#разные_истории
Мaма и пaпа чacто вoзили сына на лeто к бaбушке. Мaльчик подpoc и cказaл poдителям:
– Я уже бoльшой, что вы co мной как с мaленьким? Я и сам мoгу к бабyшке доеxать!
Поcле недолгиx споpов poдители coгласились.
Стоят они на перроне, провожают, дают последние советы, а сын всё твердит:
– Да знаю я, знаю, 100 раз уже слышал!
Тогда отец говорит:
– Сынок, если вдруг тебе станет плохо или страшно, то вот тебе это, – и сунул что-то ребёнку в карман.
И вот мальчик сидит в вагоне, едет, разглядывает что-то в окне. А вокруг люди чужие толкаются, шумят, заходят, выходят. Проводник сделал ему замечание, кто-то недовольно на него посмотрел. И вдруг парню становится не по себе, и с каждым разом всё неприятнее и тяжелее. В какой-то момент ему становится страшно.
Он понурился, забился в угол, подкатились слёзы. И тут мальчик вспоминает, что у него что-то в кармане от отца. Дрожащей рукой нащупывает бумажку, разворачивает её и читает:
– Сынок, я в соседнем вагоне.
Мaма и пaпа чacто вoзили сына на лeто к бaбушке. Мaльчик подpoc и cказaл poдителям:
– Я уже бoльшой, что вы co мной как с мaленьким? Я и сам мoгу к бабyшке доеxать!
Поcле недолгиx споpов poдители coгласились.
Стоят они на перроне, провожают, дают последние советы, а сын всё твердит:
– Да знаю я, знаю, 100 раз уже слышал!
Тогда отец говорит:
– Сынок, если вдруг тебе станет плохо или страшно, то вот тебе это, – и сунул что-то ребёнку в карман.
И вот мальчик сидит в вагоне, едет, разглядывает что-то в окне. А вокруг люди чужие толкаются, шумят, заходят, выходят. Проводник сделал ему замечание, кто-то недовольно на него посмотрел. И вдруг парню становится не по себе, и с каждым разом всё неприятнее и тяжелее. В какой-то момент ему становится страшно.
Он понурился, забился в угол, подкатились слёзы. И тут мальчик вспоминает, что у него что-то в кармане от отца. Дрожащей рукой нащупывает бумажку, разворачивает её и читает:
– Сынок, я в соседнем вагоне.
#разные_истории
Карина и улитки
Несколько недель лавируем в туристическом потоке и труднее с каждым днём даются простые вещи. Мусульмане, иудеи, невоцерковлённые верующие, воцерковлённые разуверившиеся, жаждущие откровения юноши и многие другие во многих других противоречивых состояниях стараются за время обзорной экскурсии выжать из экскурсовода ответы на все-все вопросы: о молитве, о святости, о мире во всём мире, о смысле всего сущего.
Основная проблема – это коммуникация. Как заговорить с Богом? Человек без свечки в руке не знает, как провести время в храме. Купив свечку ищет, где правильно подсоединиться, чтобы внук сдал экзамены, чтобы поскорее сбылось всё, о чем мечталось. В представлении многих церковная свечка что-то вроде зарядки для андроида. Очевидно то, что люди ищут Бога, жаждут общения. Но так как опыта нет, то общение выстраивается в причудливые фигуры.
Фигура первая
Иудеи в наши храмы не ходят. Нельзя, так как нечего делать иудею среди икон и крестов, если кратко. Именно по этой причине иудеи пошли гулять вокруг монастыря, но поручили своей подруге православного вероисповедания подать записки и набрать святой воды.
Имена иудеев оказались очень подходящими для поминовения: Наум, Давид, Адам. Цензуру в церковной лавке не прошла Эвелина.
– Как думаете, сказать им, что их имена не годятся для церкви?
– Отличные имена! В монастыре очень уважаемые люди носят точно такие!
– Почему же не взяли записки, а стали вопросы задавать?
– Чутьё профессиональное у наших сестёр на иноверцев.
– Я даже и не знаю, а можно так для них делать? Воду брать, записки писать?
– Воды пусть попьют, конечно, чего уж. И если Ваших знакомых крестили в детстве, а потом они стали иудеями, то хорошо бы понять, зачем им это всё нужно?
Православная женщина очень хотела помянуть своих иудейских друзей в церкви, но пришлось ограничиться тремя литрами святой воды в красивых бутылочках. К иудеям теперь у меня тоже много вопросов.
Фигура вторая
Глубоко верующий мусульманин, суровый, бородатый и очень чувствительный, удивился, что с частных катеров женщины сходят на Валаам, прикрывшись фиговым листком.
– Странно, что вы разрешаете на свою землю им в таком виде выходить!
– Это Российская Федерация…
– Очень жаль…
В течение экскурсии я узнала, что мусульманин дружит с православным священником и они вместе мечтают поехать на Валаам, потом на Соловки, а эта поездка – разведка. Священника надо со чадами записать и помянуть.
– Я на улицу пойду, а жена напишет записки.
Жена наедине с записками растерялась:
– Этим у нас мама занимается обычно, а я не знаю, как писать.
Пока жена выбирала подарки, я и мусульманин гуляли в сиренях:
– Ваша благодать настоящая. Я это понимаю и чувствую всем сердцем. Здесь мне хочется плакать.
Фигура третья
На склоне под Водопроводным домом можно накопать червей. Там сыро и много тёмной земли. Там же целыми стадами ползают улитки всех размеров. Вверх по тропе к монастырю от причала карабкаются молодые родители, волоча маленькую девочку за руку.
– Карина!!! Улиток полным-полно всюду! Ты их сможешь рассматривать в любом месте в любое время! А сейчас надо идти вперёд, чтобы успеть здесь посмотреть что-то кроме улиток.
– Но мы никогда раньше нигде не видели улиток! Почему?
– Улитки живут в лесу, а ты не была никогда в лесу.
– Так и почему же? А вдруг больше никогда я не увижу улиток? Можно набрать немножко хотя бы с собой? Я посмотрю на них в отеле, не торопясь…
© Ольга Сидорова
Карина и улитки
Несколько недель лавируем в туристическом потоке и труднее с каждым днём даются простые вещи. Мусульмане, иудеи, невоцерковлённые верующие, воцерковлённые разуверившиеся, жаждущие откровения юноши и многие другие во многих других противоречивых состояниях стараются за время обзорной экскурсии выжать из экскурсовода ответы на все-все вопросы: о молитве, о святости, о мире во всём мире, о смысле всего сущего.
Основная проблема – это коммуникация. Как заговорить с Богом? Человек без свечки в руке не знает, как провести время в храме. Купив свечку ищет, где правильно подсоединиться, чтобы внук сдал экзамены, чтобы поскорее сбылось всё, о чем мечталось. В представлении многих церковная свечка что-то вроде зарядки для андроида. Очевидно то, что люди ищут Бога, жаждут общения. Но так как опыта нет, то общение выстраивается в причудливые фигуры.
Фигура первая
Иудеи в наши храмы не ходят. Нельзя, так как нечего делать иудею среди икон и крестов, если кратко. Именно по этой причине иудеи пошли гулять вокруг монастыря, но поручили своей подруге православного вероисповедания подать записки и набрать святой воды.
Имена иудеев оказались очень подходящими для поминовения: Наум, Давид, Адам. Цензуру в церковной лавке не прошла Эвелина.
– Как думаете, сказать им, что их имена не годятся для церкви?
– Отличные имена! В монастыре очень уважаемые люди носят точно такие!
– Почему же не взяли записки, а стали вопросы задавать?
– Чутьё профессиональное у наших сестёр на иноверцев.
– Я даже и не знаю, а можно так для них делать? Воду брать, записки писать?
– Воды пусть попьют, конечно, чего уж. И если Ваших знакомых крестили в детстве, а потом они стали иудеями, то хорошо бы понять, зачем им это всё нужно?
Православная женщина очень хотела помянуть своих иудейских друзей в церкви, но пришлось ограничиться тремя литрами святой воды в красивых бутылочках. К иудеям теперь у меня тоже много вопросов.
Фигура вторая
Глубоко верующий мусульманин, суровый, бородатый и очень чувствительный, удивился, что с частных катеров женщины сходят на Валаам, прикрывшись фиговым листком.
– Странно, что вы разрешаете на свою землю им в таком виде выходить!
– Это Российская Федерация…
– Очень жаль…
В течение экскурсии я узнала, что мусульманин дружит с православным священником и они вместе мечтают поехать на Валаам, потом на Соловки, а эта поездка – разведка. Священника надо со чадами записать и помянуть.
– Я на улицу пойду, а жена напишет записки.
Жена наедине с записками растерялась:
– Этим у нас мама занимается обычно, а я не знаю, как писать.
Пока жена выбирала подарки, я и мусульманин гуляли в сиренях:
– Ваша благодать настоящая. Я это понимаю и чувствую всем сердцем. Здесь мне хочется плакать.
Фигура третья
На склоне под Водопроводным домом можно накопать червей. Там сыро и много тёмной земли. Там же целыми стадами ползают улитки всех размеров. Вверх по тропе к монастырю от причала карабкаются молодые родители, волоча маленькую девочку за руку.
– Карина!!! Улиток полным-полно всюду! Ты их сможешь рассматривать в любом месте в любое время! А сейчас надо идти вперёд, чтобы успеть здесь посмотреть что-то кроме улиток.
– Но мы никогда раньше нигде не видели улиток! Почему?
– Улитки живут в лесу, а ты не была никогда в лесу.
– Так и почему же? А вдруг больше никогда я не увижу улиток? Можно набрать немножко хотя бы с собой? Я посмотрю на них в отеле, не торопясь…
© Ольга Сидорова
#разные_истории
Здравствуйте.
Пишу вам по просьбе моего духовника иеромонаха Боровичского Свято-Духова мужского монастыря Тихона. Когда я рассказала ему об исцелении рук после посещения Валаама, он благословил меня вам написать, так как это чудо.
История моя такова. Точный год не припомню, но более 15 лет назад я посетила Валаам. Надо сказать, ночами у меня очень сильно болели руки, а точнее кисти рук. Я работала в то время на станке по дереву, и эта болезнь появилась от работы. По утрам я не могла даже нож взять в руку, чтобы отрезать хлеба.
И вот я плыву на Валаам, и ночью как всегда руки болели. Побывав на экскурсии – а я была на простой экскурсии и тогда ещё не была такой верующей – мне сказали, что есть такие святые Сергий и Герман, которые могут помочь при болях в спине, руках и ногах. Я отошла в сторонку, встала перед иконой и помолилась, написала записки, поставила свечи. Далее были экскурсии по острову Валаам и скитам.
Ночью на теплоходе, лёжа в постели, я вдруг осознала, что что-то не то, а именно – не болели руки. И с тех пор они у меня не болели. Руки не заболели снова, когда я вновь стала работать на станке. Вот такая моя история.
Сейчас мне 51 год. Я часто рассказываю её людям неверующим, дабы они уверовали. И отец Тихон сказал, что я должна рассказать её вам, тем, кто непосредственно находится рядом с такими святынями.
© Светлана Прокофьева
Здравствуйте.
Пишу вам по просьбе моего духовника иеромонаха Боровичского Свято-Духова мужского монастыря Тихона. Когда я рассказала ему об исцелении рук после посещения Валаама, он благословил меня вам написать, так как это чудо.
История моя такова. Точный год не припомню, но более 15 лет назад я посетила Валаам. Надо сказать, ночами у меня очень сильно болели руки, а точнее кисти рук. Я работала в то время на станке по дереву, и эта болезнь появилась от работы. По утрам я не могла даже нож взять в руку, чтобы отрезать хлеба.
И вот я плыву на Валаам, и ночью как всегда руки болели. Побывав на экскурсии – а я была на простой экскурсии и тогда ещё не была такой верующей – мне сказали, что есть такие святые Сергий и Герман, которые могут помочь при болях в спине, руках и ногах. Я отошла в сторонку, встала перед иконой и помолилась, написала записки, поставила свечи. Далее были экскурсии по острову Валаам и скитам.
Ночью на теплоходе, лёжа в постели, я вдруг осознала, что что-то не то, а именно – не болели руки. И с тех пор они у меня не болели. Руки не заболели снова, когда я вновь стала работать на станке. Вот такая моя история.
Сейчас мне 51 год. Я часто рассказываю её людям неверующим, дабы они уверовали. И отец Тихон сказал, что я должна рассказать её вам, тем, кто непосредственно находится рядом с такими святынями.
© Светлана Прокофьева
#разные_истории
Не воспитывайте пожилых родителей
Начну с истории.
Этой женщине было около 50 лет. Активная, весёлая, успешная – у неё получалось всё, за что она бралась: семья, бизнес, дружба… Только одно её тревожило – родители.
Они как-то быстро и резко состарились. Из таких же активных и весёлых превратились в тихих крохоборов. Когда она влетала в их квартиру – вся в духах, планах, надеждах, они встречали её тяжёлым запахом давно не проветриваемого помещения и прокисшей еды.
Она бросалась к холодильнику, выгребала из него давно засохшее, заплесневелое, прокисшее. Заполняла холодильник красивыми баночками с готовой едой из дорогого кафе.
Подходила к шкафу, развешивала на плечиках обновки: папе рубашку, маме халатик… Родители ей не противоречили. Смотрели на неё, замерев. Ничего не говорили.
И когда она приезжала к ним в гости через неделю-полторы, баночки с едой из кафе оставались стоять нетронутыми. А рядом с ними кисли щи из прошлогоднего лука и капусты. Щи родители варили и ели. А ресторанную еду – нет.
Папа встречал её в своей любимой, протёртой на локтях до дыр клетчатой рубашке. Мама – в любимом, штопаном-перештопаном халатике. Её обновки висели в шкафу нетронутыми.
Однажды женщина не выдержала. Схватила мамино зимнее пальто с каракулевым воротником («Мама, ты его носишь последние 20 лет, это невозможно! От этого пальто остались только воспоминания!») и выбросила его на помойку.
А вместо пальто – на, мама, примерь! – подарила лисью шубу. Мягкую, лёгкую, серенькую (немаркую!). Мама примерила.
– Ой, чисто невеста, – улыбнулась. Сняла осторожно, повесила в шкаф.
– Вот теперь её и носи! – расцвела дочь.
…Мама умерла через год. Её дочь, разбирая шкаф с маминой одеждой, наткнулась на свёрток. Далеко, в самой глубине шкафа лежала аккуратно свёрнутая лисья шуба. Новая, с бирками. Не ношенная.
Она рыдала навзрыд – женщина, которая выбросила на помойку старое мамино пальто, которая купила маме шубку и которая поняла: всю зиму её мама выходила на улицу чёрт знает в чём. А может, и не выходила вовсе.
Эту история мне рассказала ученица. У меня сердце сжималось, пока её слушала – казалось, она рассказывает мне про мои же ошибки, которые я совершала со своими родителями. У меня было то же самое: холодильник, из которого я выгребала объедки.
– Это куриные косточки для кошек, – объясняла мама.
Она кормила кошек во дворе. И так подолгу копила для них косточки, что свёртки с тухлятиной сначала занимали весь холодильник, а потом расползались по морозильнику.
Была разборка шифоньера, когда я пыталась выбросить их старую одежду. И натыкалась на их взгляды – испуганные и смиренные. Им это не было в радость.
При этом мне повезло: у меня были, можно сказать, образцовые родители. Они прожили вместе 71 год – дружно, мирно, в любви. Они принимали мою помощь – и моральную, и материальную. Они интересовались моей жизнью. Но даже с такими «эталонными» родителями я порой ошибалась.
Это трудно: понять, что пожилые родители – уже не те мама и папа, что ходили с нами в походы, вытирали слёзы умиления на нашем утреннике в детском саду или на нашем выпускном в школе. Они другие. И относиться к ним надо по-другому.
Я вывела для себя 5 правил – не уверена, что они подойдут для всех (родители бывают разные), но, надеюсь, они помогут вам.
1. Не ломайте привычки родителей
Вам очень хочется выбросить старую одежду родителей и купить новую? Купите. Но пусть новая папина рубашка внешне будет точь-в-точь как старая. Пусть новое мамино пальто тоже будет с каракулевым воротником, и примерно такого же цвета.
2. Не пугайте родителей своими расходами
В старости многие люди становятся прижимисты. Покупка новой вещи расстраивает их, даже если вещь была крайне необходима: им жаль расставаться с деньгами. Причём если вещь покупаете Вы, им жаль Ваших денег точно так же, как своих.
Если эта особенность есть и у Ваших родителей, не уговаривайте их изменить отношение к деньгам: они не изменят. Просто, принося им новый халатик или новые туфли, заранее обрежьте все бирки и выбросите все чеки.
Не воспитывайте пожилых родителей
Начну с истории.
Этой женщине было около 50 лет. Активная, весёлая, успешная – у неё получалось всё, за что она бралась: семья, бизнес, дружба… Только одно её тревожило – родители.
Они как-то быстро и резко состарились. Из таких же активных и весёлых превратились в тихих крохоборов. Когда она влетала в их квартиру – вся в духах, планах, надеждах, они встречали её тяжёлым запахом давно не проветриваемого помещения и прокисшей еды.
Она бросалась к холодильнику, выгребала из него давно засохшее, заплесневелое, прокисшее. Заполняла холодильник красивыми баночками с готовой едой из дорогого кафе.
Подходила к шкафу, развешивала на плечиках обновки: папе рубашку, маме халатик… Родители ей не противоречили. Смотрели на неё, замерев. Ничего не говорили.
И когда она приезжала к ним в гости через неделю-полторы, баночки с едой из кафе оставались стоять нетронутыми. А рядом с ними кисли щи из прошлогоднего лука и капусты. Щи родители варили и ели. А ресторанную еду – нет.
Папа встречал её в своей любимой, протёртой на локтях до дыр клетчатой рубашке. Мама – в любимом, штопаном-перештопаном халатике. Её обновки висели в шкафу нетронутыми.
Однажды женщина не выдержала. Схватила мамино зимнее пальто с каракулевым воротником («Мама, ты его носишь последние 20 лет, это невозможно! От этого пальто остались только воспоминания!») и выбросила его на помойку.
А вместо пальто – на, мама, примерь! – подарила лисью шубу. Мягкую, лёгкую, серенькую (немаркую!). Мама примерила.
– Ой, чисто невеста, – улыбнулась. Сняла осторожно, повесила в шкаф.
– Вот теперь её и носи! – расцвела дочь.
…Мама умерла через год. Её дочь, разбирая шкаф с маминой одеждой, наткнулась на свёрток. Далеко, в самой глубине шкафа лежала аккуратно свёрнутая лисья шуба. Новая, с бирками. Не ношенная.
Она рыдала навзрыд – женщина, которая выбросила на помойку старое мамино пальто, которая купила маме шубку и которая поняла: всю зиму её мама выходила на улицу чёрт знает в чём. А может, и не выходила вовсе.
Эту история мне рассказала ученица. У меня сердце сжималось, пока её слушала – казалось, она рассказывает мне про мои же ошибки, которые я совершала со своими родителями. У меня было то же самое: холодильник, из которого я выгребала объедки.
– Это куриные косточки для кошек, – объясняла мама.
Она кормила кошек во дворе. И так подолгу копила для них косточки, что свёртки с тухлятиной сначала занимали весь холодильник, а потом расползались по морозильнику.
Была разборка шифоньера, когда я пыталась выбросить их старую одежду. И натыкалась на их взгляды – испуганные и смиренные. Им это не было в радость.
При этом мне повезло: у меня были, можно сказать, образцовые родители. Они прожили вместе 71 год – дружно, мирно, в любви. Они принимали мою помощь – и моральную, и материальную. Они интересовались моей жизнью. Но даже с такими «эталонными» родителями я порой ошибалась.
Это трудно: понять, что пожилые родители – уже не те мама и папа, что ходили с нами в походы, вытирали слёзы умиления на нашем утреннике в детском саду или на нашем выпускном в школе. Они другие. И относиться к ним надо по-другому.
Я вывела для себя 5 правил – не уверена, что они подойдут для всех (родители бывают разные), но, надеюсь, они помогут вам.
1. Не ломайте привычки родителей
Вам очень хочется выбросить старую одежду родителей и купить новую? Купите. Но пусть новая папина рубашка внешне будет точь-в-точь как старая. Пусть новое мамино пальто тоже будет с каракулевым воротником, и примерно такого же цвета.
2. Не пугайте родителей своими расходами
В старости многие люди становятся прижимисты. Покупка новой вещи расстраивает их, даже если вещь была крайне необходима: им жаль расставаться с деньгами. Причём если вещь покупаете Вы, им жаль Ваших денег точно так же, как своих.
Если эта особенность есть и у Ваших родителей, не уговаривайте их изменить отношение к деньгам: они не изменят. Просто, принося им новый халатик или новые туфли, заранее обрежьте все бирки и выбросите все чеки.
#разные_истории
26 июня этого года Валаам посетила семья московского священника и детского психолога Димитрия Шаповалова. Они давнишние друзья нашей обители и начинали своё ежегодное паломничество и трудничество на острове ещё с юношеских лет, когда Свято-Тихоновские студенты трудились в монастыре в летний сезон.
На этот раз матушка Ольга была уже на восьмом месяце беременности, и ничто не предвещало каких-либо сюрпризов. Однако новорождённый мальчик, которого ещё до рождения назвали в честь Валаамского святого преподобного Германа Аляскинского, решил начать подвиг земного странствия с родной обители своего небесного покровителя.
В первый же день их приезда матушке пришлось срочно ехать в Сортавала, где и появился на свет ещё один валаамец. Чтобы исключить возможные болезни, после родов для обследования младенца пришлось везти в республиканский медцентр Петрозаводска. Таким образом, по слову его папы отца Димитрия, сразу начался монашеский путь младенца: трёхдневный Герман один без родителей, отправился в Северную Фиваиду. Со здоровьем всё оказалось в порядке, и, вернувшись домой, счастливые и благодарные родители хотели непременно крестить младенца в их любимой обители.
И вот, в день Царственных Страстотерпцев, окрепнув, батюшка с матушкой снова возвратились на Валаам, чтобы здесь, на духовной родине новорождённого, совершить Таинство Святого Крещения в храме равноапостольных Кирилла и Мефодия.
В нашем полку прибыло! Просим молитв о жизненном пути новопросвещённого младенца Германа, его большой семьи и сегодня сердечно поздравляем его с первыми именинами.
© иеромонах Давид
26 июня этого года Валаам посетила семья московского священника и детского психолога Димитрия Шаповалова. Они давнишние друзья нашей обители и начинали своё ежегодное паломничество и трудничество на острове ещё с юношеских лет, когда Свято-Тихоновские студенты трудились в монастыре в летний сезон.
На этот раз матушка Ольга была уже на восьмом месяце беременности, и ничто не предвещало каких-либо сюрпризов. Однако новорождённый мальчик, которого ещё до рождения назвали в честь Валаамского святого преподобного Германа Аляскинского, решил начать подвиг земного странствия с родной обители своего небесного покровителя.
В первый же день их приезда матушке пришлось срочно ехать в Сортавала, где и появился на свет ещё один валаамец. Чтобы исключить возможные болезни, после родов для обследования младенца пришлось везти в республиканский медцентр Петрозаводска. Таким образом, по слову его папы отца Димитрия, сразу начался монашеский путь младенца: трёхдневный Герман один без родителей, отправился в Северную Фиваиду. Со здоровьем всё оказалось в порядке, и, вернувшись домой, счастливые и благодарные родители хотели непременно крестить младенца в их любимой обители.
И вот, в день Царственных Страстотерпцев, окрепнув, батюшка с матушкой снова возвратились на Валаам, чтобы здесь, на духовной родине новорождённого, совершить Таинство Святого Крещения в храме равноапостольных Кирилла и Мефодия.
В нашем полку прибыло! Просим молитв о жизненном пути новопросвещённого младенца Германа, его большой семьи и сегодня сердечно поздравляем его с первыми именинами.
© иеромонах Давид
#разные_истории
Однажды я пришла в храм Александра Невского в лыжном костюме, ногти у меня были очень длинные и покрыты чёрным лаком, как сейчас помню. Я не была тогда воцерковлённой, в храм заходила поглазеть на иконы. И вот мне понравилась икона Серафима Саровского, я встала перед ней и молча стояла.
Вдруг меня окликает старый дед с бородой белой. Я на него посмотрела и продолжила стоять у иконы. Народу было много, что они стояли к этому дедушке все я поняла сама. Думаю: Что они стоят, зачем они по одному к нему подходят, и некоторые со слезами отходят? Вот, думаю, злой дед какой-то, а этот на иконе добрый-добрый! Опять меня зовёт, я повернулась и говорю: Чего, дедушка?
А женщина подходит ко мне и говорит: Подойди, доченька, к батюшке, он тебя уже три раза позвал!
Говорю: Зачем?
Она на меня смотрит с любовью такой и говорит: Иди, не бойся!
Я поднялась, встала перед ним, сняла перчатки, и он мне говорит: Зачем такие ногти делаешь? Покрой их небом, а не землёй! Я на него смотрю и вижу: Он же слепой! Глаза такие голубые мутные. И мне стало первый раз стыдно, за ногти. И вот он мне говорит: Рассказывай, кайся! Я не понимаю, что он хочет от меня. Так и сказала. А он мне и говорит: Знаешь путь твой очень тяжёлый, но ты выдержишь. Скоро у тебя дочь родится.
Я говорю: Что Вы, какая дочь! Я в разводе и замуж не собираюсь!
– А ты не выйдешь замуж, но дочь будет твоим спасением. В храм ходи, молиться начни, Бог тебя любит очень! Но помни, придёт время и ты станешь проводником.
Я говорю: Каким ещё проводником? Он улыбается, а потом так строго и жёстко говорит: Таким, что тебя миллионы узнают. И, главное, сыну не перечь. Что хочет, пусть то и делает! Он спасётся и вас всех спасёт!
Я говорю: Что, война что ли будет?
– Да! И ты в центре этой войны! Тебе трудно будет, друзей у тебя на земле нет. Твои друзья на небесах. Что мне он говорил, я думала он бредит. Какие друзья на небе? – Будешь думать, что ты одна, но ты не одна будешь, но я уже плачу по тебе деточка. Доченьку родишь, будет тебе утешение! Всё у тебя будет хорошо! И он слезу пустил…
Я на него смотрю и не понимаю. От него отходили женщины в слезах, а тут он сам со слезами. Потом сказал: Ногти сними, а то за стены когда подниматься надо будет, они тебе мешать будут. Ходи причащайся, молись. Трудностей у тебя много будет, но тебе дано выстоять! Горе горькое, но твоё светлое, и печаль твоя будет светла.
Тут я вообще ничего не поняла! Думаю: Сумасшедший какой-то.
А он и говорит: Я не сумасшедший, не думай так, приходи ко мне. И тут я спросила: А, что такое причащайся?
– Вот постись, исповедуйся, и причащайся!
Для меня это были какие-то новые слова. Он мне голову на книгу (тогда я не знала, что это Евангелие) положил, спросил имя, и прочёл какое-то бормотание над моей головой. Но, уходя из храма, я была уже другая. Та Ирина куда-то исчезла. Меня долго не отпускал образ, он мне и снился, говорит: Чего шалишь? Приходи ко мне. А я смеюсь во сне.
Прошло время и я забеременела. Замуж он меня не позвал. Привёз деньги на аборт. Хотя был, как я видела, православный, ездил по монастырям, строил колокольню в Свирском. Деньги на аборт я отдала сыну. Ему тогда было 11. 5000₽ – огромная сумма! Я ему говорю: Кирюш, иди на площадку, купи чего хочется тебе, угости ребят, но себе не оставь ни копейки! Почему я так сделала, тогда не понимала. Жили мы не богато, но и не нищие. А после я взяла билеты и улетела на 2 недели с сыном в Тунис, чтобы он опять не просил сделать аборт.
Когда родилась дочь, я стала ходить в храм. Отец дочери пришёл жить на 8 месяце беременности. Когда родилась Эмилия, через 2 месяца я его выгнала. И вот тогда стала жить и молиться. Когда Эмилии было годика 4, умер отец Владимир. Я при его жизни больше к нему так и не попала. Но на прощанье пришла в храм на похороны.
Через год умирал дедушка сына моего. Я читала Псалтирь ему на отход души и фото отца Владимира стояло рядом с лампадкой. А в 2022 году, когда я уже искала сына Кирилла, пропавшего на СВО, мы приехали на могилку отца Владимира. Я, Тамара Репина, дядя Игорь и Дмитрий Фабрикантов.
Однажды я пришла в храм Александра Невского в лыжном костюме, ногти у меня были очень длинные и покрыты чёрным лаком, как сейчас помню. Я не была тогда воцерковлённой, в храм заходила поглазеть на иконы. И вот мне понравилась икона Серафима Саровского, я встала перед ней и молча стояла.
Вдруг меня окликает старый дед с бородой белой. Я на него посмотрела и продолжила стоять у иконы. Народу было много, что они стояли к этому дедушке все я поняла сама. Думаю: Что они стоят, зачем они по одному к нему подходят, и некоторые со слезами отходят? Вот, думаю, злой дед какой-то, а этот на иконе добрый-добрый! Опять меня зовёт, я повернулась и говорю: Чего, дедушка?
А женщина подходит ко мне и говорит: Подойди, доченька, к батюшке, он тебя уже три раза позвал!
Говорю: Зачем?
Она на меня смотрит с любовью такой и говорит: Иди, не бойся!
Я поднялась, встала перед ним, сняла перчатки, и он мне говорит: Зачем такие ногти делаешь? Покрой их небом, а не землёй! Я на него смотрю и вижу: Он же слепой! Глаза такие голубые мутные. И мне стало первый раз стыдно, за ногти. И вот он мне говорит: Рассказывай, кайся! Я не понимаю, что он хочет от меня. Так и сказала. А он мне и говорит: Знаешь путь твой очень тяжёлый, но ты выдержишь. Скоро у тебя дочь родится.
Я говорю: Что Вы, какая дочь! Я в разводе и замуж не собираюсь!
– А ты не выйдешь замуж, но дочь будет твоим спасением. В храм ходи, молиться начни, Бог тебя любит очень! Но помни, придёт время и ты станешь проводником.
Я говорю: Каким ещё проводником? Он улыбается, а потом так строго и жёстко говорит: Таким, что тебя миллионы узнают. И, главное, сыну не перечь. Что хочет, пусть то и делает! Он спасётся и вас всех спасёт!
Я говорю: Что, война что ли будет?
– Да! И ты в центре этой войны! Тебе трудно будет, друзей у тебя на земле нет. Твои друзья на небесах. Что мне он говорил, я думала он бредит. Какие друзья на небе? – Будешь думать, что ты одна, но ты не одна будешь, но я уже плачу по тебе деточка. Доченьку родишь, будет тебе утешение! Всё у тебя будет хорошо! И он слезу пустил…
Я на него смотрю и не понимаю. От него отходили женщины в слезах, а тут он сам со слезами. Потом сказал: Ногти сними, а то за стены когда подниматься надо будет, они тебе мешать будут. Ходи причащайся, молись. Трудностей у тебя много будет, но тебе дано выстоять! Горе горькое, но твоё светлое, и печаль твоя будет светла.
Тут я вообще ничего не поняла! Думаю: Сумасшедший какой-то.
А он и говорит: Я не сумасшедший, не думай так, приходи ко мне. И тут я спросила: А, что такое причащайся?
– Вот постись, исповедуйся, и причащайся!
Для меня это были какие-то новые слова. Он мне голову на книгу (тогда я не знала, что это Евангелие) положил, спросил имя, и прочёл какое-то бормотание над моей головой. Но, уходя из храма, я была уже другая. Та Ирина куда-то исчезла. Меня долго не отпускал образ, он мне и снился, говорит: Чего шалишь? Приходи ко мне. А я смеюсь во сне.
Прошло время и я забеременела. Замуж он меня не позвал. Привёз деньги на аборт. Хотя был, как я видела, православный, ездил по монастырям, строил колокольню в Свирском. Деньги на аборт я отдала сыну. Ему тогда было 11. 5000₽ – огромная сумма! Я ему говорю: Кирюш, иди на площадку, купи чего хочется тебе, угости ребят, но себе не оставь ни копейки! Почему я так сделала, тогда не понимала. Жили мы не богато, но и не нищие. А после я взяла билеты и улетела на 2 недели с сыном в Тунис, чтобы он опять не просил сделать аборт.
Когда родилась дочь, я стала ходить в храм. Отец дочери пришёл жить на 8 месяце беременности. Когда родилась Эмилия, через 2 месяца я его выгнала. И вот тогда стала жить и молиться. Когда Эмилии было годика 4, умер отец Владимир. Я при его жизни больше к нему так и не попала. Но на прощанье пришла в храм на похороны.
Через год умирал дедушка сына моего. Я читала Псалтирь ему на отход души и фото отца Владимира стояло рядом с лампадкой. А в 2022 году, когда я уже искала сына Кирилла, пропавшего на СВО, мы приехали на могилку отца Владимира. Я, Тамара Репина, дядя Игорь и Дмитрий Фабрикантов.
#разные_истории
Однажды в квартире у молодой женщины расцвёл кактус. До этого он четыре года стоял на подоконнике, ни разу не цвёл и вдруг такой сюрприз. Странно, что меня считают злобной и бездушной, – подумала женщина. Это всё неправда, у бездушных и злых кактусы не цветут.
В приятных раздумьях о цветущем кактусе она случайно наступила на ногу мрачному мужчине в метро. На его замечание она не заорала, как обычно, с оскорблённым видом: «Ах, если уж Вы такой барин, то ездите на такси!», – а улыбнулась:
– Не сердитесь на меня, пожалуйста, мне не за что держаться, если хотите – наступите мне тоже на ногу и будем квиты.
Мрачный мужчина решил не озвучивать то, что собирался сказать по этому поводу. Потом вышел на своей станции и, покупая газету, вместо того, чтобы нахамить продавщице, запутавшейся с подсчётом сдачи, сказал ей:
– Ничего страшного, пересчитайте ещё раз, я тоже с утра пораньше не силён в математике.
Продавщица отдала бесплатно два журнала и целую кипу старых газет пенсионеру – постоянному покупателю, который очень любил читать прессу, но приобретал каждый день только одну газету подешевле.
Довольный старик пошёл домой и, встретив соседку с верхнего этажа, он не устроил ей ежедневный скандал на тему: «Ваш ребёнок как слон топает по квартире и мешает отдыхать, воспитывать надо лучше», посмотрел и удивился:
– Как дочка-то Ваша выросла. Никак не пойму, на кого похожа больше на Вас или на отца, но точно красавицей будет.
Соседка пришла на работу в регистратуру и не стала возмущаться на бестолковую бабку, что записалась на приём к врачу на вчерашний день, но пришла сегодня, а произнесла:
– Да ладно, не расстраивайтесь, я тоже иногда забываю свои дела. Вы посидите минутку, а я уточню у врача, вдруг он сможет Вас принять.
Бабка, попав на приём, не стала требовать выписать ей действенное, но недорогое лекарство, которое может мгновенно помочь вылечить болезнь, угрожая в случае отказа написать жалобы во все инстанции вплоть до Страсбургского суда по правам человека, а вздохнула и сказала:
– Я же не совсем ещё из ума выжила, понимаю, что старость не лечится, но Вы меня, доктор, простите, что таскаюсь к Вам постоянно как на работу.
А доктор, направляясь вечером домой, вдруг вспомнил бабку. Он подумал, что жизнь в её привычной суете летит мимо, и, поддавшись внезапному порыву, остановился у ближайшего супермаркета, купил букет цветов, торт с кремовыми розами и поехал совсем в другую сторону. Подъехал к дому, поднялся на третий этаж и постучал в дверь.
– Я тут подумал, ну зачем мы всё ругаемся, словно дети. Жизнь так коротка. Можно я войду?
– Конечно входи, – ответила женщина. А у меня новость. Ты только представь, я сегодня проснулась, смотрю на окошко, а у меня кактус расцвёл. Видишь?
© Елизавета Хапланова
Однажды в квартире у молодой женщины расцвёл кактус. До этого он четыре года стоял на подоконнике, ни разу не цвёл и вдруг такой сюрприз. Странно, что меня считают злобной и бездушной, – подумала женщина. Это всё неправда, у бездушных и злых кактусы не цветут.
В приятных раздумьях о цветущем кактусе она случайно наступила на ногу мрачному мужчине в метро. На его замечание она не заорала, как обычно, с оскорблённым видом: «Ах, если уж Вы такой барин, то ездите на такси!», – а улыбнулась:
– Не сердитесь на меня, пожалуйста, мне не за что держаться, если хотите – наступите мне тоже на ногу и будем квиты.
Мрачный мужчина решил не озвучивать то, что собирался сказать по этому поводу. Потом вышел на своей станции и, покупая газету, вместо того, чтобы нахамить продавщице, запутавшейся с подсчётом сдачи, сказал ей:
– Ничего страшного, пересчитайте ещё раз, я тоже с утра пораньше не силён в математике.
Продавщица отдала бесплатно два журнала и целую кипу старых газет пенсионеру – постоянному покупателю, который очень любил читать прессу, но приобретал каждый день только одну газету подешевле.
Довольный старик пошёл домой и, встретив соседку с верхнего этажа, он не устроил ей ежедневный скандал на тему: «Ваш ребёнок как слон топает по квартире и мешает отдыхать, воспитывать надо лучше», посмотрел и удивился:
– Как дочка-то Ваша выросла. Никак не пойму, на кого похожа больше на Вас или на отца, но точно красавицей будет.
Соседка пришла на работу в регистратуру и не стала возмущаться на бестолковую бабку, что записалась на приём к врачу на вчерашний день, но пришла сегодня, а произнесла:
– Да ладно, не расстраивайтесь, я тоже иногда забываю свои дела. Вы посидите минутку, а я уточню у врача, вдруг он сможет Вас принять.
Бабка, попав на приём, не стала требовать выписать ей действенное, но недорогое лекарство, которое может мгновенно помочь вылечить болезнь, угрожая в случае отказа написать жалобы во все инстанции вплоть до Страсбургского суда по правам человека, а вздохнула и сказала:
– Я же не совсем ещё из ума выжила, понимаю, что старость не лечится, но Вы меня, доктор, простите, что таскаюсь к Вам постоянно как на работу.
А доктор, направляясь вечером домой, вдруг вспомнил бабку. Он подумал, что жизнь в её привычной суете летит мимо, и, поддавшись внезапному порыву, остановился у ближайшего супермаркета, купил букет цветов, торт с кремовыми розами и поехал совсем в другую сторону. Подъехал к дому, поднялся на третий этаж и постучал в дверь.
– Я тут подумал, ну зачем мы всё ругаемся, словно дети. Жизнь так коротка. Можно я войду?
– Конечно входи, – ответила женщина. А у меня новость. Ты только представь, я сегодня проснулась, смотрю на окошко, а у меня кактус расцвёл. Видишь?
© Елизавета Хапланова
#разные_истории
Моя бабушка вставала в пять утра и совсем не для занятий скандинавской гимнастикой. Гимнастику ей заменяла корова и коровьи аксессуары. Корову надо было подоить, аксессуары помыть.
После работы с утяжелением, разминаясь, она готовила завтрак для людей, птицы, живности, котов, собак. Отправляла всех на работу и шла туда сама.
Потом в её ежедневной программе были вольные упражнения на огороде. Художественная прополка, творческий полив. Уже вечером, когда все были накормлены, напоены, приготовлены ко сну, и коты, выпив молоко, спали, собаки дрыхли, она сепарировала молоко и включала телевизор.
У меня в таком режиме жизни вытягивались руки, пропадал живот, и, кстати, практически отсутствовали комплексы по поводу несовершенства мироустройства.
А однажды я увидел бабушкины глаза. Увидел я их в тот момент, когда городская гостья, глядя на редиску, лучок, молоко, картошку, гостеприимно поставленные на стол, сообщила:
– Как хорошо жить в деревне. Всё своё. Открыл холодильник и достал, а нам в магазин бежать, а там очередь!
© Сергей Серёгин | фото трудник Алексий
Моя бабушка вставала в пять утра и совсем не для занятий скандинавской гимнастикой. Гимнастику ей заменяла корова и коровьи аксессуары. Корову надо было подоить, аксессуары помыть.
После работы с утяжелением, разминаясь, она готовила завтрак для людей, птицы, живности, котов, собак. Отправляла всех на работу и шла туда сама.
Потом в её ежедневной программе были вольные упражнения на огороде. Художественная прополка, творческий полив. Уже вечером, когда все были накормлены, напоены, приготовлены ко сну, и коты, выпив молоко, спали, собаки дрыхли, она сепарировала молоко и включала телевизор.
У меня в таком режиме жизни вытягивались руки, пропадал живот, и, кстати, практически отсутствовали комплексы по поводу несовершенства мироустройства.
А однажды я увидел бабушкины глаза. Увидел я их в тот момент, когда городская гостья, глядя на редиску, лучок, молоко, картошку, гостеприимно поставленные на стол, сообщила:
– Как хорошо жить в деревне. Всё своё. Открыл холодильник и достал, а нам в магазин бежать, а там очередь!
© Сергей Серёгин | фото трудник Алексий
#разные_истории
01:05. Выхожу на балкон.
Внизу, на детской площадке, мужик качает кота на качелях.
На мой вопрос: «Что Вы делаете?» мужик простодушно ответил:
– Да вот, вышел подышать, а тут смотрю – одинокий кот на лавке. Почему бы не порадовать его?
Мир в безопасности, можно идти спать.
01:05. Выхожу на балкон.
Внизу, на детской площадке, мужик качает кота на качелях.
На мой вопрос: «Что Вы делаете?» мужик простодушно ответил:
– Да вот, вышел подышать, а тут смотрю – одинокий кот на лавке. Почему бы не порадовать его?
Мир в безопасности, можно идти спать.
#разные_истории
Мальчик нашёл крестик, принёс домой. Мама испуганно:
– Зачем ты чужой крестик домой принёс?
– Так он меня сам попросил.
– Как?
– Ну... я взял его в руки, а на нём написано «Спаси и Сохрани». Ну я и спас...
Мальчик нашёл крестик, принёс домой. Мама испуганно:
– Зачем ты чужой крестик домой принёс?
– Так он меня сам попросил.
– Как?
– Ну... я взял его в руки, а на нём написано «Спаси и Сохрани». Ну я и спас...
#разные_истории
Мы страна без обращения к другому. Вот что я слышал от одного эмигранта, приезжавшего в Россию: «Вы знаете, что у вас заменило обращение к другому человеку? Слово «ну». Всегда к нам обращается экскурсовод и говорит: «Ну, пойдём...», «Ну, сейчас будем обедать...» Постоянное «ну», привычка обращаться с понуканием вошла в язык.
Общая деградация нас как нации сказалась на языке прежде всего. Без умения обратиться друг к другу мы теряем себя как народ. Как жить без умения назвать? Вообще заметить какое-нибудь явление – это дать ему имя, создать термин, поэтому в Средние века наука занималась главным образом называнием, созданием терминологии. Называние уже было познанием. Когда открывали остров, ему давали название, и только тогда это было географическим открытием. Без называния открытия не было.
У меня очень много писем по поводу мата или, как осторожнее говорили до революции, «трехэтажных выражений». Если бесстыдство быта переходит в язык, то бесстыдство языка создаёт ту среду, в которой бесстыдство уже привычное дело. Существует природа. Природа не терпит бесстыдства.
Тот, кто чувствует себя свободным, не будет отвечать матом…
В лагере на Соловках расстреливали чаще всего тех, кто не ругался <матом>. Они были «чужие».
Ещё сто лет назад в словаре русского языка было 287 слов, начинающихся с «благо». Почти все эти слова исчезли из нашей речи, а те, что остались, обрели более приземлённый смысл. К примеру, слово «благонадёжный» означало «исполненный надежды»…
Слова исчезли вместе с явлениями. Часто ли мы слышим «милосердие», «доброжелательность»? Этого нет в жизни, поэтому нет и в языке. Или вот «порядочность». Николай Калинникович Гудзий меня всегда поражал – о ком бы я ни заговорил, он спрашивал: «А он порядочный человек?» Это означало, что человек не доносчик, не украдёт из статьи своего товарища, не выступит с его разоблачением, не зачитает книгу, не обидит женщину, не нарушит слова.
На Соловках интеллигентного, доброго Георгия Михайловича Осоргина островное начальство собиралось расстрелять и уже заключило в карцер, когда по разрешению более высокого начальства к Осоргину приехала на свидание жена, княжна Голицына. Осоргина выпустили под честное слово офицера с условием, что он ничего не скажет жене о готовящейся ему участи. И он ничего ей не сказал.
А «любезность»? «Вы оказали мне любезность». Это добрая услуга, не оскорбляющая своим покровительством лицо, которому оказывается. «Любезный человек». Целый ряд слов исчезли с понятиями. Скажем, «воспитанный человек». Он воспитанный человек. Это прежде всего раньше говорилось о человеке, которого хотели похвалить. Понятие воспитанности сейчас отсутствует, его даже не поймут. «Доброта» из нашей жизни уходит, как и словосочетание «добрый человек», которое в русских народных сказках характеризует вообще человека, всякого человека.
Я бы поставил на первое место необходимость создания словаря Бунина. Его язык богат не только связью с деревней и дворянской средой, но ещё и тем, что в нём литературная традиция – от «Слова о полку Игореве», от летописей.
Очень важно читать детям вслух. Чтобы учитель пришёл на урок и сказал: «Сегодня мы будем читать «Войну и мир». Не разбирать, а читать с комментариями. Так читал нам в школе наш учитель словесности Леонид Владимирович Георг. Стихи же вообще нельзя прочитать с первого раза. Сперва нужно уловить музыку стиха, затем уже читать с этой музыкой – про себя или вслух.
© Дмитрий Лихачёв
Мы страна без обращения к другому. Вот что я слышал от одного эмигранта, приезжавшего в Россию: «Вы знаете, что у вас заменило обращение к другому человеку? Слово «ну». Всегда к нам обращается экскурсовод и говорит: «Ну, пойдём...», «Ну, сейчас будем обедать...» Постоянное «ну», привычка обращаться с понуканием вошла в язык.
Общая деградация нас как нации сказалась на языке прежде всего. Без умения обратиться друг к другу мы теряем себя как народ. Как жить без умения назвать? Вообще заметить какое-нибудь явление – это дать ему имя, создать термин, поэтому в Средние века наука занималась главным образом называнием, созданием терминологии. Называние уже было познанием. Когда открывали остров, ему давали название, и только тогда это было географическим открытием. Без называния открытия не было.
У меня очень много писем по поводу мата или, как осторожнее говорили до революции, «трехэтажных выражений». Если бесстыдство быта переходит в язык, то бесстыдство языка создаёт ту среду, в которой бесстыдство уже привычное дело. Существует природа. Природа не терпит бесстыдства.
Тот, кто чувствует себя свободным, не будет отвечать матом…
В лагере на Соловках расстреливали чаще всего тех, кто не ругался <матом>. Они были «чужие».
Ещё сто лет назад в словаре русского языка было 287 слов, начинающихся с «благо». Почти все эти слова исчезли из нашей речи, а те, что остались, обрели более приземлённый смысл. К примеру, слово «благонадёжный» означало «исполненный надежды»…
Слова исчезли вместе с явлениями. Часто ли мы слышим «милосердие», «доброжелательность»? Этого нет в жизни, поэтому нет и в языке. Или вот «порядочность». Николай Калинникович Гудзий меня всегда поражал – о ком бы я ни заговорил, он спрашивал: «А он порядочный человек?» Это означало, что человек не доносчик, не украдёт из статьи своего товарища, не выступит с его разоблачением, не зачитает книгу, не обидит женщину, не нарушит слова.
На Соловках интеллигентного, доброго Георгия Михайловича Осоргина островное начальство собиралось расстрелять и уже заключило в карцер, когда по разрешению более высокого начальства к Осоргину приехала на свидание жена, княжна Голицына. Осоргина выпустили под честное слово офицера с условием, что он ничего не скажет жене о готовящейся ему участи. И он ничего ей не сказал.
А «любезность»? «Вы оказали мне любезность». Это добрая услуга, не оскорбляющая своим покровительством лицо, которому оказывается. «Любезный человек». Целый ряд слов исчезли с понятиями. Скажем, «воспитанный человек». Он воспитанный человек. Это прежде всего раньше говорилось о человеке, которого хотели похвалить. Понятие воспитанности сейчас отсутствует, его даже не поймут. «Доброта» из нашей жизни уходит, как и словосочетание «добрый человек», которое в русских народных сказках характеризует вообще человека, всякого человека.
Я бы поставил на первое место необходимость создания словаря Бунина. Его язык богат не только связью с деревней и дворянской средой, но ещё и тем, что в нём литературная традиция – от «Слова о полку Игореве», от летописей.
Очень важно читать детям вслух. Чтобы учитель пришёл на урок и сказал: «Сегодня мы будем читать «Войну и мир». Не разбирать, а читать с комментариями. Так читал нам в школе наш учитель словесности Леонид Владимирович Георг. Стихи же вообще нельзя прочитать с первого раза. Сперва нужно уловить музыку стиха, затем уже читать с этой музыкой – про себя или вслух.
© Дмитрий Лихачёв
#разные_истории
Рoдители сaднят внyтри. Еcть такое клишe – «незаживающая рана». Это про них.
Мы кидаемся рoдителями, рaсшвыриваем их, трaтим их легко, как рyбль в скaзке, который всегда возвращается к владельцу.
Мы знаeм, что всeгда можем ими владеть, тасовать их в колоде своих скaзочных и фaнтастических интересов.
У нaс всегда есть козыри поважнее родителей – друзья, пoдруги, ромaны, страсти, компании и прoчие горящие дeла.
Родители неопрятно стареют, сeдеют, не совпадают с нашими ритмами, отстают и не догoняют нас.
Мы щедры, но нe с ними.
Мы лaсковы, но не в их адрес.
Мы нeжны, но нaши поцелуи нe для них.
Потомy
Чтo
Внутри себя мы точно знаем, что не может быть, чтобы их не стало.
Они бyдут всегда – ворчливые, дoкучные, бубнящие, сeменящие мелкими шагами и считающие каждую копейку.
А потом прихoдит Забирающий Дeнь.
И не с кeм препираться, и не с кем свoдить счёты, и некому сказaть, уже никoму ничего не сказать.
И мы, обaлдевшие от того, что наступила тишина и вечное молчание в ответ, пытаемся узнать, а как же это так, а разве, а почeму, а где ж мы были, а чтo теперь.
Но нeбу безразличны наши крики и наши просьбы о прoщении.
Небо пролистывает новый день, заполняет простор облаками, равнодушно ухoдящими вдaль.
А мы уже всё пoняли.
Одно лишь мeшает.
Что пoздно.
© Мapина Юшкeвич
Рoдители сaднят внyтри. Еcть такое клишe – «незаживающая рана». Это про них.
Мы кидаемся рoдителями, рaсшвыриваем их, трaтим их легко, как рyбль в скaзке, который всегда возвращается к владельцу.
Мы знаeм, что всeгда можем ими владеть, тасовать их в колоде своих скaзочных и фaнтастических интересов.
У нaс всегда есть козыри поважнее родителей – друзья, пoдруги, ромaны, страсти, компании и прoчие горящие дeла.
Родители неопрятно стареют, сeдеют, не совпадают с нашими ритмами, отстают и не догoняют нас.
Мы щедры, но нe с ними.
Мы лaсковы, но не в их адрес.
Мы нeжны, но нaши поцелуи нe для них.
Потомy
Чтo
Внутри себя мы точно знаем, что не может быть, чтобы их не стало.
Они бyдут всегда – ворчливые, дoкучные, бубнящие, сeменящие мелкими шагами и считающие каждую копейку.
А потом прихoдит Забирающий Дeнь.
И не с кeм препираться, и не с кем свoдить счёты, и некому сказaть, уже никoму ничего не сказать.
И мы, обaлдевшие от того, что наступила тишина и вечное молчание в ответ, пытаемся узнать, а как же это так, а разве, а почeму, а где ж мы были, а чтo теперь.
Но нeбу безразличны наши крики и наши просьбы о прoщении.
Небо пролистывает новый день, заполняет простор облаками, равнодушно ухoдящими вдaль.
А мы уже всё пoняли.
Одно лишь мeшает.
Что пoздно.
© Мapина Юшкeвич