Учимся социоморфизму
В прошлом феврале мы также научились социоморфическому способу познания – рассмотрению человека как социального индивида, живущего по социально заданной норме, образцу или мерке, а потом уже сами предложили теоморфизм – рассмотрение человека как создания Божьего, живущего по Его заповедям. Три подхода к эмпатии – гносеологический, этический и интегративный – таким образом раскрывают нам понятие социоморфизма.
Первые два подхода, также зачастую называемые эмпатиями когнитивной и аффективной, достаточно хорошо изучены и описаны. Восполним своё знание о третьем подходе, держа в уме, что мы учимся и бизнес-эмпатии.
Соавторы предлагают начинать исследование с установки, что терапевт ничего не знает о субъективном опыте клиента, просит рассказать о нём и исследовать его вместе. Цель задания вопросов не в том, чтобы получить ответ, а в том, чтобы клиент нашел ответ сам. Это его шоу и его драма. Он – герой и главный персонаж, а терапевт – персонаж лишь вспомогательный.
Некогда мы учились у Маршалла Розенберга наблюдать, не оценивая. Соавторы ставят задачу ещё труднее: уйти как от субъективных оценок, так и объективных личных интересов. Пройти с другим его жизненным путём.
Процесс исследования, если он проведен правильно, сам по себе окажется целительным. Кому довелось воспитывать детей, должно быть, согласится
В прошлом феврале мы также научились социоморфическому способу познания – рассмотрению человека как социального индивида, живущего по социально заданной норме, образцу или мерке, а потом уже сами предложили теоморфизм – рассмотрение человека как создания Божьего, живущего по Его заповедям. Три подхода к эмпатии – гносеологический, этический и интегративный – таким образом раскрывают нам понятие социоморфизма.
Первые два подхода, также зачастую называемые эмпатиями когнитивной и аффективной, достаточно хорошо изучены и описаны. Восполним своё знание о третьем подходе, держа в уме, что мы учимся и бизнес-эмпатии.
Соавторы предлагают начинать исследование с установки, что терапевт ничего не знает о субъективном опыте клиента, просит рассказать о нём и исследовать его вместе. Цель задания вопросов не в том, чтобы получить ответ, а в том, чтобы клиент нашел ответ сам. Это его шоу и его драма. Он – герой и главный персонаж, а терапевт – персонаж лишь вспомогательный.
Некогда мы учились у Маршалла Розенберга наблюдать, не оценивая. Соавторы ставят задачу ещё труднее: уйти как от субъективных оценок, так и объективных личных интересов. Пройти с другим его жизненным путём.
Процесс исследования, если он проведен правильно, сам по себе окажется целительным. Кому довелось воспитывать детей, должно быть, согласится
Как исследовать другого человека
Согласно соавторам, истинный исследователь должен уметь себя вести. Во-первых, уважительно: уважая и то, кем Клиент является, и что он делает. Это требует ничего не делать без его согласия и без сотрудничества с ним.
Во-вторых, заинтересованно. Искренний интерес передается не столько содержанием – словами, – сколько формой: тоном голоса, выражением лица, в целом невербально. Интересовать должно всё, а не только выставленные напоказ фрагменты, предназначенные для привлечения внимания терапевта.
В-третьих, продолженно. Закрытые вопросы, допускающие ответы да/нет, неизбежно ведут к концу общения. Опытный переговорщик побуждает собеседника чуть больше раскрыть сознание, посмотреть немного дальше.
В-четвёртых, беспристрастно: не подталкивать клиента намеренно или случайно к осуществлению своих собственных теоретических ожиданий.
Соблюдение названного позволяет по ходу исследования настроиться на процесс клиента, нарастить понимание, более четко представить, на что ему следует указать дальше и как привлечь внимание к следующему шагу вперед.
Нетрудно видеть, что в неявном виде соавторы закладывают в правила поведения при исследовании известный принцип, приписываемый почему-то Лао-цзы: «Дай человеку рыбу, и он будет сыт целый день. Научи его ловить рыбу, и он будет сыт всю жизнь». Поспорить с этим взаправду трудно
Согласно соавторам, истинный исследователь должен уметь себя вести. Во-первых, уважительно: уважая и то, кем Клиент является, и что он делает. Это требует ничего не делать без его согласия и без сотрудничества с ним.
Во-вторых, заинтересованно. Искренний интерес передается не столько содержанием – словами, – сколько формой: тоном голоса, выражением лица, в целом невербально. Интересовать должно всё, а не только выставленные напоказ фрагменты, предназначенные для привлечения внимания терапевта.
В-третьих, продолженно. Закрытые вопросы, допускающие ответы да/нет, неизбежно ведут к концу общения. Опытный переговорщик побуждает собеседника чуть больше раскрыть сознание, посмотреть немного дальше.
В-четвёртых, беспристрастно: не подталкивать клиента намеренно или случайно к осуществлению своих собственных теоретических ожиданий.
Соблюдение названного позволяет по ходу исследования настроиться на процесс клиента, нарастить понимание, более четко представить, на что ему следует указать дальше и как привлечь внимание к следующему шагу вперед.
Нетрудно видеть, что в неявном виде соавторы закладывают в правила поведения при исследовании известный принцип, приписываемый почему-то Лао-цзы: «Дай человеку рыбу, и он будет сыт целый день. Научи его ловить рыбу, и он будет сыт всю жизнь». Поспорить с этим взаправду трудно
Как проявить настроенность на другого человека
Второе звено социоморфизма – настроенность – состоит не только в том, чтобы самому осознать ощущения, потребности, чувства, желания и значимость этого для нашего собеседника, но и донести этот факт до него.
Настроенность также требует уважения. Наши визави часто смущены/ стыдятся/тревожатся, что всё делают неправильно и вызовут неудовольствие. Чётко выраженное уважение помогает им счесть нормой это делать/говорить/ чувствовать, даёт чувство безопасности и позволяет раскрыться в разговоре.
Соавторы называют основные из осознанных и уважительных реакций.
Когнитивная настроенность позволяет понять, о чём думает визави и чего касаются его замечания. Считается, что сделать это проще всего. Но будем помнить, что вникание в логику собеседника, увязка используемых им идей и рассуждений с непосредственным опытом, резонируют с нашими собственными, отнюдь не всегда непогрешимыми мыслями и реакциями.
Аффективная настроенность дополняет когнитивную. Мысли человека переплетены с чувствами всегда. Слежение за мыслями без чуткости к связанным с ними чувствам, заведут доверительные отношения в тупик. Важно разделить аффекты собеседника в рамках эмпатии, ещё важнее проявить личную подлинную аффективность, продемонстрировать своему визави, что в лице нам он имеет дело с живым человеком, а не ботом
Второе звено социоморфизма – настроенность – состоит не только в том, чтобы самому осознать ощущения, потребности, чувства, желания и значимость этого для нашего собеседника, но и донести этот факт до него.
Настроенность также требует уважения. Наши визави часто смущены/ стыдятся/тревожатся, что всё делают неправильно и вызовут неудовольствие. Чётко выраженное уважение помогает им счесть нормой это делать/говорить/ чувствовать, даёт чувство безопасности и позволяет раскрыться в разговоре.
Соавторы называют основные из осознанных и уважительных реакций.
Когнитивная настроенность позволяет понять, о чём думает визави и чего касаются его замечания. Считается, что сделать это проще всего. Но будем помнить, что вникание в логику собеседника, увязка используемых им идей и рассуждений с непосредственным опытом, резонируют с нашими собственными, отнюдь не всегда непогрешимыми мыслями и реакциями.
Аффективная настроенность дополняет когнитивную. Мысли человека переплетены с чувствами всегда. Слежение за мыслями без чуткости к связанным с ними чувствам, заведут доверительные отношения в тупик. Важно разделить аффекты собеседника в рамках эмпатии, ещё важнее проявить личную подлинную аффективность, продемонстрировать своему визави, что в лице нам он имеет дело с живым человеком, а не ботом
Ритмы, психологический уровень и расхождения
И когнитивной, и аффективной деятельности человека присущи ритмические паттерны. Мы говорим, что с таким-то мы на одной волне, а с таким-то не попали в такт. Чувствительность к темпам и ритмам собеседника и подстройка под них темпа нашего являются сутью ритмической настроенности, а выбор момента времени – одним из важнейших элементов.
Соавторы дополняют это известное наблюдение важным для всех людей ритмическим правилом: обычно люди анализируют аффект медленнее, чем познание. Познание выражается в словах вслух или про себя, аффект на слова не ориентирован и происходит в мозге непосредственно.
Вступая в диалог с визави, важно вести его на том же психологическом уровне, на котором он сам зафиксировался. Остап Бендер легко перешел на язык людоедки Эллочки, дабы добиться вожделенного стула: «Хо-хо!».
Коммуникация не всегда может и должна быть сведена к единодушию. У собеседников могут быть несоответствия: между словом и поведением, делом и его описанием, мыслями и аффектом, ожиданиями и реальными событиями. Чаще всего расхождения вызваны реакцией самозащиты.
Утверждение или вопрос с нашей стороны, используемые, дабы вывести несоответствие в осознание собеседника, допустимы только в контексте настроенности, уважения и подлинности сложившихся с визави отношений
И когнитивной, и аффективной деятельности человека присущи ритмические паттерны. Мы говорим, что с таким-то мы на одной волне, а с таким-то не попали в такт. Чувствительность к темпам и ритмам собеседника и подстройка под них темпа нашего являются сутью ритмической настроенности, а выбор момента времени – одним из важнейших элементов.
Соавторы дополняют это известное наблюдение важным для всех людей ритмическим правилом: обычно люди анализируют аффект медленнее, чем познание. Познание выражается в словах вслух или про себя, аффект на слова не ориентирован и происходит в мозге непосредственно.
Вступая в диалог с визави, важно вести его на том же психологическом уровне, на котором он сам зафиксировался. Остап Бендер легко перешел на язык людоедки Эллочки, дабы добиться вожделенного стула: «Хо-хо!».
Коммуникация не всегда может и должна быть сведена к единодушию. У собеседников могут быть несоответствия: между словом и поведением, делом и его описанием, мыслями и аффектом, ожиданиями и реальными событиями. Чаще всего расхождения вызваны реакцией самозащиты.
Утверждение или вопрос с нашей стороны, используемые, дабы вывести несоответствие в осознание собеседника, допустимы только в контексте настроенности, уважения и подлинности сложившихся с визави отношений
Вовлечённость и предъявляемые ею требования
Психотерапия, пишут соавторы, идёт в контексте отношений, они требуют контакта, а тот в свою очередь – полной вовлеченности терапевта, обычного человека со своими потребностями, недостатками и всем прочим, связанным с проживаемой им реальностью. Вовлеченность обладает рядом требований.
Согласие ощутить влияние взаимоотношений. Нам больно, мы страдаем от слышимого. Впуская, ощущая и реагируя на это, мы растём в отношениях.
Резонанс. Чувства, мысли, прошлый опыт собеседника взывают к нашим чувствам, мыслям и воспоминаниям, вовлекают в бессознательный диалог.
Соответствие уровню развития собеседника. Нельзя одинаково реагировать на собеседников с разным уровнем развития и разным прежним опытом, нужно встать с собеседником на одну доску и реагировать верно.
Приверженность благополучию собеседника. Без этого у нас возникает соблазн перетянуть внимание на себя, поддаться эмоциям, начать атаковать/ защищаться, удовлетворить свои потребности, в итоге прерывая отношения.
Профессионализм: знания, навыки, ценности, постоянный самоконтроль, надлежащее отношение к собеседнику, осознание своей (не)компетентности вплоть до готовности отправить клиента к более квалифицированному, чем мы в конкретной области коллеге. Окинув мысленным взором сказанное, без труда поймём: все названные качества являются нашими внутренними
Психотерапия, пишут соавторы, идёт в контексте отношений, они требуют контакта, а тот в свою очередь – полной вовлеченности терапевта, обычного человека со своими потребностями, недостатками и всем прочим, связанным с проживаемой им реальностью. Вовлеченность обладает рядом требований.
Согласие ощутить влияние взаимоотношений. Нам больно, мы страдаем от слышимого. Впуская, ощущая и реагируя на это, мы растём в отношениях.
Резонанс. Чувства, мысли, прошлый опыт собеседника взывают к нашим чувствам, мыслям и воспоминаниям, вовлекают в бессознательный диалог.
Соответствие уровню развития собеседника. Нельзя одинаково реагировать на собеседников с разным уровнем развития и разным прежним опытом, нужно встать с собеседником на одну доску и реагировать верно.
Приверженность благополучию собеседника. Без этого у нас возникает соблазн перетянуть внимание на себя, поддаться эмоциям, начать атаковать/ защищаться, удовлетворить свои потребности, в итоге прерывая отношения.
Профессионализм: знания, навыки, ценности, постоянный самоконтроль, надлежащее отношение к собеседнику, осознание своей (не)компетентности вплоть до готовности отправить клиента к более квалифицированному, чем мы в конкретной области коллеге. Окинув мысленным взором сказанное, без труда поймём: все названные качества являются нашими внутренними
Цели вхождения в контакт – признание и валидация
Соавторы считают внешними проявлениями вовлеченности признание, валидацию, нормализацию и присутствие. Природа их двойственна: они в то же время и цели. Требования вовлеченности в отношениях – готовность подвергнуться влиянию, резонанс с собеседником, соответствие уровню его развития, приверженность благополучию и профессионализм – внутренне готовят нас к контакту, а внешние проявления позволяют в него войти.
Признание начинается с настроенности на аффект, потребности, ритм и уровень развития собеседника. Оно сообщает, что мы принимаем его, какой он есть, верим в действительность его переживаний, осознаём его мысли, чувства и потребности, и что они имеют для нас большое значение.
Соавторы напоминают: потребности и чувства собеседника зачастую с детства долго и последовательно могли не признаваться контактёрами. Человек при этом словарь их выражения либо не выработал, либо потерял.
Мало признать чувства, желания или поведение собеседника. Валидация дополняет признание должной оценкой значимости опыта. Когда наш визави сам не уверен в значимости того, что он испытывает, она особенно важна.
Валидация нужна и нам, чтобы сохранить подлинную вовлеченность. Сопротивление собеседника естественно, оценивая по достоинству, что он сделал, мы уходим от нашего нетерпения, раздражения и разочарования
Соавторы считают внешними проявлениями вовлеченности признание, валидацию, нормализацию и присутствие. Природа их двойственна: они в то же время и цели. Требования вовлеченности в отношениях – готовность подвергнуться влиянию, резонанс с собеседником, соответствие уровню его развития, приверженность благополучию и профессионализм – внутренне готовят нас к контакту, а внешние проявления позволяют в него войти.
Признание начинается с настроенности на аффект, потребности, ритм и уровень развития собеседника. Оно сообщает, что мы принимаем его, какой он есть, верим в действительность его переживаний, осознаём его мысли, чувства и потребности, и что они имеют для нас большое значение.
Соавторы напоминают: потребности и чувства собеседника зачастую с детства долго и последовательно могли не признаваться контактёрами. Человек при этом словарь их выражения либо не выработал, либо потерял.
Мало признать чувства, желания или поведение собеседника. Валидация дополняет признание должной оценкой значимости опыта. Когда наш визави сам не уверен в значимости того, что он испытывает, она особенно важна.
Валидация нужна и нам, чтобы сохранить подлинную вовлеченность. Сопротивление собеседника естественно, оценивая по достоинству, что он сделал, мы уходим от нашего нетерпения, раздражения и разочарования
Цели вхождения в контакт – нормализация и присутствие
Ощущение, что с тобой что-то не так, далеко не лучшее. Нормализация – антидот к самоочерняющим убеждениям, помогающий собеседнику понять, что его поведение и внутренний опыт нормальны для людей и естественны в его жизненной ситуации, среде обитания и генетической наследственности. Часто нормализация просто предоставление соответствующей информации.
Нормализация помогает нам сохранить перспективу и не потеряться в проблемах собеседника. Взятые вместе признание, валидация и нормализация проистекают из наиболее значимого аспекта вовлеченности – присутствия.
Присутствие по мнению соавторов наиболее интуитивно и в силу этого с наибольшим трудом поддаётся определению. Войти в хороший контакт уже непросто, войти же в него в сочетании с профессиональными намерением и компетентностью – труднее во сто крат. По-простому, присутствие означает «просто быть с собеседником». В присутствии объединяются как добытая в ходе исследования информация, так и вся чувствительность настроенности.
У присутствия есть свои компоненты. Первый – это контакт, осознание внутренних и внешних событий. Соавторы уподобляют его челночному движению от происходящего внутри себя к происходящему с собеседником. Только нашей настроенности для контакта мало: общаясь, мы не должны устранять себя как личность, это ключевое требование присутствия
Ощущение, что с тобой что-то не так, далеко не лучшее. Нормализация – антидот к самоочерняющим убеждениям, помогающий собеседнику понять, что его поведение и внутренний опыт нормальны для людей и естественны в его жизненной ситуации, среде обитания и генетической наследственности. Часто нормализация просто предоставление соответствующей информации.
Нормализация помогает нам сохранить перспективу и не потеряться в проблемах собеседника. Взятые вместе признание, валидация и нормализация проистекают из наиболее значимого аспекта вовлеченности – присутствия.
Присутствие по мнению соавторов наиболее интуитивно и в силу этого с наибольшим трудом поддаётся определению. Войти в хороший контакт уже непросто, войти же в него в сочетании с профессиональными намерением и компетентностью – труднее во сто крат. По-простому, присутствие означает «просто быть с собеседником». В присутствии объединяются как добытая в ходе исследования информация, так и вся чувствительность настроенности.
У присутствия есть свои компоненты. Первый – это контакт, осознание внутренних и внешних событий. Соавторы уподобляют его челночному движению от происходящего внутри себя к происходящему с собеседником. Только нашей настроенности для контакта мало: общаясь, мы не должны устранять себя как личность, это ключевое требование присутствия
Присутствие – быть человечным, открытым, искренним и спонтанным
Мы не должны уподобляться нелюбимым ботам-автоответчикам. Наши история, потребности, чувствительность, ценности, знания и опыт позволяют реагировать по-человечески. Осознание собеседника вызывает ответное осознание и самое себя, растапливая лёд и создавая климат отношений.
Присутствие емлет в себе искренний интерес к внутреннему и внешнему миру собеседника и подлинное любопытство, что произойдёт в следующий момент. Притворный интерес никого не обманет, но вот контакт разрушит.
Основная цель исследования – рост осознания собеседника: понимая его лучше, мы получаем удовлетворение. Всё, что он говорит/делает, даёт новую пищу для любопытства и интереса, оживляющих в свою очередь обоих.
Третий компонент присутствия – открытость, демонстрация внутренних реакций, чувств и желаний, удовлетворения и разочарования. У открытости есть два важных требования – искренность и спонтанность. Её антитеза – скрытность – особо неприятна под маской «профессионализма». Кавычки в последнем слове призваны отделить его от истинного профессионализма, базирующегося на приверженности и интересе к благополучию собеседника.
Именно потому, что наши внутренние переживания надлежащим образом сосредоточены на собеседнике, мы можем быть самими собой, общаться с ним открыто и спонтанно, не прятаться и оставаться профессионалами
Мы не должны уподобляться нелюбимым ботам-автоответчикам. Наши история, потребности, чувствительность, ценности, знания и опыт позволяют реагировать по-человечески. Осознание собеседника вызывает ответное осознание и самое себя, растапливая лёд и создавая климат отношений.
Присутствие емлет в себе искренний интерес к внутреннему и внешнему миру собеседника и подлинное любопытство, что произойдёт в следующий момент. Притворный интерес никого не обманет, но вот контакт разрушит.
Основная цель исследования – рост осознания собеседника: понимая его лучше, мы получаем удовлетворение. Всё, что он говорит/делает, даёт новую пищу для любопытства и интереса, оживляющих в свою очередь обоих.
Третий компонент присутствия – открытость, демонстрация внутренних реакций, чувств и желаний, удовлетворения и разочарования. У открытости есть два важных требования – искренность и спонтанность. Её антитеза – скрытность – особо неприятна под маской «профессионализма». Кавычки в последнем слове призваны отделить его от истинного профессионализма, базирующегося на приверженности и интересе к благополучию собеседника.
Именно потому, что наши внутренние переживания надлежащим образом сосредоточены на собеседнике, мы можем быть самими собой, общаться с ним открыто и спонтанно, не прятаться и оставаться профессионалами
Присутствие – уязвимость, терпение, намерение и способности
Ещё один компонент присутствия – уязвимость. Выбрав открытость, мы неизбежно рискуем: собеседник может задеть, повлиять и изменить нас. Отношения – улица с двусторонним движением, предупреждают соавторы, доверие, к которому мы стремимся, чревато привнесением в отношения с собеседником свойственной человеку возможности ошибаться.
Очередной компонент – терпение и последовательность. Подлинное уважение к собеседнику, искренние усилия справиться с его уникальной ситуацией, в них нуждаются неизбежно. Ставка высока: когда они есть, нас начинают воспринимать как надёжных, стабильных и ответственных.
Следующий компонент присутствия – профессиональные намерение и способности. О профессионализме говорили уже несколько раз, намерения и способности повышают качество деловых взаимоотношений.
Намерение объясняет, почему мы здесь, в это время, в этом месте, в этом контакте. Мы могли бы оказаться коллегами, друзьями, а то и антогонистами. В деловой обстановке это не имеет значения. Цель присутствия – ради дела.
Профессиональные способности также влияют природу присутствия. Наши знания, видения, верования, представления и убеждения неотделимы от нас, они влияют на наш выбор: каким курсом следовать, какой реакцией поделиться, какие предложения высказать, а от каких лучше воздержаться
Ещё один компонент присутствия – уязвимость. Выбрав открытость, мы неизбежно рискуем: собеседник может задеть, повлиять и изменить нас. Отношения – улица с двусторонним движением, предупреждают соавторы, доверие, к которому мы стремимся, чревато привнесением в отношения с собеседником свойственной человеку возможности ошибаться.
Очередной компонент – терпение и последовательность. Подлинное уважение к собеседнику, искренние усилия справиться с его уникальной ситуацией, в них нуждаются неизбежно. Ставка высока: когда они есть, нас начинают воспринимать как надёжных, стабильных и ответственных.
Следующий компонент присутствия – профессиональные намерение и способности. О профессионализме говорили уже несколько раз, намерения и способности повышают качество деловых взаимоотношений.
Намерение объясняет, почему мы здесь, в это время, в этом месте, в этом контакте. Мы могли бы оказаться коллегами, друзьями, а то и антогонистами. В деловой обстановке это не имеет значения. Цель присутствия – ради дела.
Профессиональные способности также влияют природу присутствия. Наши знания, видения, верования, представления и убеждения неотделимы от нас, они влияют на наш выбор: каким курсом следовать, какой реакцией поделиться, какие предложения высказать, а от каких лучше воздержаться
Присутствие – заземленность и всё многообразие
Последний по очереди, но не по значимости, компонент. Соавторы выделяют аспект профессиональных намерений и способностей, достойный вынесения в отдельный компонент присутствия: заземленность. Нужно оставаться в психическом равновесии, воспринимая эмоции и переживания визави: не атаковать в ответ на его гнев, не унывать, сострадая его боли.
Наконец, мы можем описать всё многообразие присутствия. Оно собрало воедино добытую в ходе исследования информацию и чувствительность настроенности, оно вошло в контакт, двигаясь от себя к собеседнику и назад. Оно явило живость нашей личности, искренний интерес к внутреннему и внешнему миру собеседника и подлинное любопытство. Оно позволило сосредоточиться на собеседнике открыто, искренне и спонтанно. Оно показало как нашу собственную уязвимость, так и наши терпение и последовательность. Оно выявило наши профессиональные намерение и способности, проверило на зуб уравновешенность и заземленность.
Три требования К. Роджерса – подлинность, безусловное позитивное принятие и эмпатическое понимание – мы сочли необходимыми, но не достаточными и пришли к исследованию, настроенности и вовлеченности.
Последняя по цепочке привела нас к признанию, валидации, нормализации и присутствию. Оглянем пройденный путь и ответим, зачем мы им пошли
Последний по очереди, но не по значимости, компонент. Соавторы выделяют аспект профессиональных намерений и способностей, достойный вынесения в отдельный компонент присутствия: заземленность. Нужно оставаться в психическом равновесии, воспринимая эмоции и переживания визави: не атаковать в ответ на его гнев, не унывать, сострадая его боли.
Наконец, мы можем описать всё многообразие присутствия. Оно собрало воедино добытую в ходе исследования информацию и чувствительность настроенности, оно вошло в контакт, двигаясь от себя к собеседнику и назад. Оно явило живость нашей личности, искренний интерес к внутреннему и внешнему миру собеседника и подлинное любопытство. Оно позволило сосредоточиться на собеседнике открыто, искренне и спонтанно. Оно показало как нашу собственную уязвимость, так и наши терпение и последовательность. Оно выявило наши профессиональные намерение и способности, проверило на зуб уравновешенность и заземленность.
Три требования К. Роджерса – подлинность, безусловное позитивное принятие и эмпатическое понимание – мы сочли необходимыми, но не достаточными и пришли к исследованию, настроенности и вовлеченности.
Последняя по цепочке привела нас к признанию, валидации, нормализации и присутствию. Оглянем пройденный путь и ответим, зачем мы им пошли
Результаты – безопасность, рост осознания и инсайт
Что в понимании соавторов книги «За пределами эмпатии» Р.Эрскина, Дж.Морсунд и Р.Траутманн дают собеседникам исследование, настроенность и вовлеченность и зачем мы тщательно отстраиваем с ними отношения?
Если мы профессионально провели исследование, на ритм/знания/уровень развития и благополучие визави настроились, в процессы его вовлеклись, навыки и знания передали, можем рассчитывать на конкретные результаты.
Первый – безопасность. Собеседник, получив от нас поддержку в рамках деловых отношений, чувствует себя в безопасности. Он может ослабить свойственные ему оборонительные модели, расширив горизонт осознания. Знание его уязвимостей не обернётся против него: мы даём ему твердое обещание хранить конфиденциальность, заботиться о нём и обеспечить в итоге более высокий уровень защищенности, чем до нашего взаимодействия.
Второе – рост осознания. Это обязательный отличительный признак успешного взаимодействия. Осознание в этом контексте шире, чем просто понимание. Понимание – атрибут умственной деятельности, оно не изменяет собеседника внутренне, осознание же интенсифицирует ясность, являет, что визави всегда знал это, просто много времени ушло на уяснение. «Ага!».
Третье – инсайт, понимание, что анализ и прояснение – усилители, а не помеха осознанию, акцент на аффективном, эмоциональном переживании
Что в понимании соавторов книги «За пределами эмпатии» Р.Эрскина, Дж.Морсунд и Р.Траутманн дают собеседникам исследование, настроенность и вовлеченность и зачем мы тщательно отстраиваем с ними отношения?
Если мы профессионально провели исследование, на ритм/знания/уровень развития и благополучие визави настроились, в процессы его вовлеклись, навыки и знания передали, можем рассчитывать на конкретные результаты.
Первый – безопасность. Собеседник, получив от нас поддержку в рамках деловых отношений, чувствует себя в безопасности. Он может ослабить свойственные ему оборонительные модели, расширив горизонт осознания. Знание его уязвимостей не обернётся против него: мы даём ему твердое обещание хранить конфиденциальность, заботиться о нём и обеспечить в итоге более высокий уровень защищенности, чем до нашего взаимодействия.
Второе – рост осознания. Это обязательный отличительный признак успешного взаимодействия. Осознание в этом контексте шире, чем просто понимание. Понимание – атрибут умственной деятельности, оно не изменяет собеседника внутренне, осознание же интенсифицирует ясность, являет, что визави всегда знал это, просто много времени ушло на уяснение. «Ага!».
Третье – инсайт, понимание, что анализ и прояснение – усилители, а не помеха осознанию, акцент на аффективном, эмоциональном переживании
Результаты – закрепление и новая модель поведения
Именно аффект, переживание чувственное, добавляемое к осознанию, действию рациональному, закрепляет результат в обоих полушариях мозга нашего собеседника. Анализ и прояснение помещаются в контекст. Когда угроза восстановления старых паттернов возникнет снова, наш визави уже без нашего участия сможет вызвать их в памяти. Так закрепляется его опыт. А ситуации, способствующие проявлению старых паттернов, увы, не заставят себя ждать и придут к нему даже раньше, чем нам того хотелось бы.
Безопасность в сочетании с рациональным осознанием и эмоциональным принятием и закреплением открывают дорогу к последнему по очереди, но первому по значению результату: новой модели поведения. Достаточно легко узнать, появилась ли она: «значительные внутренние сдвиги редко происходят без какого-либо внешнего признака» – пишут наши соавторы.
Результаты в целом и изменившаяся модель поведения собеседника как их апофеоз крайне важны, но тему эмпатии полностью не исчерпывают.
Соавторы подробно рассматривают внутренние потребности нашего собеседника, ради которых он в свою очередь принял решение вступить с нами в отношения. Отсутствие внутренних потребностей делает их просто невозможными: «если ни мне от вас, ни вам от меня ничего не нужно, тогда мы просто не будем создавать взаимоотношения», – чеканят Соавторы
Именно аффект, переживание чувственное, добавляемое к осознанию, действию рациональному, закрепляет результат в обоих полушариях мозга нашего собеседника. Анализ и прояснение помещаются в контекст. Когда угроза восстановления старых паттернов возникнет снова, наш визави уже без нашего участия сможет вызвать их в памяти. Так закрепляется его опыт. А ситуации, способствующие проявлению старых паттернов, увы, не заставят себя ждать и придут к нему даже раньше, чем нам того хотелось бы.
Безопасность в сочетании с рациональным осознанием и эмоциональным принятием и закреплением открывают дорогу к последнему по очереди, но первому по значению результату: новой модели поведения. Достаточно легко узнать, появилась ли она: «значительные внутренние сдвиги редко происходят без какого-либо внешнего признака» – пишут наши соавторы.
Результаты в целом и изменившаяся модель поведения собеседника как их апофеоз крайне важны, но тему эмпатии полностью не исчерпывают.
Соавторы подробно рассматривают внутренние потребности нашего собеседника, ради которых он в свою очередь принял решение вступить с нами в отношения. Отсутствие внутренних потребностей делает их просто невозможными: «если ни мне от вас, ни вам от меня ничего не нужно, тогда мы просто не будем создавать взаимоотношения», – чеканят Соавторы
Восемь групп мотивирующих нас социальных потребностей, №№ 1–2
Р. Эрскин, Дж. Морсунд и Р. Траутманн в книге «За пределами эмпатии» выделяют восемь групп мотивирующих нас социальных потребностей:
1. Безопасность. 5. Самоопределение.
2. Признание ценности. 6. Влияние.
3. Принятие. 7. Инициатива от другой стороны.
4. Общность. 8. Выражение любви.
1. Безопасность. Соавторы прямо апеллируют к Маслоу: «В отношениях тоже необходимо выжить и быть в безопасности… Контакт сопряжен с риском. Позволить себе быть открытым, осознавать все свои чувства, мысли и воспоминания, и разделить эту открытость с другим человеком означает отказ от защиты и уязвимость. Первые осторожные шаги к отношениям обычно включают в себя проверку того, будет ли эта уязвимость уважаться и будет ли с другим человеком по-настоящему безопасно».
2. Признание ценности. «Потребность в том, чтобы тебя ценили, заботились о тебе и считали тебя достойным, является очевидной частью любых отношений… Но «признание ценности» как потребность в отношениях выходит за рамки обычной заботы. Это связано с тем, чтобы тебя поняли и признали ценность того, что было понято», – пишут соавторы.
И далее: «Признание ценности другого человека должно основываться на определенном понимании этого человека. Если вы даже не знаете, кто я, что делаю или что чувствую, чего будет стоить ваше признание моей ценности?»
Р. Эрскин, Дж. Морсунд и Р. Траутманн в книге «За пределами эмпатии» выделяют восемь групп мотивирующих нас социальных потребностей:
1. Безопасность. 5. Самоопределение.
2. Признание ценности. 6. Влияние.
3. Принятие. 7. Инициатива от другой стороны.
4. Общность. 8. Выражение любви.
1. Безопасность. Соавторы прямо апеллируют к Маслоу: «В отношениях тоже необходимо выжить и быть в безопасности… Контакт сопряжен с риском. Позволить себе быть открытым, осознавать все свои чувства, мысли и воспоминания, и разделить эту открытость с другим человеком означает отказ от защиты и уязвимость. Первые осторожные шаги к отношениям обычно включают в себя проверку того, будет ли эта уязвимость уважаться и будет ли с другим человеком по-настоящему безопасно».
2. Признание ценности. «Потребность в том, чтобы тебя ценили, заботились о тебе и считали тебя достойным, является очевидной частью любых отношений… Но «признание ценности» как потребность в отношениях выходит за рамки обычной заботы. Это связано с тем, чтобы тебя поняли и признали ценность того, что было понято», – пишут соавторы.
И далее: «Признание ценности другого человека должно основываться на определенном понимании этого человека. Если вы даже не знаете, кто я, что делаю или что чувствую, чего будет стоить ваше признание моей ценности?»
Восемь групп мотивирующих нас социальных потребностей №№ 3–4
Продолжим изложение мотивирующих нас социальных потребностей:
3. Принятие. Соавторы пишут: «Решающее значение имеют качества принимающего человека: необходимо принятие от сильного, стабильного и защищающего терапевта». Не будет преувеличением сказать, что все мы в неких ситуациях терапевты друг другу. Соавторы знают, что надо делать.
««Стабильный» и «надежный» – это характеристики, которые довольно хорошо говорят сами за себя: мы доступны, мы постоянно ориентируемся на клиента, и наше терапевтическое намерение не меняется. Мы соблюдаем договоренности и отвечаем на телефонные звонки. Мы можем выслушать клиента, не будучи расстроенными или ошеломленными. Нам можно доверять и на нас можно рассчитывать. Если мы делаем что-то неприятное для клиента, мы предупреждаем его об этом заранее. Если мы допускаем ошибку, мы признаём это и извиняемся. Мы здесь, и сегодня мы такие же люди, какими были вчера, и какими будем завтра». Ни убавить/прибавить.
4. Общность. «Потребность в общности является необходимостью быть с кем-то, кто побывал в нашей ситуации: кто понимает, что вы испытываете, потому что он или она испытал нечто подобное в реальной жизни или в воображении… Часть этой потребности возникает из естественного желания не объяснять все в полном объеме, быть понятым без слов. Если вы находитесь с людьми, которые разделяют ваш опыт, вам не нужно все рассказывать – они уже знают». (продолжим об общности в понедельник)
Продолжим изложение мотивирующих нас социальных потребностей:
3. Принятие. Соавторы пишут: «Решающее значение имеют качества принимающего человека: необходимо принятие от сильного, стабильного и защищающего терапевта». Не будет преувеличением сказать, что все мы в неких ситуациях терапевты друг другу. Соавторы знают, что надо делать.
««Стабильный» и «надежный» – это характеристики, которые довольно хорошо говорят сами за себя: мы доступны, мы постоянно ориентируемся на клиента, и наше терапевтическое намерение не меняется. Мы соблюдаем договоренности и отвечаем на телефонные звонки. Мы можем выслушать клиента, не будучи расстроенными или ошеломленными. Нам можно доверять и на нас можно рассчитывать. Если мы делаем что-то неприятное для клиента, мы предупреждаем его об этом заранее. Если мы допускаем ошибку, мы признаём это и извиняемся. Мы здесь, и сегодня мы такие же люди, какими были вчера, и какими будем завтра». Ни убавить/прибавить.
4. Общность. «Потребность в общности является необходимостью быть с кем-то, кто побывал в нашей ситуации: кто понимает, что вы испытываете, потому что он или она испытал нечто подобное в реальной жизни или в воображении… Часть этой потребности возникает из естественного желания не объяснять все в полном объеме, быть понятым без слов. Если вы находитесь с людьми, которые разделяют ваш опыт, вам не нужно все рассказывать – они уже знают». (продолжим об общности в понедельник)
Восемь групп мотивирующих нас социальных потребностей №№ 4–5
Продолжаем мотивирующие социальные потребности: общность.
Безусловно, общность не означает параллели в каждой мелочи. Глубинно испытать то же, пусть внешне и различное. Происходящее с собеседником воспринять чувственно, словом послать ему «сообщение «Я чувствовал тоже самое», «Я делал такие же вещи» или «Я боролся с такой же проблемой»». Перефразируя Великие Словам Джунглей: мы с тобой одних чувств – ты и я!
Вот главное: «После того, как потребность клиента в общности замечена, удовлетворить её, как правило, бывает несложно». Было бы желание.
5. Самоопределение. «Потребность в самоопределении в отношениях является необходимостью испытывать и выражать свою собственную уникальность и получать от другого человека признание и уважение этой уникальности. Это… зеркальное отражение потребности в общности, это необходимость быть другим, в отличие от необходимости быть похожим».
Общаясь с деловыми партнерами, мы нередко слышим от них, насколько уникальны их отрасль/регион/предприятие. Не будем лукавить, киваем при этом из вежливости, находя свои отрасль/регион/предприятия ровно такими же. Сейчас мы видим, что общность и самоопределение – диалектическая пара, одного не бывает без другого. Значит, в следующий раз будем не просто снисходительны, а внимательны к предлагаемым нам отличиям
Продолжаем мотивирующие социальные потребности: общность.
Безусловно, общность не означает параллели в каждой мелочи. Глубинно испытать то же, пусть внешне и различное. Происходящее с собеседником воспринять чувственно, словом послать ему «сообщение «Я чувствовал тоже самое», «Я делал такие же вещи» или «Я боролся с такой же проблемой»». Перефразируя Великие Словам Джунглей: мы с тобой одних чувств – ты и я!
Вот главное: «После того, как потребность клиента в общности замечена, удовлетворить её, как правило, бывает несложно». Было бы желание.
5. Самоопределение. «Потребность в самоопределении в отношениях является необходимостью испытывать и выражать свою собственную уникальность и получать от другого человека признание и уважение этой уникальности. Это… зеркальное отражение потребности в общности, это необходимость быть другим, в отличие от необходимости быть похожим».
Общаясь с деловыми партнерами, мы нередко слышим от них, насколько уникальны их отрасль/регион/предприятие. Не будем лукавить, киваем при этом из вежливости, находя свои отрасль/регион/предприятия ровно такими же. Сейчас мы видим, что общность и самоопределение – диалектическая пара, одного не бывает без другого. Значит, в следующий раз будем не просто снисходительны, а внимательны к предлагаемым нам отличиям
Восемь групп мотивирующих нас социальных потребностей №№ 5–6
Продолжая излагать самоопределение как мотивирующую социальную потребность, соавторы идут вглубь: «Неспособность удовлетворить отношенческую потребность в самоопределении часто ассоциируется (в данном контексте – соединяется – МН) с депрессией или агрессией. Люди, у которых нет разрешения (внутреннего или внешнего) определить себя как уникальных и ценных могут стать конкурентными и враждебными, а когда эти стратегии терпят неудачу, следующим шагом часто является изоляция и дальнейшее ограничение контакта». Запомним: ничто не ранит больше, чем доведенное любым способом сообщение «Да, ты просто такой же, как фсе!».
6. Влияние. Соавторы пишут: «Неотъемлемой частью любых значимых отношений является воздействие на другого человека... способность влиять на других людей каким-либо желательным образом, чтобы поменять их образ мышления, заставить их действовать по-другому или вызвать у них эмоциональную реакцию. И важно не только влиять на кого-то, но также иметь возможность видеть эффект этого влияния и знать, что с другим человеком что-то произошло в ответ на ваши действия».
На ум приходит известный фразеологизм «хоть кол на голове теши». Не здесь ли проявляется «момент «ага»», наблюдать который нас научили соавторы, а мы упомянули его ровно неделю назад в посте от 25 июня с. г.
Продолжая излагать самоопределение как мотивирующую социальную потребность, соавторы идут вглубь: «Неспособность удовлетворить отношенческую потребность в самоопределении часто ассоциируется (в данном контексте – соединяется – МН) с депрессией или агрессией. Люди, у которых нет разрешения (внутреннего или внешнего) определить себя как уникальных и ценных могут стать конкурентными и враждебными, а когда эти стратегии терпят неудачу, следующим шагом часто является изоляция и дальнейшее ограничение контакта». Запомним: ничто не ранит больше, чем доведенное любым способом сообщение «Да, ты просто такой же, как фсе!».
6. Влияние. Соавторы пишут: «Неотъемлемой частью любых значимых отношений является воздействие на другого человека... способность влиять на других людей каким-либо желательным образом, чтобы поменять их образ мышления, заставить их действовать по-другому или вызвать у них эмоциональную реакцию. И важно не только влиять на кого-то, но также иметь возможность видеть эффект этого влияния и знать, что с другим человеком что-то произошло в ответ на ваши действия».
На ум приходит известный фразеологизм «хоть кол на голове теши». Не здесь ли проявляется «момент «ага»», наблюдать который нас научили соавторы, а мы упомянули его ровно неделю назад в посте от 25 июня с. г.
Восемь групп мотивирующих нас социальных потребностей №№ 6–7
Продолжая излагать как мотивирующую социальную потребность влияние, соавторы зрят в корень: «Разрешить себе подвергнуться влиянию клиента означает, что мы должны быть готовы отпустить наше собственное понимание, изменить наш план лечения, признать, что мы были не правы.
Это означает, что мы должны быть достаточно уверены в себе, чтобы сомневаться в себе, и достаточно компетентны, чтобы делать ошибки и исправлять их. И, что ещё более трудно, мы должны быть готовы действительно подвергнуться влиянию и действительно измениться. Мы не можем защищать себя, спрятавшись за ширмой профессиональной неуязвимости». Окажемся ли мы в контакте храбрее психотерапевтов?!
7. Инициатива от другой стороны. Соавторы режут по живому: «Ещё одной потребностью в отношениях является потребность в том, чтобы другой человек инициировал взаимодействие. Любые отношения, в которых я всегда должен делать первый шаг, всегда должен первым проявлять инициативу, в конечном счете становятся неудовлетворительными, если не болезненными».
Может возникнуть отрицательная обратная связь: чья-то потребность в инициативе от другой стороны не удовлетворена, он решает, что так будет всегда и ведёт себя соответствующе. Удовлетворения ещё меньше, ситуация зацикливается, исправить её можно только прервав извне и переделав
Продолжая излагать как мотивирующую социальную потребность влияние, соавторы зрят в корень: «Разрешить себе подвергнуться влиянию клиента означает, что мы должны быть готовы отпустить наше собственное понимание, изменить наш план лечения, признать, что мы были не правы.
Это означает, что мы должны быть достаточно уверены в себе, чтобы сомневаться в себе, и достаточно компетентны, чтобы делать ошибки и исправлять их. И, что ещё более трудно, мы должны быть готовы действительно подвергнуться влиянию и действительно измениться. Мы не можем защищать себя, спрятавшись за ширмой профессиональной неуязвимости». Окажемся ли мы в контакте храбрее психотерапевтов?!
7. Инициатива от другой стороны. Соавторы режут по живому: «Ещё одной потребностью в отношениях является потребность в том, чтобы другой человек инициировал взаимодействие. Любые отношения, в которых я всегда должен делать первый шаг, всегда должен первым проявлять инициативу, в конечном счете становятся неудовлетворительными, если не болезненными».
Может возникнуть отрицательная обратная связь: чья-то потребность в инициативе от другой стороны не удовлетворена, он решает, что так будет всегда и ведёт себя соответствующе. Удовлетворения ещё меньше, ситуация зацикливается, исправить её можно только прервав извне и переделав
Восемь групп мотивирующих нас социальных потребностей № 8
Завершаем изложение мотивирующих нас социальных потребностей.
8. Выражение любви. Казалось бы, при чём здесь управленческий подход и любовь?! Однако, «в любых близких позитивных отношениях участники испытывают заботу, любовь, уважение и признательность друг к другу. Выражение этих чувств является одной из потребностей в отношениях: не делать этого означает вытеснить и отрицать внутренний опыт – так же, как отрицать или пытаться игнорировать любую другую потребность – и избегать самоопределения в отношениях». Не вытесняем и не отрицаем!
Впуская любовь в деловые отношения, важно быть к ней готовым: «Одна из причин, почему многие терапевты испытывают трудности, когда клиенты выражают свои положительные чувства, состоит в том, что мы не знаем, что сказать в ответ. Мы не совсем знаем, что делать с тем, что клиент нам говорит, и мы можем чувствовать себя неловко и неуклюже. Нас учили относиться к таким проявлениям с подозрением, и мы можем опасаться, что, поверив им и принимая их, мы поведем себя непрофессионально, и, вполне возможно, к тому же окажемся в глупом положении». Ну, что, узнаём себя?!
Мотивирующие социальные потребности явлены поврозь: безопасность, признание ценности, принятие, общность, самоопределение, влияние, инициатива от другой стороны и выражение любви. А если они вместе?
Завершаем изложение мотивирующих нас социальных потребностей.
8. Выражение любви. Казалось бы, при чём здесь управленческий подход и любовь?! Однако, «в любых близких позитивных отношениях участники испытывают заботу, любовь, уважение и признательность друг к другу. Выражение этих чувств является одной из потребностей в отношениях: не делать этого означает вытеснить и отрицать внутренний опыт – так же, как отрицать или пытаться игнорировать любую другую потребность – и избегать самоопределения в отношениях». Не вытесняем и не отрицаем!
Впуская любовь в деловые отношения, важно быть к ней готовым: «Одна из причин, почему многие терапевты испытывают трудности, когда клиенты выражают свои положительные чувства, состоит в том, что мы не знаем, что сказать в ответ. Мы не совсем знаем, что делать с тем, что клиент нам говорит, и мы можем чувствовать себя неловко и неуклюже. Нас учили относиться к таким проявлениям с подозрением, и мы можем опасаться, что, поверив им и принимая их, мы поведем себя непрофессионально, и, вполне возможно, к тому же окажемся в глупом положении». Ну, что, узнаём себя?!
Мотивирующие социальные потребности явлены поврозь: безопасность, признание ценности, принятие, общность, самоопределение, влияние, инициатива от другой стороны и выражение любви. А если они вместе?
Восемь групп мотивирующих нас социальных потребностей: апофеоз
Лучше, чем написали Р. Эрскин, Дж. Морсунд и Р. Траутманн в книге «За пределами эмпатии» не скажешь, посему: «Люди, которые слышали, как мы говорим об основных потребностях в отношениях, часто спрашивают о потребности быть любимым. Они говорят: «Потребность быть любимым, оцененным и получать заботу, несомненно, должна присутствовать в любых значимых отношениях. Почему её нет в списке потребностей в отношениях?»
Ответ прост: если восемь потребностей, которые мы обсуждали, последовательно удовлетворяются, с чувствительностью к тому, какая из них находится на переднем плане в любой конкретный момент времени, возникает общее ощущение, что тебя любят. Нет никакой причины называть эту потребность отдельно, потому что она является суммой потребностей, которые мы обсуждали. Получить удовлетворение своих потребностей в отношениях означает чувствовать себя любимым». Не больше и не меньше!
Вспомним описание любви в Первом послании к Коринфянам ап. Павла (1Кор. 13:4-8). Оно хрестоматийное и посвящено тому, как должен возгревать любовь христианин внутри себя. Соавторы учат, что сделать для другого.
В ушах звучит апофеоз из рок-оперы «Юнона и Авось»: «Аллилуйя любви, аллилуйя любви, аллилуйя!». На этой торжественной ноте закончим как рабочую неделю, так и четвёртую сотню постов канала! Но не любовь!
Лучше, чем написали Р. Эрскин, Дж. Морсунд и Р. Траутманн в книге «За пределами эмпатии» не скажешь, посему: «Люди, которые слышали, как мы говорим об основных потребностях в отношениях, часто спрашивают о потребности быть любимым. Они говорят: «Потребность быть любимым, оцененным и получать заботу, несомненно, должна присутствовать в любых значимых отношениях. Почему её нет в списке потребностей в отношениях?»
Ответ прост: если восемь потребностей, которые мы обсуждали, последовательно удовлетворяются, с чувствительностью к тому, какая из них находится на переднем плане в любой конкретный момент времени, возникает общее ощущение, что тебя любят. Нет никакой причины называть эту потребность отдельно, потому что она является суммой потребностей, которые мы обсуждали. Получить удовлетворение своих потребностей в отношениях означает чувствовать себя любимым». Не больше и не меньше!
Вспомним описание любви в Первом послании к Коринфянам ап. Павла (1Кор. 13:4-8). Оно хрестоматийное и посвящено тому, как должен возгревать любовь христианин внутри себя. Соавторы учат, что сделать для другого.
В ушах звучит апофеоз из рок-оперы «Юнона и Авось»: «Аллилуйя любви, аллилуйя любви, аллилуйя!». На этой торжественной ноте закончим как рабочую неделю, так и четвёртую сотню постов канала! Но не любовь!