Искусство аристократично по своей природе и естественно, оказывает избирательное воздействие на аудиторию. Ибо сам характер этого воздействия, даже в таких «коллективных» его разновидностях, как театр или кинематограф, связан с интимными переживаниями каждого, кто вступает в контакт с произведением искусства. Оно становится тем значительнее в опыте каждого человека, чем более потрясена его душа, охваченная этим переживанием.
Однако аристократическая природа искусства отнюдь не снимает вопроса ответственности художника перед своей аудиторией и, если хотите, шире: перед человеком вообще. Напротив. Наиболее полно осознавая свое время и мир, в котором он живет, художник становится голосом тех, кто не умеет осмыслить и выразить своего отношения к действительности. В этом смысле художник действительно является гласом народа. И потому он оказывается призванным служить своему таланту, а тем самым и своему народу.
В этой связи мне совершенно непонятна проблема так называемой «свободы» и «несвободы» художника. Художник несвободен всегда. Нет более несвободных людей, чем художники. Они скованы своим даром, своей предназначенностью — служения своему дару и тем самым народу.
А с другой стороны, художник совершенно свободен в возможности или реализовать свой талант возможно более полно, или продать свою душу за тридцать серебряников.
Я совершенно убежден, что ни один художник, осуществляя свою собственную духовную миссию, никогда не стал бы работать, если бы был уверен, что никто и никогда не ознакомится с его трудами. И в то же самое время, творя, художник должен как бы опустить занавес между собою и людьми, чтобы оградиться от суетных, мелочных, злободневных соображений. Ибо только полная искренность и честность, помноженные на осознание своей ответственности перед людьми, являются залогом того, что художник осуществит свою творческую судьбу.

• Запечатлëнное время

Андрей Тарковский

Проясню некоторые вещи. Я давно для себя осознал, что "искусство" в сцепке с конкретным исламским искусством все очень понимают по-разному.

Но можно выделить две явные позиции: а) жесткого таклида, когда даже запрещают писать хат разноцветными чернилами б) пофигизм, когда относятся ко всему искусству как к несуществующей, пустой вещи. Многие часто все оценивают либо в ч/б рамке, либо какой-то кучей постмодернистских рандомных симулякров.

Я же разделяю исламское (в т.ч. восточное) искусство от "мирового" (западного) искусства вообще. Потому что популярные и принятые концепции искусствоведения — это про западное искусство, работающее совершенно по иной логике, чем восточное, тем уже более исламское.

Исламское искусство я тоже делю на традиционное и локальное. При этом для меня важно кто создаёт его. Исламское — это про идеи (идеологии), людей и талант (именно в такой последовательности).

Главная, проблема возникает тогда, когда исламскую культуру начинают оценивать через локальщину, придумывать ей заумные концепты и приписывать сложные философские проблемы, которые изнутри выглядят глупо, так как всё это опись западной эстетики.

При этом же у многих случился надлом парадигмы, либо они просто выросли с этим как с данностью — что локальщина и есть современное, не современное, развитое и т.п. и т.д. исламское искусство, которое составляет сегодня суть исламской культуры. Если это и есть исламская культура, я пожалуй откажусь от такой культуры :)

Дискурс высоких искусств это проблема аристократии, которой у нас нету. Поэтому мы стали считать хорошим искусством всё.

При этом важно понимать, локальщина вполне имеет место быть в личностях, которые через неё могут представляться. Поэтому мне нравятся некоторые вещи из "современного исламского искусства", не из-за искусства, а из-за личностей, что стоят за этим (но всё равно при определённом перечне критериев, о которых писал выше).

На самом деле, это очень неочевидная для многих и сложная тема из-за большого контраста между востоком и западом и их подходами к эстетическим проблемам. Возможно, когда-нибудь я запишу большой подкаст на этот счёт.

Кстати, если классическую арабскую каллиграфию назвать чисто турецким национальным искусством, то это тоже будет локальщина.

Поэтому же некоторые так против называть хат «арабской каллиграфией», заменяя это «исламской каллиграфией».

Вообще у такого метода деления есть одна главная проблема – практически невозможно определить по-настоящему «традиционное», если, конечно, уже не быть заранее ангажированным.

Но такие проблемы нормальны для подобного хода размышлений.

«О Аллах, поистине, Ты Прощающий, Ты любишь прощать, так прости же меня!».

На самом деле, во многих вещах, где человеку приходится тратить годы на обучение или получение каких-то навыков — сложно бывает признать, что условные 10 лет его упорной работы были бестолковыми, и он всячески будет оправдывать себя и свою деятельность, позицию, взгляды, чтобы избегать тильта.

Многие искусства или их подвиды на этом часто держатся. На невозможности осознать, что ты всю жизнь занимался чепухой, но приписывал этому очень большую цену.

На эти уловки нашей психологии сложно не вестись. Хат меня как раз научил во многих деталях скрупулезному критическому мышлению. Мышление вообще может быть только критическим, это из основных его функций.