Логистика переднего края и ближнего тыла в прекрасной армии прекрасной России ближайшего будущего.
Ну, вы все знаете, что профессионалы изучают логистику, и это по большей части верно. Снабжение решает. В ходе СВО логистика переднего края серьёзно усложнилась. Массовое использование разведывательных и ударных дронов привело к большим проблемам со снабжением, которые не решены во многом до сих пор.
Более того, размылось само понятие переднего края. Ближний тыл оказался гораздо менее безопасным. На глубину в 5-10 км от передовых рубежей угроза огневого поражения является крайне высокой.
На основании средств огневого воздействия противника по ближнему тылу систему снабжения можно разделить на несколько этапов:
1. Непосредственно сам передний край, где возможно воздействие противника всеми средствами поражения, включая вооружение пехоты. Особенность — размещение в этой зоне исключительно пехоты с лёгким вооружением.
2. До 5-10 километров в глубину обороны. Фактически это зона работы самых массовых разведывательных дронов — квадрокоптерного типа. Также на эту дальность работают минометы и большинство FPV-дронов.
И в этой же зоне находятся средства боевого обеспечения, батальона, а также его собственные средства огневого воздействия, включая ПТУРы, минометы и прочее.
3. Условно от 5 и, пожалуй, уже до 20 километров. На этой глубине могут работать разведывательные дроны самолетного типа, а также FPV-крылья, дальнобойная тяжёлая артиллерия.
Это зона, где ещё с определенными мерами маскировки, прикрытия системами РЭБ и ПВО могут подъезжать полноценные грузовики, инженерная техника и самоходная техника.
Разделение на глубину условное, цифры могут меняться. Зависит от многих факторов. Например, насыщенность средствами разведки и огневого воздействия на данном участке фронта со стороны противника. С нашей стороны это работа систем РЭБ и возможности ПВО, или, наоборот, возможности РЭБ и работа ПВО. Влияют также погодные условия. В нелетную погоду снабжение сильно упрощается.
Рассмотрим каждый этап снабжения подробнее. Двигаться начнём с тыла к переднему краю.
Из тылового района перевозку всё также обеспечивают грузовики. В связи с повышенной опасностью огневого воздействия, актуальными становятся требования к противоосколочному бронированию кабины, а также оснащению машины системой РЭБ, состоящей из дрондетектора и глушилки.
Водителю необходимы средства навигации, так как маршрут его движения должен постоянно меняться. Также в комплект оборудования должны входить очки ночного видения: включать даже ненадолго в темноте фары опасно. И, естественно, машина оборудуется цифровой радиостанцией.
На глубине обороны в 10-20 километров от передовой происходит разгрузка грузовиков на промежуточном логистическом узле. Для таких целей лучше всего использовать капитальные сооружения: промышленные объекты, населенные пункты.
В отсутствие таковых придется оборудовать хорошо защищённые рассредоточенные укрытия в лесопосадках или иной местности, облегчающей маскировку. Собственно, защищённые долговременные укрытия и возможны только там, куда доезжают полноценные грузовики. Там же находится промежуточный медицинский эвакопункт.
Тут возникнет несколько вопросов:
Во-первых, а не проще ли из глубоких и безопасных тылов возить всё сразу на пикапах? Нет, не проще, это сильно увеличивает и так длинное плечо подвоза. Время на доставку припасов для переднего края и ближнего тыла сильно увеличивается.
Во-вторых, не слишком ли уязвим будет такой узел? Ответ: нет, несколько разнесенных территориально в десятки и сотни метров укрытий с немногочисленным постоянным личным составом. Склады пополняются только на суточную или даже менее потребность батальона в припасах, плюс ещё возможен небольшой резерв по боеприпасам и дронам. Хаймарс на такое укрытие тратить жалко, стволка либо не достаёт, либо не пробивает в случае если это капитальные сооружения.
Ну, вы все знаете, что профессионалы изучают логистику, и это по большей части верно. Снабжение решает. В ходе СВО логистика переднего края серьёзно усложнилась. Массовое использование разведывательных и ударных дронов привело к большим проблемам со снабжением, которые не решены во многом до сих пор.
Более того, размылось само понятие переднего края. Ближний тыл оказался гораздо менее безопасным. На глубину в 5-10 км от передовых рубежей угроза огневого поражения является крайне высокой.
На основании средств огневого воздействия противника по ближнему тылу систему снабжения можно разделить на несколько этапов:
1. Непосредственно сам передний край, где возможно воздействие противника всеми средствами поражения, включая вооружение пехоты. Особенность — размещение в этой зоне исключительно пехоты с лёгким вооружением.
2. До 5-10 километров в глубину обороны. Фактически это зона работы самых массовых разведывательных дронов — квадрокоптерного типа. Также на эту дальность работают минометы и большинство FPV-дронов.
И в этой же зоне находятся средства боевого обеспечения, батальона, а также его собственные средства огневого воздействия, включая ПТУРы, минометы и прочее.
3. Условно от 5 и, пожалуй, уже до 20 километров. На этой глубине могут работать разведывательные дроны самолетного типа, а также FPV-крылья, дальнобойная тяжёлая артиллерия.
Это зона, где ещё с определенными мерами маскировки, прикрытия системами РЭБ и ПВО могут подъезжать полноценные грузовики, инженерная техника и самоходная техника.
Разделение на глубину условное, цифры могут меняться. Зависит от многих факторов. Например, насыщенность средствами разведки и огневого воздействия на данном участке фронта со стороны противника. С нашей стороны это работа систем РЭБ и возможности ПВО, или, наоборот, возможности РЭБ и работа ПВО. Влияют также погодные условия. В нелетную погоду снабжение сильно упрощается.
Рассмотрим каждый этап снабжения подробнее. Двигаться начнём с тыла к переднему краю.
Из тылового района перевозку всё также обеспечивают грузовики. В связи с повышенной опасностью огневого воздействия, актуальными становятся требования к противоосколочному бронированию кабины, а также оснащению машины системой РЭБ, состоящей из дрондетектора и глушилки.
Водителю необходимы средства навигации, так как маршрут его движения должен постоянно меняться. Также в комплект оборудования должны входить очки ночного видения: включать даже ненадолго в темноте фары опасно. И, естественно, машина оборудуется цифровой радиостанцией.
На глубине обороны в 10-20 километров от передовой происходит разгрузка грузовиков на промежуточном логистическом узле. Для таких целей лучше всего использовать капитальные сооружения: промышленные объекты, населенные пункты.
В отсутствие таковых придется оборудовать хорошо защищённые рассредоточенные укрытия в лесопосадках или иной местности, облегчающей маскировку. Собственно, защищённые долговременные укрытия и возможны только там, куда доезжают полноценные грузовики. Там же находится промежуточный медицинский эвакопункт.
Тут возникнет несколько вопросов:
Во-первых, а не проще ли из глубоких и безопасных тылов возить всё сразу на пикапах? Нет, не проще, это сильно увеличивает и так длинное плечо подвоза. Время на доставку припасов для переднего края и ближнего тыла сильно увеличивается.
Во-вторых, не слишком ли уязвим будет такой узел? Ответ: нет, несколько разнесенных территориально в десятки и сотни метров укрытий с немногочисленным постоянным личным составом. Склады пополняются только на суточную или даже менее потребность батальона в припасах, плюс ещё возможен небольшой резерв по боеприпасам и дронам. Хаймарс на такое укрытие тратить жалко, стволка либо не достаёт, либо не пробивает в случае если это капитальные сооружения.
Vault 8. Убежище №8.
Логистика переднего края и ближнего тыла в прекрасной армии прекрасной России ближайшего будущего. Ну, вы все знаете, что профессионалы изучают логистику, и это по большей части верно. Снабжение решает. В ходе СВО логистика переднего края серьёзно усложнилась.…
В-третьих, не будет ли транспортный поток демаскировать этот логистический узел? Будет, конечно. Но необходимое количество грузовиков для снабжения батальона в обороне исчисляется несколькими единицами в сутки.
Дальше используются лёгкие машины, назовём их пикапами, которые доставляют небольшое количество грузов точечно до адресата. Пикапов непосредственно рядом с логистическим узлом будет 2-3 и ещё 1-2 пассажирские машины под эвакуацию и ротацию.
Их назначение — снабжение расчетов средств огневого поражения: минометов, ПТУРов и FPV-дронов. КНП, операторов технических средств разведки, в том числе, квадрокоптеров, саперов и РЭБовцев.
Пикап тоже должен нести лёгкую противоосколочную броню. В оснащении системой РЭБ, что и на грузовиках. Разгузочно-погрузочная команда в пару человек в кузове, вооруженных ружьями. Да, должны быть оборудованы сиденья для погрузчиков и с бортов они так же закрываются броней. Подлетели к необходимой точке, быстро самостоятельно скинули груз и умчались на следующую. Адресаты потом заберут груз самостоятельно.
Использование турели на пикапе не отменяет наличие команды грузчиков в кузове. Да и обзор у них будет лучше, чем у оператора дистанционно управляемого модуля.
Перевозка личного состава и эвакуация осуществляется в таких же машинах, только в пассажирском варианте данной машины. С броней, естественно. Как вариант — универсальные пятиместные пикапы.
Можно использовать для этой же цели багги, они тоже шустрые. Автор неоднократно пассажиром катался на "китайском гольф-каре", и оценивает его крайне положительно. Просто пикап будет устойчивей именно за счёт противоосколочной брони.
Ещё одним немаловажным преимуществом является то, что пикапы могут перебрасываться своим ходом на большие расстояния. Не стоит оптимизировать армию исключительно под позиционное противостояние.
Следующий этап — это путь из тыла батальона к непосредственно самому переднему краю. Особенность данного этапа, что здесь отсутствуют тяжёлые громоздкие грузы, вроде ПТУРов, мин к 120-му миномету и прочее.
Поэтому основные задачи по снабжению опорных пунктов можно решать за счёт тяжёлых мультикоптеров, грузоподъемностью 15-20 кг. Для снабжения отделения пара полётов грузового дрона решит вопрос на сутки с продовольствием и водой. С учётом, что в среднем на вылет будет уходить минут двадцать, то один расчет тяжёлого мультикоптера способен за день обеспечить необходимым целую роту.
Эвакуация раненных и ротация личного состава опорников решается двумя способами:
В одном варианте на БМП, БТРах, если позволяет местность использовать естественные складки для укрытия со стороны противника. Также этот способ лучше при нелетной погоде.
Другой вариант — это использование наземных дронов, оснащённых носилками и противоосколочными одеялами для раненых. Такой НРТК проходит путь всего в несколько километров до точки, куда относительно безопасно может подъехать бронемаршрутка или пикап эвакуации.
Саниструктор встречает раненых именно на этом этапе. Его задача — проверить правильность наложения повязок и жгутов, вколоть, если надо, обезбол. Всё остальное делается на эвакопункте батальона.
Организация логистики переднего края и ближнего тыла не исчерпывается одним транспортом. Для нормальной её работы необходимо несколько видов обеспечения.
В первую очередь, это инженерное обеспечение. Основная задача — борьба с дистанционным минированием путей подвоза. Вернее, с его последствиями. Оно осуществляется противником как с использованием кассетных суббоеприпасов, так и с помощью дронов.
Для этой задачи перспективным решением является использование наземных дронов с тралом. Основной вид применяемых противником для дистанционного минирования боеприпасов — противопехотные, так что лёгкого трала хватит.
При использовании противником противотанковых мин они, ввиду массы и габаритов, будут немногочисленны, и их будет легко обнаружить визуально, например, осмотрев пути подвоза с разведывательного коптера. После этого саперы либо пешим порядком, либо опять же с помощью наземного дрона их ликвидируют.
Дальше используются лёгкие машины, назовём их пикапами, которые доставляют небольшое количество грузов точечно до адресата. Пикапов непосредственно рядом с логистическим узлом будет 2-3 и ещё 1-2 пассажирские машины под эвакуацию и ротацию.
Их назначение — снабжение расчетов средств огневого поражения: минометов, ПТУРов и FPV-дронов. КНП, операторов технических средств разведки, в том числе, квадрокоптеров, саперов и РЭБовцев.
Пикап тоже должен нести лёгкую противоосколочную броню. В оснащении системой РЭБ, что и на грузовиках. Разгузочно-погрузочная команда в пару человек в кузове, вооруженных ружьями. Да, должны быть оборудованы сиденья для погрузчиков и с бортов они так же закрываются броней. Подлетели к необходимой точке, быстро самостоятельно скинули груз и умчались на следующую. Адресаты потом заберут груз самостоятельно.
Использование турели на пикапе не отменяет наличие команды грузчиков в кузове. Да и обзор у них будет лучше, чем у оператора дистанционно управляемого модуля.
Перевозка личного состава и эвакуация осуществляется в таких же машинах, только в пассажирском варианте данной машины. С броней, естественно. Как вариант — универсальные пятиместные пикапы.
Можно использовать для этой же цели багги, они тоже шустрые. Автор неоднократно пассажиром катался на "китайском гольф-каре", и оценивает его крайне положительно. Просто пикап будет устойчивей именно за счёт противоосколочной брони.
Ещё одним немаловажным преимуществом является то, что пикапы могут перебрасываться своим ходом на большие расстояния. Не стоит оптимизировать армию исключительно под позиционное противостояние.
Следующий этап — это путь из тыла батальона к непосредственно самому переднему краю. Особенность данного этапа, что здесь отсутствуют тяжёлые громоздкие грузы, вроде ПТУРов, мин к 120-му миномету и прочее.
Поэтому основные задачи по снабжению опорных пунктов можно решать за счёт тяжёлых мультикоптеров, грузоподъемностью 15-20 кг. Для снабжения отделения пара полётов грузового дрона решит вопрос на сутки с продовольствием и водой. С учётом, что в среднем на вылет будет уходить минут двадцать, то один расчет тяжёлого мультикоптера способен за день обеспечить необходимым целую роту.
Эвакуация раненных и ротация личного состава опорников решается двумя способами:
В одном варианте на БМП, БТРах, если позволяет местность использовать естественные складки для укрытия со стороны противника. Также этот способ лучше при нелетной погоде.
Другой вариант — это использование наземных дронов, оснащённых носилками и противоосколочными одеялами для раненых. Такой НРТК проходит путь всего в несколько километров до точки, куда относительно безопасно может подъехать бронемаршрутка или пикап эвакуации.
Саниструктор встречает раненых именно на этом этапе. Его задача — проверить правильность наложения повязок и жгутов, вколоть, если надо, обезбол. Всё остальное делается на эвакопункте батальона.
Организация логистики переднего края и ближнего тыла не исчерпывается одним транспортом. Для нормальной её работы необходимо несколько видов обеспечения.
В первую очередь, это инженерное обеспечение. Основная задача — борьба с дистанционным минированием путей подвоза. Вернее, с его последствиями. Оно осуществляется противником как с использованием кассетных суббоеприпасов, так и с помощью дронов.
Для этой задачи перспективным решением является использование наземных дронов с тралом. Основной вид применяемых противником для дистанционного минирования боеприпасов — противопехотные, так что лёгкого трала хватит.
При использовании противником противотанковых мин они, ввиду массы и габаритов, будут немногочисленны, и их будет легко обнаружить визуально, например, осмотрев пути подвоза с разведывательного коптера. После этого саперы либо пешим порядком, либо опять же с помощью наземного дрона их ликвидируют.
Vault 8. Убежище №8.
В-третьих, не будет ли транспортный поток демаскировать этот логистический узел? Будет, конечно. Но необходимое количество грузовиков для снабжения батальона в обороне исчисляется несколькими единицами в сутки. Дальше используются лёгкие машины, назовём…
Необходимы посты РЭР и воздушного наблюдения. Они собирают информацию о наличии в воздухе вражеских дронов. Она передаётся расчётам мобильных носимых станций РЭБ, отвечающих за прикрытие участка, а также группам противодроновой борьбы с кинетическим оружием. Крупнокалиберным пулеметам с тепловизионными прицелами против тяжёлых мультикоптеров, FPV-расчетам дронов-перехватчиков и группам с ружьями, расположенными на перекрестках дорог рядом с логистическими узлами и прочими важными пунктами.
При взломе обороны противника и закреплении на новых рубежах схема работает точно так же, только грузопоток будет выше.
Примерный наряд транспортных средств для обеспечения батальона навскидку будет следующий:
Обоз батальона можно оставить практически без изменений в количественном отношении, требования к грузовикам описаны выше.
Пикапы, по одному на роту, и по одной бронемаршрутке. По-хорошему, вся минометная батарея колёсных бригад пересаживается на пятиместные пикапы, плюс по одному транспортному на огневой взвод и пара бронемаршруток во взвод управления. На них же передвигаются расчеты остальных средств огневого поражения батальона.
Да БТРы только в ротах, ну, несколько специальных машин на их базе в батальоне.
Тяжёлых мультикоптеров требуется 4-6 расчетов на батальон. Наземные дроны — это пара расчетов на роту. Лучше их, конечно, собрать во взвод при роте БПЛА батальона. Собственно, про саму роту как часть РОКа батальона в следующей части.
При взломе обороны противника и закреплении на новых рубежах схема работает точно так же, только грузопоток будет выше.
Примерный наряд транспортных средств для обеспечения батальона навскидку будет следующий:
Обоз батальона можно оставить практически без изменений в количественном отношении, требования к грузовикам описаны выше.
Пикапы, по одному на роту, и по одной бронемаршрутке. По-хорошему, вся минометная батарея колёсных бригад пересаживается на пятиместные пикапы, плюс по одному транспортному на огневой взвод и пара бронемаршруток во взвод управления. На них же передвигаются расчеты остальных средств огневого поражения батальона.
Да БТРы только в ротах, ну, несколько специальных машин на их базе в батальоне.
Тяжёлых мультикоптеров требуется 4-6 расчетов на батальон. Наземные дроны — это пара расчетов на роту. Лучше их, конечно, собрать во взвод при роте БПЛА батальона. Собственно, про саму роту как часть РОКа батальона в следующей части.
Зарисовки про гиперцентрализм в военном управлении
Знатоки в курсе, что главная разница в подходе к военному управлению между американцами и нами в том, что американцы очень давно, со Вьетнама или даже раньше, поняли, что нужно давать полномочия командирам тактического звена, чтобы разгрузить штабы повыше. А у нас — не поняли. И наоборот, загрузили по максимуму, мол, верхам виднее, как управлять и распределять ресурсы.
В нашем паблике выходил перевод американской статьи «Как победить российскую БТГр», где наглядно показывалось, что противник полностью видит картину, включая ключевые уязвимости российского гиперцентрализма в управлении. Но сегодня я вам приведу несколько мелких деталей этого явления в вопросах снабжения.
Речь пойдёт о нескольких видах документов, самых простых и несекретных.
1. Путевой лист.
Нужен для обеспечения конкретного автомобиля топливом. На каждый автомобиль идёт отдельный лист.
На некоторых листах есть отдельные пункты: разрешение ездить до 200 км/ч и ездить ночью.
Угадайте, чья подпись (и гербовая печать, которая в Зоне по-прежнему одна, хотя пунктов управления у каждой в/ч несколько и на них на все приезжают водители за оформлением бумажек) нужна для разрешения по этим особым пунктам?
Дилетант, вроде меня, скажет: начальник автомобильной службы разрешает. Логично же, ну? Он заведует всеми автомобилями полка. Нет) Ответ неверный.
Следующий вариант: один из заместителей командира полка? Например, зампотыл? Нет, неверно)
Вы скажете: начальник штаба полка/бригады, второе лицо по полномочиям в полку. В этом тоже есть логика — сейчас, в 2022-2025 гг. НШ превратился в администратора, старшего над всеми писарями (хотя раньше отвечал за подготовку к бою по линии всех служб штаба, ещё во Второй Мировой, да что там, ещё в Афгане).
Нет!))
Нужна... личная... подпись... КОМАНДИРА ЧАСТИ! На каждый путевой лист, на каждый автомобиль полка, которому позволено быстро ездить и ездить ночью — например, все медицинские авто на эвакуации и машины снабжения.
* Хотя ни один военный автомобиль не разгонится до 200 км/ч))
Вот так — личная подпись командира. И никак иначе.
2. Отпускной билет.
Его видели все СВОшники. И снова в отпуск вас, партией человек в 30, отправляют... исключительно с двумя подписями командира части и гербовой печатью.
Хотя отпускные билеты обычно готовят под общим контролем замполита.
3. Раздаточная ведомость на материальное имущество.
И снова) «От патрона до гондона» — утверждается каждая ведомость только командиром полка. Лично. Хотя этих ведомостей по каждой службе проходит масса и есть начальники служб, а также заместители командира.
_
Понимаете, да, насколько в представлении устроивших этот бюрократический бардак, командир части должен быть завален снабженческой и замполитской текучкой?
А ведь есть ещё боевые документы...
При этом главное, за что отвечает командир полка/бригады сугубо «по делу» — это за планирование и управление боем.
Вопрос к сторонникам русского военного гиперцентрализма: а когда командиру воевать? Когда ему ДУМАТЬ, анализировать и планировать?
Знатоки в курсе, что главная разница в подходе к военному управлению между американцами и нами в том, что американцы очень давно, со Вьетнама или даже раньше, поняли, что нужно давать полномочия командирам тактического звена, чтобы разгрузить штабы повыше. А у нас — не поняли. И наоборот, загрузили по максимуму, мол, верхам виднее, как управлять и распределять ресурсы.
В нашем паблике выходил перевод американской статьи «Как победить российскую БТГр», где наглядно показывалось, что противник полностью видит картину, включая ключевые уязвимости российского гиперцентрализма в управлении. Но сегодня я вам приведу несколько мелких деталей этого явления в вопросах снабжения.
Речь пойдёт о нескольких видах документов, самых простых и несекретных.
1. Путевой лист.
Нужен для обеспечения конкретного автомобиля топливом. На каждый автомобиль идёт отдельный лист.
На некоторых листах есть отдельные пункты: разрешение ездить до 200 км/ч и ездить ночью.
Угадайте, чья подпись (и гербовая печать, которая в Зоне по-прежнему одна, хотя пунктов управления у каждой в/ч несколько и на них на все приезжают водители за оформлением бумажек) нужна для разрешения по этим особым пунктам?
Дилетант, вроде меня, скажет: начальник автомобильной службы разрешает. Логично же, ну? Он заведует всеми автомобилями полка. Нет) Ответ неверный.
Следующий вариант: один из заместителей командира полка? Например, зампотыл? Нет, неверно)
Вы скажете: начальник штаба полка/бригады, второе лицо по полномочиям в полку. В этом тоже есть логика — сейчас, в 2022-2025 гг. НШ превратился в администратора, старшего над всеми писарями (хотя раньше отвечал за подготовку к бою по линии всех служб штаба, ещё во Второй Мировой, да что там, ещё в Афгане).
Нет!))
Нужна... личная... подпись... КОМАНДИРА ЧАСТИ! На каждый путевой лист, на каждый автомобиль полка, которому позволено быстро ездить и ездить ночью — например, все медицинские авто на эвакуации и машины снабжения.
* Хотя ни один военный автомобиль не разгонится до 200 км/ч))
Вот так — личная подпись командира. И никак иначе.
2. Отпускной билет.
Его видели все СВОшники. И снова в отпуск вас, партией человек в 30, отправляют... исключительно с двумя подписями командира части и гербовой печатью.
Хотя отпускные билеты обычно готовят под общим контролем замполита.
3. Раздаточная ведомость на материальное имущество.
И снова) «От патрона до гондона» — утверждается каждая ведомость только командиром полка. Лично. Хотя этих ведомостей по каждой службе проходит масса и есть начальники служб, а также заместители командира.
_
Понимаете, да, насколько в представлении устроивших этот бюрократический бардак, командир части должен быть завален снабженческой и замполитской текучкой?
А ведь есть ещё боевые документы...
При этом главное, за что отвечает командир полка/бригады сугубо «по делу» — это за планирование и управление боем.
Вопрос к сторонникам русского военного гиперцентрализма: а когда командиру воевать? Когда ему ДУМАТЬ, анализировать и планировать?
Vault 8. Убежище №8.
Зарисовки про гиперцентрализм в военном управлении Знатоки в курсе, что главная разница в подходе к военному управлению между американцами и нами в том, что американцы очень давно, со Вьетнама или даже раньше, поняли, что нужно давать полномочия командирам…
Да, и меня через личку поправили, как и админа-добровольца.
Говорят, что опыт СВО анализируется, учитывается и издаётся. Но под грифом и только до уровня командиров воинских частей, максимум, командиров батальонов и начальников служб.
Сержантских учебников по родам войск на основе опыта СВО пока мои коллеги и сослуживцы в глаза не видели. Здесь, в Зоне. То же касается других несекретных методичек и наставлений.
Практически всё, что печатается и распространяется для солдат и сержантов — либо перевод с украинского (методички НАТО и ВСУ/НГУ/нациков), либо творчество наших волонтёров (КЦПН, «Партизан», Евич, из того, что видел сам).
Сразу видно, кому нужен умный и понимающий солдат. И тем более — умный, профессиональный сержант (неважно по контракту или по призыву).
Говорят, что опыт СВО анализируется, учитывается и издаётся. Но под грифом и только до уровня командиров воинских частей, максимум, командиров батальонов и начальников служб.
Сержантских учебников по родам войск на основе опыта СВО пока мои коллеги и сослуживцы в глаза не видели. Здесь, в Зоне. То же касается других несекретных методичек и наставлений.
Практически всё, что печатается и распространяется для солдат и сержантов — либо перевод с украинского (методички НАТО и ВСУ/НГУ/нациков), либо творчество наших волонтёров (КЦПН, «Партизан», Евич, из того, что видел сам).
Сразу видно, кому нужен умный и понимающий солдат. И тем более — умный, профессиональный сержант (неважно по контракту или по призыву).
Vault 8. Убежище №8.
Да, и меня через личку поправили, как и админа-добровольца. Говорят, что опыт СВО анализируется, учитывается и издаётся. Но под грифом и только до уровня командиров воинских частей, максимум, командиров батальонов и начальников служб. Сержантских учебников…
«Научатся в бою» (с)
Произносить с апломбом, махнув рукой, мол, да и х*й с ними, контрактниками/мобиками/срочниками. Кинем в воду, выплыл — значит хотел жить. Умер — лох.
Произносить с апломбом, махнув рукой, мол, да и х*й с ними, контрактниками/мобиками/срочниками. Кинем в воду, выплыл — значит хотел жить. Умер — лох.
Vault 8. Убежище №8.
Да, и меня через личку поправили, как и админа-добровольца. Говорят, что опыт СВО анализируется, учитывается и издаётся. Но под грифом и только до уровня командиров воинских частей, максимум, командиров батальонов и начальников служб. Сержантских учебников…
Ща мысль крамольную добавлю: для написания учебников сержантов... нужно привлечь сержантов. Под кураторством офицеров — это ясно. Но как часть коллектива разработчиков — точно.
Сегодня вас ждёт эксклюзив — пилотное интервью из цикла «Я был "мобиком" на СВО», которым я собираюсь заняться ПОСЛЕ демобилизации. Однако от выпуска этого материала я не могу удержаться, и вот почему.
Когда меня мобилизовали, то лично наблюдал в какой спешке моих сослуживцев по набору гонят партиями в Белгородскую область. Набрали роту — на поезд, набрали следующую — на поезд. Якобы на учёбу на приграничном полигоне. Однако в штабе я как-то услышал разговор двух женщин-кадровичек, которые с охами-вздохами обсуждали, как им «приходится отправлять мальчиков в Подмосковную Мотострелковую бригаду, находящуюся в ЛНР, а там такие потери, что только корвалол пить».
Позже я узнал, что в нашем полку и другом полку нашей дивизии были вооружённые и невооружённые выступления мобилизованных с требованиями к командованию обеспечить положенной экипировкой, оружием и отправить на подготовку, как о том заявляли в СМИ министр обороны и президент. Выступления увенчались успехом — всю дивизию развернули и отправили в Беларусь, где мы прошли заявленную в СМИ подготовку в течение 3 месяцев.
И в декабре стали известны подробности выступлений — оказывается до тех учебных рот нашего полка, что прибыли на границу, дошли слухи, что сейчас их кинут в ту самую Подмосковную Мотострелковую бригаду, а там сразу в штурм, на фарш.
А в полк как раз вернулось несколько военнослужащих из той бригады, которых перевели в неё на пополнение — и сразу в бой в первых числах октября, без всякой подготовки.
Я мечтал побеседовать с кем-нибудь из этих выживших, и моя мечта сбылась недавно. Интервью с одним из парней, которые стали для нас героями, вас сегодня ждёт.
Выход текста также посвящается ближайшей годовщине захода нашей дивизии в Зону — с 10 по 28 января 2023 года мы переехали из Беларуси на войну. А с нами и несколько выживших в октябрьских первых боях.
Когда меня мобилизовали, то лично наблюдал в какой спешке моих сослуживцев по набору гонят партиями в Белгородскую область. Набрали роту — на поезд, набрали следующую — на поезд. Якобы на учёбу на приграничном полигоне. Однако в штабе я как-то услышал разговор двух женщин-кадровичек, которые с охами-вздохами обсуждали, как им «приходится отправлять мальчиков в Подмосковную Мотострелковую бригаду, находящуюся в ЛНР, а там такие потери, что только корвалол пить».
Позже я узнал, что в нашем полку и другом полку нашей дивизии были вооружённые и невооружённые выступления мобилизованных с требованиями к командованию обеспечить положенной экипировкой, оружием и отправить на подготовку, как о том заявляли в СМИ министр обороны и президент. Выступления увенчались успехом — всю дивизию развернули и отправили в Беларусь, где мы прошли заявленную в СМИ подготовку в течение 3 месяцев.
И в декабре стали известны подробности выступлений — оказывается до тех учебных рот нашего полка, что прибыли на границу, дошли слухи, что сейчас их кинут в ту самую Подмосковную Мотострелковую бригаду, а там сразу в штурм, на фарш.
А в полк как раз вернулось несколько военнослужащих из той бригады, которых перевели в неё на пополнение — и сразу в бой в первых числах октября, без всякой подготовки.
Я мечтал побеседовать с кем-нибудь из этих выживших, и моя мечта сбылась недавно. Интервью с одним из парней, которые стали для нас героями, вас сегодня ждёт.
Выход текста также посвящается ближайшей годовщине захода нашей дивизии в Зону — с 10 по 28 января 2023 года мы переехали из Беларуси на войну. А с нами и несколько выживших в октябрьских первых боях.
«Я БЫЛ "МОБИКОМ" НА СВО»: пилотный выпуск.
«Выживший в Некрополе»
— (Вольт) Из какого города тебя призвали?
— Из Москвы. У нас все были только москвичами и в роте, и в части. Я имею в виду мобилизованных, которых встречал.
— (В) Кем служил срочку?
— Пулемётчик во взводе охраны. Служил во второй половине 2010-х.
— (В) А кем работал до СВО?
— В одной железнодорожной организации)
— (В) Как тебя мобилизовали? Помнишь этот день?
— Конечно. Отоспался после ночной смены, пошёл в душ. На календаре было 22 сентября 2022 года. Жена в дверь ванной стучит, сообщает, что ко мне пришли. Я кое-как вытерся, оделся, вышел в коридор, а меня там человек в сопровождении полицейских встречает: «Такой-то такой-то? Получите повестку на мобилизацию, распишитесь». Ну, я подумал «чего там такого будет, не война же прямо по-настоящему?» и расписался.
— (В) Как прошёл процесс отправки в часть и какую получил подготовку?
— Нас отвезли в расположение одного из полков ближайшей к Москве «придворной дивизии», там собрали в казарме. Пару дней мы ждали новые партии мобов и думали, что обучение начнётся прямо в части. Однако уже 26 сентября нас повезли на полигон под Белгород.
На пункте приёма личного состава (ППЛС), расположенном недалеко от известного в той дивизии спортзала, через который пропускали пополнение мобилизованных, нам выдали форму «цифру» начала 2010-х: китель+брюки, бушлат, шапку-ушанку, зимние «ватные» штаны, нательное бельё серого цвета, которое красило тело, стоило лишь вспотеть, пару зимних носков без пятки, старые советские варежки, котелок с эмалированной кружкой и ложкой, вещмешок типа «сидор», кусок банного мыла. И всё, служите, мужики!
По прибытии в Белгородскую область расселились в палаточный городок. Мы всё ещё думали, что служим в том «придворном» полку, но это было не так. Впрочем, пока сохраню интригу.
Несколько раз объявляли ракетную опасность и воздушную тревогу. В том числе во время построений. Я один реагировал так, как учили на срочке — залечь, затем перебежками в укрытие. Весь измазался в грязи, а постираться-то и негде. Всем остальным было плевать на тревогу. Так я, кстати, грязным и уехал на войну.
На полигон вывезли один раз, потратили 1-2 магазина. Для нас даже мишеней не выставили, стреляли чисто по траве и кустарнику.
Выдали оружие. Меня собирались назначить наводчиком-оператором на БТР, но в итоге я оказался стрелком-помощником гранатомётчика. Мне вручили АК-74 с явными признаками давнего использования, возможно, с превышением допустимого настрела. 4 магазина, 120 патронов, 2 ручные гранаты. Бронежилет «Черепашка» времён Второй Чеченскойи каска СШ-68.
— (В) Какое-то боевое слаживание провели? Командиров и сержантов назначили?
— Нет и не совсем. Слаживания не было, нам просто сказали: «Вы такая-то рота, такого-то батальона». А про часть — ни слова. Никаких «вы прибыли в доблестную Краснознамённую». Мы не спросили. И зря.
Штатными среди нас были только комбат, один лейтёха и пара контрактников. Все остальные, включая командиров рот — мобилизованные. Командиров рот отобрал и назначил комбат, а те в свою очередь вместе с коллективами своих рот выбрали командиров взводов и отделений...
— (В) То есть вы выбирали себе командиров?
— Да.
— Как в 1917-м году)
— Ага, так выходит)
— (В) Как скоро вас отправили в Зону.
— 3 октября. На БТРах, со всем скарбом. Но! Нам сказали, что мы едем в Курскую область на боевое слаживание. Опять обманули (с)
Поскольку стартовали глубокой ночью и ехали внутри, то, разумеется, не поняли, что едем в противоположном направлении, в Зону. На границе от нас потребовали выключить телефоны — так мы и поняли, что нас снова кинули и мы едем сразу на войну. Впрочем, была ещё надежда на полигон где-то в тылу.
И вот здесь важнейший момент. Никто из нас не дал заднюю. Да, мы понимали, что с нами поступают подло и даже преступно. Но разворачиваться не стали.
(Продолжение 👇👇👇)
«Выживший в Некрополе»
— (Вольт) Из какого города тебя призвали?
— Из Москвы. У нас все были только москвичами и в роте, и в части. Я имею в виду мобилизованных, которых встречал.
— (В) Кем служил срочку?
— Пулемётчик во взводе охраны. Служил во второй половине 2010-х.
— (В) А кем работал до СВО?
— В одной железнодорожной организации)
— (В) Как тебя мобилизовали? Помнишь этот день?
— Конечно. Отоспался после ночной смены, пошёл в душ. На календаре было 22 сентября 2022 года. Жена в дверь ванной стучит, сообщает, что ко мне пришли. Я кое-как вытерся, оделся, вышел в коридор, а меня там человек в сопровождении полицейских встречает: «Такой-то такой-то? Получите повестку на мобилизацию, распишитесь». Ну, я подумал «чего там такого будет, не война же прямо по-настоящему?» и расписался.
— (В) Как прошёл процесс отправки в часть и какую получил подготовку?
— Нас отвезли в расположение одного из полков ближайшей к Москве «придворной дивизии», там собрали в казарме. Пару дней мы ждали новые партии мобов и думали, что обучение начнётся прямо в части. Однако уже 26 сентября нас повезли на полигон под Белгород.
На пункте приёма личного состава (ППЛС), расположенном недалеко от известного в той дивизии спортзала, через который пропускали пополнение мобилизованных, нам выдали форму «цифру» начала 2010-х: китель+брюки, бушлат, шапку-ушанку, зимние «ватные» штаны, нательное бельё серого цвета, которое красило тело, стоило лишь вспотеть, пару зимних носков без пятки, старые советские варежки, котелок с эмалированной кружкой и ложкой, вещмешок типа «сидор», кусок банного мыла. И всё, служите, мужики!
По прибытии в Белгородскую область расселились в палаточный городок. Мы всё ещё думали, что служим в том «придворном» полку, но это было не так. Впрочем, пока сохраню интригу.
Несколько раз объявляли ракетную опасность и воздушную тревогу. В том числе во время построений. Я один реагировал так, как учили на срочке — залечь, затем перебежками в укрытие. Весь измазался в грязи, а постираться-то и негде. Всем остальным было плевать на тревогу. Так я, кстати, грязным и уехал на войну.
На полигон вывезли один раз, потратили 1-2 магазина. Для нас даже мишеней не выставили, стреляли чисто по траве и кустарнику.
Выдали оружие. Меня собирались назначить наводчиком-оператором на БТР, но в итоге я оказался стрелком-помощником гранатомётчика. Мне вручили АК-74 с явными признаками давнего использования, возможно, с превышением допустимого настрела. 4 магазина, 120 патронов, 2 ручные гранаты. Бронежилет «Черепашка» времён Второй Чеченскойи каска СШ-68.
— (В) Какое-то боевое слаживание провели? Командиров и сержантов назначили?
— Нет и не совсем. Слаживания не было, нам просто сказали: «Вы такая-то рота, такого-то батальона». А про часть — ни слова. Никаких «вы прибыли в доблестную Краснознамённую». Мы не спросили. И зря.
Штатными среди нас были только комбат, один лейтёха и пара контрактников. Все остальные, включая командиров рот — мобилизованные. Командиров рот отобрал и назначил комбат, а те в свою очередь вместе с коллективами своих рот выбрали командиров взводов и отделений...
— (В) То есть вы выбирали себе командиров?
— Да.
— Как в 1917-м году)
— Ага, так выходит)
— (В) Как скоро вас отправили в Зону.
— 3 октября. На БТРах, со всем скарбом. Но! Нам сказали, что мы едем в Курскую область на боевое слаживание. Опять обманули (с)
Поскольку стартовали глубокой ночью и ехали внутри, то, разумеется, не поняли, что едем в противоположном направлении, в Зону. На границе от нас потребовали выключить телефоны — так мы и поняли, что нас снова кинули и мы едем сразу на войну. Впрочем, была ещё надежда на полигон где-то в тылу.
И вот здесь важнейший момент. Никто из нас не дал заднюю. Да, мы понимали, что с нами поступают подло и даже преступно. Но разворачиваться не стали.
(Продолжение 👇👇👇)
Vault 8. Убежище №8.
«Я БЫЛ "МОБИКОМ" НА СВО»: пилотный выпуск. «Выживший в Некрополе» — (Вольт) Из какого города тебя призвали? — Из Москвы. У нас все были только москвичами и в роте, и в части. Я имею в виду мобилизованных, которых встречал. — (В) Кем служил срочку? — Пулемётчик…
...Ехали мы долго. И когда БТР остановился подольше, то вдруг просвистело, грохнул прилёт. Мы поняли, что прокатили нас с полигоном, стали вылезать из «коробочек» и рассредотачиваться по лесополосе.
Комбат пробежался от БТРа к БТРу и приказал окапываться, делать себе укрытия — они же наше жильё. Наш мехвод-контрактник классно припарковался, кусты скрывали БТР со всех сторон. Мы его ещё замаскировали — и пизд*ц.
Выкопали яму на отделение. У нас была одна большая лопата на троих. Нам повезло, потому что у некоторых была одна малая лопата на троих-четверых. Часа за три сделали себе предварительное укрытие. Всё это время поблизости прилетали подарки от хохлов разных калибров. Уже потом, когда я научился различать их, то понял, что нас в первый день обстреливали из танка, из миномёта и из орудия либо 152-мм, либо 155-мм.
— (В) Какой стала первая боевая задача и как вам её довели?
— Точно не помню, но день или полтора нас не трогали. Мы окопались и охраняли сами себя. Обстановку не доводили — где хохлы, какой ближайший населённый пункт, где соседние подразделения. Ни-че-го.
С едой, кстати, было туго. Только сухпайки, которые мы делили один на двоих, да вода в бутылках, которую мы тоже растягивали. Ротный говорил, что нам привезут ещё, но когда точно — неизвестно.
И вот где-то через день-полтора командир роты просто назначил нас «Вот ты, ты и ты — идёте на наблюдательный пост». Нам дали проводника, который уже облазил округу...
— (В) То есть, я правильно понимаю, что руководил вами не командир отделения или взводник, а сразу командир роты?
—...да. Потому что на весь батальон рации были только у комбата и ротных. Р-187 «Азарт», с очень нестабильным приёмом. Все прочие распоряжения доводились голосом, в том числе по цепочке, либо посыльными. Поэтому комбат и командиры рот предпочитали сами ставить задачи, минуя своих взводных и тем более сержантов-командиров отделения...
...Так вот. Мы добрались на этот пост. Он располагался возле какой-то деревухи. Или села? Короче, о том, что это Некрополь, знаменитое зимой 2022-2023 гг. место в ЛНР, я узнал через полгода где-то. Тогда же для нас это была просто Деревня.
Как заняли позицию — по нам хохлы давай наваливать с завидной периодичностью. Связи нет, неясно о чём сообщать. Сидим, смотрим на деревню, слушаем очень близкие прилёты. Единственная польза от этого задания была в том, что мы за следующие пару дней перестали бояться непрямых прилётов, отличать миномёт от танка и 152/155 мм. И узнали, что рядом Деревня. Вот так и прошла первая задача. Заменили нас через день или два.
— (В) Хорошенькое начало...
— Не волнуйся, конец был близок. Ближе, чем мы думали. Всего лишь ещё одно боевое задание, и я выбыл. Это был штурм в Некрополе.
— (В) Как вам поставили задачу на штурм и как вас обеспечили перед штурмом?
— Шикарный вопрос!
От нервов и из-за нахождения на посту я ничего не ел дня три, только пил воду. Другие в нашем отделении тоже сидели на эконом-пайке. Физически мы были в плохом состоянии, у людей начали проявляться болячки, да и психическое состояние было нестабильным. Всё же ещё 2 недели назад мы были гражданскими людьми, верившими в то, что мобилизации не будет, как сказали по телевизору.
По боеприпасам нам дали возможность брать столько, сколько унесёшь...
— (В) Один момент: а сколько вас отправилось на штурм? Рота, взвод?
— Нет, одно полное отделение в 8 или 9 человек. Точную численность до человека не помню.
Пришёл комбат вечером 6-го октября и сказал: «Парни, нужно штурмануть позицию хохлов в деревне...». Да, вот это была вся постановка задачи)
— (В) Ну, то есть он не начертил вам никакую схему, не довёл где противник, где свои, что нужно «штурмануть», сколько там врагов, какой дом нужно брать?
— Нет! Что ты!) Ничего подобного, ахаха. Комбат отправил с нами ротного, который только и знал нашу задачу.
Комбат пробежался от БТРа к БТРу и приказал окапываться, делать себе укрытия — они же наше жильё. Наш мехвод-контрактник классно припарковался, кусты скрывали БТР со всех сторон. Мы его ещё замаскировали — и пизд*ц.
Выкопали яму на отделение. У нас была одна большая лопата на троих. Нам повезло, потому что у некоторых была одна малая лопата на троих-четверых. Часа за три сделали себе предварительное укрытие. Всё это время поблизости прилетали подарки от хохлов разных калибров. Уже потом, когда я научился различать их, то понял, что нас в первый день обстреливали из танка, из миномёта и из орудия либо 152-мм, либо 155-мм.
— (В) Какой стала первая боевая задача и как вам её довели?
— Точно не помню, но день или полтора нас не трогали. Мы окопались и охраняли сами себя. Обстановку не доводили — где хохлы, какой ближайший населённый пункт, где соседние подразделения. Ни-че-го.
С едой, кстати, было туго. Только сухпайки, которые мы делили один на двоих, да вода в бутылках, которую мы тоже растягивали. Ротный говорил, что нам привезут ещё, но когда точно — неизвестно.
И вот где-то через день-полтора командир роты просто назначил нас «Вот ты, ты и ты — идёте на наблюдательный пост». Нам дали проводника, который уже облазил округу...
— (В) То есть, я правильно понимаю, что руководил вами не командир отделения или взводник, а сразу командир роты?
—...да. Потому что на весь батальон рации были только у комбата и ротных. Р-187 «Азарт», с очень нестабильным приёмом. Все прочие распоряжения доводились голосом, в том числе по цепочке, либо посыльными. Поэтому комбат и командиры рот предпочитали сами ставить задачи, минуя своих взводных и тем более сержантов-командиров отделения...
...Так вот. Мы добрались на этот пост. Он располагался возле какой-то деревухи. Или села? Короче, о том, что это Некрополь, знаменитое зимой 2022-2023 гг. место в ЛНР, я узнал через полгода где-то. Тогда же для нас это была просто Деревня.
Как заняли позицию — по нам хохлы давай наваливать с завидной периодичностью. Связи нет, неясно о чём сообщать. Сидим, смотрим на деревню, слушаем очень близкие прилёты. Единственная польза от этого задания была в том, что мы за следующие пару дней перестали бояться непрямых прилётов, отличать миномёт от танка и 152/155 мм. И узнали, что рядом Деревня. Вот так и прошла первая задача. Заменили нас через день или два.
— (В) Хорошенькое начало...
— Не волнуйся, конец был близок. Ближе, чем мы думали. Всего лишь ещё одно боевое задание, и я выбыл. Это был штурм в Некрополе.
— (В) Как вам поставили задачу на штурм и как вас обеспечили перед штурмом?
— Шикарный вопрос!
От нервов и из-за нахождения на посту я ничего не ел дня три, только пил воду. Другие в нашем отделении тоже сидели на эконом-пайке. Физически мы были в плохом состоянии, у людей начали проявляться болячки, да и психическое состояние было нестабильным. Всё же ещё 2 недели назад мы были гражданскими людьми, верившими в то, что мобилизации не будет, как сказали по телевизору.
По боеприпасам нам дали возможность брать столько, сколько унесёшь...
— (В) Один момент: а сколько вас отправилось на штурм? Рота, взвод?
— Нет, одно полное отделение в 8 или 9 человек. Точную численность до человека не помню.
Пришёл комбат вечером 6-го октября и сказал: «Парни, нужно штурмануть позицию хохлов в деревне...». Да, вот это была вся постановка задачи)
— (В) Ну, то есть он не начертил вам никакую схему, не довёл где противник, где свои, что нужно «штурмануть», сколько там врагов, какой дом нужно брать?
— Нет! Что ты!) Ничего подобного, ахаха. Комбат отправил с нами ротного, который только и знал нашу задачу.
Vault 8. Убежище №8.
...Ехали мы долго. И когда БТР остановился подольше, то вдруг просвистело, грохнул прилёт. Мы поняли, что прокатили нас с полигоном, стали вылезать из «коробочек» и рассредотачиваться по лесополосе. Комбат пробежался от БТРа к БТРу и приказал окапываться…
Ротный дал команду собирать побольше боекомплекта, воды и проверить исправность оружия. Так как больше, чем 4 магазина мне не выдали, я пихал в сидор побольше пачек патронов. Затем мы обнаружили, что наш довоенный контрактник-мехвод куда-то исчез, и выезд на штурм под угрозой срыва. Командир роты стал бегать по ямам, где прятались отделения и спрашивать у кого есть опыт вождения БТРа, права категории С или хотя бы кто водил легковой автомобиль. Все отмалчивались. Тогда он стал спрашивать кто хотел бы научиться водить БТР... И нашёл-таки одного героя-романтика, ха-ха-ха) Вместе с ротным они с трудом завели наш БТР, на который пришлось одолжить дизельное топливо у других отделений. Антифриза вообще залито не было, а по ночам уже стоял минус, поэтому и барахлила наша машина.
Выехали с грехом пополам. Попытаюсь объяснить куда выехали. Если смотреть в сторону противника, то мы покинули условно «наш» квартал частных домов в серой зоне, выдвинулись по улице, приводившей в другую часть Деревни. Справа вдоль этой улицы шла короткая лесополоса, за которую мы и шмыгнули. Слева от нас через дорогу, примерно в 100-150 метрах шла часть улицы (перпендикулярно той улице, по которой мы приехали). Когда мы спешились и рассредоточились, то увидели совсем близко от нас пару жилых домов, за которыми виднелся лес. Вот в этих домах и лесу сидели хохлы, как сказал ротный. И нам предстояло атаковать куда-то в их направлении. Получается, известную нашему командованию позицию врага мы как бы охватили с правого фланга.
Не знаю, честно говоря, почему нас не сожгли при выдвижении. Может, у них не было тепловизоров и ночников. Выехали-то мы ещё в сумерках.
Когда рассредоточились и стали наблюдать, то ещё отметили, что хохлы не стреляют по нам из стрелковки, хотя положить нас при спешивании могли в момент. Может, их в этих домах и не было в нужном количестве, может, там сидели только наблюдатели? Кто знает...
Мои товарищи осмелели и предложили «пойти и замесить хохлов». Пришлось с ними спорить. Мне казалось, что только я один сохранил здравый смысл, но ротный меня поддержал в том, что нужно хотя бы понаблюдать за противником до атаки, раз мы не знаем где они засели.
Примерно на рассвете ротному передали по «Азарту», что сейчас начнётся арт.поддержка нашей атаки. Наши мобилизованные в артиллерию братишки, такие же неучи, как и мы, выпустили всего 4 снаряда. И все легли в нашу лесополосу, чудом никого не убив и не уничтожив БТР.
Почти сразу после этого к нам подлетел квадрокоптер. Я его хорошо видел, но без команды не стрелял. Потом он отлетел в сторону противника, и по нам посыпались миномётные мины. За короткое время получили нескольких раненых и, как потом оказалось, одного убитого. Огня противника мы не выдержали и стихийно решили откатиться хотя бы на полкилометра назад в нашу часть Деревни. БТР завёлся не сразу, а как завёлся и мы слегка отъехали, то обнаружили пропажу одного нашего. Вернулись, нашли мёртвого братана, погрузили и отъехали. В момент погрузки я услышал первый украинский танк, выдвигавшийся на прямую наводку где-то поблизости. А когда выехали, то увидел и второй. Не знаю почему в нас не выстрелили, но мы вернулись в условно наш квартал. Там загнали БТР во двор, сами спрятались в один из домов...
(Продолжение 👇👇👇)
Выехали с грехом пополам. Попытаюсь объяснить куда выехали. Если смотреть в сторону противника, то мы покинули условно «наш» квартал частных домов в серой зоне, выдвинулись по улице, приводившей в другую часть Деревни. Справа вдоль этой улицы шла короткая лесополоса, за которую мы и шмыгнули. Слева от нас через дорогу, примерно в 100-150 метрах шла часть улицы (перпендикулярно той улице, по которой мы приехали). Когда мы спешились и рассредоточились, то увидели совсем близко от нас пару жилых домов, за которыми виднелся лес. Вот в этих домах и лесу сидели хохлы, как сказал ротный. И нам предстояло атаковать куда-то в их направлении. Получается, известную нашему командованию позицию врага мы как бы охватили с правого фланга.
Не знаю, честно говоря, почему нас не сожгли при выдвижении. Может, у них не было тепловизоров и ночников. Выехали-то мы ещё в сумерках.
Когда рассредоточились и стали наблюдать, то ещё отметили, что хохлы не стреляют по нам из стрелковки, хотя положить нас при спешивании могли в момент. Может, их в этих домах и не было в нужном количестве, может, там сидели только наблюдатели? Кто знает...
Мои товарищи осмелели и предложили «пойти и замесить хохлов». Пришлось с ними спорить. Мне казалось, что только я один сохранил здравый смысл, но ротный меня поддержал в том, что нужно хотя бы понаблюдать за противником до атаки, раз мы не знаем где они засели.
Примерно на рассвете ротному передали по «Азарту», что сейчас начнётся арт.поддержка нашей атаки. Наши мобилизованные в артиллерию братишки, такие же неучи, как и мы, выпустили всего 4 снаряда. И все легли в нашу лесополосу, чудом никого не убив и не уничтожив БТР.
Почти сразу после этого к нам подлетел квадрокоптер. Я его хорошо видел, но без команды не стрелял. Потом он отлетел в сторону противника, и по нам посыпались миномётные мины. За короткое время получили нескольких раненых и, как потом оказалось, одного убитого. Огня противника мы не выдержали и стихийно решили откатиться хотя бы на полкилометра назад в нашу часть Деревни. БТР завёлся не сразу, а как завёлся и мы слегка отъехали, то обнаружили пропажу одного нашего. Вернулись, нашли мёртвого братана, погрузили и отъехали. В момент погрузки я услышал первый украинский танк, выдвигавшийся на прямую наводку где-то поблизости. А когда выехали, то увидел и второй. Не знаю почему в нас не выстрелили, но мы вернулись в условно наш квартал. Там загнали БТР во двор, сами спрятались в один из домов...
(Продолжение 👇👇👇)
Vault 8. Убежище №8.
Ротный дал команду собирать побольше боекомплекта, воды и проверить исправность оружия. Так как больше, чем 4 магазина мне не выдали, я пихал в сидор побольше пачек патронов. Затем мы обнаружили, что наш довоенный контрактник-мехвод куда-то исчез, и выезд…
...Полдень.
Дело было плохо, у меня начала проявляться контузия от миномётной мины. Перевязочного материала не хватало на всех. Из 8-9 человек ранено и контужено было 6. Хохлы от нас не отстали и стали лупить по кварталу из всего, что было, включая танки. Ротный приказал раненым по двое выходить пешком, потому что БТР опять заглох. Мы перебежками, с большим расстоянием между нашими двойками, стали убегать вдоль улицы, по которой приехали. Я бежал один. Хохлы наблюдали за нами и совсем рядом стали класть мины. Я услышал пронзительный свист, кинулся в придорожную канаву, что меня и спасло — «моя» мина шлёпнулась примерно в 5 метрах рядом, обдав осколками заборы некогда жилых домов. Меня окончательно оглушило на левое ухо. На правое я ещё что-то слышал. Затошнило, но поскольку я давно ничего не ел, то не было чем вырвать, дёргало судорогой желудок.
Примерно в этот момент нас нагнал БТР, собравший по очереди всех бегунцов на свою крышу. Мы понеслись прочь, тем более, что прилёты по кварталу продолжались. Я ещё офигел от того, что на выезде из Деревни увидел спокойно едущих навстречу двух гражданских на велосипедах.
Мы вернулись в свою лесополосу, где жили крайние несколько дней. Нас стали осматривать. И вот здесь у меня началось что-то вроде ступора или панической атаки. Мутило, я ничего не понимал и скороговоркой повторял «Что происходит? Что происходит?». Меня, как и других пострадавших разоружили, освободили от лишних вещей, закинули по приказу ротного на БТР, который должен был нас отвезти в госпиталь... И я отключился.
Очнулся, когда мы подъезжали к какому-то городу. ЛНРовский это был город или российский — не знаю. Нас ещё военные полицейские или ВАИшники тормознули, не хотели пропускать, поскольку ехали без предписания, но водила за нас заступился. В этом городе стояли какие-то наши медики, где провели первичный осмотр раненых. Меня доктор оценил, как нормального и не пострадавшего, на что я ему ответил, что сейчас заблюю ему стол. И то, что у меня левое ухо не слышит его не смутило — он его почистил от серы и спросил полегчало мне или нет. Уникум. Дальше я снова вырубился, поэтому меня назначили на эвакуацию в госпиталь в Белгородской области. Там я провалялся дней 10 с головными болями, скудным питанием из-за постоянной рвоты.
Самое прекрасное-то было в том, что я не знал по-прежнему из какой я части! Так что медикам ничего не мог пояснить по этому поводу. По этой причине мне выписали предписание добраться до Москвы своим ходом, обратиться в военкомат и через него вернуться в часть.
Ах, да! Контузию мне не оформили, как ранение. Свои 3 миллиона я получил в будущем за... Растяжение связки на ноге, когда неловко спрыгивал с БТРа.
— (В)... Эпично, ничего не скажешь! И что было дальше?
— Дальше я прибыл в Москву. Меня из Белгородской области забрал друг на личном автомобиле, приехал за мной после работы. Я отоспался, немного отъелся и пошёл в военкомат. Там сдал предписание — мне сказали ждать звонка и готовиться к отправке. Прошло, может, дней 7 или 10, было уже начало ноября.
Надо сказать, что по приезде домой я стал смотреть и читать новости. Из них узнал, что мобилизация закончилась, что парней из других городов и областей учат на полигонах. Накатила обида, за ней накатила злоба. И вот где-то 3-го ноября я стал ловить себя на чужеродных мыслях в голове. Стал бояться видеокамер, звонков на мобильный — думал, что меня так вычислят хохлы и добьют. Резко менялось настроение, от слёз до гнева. Разрывало от несправедливости того, как с нами обошлись. Начались нехорошие мысли о том, чтобы свести счёты с жизнью.
Жена очень помогла в этот момент и убедила найти частную клинику с лицензией, чтобы пройти лечение, но без штампа о наблюдении в психушке. Помогла с выбором. И с ноября 2022-го по май 2023-го я лечился в клинике и на дому. У меня была длинная психотерапия, пошедшая на пользу в плане принятия произошедшего, но вот медикаментозная часть подкачала. Пару раз меняли курс лекарств, к маю я начал ловить сильные галлюцинации.
Дело было плохо, у меня начала проявляться контузия от миномётной мины. Перевязочного материала не хватало на всех. Из 8-9 человек ранено и контужено было 6. Хохлы от нас не отстали и стали лупить по кварталу из всего, что было, включая танки. Ротный приказал раненым по двое выходить пешком, потому что БТР опять заглох. Мы перебежками, с большим расстоянием между нашими двойками, стали убегать вдоль улицы, по которой приехали. Я бежал один. Хохлы наблюдали за нами и совсем рядом стали класть мины. Я услышал пронзительный свист, кинулся в придорожную канаву, что меня и спасло — «моя» мина шлёпнулась примерно в 5 метрах рядом, обдав осколками заборы некогда жилых домов. Меня окончательно оглушило на левое ухо. На правое я ещё что-то слышал. Затошнило, но поскольку я давно ничего не ел, то не было чем вырвать, дёргало судорогой желудок.
Примерно в этот момент нас нагнал БТР, собравший по очереди всех бегунцов на свою крышу. Мы понеслись прочь, тем более, что прилёты по кварталу продолжались. Я ещё офигел от того, что на выезде из Деревни увидел спокойно едущих навстречу двух гражданских на велосипедах.
Мы вернулись в свою лесополосу, где жили крайние несколько дней. Нас стали осматривать. И вот здесь у меня началось что-то вроде ступора или панической атаки. Мутило, я ничего не понимал и скороговоркой повторял «Что происходит? Что происходит?». Меня, как и других пострадавших разоружили, освободили от лишних вещей, закинули по приказу ротного на БТР, который должен был нас отвезти в госпиталь... И я отключился.
Очнулся, когда мы подъезжали к какому-то городу. ЛНРовский это был город или российский — не знаю. Нас ещё военные полицейские или ВАИшники тормознули, не хотели пропускать, поскольку ехали без предписания, но водила за нас заступился. В этом городе стояли какие-то наши медики, где провели первичный осмотр раненых. Меня доктор оценил, как нормального и не пострадавшего, на что я ему ответил, что сейчас заблюю ему стол. И то, что у меня левое ухо не слышит его не смутило — он его почистил от серы и спросил полегчало мне или нет. Уникум. Дальше я снова вырубился, поэтому меня назначили на эвакуацию в госпиталь в Белгородской области. Там я провалялся дней 10 с головными болями, скудным питанием из-за постоянной рвоты.
Самое прекрасное-то было в том, что я не знал по-прежнему из какой я части! Так что медикам ничего не мог пояснить по этому поводу. По этой причине мне выписали предписание добраться до Москвы своим ходом, обратиться в военкомат и через него вернуться в часть.
Ах, да! Контузию мне не оформили, как ранение. Свои 3 миллиона я получил в будущем за... Растяжение связки на ноге, когда неловко спрыгивал с БТРа.
— (В)... Эпично, ничего не скажешь! И что было дальше?
— Дальше я прибыл в Москву. Меня из Белгородской области забрал друг на личном автомобиле, приехал за мной после работы. Я отоспался, немного отъелся и пошёл в военкомат. Там сдал предписание — мне сказали ждать звонка и готовиться к отправке. Прошло, может, дней 7 или 10, было уже начало ноября.
Надо сказать, что по приезде домой я стал смотреть и читать новости. Из них узнал, что мобилизация закончилась, что парней из других городов и областей учат на полигонах. Накатила обида, за ней накатила злоба. И вот где-то 3-го ноября я стал ловить себя на чужеродных мыслях в голове. Стал бояться видеокамер, звонков на мобильный — думал, что меня так вычислят хохлы и добьют. Резко менялось настроение, от слёз до гнева. Разрывало от несправедливости того, как с нами обошлись. Начались нехорошие мысли о том, чтобы свести счёты с жизнью.
Жена очень помогла в этот момент и убедила найти частную клинику с лицензией, чтобы пройти лечение, но без штампа о наблюдении в психушке. Помогла с выбором. И с ноября 2022-го по май 2023-го я лечился в клинике и на дому. У меня была длинная психотерапия, пошедшая на пользу в плане принятия произошедшего, но вот медикаментозная часть подкачала. Пару раз меняли курс лекарств, к маю я начал ловить сильные галлюцинации.
Vault 8. Убежище №8.
...Полдень. Дело было плохо, у меня начала проявляться контузия от миномётной мины. Перевязочного материала не хватало на всех. Из 8-9 человек ранено и контужено было 6. Хохлы от нас не отстали и стали лупить по кварталу из всего, что было, включая танки.…
— (В) И всё это время тебя не искали из части?
— Нет! Хотя я был доступен для звонка и никуда не прятался.
Позвонили мне только в мае) Из части. И в диалоге всё прояснилось: оказывается, когда мы прибыли в Белгородскую область в палаточный городок, в конце сентября, то нас уже «одолжили» из «придворной» дивизии в Подмосковную Мотострелковую бригаду. Именно в её составе я служил недолгое время в некоей роте одного из мотострелковых батальонов. Меня в бригаде благополучно объявили в СОЧ и приказали вернуться в часть.
На следующий день друг подкинул меня до ППД бригады. Я взял с собой все бумаги из клиники, где лечился, а также все лекарства. Там мне и ещё нескольким таким же мобам-потеряшкам пригрозили отправкой в Шакалово. Мы ещё не знали, что там находилась военно-полевая тюрьма, но из угрозы сделали вывод, что ничего хорошего нас не ждёт. Вообще, представитель бригады вёл себя с нами откровенно по-свински. Нас пропустили через врачей, которые всех признали годными к службе без всяких проблем, в том числе потому, что документы из гражданских лечебных заведений не считаются за довод для армейских врачей. Домой отпустили вещи собрать, ещё раз пригрозив поездкой в Шакалово напоследок...
(Продолжение 👇👇👇)
— Нет! Хотя я был доступен для звонка и никуда не прятался.
Позвонили мне только в мае) Из части. И в диалоге всё прояснилось: оказывается, когда мы прибыли в Белгородскую область в палаточный городок, в конце сентября, то нас уже «одолжили» из «придворной» дивизии в Подмосковную Мотострелковую бригаду. Именно в её составе я служил недолгое время в некоей роте одного из мотострелковых батальонов. Меня в бригаде благополучно объявили в СОЧ и приказали вернуться в часть.
На следующий день друг подкинул меня до ППД бригады. Я взял с собой все бумаги из клиники, где лечился, а также все лекарства. Там мне и ещё нескольким таким же мобам-потеряшкам пригрозили отправкой в Шакалово. Мы ещё не знали, что там находилась военно-полевая тюрьма, но из угрозы сделали вывод, что ничего хорошего нас не ждёт. Вообще, представитель бригады вёл себя с нами откровенно по-свински. Нас пропустили через врачей, которые всех признали годными к службе без всяких проблем, в том числе потому, что документы из гражданских лечебных заведений не считаются за довод для армейских врачей. Домой отпустили вещи собрать, ещё раз пригрозив поездкой в Шакалово напоследок...
(Продолжение 👇👇👇)
Vault 8. Убежище №8.
— (В) И всё это время тебя не искали из части? — Нет! Хотя я был доступен для звонка и никуда не прятался. Позвонили мне только в мае) Из части. И в диалоге всё прояснилось: оказывается, когда мы прибыли в Белгородскую область в палаточный городок, в конце…
...Вечером при сборах у меня случился приступ психоза. Я вооружился ножом, зашторил все окна, закрылся у себя в комнате и метался между мыслями покончить с собой или дождаться штурма моего жилья. Мне казалось, что теперь-то меня точно спустят на мясо. А чуть погодя уже глючило, что произошедшее днём — это беседа с агентом хохлов. За мной придут... И убьют. Жена вызвала скорую, меня отвезли в психоневрологический диспансер, откуда отправили в государственную больницу. Там я лечился около месяца, на тяжёлых препаратах. После чего до сентября ещё в дневном диспансере. Всё же запись о наблюдении в диспансере появилась в моей трудовой биографии, хоть я и пытался избежать этого через частную клинику. Эх...
Выписали меня в сентябре 2023-го. Я обратился в мой военкомат за дальнейшими инструкциями в надежде пройти ВВК и комиссоваться, но не тут-то было) В военкомате заявили, что даже государственная гражданская психиатрическая больница ничего не значит для Министерства Обороны, я являюсь действующим военнослужащим, поэтому мне следует проследовать к новому месту службы — в полк выздоравливающих в Подмосковье.
Там меня осмотрели на медкомиссии... И признали годным!) Годным, несмотря на проблемы с сердцем, грыжу межпозвоночного диска и свежий эпизод в психушке) Мне было предписано явиться к новому месту службы в одном из полков одной из «придворных дивизий», куда нас с группой таких же бывших тяжёлых раненых или больных и отвезли очень скоро. На дворе был октябрь 2023 года.
В новой части нас, мобов, быстренько вместе с партией зэков из роты Z, также выздоровевших, отправили в Зону, где меня распределили обратно в пехоту. В моём бате меня отправили в подразделение закрепления, в группу подноса материальных средств. Проще говоря, в носильщики.
Занимался я не только подносом еды, воды и боеприпасов на самый передок, но и всякой работой по обеспечению, и бытовухой. Я продержался ещё несколько месяцев и уже в 2024 году выбыл на лечение с обострившейся грыжей межпозвоночного диска, мешавшей ходить. Я просто стал лежачим на тот момент. Вот тогда-то меня по совокупности болячек наконец-то направили на ВВК и списали из Вооружённых Сил.
На этом моё участие в СВО закончилось.
— (В) Как ты узнал, что большинство твоих сослуживцев по той «некоей» роте погибло?
— В «придворном полку» я встретил одного из тех, с кем мы находились на передке в октябре 2022-го. От него я узнал, что мы штурмовали часть Некрополя, что бои за это село были долгими и кровавыми. Хохлы несколько раз предпринимали мощные атаки, а между ними наших гнали в плохо обеспеченные контратаки. Моя рота перестала существовать в течение месяца. Убитых было большинство — в результате обстрелов позиций, при обороне ключевых зданий, когда работали украинские танки. До ноября и вывода на переформирование дожило 12 человек. У всех 12 присутствовали или присутствуют те или иные психические расстройства.
Кстати, про того нашего мехвода из довоенных контрактников никто больше ничего не слыхал.
— (В) Я и другие парни в моём полку сочувствуем вам. Нас в том октябре раскидало между Белгородской областью, Московской областью и Мулинским полигоном. С нашего полка тоже хотели забрать ребят в Зону в начале октября, но они уже были наслышаны, что всех кидают на мясо в ту Подмосковную Мотострелковую бригаду. Поэтому были вооружённые выступления находившихся на границе. Эти выступления привели к тому, что всю дивизию развернули и услали в братскую Беларусь на восстановление боеспособности, где мы провели октябрь, ноябрь, декабрь, а в январе переехали в ЛНР.
Получается, что наши ребята выбили для себя те 3 месяца боевой подготовки, которые в сентябре для всех мобилизованных обещал тогдашний министр обороны.
А в декабре к нам в полк прибыло несколько человек из вашего набора, попавшего в замес в октябре в Некрополе. Они рассказали детали. Эта история облетела полк. И я надеялся пересечься с кем-то из вас — первых, кто из московских мобилизованных приняли бой и выжили. Спасибо за рассказ.
Выписали меня в сентябре 2023-го. Я обратился в мой военкомат за дальнейшими инструкциями в надежде пройти ВВК и комиссоваться, но не тут-то было) В военкомате заявили, что даже государственная гражданская психиатрическая больница ничего не значит для Министерства Обороны, я являюсь действующим военнослужащим, поэтому мне следует проследовать к новому месту службы — в полк выздоравливающих в Подмосковье.
Там меня осмотрели на медкомиссии... И признали годным!) Годным, несмотря на проблемы с сердцем, грыжу межпозвоночного диска и свежий эпизод в психушке) Мне было предписано явиться к новому месту службы в одном из полков одной из «придворных дивизий», куда нас с группой таких же бывших тяжёлых раненых или больных и отвезли очень скоро. На дворе был октябрь 2023 года.
В новой части нас, мобов, быстренько вместе с партией зэков из роты Z, также выздоровевших, отправили в Зону, где меня распределили обратно в пехоту. В моём бате меня отправили в подразделение закрепления, в группу подноса материальных средств. Проще говоря, в носильщики.
Занимался я не только подносом еды, воды и боеприпасов на самый передок, но и всякой работой по обеспечению, и бытовухой. Я продержался ещё несколько месяцев и уже в 2024 году выбыл на лечение с обострившейся грыжей межпозвоночного диска, мешавшей ходить. Я просто стал лежачим на тот момент. Вот тогда-то меня по совокупности болячек наконец-то направили на ВВК и списали из Вооружённых Сил.
На этом моё участие в СВО закончилось.
— (В) Как ты узнал, что большинство твоих сослуживцев по той «некоей» роте погибло?
— В «придворном полку» я встретил одного из тех, с кем мы находились на передке в октябре 2022-го. От него я узнал, что мы штурмовали часть Некрополя, что бои за это село были долгими и кровавыми. Хохлы несколько раз предпринимали мощные атаки, а между ними наших гнали в плохо обеспеченные контратаки. Моя рота перестала существовать в течение месяца. Убитых было большинство — в результате обстрелов позиций, при обороне ключевых зданий, когда работали украинские танки. До ноября и вывода на переформирование дожило 12 человек. У всех 12 присутствовали или присутствуют те или иные психические расстройства.
Кстати, про того нашего мехвода из довоенных контрактников никто больше ничего не слыхал.
— (В) Я и другие парни в моём полку сочувствуем вам. Нас в том октябре раскидало между Белгородской областью, Московской областью и Мулинским полигоном. С нашего полка тоже хотели забрать ребят в Зону в начале октября, но они уже были наслышаны, что всех кидают на мясо в ту Подмосковную Мотострелковую бригаду. Поэтому были вооружённые выступления находившихся на границе. Эти выступления привели к тому, что всю дивизию развернули и услали в братскую Беларусь на восстановление боеспособности, где мы провели октябрь, ноябрь, декабрь, а в январе переехали в ЛНР.
Получается, что наши ребята выбили для себя те 3 месяца боевой подготовки, которые в сентябре для всех мобилизованных обещал тогдашний министр обороны.
А в декабре к нам в полк прибыло несколько человек из вашего набора, попавшего в замес в октябре в Некрополе. Они рассказали детали. Эта история облетела полк. И я надеялся пересечься с кем-то из вас — первых, кто из московских мобилизованных приняли бой и выжили. Спасибо за рассказ.
Vault 8. Убежище №8.
...Вечером при сборах у меня случился приступ психоза. Я вооружился ножом, зашторил все окна, закрылся у себя в комнате и метался между мыслями покончить с собой или дождаться штурма моего жилья. Мне казалось, что теперь-то меня точно спустят на мясо. А чуть…
— Тебе спасибо за возможность выговориться. Главное, что никто из моих сослуживцев в Некрополе не дал заднюю. Запомните их такими.
(Конец)
(Конец)
Когда у нас оправдываются тем, что «не знали» про перспективу применения квадрокоптеров в качестве разведчиков и FPV, то я всё время вспоминаю игру Ghost Recon: Wildlands 2017 года выпуска, где игрокам квадрокоптер дали как основное (!) средство разведки.
А у него, у коптера, были модификации:
— Снижение шума работы двигателя и пропеллеров. Для подслушивания переговоров бандитов в слишком охраняемой зоне.
— Тепловизор. Для наблюдения ночью.
— Дрон-камикадзе с СВУ. Практически, это FPV и есть. Он позволял ликвидировать назначенных на уничтожение лидеров боевиков или их пикапы с подкреплением.
Можно было скачать игру и порулить самому. Я темой квадриков заинтересовался именно после этой игры.
А когда говорят про тему антидронового РЭБа, то тогда же, в 2017-м, это уже было отражено в виде купольных глушилок на объектах боевиков. Чтобы снова применять дроны, нужно было либо уничтожить/выключить генератор, либо саму глушилку.
В дополнении же под названием Breakpoint реализованы переносные глушилки для пехоты. Враг активно использует их в бою против игрока, воюющего за американских «зелёных беретов». То есть то, о чём админ-доброволец пишет у себя почти год... было показано в 2019 году.
Это я сейчас всё написал не только по проблемам с дронами на войне) Но и к попытке ГосДумы «оградить россиян от вредного влияния деструктивных идей в видеоиграх».
Понятно, что в первую очередь это делается из-за денег. Но во вторую очередь потому, что на Западе через игры в том числе демонстрируют те или иные технологии, которые будут вводиться через 5-7 лет после демонстрации. Так людей с ними знакомят, дают попробовать виртуально. Люди пробуют и хотят новшеств технического прогресса.
Но если нет новшеств и развитого промоушена, то граждане начинают сомневаться в технологической мощи своей страны и единственной партии) А этого допускать нельзя!
А у него, у коптера, были модификации:
— Снижение шума работы двигателя и пропеллеров. Для подслушивания переговоров бандитов в слишком охраняемой зоне.
— Тепловизор. Для наблюдения ночью.
— Дрон-камикадзе с СВУ. Практически, это FPV и есть. Он позволял ликвидировать назначенных на уничтожение лидеров боевиков или их пикапы с подкреплением.
Можно было скачать игру и порулить самому. Я темой квадриков заинтересовался именно после этой игры.
А когда говорят про тему антидронового РЭБа, то тогда же, в 2017-м, это уже было отражено в виде купольных глушилок на объектах боевиков. Чтобы снова применять дроны, нужно было либо уничтожить/выключить генератор, либо саму глушилку.
В дополнении же под названием Breakpoint реализованы переносные глушилки для пехоты. Враг активно использует их в бою против игрока, воюющего за американских «зелёных беретов». То есть то, о чём админ-доброволец пишет у себя почти год... было показано в 2019 году.
Это я сейчас всё написал не только по проблемам с дронами на войне) Но и к попытке ГосДумы «оградить россиян от вредного влияния деструктивных идей в видеоиграх».
Понятно, что в первую очередь это делается из-за денег. Но во вторую очередь потому, что на Западе через игры в том числе демонстрируют те или иные технологии, которые будут вводиться через 5-7 лет после демонстрации. Так людей с ними знакомят, дают попробовать виртуально. Люди пробуют и хотят новшеств технического прогресса.
Но если нет новшеств и развитого промоушена, то граждане начинают сомневаться в технологической мощи своей страны и единственной партии) А этого допускать нельзя!