Я не фанат 90-х. Но одно в них было действительно неплохо – лица на коллективных портретах (всякие там собрания, шествия и сборища). Они были другие, чем те, к которым я привык за 70-е и 80-е (60-х не помню – был слишком мал).
 
На лицах из 90-х неожиданно появился отчетливый оттиск мысли, в то время как на старых отпечатались только столетия русского крепостничества. Этот «фейсконтраст» был необъяснимым, но эмпирически осязаемым, стоило только включить телевизор. Телевизор благодаря этому тоже стал другим.
 
Уже позже мы узнали, что интеллектуальные и одухотворенные лица вовсе не обязательно корреспондируются с высокоморальным и даже просто умным поведением их обладателей. Иногда даже наоборот – крестьянскся смекалка предшественников оказывалась более ценным эволюционным приобретением, чем интеллект поколения, ставшего движущей силой трансформации русского общества в 90-е.
 
Глядя на обобщенный портрет путинской России, я понимаю – они вернулись. Вернулись эти до боли знакомые лица из 70-х и 80-х, по которым резец мысли так и не успел пройтись. Они напоминают бракованную серию товара, который не прошел нормальной предпродажной подготовки и был вывален охапкой в торговом зале какого-то аутлета для продажи со скидкой. Неотесанные, закрытые, одновременно самодовольные и настороженные с рассредоточенным взглядом, обращенным внутрь, к пищеварению. Это и есть новое старое лицо России.
 
Осмысленный взгляд становится опасным. Умное лицо как самодонос. Его обладатель изначально неблагонадежен. Общество мимикрирует, стараясь спастись. Ум прячется за разум. Люди, обладающие хорошо развитым интеллектом, но также не лишенные врожденного инстинкта самосохранения, на глазах глупеют. Те, кто не смог вовремя поглупеть, медленно сходят с ума.
 
Как следствие – резкий взлет обскурантизма как главного интеллектуального течения эпохи. Невежество как раковая опухоль распространяется по всей России, убивая все думающее на своем пути. Пока его главной жертвой стала гуманитарная сфера. Философия, история, право стоят, разинув рот с глупой улыбкой счастья на физиономиях и рукоплещут новоявленным безграмотным пророкам. Но лиха беда начала. Новые Лысенко ждут нас на горизонте – той линии, где прошлое встречается с будущим. Оглупление – это массовый и всеобъемлющий процесс. Исключений не будет.
 
Сможет ли ушедшая с лиц мысль вернуться обратно? Каждый раз – это открытый вопрос. У русского общества здоровая генетика (иначе она не пережила бы три смуты в своей истории), но и ее запасы прочности не безграничны. Второй за столетие  крестовый поход против интеллекта – это все-таки многовато даже для России. Остается только надеяться, что мысль не исчезла, а только спряталась от дурного сглаза. Но будет непросто.

Коллективное бессознательное путинских элит послало мощный протуберанц в мертаящую тишину русского космоса с криком – мы европейцы. Более того, мы не просто европейцы, а самые европеистые из всех европейцев, и наше будущее едино в великом Северном триумвирате Америки, Европы и России. Вот прямо так и пишет Сурков: «Наша победа изменит и нас, и так называемый Запад. Явится новым шагом к интеграции Великого Севера, где наша страна будет выступать как солидер глобального триумвирата». С этим, в принципе, можно согласиться, но при диктовке секретарша не расслышала пару букв. Не «солидер», а «солитёр», а так все правильно написано…
 
Отчаянная попытка Суркова придать законченный философский смысл всему творящемуся безобразию с помощью поэзии заранее обречена на провал. Шеф не оценит его мощного интеллектуального подвига. С тех пор, как они расстались, он сильно переменился стилистически, и теперь ему подходят только тексты, написанные в формате «танка»..

Дело даже не в том, что война будет долгой. Война будет разной. Два года – это отсечка, за которой отношение «массы» к войне начинает меняться. Смерть становится естественной частью жизни, а жизнь становится лишь частью войны. Люди привыкают и к смерти, и к войне, как чему-то естественному. На место тех, кто не может съесть спокойно свой круассан, потому что где-то страдают люди на войне, придут те, кто именно по этой причине съест два круассана и пойдет дальше по своим делам, не моргнув глазом. Помните, у Булгакова: «Не пропадать же куриным котлетам де-воляй?Чем мы поможем Михаилу Александровичу? Тем, что голодными останемся? Да ведь мы-то живы!». Мы в преддверии совсем другой войны, чем та, которую видели в течение первых двух лет. Жесткой, циничной, безысходной. А будут еще и другие, пока кровь не обернется виноградной лозой какого-нибудь похабного мира.

Пришла хорошая новость от моего издателя. Книжка, поначалу напугавшая меня самого своей востребованностью, наконец вышла в электронном виде и появилась в продаже на «Амазон». Должен сказать, что я сам ее еще не видел и в руках не держал, так как доставка ее из России в наши «деревня» - дело непростое и обременительное по нынешним временам. Александр Бисеров работает над тем, чтобы издать ее как-то и в них. А пока те, кому не так важно слышать шуршание сухой листвы страниц, смогут при желании ее прочесть совершенно экстерриториально.  В целом, еще раз хочу поблагодарить всех, кто проявил интерес к этой работе, в разы превышающий мои ожидания. Написание книг сегодня – занятие скоре религиозное, чем светское. В наш шустрый век чтение книг – роскошь бытия, а не средство познания. Мало кто может себе это уже позволить. Тем радостней было узнать, что круг членов секты «книгочеев» остается весьма внушительным. Это мотивирует что-то делать еще.

https://www.amazon.com/%D0%BF%D0%B5%D1%80%D0%B5%D1%83%D1%87%D1%80%D0%B5%D0%B4%D0%B8%D1%82%D1%8C-%D0%A0%D0%BE%D1%81%D1%81%D0%B8%D1%8E-%D0%B7%D0%B0%D0%B1%D0%BB%D1%83%D0%B4%D0%B8%D0%B2%D1%88%D0%B5%D0%B9%D1%81%D1%8F-%D1%80%D0%B5%D0%B2%D0%BE%D0%BB%D1%8E%D1%86%D0%B8%D0%B8-Russian-ebook/dp/B0CJMC62S6/ref=mp_s_a_1_2?crid=2FEKGXJCFD1NG&keywords=%D0%B2%D0%BB%D0%B0%D0%B4%D0%B8%D0%BC%D0%B8%D1%80+%D0%BF%D0%B0%D1%81%D1%82%D1%83%D1%85%D0%BE%D0%B2&qid=1695819734&sprefix=%2Caps%2C166&sr=8-2

Беглый  взгляд на тексты, в которых анализируется отдаленное будущее России (условно «после Путина»), показывает серьезную разницу в прогнозах «экспертного» и «медийного» сообществ.  
 
В экспертной среде преобладает завидное спокойствие и уверенность в том, что после путинской распутицы река русской жизни естественным путем вернется в берега. Империя немного пообламывается по краям, но в целом сохранится. Режим испытает некоторое возмущение на локальном уровне, в основном на периферии, но в целом все останется «по-прежнему, по Брежневу». На смену Путину придет один из членов его команды, который продолжит его курс, но без эксцессов и перегибов с тенденцией к постепенной либерализации внутри и нормализации вовне. Причем чем с более близкого расстояния эксперт имеет возможность наблюдать процессы, тем спокойней и уравновешенней его прогнозы, тем меньше он видит поводов для серьезных катаклизмов.
 
Медийное сообщество, напротив, живет ожиданием бури. “Послепутина” представляется ему по Солженицыну “Россией в обвале”. В возможность либерализации мало кто всерьез верит, зато все ждут диктатур еще более крутых, чем путинская, но непонятно, каким идеологическим соусом заправленных. В том, что путинские соратники будут первыми, кто перехватит власть, и тут все согласны, но очень мало кто верит, что они эту власть долго удержат в своих руках. И да, чем дальше то или иное медиа расположено от России, тем апокалиптичнее его прогноз. Распад России на удалении начинает казаться не просто возможным, но как бы неминуемым.
 
В целом, я привык с доверием относиться  к прогнозам экспертного сообщества. Я, в частности, извлек важный урок из пандемии, когда в обществе царила паника, но большинство профессиональных экспертов утверждало, что через несколько лет жизнь вернется на круги своя. И так оно в основном и случилось, если не считать нескольких уходящих за линию горизонта трендов. Но в случае с «послепутина» меня гложат некоторые сомнения. То есть, как говорил в таких случаях Лужков: «Если Вы не против, то я за». Лучше бы сбылись надежды профессионалов, чем видения мистиков. Есть, однако, нечто, что заставляет меня прислушиваться к тревожным пророчествам прорицателей.
 
Это нечто – темная энергия масс. Кажется, Бердяев называл ее «темным вином русской истории», которое периодически «разливается» кровавым морем русской революции. Во времена Бердяева мы еще не имели таких развернутых представлений о Вселенной, как сегодня. Теперь мы знаем, что семьдесят процентов массы Вселенной составляет «темная энергия», о которой мы ничего не знаем. Думаю, это легко экстраполируется на любой социум. Многие десятилетия мы наблюдаем за тем, как происходит накопление этой «темной энергии» в России.  Если поначалу это был поступательный процесс, то в условиях войны, можно сказать, заработал «адский термоядерный реактор», ежесекундно вырабатывающий мегабайты этой «темной энергии».
 
Мы видим, как эта энергия производится, но не видим, как она тратится.  А это значит лишь то, что она накапливается в каком-то гигантском историческом конденсаторе, готовом в любую минуту разрядиться электрической дугой хаоса. В связи с этим у меня имеется только один-единственный вопрос к аналитикам, строящим оптимистичные графики «деэскалации» путинского режима через его эволюцию – как в этих расчетах учитывается «темная энергия» ненависти, накапливавшаяся в циклопических масштабах в течение всей эпохи посткоммунизма?

https://youtu.be/vVmeMpVnN7o?si=xRz3UNjRysdxLjPT

В апокрифе, популярном в узких кругах широко осведомленной публики, рассказывается, что на одной из редких встреч с Байденом, отвечая на прямо поставленный вопрос, Путин сказал что-то вроде: «Если так, то я выбираю Китай». Так это или не так – никто не скажет, по крайней мере, в ближайшее время. Но это очень похоже на правду или вполне могло бы ею быть.
 
Трудно оспаривать, что ориентация на Китай вместо ориентации на Запад является личным выбором Путина и его ближнего круга. Однако причины, по которым был сделан именно такой выбор, до конца не ясны. Обычно предполагается, что это серьезный геополитический выбор – что-то вроде выбора в пользу православия князем Владимиром. Реже утверждается, что это был узко эгоистический выбор правящего клана, который посчитал это наилучшим способом сохранения и закрепления своей власти над Россией (мол, Запад этому мешал, а Китай, наоборот, способствует) – это чем-то похоже на выбор Александра Невского в пользу Орды.
 
Моя догадка, однако, состоит в том, что этот выбор есть следствие случайного стечения обстоятельств, эмоционального срыва и психоза. Он в равной степени не продиктован как национальными интересами России, так и узко эгоистическими интересами путинского клана и даже самого Путина. Представление о том, что коррумпированный режим Путина не может развиваться в тени Запада и поэтому ему комфортнее в тени Китая, являются в значительной степени мифом. Путинский режим, собственно, вырос в тени Запада и при других обстоятельствах мог бы еще долго существовать в этой тени (а на деле он так до конца из нее и не выполз). Взаимодействие с Китаем, напротив, сулит в основном одни головные боли. Но вмешался случай.
 
Если мы отмотаем историческую пленку немного назад и попробуем отыскать «точку невозврата» в отношениях России и Запада на посткоммунистическом отрезке русской истории, то с удивлением обнаружим, что ею является малопримечательное по нынешним залитым кровью временам убийство в российской тюрьме юриста американского инвестиционного фонда Сергея Магнитского. Дело это широко известно сегодня, и поэтому нет смысла его пересказывать. Частью дела было расследование того, что его организаторам казалось простым воровством, а на деле оказалось одним из «сертифицированных» методов перекачки средств из официального в теневой бюджет (не без воровства, конечно, но оно там было не главным). Именно эта деталь (связь с «государственными интересами») не позволила сторонам «разойтись бортами» и найти компромиссное решение.
 
Российские силовики в данном случае допустили фатальную ошибку, подставив Кремль и лично Путина. Они недооценили потенциал «публичной политики» в условиях реально действующей демократии (что естественно, так как они с последней никогда дела не имели). Ситуация вышла из-под контроля. Жертвы произвола смогли мобилизовать общественное мнение на Западе до беспрецедентного в новейшей истории отношений России и Запада уровня. Следствием стало принятие не менее беспрецедентного американского закона, известного как «Акт Магнитского», который со временем эволюционировал в универсальный механизм буллинга путинских элит. Изначально именно гипертрофированная реакция на этот  казус, на самом деле не вытекающий из природы  отношений России и Запада, стала триггером той эмоциональной волны, которая привела путинские элиты к «разочарованию Западом» и бегству в Китай. О степени раздражения сегодня косвенно можно судить хотя бы потому, что внесший существенный вклад в лоббирование «Акта Магнитского» Владимир Кара-Мурза получил самый длительный тюремный срок среди всех политзаключенных, обойдя даже Навального. Это была фатальная ошибка Путина,  потому что именно «гибкие» отношения с Западом как раз позволяли ему и его окружению десятилетиями не только грабить Россию, но и комфортно отмывать награбленное по всему свету. Теперь они этой возможности лишились. Вряд ли так было задумано, но так бывает, когда эмоции и самоуверенность берут верх над расчетом и здравым смыслом.  
 
 

Несколько слов о «Новой газете», экипаж которой ведет отчаянную борьбу за сохранение плавучести своего корабля. Но начну немного издалека.

Моей эмиграции уже 15 лет. Большую часть этого срока я слушал истории про «поуехавших»: мол, угол зрения у них смещен,  эмпатия пожиже и вообще они не бойцы. Прошло немного времени, и ярые критики «поуехавших» стали один за другим становиться моими соседями. Адаптировались, осмотрелись и тут же стали рассказывать мне истории про «задержавшихся»: мол, угол зрения у них смещен, эмпатия пожиже и вообще они не бойцы. И те, и другие защищают свой личный выбор как единственно правильный и возможный. Мне это все порядком надоело. Я думаю, что вообще неважно - где ты, важно -  что ты делаешь или не делаешь. Сейчас ребята из «Новой газеты» пытаются сохранить в России свой маленький островок здравомыслия, лавируя на грани легального. Наш долг - не морщиться, а поддержать их, чем можем. Сейчас у них проходит марафон, и я рад по просьбе моих друзей напомнить об этом на своем канале.

https://t.iss.one/novaya_pishet/42043

В истории с ядерным самоподрывом Маргариты Симоньян для меня интересна лишь личность того загадочного «умного ф(ш)изика», который продал ей эту идею. В общем, мы все догадываемся, кто этот универсально образованный ум. В связи с этим актуальным остается связанный со всей этой историей вопрос: до какой степени судьба человечества, России, да и самого Путина зависит от видений психически неуравновешенных невежд, составляющих сегодня его ближний круг?

Мы часто неправильно “читаем” Путина. Его ремарка о “коллективном суициде”, ставшем следствием кокаиновой оргии на борту рухнувшего самолета, как главной версии  гибели руководства ЧВК "Вагнер”, имеет достаточно нетривиальное объяснение.
 
Парадоксальным образом в данном конкретном случае цель Путина состоит вовсе не в попытке скрыть  следы своей возможной причастности к убийству, выдвинув какую-то абсурдную версию прикрытия (этим как раз он занимается регулярно), а в стремлении, напротив, по максимуму ее (эту причастность) распиарить. Путину по каким-то причинам очень важно, чтобы у вверенной ему массы сформировалось устойчивое мнение (молва), что Пригожина с соратниками не просто убили, а казнили “по понятиям”. Сам выбор метода казни не случаен, а глубоко символичен. Главными жертвами мятежа стали военные летчики, сбитые вагнеровским ПВО. И Поэтому сам Пригожин не просто так погиб, а стал “сбитым летчеком”.
 
Выдвигая заведомо абсурдную, демонстративно унизительную для погибших вагнеровцев версию их гибели, в которую невозможно поверить, Путин, собственно, и стремится к тому, чтобы в нее никто не поверил. Он именно на это и рассчитывает – никто не поверит, но все правильно поймут. Ему надо, чтобы общество однозначно поняло намек: так будет с каждым. Здесь, конечно, приоткрывается адова пропасть испуга, который он пережил. Мне это напоминает юношескую душевную травму Петра, бежавшего ночью из Москвы во время стрелецкого бунта, а потом изощренно мстившего, развесив казненных стрельцов напротив кельи своей сестры у стен Новодевичьего монастыря.
 
А досужие спекуляции и всякие там обвинения в нарушении каких-то законов его давно не колеблют – он же пaмятник, кто его посадит?

Арабы тоже смотрят фильм «Голда». Вот она, сила искусства – вдохновились. И на самом деле ситуация в чем-то косплеит 1973 год. Масштаб не тот, зато подлее. В целом эта вспышка застарелого конфликта на руку Москве. Израиль и Украина могут оказаться в прямой конкуренции в борьбе за помощь США. Да и вообще, все, что отвлекает от Украины, полезно. Отдельной строкой - подножка Байдену, который нацелился на «Нобеля» за примирение израильтян и саудитов. А это еще один гривенник в копилку Трампа. В общем, в 2024 году придется решать совсем нелинейное уравнение, где есть только два неизвестных: «чей Бахмут» и «долетит ли до Крыма». Неизвестных будет значительно больше, как и вариантов решения.

В произвольной части своей валдайской речи Путин сделал так много громких заявлений, что основная мысль его короткой программы, которую он вначале откатал на спринтерской скорости и которая была оценена зрителями  как «белый шум», создающий фон для его высказываний по актуальной повестке, осталась почти не замеченной. А зря.
 
Слушая пространные рассуждения о России как государстве-цивилизации, я чувствовал себя духом Ницше, которого воскресили только для того, чтобы дать ему освежиться на каком-нибудь из публичных форумов Германии середины 30-х годов прошлого столетия. Работа над только что вышедшей книгой освежила в моей памяти дискуссию о России как цивилизации конца 80-х – начала 90-х, в которой я сам принимал непосредственное участие. Тогда небольшая группа теоретиков, прежде всего Вадим Цымбурский, но и я в том числе, внедряли в политический лексикон тот самый «цивилизационный подход», который сегодня так зацепил царя-батюшку с подачи придворных философов.
 
Тогда, 30 лет назад, цивилизационный подход означал борьбу на два фронта: как против костных славянофилов, видевших в истории послепетровской России лишь отклонение от цивилизационного идеала, так и против «плоских» западников, пытавшихся механически применить в России все известные им алгоритмы европейской демократии без поправок на цивилизационный коэффициент. Идея в самом общем виде состояла в том, что Россия действительно является развивающейся (это важно) обособленной культурной общностью, хотя и родственной, но не тождественной западной цивилизации, которая именно по причине своей обособленности должна развить из собственных основ модель конституционного, демократического государства, тоже родственную, но не тождественную западной модели. Сделать она это была должна, по тогдашнему нашему мнению,  принимая во внимание объективные, свойственные ей как цивилизации особенности и ограничения.
 
Иными словами, лично я как не имел ничего против концепта государства-цивилизации тогда, так и не имею ничего против до сих пор. И в этом смысле речь Путина не вызывает  у меня отторжения. Однако из того, что Россия является государством-цивилизацией, вовсе не следует, что она должна быть цивилизацией-уродом. Из всех сказанных Путиным совершенно правильных, высокопарных слов о самодостаточности и самоценности русской цивилизации, о культурной многополярности, об органической природе культурного единства России и многих других, никак не следует, что русская цивилизация должна быть цивилизацией криминалитета, рейдерства, повальной коррупции, дешевого мессианства, что она должна подавлять инакомыслие, вести агрессивные войны и восстанавливать град Китеж русского империализма с помощью террора. Не думаю, что все это входит в понятие «особого русского пути». Тем более не думаю, что это и есть суть русской исключительности.
 
Все эти  новые песни о старом напомнили мне английскую притчу о монахе-переписчике книг, основанную на игре слов  celebrate (праздновать) и celibate (обет безбрачия). Молодой монах обратил внимание старого священника на то, что братия все время переписывает священные книги с ранее написанных копий, в результате чего случайная ошибка может непроизвольно тиражироваться в неограниченном количестве текстов. Замечание показалось святому отцу разумным, и он полез в подвал сверяться с оригиналом. Нашли его там только через несколько суток. Он бился головой об пол, держа в руках выцветший пергамент из кожи, и причитал – celebrate, celebrate, не celibate!
 
Вот так и в свидетельстве о рождении русской цивилизации было написано «христианская», не «крестьянская»! Не в том дело, что Путин продвигает идею русской цивилизации (это можно было бы лишь приветствовать), а в том, что он продвигает идею русской крестьянской цивилизации, грубой, полуязыческой, основанной на философии голого насилия, обращенной не в будущее, а в самое смутное, отдаленное прошлое русского мира.

Совершенно очевидно, что, когда Рамзан Кадыров пиарит сына-беспредельщика, он своим поведением косплеит Путина, который пиарит показную казнь Пригожина (хронологически наоборот, но по сути именно в этой последовательности).

Зачем им это? Парадоксальным образом мотивы у обоих одинаковы – обозначить через глумление над общепринятыми нормами морали и права беспрекословный, ничем не лимитированный авторитет альфа-самца.

В момент разброда и шатаний особенно важно донести до стаи простую мысль: я могу каждого поставить так, как хочу, и никакие законы, - ни божеские, ни человеческие, - и, тем более, никакие правила приличия никому из вас не помогут.

Это у них узкопрофильное - психология тюремного двора: если не нагнешь ты – нагнут тебя. Не верь, не бойся, не проси. А главное – не жалей и не сворачивай. Убил – сделай так, чтобы все об этом узнали. Избил - представь таким образом, что ты этим гордишься.

Кадырову надо было в этой ситуации продавливать общественное мнение до конца, свернуть его в бараний рог, заставить замолчать навсегда. Все, что меньше этого, – проигрыш. Это инвестиция в будущее, страховка от возмездия за еще не совершенные преступления.

Одна проблема: если люди хотят об этом поговорить, значит, их это волнует. Чем назойливей альфа-самец демонстрирует свою самость, тем очевиднее становится его растущая неуверенность в собственных силах.

Современная геополитика - это последовательная цепочка неэквивалентных обменов. Россия приобрела Крым, но потеряла всю Украину, которая ушла в итоге на Запад к США. США приобрели Украину, но потеряли Россию, которая ушла в итоге на Восток к Китаю. Китай приобрел Россию, но потерял США, которые, устав ото всех, пытаются уйти в себя, то есть назад к Трампу. Трампу идти дальше некуда, поэтому он хочет выменять обратно у Китая Россию за Украину, а Украину выменять у России на Крым, а доходы от сделок реинвестировать в себя любимого, чтобы закрыть дыру в собственном бюджете.

Пока все выглядит так, как будто Иран при деятельной поддержке России пожертвовал палестинцами, разменяв их как пешку на срыв сделки между Израилем и Саудовской Аравией, которая грозила резко изменить баланс сил в регионе не в пользу Ирана. Превратится ли пешка в ферзя, будет сильно зависеть, во-первых, от решимости США реально применить силу (или создать видимость такой решимости) в случае, если Иран примет решение пожертвовать еще одно пешкой – Хизбаллой, а, во-вторых, в некоторой степени от готовности саудитов продолжить начатое, несмотря на провокацию. Как ни странно, дополнительные усилия Москвы и Тегерана уже мало что решают, все хорошее, что могли, они уже совершили. Прямое участие Ирана в конфликте с большой долей вероятности означало бы переход к ядерной войне на Ближнем Востоке, чего на самом деле мало кому хочется, а Москве так и вообще есть чем заняться на “Ближнем Западе”.

Один из комментаторов «Пастуховской кухни» написал, что после просмотра сегодняшнего эфира ему хочется застрелиться. Не скрою, мне тоже разговор на тему возможных негативных сценариев войны между Россией и Украиной (теперь приходится уточнять – варварские войны плодятся как кролики) нелегко дается. Даже учитывая то, что я все полтора года живу с устойчивым ощущением, будто дно постоянно уходит из-под ног,  думать хочется о всплытии, а не о погружении. Тем не менее, обстоятельства таковы, что продолжать делать вид, что падение путинского режима в результате победоносного для Украины завершения войны есть вопрос предрешенный и более того – вопрос ближайшего времени, значит грешить против совести.
 
Есть два пути: притворяться, что все идет по плану Киева (то есть прятать голову в песок) или начать продумывать, какие последствия будет иметь затягивание войны на годы, а, возможно, и на десятилетия. Это сложно не с аналитической, а, скорее, с психологической точки зрения, так как в течение последнего года очень сильна была «победная» риторика, создавшая значительную инерцию мышления. И начать надо с элементарной оценки новой ситуации, определения того, что такое победа и что такое поражение.
 
Размежевание по сложившейся линии фронта является одним из наиболее вероятных сценариев по итогам летне-осеннего наступления ВСУ. С большой долей вероятности можно предположить, что фронт в целом надолго застрянет там, где он находится сейчас, что не исключает кровопролитных и затяжных боев за «избушку лесника» вроде Бахмута. Для изменения этой ситуации нужно нарастить в разы насыщение армий людскими и материальными ресурсами, что ни та, ни другая сторона в обозримой перспективе сделать не в состоянии. В то же время, и того, и другого хватит для удержания существующих позиций и терроризирования тылов. Тут, правда, будет одно изменение – Украина будет последовательно выравнивать свои возможности по обстрелам российской территории.
 
На мой взгляд, фиксация этой ситуации будет означать для Украины победу в войне, которая общественным мнением будет воспринята как поражение, а для России это будет поражение, которое режим продаст по цене победы.
 
Чтобы понять, почему это так, надо результат сопоставить с целями войны и с ожиданиями населения.
 
Для России целью этой войны было изменение мирового баланса сил в свою пользу и вытеснение США и их союзников из территорий, которые некогда были частью СССР, а ожидания населения сводились к «возвращению» Украины на орбиту российского влияния. Цели эти полностью провалены, ожидания не оправдались. Сейчас режим Путина пытается задним числом скорректировать ожидания, говоря, что целью войны был именно захват территорий. Но это не более чем манипуляция сознанием, которая вскроется при первом серьезном кризисе.
 
Целью войны для Украины было отстоять свои независимость и суверенитет. На мой взгляд, эти цели достигнуты в полном объеме: через полтора года Украина остается дееспособным государством. А вот ожидания были большими: они были заточены на возврат всех оккупированных территорий, что достижимо  лишь как перспективная цель. Поэтому, хотя размежевание и стабилизация по сложившейся линии фронта являются очевидным успехом украинского сопротивления, в массовом сознании они воспринимаются чуть ли не как поражение.
 
Тем не менее, нам пора начать считать, как именно такой вариант развития ситуации скажется на будущем России и Украины. Моя гипотеза состоит в том, что такая «победа» в среднесрочной перспективе будет иметь для путинского режима те же последствия, что и поражение. Собственно вчерашние «Кухни» - это и есть начало этого разговора.

https://youtu.be/C3bWPui5L00?si=WjTK7NySy7o1LP4x

 

Путин выступил с очередным нравоучением в стиле «над схваткой» - мол, надо оставить в покое стариков, женщин и детей. Смотрится особенно убедительно на фоне ракетного удара по поминкам в украинском селе, который, как выяснилось, был целенаправленным, осуществлялся по наводке и, по мнению российского представителя в ООН, является оправданным, поскольку на поминках этих собрались неонацисты. Проблема только в том, что кто такие неонацисты, в нашем сложном мире каждый считает по-своему. Ну и, если все действительно так просто, то и встретился бы полтора года назад с Зеленским на татами и прояснил бы с ним там все спорные вопросы, зачем было сразу ракетами швыряться? А на соседнем коврике бы тусовались Маск с Цукербергом. Честно говоря, достала уже эта ханжеская риторика «гуманистов» с мальчиками кровавыми в глазах, причем со всех сторон. Лучше бы молча творили зло, без лишних добрых слов. Этот мир, даже такой, какой он есть, – кровавый, жестокий, беспощадный, - кажется лучше, когда никто не кривляется.

ОБ УЧАСТИИ ОППОЗИЦИИ В ВЫБОРАХ ПРЕЗИДЕНТА РФ.
Пост в трех частях.
Часть 1
Я не занимаюсь политикой в практическом  ключе. У меня нет политической позиции касательно участия или неучастия в предстоящих, по-видимому, выборах Президента РФ. Тем не менее, я чувствую нарастающее давление со стороны читателей, которые хотят слышать мое мнение. Понимаю, что полностью проигнорировать этот запрос нельзя, хотя тема мне глубоко безразлична. Но и сложна. Даже самый поверхностный ответ с трудом уложился в три части.  Поэтому постараюсь в тезисной форме нащупать некоторое рациональное зерно в потоке эмоций и заблуждений:
 
1. Никаких выборов Президента РФ не будет, а будет имитационная процедура, в ходе которой власти организуют  массовый флешмоб, с помощью которого собираются легитимизировать нахождение Путина у власти в течение последующих 6 лет.
 
2. Попытки сравнивать ситуацию с той, которая была в России в конце или начале  XX века и даже в первую декаду правления Путина, некорректны, так как в  указанные периоды сохранялись отдельные элементы электорального механизма и контроля, в следствие чего у оппозиции  имелась возможность использовать их в целях легальной пропаганды своих политических взглядов. Сегодня эти элементы полностью утеряны и такой возможности нет.
 
3.  Ответом на флешмоб может быть только другой флешмоб. Те, кто возможный альтернативный электоральный флешмоб пытается представить как форму «участия оппозиции в выборах», осознанно или неосознанно вводят своих сторонников в заблуждение. В этой точке происходит подмена понятий. Любой, пусть даже самый изобретательный  и эффективный флешмоб не является участием в выборах в строгом политическом смысле слова.
 
4. Соответственно дискуссия о том, какой именно из оппозиционных флешмобов является самым эффективным ответом на электоральный флешмоб режима, не может называться «дискуссией об участии оппозиции в выборах». Это дискуссия о том, как не участвующей в выборах оппозиции лучше организовать и представить свою медийную кампанию по поводу своего неучастия: изобразить ее все-таки как одну из форм участия, сделать вид, что это осмысленный бойкот или обозначить как не привязанную к событию независимую пиар-кампанию.
 
Конец первой части. Продолжение в следующем посте.

УЧАСТИЕ ОППОЗИЦИИ В ВЫБОРАХ ПРЕЗИДЕНТА РФ.
Часть вторая.
 
5. Участием в выборах в точном смысле этого слова можно признать лишь использование политической силой, в том числе – находящейся в оппозиции, легальных возможностей, предоставляемых избирательным механизмом (в целом или хотя бы одним из его элементов – например, процедурой выдвижения кандидатов и сбора подписей) для расширения своего политического участия.
 
6. Есть два возможных сценария. Кремль не допускает до выборов ни одного кандидата с антивоенной позицией и Кремль допускает к участию в выборах удобного ему кандидата с умеренной или даже фальшивой антивоенной повесткой в качестве “мальчика для битья”. Эти сценарии уместно рассмотреть по отдельности, поскольку они предполагают разные типы реакции.
 
7. В первом случае участие в выборах начнется и тут же закончится несколькими инициативами по выдвижению независимых кандидатов. Особого политического значения эти инициативы иметь не будут, так как будут удушены на эмбриональной стадии. Ни одна из них почти навереяка не  разовьется даже до стадии сбора подписей. Наиболее вероятным исходом таких инициатив станут тотальные репрессии в отношении всех их участников. Не надо забывать о том, что действующее уголовное законодательство криминализует любую антивоенную пропаганду, не делая исключений для избирательного процесса.
 
8. Отклонение от этой траектории теоретически возможно при одновременном соблюдении  двух условий: оппозиция консолидируется и выдвигает единого  кандидата, и этим кандидатом является знаковая фигура с мировым именем из числа тех, кто сейчас находится в России и еще не отбывает тюремный срок. Это ничего не меняет принципиально, но создает для власти мощное избыточное напряжение. Тем не менее, выполнение таких условий маловероятно.
 
9. Консолидация оппозиции без участия ФБК (команды Навального) представляется делом малореальным, учитывая хотя бы ее удельный вес в оппозиционной среде и ту поддержку, которая эта команда имеет сегодня на Западе, в том числе, в лице американской администрации. На данный момент политика, которую проводит эта команда, является раскольнической и препятствует выдвижению единого кандидата.
 
10. Еще сложнее обстоит дело с поиском консолидирующих кандидатов. Таких людей в России и на свободе либо вообще нет, либо это один-два человека, имена которых у всех на слуху и мусолятся изо дня в день в эмигрантских кругах последние пару месяцев. Готовность этих людей стать сакральной жертвой, причем наверняка бессмысленной в стратегическом плане, вызывает у меня сомнения, и лично я буду сильно удивлен, если такая фигура, в конечном счете, объявится. Но если она и объявится, вероятность того, что независимый единый кандидат от оппозиции очень быстро перестанет быть независимым свободным кандидатом, практически равна ста процентам, и это в лучшем случае.
 
Конец второй части. Продолжение в следующем посте.

УЧАСТИЕ ОППОЗИЦИИ В ВЫБОРАХ ПРЕЗИДЕНТА РФ.
Часть третья.
 
11. Таким образом, в практическом плане остается только один работающий сценарий – консолидация вокруг зиц-кандидата. Есть маленькая вероятность того, что власть соблазнится возможностью показательно унизить антивоенное движение, продемонстрировав его электоральную импотенцию на примере тщательно отобранного и предварительно кастрированного кандидата. Кстати, именно поэтому появление в списке кандидатов такой фигуры как Явлинский представляется мне невероятным. Понадобится гораздо более дистиллированный спарринг-партнер.
 
12. В случае регистрации согласованного с Кремлем как бы антивоенного кандидата участие в выборах может свестись к комбинации разных схем “умного голосования”. Но есть две проблемы. Во-первых, такое “умное голосование” объективно облегчает задачу Кремля по моделированию высокой явки (они и так справятся, но с “умным голосованием” сподручнее будет). Во-вторых, в условиях полного разгрома всех независимых структур наблюдения за выборами и при широком распространении электронного голосования результат все равно никак не будет связан с волеизъявлением и будет выглядеть унизительно.
 
13. Сыграть еще раз в «умное голосование» будет можно, но прикуп, скорее всего, будет отрицательным, а не положительным. Тем более что так называемый независимый кандидат будет всем, чем только можно, отпихиваться от навязчивых добровольных помощников, так что воспользоваться его избирательной кампанией для реальной антивоенной пропаганды вряд ли удастся. И, думаю, это будет последняя ре-инкарнация «умного голосования». На этом идея и технология изживут себя.
 
14. Из этого краткого обзора следует весьма печальный вывод, что пространство для какого-либо реального участия в выборах является мизерным, и обсуждать здесь практически нечего. А вот пространство для флешмобов, которые оппозиция может организовать параллельно с выборами, практически безгранично. Здесь много предложений. Доминирующим является предложение позвать актив на избирательные участки с целью испортить бюллетень в пассивной (порвать, написать что-то о войне и Путине) или активной (вписать имя согласованного, согласованных или вообще любых альтернативных кандидатов). Есть идеи проведения параллельных онлайн выборов и еще много разного.
 
15. Я не являюсь специалистом по пиару, и оценка мобилизующего потенциала этих идей находится вне моей компетенции. Мне не очень нравится, когда обсуждение этих подходов называется дискуссией об участии в выборах, поскольку к участию в выборах эта активность не имеет никакого отношения. Выборы - сами по себе, флешмоб – сам по себе. Путаница в этом вопросе сбивает прицел.
 
Мое личное отношение к происходящему прохладное. Я понимаю озабоченность лидеров малочисленного и разбитого на фракции оппозиционного антивоенного движения тем, чтобы сохранить как можно дольше состояние мобилизованности у так называемого актива, к тому же в значительной своей массе находящегося в тяжких условиях эмиграции. Для этого необходимо постоянно предлагать ему простые и понятные цели. Но с точки зрения стратегической перспективы, возможно, это не совсем верный путь. Рано или поздно наступит утро после выборов и неизбежное поутру политическое похмелье. И отрицательный эффект от этого похмелья может оказаться сильнее положительного эффекта от пьянящего восторга краткосрочной мобилизации. В этой связи, возможно, мудрее было бы потратить силы на разъяснение бессмысленности участия в чужой игре и необходимости копить силы до момента, когда представится шанс сыграть в свою игру. Конечно, ждать и догонять тяжелее всего. Но тот, кто сумеет себя сберечь и не расплескать в условиях безвременья, возможно, станет самым надежным бойцом в будущем.  

Услужливый YouTube подсунул мне на ночь глядя свежего Трампа, чтобы мучить потом дурными предчувствиями бессонной ночи. И дело не в Трампе как таковом. Во-первых, Трамп отнюдь не дурак. А, во-вторых, он, как и Путин, что-то вроде погоды - всего лишь внешнее проявление скрытых тенденций и запросов со стороны общества. Этот мощный старик, гигант мысли и отец новой американской демократии очень наглядно демонстрирует, что, на поверхности сытое и самодовольное, американское общество на самом деле балансирует на грани гражданской войны. И это, пожалуй, и есть самая серьезная угроза человечеству в настоящий момент.
 
Бог бы с ней, с Америкой, но проблема в том, что сегодня все мы, весь мир – ее заложники. И, когда в Вашнгтоне кто-то кашляет, по всему свету начинаются тайфуны и землятрясения. Мир в обоих смыслах этого слова – и как глобальный социум, и как сложившийся порядок вещей - сегодня замкнут на Америку. Это и мировой жандарм,  и мировой томатный спонсор, и мировая (самая большая) свинья-копилка. Это становится слишком опасным, так как любые сбои в функционировании этой машины сегодня приведут к катастрофическим последствиям для мировой системы. А сбои практически неизбежны из-за того, что разные части американского общества движутся с ускорением в диаметрально противоположных направлениях.
 
То, что происходит с Америкой, есть проблема стремительного несбалансированного общего, в том числе экономического, роста на фоне стагнации политической системы и связанного с ней застоя элит. Лишившись противовеса в лице СССР, Америка развивалась в течение нескольких десятилетий очень бурными темпами. Такой темп не способствовал тому, чтобы неизбежные при любом рывке вперед изменения усваивались (переваривались) обществом равномерно и в полном объеме. В результате образовалось два мощных центра силы, один из которых рвется куда-то в пост-модернистскую неолиберальную, окрашенную в левые цвета даль, а другой цепляется за Атлантиду старых «добрых» правоконсервативных ценностей. Правда, это что-то напоминает тем, кто знаком с Россией на рубеже столетий не понаслышке?
 
Я, конечно, в глубине души оптимист, и, надеюсь, большие деньги, огромный интеллектуальный потенциал и амортизационные возможности созданной отцами-основателями конституционной системы помогут разрулить ситуацию. Но за это придется сильно побороться, а если и повезет разрулить, то на флажке. В этом смысле достижение компромисса с Китаем и восстановление «биполярной системы плюс» нужно и всему человечеству, и самим США – чтобы быть в тонусе. Но это все хотелки. А так гражданская война в США, на мой взгляд, остается самой большой угрозой человечеству на данный момент. Если Америка будет выведена даже на время из строя, из всех щелей полезут такие тараканы, что уже никакого дуста не хватит. И ХАМАС – это всего лишь первое предупреждение.
 
 

Несмотря на все “ужасы нашего городка” и даже в прямой связи с ними, в русскоязычной экспертной среде растет новый “оптимистичный консенсус” относительно будущего России, в той его части, которая начинается словами “после Путина”. Почти одновременно появилось несколько очень солидных и на самом деле весьма убедительных текстов, в которых обосновывается высокая вероятность и даже неотвратимость вполне “вегетарианского” сценария развития ситуации после того, как Путин, тем или иным образом, отдаст концы правления в иные руки.
 
В самых общих чертах этот позитивный  консенсус сводится к следующим постулатам:
- России не грозит распад, в самом худшем случае будут небольшие локальные конфликты по периферии и, может, что-то обломится по краям. Причина – сохранение устойчивых центростремительных тенденций и экономических связей, делающих невыгодным локальный изоляционизм;
 
-  Политическая власть после некоторого периода внутриклановой войны сосредоточится в руках умеренных автократов, идеалом которых представляется двуликий русский консервативный Янус “Собянин-Мишустин”. Причина – а кому еще?
 
- Новое политическое руководство, укрепившись у власти, начнет плавный демонтаж режима Путина, заручившись поддержкой крупного и среднего бизнеса, а также значительной части “молчаливого большинства”, которое сегодня поддерживает режим, держа “фигу в кармане”. Причина – им самим это все не нужно;

-  Демонтаж режима будет сопровождаться мягкой либерализацией, а мягкая либерализация будет сопровождаться таким же поэтапным выходом из войны с переговорами о смягчении санкционного режима. Причина - альтернативы такой политике нет.

Неожиданным образом очень большое число людей как-то сразу и одновременно поверили в эту радужную перспективу и почувствовали себя гораздо счастливее, чем до этого. Это естественно – человек обязан не унывать и верить в лучшее.
 
Я тоже не исключаю, что такой оптимистичный прогноз может сбыться. В конце концов, даже сломанные часы русской истории два раза за столетие показывают точное время. В прошлом веке это случилось дважды: в 1953 и в 1989. Почему бы не случиться еще раз? И уж с чем я точно согласен, так это с тем, что такой сценарий был бы самым гуманным и щадящим для России.
 
Но меня гложут сомнения по поводу высокой вероятности реализации такого оптимистичного сценария на практике. Сомнения эти сводятся к  двум простым возражениям:
 
-  Большинство оптимистических сценариев базируется на фундаментальном предположении, что так называемое “послепутина” начнется с той точки, в которой Россия находится сегодня, что нынешний уровень деградации социальных и политических институтов – это и есть “дно”. Я же предполагаю, что ситуация будет развиваться в полном соответствии с одним из законов Паркинсона - от плохого к худшему, и поэтому считать нынешние условия стартовыми для транзита немного самонадеянно. Мы далеки ото дна.
 
-  Во всех расчетах масса рассматривается как инертный газ, который не имеет собственного заряда. В наиболее оптимистических прогнозах – как позитивно заряженный газ. Предполагается, что 20 лет милитаристской и национал-большевистской накачки вкупе с тяжелой идеологической наследственностью не будут иметь на этапе транзита никакого значения. Мне же кажется, что по закону сохранения идеологической энергии “хвост войны” еще долго будет определять инерцию чувства и мысли больших массивов населения, и они будут оказывать серьезное тормозящее воздействие на любой процесс нормализации.
 
Гегель когда-то глубокомысленно заметил, что люди, которые утверждают, что человек по натуре добр, не более правы, чем те, кто утверждает, что человек по натуре зол. Я думаю, что сегодня те, кто утверждает, что революции в России не будет, не более правы, чем те, кто утверждает обратное. Я бы, по крайней мере, рассматривал оба сценария как в равной степени возможные.