Художник Халил-бек Мусаясул и актер Бела Лугоши в каноническом образе Дракулы из одноименного фильма 1931 года.
#забавные_сходства
Подписаться на УРБЕЧ
#забавные_сходства
После захвата Белого дома братьями Хачилаевыми в 1998 году здание правительства на центральной площади Махачкалы обнесли металлической оградой. А через некоторое время для наведения порядка в Дагестан из Москвы прибыла группа высокопоставленных силовиков, которую возглавлял заместитель министра внутренних дел России Владимир Ильич Колесников (запомните имя и отчество!)
– В результате площадь приобрела довольно экзотичный вид, – вспоминает в своих мемуарах тогдашний глава МВД Дагестана Магомед Абдуразаков. – Открытое пространство в центре площади со всех сторон огорожено заборами, за которыми «обитают» власти предержащие. Особенно экзотично это выглядело, когда на площадь выходил народ. Во время одного из очередных обострений социального противостояния в республике на площади вокруг памятника Ленину собрались митингующие. Я выходил к людям, чтобы выслушать требования. Возвращаясь в здание МВД, я встретил генерала Колесникова и, шутя, сказал ему:
– Вся власть попряталась за заборами, один Владимир Ильич остался с народом, – имея в виду памятник Ленину.
Колесников, не почувствовав моего подвоха, на полном серьёзе отвечает:
– Да, Магомед Гитинович, я всегда с народом.
– Да я, собственно, не о вас, а о том Владимире Ильиче говорю, – отвечаю ему и киваю в сторону памятника.
Мои друзья потом часто вспоминали этот случай и обескураженное лицо генерала, слишком поздно оценившего шутку...
Подписаться на УРБЕЧ
– В результате площадь приобрела довольно экзотичный вид, – вспоминает в своих мемуарах тогдашний глава МВД Дагестана Магомед Абдуразаков. – Открытое пространство в центре площади со всех сторон огорожено заборами, за которыми «обитают» власти предержащие. Особенно экзотично это выглядело, когда на площадь выходил народ. Во время одного из очередных обострений социального противостояния в республике на площади вокруг памятника Ленину собрались митингующие. Я выходил к людям, чтобы выслушать требования. Возвращаясь в здание МВД, я встретил генерала Колесникова и, шутя, сказал ему:
– Вся власть попряталась за заборами, один Владимир Ильич остался с народом, – имея в виду памятник Ленину.
Колесников, не почувствовав моего подвоха, на полном серьёзе отвечает:
– Да, Магомед Гитинович, я всегда с народом.
– Да я, собственно, не о вас, а о том Владимире Ильиче говорю, – отвечаю ему и киваю в сторону памятника.
Мои друзья потом часто вспоминали этот случай и обескураженное лицо генерала, слишком поздно оценившего шутку...
Подписаться на УРБЕЧ
«Махачкала», Александр Дубинчик, 1971 год
Сегодня дагестанская столица отмечает день рождения – 167 лет!
Подписаться на УРБЕЧ
Подписаться на УРБЕЧ
Церемония сватовства у дагестанцев могла отличаться в деталях, но общим был принцип: чтобы сделать предложение, представители жениха шли в гости к родителям невесты.
А в селе Кегер (Гунибский р-н) было принято поступать наоборот: для переговоров семья юноши приглашала к себе отца девушки, щедро угощала его и делала предложение. Он, как правило, ограничивался ответом: «Спрошу у дочери». Вернувшись домой, он советовался с дочерью и другими членами семьи и затем посылал своего представителя в дом юноши. Если решение было положительным, они в ответ посылали невесте «аруха» — 9 пирогов с сыром, символизировавших крепость акта сватовства.
Аналогичный порядок практиковался в прошлом также у жителей обществ Верхнего Кайтага (ныне в Кайтагском районе). «Всякий, желающий жениться, — говорилось в их адатах, — прежде всего приглашает к себе в дом и угощает отца той особы, которую хочет сватать, при этом делает предложение».
Подписаться на УРБЕЧ
А в селе Кегер (Гунибский р-н) было принято поступать наоборот: для переговоров семья юноши приглашала к себе отца девушки, щедро угощала его и делала предложение. Он, как правило, ограничивался ответом: «Спрошу у дочери». Вернувшись домой, он советовался с дочерью и другими членами семьи и затем посылал своего представителя в дом юноши. Если решение было положительным, они в ответ посылали невесте «аруха» — 9 пирогов с сыром, символизировавших крепость акта сватовства.
Аналогичный порядок практиковался в прошлом также у жителей обществ Верхнего Кайтага (ныне в Кайтагском районе). «Всякий, желающий жениться, — говорилось в их адатах, — прежде всего приглашает к себе в дом и угощает отца той особы, которую хочет сватать, при этом делает предложение».
Подписаться на УРБЕЧ
О чем говорили в дагестанских кофейнях на годеканах 150 лет назад
Наш старый знакомый Гаджи-Мурад Амиров вспоминает, как он, юный гимназист, решил провести время с аксакалами на сельском годекане в Урахи после приезда домой на каникулы в 1870-е:
«...сидевший недалеко хаджи (человек, совершивший хадж – УРБЕЧ) поднялся со своего места, подошёл ко мне и довольно осторожно, не без отвращения, взял меня за волосы.
– А это зачем? – спросил он.
Я сказал, что не я один ношу волосы, что их носят и турки, которых мы считаем лучшими мусульманами, даже сам султан.
– Неправда, – перебил он меня. – Они не лучше нас! Они хуже нас! Я видел турок и арабов, я был в Стамбуле, в Мекке, в Каире, в Дамаске, в Иерусалиме, я был везде и видел, что они пустились по одной дороге. Они дружат с неверными, одеваются в их костюмы, оставляя свои священные одежды, и они не хотят знать нас! Да и сам султан стал неверным. Одни только мы остались верными Ему.
Затем он поднял глаза к небу, но вдруг, переменив тон, прибавил довольно тихо:
– Видно, скоро наступит конец миру. И мы не настоящие мусульмане. Если бы мы были ими, то не сражались бы с неверными против Шамиля, нашего славного имама, а вместе с ним погибли бы на газавате.
Первая половина слов хаджи не понравилась присутствующим, потому что горцы привязаны к туркам и с благоговением относятся к султану. От второй же половины слов они почувствовали как бы невольный стыд... Пока Шамиль не был взят в плен, наши горцы, за исключением некоторых, не особенно почитали его. Но теперь считают его даже святым. Узнавши из газет о смерти его в Мекке, я написал об этом домой, в письме к отцу, поэтому в нашем ауле узнали об этом впервые из моего письма. Как раз в то самое время в Дагестане случилось северное сияние и было землетрясение. Причиной этого муллы выставили смерть Шамиля и все им поверили...»
Подписаться на УРБЕЧ
Наш старый знакомый Гаджи-Мурад Амиров вспоминает, как он, юный гимназист, решил провести время с аксакалами на сельском годекане в Урахи после приезда домой на каникулы в 1870-е:
«...сидевший недалеко хаджи (человек, совершивший хадж – УРБЕЧ) поднялся со своего места, подошёл ко мне и довольно осторожно, не без отвращения, взял меня за волосы.
– А это зачем? – спросил он.
Я сказал, что не я один ношу волосы, что их носят и турки, которых мы считаем лучшими мусульманами, даже сам султан.
– Неправда, – перебил он меня. – Они не лучше нас! Они хуже нас! Я видел турок и арабов, я был в Стамбуле, в Мекке, в Каире, в Дамаске, в Иерусалиме, я был везде и видел, что они пустились по одной дороге. Они дружат с неверными, одеваются в их костюмы, оставляя свои священные одежды, и они не хотят знать нас! Да и сам султан стал неверным. Одни только мы остались верными Ему.
Затем он поднял глаза к небу, но вдруг, переменив тон, прибавил довольно тихо:
– Видно, скоро наступит конец миру. И мы не настоящие мусульмане. Если бы мы были ими, то не сражались бы с неверными против Шамиля, нашего славного имама, а вместе с ним погибли бы на газавате.
Первая половина слов хаджи не понравилась присутствующим, потому что горцы привязаны к туркам и с благоговением относятся к султану. От второй же половины слов они почувствовали как бы невольный стыд... Пока Шамиль не был взят в плен, наши горцы, за исключением некоторых, не особенно почитали его. Но теперь считают его даже святым. Узнавши из газет о смерти его в Мекке, я написал об этом домой, в письме к отцу, поэтому в нашем ауле узнали об этом впервые из моего письма. Как раз в то самое время в Дагестане случилось северное сияние и было землетрясение. Причиной этого муллы выставили смерть Шамиля и все им поверили...»
Подписаться на УРБЕЧ
Как намекнуть родителям понравившейся девушки о серьезности своих намерений? Воспользоваться лайфхаком, который практиковался в XIX веке в ауле Кули!
Вот как об этом рассказывает этнограф Сакинат Гаджиева:
«У кулинских лакцев во время весеннего праздника ночью парень мог послать из пращи («тӀурби») стрелу со специальным глиняным наконечником в ворота дома девушки, которую он любил. На шум выходили все домашние, соседи, и намерения юноши становились достоянием всего аула. Этот обычай назывался «нузайх рищу» (бить в дверь)».
Подписаться на УРБЕЧ
Вот как об этом рассказывает этнограф Сакинат Гаджиева:
«У кулинских лакцев во время весеннего праздника ночью парень мог послать из пращи («тӀурби») стрелу со специальным глиняным наконечником в ворота дома девушки, которую он любил. На шум выходили все домашние, соседи, и намерения юноши становились достоянием всего аула. Этот обычай назывался «нузайх рищу» (бить в дверь)».
Подписаться на УРБЕЧ
Осенью 1851-го конфликт между имамом Шамилем и Хаджи-Мурадом перерос в вооруженное противостояние. Опальный наиб с верными людьми укрепился в ауле Батлаич, который по сей день стоит на Хунзахском плато. Его в течение месяца осаждали не менее 500 шамилевских мюридов с убойным арсеналом, включавшим в себя и артиллерию. Между ними даже произошел короткий бой, были погибшие и раненные.
В конце концов при посредничестве авторитетных лиц имамата между Шамилем и Хаджи-Мурадом было заключено перемирие. Одно из условий, выдвинутых опальным наибом и принятых имамом, представляет особый интерес. Хаджи-Мурад требовал, «чтобы от Шамиля к нему не присылали по каким бы то ни было делам более, как по одному человеку – двух он не примет».
Внимание, вопрос: чем было обусловлено это требование Хаджи-Мурада?
Подписаться на УРБЕЧ
В конце концов при посредничестве авторитетных лиц имамата между Шамилем и Хаджи-Мурадом было заключено перемирие. Одно из условий, выдвинутых опальным наибом и принятых имамом, представляет особый интерес. Хаджи-Мурад требовал, «чтобы от Шамиля к нему не присылали по каким бы то ни было делам более, как по одному человеку – двух он не примет».
Внимание, вопрос: чем было обусловлено это требование Хаджи-Мурада?
Подписаться на УРБЕЧ
УРБЕЧ
Photo
Вот что пишет об этом Патимат Тахнаева в своей книге «Хаджи-Мурат. Хаджимурад из Хунзаха»:
«Третий пункт условий, в котором Хаджимурад неожиданно оговаривал количество посыльных к нему от имама (только «один человек, двух он не примет»), несомненно, отсылает к запискам Руновского, который в августе 1861 г., со слов имама Шамиля, в рассказе о «беззаконных поступках своих наибов за последние годы своего имамства», упоминал о «шамилевских мюридах с их особенным способом пожатия руки». По всей видимости, наиб Хаджимурад знал об этом и пытался обезопасить себя от их визита:
"Мюриды, которые посылались Шамилем для исполнения смертных приговоров, отправлялись в этих случаях по большей части вдвоем. Встретившись (с приговоренным – УРБЕЧ), они обыкновенно подавали ему руки в одно и то же время. Подать левую руку в Дагестане считается неприличным, не подать руки совсем составляет признак вражды. Поэтому принято подавать (в ответ – УРБЕЧ) в подобных случаях обе руки, с приличным извинением за левую. Таким образом, завладев обеими руками своей жертвы, мюриды выворачивали их назад, и когда осужденный падал на землю — они умерщвляли его"».
Подписаться на УРБЕЧ
«Третий пункт условий, в котором Хаджимурад неожиданно оговаривал количество посыльных к нему от имама (только «один человек, двух он не примет»), несомненно, отсылает к запискам Руновского, который в августе 1861 г., со слов имама Шамиля, в рассказе о «беззаконных поступках своих наибов за последние годы своего имамства», упоминал о «шамилевских мюридах с их особенным способом пожатия руки». По всей видимости, наиб Хаджимурад знал об этом и пытался обезопасить себя от их визита:
"Мюриды, которые посылались Шамилем для исполнения смертных приговоров, отправлялись в этих случаях по большей части вдвоем. Встретившись (с приговоренным – УРБЕЧ), они обыкновенно подавали ему руки в одно и то же время. Подать левую руку в Дагестане считается неприличным, не подать руки совсем составляет признак вражды. Поэтому принято подавать (в ответ – УРБЕЧ) в подобных случаях обе руки, с приличным извинением за левую. Таким образом, завладев обеими руками своей жертвы, мюриды выворачивали их назад, и когда осужденный падал на землю — они умерщвляли его"».
Подписаться на УРБЕЧ
Этот красивый обычай соблюдали в прежние времена, когда традиции куначества ещё были сильны. Если во время пребывания кунака в доме хозяина рождался ребенок, то адат требовал от него выбрать новорожденному имя, объявить себя его названным отцом и оставить хороший подарок. Так, в селении Башлыкент в 20-е годы в семье именитого узденя Магомеда Гамзаева родился сын в тот момент, когда у него в доме пребывал близкий друг-кунак из селения Уркарах по имени Алиших. Перед отъездом гость подошёл к младенцу вместе с родным отцом. С позволения последнего он дал ему свое имя и положил в люльку свой серебряный кинжал. Так кунаки укрепили дружбу на долгие годы, а мальчик в будущем считал Алишиха своим названым отцом.
Подписаться на УРБЕЧ
Подписаться на УРБЕЧ
Маузер за сборник стихов
Небольшая история, характеризующая любовь к поэзии, которая была у дагестанцев ушедшей эпохи. В 1920-е годы вышла книга «Старинная и новая аварская песня», которую составил молодой учёный-лингвист Абдулатип Шамхалов. В ней он собрал произведения классиков: Махмуда из Кахабросо, Алигаджи из Инхо, Гамзата Цадаса и Абдурашида из Аракани.
– Не знаю, каким образом, но в то время мой друг по имени Асхаб приобрел этот сборник, изданный в типографии Мавраева на аджаме (арабографическая письменность – УРБЕЧ), — вспоминал писатель и однофамилец автора Магомед Шамхалов. — Книга очень высоко ценилась в горах. За этот сборник Асхабу предлагали пистолет маузер. Стоимость маузера в то время была соразмерна стоимости коровы».
Подписаться на УРБЕЧ
Небольшая история, характеризующая любовь к поэзии, которая была у дагестанцев ушедшей эпохи. В 1920-е годы вышла книга «Старинная и новая аварская песня», которую составил молодой учёный-лингвист Абдулатип Шамхалов. В ней он собрал произведения классиков: Махмуда из Кахабросо, Алигаджи из Инхо, Гамзата Цадаса и Абдурашида из Аракани.
– Не знаю, каким образом, но в то время мой друг по имени Асхаб приобрел этот сборник, изданный в типографии Мавраева на аджаме (арабографическая письменность – УРБЕЧ), — вспоминал писатель и однофамилец автора Магомед Шамхалов. — Книга очень высоко ценилась в горах. За этот сборник Асхабу предлагали пистолет маузер. Стоимость маузера в то время была соразмерна стоимости коровы».
Подписаться на УРБЕЧ
А знаете ли вы, что в мифологии дагестанцев есть зомби?
Одно из названий, по которому они известны у лакцев – Ххурттама (с. Кумух), у рутульцев – Цlыр (с. Мюхрек), у табасаранцев – Хючкафтар (с. Кандик). Их описывают как оживших покойников (иногда с длинными волосами), которые бродят вблизи кладбища, а порою заходят в село и до смерти пугают людей. Про них также говорили, что они едят других мертвецов в могилах, либо съедают свои и чужие саваны.
По поверью, в этих существ после смерти превращаются злые люди, которые вели порочный образ жизни. Табасаранцы раньше проклинали вредного человека: «Хючкафтар духьну никьриан удучlриву» («Чтобы ты, превратившись в Хючкафтар, вышел из могилы»). После погребения такие люди якобы издают жуткий вой. Чтобы обезопасить себя от их зла, следовало раскалить на огне железную лопату, отрубить ею голову мертвеца и положить ее у его ног, а затем снова закопать.
Согласно преданию, в такого «зомби» превратился Аглар-Хан – последний правитель Казикумухского ханства (умер в 1850-е). В народной памяти он остался жестоким тираном, чье имя ассоциируется с многочисленными притеснениями, пытками и казнями. Предание гласит, что после захоронения кумухцы стали слышать из его могилы нечеловеческие вопли. Опасаясь, что он будет продолжать свои злодения и после смерти, превратившись в Ххурттама, они раскопали его могилу и провели описанный выше обряд отрубания головы. Со временем стали говорить, что в 1930-е годы местные краеведы вновь вскрыли могилу Аглар-Хана, чтобы проверить достоверность предания. По одной версии, череп, действительно, был у его ног, по другой – в могиле лежал нетронутый скелет.
По книге Руслана Сефербекова «Персонажи низшей мифологии народов Дагестана»
Подписаться на УРБЕЧ
Одно из названий, по которому они известны у лакцев – Ххурттама (с. Кумух), у рутульцев – Цlыр (с. Мюхрек), у табасаранцев – Хючкафтар (с. Кандик). Их описывают как оживших покойников (иногда с длинными волосами), которые бродят вблизи кладбища, а порою заходят в село и до смерти пугают людей. Про них также говорили, что они едят других мертвецов в могилах, либо съедают свои и чужие саваны.
По поверью, в этих существ после смерти превращаются злые люди, которые вели порочный образ жизни. Табасаранцы раньше проклинали вредного человека: «Хючкафтар духьну никьриан удучlриву» («Чтобы ты, превратившись в Хючкафтар, вышел из могилы»). После погребения такие люди якобы издают жуткий вой. Чтобы обезопасить себя от их зла, следовало раскалить на огне железную лопату, отрубить ею голову мертвеца и положить ее у его ног, а затем снова закопать.
Согласно преданию, в такого «зомби» превратился Аглар-Хан – последний правитель Казикумухского ханства (умер в 1850-е). В народной памяти он остался жестоким тираном, чье имя ассоциируется с многочисленными притеснениями, пытками и казнями. Предание гласит, что после захоронения кумухцы стали слышать из его могилы нечеловеческие вопли. Опасаясь, что он будет продолжать свои злодения и после смерти, превратившись в Ххурттама, они раскопали его могилу и провели описанный выше обряд отрубания головы. Со временем стали говорить, что в 1930-е годы местные краеведы вновь вскрыли могилу Аглар-Хана, чтобы проверить достоверность предания. По одной версии, череп, действительно, был у его ног, по другой – в могиле лежал нетронутый скелет.
Подписаться на УРБЕЧ
Старые дагестанские адаты предусматривали два вида присяги. Свидетели произносили их на суде перед дачей показаний. Первая – клятва именем Аллаха – была распространена повсеместно. Второй же вид присяги использовался преимущественно на территорях, которые менее всего подверглись влиянию мюридизма. Дело в том, что клятва эта, хоть и приносилась кое-где на Коране, но противоречила шариату, который дозволяет клясться лишь именем Бога. Последствия лжесвидетельства по ней считались более тяжкими для клятвопреступника. Поэтому количество присягающих этим способом всегда назначалось судом меньше, чем число присягающих именем Аллаха.
Вопрос: о какой клятве идёт речь?
Подсказка: эту клятву не могла принести женщина, но НЕ ТОЛЬКО по той причине, что адаты лишали её права свидетельствовать на суде.
Подписаться на УРБЕЧ
Вопрос: о какой клятве идёт речь?
Подписаться на УРБЕЧ
В годы гражданской войны Хасан Кахибский был одним из крупнейших духовных лидеров в Дагестане. Ему иногда ставят в вину, что он поверил большевикам и склонил народ на их сторону. Справедливости ради надо сказать, что было очень трудно не верить им. Они были дьявольски убедительны, когда обещали дагестанскому духовенству поддержку в любых начинаниях. А каким эхом отзывалась речь Сталина в Темир-Хан-Шуре, где он среди прочего заявил, что дагестанцы смогут управлять своей республикой по шариату.
Время окончательно сорвёт с большевиков маски и покажет, что Кахибский был для них не более чем ситуативный союзник, лишь в конце 1920-х. Решив, что он уже сыграл отведённую ему роль, они арестуют его в первый раз. Тогда его спасло ходатайство Джалал-эд-Дина Коркмасова – человека №1 в республике, чье имя при жизни увековечивали в названии населенных пунктов. Во второй раз за Кахибским пришли в грозном 1937-м. Заступиться за него уже было некому – Коркмасов сам был репрессирован. Среди визитёров 85-летнего шейха был 1-й секретарь Кахибского райкома Ибрагим Касумов.
– Придется тебе пойти с нами, Хасан, – сказал он.
– Пойду, конечно, сынок. Но разве на мне все закончится? – был ответ престарелого шейха.
Из этого ареста Кахибский уже не вернулся.
Вероятно, Касумов осознал всю глубину слов старца, когда спустя недолгое время пришли за ним самим. Его объявили врагом народа за организацию «вражеской контрреволюционной провокации». Как и престарелый шейх, Касумов из ареста не вернулся.
Подписаться на УРБЕЧ
Время окончательно сорвёт с большевиков маски и покажет, что Кахибский был для них не более чем ситуативный союзник, лишь в конце 1920-х. Решив, что он уже сыграл отведённую ему роль, они арестуют его в первый раз. Тогда его спасло ходатайство Джалал-эд-Дина Коркмасова – человека №1 в республике, чье имя при жизни увековечивали в названии населенных пунктов. Во второй раз за Кахибским пришли в грозном 1937-м. Заступиться за него уже было некому – Коркмасов сам был репрессирован. Среди визитёров 85-летнего шейха был 1-й секретарь Кахибского райкома Ибрагим Касумов.
– Придется тебе пойти с нами, Хасан, – сказал он.
– Пойду, конечно, сынок. Но разве на мне все закончится? – был ответ престарелого шейха.
Из этого ареста Кахибский уже не вернулся.
Вероятно, Касумов осознал всю глубину слов старца, когда спустя недолгое время пришли за ним самим. Его объявили врагом народа за организацию «вражеской контрреволюционной провокации». Как и престарелый шейх, Касумов из ареста не вернулся.
Подписаться на УРБЕЧ
Дагестанские пословицы о любви
🔸Сордойилго вачӀани, вокьулевги чӀалгӀуна («Если каждую ночь приходит, и любимый надоедает», пер. с аварского)
🔸Цалис ца дигутани бардала арличибра гьанкӀ ихъу («Влюбленные засыпают и на ручке топора», пер. с даргинского)
🔸Къызны къыркъ гиши сюер, бир гиши алар («В девушку сорок мужчин влюбляются, лишь один на ней женится», пер. с кумыкского)
🔸ХӀакьсса ччаврин дайдихьу дунугу, дайлитӀу къакӀулссар («Даже у настоящей любви, неизвестно, какой будет конец», пер. с лакского)
🔸Ярдивай къакъатайди ирид йисуз, ватандивай къакъатайди уьмуьрлух шехьда («Расставшийся с любимой будет плакать семь лет, а расставшийся с родиной будет плакать всю жизнь», пер. с лезгинского)
🔸Тюфенгин пІакьна, ккунивалин лишнар ашкар дархьиди гъудрузур («Выстрел ружья и любовный порыв не скроешь», пер. с табасаранского)
🔸Са къуленикил' кьоӀбле вукӀул'нанкъаӀ, йикканна – йиккан деш эхьи деш («Когда на одной подушке оказываются две головы, любит не любит – не бывает» [о супружеских отношениях], пер. с цахурского)
Подписаться на УРБЕЧ
🔸Сордойилго вачӀани, вокьулевги чӀалгӀуна («Если каждую ночь приходит, и любимый надоедает», пер. с аварского)
🔸Цалис ца дигутани бардала арличибра гьанкӀ ихъу («Влюбленные засыпают и на ручке топора», пер. с даргинского)
🔸Къызны къыркъ гиши сюер, бир гиши алар («В девушку сорок мужчин влюбляются, лишь один на ней женится», пер. с кумыкского)
🔸ХӀакьсса ччаврин дайдихьу дунугу, дайлитӀу къакӀулссар («Даже у настоящей любви, неизвестно, какой будет конец», пер. с лакского)
🔸Ярдивай къакъатайди ирид йисуз, ватандивай къакъатайди уьмуьрлух шехьда («Расставшийся с любимой будет плакать семь лет, а расставшийся с родиной будет плакать всю жизнь», пер. с лезгинского)
🔸Тюфенгин пІакьна, ккунивалин лишнар ашкар дархьиди гъудрузур («Выстрел ружья и любовный порыв не скроешь», пер. с табасаранского)
🔸Са къуленикил' кьоӀбле вукӀул'нанкъаӀ, йикканна – йиккан деш эхьи деш («Когда на одной подушке оказываются две головы, любит не любит – не бывает» [о супружеских отношениях], пер. с цахурского)
Подписаться на УРБЕЧ