Интересное видео от белорусских товарищей, приятного просмотра!

7 ноября - День Великой Октябрьской социалистической революции.

106 лет назад в России произошла социалистическая революция. Как бы не расценивали последующие поколения этот факт истории, все едины во мнении – это было событие чрезвычайной важности, оказавшее влияние на все мировые социальные и политические процессы 20-го века.

Как это было? И что это было – революция или переворот? Попробуем разобраться, вспомнив последовательно все ключевые моменты, начиная с февральских и мартовских дней 1917 года, названных «Февральской революцией» (в западной историографии – «Мартовской») до 7 ноября (25 октября по старому стилю) того же года. То, что Февральская революция была событием неизбежным и объяснимым, кажется, не вызывает сомнений и не раскалывает общество на два непримиримых лагеря, поэтому начнем свой обзор именно с нее.

Февраль – март.

Итак, буржуазная революция свершилась. У власти Временное правительство, состоящее из представителей буржуазно-либеральных партий. Что интересно, первый состав Временного правительства никем не выбирался, он, скорее, «подбирался» думскими лидерами, фактически – Милюковым. Условная легитимность новой власти смягчалась прямым указанием на то, что правительство «временное» (до назначенных на осень выборов в Учредительное собрание) и уравновешивалась Петроградским советом рабочих и солдатских депутатов, представительным органом, так же сформированным в конце февраля (и также не имеющим в первом составе представителей большевиков).

Апрель.

Равновесие двоевластия, обеспечившее на первых порах какое-то подобие легитимности, оказалось шатким, и первый кризис, в котором оказалось новое правительство, случился уже в апреле. Причина – разница во взглядах на вопросы войны и мира. Временное правительство продолжает декларировать (в том числе и за пределы страны) верность союзническим договоренностям, Петросовет выпускает манифест, осуждающий захватническую политику всех воюющих стран. Итог первого кризиса – выход из правительства «ястребов» Гучкова (военного министра) и Милюкова (министра иностранных дел) и новый состав правительства.

Май.

Образование коалиционного правительства с участием представителей социалистов – эсеров и меньшевиков.

[1/4]

Июнь.

Члены правительства второго состава делают попытку сотрудничать друг с другом. В конце мая была выпущена декларация, поясняющая новый курс: демократизация армии, подготовительные работы к аграрной реформе, обещание «неуклонно и решительно бороться с хозяйственной разрухой страны», стремление к достижению мира. При этом почему-то новый военный министр, сменивший Гучкова – Керенский - так же призывает к продолжению войны. Начинается «Июньское наступление» (или «Наступление Керенского», подробнее об этом здесь: Июньское наступление. Спойлер – наступление быстро переходит в отступление и массовое дезертирство.

Июль.

В июле правительство входит в фазу нового кризиса, оставшемся в истории под названием «Июльские дни» (наша статья об этом: ВЕКТОР (vk.com)). В Петрограде происходит стихийное восстание военных частей, вызванное слухами о скорой отправке на фронт. Восстание подавляется, его организацию приписывают большевикам, правительство разворачивает репрессивную политику по отношению к этой партии.

Август.

Армейские «ястребы» во главе с генералом Корниловым считают, что без радикальных мер не обойтись и пришло время  ввести военную диктатуру. Керенский не соглашается с предложениями генерала, обвиняет его в военном мятеже и арестовывает. Это были не кабинетные разборки, приучать жителей Петрограда к дисциплине  направлялись три дивизии, и противодействие им оказали части красногвардейцев. Правительство, несмотря на несогласие с перспективой диктатуры Корнилова, бездействовало. Тем не менее, ему удается оттеснить в сторону Советы, и, как кажется его членам, покончить с неудобным теперь двоевластием.

Сентябрь.

Созыв Временного Совета Российской республики, представленный либеральными и умеренными социалистами. Большевики бойкотируют это мероприятие – им очевидно, что сотрудничество в данном случае означает отступление от всех пунктов, не входящих в программу либералов. Параллельно происходит радикализация общественного мнения, большевики ведут агитацию и получают большинство в составе Советов крупных промышленных городов (напоминаем – изначальные «Советы» не были большевистскими!).

Вот как описывает лето и осень 17 года и радикализацию общества в своих воспоминаниях Вениамин Каверин, бывших тогда гимназистом-старшеклассником провинциального Пскова:

«…Вовка пришел, когда мы [с братом] ссорились. Сгоряча я объявил бойкот и ему, потому что он заговорил с Сашей. Старшие братья Вовки были большевиками, одна из сестер - меньшевичка, вторая -эсерка, а отец крайний правый, так что у себя дома Вовка, очевидно, не раз встречался с отношениями, сложившимися между мной и Сашей. Тем не менее он отказался поддержать меня. Он сказал, что вопрос имеет принципиальное значение, и предложил устроить товарищеский суд.


…На другой день семинаристы снова схватились с кадетами - открыто, у Летнего сада. Если бы не вмешались милиционеры, дело кончилось бы плохо: хотя палаши полагались только при парадной форме, кадеты не снимали их, а некоторые ходили с ножами.

…Мы возвращаемся из гимназии - Толя Р., семиклассник фон дер Беллен (старший брат Кости) и я. Между Толей и фон дер Белленом - спор долгий, неукротимый, свирепый. Впрочем, свирепеет с каждой минутой Толя, а фон дер Беллен, красивый, в хорошо сшитой шинели, спорит толково, неторопливо. Он доказывает, что Керенский был болтуном и бабой.   - Если бы на его месте был Савинков, большевикам живо прищемили бы хвост. Единственным решительным шагом Временного правительства является арест Корнилова и Лукомского, но вся трагедия как раз и заключается в том, что этот арест был преступлением. В русской армии, которую пытаются погубить большевики, Корнилов - воплощение чести и славы. Здоровые силы армии немедленно объединились бы вокруг него. И это произойдет все равно, потому что Ленин захватил власть на две недели, не больше.

Толя уже не возражает. Он старается справиться с собой, губы вздрагивают, ему трудно дышать. Вдруг он говорит срывающимся, бешеным голосом:

[2/4]

- Еще слово - и я тебя застрелю.

…Почему этот спор - один из тысяч - запоминается мне? Потому что еще месяц тому назад невозможно было вообразить, что один семиклассник скажет другому: “Я тебя застрелю” - и тот не рассмеется, а испугается, растеряется. Угроза еще казалась почти невероятной возможностью одним махом закончить спор. Но Толя воспользовался этой возможностью - и с полным успехом. Он никого не мог застрелить, угроза сорвалась неожиданно, как будто она пролетала где-то над нами и он, протянув руку, схватил ее на лету. Но она пролетала. Она вооружалась, принуждала переходить от слов к делу и сама была этим еще почти немыслимым переходом.

Мы существовали уже в другом времени, наступившем незаметно, пока в Пскове лили и лили дожди, беспросветные, скучные, и весь город ходил под зонтиками и в калошах.

…То, что волновало нас в июне и июле, теперь кажется мелким, ничтожным.

…Осенью семнадцатого года Женя Рутенберг поступает на работу в тыловые оружейные мастерские на Завеличье, и жизнь пятого “б” класса приобретает винтовочно-револьверный уклон. В мастерских женщины и несколько гимназистов промывают керосином, чистят и собирают русские, американские и японские винтовки… Поздней осенью бравый унтер, начальник оружейных мастерских, самовольно демобилизуется, одни женщины разбегаются, другие не знают, кому сдавать винтовки,- наш класс постепенно начинает вооружаться. Для себя Женя выбирает почти новенький “смит-вессон”».

(В.Каверин, «Освещенные окна»)


Октябрь.

Наконец назначена дата выборов в Учредительное собрание – 12 ноября. Финляндия, тем временем, под давлением стран Антанты вводит в Россию свои войска. А что же большевики? Мнения лидеров разделились: Ленин предлагает начать восстание, не дожидаясь начала II Всероссийского Съезда Советов («вчера было рано, завтра будет поздно»), Троцкий (да-да, он уже большевик) за то, чтобы приурочить его к Съезду, Зиновьев и Каменев – против восстания, они опасаются такого же поражения, как в июле.

Но все получилось. Конечно, сторонники продолжения «подготовительных работ» к разнообразным благотворным изменениям сдались не сразу: свершившаяся революция называлась ими «контрреволюцией», был образован «Комитет спасения», проводивший бурные заседания. На одном из них побывал американский журналист Джон Рид:

«Настроение было приподнятое: “Эти большевики хотят попробовать диктовать свою волю интеллигенции?.. Ну, мы им покажем!..”. Поразителен был контраст между этим собранием и съездом Советов. Там – огромные массы обносившихся солдат, измазанных рабочих и крестьян – все бедняки, согнутые и измученные жестокой борьбой за существование; здесь – меньшевистские и эсеровские вожди, Авксентьевы, Даны, Либеры, бывшие министры-социалисты Скобелевы и Черновы, а рядом с ними кадеты вроде елейного Шацкого и гладенького Винавера. Тут же журналисты, студенты, интеллигенты всех сортов и мастей. Эта думская толпа была упитана и хорошо одета; я заметил здесь не больше трёх пролетариев…

…Рассматривая растущую популярность большевиков, необходимо понять, что развал русской экономической жизни и русской армии совершился не 7 ноября (25 октября) 1917 г., а много месяцев раньше, как неизбежное, логическое следствие процесса, начавшегося ещё в 1915 г.»

(Джон Рид, «Десять дней, которые потрясли мир»)

И вот еще один вывод, сделанный добросовестным американским историком, прошедшим долгую эволюцию взглядов на русскую революцию и написавшем подробное исследование, основанное на множестве фактах и опровергающее стереотипы предыдущих работ. Цель его книги – «заполнить этот пробел в западной историографии Октябрьской революции и тем самым побудить читателя взглянуть на события 1917 года в новом ракурсе, …воссоздание во всей возможной полноте и со всей возможной точностью развития «революции снизу», а также анализ воззрений, деятельности и состояния всех звеньев петроградской организации большевистской партии между февралем и октябрем 1917 года. В ходе работы над книгой я пытался выявить решающую связь успеха большевиков с двумя этими главными аспектами революции.

[3/4]

…Изучая по документам той эпохи настроения и интересы фабрично-заводских рабочих, солдат и матросов, я обнаружил, что их стремлениям отвечала выдвинутая большевиками программа политических, экономических и социальных реформ, в то время как все другие главные политические партии России были основательно дискредитированы из-за их неспособности осуществить значительные реформы и нежелания немедленно прекратить войну. В результате провозглашенные большевиками цели пользовались в октябре 1917 года поддержкой широких масс».

(А. Рабинович, «Большевики приходят к власти: Революция 1917 года в Петрограде»).

Да, все дело было именно в коренных причинах, вызвавших решающую поддержку снизу той самой партии – голод, безработица, гибель на фронтах около двух миллионов солдат, до этого живых и здоровых кормильцев своих семей. Отвлечь людей от этих упорных фактов разговорами о завоевании Босфора и Дарданелл (многие солдаты считали, что это собственность Германии)  - задача сомнительная, но они решили попробовать. Чего только не приходит в голову на сытый желудок! Не получилось. Но несомненное достижение Временного правительства состоит в том, что массы людей, жизнь которых радикально изменилась с началом войны, почувствовали себя субъектом истории – комиссары Временного правительства настойчиво убеждали разочарованных в войне солдат и крестьян в том, что именно от них зависит судьба России. И они поверили.

Про Дарданеллы, правда, забыли – в новом качестве у них оказалось много дел и без этого.

[4/4]

20 ноября в Мексике отмечают официальный праздник - День Революции. В стране проводятся красочные карнавалы и шествия, выступают официальные лица, поднимаются флаги. Именно в этот день началась мексиканская революция, которая продлилась несколько лет с 1910 по 1917 год и включала несколько этапов. Но мы здесь остановимся на том, какие события разворачивались в стране до этого дня, что привело к такой ситуации и какие последствия имела революция 1910 года.

Политико-экономическую обстановку в Мексике последние несколько десятилетий до революции вполне можно охарактеризовать словом “диктатура”. Президентом страны с 1877 года являлся Порфирио Диас, за которым стояли реакционные консервативные круги - такие, как духовенство, армия, полуфеодальные помещики, а с ними и представители американского капитала.
Почему же именно такая ситуация сложилась в Мексике в то время?

После обретения независимости от испанской короны в 1827 году в стране по-прежнему самыми влиятельными кругами были духовенство и армия. Местная буржуазия в стране лишь зарождалась, промышленность была слабо развита: основные отрасли - добыча драгметаллов, хлопчатобумажная, ткацкая - всё ещё во многом использовали ручной труд, сохранялось цеховое производство. Экономика, в основном, имела аграрный характер.

Как это было и под властью Испании, представителям духовенства теперь принадлежала бОльшая часть земель, они освобождались от уплаты налогов. Интерес здесь вызывает противостояние так называемых консервативных и либеральных сил правящих классов. К консервативным силам мы здесь отнесём, в первую очередь, духовенство, армию, помещиков, к либеральным - интеллигенцию, служащих, адвокатов, журналистов, писателей и т.п., а также очень небольшую прослойку мелкой буржуазии. Консерваторы, при всех своих привилегиях, не всегда были едины, страна находилась под влиянием то одних сил, то других, президенты менялись довольно часто.

Помимо внутренней борьбы, разворачивалось противостояние между иностранными (европейским и американским) капиталами за влияние в Мексике. Поначалу, США больше оказывали поддержку либеральным кругам, т.к. эта часть мексиканского населения больше выступала за отделения страны от европейского влияния, что было на руку США. Вскоре, после ослабления влияния европейских держав, США уже не так беспокоились о конкуренции за территорию Мексики и могли действовать исключительно в своих интересах, никого не стесняясь. Однако, сохранялся риск потери этой территории, необходимо было закрепить своё влияние.

Американскому капиталу не было выгодно развитие местной мексиканской буржуазии, поэтому капиталисты северного соседа вскоре переметнулись на сторону помещиков и духовенства. Чтобы выкачивать из Мексики дешевое сырье и сохранять аграрный характер экономики, необходимо было организовать жесткую эксплуатацию местных крестьян, не допуская каких-либо протестных движений. Это своего рода возрождение полуфеодальных отношений требовало жесткого управления в виде военно-полицейской диктатуры.

И вот, этот план воплотился в жизнь, американскому капиталу удалось проникнуть во внутренние дела Мексики, пост президента занимает Порфирио Диас. В начале своей карьеры он был сподвижником либеральных сил, но впоследствии, не получив продвижения по службе (скорее всего, из-за личных амбиций), разошелся с ними. Есть свидетельства его связи с американским капиталом. Последнее, по всей видимости, повлияло на то, что он стал подходящей кандидатурой на роль ставленника иностранной буржуазии.

[1/4]

После прихода к власти этой группировки правящего класса, ожидаемо, началось стремительное проникновение иностранного капитала, в частности, железнодорожных концессий, которые получали субсидии от мексиканского правительства и могли беспрепятственно отчуждать земли для строительства дорог, эксплуатировать местное население. Банковские учреждения также переходили под влияние французских, английских, американских капиталистов. После открытия нефтяных месторождений, туда тоже потянулись руки иностранной буржуазии в ожидании получения лёгкой прибыли. Горнодобывающая промышленность также постепенно перешла под иностранное влияние.

Да, во время правления Диаса в Мексике существовал номинальный Конгресс, но в действительности он не играл никакой демократической роли, места в нём занимали ставленники президента (ну а точнее, американского капитала). Сама система власти была сильно централизована, фактически, губернаторы, политические начальники, мировые судьи, члены заксобраний подчинялись воле одного человека. Различные проявления оппозиционных настроений также подавлялись, часто неугодные журналисты, издатели отправлялись в тюрьму за свои попытки критиковать действующее положение дел.

Разумеется, такая ситуация, в особенности, варварское расхищение общественных земель, не могла не найти яростного отклика у местного населения. Крестьяне, лишившиеся земель, вынужденные теперь работать на латифундистов за гроши, регулярно устраивали бунты, организовывали отряды для отстаивания своих прав. И, как водится, на такой случай у правящего класса всегда найдется своя дубинка, в данном случае для подавления крестьянских бунтов нанимали специальную сельскую полицию, рекрутируя туда, в основном, бандитов.

Помимо крестьян, бесправное положение имели, разумеется, рабочие. После захвата крестьянских земель и разорения городских цехов значительная часть населения пролетаризируется. Большинство рабочих трудились в шахтах, рудниках, на строительстве железных дорог, сеть которых быстро разрасталась. Рабочий день на предприятиях, как правило, длился 14-16 часов в сутки, без соблюдения норм охраны труда. Любое требование о повышении заработной платы или попытка организовать забастовку карались тюремным сроком (в тюрьме Белем, рассчитанной на 200 человек, часто содержалось 4-5 тыс. заключённых). Бытовая жизнь была невыносимой (даже в крупных городах наблюдались проблемы с водой, жильё было трудно поддерживать в чистоте). Несанкционированные стачки зачастую подавлялись с помощью армии и оружия. Рабочее движение в Мексике начало зарождаться только в 1905 году. Идеи рабочей борьбы в основном приносили трудовые мигранты из Испании. Подобные течения почти всегда имели анархо-синдикалистский характер. Вот такую картину можно нарисовать, если описывать экономическую и социальную жизнь Мексики перед событиями ноября 1910 года.

Так называемая “либеральная интеллигенция” за период правления Диаса значительно разложилась, кто-то получил неплохие места при правительстве, кто-то был настолько сильно запуган, что не решался на какие-то революционные действия, однако некоторая часть всё же оставалась недовольна положением в стране в целом и своим положением в частности, и была готова бороться за свержение текущего строя. Крупных местных владельцев нефтяных, горнодобывающих предприятий не существовало, даже более мелкие отрасли - пищевая, кожевенная находились в руках испанской и французской буржуазии. Таким образом, либеральное движение было лишено прочной социальной базы, но зато встречало некоторую поддержку в городской мелкобуржуазной среде. В таких скромных условиях и началось движение за освобождение.

[2/4]

В 1910 году состоялся первый съезд национально-либеральной партии Мексики, где была принята программа, в которую входили пункты по восстановлению конституционного режима, соблюдения избирательного права и ещё некоторые подобные предложения. К сожалению, никакой серьёзной программы по улучшению положения рабочих и крестьян в документе не было, что, в общем, никого не удивило. К тому же, во главе этого движения стояли так называемые “левоорентированные” помещики, лидером которых был политик Франсиско Мадеро. Его семья была лично заинтересована в ослаблении американского капитала и увеличении роли местной буржуазии.

В 1910 году состоялись выборы президента, где участвовал Мадеро но, ожидаемо, “победил” Диас. Мадеро не захотел признавать результаты, объявил себя временным президентом и призвал ко всеобщему восстанию, которое назначил на 20 ноября. Именно эта дата и отмечается теперь в Мексике. Мадеро опубликовал так называемый план «Сан-Луис-Потоси», призывающий уничтожить тиранию, восстановить демократию путём участия населения в управлении. Кроме того, в этом документе упоминалось про восстановление прав крестьян. Это было сделано, в основном, чтобы в борьбе против армии Диаса опереться на многочисленные партизанские отряды. И подобные обещания действительно нашли поддержку у крестьян. По всей стране начинает активизироваться партизанское движение. Как ни странно, руководство страны показало слабость в борьбе с подобными выступлениями и готово было пойти даже на некоторые уступки. Такое положение дел несколько ободрило бунтующих, почти вся крестьянская масса теперь оказалась охвачена восстанием. Несмотря на то, что по итогам переговоров правительство Диаса обещало уйти в отставку, сторонники Мадеро также пошли на уступки. Самая главная и роковая из них - роспуск вооружённых сил революционного правительства.

С чем же было связало согласие на на такой шаг со стороны “мадеристов”? Прежде всего, боязнь социальной революции. Вооружённая армия крестьян могла выйти из под контроля, потребовать ещё бОльших прав, к ним могли присоединиться многочисленные рабочие. В результате “мадеристы” потребовали от вооружённых отрядов сдать оружие и прекратить восстания. Однако далеко не все отряды подчинились этим требованиям, напротив, многие до этого пассивные группы вступили в партизанские ряды. Подобная ситуация, вообще говоря, привела к разрыву “мадеристов” и крестьян. Некоторые крестьянские повстанческие отряды начинают действовать самостоятельно. В 1910-1911 годах рабочее движение в Мексике было ещё слабо развито и не могло организовать и возглавить крестьянские протесты. Кроме того, такие крестьянские группы действовали довольно разрозненно и не могли составить единой силы. Именно в этот период появляются известные сейчас “сапатисты” (крестьянское движение штата Морелос под руководством Эмилиано Сапаты), которые стараются, пусть и пока безуспешно, распространить своё влияние на всю Мексику.

Что же касается рабочего движения, то после свержения правительства Диаса уже в 1911 году появляются первые местные профессиональные союзы. Однако, отсутствие серьёзного опыта и координации действий привело к тому, что в головах рабочих царила путаница. Не всегда было очевидно, кого стоит поддержать, за кем идти. “Мадеристы”, конечно, пытались заигрывать с рабочими, создавая организации по защите их прав, но впоследствии и вовсе прибегали к подавлению забастовок и преследованию рабочих объединений. Вскоре и среди пролетариев происходит разочарование в конституционном правительстве Мадеро.

[3/4]

По мере развития событий, после разрыва с крестьянами и рабочими, разлагается постепенно и само правительство “мадеристов”. Организуется контрреволюционный заговор при участии иностранного капитала, который опирался на бывших сторонников президента Диаса. В феврале 1913 года некоторые военные части открыто восстали против Мадеро, взяли его в плен, а затем и тайно убили. Таким образом, либеральное “революционное” правительство просуществовало совсем недолго, показав свою нежизнеспособность. Попытка усидеть на двух стульях, заигрывая с левыми настроениями, сохраняя при этом, по сути, правый уклон, не увенчалась успехом. Можно попробовать сравнить мексиканские события с теми, которые произойдут в России несколькими годами позже. Конечно, ситуация не полностью аналогичная, но всё же интересно сопоставить эти революции, проследив, как быстро либеральные силы становятся консервативными.

Однако, при том, что сама буржуазная революция не смогла доказать свою мощь, события 1910 года послужили толчком для раскручивания революционного маховика. Крестьянские восстания разгораются уже по всей стране. После свержения проимпериалистической диктатуры по стране прокатилась волна забастовок, хотя, конечно, до полноценного организованного рабочего движения было ещё далеко.

Какие ещё можно сделать выводы, если рассмотреть на итоги революции 1910 года в Мексике? Нужно всегда помнить, какие материальные интересы стоят за противоборствующими сторонами, не обращая внимания на внешнюю оболочку и лозунги. Решая серьёзные социальные проблемы, необходимо рассматривать ситуацию с классовых позиций, осознавая, опять же, чьи интересы затрагивает революционный процесс.

[4/4]

Вначале стоит немного рассказать о том, кем были учёные, которым принадлежит это изобретение. Исаак Семенович Брук окончил в 1925 году электротехнический факультет МВТУ им. Н.Э. Баумана. После этого он работал во Всесоюзном электротехническом институте им. Ленина, где участвовал в решении задач параллельной работы электрогенераторов. В 30-х годах под руководством Брука на Харьковском электротехническом заводе было разработано и построено несколько электрических машин новой конструкции. В 1935 г. Брук начал работать в Электротехническом институте Академии Наук СССР, где организовал лабораторию электросистем. Для моделирования электросистем создал расчётный стол переменного тока - аналоговую вычислительную машину. В годы ВОВ учёный активно работал над системами управления зенитным огнём, изобрёл синхронизатор авиационной пушки. После войны, решая задачи в области электроэнергетики с помощью аналоговой вычислительной техники, Исаак Семёнович пришёл к выводу о необходимости создания электронных цифровых вычислительных машин для получения более точных вычислений.

Башир Рамеев в 1935 году поступил в Московский энергетический институт, но в 1938 году, после ареста его отца, был отчислен, как “сын врага народа”. Через несколько лет устроился техником в Центральный научно-исследовательский институт связи. С началом ВОВ пошёл добровольцем в батальон связи, в составе специальной группы участвовал в освобождении Киева. После войны работал в ЦНИИ № 108. В 1947 году Рамеев узнал о том, что в США учёными Пенсильванского университета была создана ЭВМ ЭНИАК (Electronic Numerical Integrator and Computer), где в качестве основы элементной базы применялись электронные лампы. Рамеев загорелся идеей воплотить нечто подобное и в Советском Союзе.

Вот здесь-то пути двух талантливых и трудолюбивых учёных пересеклись. Башир Искандарович обратился к Исааку Семёновичу с просьбой о содействии и в 1948 году был принят в лабораторию электросистем. В августе этого года они совместно разработали проект цифровой электронной вычислительной машины. Вскоре учёные передали в госкомитет по внедрению передовых технологий в народное хозяйство заявку на изобретение “Автоматическая цифровая вычислительная машина”. Трудно описать эту модель в двух словах, лучше приведём выдержку из официального документа, если кому-то интересны такие подробности: “Автоматическая цифровая вычислительная машина для производства арифметических действий над числами, представленными в двоичной системе счисления, с применением предварительной записи входных числовых данных и плана решения задачи на программной ленте, с применением главного программного датчика, распределяющего входные числовые данные между отдельными узлами машины в соответствии с планом решения…”.

В чём же было отличие этой машины от уже существовавшей американской ЭНИАК? Заграничная машина весила 27 тонн и содержала 17 468 электронных ламп. Каждую неделю две-три из них обязательно сгорали, останавливая работу машины. Гарантированное бесперебойное время ее работы было равно всего лишь 20 часам, поэтому слишком длинные вычисления было просто невозможно довести до конца. Основные же преимущества АЦВМ (автоматической цифровой вычислительной машины) Брука и Рамеева были следующими: замена электронных ламп, что значительно упрощало конструкцию, увеличивало надежность и долговечность, улучшало эксплуатационные качества машины, вместо них применялись кристаллические диоды, что было по тем временам очень перспективным решением . Полупроводниковый диод, предложенный Рамеевым и Бруком как заменитель ламп, отличался в лучшую сторону от электровакуумных аналогов тем, что для начала работы его не надо греть, таким образом, снижается как расход энергии, так и вероятность выхода из строя от длительного нагрева.

[2/3]

Это был первый шаг на пути создания автоматической цифровой вычислительной машины. В 1950 году Исаак Семёнович предложил АН СССР внести в план работы лаборатории электросистем создание АЦВМ под названием “М-1”. Президиум академии наук принял это предложение и лаборатория получила финансирование и дополнительных сотрудников в помощь. В апреле 1951 года, после продолжительного монтажа и сборки машины, она была представлена Президиуму АН. Действие работы автоматического устройства произвело благоприятное впечатление на комиссию.
Стоит, опять же, посмотреть на отличия М-1 от изобретения Пенсильванского университета. Если ЭНИАК потребляла 174 киловатта, то М-1 — лишь 8 киловатт. Значительно отличало М-1 и наличие не только «медленной» памяти, аналога современного жесткого диска, но и «быстрой», аналога современной оперативной памяти.

В 1953 году была разработана более крупная версия М-1, тоже на полупроводниковой основе, которая, ожидаемо, называлась М-2. К 1956 году была сделана и М3, занимавшая уже три квадратных метра и ставшая первой серийной ЭВМ этой линейки. Выпускавшиеся на ее основе первые отечественные серийные ЭВМ второго поколения (то есть полупроводниковые) широко разошлись по научным и военным учреждениям СССР.
Благодаря малым габаритам и сравнительно небольшому энергопотреблению, машины Брука стали использовать не только для специализированных расчетов военно-прикладного значения. Еще в проекте 1948 года была описана польза компьютера как для военных расчетов, так и для решения задач обеспечения нерасшифровываемой специальной правительственной связи. Для этих нужд советские ЭВМ успешно использовались в 1950—1960-х годах.

Следует отметить, что команда Брука не была единственной, пытавшейся создать отечественную ЭВМ. Академик АН Украины Сергей Алексеевич Лебедев в 1947 году организовал в Институте электротехники лабораторию моделирования вычислительной техники. В конце 1948 года он начал работу над первой отечественной электронной вычислительной машиной. Через год была разработана её архитектура (без каких-либо заимствований из-за рубежа), а также принципиальные схемы отдельных частей. В 1950 году ЭВМ была в короткие сроки смонтирована и названа «Малая электронная счетная машина», сокращённо МЭСМ. Следует отметить, что МЭСМ а внедрялась в производство в то время, когда в Европе была только одна ЭВМ - английская ЭДСАК (Electronic Delay Storage Automatic Calculator), запущенная годом ранее. Но процессор МЭСМ был намного мощнее за счет распараллеливания вычислительного процесса.

Почему же после этих успехов, ещё до распада Союза, мы начали отставать в сфере разработки и производства ЭВМ? На этот и на другие подобные вопросы отвечать непросто и, пожалуй, эта тема для отдельной статьи. Но стоит упомянуть об этом хотя бы в двух словах.

В декабре 1967 года в Министерстве радиопромышленности состоялось совещание, на котором за основу для унификации взяли не советскую разработку, а IBM System/360. Решено было использовать разработки американских компьютерных фирм «IBM» и «Digital Equipment», адаптировав их к уровню советских технологий. Именно на этапе и началось отставание советского производства ЭВМ от иностранных конкурентов.

Постараемся рассказать об этом судьбоносном событии в одном из следующих материалов нашей рубрики.

[3/3]

Робітничий Фронт України оголошує грудневий набір до марксистського онлайн-гуртка.

Бажаєш пройти «курс молодого бійця» з теорії марксизму – приєднуйся!

Щоб дізнатися подробиці та долучитися до гуртка, звертайся на бота зворотного зв‘язку.