Помните, экс-глава Дагестана Рамазан Абдулатипов как-то сказал, что берет пример с правителя Дербента и ходит по пятницам в мечеть, по субботам – в синагогу, а по воскресеньям – в церковь? Такой правитель действительно упоминается в материалах по истории Дагестана. Правда, Рамазан Гаджимурадович немного ошибся с географией – правил он не в Дербенте, а в Кайтаге. Вот что писал о нем восточный путешественник Ибн Руст:
«Направо от крепости проходит дорога, по которой можно выехать из Сарира по высоким горам и многочисленным лесам и на расстоянии 12 перегонов достичь города, называемого Хайдак, царь которого зовётся Адзар-Нарса. Он придерживается трёх религий: по пятницам он молится с мусульманами, по субботам – с евреями, а по воскресеньям – с христианами. Он объясняет, что эти религии зовут в свою веру и утверждают, что истина в ней и что всякая другая религия несостоятельна, "поэтому я и придерживаюсь их всех, чтобы достигнуть истины всех религий"».
Фото: портал «Деловой Кайтаг»
Подпишитесь на «УРБЕЧ»
«Направо от крепости проходит дорога, по которой можно выехать из Сарира по высоким горам и многочисленным лесам и на расстоянии 12 перегонов достичь города, называемого Хайдак, царь которого зовётся Адзар-Нарса. Он придерживается трёх религий: по пятницам он молится с мусульманами, по субботам – с евреями, а по воскресеньям – с христианами. Он объясняет, что эти религии зовут в свою веру и утверждают, что истина в ней и что всякая другая религия несостоятельна, "поэтому я и придерживаюсь их всех, чтобы достигнуть истины всех религий"».
Фото: портал «Деловой Кайтаг»
Подпишитесь на «УРБЕЧ»
Глубокой осенью 1942 года в концлагерь для врагов народа в городе Ивдель Свердловской области пожаловало высокое начальство. Их интересовал 65-летний заключенный, уроженец дагестанского села Мегеб Имадутдин Гаджиев. Они должны были сообщить ему, что его сын, легендарный подводник Магомед Гаджиев удостоен звания Героя Советского Союза.
– Все растеряно глядели, как старый, обросший щетиной человек плакал горькими слезами. – пишет историк Булач Гаджиев, младший брат Магомеда. – Слова поздравления замерли на устах начальства. С того осеннего дня отец более не вставал со своей жестокой лежанки и вскоре скончался от сердечного приступа. Но ни Имадутдин, ни его товарищи не знали, что звание героя Магомеду было дано посмертно.
Гаджиев-старший стал врагом народа в 1938 году из-за доноса. Доносчик, который был с ним хорошо знаком, оклеветал невиновного, спасая себя. В итоге Имадутдина, работавшего до ареста бригадиром шапочной артели в Буйнакске, обвинили в шпионаже в пользу Турции и дали 8 лет лагерей. Из "доказательств": то, что он оказался на заднем плане фотографии Нажмудина Гоцинского с соратниками. В 1943 году его реабилитируют, но будет поздно.
– Изнуряющая работа на лесоповале, недоедание и северный климат подорвали здоровье пожилого уже человека, у него не было сил добраться до родного дома, – рассказывал в интервью изданию «Это Кавказ» внук Имадутдина, известный археолог Муртазали Гаджиев. – Через полгода после освобождения он умер в лагере. Могила его неизвестна. А что касается доносчика, он перед смертью, в конце 50-х годов, позвал дочь Имадутдина, Хадижат, и попросил у нее прощения. И она его простила — от имени братьев, от имени семьи.
Родственники Гаджиева-старшего до сих пор не разглашают имя доносчика, чтобы печать позора не легла на его потомков.
Подпишитесь на «УРБЕЧ»
– Все растеряно глядели, как старый, обросший щетиной человек плакал горькими слезами. – пишет историк Булач Гаджиев, младший брат Магомеда. – Слова поздравления замерли на устах начальства. С того осеннего дня отец более не вставал со своей жестокой лежанки и вскоре скончался от сердечного приступа. Но ни Имадутдин, ни его товарищи не знали, что звание героя Магомеду было дано посмертно.
Гаджиев-старший стал врагом народа в 1938 году из-за доноса. Доносчик, который был с ним хорошо знаком, оклеветал невиновного, спасая себя. В итоге Имадутдина, работавшего до ареста бригадиром шапочной артели в Буйнакске, обвинили в шпионаже в пользу Турции и дали 8 лет лагерей. Из "доказательств": то, что он оказался на заднем плане фотографии Нажмудина Гоцинского с соратниками. В 1943 году его реабилитируют, но будет поздно.
– Изнуряющая работа на лесоповале, недоедание и северный климат подорвали здоровье пожилого уже человека, у него не было сил добраться до родного дома, – рассказывал в интервью изданию «Это Кавказ» внук Имадутдина, известный археолог Муртазали Гаджиев. – Через полгода после освобождения он умер в лагере. Могила его неизвестна. А что касается доносчика, он перед смертью, в конце 50-х годов, позвал дочь Имадутдина, Хадижат, и попросил у нее прощения. И она его простила — от имени братьев, от имени семьи.
Родственники Гаджиева-старшего до сих пор не разглашают имя доносчика, чтобы печать позора не легла на его потомков.
Подпишитесь на «УРБЕЧ»
Рассказ фронтовика
Отец рассказывал о слепом преподавателе, участнике войны (то ли Леонид Яковлевич, то ли Яков… одним словом, забыл я имя и отчество его), который читал им лекции по истории Отечества на филологическом факультете ДГУ в конце 50-х годов.
— Преподаватель он хороший был, очень живая, эмоциональная речь и очень густой, сильный, хорошо поставленный голос. Генеральский голос. А сам худой, сухощавый,— рассказывал отец,— Однажды он читал нам лекцию о битве на Курской дуге. В середине лекции остановился, чуточку промолчал и говорит:
— Тут, ребята, я без одной детали, как говорится, без лирического отступления не обойдусь. Я сам участвовал в этой битве. Наш танковый батальон попал в засаду, и всех перебили немцы. Из всего батальона остался я и один молодой парень из Вологды. Володей его звали. У него было перебито левое предплечье и глубокая рана в области печени. Когда дым развеялся и немцы ушли, я подобрал Володю и потащил на себе подальше от места боя. Кругом ещё пылали пожары. Переночевали в небольшой роще неподалёку и утром вышли на дорогу. Володя не мог ходить, я помогал, с трудом передвигался. Не было видно никакого человеческого жилья. Одно утешало — метрах в ста от нас через канаву был переброшен мостик, значит, неподалёку какая-нибудь деревня. Сел возле раненого друга, вытащил последнюю сигарету, разломил её на две части и предложил Володе. Он отказался, но вытащил из кармана мундштук с серебряной насечкой, протянул мне. — Это тебе, Лёня, мне не понадобится больше,— сказал он охрипшим слабым голосом. Больше он ничего и не говорил, только стонал, бредил и через часок скончался. Я похоронил его чуть дальше на опушке и побрёл в сторону моста. Встал на мост, облокотился на перила, достал предсмертный подарок друга, воткнул папиросу в мундштук и… то ли рука задрожала, то ли ещё что, но упала моя папироса с мундштуком вместе прямо в середину канавы и пошла на дно. Я посмотрел на поверхность воды, от досады заплакал и побрёл по просёлочной дороге, сам не зная куда...
А дальше,— говорит отец,— вытер Леонид Яковлевич свои незрячие глаза рукавом и продолжил лекцию.
Наступило лето. Время экзамена. Леонид Яковлевич был очень строг, фактически никому не ставил пятёрки и грузил всех дополнительными вопросами. Зашёл я на экзамен, вытащил билет и там первый вопрос: «Битва на Курской дуге». Этот вопрос я хорошо знал и принялся рассказывать. Леонид Яковлевич слушал и одобрительно кивал. И тут я говорю:
— Я всё знаю по Курской дуге, Леонид Яковлевич, не только что там наши и немецкие войска творили, но и про ваш мундштук знаю… — Что? Какой ещё мундштук? — спросил Леонид Яковлевич в полной растерянности. Видно было, что забыл свой рассказ.
— Хотите, расскажу?
— А ну-ка…— сказал Яковлевич.
И я начал рассказывать. Всё, что помнил, рассказал, со всеми деталями. В аудитории повисла гробовая тишина. И тут Яковлевич опять вытирает глаза, подзывает помощника и говорит:
— Поставьте ему пятёрку…
— Так он только на первый вопрос ответил,— отвечает помощник.
— Делай как говорю!!! Помощник улыбнулся, взял зачётку, поставил пять и протянул мне,— заканчивает рассказ отец и смотрит куда-то мимо меня. Будто сам готов вытереть рукавом глаза, но не может себе такое позволить.
Из книги «Тайная тетрадь» Магомеда Бисавалиева
Отец рассказывал о слепом преподавателе, участнике войны (то ли Леонид Яковлевич, то ли Яков… одним словом, забыл я имя и отчество его), который читал им лекции по истории Отечества на филологическом факультете ДГУ в конце 50-х годов.
— Преподаватель он хороший был, очень живая, эмоциональная речь и очень густой, сильный, хорошо поставленный голос. Генеральский голос. А сам худой, сухощавый,— рассказывал отец,— Однажды он читал нам лекцию о битве на Курской дуге. В середине лекции остановился, чуточку промолчал и говорит:
— Тут, ребята, я без одной детали, как говорится, без лирического отступления не обойдусь. Я сам участвовал в этой битве. Наш танковый батальон попал в засаду, и всех перебили немцы. Из всего батальона остался я и один молодой парень из Вологды. Володей его звали. У него было перебито левое предплечье и глубокая рана в области печени. Когда дым развеялся и немцы ушли, я подобрал Володю и потащил на себе подальше от места боя. Кругом ещё пылали пожары. Переночевали в небольшой роще неподалёку и утром вышли на дорогу. Володя не мог ходить, я помогал, с трудом передвигался. Не было видно никакого человеческого жилья. Одно утешало — метрах в ста от нас через канаву был переброшен мостик, значит, неподалёку какая-нибудь деревня. Сел возле раненого друга, вытащил последнюю сигарету, разломил её на две части и предложил Володе. Он отказался, но вытащил из кармана мундштук с серебряной насечкой, протянул мне. — Это тебе, Лёня, мне не понадобится больше,— сказал он охрипшим слабым голосом. Больше он ничего и не говорил, только стонал, бредил и через часок скончался. Я похоронил его чуть дальше на опушке и побрёл в сторону моста. Встал на мост, облокотился на перила, достал предсмертный подарок друга, воткнул папиросу в мундштук и… то ли рука задрожала, то ли ещё что, но упала моя папироса с мундштуком вместе прямо в середину канавы и пошла на дно. Я посмотрел на поверхность воды, от досады заплакал и побрёл по просёлочной дороге, сам не зная куда...
А дальше,— говорит отец,— вытер Леонид Яковлевич свои незрячие глаза рукавом и продолжил лекцию.
Наступило лето. Время экзамена. Леонид Яковлевич был очень строг, фактически никому не ставил пятёрки и грузил всех дополнительными вопросами. Зашёл я на экзамен, вытащил билет и там первый вопрос: «Битва на Курской дуге». Этот вопрос я хорошо знал и принялся рассказывать. Леонид Яковлевич слушал и одобрительно кивал. И тут я говорю:
— Я всё знаю по Курской дуге, Леонид Яковлевич, не только что там наши и немецкие войска творили, но и про ваш мундштук знаю… — Что? Какой ещё мундштук? — спросил Леонид Яковлевич в полной растерянности. Видно было, что забыл свой рассказ.
— Хотите, расскажу?
— А ну-ка…— сказал Яковлевич.
И я начал рассказывать. Всё, что помнил, рассказал, со всеми деталями. В аудитории повисла гробовая тишина. И тут Яковлевич опять вытирает глаза, подзывает помощника и говорит:
— Поставьте ему пятёрку…
— Так он только на первый вопрос ответил,— отвечает помощник.
— Делай как говорю!!! Помощник улыбнулся, взял зачётку, поставил пять и протянул мне,— заканчивает рассказ отец и смотрит куда-то мимо меня. Будто сам готов вытереть рукавом глаза, но не может себе такое позволить.
Из книги «Тайная тетрадь» Магомеда Бисавалиева
Согласно дагестанским адатам, безнаказанно дозволялось убивать только в шести случаях:
1) Каждому – своего кровного врага
2) Каждому – насилующего, нападающего из засады, грабителя и объявленного врагом всего общества
3) Хозяину дома или поля – вора, пойманного на месте преступления
4) Мужу, отцу, сыну и брату – всякого, застигнутого в прелюбодеянии с женой, дочерью, матерью или сестрой; при этом безнаказанным остаётся только убийство обоих виновных.
5) Родственникам – пойманных в мужеложстве обоих виновных
6) Родственникам – похитителя женщины при преследовании (т.н. кража невесты)
По статье Александра Комарова «Адаты и судопроизводство по ним», помещенной в I томе «Сборника сведений о кавказских горцах» (1868 год).
На фото: картина «Казнь без суда при мавританских королях Гранады», Анри Реньо, 1870 год
Подпишитесь на «УРБЕЧ»
1) Каждому – своего кровного врага
2) Каждому – насилующего, нападающего из засады, грабителя и объявленного врагом всего общества
3) Хозяину дома или поля – вора, пойманного на месте преступления
4) Мужу, отцу, сыну и брату – всякого, застигнутого в прелюбодеянии с женой, дочерью, матерью или сестрой; при этом безнаказанным остаётся только убийство обоих виновных.
5) Родственникам – пойманных в мужеложстве обоих виновных
6) Родственникам – похитителя женщины при преследовании (т.н. кража невесты)
По статье Александра Комарова «Адаты и судопроизводство по ним», помещенной в I томе «Сборника сведений о кавказских горцах» (1868 год).
На фото: картина «Казнь без суда при мавританских королях Гранады», Анри Реньо, 1870 год
Подпишитесь на «УРБЕЧ»
Этикетное противостояние гостя и хозяина
По стародавнему дагестанскому этикету, гость за столом не выказывал, как бы не был голоден, особого аппетита, но и ни в коем случае не демонстрировал недовольство пищей: угощался размеренно, неторопливо, захватывая пишу небольшими порциями, маленькими ломтиками, кусочками. Как пишет этнограф Сергей Лугуев, из-за этого между хозяином и гостем постоянно возникало «этикетное противостояние»: первый многократно напоминал гостю о еде, предлагал попробовать того и другого, просил чувствовать себя свободно, плотно покушать, то и дело подкладывал гостю наиболее лакомые куски и порции. Гость утверждал, что он не стесняется, хорошо угощается, ничего из предложенного ему за столом не отвергал, но ел крайне мало, именно угощаясь едой, а не насыщаясь ею. Трапеза заканчивалась, когда есть и пить прекращал гость: до этого ни хозяин, ни присутствующие не могли прекратить прием пищи.
Подпишитесь на «УРБЕЧ»
По стародавнему дагестанскому этикету, гость за столом не выказывал, как бы не был голоден, особого аппетита, но и ни в коем случае не демонстрировал недовольство пищей: угощался размеренно, неторопливо, захватывая пишу небольшими порциями, маленькими ломтиками, кусочками. Как пишет этнограф Сергей Лугуев, из-за этого между хозяином и гостем постоянно возникало «этикетное противостояние»: первый многократно напоминал гостю о еде, предлагал попробовать того и другого, просил чувствовать себя свободно, плотно покушать, то и дело подкладывал гостю наиболее лакомые куски и порции. Гость утверждал, что он не стесняется, хорошо угощается, ничего из предложенного ему за столом не отвергал, но ел крайне мало, именно угощаясь едой, а не насыщаясь ею. Трапеза заканчивалась, когда есть и пить прекращал гость: до этого ни хозяин, ни присутствующие не могли прекратить прием пищи.
Подпишитесь на «УРБЕЧ»
#помощь_зала
Объясните эту кумыкскую поговорку:
Тёбеси аяздан къоркъ («Бойся лысого человека»).
Подпишитесь на «УРБЕЧ»
Объясните эту кумыкскую поговорку:
Тёбеси аяздан къоркъ («Бойся лысого человека»).
Подпишитесь на «УРБЕЧ»
Согласно поручению имама Шамиля, женщины, потерявшие мужей на войне, должны были выбирать новых супругов по своему желанию. Среди тех, кто контролировал исполнение этого поручения, был наиб Нурмухаммад из Согратля по прозвищу Хурш.
Однажды ему пришлось поехать в село Унты, чтобы решить дело местной вдовы Хачурай, которая отказывалась выбрать себе мужа. Когда женщину привели к наибу, Нурмухаммад начал делать ей наставление. Он также пригрозил ей, что если она продолжит противиться решению имама, то ему придется наказать ее.
Хачурай молча слушала наиба, пока он не обратился к ней с вопросом, кого бы она хотела выбрать себе мужем. Женщина ответила, что не горит желанием выходить замуж, но если Нурмухаммад возьмёт ее в жены, то она не будет возражать. Историк Булач Гаджиев пишет, что Хачурай была очень красивой и наиб не без радости женился на ней.
Хурш и Хачурай были с имамом Шамилем до конца, в том числе во время его последнего сражения в Гунибе. Среди их потомков – известный писатель Магомед Хуршилов и знаменитый политэмигрант, полковник Багауддин Хурш.
Подпишитесь на «УРБЕЧ»
Однажды ему пришлось поехать в село Унты, чтобы решить дело местной вдовы Хачурай, которая отказывалась выбрать себе мужа. Когда женщину привели к наибу, Нурмухаммад начал делать ей наставление. Он также пригрозил ей, что если она продолжит противиться решению имама, то ему придется наказать ее.
Хачурай молча слушала наиба, пока он не обратился к ней с вопросом, кого бы она хотела выбрать себе мужем. Женщина ответила, что не горит желанием выходить замуж, но если Нурмухаммад возьмёт ее в жены, то она не будет возражать. Историк Булач Гаджиев пишет, что Хачурай была очень красивой и наиб не без радости женился на ней.
Хурш и Хачурай были с имамом Шамилем до конца, в том числе во время его последнего сражения в Гунибе. Среди их потомков – известный писатель Магомед Хуршилов и знаменитый политэмигрант, полковник Багауддин Хурш.
Подпишитесь на «УРБЕЧ»
«В Дагестане заканчивается чистка соваппарата. На одном только стекольном заводе «Дагогни» выявлены 2 племянника имама Гоцинского, участвовавшие в его контрреволюционном походе во время гражданской войны в Дагестане, сын бывшего помещика – князя, несколько бывших офицеров, бывший чиновник, высланный из Дагестана за контрреволюционную работу среди рабочих и один бывший миллионер. Все они теперь вычищены. Большинство из них занимало на заводе ответственные административные должности. Кроме того, по требованию рабочих, вычищен пом. заведующего заводской резней Аминов Омар, избивавший рабочих»
Газета «Вечерняя Москва», №12, 15 января 1929 года
Подпишитесь на «УРБЕЧ»
Газета «Вечерняя Москва», №12, 15 января 1929 года
Подпишитесь на «УРБЕЧ»
Рассказ под стать погоде. Продолжаем знакомить вас с «Тайной тетрадью» Магомеда Бисавалиева.
https://telegra.ph/Istoriya-odnoj-bedy-v-obshchestve-Tlyanada-12-09
https://telegra.ph/Istoriya-odnoj-bedy-v-obshchestve-Tlyanada-12-09
Telegraph
История одной беды в обществе Тлянада
— Много несчастья и горя принесла охота на туров и оленей в горах, много… Кто-то попадал под камнепад и снежную лавину. Другие срывались и разбивались насмерть, это очень безбаракатное и глупое занятие. Не зря ведь говорят в горах Джурмута: «Адамазул гIабдал…
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
"Город 1857" - проект, набирающий стремительные обороты. Его авторами являются Кайрав Кагерманов и Хаджимурад Пашаев.
"Город 1857" - это теплые и уютные встречи жителей Махачкалы в старинном доме, построенном в начале ХХ века.
"Город 1857" - это воспоминания горожан о том, какой была Махачкала вкупе с конкурсами, чаепитием, песнями под гитару и простым, искренним общением.
Хочешь стать участником проекта? Тогда присоединяйся к @gorod_1857
Тебя ждут невероятные эмоции!
"Город 1857" - это теплые и уютные встречи жителей Махачкалы в старинном доме, построенном в начале ХХ века.
"Город 1857" - это воспоминания горожан о том, какой была Махачкала вкупе с конкурсами, чаепитием, песнями под гитару и простым, искренним общением.
Хочешь стать участником проекта? Тогда присоединяйся к @gorod_1857
Тебя ждут невероятные эмоции!
Это сейчас есть куча способов поделиться с миром своими мыслями, переживаниями и т.д. В нашем распоряжении соцсети и мессенджеры, где можно самовыражаться в любом формате. Раньше для этого в газетах были рубрики с письмами читателей, которые буквально заваливали редакции корреспонденцией. Коллеги из «Молодежки» сегодня разбирали свой архив и поделились с нами несколькими письмами, которые были опубликованы в нулевые.
Подпишитесь на «УРБЕЧ»
Подпишитесь на «УРБЕЧ»