Свежий пост ждёт вас в нашем паблике в ВК. Не забудьте поставить лайк и подписаться!
https://vk.com/wall-224813068_106
https://vk.com/wall-224813068_106
VK
УРБЕЧ. Пост со стены.
В 1859 году эту дагестанскую достопримечательность посетил знаменитый Александр Дюма («Три мушкетера... Смотрите полностью ВКонтакте.
Гостиница «Европейская» на Барятинской улице в Петровске в начале XX века. Ныне – знаменитая улица Буйнакского в Махачкале с неофициальным названием «Никях-авеню».
👀 Подписаться на УРБЕЧ
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
#партнерский_материал
Что из века в век мешало дагестанцам богатеть и расширяться? Вы не поверите, но это традиции гостеприимства и куначества!
Приезжает, например, Александр Дюма в Эндирей и тут же становится кунаком местного князя Али Султана. Писатель ни за что не платит: роскошные апартаменты, изысканная еда, лучшие кони – хозяин готов исполнить любой каприз гостя. Далее Дюма заходит к местному оружейнику и спрашивает цену необычного кинжала, но получает ответ: «Он уже продан». Все дело в том, что оружейник знает, чьим кунаком является француз. И в день отъезда этот кинжал в качестве подарка ему подносит княжеский сын.
Бывало и так, что куначеский долг мешал дагестанским владетелям заключать выгодные политические союзы. Именно это произошло в XVII веке с Тарковским шамхалом Сурхаем III. Астраханские воеводы предлагали ему объединить усилия против ногайского мурзы Чебана, враждебного Русскому царству. Шамхал, позволив ногайскому войску откочевать в свои владения, объяснил отказ так: «...мы, кумыки, искони, от отцов своих, кунаков имеем и бережем».
Сегодня вместо гостей и кунаков – туристы, которых ежегодно в Дагестан приезжает больше 1,5 млн человек. А институт куначества замещён гостиничным и ресторанным бизнесом. Но вот незадача, из-за туристического бума в Дагестане возникла острая нехватка специалистов в этой сфере. Наши партнеры из университета «Синергия» проводят прием студентов на факультет гостиничного и ресторанного бизнеса. Здесь им помогут получить уникальный опыт и знания, необходимые для успешной карьеры топ-менеджера. В частности, речь идет о стажировке в отелях и ресторанах премиум-сегмента в России, Турции, ОАЭ и других странах. Подробная информация, а также контакт для связи доступны по ссылке.
Что из века в век мешало дагестанцам богатеть и расширяться? Вы не поверите, но это традиции гостеприимства и куначества!
Приезжает, например, Александр Дюма в Эндирей и тут же становится кунаком местного князя Али Султана. Писатель ни за что не платит: роскошные апартаменты, изысканная еда, лучшие кони – хозяин готов исполнить любой каприз гостя. Далее Дюма заходит к местному оружейнику и спрашивает цену необычного кинжала, но получает ответ: «Он уже продан». Все дело в том, что оружейник знает, чьим кунаком является француз. И в день отъезда этот кинжал в качестве подарка ему подносит княжеский сын.
Бывало и так, что куначеский долг мешал дагестанским владетелям заключать выгодные политические союзы. Именно это произошло в XVII веке с Тарковским шамхалом Сурхаем III. Астраханские воеводы предлагали ему объединить усилия против ногайского мурзы Чебана, враждебного Русскому царству. Шамхал, позволив ногайскому войску откочевать в свои владения, объяснил отказ так: «...мы, кумыки, искони, от отцов своих, кунаков имеем и бережем».
Сегодня вместо гостей и кунаков – туристы, которых ежегодно в Дагестан приезжает больше 1,5 млн человек. А институт куначества замещён гостиничным и ресторанным бизнесом. Но вот незадача, из-за туристического бума в Дагестане возникла острая нехватка специалистов в этой сфере. Наши партнеры из университета «Синергия» проводят прием студентов на факультет гостиничного и ресторанного бизнеса. Здесь им помогут получить уникальный опыт и знания, необходимые для успешной карьеры топ-менеджера. В частности, речь идет о стажировке в отелях и ресторанах премиум-сегмента в России, Турции, ОАЭ и других странах. Подробная информация, а также контакт для связи доступны по ссылке.
Какой дагестанский город дважды пытались назвать в честь Сталина?
Anonymous Quiz
35%
Дагестанские Огни
36%
Каспийск
13%
Кизилюрт
16%
Южно-Сухокумск
С кем у вас сложились более тесные отношения?
Anonymous Poll
63%
С дядями со стороны матери
37%
С дядями со стороны отца
УРБЕЧ
С кем у вас сложились более тесные отношения?
Наверное, вам интересно, почему мы провели этот опрос?
В этнографии есть термин – авункулат. Это особые отношения, которые связывали племянника и его дядю со стороны матери в традиционных обществах. Дело в том, что в старых дагестанских адатах прослеживаются следы этого явления.
Так, у некоторых народов Западного Дагестана (тиндинцы, багвалинцы, чамалинцы, хваршинцы) имя для новорожденного выбирал брат матери. Правда, после согласования с отцом ребенка.
У северных кумыков родители новорожденной, желающие назвать её именем Кистаман («къыз таман» – «хватит девочек»), которое давали, если в семье подряд рождались девочки, брали на это символическое разрешение у старшего брата супруги. Так же обстояло дело у самурских лезгин в отношении имени Бесханум (в том же значении).
По обычаям гидатлинцев, оружие, а по возможности и коня, в год совершеннолетия племянника дарил ему дядя по матери.
В лакском селе Балхар использовались речевые обороты, в которых недостатки молодого человека ставились в вину брату его матери. Например: «Проклятье твоему дяде по матери, ты топор в руках держать не умеешь!» То же самое говорили, если юноша плохо сидел верхом, не проявлял сообразительности, вел себя невоспитанно и прочее.
А эти слова лакский фольклор вкладывает в уста мужа оскандалившейся жены, у которого не хватает решительности развестись с ней:
Нааьна щаннил буттан, душнин нач къадуллусса.
Проклятье тестю, не привившему дочери стыд.
Нааьна ниттиуссин, ттунма ягь къабуллусса.
Проклятье моему дяде по матери, не привившему мне достоинство.
👀 Подписаться на УРБЕЧ
В этнографии есть термин – авункулат. Это особые отношения, которые связывали племянника и его дядю со стороны матери в традиционных обществах. Дело в том, что в старых дагестанских адатах прослеживаются следы этого явления.
Так, у некоторых народов Западного Дагестана (тиндинцы, багвалинцы, чамалинцы, хваршинцы) имя для новорожденного выбирал брат матери. Правда, после согласования с отцом ребенка.
У северных кумыков родители новорожденной, желающие назвать её именем Кистаман («къыз таман» – «хватит девочек»), которое давали, если в семье подряд рождались девочки, брали на это символическое разрешение у старшего брата супруги. Так же обстояло дело у самурских лезгин в отношении имени Бесханум (в том же значении).
По обычаям гидатлинцев, оружие, а по возможности и коня, в год совершеннолетия племянника дарил ему дядя по матери.
В лакском селе Балхар использовались речевые обороты, в которых недостатки молодого человека ставились в вину брату его матери. Например: «Проклятье твоему дяде по матери, ты топор в руках держать не умеешь!» То же самое говорили, если юноша плохо сидел верхом, не проявлял сообразительности, вел себя невоспитанно и прочее.
А эти слова лакский фольклор вкладывает в уста мужа оскандалившейся жены, у которого не хватает решительности развестись с ней:
Нааьна щаннил буттан, душнин нач къадуллусса.
Проклятье тестю, не привившему дочери стыд.
Нааьна ниттиуссин, ттунма ягь къабуллусса.
Проклятье моему дяде по матери, не привившему мне достоинство.
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Жажда смерти
В прежние времена наиболее предпочтительной гибелью для мужчины в Дагестане считалась смерть с оружием в руках. В фольклорных произведениях можно услышать упрёки или сожаления в адрес тех, кто доживает до старости и умирает своей смертью.
«Агьилтал чӀявушиву – яхӀ-ламусрал чаншиву» (Как много престарелых, как мало достоинства и чести) – такими словами заканчивается старинная лакская песня с уничижительным описанием одного из селений.
Одно из проклятий на лакском языке звучит так: «Варсилуву кӀучӀ увну давалия зана хьунсса чув къаличӀаннав!» (Чтоб у вас не осталось мужчины, которого с битвы принесли бы завернутым в бурку).
У сюргинских даргинцев (ныне в Акушинском, Дахадаевском районах) была поговорка: «Гъабзала каб хурбакиб хӀебирар» (Могила героя не на кладбище).
У аварцев из аула Харачи (ныне Унцукульский р-н) было причитание, в котором мать сожалела о смерти её сына не от руки врага:
Хонжрое гlадинаб габур букlана,
Гуллие гlадинаб керен букlана.
Гlайиб гурищ, бабал, бусада хвезе.
Под стать кинжалу шея была.
Под стать пуле грудь была.
Как жаль, сынок, что умер ты в постели.
Когда в другом аварском ауле Гента (ныне Шамильский р-н) рождался мальчик, его отца поздравляли словами: «Гулица чӀварав ватаги» (Пусть умрет от пули).
Наиболее полно, ярко эту «жажду смерти», география которой охватывала весь Северный Кавказ, изложил этнограф Барасби Бгажноков, описывая нравы конкретно адыгской знати:
«Жить долго, вообще говоря, считалось неприличным. <...> C 15 лет предполагалось вести жизнь, полную опасных приключений, чтобы до 25 лет принять смерть, достойную воина. <...> Существует предание о том, как жена одного из князей Хатакшото на вопрос об обстоятельствах смерти ее мужа с досадой ответила: "...на нем не было ни одной пробоины, хороший вышел бы бурдюк". Тем самым она дала окружающим понять, что муж ее умер своей малодостойной смертью, а не от боевых ран, что было бы ей значительно приятней».
👀 Подписаться на УРБЕЧ
В прежние времена наиболее предпочтительной гибелью для мужчины в Дагестане считалась смерть с оружием в руках. В фольклорных произведениях можно услышать упрёки или сожаления в адрес тех, кто доживает до старости и умирает своей смертью.
«Агьилтал чӀявушиву – яхӀ-ламусрал чаншиву» (Как много престарелых, как мало достоинства и чести) – такими словами заканчивается старинная лакская песня с уничижительным описанием одного из селений.
Одно из проклятий на лакском языке звучит так: «Варсилуву кӀучӀ увну давалия зана хьунсса чув къаличӀаннав!» (Чтоб у вас не осталось мужчины, которого с битвы принесли бы завернутым в бурку).
У сюргинских даргинцев (ныне в Акушинском, Дахадаевском районах) была поговорка: «Гъабзала каб хурбакиб хӀебирар» (Могила героя не на кладбище).
У аварцев из аула Харачи (ныне Унцукульский р-н) было причитание, в котором мать сожалела о смерти её сына не от руки врага:
Хонжрое гlадинаб габур букlана,
Гуллие гlадинаб керен букlана.
Гlайиб гурищ, бабал, бусада хвезе.
Под стать кинжалу шея была.
Под стать пуле грудь была.
Как жаль, сынок, что умер ты в постели.
Когда в другом аварском ауле Гента (ныне Шамильский р-н) рождался мальчик, его отца поздравляли словами: «Гулица чӀварав ватаги» (Пусть умрет от пули).
Наиболее полно, ярко эту «жажду смерти», география которой охватывала весь Северный Кавказ, изложил этнограф Барасби Бгажноков, описывая нравы конкретно адыгской знати:
«Жить долго, вообще говоря, считалось неприличным. <...> C 15 лет предполагалось вести жизнь, полную опасных приключений, чтобы до 25 лет принять смерть, достойную воина. <...> Существует предание о том, как жена одного из князей Хатакшото на вопрос об обстоятельствах смерти ее мужа с досадой ответила: "...на нем не было ни одной пробоины, хороший вышел бы бурдюк". Тем самым она дала окружающим понять, что муж ее умер своей малодостойной смертью, а не от боевых ран, что было бы ей значительно приятней».
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
— Одной из красочных фигур моего времени был ротмистр Алтай Нахибашев, — пишет в мемуарах участник гражданской войны в Дагестане Борис Кузнецов. — Про которого ходило много историй и который, оставшись в Дагестане, не уцелел и погиб в застенках НКВД во время чистки по делу Тухачевского. Высокий, гибкий, настоящий горец, он, хотя и с трудом, основательно проходя курс по два года в каждом классе, кончил, наконец, реальное училище.
Про него рассказывали такой анекдот: на выпускном экзамене, отчаявшись получить от него какой-нибудь положительный ответ, один из преподавателей, указывая на висевший в углу образ Св. Иоанна, сказал: «Вы, хотя и мусульманин, но пробыли столько лет в этих стенах и, может быть, знаете, кто изображен там в углу?» Нахибашев замялся и, слыша сзади подсказку: «Иоанн…», ляпнул:
— «Иоанн Грозный».
👀 Подписаться на УРБЕЧ
Про него рассказывали такой анекдот: на выпускном экзамене, отчаявшись получить от него какой-нибудь положительный ответ, один из преподавателей, указывая на висевший в углу образ Св. Иоанна, сказал: «Вы, хотя и мусульманин, но пробыли столько лет в этих стенах и, может быть, знаете, кто изображен там в углу?» Нахибашев замялся и, слыша сзади подсказку: «Иоанн…», ляпнул:
— «Иоанн Грозный».
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Наиболее яркие представители знаменитой фамилии Далгат из аула Урахи (ныне Сергокалинский р-н). Родственником Далгат также приходится один из отцов-основателей ДАССР Алибек Тахо-Годи. Из ныне живущих известных представителей фамилии – историк Эльмира Далгат, а также экс-министр образования Дагестана Уммупазиль Омарова.
👀 Подписаться на УРБЕЧ
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Мы привыкли видеть его с седыми, коротко стриженными волосами. А в молодости у него, оказывается, была густая шевелюра.
Кто на фото?
👀 Подписаться на УРБЕЧ
Кто на фото?
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
При ком из российских императоров была основана Махачкала (Петровск)?
Anonymous Quiz
73%
Петр l
10%
Николай l
18%
Александр ll
Дидойский наиб Джабо с сыном. Аул Кидеро, 1910 год. Снимок Александра Сержпутовского (на фото – слева).
👀 Подписаться на УРБЕЧ
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Кто-то может усмотреть черты стокгольмского синдрома в культе отца, который из века в век был принят в Дагестане. Ведь даже рукоприкладство с его стороны воспринималась почти как благодать. Иногда и в отношении уже женатых, замужних детей. «Да не испытаешь ты недостатка в отцовской пощечине» – одно из благопожеланий, которые в той или иной форме бытовали у всех дагестанских народов. В селе Арчиб (ныне Чародинский р-н) про выросшего без отца говорили: «Он отцовской ладони не знал». Кумыкская пословица гласит: «Отцовская ладонь благостна». У лезгин есть выражение: «Он вырос на отцовских пощечинах». В завершение приведем очень честный монолог дагестанского этнографа из XIX века Абдуллы Омарова о своем отце:
– До сих пор не могу дать себе отчёт, чувствовал ли я к отцу когда-нибудь любовь, как к родителю, – писал он. – Мне кажется, больше всего я имел к нему чувство уважения и страха, какое подчинённый питает к своему строгому начальнику. Я почитал его больше, чем всех других, но только как единственного человека, имевшего право распоряжаться нашим домом, заботившегося о благосостоянии нашем и имевшего неограниченную власть надо мной. Его присутствие меня тяготило, а когда он уходил из дома, я чувствовал себя свободнее.
👀 Подписаться на УРБЕЧ
– До сих пор не могу дать себе отчёт, чувствовал ли я к отцу когда-нибудь любовь, как к родителю, – писал он. – Мне кажется, больше всего я имел к нему чувство уважения и страха, какое подчинённый питает к своему строгому начальнику. Я почитал его больше, чем всех других, но только как единственного человека, имевшего право распоряжаться нашим домом, заботившегося о благосостоянии нашем и имевшего неограниченную власть надо мной. Его присутствие меня тяготило, а когда он уходил из дома, я чувствовал себя свободнее.
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM