Я понимаю, как соблазнительно написать о трусливом «бункерном деде», который исчез на неделю из публичного пространства, чтобы пересидеть удар каких-то ракет (которые,как мы знаем, до Москвы, однако, не долетают, так что особо бояться пока нечего).  Еще приятней думать о разморозке холодильника, но, боюсь, что этот пассажир еще простудится на многих похоронах. А вот пауза Путину на самом деле нужна, ему есть о чем подумать, как тогда на Валааме во время ковида, только в обратную сторону. И я думаю, что он не один раз еще в ближайшие месяцы возьмет такую паузу, чтобы поразмышлять в одиночестве и с самыми близкими и доверенными (при этом часто весьма непубличными) друзьями о том, куда дальше сворачивать – в войну или в мир.
 
Когда-то Троцкий писал, что в обычной обстановке национальный лидер не нуждается в глубоких теоретических познаниях и стратегическом мышлении, так как может опереться на гигантский аппарат советников и помощников. Однако в критические периоды истории этот аппарат раскалывается обычно в пропорции 50 на 50 и ничем не может помочь своему вождю . Одни тянут в одну сторону, другие - в другую, а он должен принять решения сам, опираясь либо на свое стратегическое видение ситуации (которого у Путина отродясь не было), либо на свою звериную интуицию (которая у Путина всегда была). Сейчас для путинского клана наступил именно такой момент: партия войны находится в динамичном равновесии с партией мира, а Путин завис на канатах между ними.
 
Дилемма на самом деле не шуточная. С одной стороны, буквально все держится на войне. Война – самый надежный консервант власти. Погруженная в войну власть сохраняется лучше, чем в холодильнике. Если бы войну можно было сделать вечной, чтобы горела ровно днем и ночью, как пламя Вечного огня у Кремлевской стены, то ни один диктаторский режим в мире никогда бы не пал, а сам мир тысячелетиями пребывал в состоянии непрекращающейся ни на миг войны. Но войны не горят ровно, как ритуальный огонь. Они имеют тенденцию разгораться и сжигать своих творцов (некоторые, кстати, уже сгорели, не дождавшись даже начала конца войны). Где та точка, за которой пламя войны из уютного и каминного костерка превращается в неуправляемый лесной пожар? Вот вопрос, который должен занимать сегодня Путина больше всего.
 
И да, над этим вопросом лучше подумать в тишине. Хорошо бы съездить еще с Шойгу к шаманам, да где там тот Шойгу, да и шаманы себя успели дискредитировать. Надо уединиться, надо прислушаться к самому себе. Потому что во всем огромном подлунном мире нет ни одного человека, который мог бы дать ему сейчас дельный, толковый совет. В России объявлен режим тишины. Чапай (Путин) думает. Он ищет свой внутренний голос. Тот должен ему подсказать: это уже конец или еще нет? Совсем скоро, не позднее, чем через пару-тройку месяцев, мы узнаем, чем закончился этот самый важный для истории первой четверти XXI века диалог. В зависимости от его исхода нас ждет либо разрядка, либо милитаристский бурлеск с ярким финалом и множеством световых эффектов.
 
 

Возобновившийся диалог с Ходорковским в рамках «Дорожной карты» как-то сам собою вывел на давно интересующую меня тему русской революции. В чем-то я понимаю нынешнее поколение. Я родился за полтора года до смещения Хрущева, и в эти полтора года политикой точно не интересовался. А вот вся моя дальнейшая сознательная жизнь прошла при Брежневе и его застойной стабильности (что, между прочим, включало две прямые интервенции и множество необъявленных войн по всему миру). Представить, что можно как-то жить без этого вечного шамкающего фона, мне в мои 19 лет было просто невозможно. Не говоря о том, что любой, кто предсказал бы тогда, что это советское имперское великолепие рухнет в считаные годы, рассыпавшись на десятки жалких осколков, показался бы мне городским сумасшедшим (хотя справедливости ради надо признать, что такие люди тогда были, просто я от них был страшно далек). Чуть позже я прочитал, что нечто подобное испытывал юный Арнольд Тойнби, когда мама рассказывала ему о незаходящем солнце Британской империи. Так что такая апология текущей стабильности и подсознательное отрицание самой возможности революции является скорее нормой, чем исключением из правил в любой поздней империи.
 
Размышляя о возможности революции в России, я бы разделил вопрос на две части: о возможности (и даже неизбежности) революции и о ее желательности (или нежелательности). Уже простой и беспристрастный взгляд в русское прошлое подсказывает, что революция в России возможна, несмотря на все псевдогегелевские утверждения новоявленных придворных теоретиков о том, что путинское правление – это и есть конец русской истории, после чего она будет пребывать в состоянии вечного имперского блаженства. Если Путину не удастся вытянуть свой лапоть из трясины войны, эта возможность обернется в конце концов неизбежностью после его ухода (физического или политического). Является ли этот вариант развития русской истории желательным, однозначно утверждать не берусь. Всякое революционное насилие двусмысленно: устраняя одни проблемы, оно неизбежно создает другие. Грядущая революция немыслима без послереволюционной диктатуры как своего побочного эффекта, а уверенности в том, что у России осталось историческое время для плавного выхода из еще одной диктатуры, у меня нет.
 
То есть России в будущем, отвлекаясь от конкретики, предстоит пройти между Сциллой революции и Харибдой послереволюционной диктатуры, что успешным бывает разве что в легендах и мифах Древней Греции. В реальности небольшой шанс на такой сценарий есть только в случае проведения «революции сверху», когда на каком-то этапе устанавливается взаимодействие созревшей для перемен части путинских элит и созревших для компромиссов части антипутинских контрэлит. Их сотрудничество даже на коротком отрезке истории могло бы сгладить углы постреволююционной диктатуры и сделать спуск с вершины посткоммунистического неототалитаризма более пологим. Он все равно будет прерываться прыжками с трамплинов истории и неизбежно связанными с ними падениями, но шансов свернуть себе окончательно шею при таком раскладе гораздо меньше. Я не утверждаю, что такой сценарий возможен (думаю, конечно,  что маловероятен, учитывая весь накопленный исторический опыт российского революционного движения). Я лишь обращаю внимание, что этот сценарий, - по сути, второй заход на горбачевскую «перестройку», - был бы самым желательным и перспективным с точки зрения темпов преобразования российского общества во что-то хоть отдаленно напоминающее правовое государство.
 
 

Это прелестно: Путин включил в качестве одного из главных критериев оценки эффективности работы губернаторов повышение рождаемости в вверенном им регионе. Принимая во внимание, что все это происходит в разгар войны, уносящей жизни десятков тысяч мужиков, разгоняющейся инфляции и мутных ожиданий грядущей смуты, единственным способом, которым губернаторы могут поднять предписанный им показатель, на мой взгляд, является личное участие в выполнении демографической программы. А что, говорят же, что у Чингисхана, благодаря его исключительной личной производительности, сегодня насчитываются миллионы  потомков по всему свету. Пора вспомнить, что мы – гордые наследники Орды. Ну, хотя бы в этом. Мой прадед был известным заводчиком племенных быков в Ярославской губернии сто с лишним лет тому назад, – я думаю, мог бы дать пару дельных советов управлению кадровой политики АП…

Я долго думал, что написать, предваряя нашу «Благодарственную Кухню», которую Борис превратил в вечер вопросов и ответов, но так ничего толкового и не придумал. Повторю то, что сказал: я не искал этой судьбы, не рвался к публичности, и если бы не вынужденная эмиграция 16 лет назад, а потом еще и война, то я так и прожил бы до конца дней своих человеком «широко известным в узких кругах» (что меня по характеру моему вполне устраивало). И, тем не менее, я не буду лукавить: сто пятьдесят тысяч подписчиков Телеграм-канала, а теперь  и сто тысяч подписчиков «Пастуховской кухни» являются серьезным стимулом продолжать делать то, что мы делаем. Всем и каждому - огромное спасибо. И пишите вопросы Борису – я думаю, мы закрепим этот формат и раз в месяц постараемся отвечать вам напрямую.

https://youtu.be/6hS4eBPRwYc?si=tdCQDGiAn7TyTGTP

 
 

 
И чтоб, как говорит Шендерович, два раза не вставать…

Нелепая история про Алеппо, который оказался под контролем протурецких повстанцев буквально через считанные дни после объявленного перемирия между Израилем и Хезболлой. Я уже запутался, кто там кому друг и кто кому - враг. Эрдоган дружит с Путиным и не дружит с Нетаньяху, но свинью подкладывает именно Путину. Объективно Путин смещается все ближе к аятоллам, а у Эрдогана все меньше противоречий с американцами. Остается дождаться Трампа, который, отбросив присущую демократам брезгливость, приготовит из всех этих ближневосточных специй  оплеуху для Москвы и Тегерана. В общем, есть ощущение, что разные театры военных действий сливаются. Во всех смыслах этого слова.
 
Подробности - в специальном выпуске «Пастуховской кухни».

https://youtu.be/dvn30tkNQds?si=_UzX84UuvaHbFgNA

Не подумайте, что я злой, просто я устал от политических маневров на крови. У меня сложилось устойчивое впечатление, что главное, чем озабочен штаб Зеленского в последние несколько месяцев, сводится к тому, чтобы психологически подготовить население к восприятию неизбежного и тяжелого компромисса с реальностью таким образом, чтобы население не просто его приняло, а поверило бы, что этот самый компромисс является личной победой Зеленского над реальностью. С этой целью Зеленский выбрал старую, но хорошо зарекомендовавшую себя тактику отрезания кошке хвоста по частям. При этом одно неисполнимое и ничем, кроме собственной буйной фантазии, не подкрепленное требование тут же сменяется другим точно таким же неисполнимым и ничем не подкрепленным. Запад нехотя всему этому потакает, изредка делая вид, что какие-то из требований готов исполнить, но делает это в такой форме и в таких объемах, которые скорее доказывают прямо противоположное – ни одно из требований не будет выполнено в объемах, достаточных для обеспечения военной победы Украины. Зеленский аккуратно сдает позицию по территориям и тут же выдвигает в качестве «компенсации» позицию по немедленному членству в НАТО, которая недостижима ни политически, ни технически. Через пару-тройку недель членство в НАТО последует за возвратом территорий, но уверен, появится что-то еще взамен. Все это вполне привычно для «обычной политики», которую практикуют и вполне солидные дяди на Западе, - а разве вдохновитель Джонсон вел себя как-то иначе во время Брекзита и пандемии? – но совершенно неприемлемо на фоне той катастрофы, которую сегодня переживает Украина. Украинцы заслуживают большего.
 
 
 
 

Посмотпел пару интервью на канале The Foreign Affairs.  Меня всегда поражала непотопляемость старых либеральных брендов. Взять того же Фукуяму, давшего самый несуразный, самый анекдотичный прогноз столетия – о конце истории в связи окончательной победой либеральной демократии в планетарном масштабе. Нет, он не посыпал голову пеплом, не ушел в монашеский академический постриг, а продолжает оставаться гуру, щедро рассыпающим свои прогнозы на лучших кафедрах мира и на страницах самых престижных и солидных изданий. Ни раскаяния, ни слов с извинениями никто так и не услышал. Это одна из особенностей нашей эпохи – концепт должен быть кликабельным, его обоснованность и доказанность никого не волнует.
 
Но все-таки, а что на деле? Похоже, Фукуяма не дописал в названии своей книги одно слово. Всего одно, но смысл сильно меняется: «Конец истории либерализма». Нет, конечно, не вообще, - иначе мы бы сами уподобились Фукуяме, - а истории либерализма в том виде, в каком мы привыкли его видеть последние плюс-минус двести лет. Общества достигли той степени сложности, за которой законы «Эвклидовой  демократии» перестают работать адекватно. Для получения более точных результатов необходимо переходить к парадоксальной «демократии Лобачевского», в которой политические параллели (свободы и несвободы) пересекаются и даже периодически перетекают одна в другую.
 
Боюсь, что перед этим вызовом все равны – и заднескамеечная Россия, знакомая с демократией лишь понаслышке, и «первые ученики» Атлантической цивилизации, собравшие все медали на исторических олимпиадах. В этой классной комнате, увы, нет учителей, готовых предложить готовые решения из учебника, там все только ученики, и при этом у всех приблизительно равные шансы. Это, возможно, тот самый случай, когда последние могут стать первыми. Ни в передовых, ни в отстающих демократиях нет представления о том, какая демократия может соответствовать вызовам эпохи.
 
В чем, собственно, состоит этот вызов? Ответ не может не быть субъективным. На мой взгляд, ключевым моментом здесь являются новые технологии управления сознанием (и это мы еще только знакомимся с ИИ), которые убивают политическую конкуренцию как реальное основание действительной демократии. Если на предыдущем этапе лишь государство могло позволить себе устанавливать контроль над сознанием огромных масс, делая бесполезными и ничтожными институты «старой демократии» и догмы «старого либерализма», то теперь технологический прогресс предоставляет такую возможность любой компактной организованной социальной группе (условному меньшинству), способному, в том числе, и подминать под себя государство.
 
Это новая ситуация, с которой современным обществам еще только предстоит освоиться. Но пройдет достаточно много времени прежде, чем будут наработаны механизмы, позволяющие восстановить политическую конкуренцию и прозрачность управленческих механизмов. Все это время человечество будет находиться в зоне повышенной политической турбулентности. В такой период риск «большой войны»,  и так всегда немалый при смене геополитической парадигмы, становится особенно велик, так как для ее начала достаточно совсем небольшого повода. В общем, мы очевидно находимся не в конце, а в самом начале какой-то истории, причем весьма нехорошей…
 
 

Разговор Путина с Эрдоганом, на мой взгляд, мог бы протекать так:
 
- И ты, Брат?!
- Володя, иди к Асаду…

Если серьезно, то для России поражение Асада болезненно, но не смертельно. Скорее пощечина, чем удар под дых. Унижение - да, сдувание геополитических амбиций – да, сущностное поражение, от которого режим пошатнется, – нет.
 
В принципе, свою изначальную миссию сирийская  кампания Путина  давно исчерпала. Дальше прибылей будет немного, а убытков - с лихвой. Самый большой убыток, конечно, - потеря в перспективе военной базы в Средиземном море: уж и непонятно, куда ее можно будет перенести. Так или иначе, но это не приоритетный для России сегодня ТВД.
 
А вот для Ирана это поражение имеет стратегический характер. Оно обрубает связь Тегерана со своим самым длинным щупальцем – Хезболлой. И для Ирана это как раз приоритетное направление. Интересно, если сирийско-российские усилия не увенчаются успехом, решится ли Иран на полномасштабное участие в сирийском конфликте,  замещая своими подразделениями выпавший из обоймы «Вагнер»?
 
Иными словами, вынудит ли ослабление  России Иран выйти из окопа и начать в Сирии что-то вроде СВО? Если да, то это сделало ситуацию во всем регионе даже еще более увлекательной, чем сейчас.
 

Герой Челентано из фильма «Блеф» нервно закурил бы прямо в тени склада с гиперзвуковыми ракетами, просто бегло пролистав ежедневную подборку новостей о трудовых буднях российской оборонки к исходу третьего года войны с Украиной. Если верить потоку непрерывно публикуемых и с недюжинной энергией расталкиваемых по новостным каналам сообщений о новинках Рособоронпрома, то можно прийти к выводу, что в России чуть ли не каждый день изобретается какое-то невиданное чудо-оружие, часто работающее на ранее никому не известных физических принципах и почти всегда не имеющее зарубежных аналогов (впрочем, эти два упомянутых обстоятельства могут быть связаны) либо превосходящее их.
 
Вместе эти сообщения создают не просто впечатление невероятного подъема российской военно-технической мысли, но даже как-то косвенно подтверждают преимущества нашей «путиномики» (мафиозного госкапитализма) перед их отстойным традиционным капитализмом, ни на что такое не способным. Еще бы, при их-то харчах каждый  дурак может в космос какой-нибудь SpaceX Starship запускать, а вот попробуйте как у нас сделать отечественный супердрон из ворованных запчастей и палочек.  А между тем что ни день, то новый грандиозный успех. Фантазии на тему все новых и новых образцов вооружений стали, похоже, отдельным медийным течением, особым жанром со своей оригинальной стилистикой и устоявшимся набором журналистских штампов. Удивительно, что Путин, являяся главным вдохновителем этого пропагандистского тренда, стал одновременно и его главной жертвой, «объектом #1», на который направлены все усилия этой машины.
 
Безусловно, многое и на самом деле делается. Но вычленить это «многое» в безграничном море инжинирингового шарлатанства уже практически невозможно. В большинстве проектов зримо присутствует след деятельности многочисленных «Чуков и Геков» российской оборонки, вливающих в уши Путина «песнь песней» о новейших образцах российских вооружений. На эти оборонные фантазии, на мой взгляд, а вовсе не на реальные разработки, уходит львиная доля раздутого российского оборонного бюджета. Одним из курьезных последствий смены режима станет, по-видимому, гигантская инвентаризация всех этих лжетехнических проектов. И вот тогда выяснится, что у режима было гораздо больше бенефициаров, чем кажется. Среди последних окажутся десятки тысяч людей, неплохо пристроившихся в обширном бизнесе по поиску оружейного философского камня.

Трамп потребовал от ХАМАСа отпустить израильских заложников до своей инаугурации, пообещав армагеддон на Ближнем Востоке в случае невыполнения.

Учитывая, что избирательная кампания закончилась, а втягивание Америки в новую войну в регионе выглядит максимально далеким от трампистской изоляционистской идеологии, у меня остается одна догадка: что это классический случай барона Мюнхгаузена, объявившего ультиматум Англии. Будем надеяться, что это действительно так, и борьба пошла за то, кому достанутся лавры освобождения выживших заложников.

https://youtu.be/klLK-gfJBS4?si=kgVCaDJ7fF4xDAOQ

Продолжая бесконечную тему о Трампе в политической лавке…
 
Всматриваясь в новые нарративы послевыборной Америки, где на периферии политического дискурса стремительно развивается дискуссия о том, может ли Трамп баллотироваться на третий срок в 2028 году (быстро, однако, – прямо с места в карьер) и, соответственно, нужно ли трактовать 22-ую поправку к Конституции США, ограничивающую возможность избираться двумя сроками, как «двумя сроками ПОДРЯД», я который раз восхитился божественной драматургией нашего бытия. Бог велик в своем непревзойденном чувстве иронии.
 
Боже, как это знакомо! Если ограничение 22-ой поправки касается только двух сроков ПОДРЯД, то все просто кока-кола, и Трамп может избираться третий, а то и четвертый раз, потому что у него-то был ПЕРЕРЫВ! Уверен: мы, русские конституционалисты, можем внести весомый вклад в эту дискуссию, потому что  варимся в этой теме вот уже целых 12 лет и накопили обширнейшую коллекцию манипуляций, с помощью которых можно любой конституционный текст вывернуть мехом внутрь. В деле извращения смыслов нам нет равных – обращайтесь!
 
В общем, такая вот замечательная картина маслом выходит: в 2032 году 86-летний Трамп, отбыв свой третий срок, с завистью будет смотреть на все еще  80-летнего Путина, которому  останется еще 4 года тянуть лямку своего 6-го (де-факто 7-го) и, уверяю вас, отнюдь не последнего срока. Впрочем, это дает шанс Трампу успеть побывать председателем Совета директоров «Роснефти» или «Газпрома»…

Похоже, президент Юн Сок Ёль решил, что в игру «посади уходящего президента в тюрьму» (кто не знает - национальный вид спорта в Южной Корее) играть можно вдвоем и решил на ранней стадии конфликта с парламентом превентивно посадить сам парламент. В полку любителей нестандартных политических решений прибыло там, где не ждали.

Попытка переворота в Сеуле меня нисколько не удивила. Не первый и, наверное,  не последний в этой стране. Надо отделять нашу убаюкивающую мечту об уютном «конце истории» от неуютной реальности, которая как подбрасывала, так и будет без конца подбрасывать нам истории, не вписывающиеся в наши шаблонные представления о ней. А вот то, что стало поводом для попытки переворота, меня изрядно удивило. В стране, которую по праву можно считать одним из самых удачных примеров успешного «технологического перехода», с развитым капитализмом, пусть и с местной «чебольной» спецификой, добившейся всего этого благодаря тому, что успешно отсиделась под американским зонтиком, побеждает на выборах лево-националистическая партия, симпатизирующая, пусть и очень опосредованно, северокорейскому режиму. И все потому, что он свой, родной, суверенный. Да, уже совершенно очевидно, что в условиях, когда мировой пирог сильно уменьшился в размере, а количество едоков резко выросло, национализм с левым привкусом рвет все старые шаблоны, будь то Европа с Америкой или Азия. Новый тренд, однако.
 
 

О тайне назначения Хинштейна врио губернатора многострадальной Курской области (типа: одним страданием больше, одним меньше, - какая уже им разница). Не копайте слишком глубоко, ответ может лежать на поверхности.
 
Отморозков, как правило, выбирают для выполнения соответствующей - отмороженной - работы. А это значит, что, как говорил один из отрицательных героев известного романа Гайдара (дедушки): «Бить будут!» Точнее, бомбить, причем не по-детски, а как в Бахмуте и в Авдеевке, но по своим селам и городам.
 
Могу предположить, что симметрично приказу Зеленского удержать плацдарм в Курской области любой ценой до инаугурации Трампа, существует аналогичный приказ Путина отбить захваченные территории любой ценой до той же самой инаугурации. Их и будут отбивать русско-корейские батальоны, как могут, как умеют и в соответствии с полученным опытом. Ну, а новый врио будет врать, изворачиваться, пугать, доносить, провоцировать, создавать дымовую завесу. Так что пока все логично.

Последние по времени поправки в законодательство о государственной измене завершают долгую эволюцию российского репрессивного законодательства в сторону  синдрома тотальной презумпции виновности. Предлагаемые поправки позволяют режиму на совершенно «законных» основаниях репрессировать любого человека практически за любое действие или бездействие, которые могут быть теперь свободно интерпретированы как помощь противнику в активной или пассивной форме, особенно если учесть, что и противником может быть признано практически любое государство или организация, так как границы этого феноменального юридичнского субъекта крайне размыты. Что такое «непосредственно участвует в вооруженной деятельности против России»? Вот Путин считает, что Америка уже непосредственно участвует в войне с Россией, а Лавров полагает, что это все еще опосредствованная (гибридная) война. Если они сами разобраться не могут, то как судье быть? Таким образом, пройден огромный путь от «невиновен, пока не доказано обратное» до «любой может быть признан виновным в чем угодно и когда угодно». Будет в России подвижка в сторону массового террора или нет - этого я точно сказать не могу. Но правовая база для него практически сложена.

Если постараться вывести общий знаменатель для весьма разнообразных кадровых решений Трампа, то в сухом остатке получается глубокое недоверие к профессиональной бюрократической касте, представителям того, что у нас называют «аппаратом», а в англо-саксонском мире «civil service». Профессиональные управленцы (даже уже – профессиональные госуправленцы) до сих пор были опорой государства как институции. Вебер видел в их существовании закономерность: устройство «политического государства» есть лишь калька с капиталистического устройства общества, где рулит менеджмент. До сих пор наличие качественной бюрократии (которой, к слову, в России никогда не было) считалось краеугольным камнем бытия эффективного государства, а ее отсутствие - наипервейшим шагом к failed state. Похоже, Трамп хочет опровергнуть этот стереотип и доказать, что лучше всего государством могут управлять люди, не имеющие к государственному управлению отношения. Что-то вроде «каждая кухарка может…», но только вместо «кухарки» стоит «предприниматель» или «журналист» (особенно если они летали в космос с Маском или работали на Fox News). Интересно, что это? Какой-то личный бзик Трампа или нечто более глубокое – типа опосредоствованного отражения изменения (очередного) природы капитализма, где профессиональному менеджменту и корпоративной бюрократии отведена гораздо меньшая роль?  

Конечно, если уж сравнивать, то Сирия для Путина скорее не Афганистан, а Вьетнам. По очень простой причине – никто такого не планировал и никто к такому не был готов. Похоже, даже Турция, которая воткнула дюжину ножей в спину «русской весны» (впрочем, совершенно ожидаемо – нечего было  спину подставлять).
 
Если в Сирии все закончится тем, на что это сейчас больше всего похоже, - то есть полным фиаско, - то это будет еще и серьезным поводом для Путина подумать над предложениями Трампа. Война – штука тонкая, там часто многое идет не по плану.
 
Что, собственно, случилось в Сирии? Россия и Иран оказались одновременно втянуты в войну на два фронта, которую оба не потянули. Увязнув в Украине, Кремль обнаружил, что на Сирию силенок уже не хватает. Тегеран же оказался симметрично повязан Израилем в Ливане и в Газе. Возможно, слухи о смерти Америки и, соответственно, о том, что Россия (как и Иран) готовы воевать со всем западным миром, оказались сильно преувеличены.
 
Сирия преподнесла наглядный урок – силы надо все-таки взвешивать.  Это в принципе  работает на поиск компромиссного решения в диалоге с Трампом. Возможно, Путин сочтет за лучшее сейчас удовлетвориться не самым оптимальным для него вариантом «раздела Украины» (до этого он в основном повторял формулу Бендера – я бы взял частями, но мне нужно все).
 
Это может создать паузу в войне, которую Кремль, безусловно, будет рассматривать как временную, но которая, как и все временное в России, может оказаться достаточно долгой. Альтернатива – удивить всех и перебросить в Сирию несколько пехотных дивизий, сняв их откуда-то из-под Покровска (других-то нет). Но почему-то в это верится с трудом.
 
Другое дело, сохранил ли Путин способность извлекать из чего бы то ни было уроки.

Будущее Сирии как единого государства под очень большим вопросом, хотя Джулани (лидер самой мощной группировки повстанцев) и дает понять, что готов говорить от имени «всего сирийского народа». Но это вряд ли, конечно, – слишком многошерстны силы, участвовавшие в этой никем особо не планировавшейся революции (впрочем, а бывают ли иные?).  
 
Кремль, похоже, повел себя в полном соответствии с гафтовской формулой, озвученной в великой комедии Рязанова «Гараж»: «Вовремя предать – это не предать, а предвидеть». В конечном счете, Москва палец о палец не ударила, чтобы спасти Асада (надеюсь, его все-таки не распылили как Пригожина, чтобы не путался под ногами). Сейчас Москва будет пытаться договориться с внешними и внутренними игроками о том, чтобы ей позволили сохранить в уже, по-видимому, бывшей Сирии свои военные базы. Это маловероятно, но попытка – не пытка.
 
Настоящая пытка будет не в Сирии, а дома, где надо будет объяснять эту геополитическую неудачу, списав на кого-то стратегический провал. Что-то подсказывает мне, что решение будет традиционным и незамысловатым. США обвинять невыгодно – прямо признаем, что проиграли. Турцию глупо – это как сказать «сам дурак» (слишком много целовались с Эрдоганом). Остается одно – как и полвека назад, «израильская военщина». Ну, что-то вроде: «Если вас подвел Асад – виноват во всем Моссад». Впрочем, возможно, на этот раз такая версия устроит даже BBC.

К концу выходных в информационной повестке доминировали две темы: падение Асада и всплеск активности Трампа в урегулировании украинского кризиса. Нет ничего удивительного в том, что они доминировали и в очередном выпуске «Пастуховской кухни» - нельзя быть свободным от информационной повестки, не улетев с Маском на Луну (тем более что и он никуда пока не летит, а занят земными делами). Про Асада я уже много написал и сказал, так что можно просто послушать, а вот по поводу инициатив Трампа и перспектив поставить войну на паузу хотелось бы кое-что добавить.
 
Я всё время пытаюсь обстругать гигантское информационное бревно, которое нас всех придавило, чтобы как-то выудить из него Буратино смысла. Получается пока хуже, чем у папы Карло, но кое-что сказать уже можно. Ключевой пункт – те самые вроде бы согласованные, но так и не подписанные «стамбульские соглашения». На мой взгляд, исход переговоров с Трампом  будет зависеть от готовности Путина отойти от формулы «стамбульских соглашений». А именно - согласиться на отказ от требования о демилитаризации Украины. Именно здесь сейчас основной затор.
 
До сих пор стратегической целью Путина было овладение всей Украиной. Компромисс в его понимании означал отказ от решения этой проблемы в один прием. Он готов был взять паузу, оставляя решение основной проблемы - «смены режима в Киеве» и вывода таким образом Украины из зоны влияния Запада - «на потом». Этой цели в общем и в целом отвечали как все «минские договоренности», так и «стамбульские соглашения».
 
Для Трампа при всем его «изоляционизме» сдача Украины по «афганскому сценарию» представляется малоприемлемой в силу ее прецедентного характера (Китай внимательно следит за ситуацией, примериваясь к Тайваню). Его бы вполне устроил «бизнесовый» раздел Украины. Остается понять, насколько Путин готов не к идеологическому, а к «бизнесовому» решению?
 
Раздел Украины с оставлением большей ее части под западным контролем с мощной армией, до зубов напичканной западным вооружением, в планы Путина никогда не входил и целью этой  войны не являлся. Согласие на «раздел Украины» - это признание для Путина существования новой политической реальности в Европе, к которому до последнего момента он совершенно не был готов. По сути, отказ от «стамбульского формата» будет означать  подмену целей войны и ее плавный «слив».
 
Справедливости ради надо сказать, что и военно-политическая ситуация сегодня для России выглядит сильно иначе, чем в момент обсуждения «стамбульских кондиций». Все-таки штурм Покровска (многомесячный) – это не совсем то же самое, что штурм Киева…

https://youtu.be/zJGDXP_xoWM?si=1d-zfOXaki3_LHDl

 
 

Мнение респектабельной экспертной публики переменчиво, как осенняя погода. Еще вчера в воздухе пахло революционной грозой, все смаковали позор Путина и обсуждали, станет ли он следующим. А вот сегодня повсюду слышен шелест конспирологии – мол, опять Путин всех перехитрил, заранее договорился с Нетаньяху, а может, и с Эрдоганом, походя семафоря Трампу катафотами. Короче, все это, оказывается, так и было задумано, – тот же спектакль при небольшой смене декораций.
 
Конечно, можно и так Асада подставить. Но есть одна неувязочка. Если ты с кем-то с самого начала договорился, то ты не бомбишь его оголтело неделю прежде, чем приступить к реализации своих договоренностей. Конспирологическая теория о всех обыгрывшем Путине действительно хороша, но только в нее не вписываются русские «сушки», которые утюжили Алеппо, пока не поняли, что подмога не придет, и русских братишек опять не туда завербовали. Так что теперь о базах придется договариваться именно с теми ребятами, которых допекали взлетавшие с этих баз штурмовики. Не самое простое дело, вряд ли это было в меню…