну а когда нисходит, откуда черпать счастье?

Ницше об Эпикуре:

Эпикур - типичный decadent, впервые признанный таковым мною. - Боязнь боли, даже бесконечно малого в боли, не может иметь иного конца, как только в религии любви.

Ошибочка. Никаким декадентом Эпикур не был – он был человеком Модерна. В этом проблема Эпикура – «трезвого среди пьяных» (так Аристотель аттестовал Анаксагора, которого, кстати, Эпикур ставил выше чем даже Демокрита). Он не усталый от боли отшельник и не болезненный гедонист: он идеолог позитивизма до 2 тысячи лет до его появления. Ближайший аналог Эпикура – это Фрэнсис Бэкон.

И этот человек жил среди любимых Ницше дионисийцев – реальных декадентов, не находивших для избавления от ужаса жизни ничего лучшего, как бухать все что горит и пихать во все что движется. А как иначе понимать ницшеанское определение дионисийства?:

...это даст нам понятие о сущности дионисического начала, более всего, пожалуй, нам доступного по аналогии опьянения. Либо под влиянием наркотического напитка, о котором говорят в своих гимнах все первобытные люди и народы, либо при могучем, радостно проникающем всю природу приближении весны просыпаются те дионисические чувствования, в подъёме коих субъективное исчезает до полного самозабвения.

Я хоть убей не понимаю, чего Ницше горевал по утраченному дионисийству, ежели подобную «мистерию» можно узреть на любой сельской вечерине. И он возмущается, что потом пришел Сократ и всех подшил.

Главная странность Ницше в той оппозиции, которую он вывел в последней строке своей автобиографии: Дионис против Распятого. По сути, это оппозиция «дилер против нарколога»: но продают и лечат они одного и того же человека – ту самую «чернь», которую Ницше презирал всю жизнь.

Надо будет отдельный текст сделать – несуразность ницшеанской антропологии меня давно удивляет.

Рассказал в Листве об античной этике.

Все как в прошлый раз: великолепная организация мероприятия, потрясающая публика, замечательные вопросы. Сплошной гедонизм для лектора без примеси эпикурейства)

Всем пришедшим огромное спасибо.

Планируем сделать где-то через месяц еще одну лекцию. Есть и более амбициозные планы, о которых пока умолчу.

Через некоторое время появится видеозапись прошлого выступления про философскую жизнь. Ниже выложу пару сегодняшних фрагментов.

Скажу кое-что по теме. Некоторые выводы, к которым я пришел при подготовке, я не видел у других авторов – не знаю, я ли первым их озвучил, но дошел до них самостоятельно.

Например, по поводу современного увлечения стоицизмом. Я подумал, что жить в эпикурейском космосе (с теорией эволюции, атомами и большим взрывом) и исповедовать стоическую этику – это несколько странно.

Или что Эпикур – это ученый современного типа, притом очень увлеченный наукой, а никакой не сибарит. Об этом я писал в предыдущем посте.

В общем, готовиться было дико интересно. Вновь понял, насколько важно вчитываться в первоисточники (пусть даже на русском), а не верить интерпретациям. Жаль было сокращать написанное – сегодняшняя лекция и так шла почти полтора часа, но изначально материала было куда больше.

Про эпикурейскую атараксию - безмятежность души