​​Намедни в нашем клубе урбанистов обсуждали культурную стратегию Гранд Рапидс. Всё время рассказываю про неё в своих мотивационных лекциях для малых городов. Это очень интересный и, на мой взгляд, образцовый кейс развития малой территории.

Сюжет довольно прост - жил да был городок Гранд Рапидс что в штате Миннесота. Горожане промышляли тем, что разворачивали бревна, чтобы они дальше плыли вниз по течению Миссисипи. Но леспромхоз в этом регионе начал хиреть, а городок погружаться в депрессию, поскольку терялся базовый процесс города. Горожанам всё труднее было отвечать на вопрос а ради чего они собственно тут живут.

Но тут с городом начала работать консалтинговая контора Metris Arts Consulting, которая в течении года проводила в Гранд Рапидс глубинные интервью, фокус-группы, опрос, проектные и стратегические сессии. Итогом этой работы стала культурная стратегия Гранд Рапидс.

Чем этот документ примечателен? Во-первых, он разработан в соучаствующем режиме, что само по себе ценно. Во-вторых, с помощью этого документа город радикально перепридумал себя. В-третьих, помимо больших стратегических целей документ содержит конкретные шаги, которые позволяют этих целей достигать.

Мой любимый пример работы культурной стратегии: вот в стратегии заложена ценность того, что в Гранд Рапидс минимизируется дистанция между художником и потребителем искусства. Ок, ценность серьёзная, но как её утвердить? Всё просто - звоним в спортзал, у них там стена пустая, пусть там теперь картины местных художников висят. Победа? Пусть малая, но да.

Вообще, в культурной стратегии очень важную роль играет план малых побед. Для упромысления каждой из заложенных в стратегии ценностей можно делать какие-то небольшие шаги, которые продвигают город в направлении его целей. Всегда есть что-то, что можно сделать прямо сейчас. И преуспеть в этом.

Так, например, родился фестиваль Неделя Искусства Гранд Рапидс. На этом фестивале весь город превращается в огромное выставочное пространство. Любой художник может демонстрировать своё искусство, картины, скульптуры, арт-объекты. Музыканты могут играть музыку, перформеры делать перфомансы и т.д. Единственное ограничение - на Неделе Искусства нельзя это самое искусство продавать. Благодаря такому изящному решению город движется к своей цели стать культурной столицей региона. Хотя этот фестиваль сделал Гранд Рапидс значимой точкой на карте мира искусства всех Соединённых штатов.

Гранд Рапидс - это пример того, как город может преодолеть депрессию, перепридумать себя и уверенно двигаться к новым целям, оставив прошлое в прошлом. Уверен, что многим малым территориям в России, да и по всему миру есть чему поучиться у Гранд Рапидс. Как минимум взять на вооружение принципы работы культурной стратегии и реализовывать их в своих целях. Не обязательно в сфере искусства, хотя можно и в ней.

#малыегорода #всякаяурбанистика #городскиестратегии

Помните, как в детстве с мамой или бабушкой ходили на местные рынки? Знакомые продавцы, разговоры в очереди, запах квашеной капусты и прочая романтика. Сейчас едва ли многие москвичи в деталях воспроизведут в памяти, какими были Даниловский или Усачёвский рынки до реконструкции. Бум обновления столичных базаров пришёлся на 2010-е годы: им удалось сохранить свой дух и стать не только местом покупок, но и уютными заведениями, где можно попробовать вкусную еду, посетить мастер-классы и просто насладиться атмосферой.

Эстафетная палочка теперь передаётся в Центральную Азию, где базары с тысячелетней историей вынуждены конкурировать с крупными торговыми сетями и электронной коммерцией. Отдельные объекты реконструируют, но если системно не продумывать их развитие, то базарам как явлению грозит исчезновение. А ведь это важный элемент городской жизни и культуры. Горожане находят здесь «своих» продавцов, а туристы получают возможность почувствовать подлинный дух города. Базары сохраняют культурные традиции, поддерживают социальные связи и сбалансированную экономику города — создают рабочие места и развивают конкуренцию.

К чему это я? Эксперты консалтингового бюро ATLAS изучили 147 базаров в Алматы (Казахстан), Ташкенте (Узбекистан), Душанбе (Таджикистан) и Бишкеке (Кыргызстан). И что интересно — поделились со всеми нами результатами своего исследовательского проекта.

Как базары помогают развивать города? Какие проблемы мешают их
собственному развитию? Как раскрыть их экономический и туристический потенциал?

Интересный атмосферный лонгрид. Почитайте!

Реклама. ООО "Атлас". ИНН 7704499533. LjN8KMWTw

Удивительный город Тюмень. Хожу по его улицам и складывается впечатление, что его построили вчера вокруг трёх исторических домиков. Никогда не видел такого нового на вид города.

На фото не передать, но в Шашлыкофф в Тюмени правильный гендерный баланс туалетов. На три женских один мужской. Мужчины справляют нужду реже и быстрее, чем женщины, поэтому им нужно меньше туалетной инфраструктуры. Будьте гендерно чувствительны как Тюмень!

Семинар городской антропологии Института этнологии и антропологии РАН возобновил свою работу. Очередные заседания снова проходят онлайн, и подключиться может любой желающий.

23 мая в 18:30 по Москве на семинаре состоится выступление Петра Иванова (@ukszh), урбаниста, соучредителя бюро исследований «Гражданская инженерия» по теме:

"Старшие: почему мужчины после сорока социально не активны?"

В декабре-январе по инициативе фонда «Добрый город Петербург» бюро исследований «Гражданская инженерия» проводило исследование в поисках ответов на следующие вопросы:

- Почему в социальных инициативах в основном участвуют женщины?

- Каковы взгляды мужчин на форматы досуга?

- Каково их отношение к знакомствам с женщинами?

- Что может сподвигнуть мужчин на социальную активность?

- Почему после 40 лет желательно иметь какой-то интерес кроме работы?

Ответы на эти и другие животрепещущие вопросы о немолодых мужчинах будут представлены в докладе.

Зарегистрироваться на семинар, чтобы послушать доклад, можно тут.

​У независимого издательства Ad Marginem вышла книга Лесли Керн “Феминистский город. Полевое руководство для горожанок”. Название как будто обещает нам пошаговую инструкцию по присваиванию себе городского пространства, но вместо этого книга представляет скорее сборник эссе, основанных на исследованиях самой Керн, подробно описывающих опыт женщины в городе. И что особенно важно, и Керн постоянно это подчеркивает – этот опыт может существенно отличаться в зависимости от социальной роли женщины. У матери/активистки/незамужней женщины/девушки в компании подруг взаимодействие с городом происходит по-разному, не говоря уже об отличиях класса/расы/гендера/ориентации или ограничений по здоровью.

Но есть то, что всех этих женщин объединяет – это страх. Женщины гораздо чаще подвергаются насилию от знакомых в частных пространствах, но боятся общественных. Этот парадокс так и прозвали – “парадокс женского страха”. Отчасти это полученный результат исследователей, задающих неправильные вопросы, отчасти Керн винит патриархальные институты, которым выгодно уделять больше внимания преступлениям, совершенным в городском пространстве, и замалчивать “частные”, тем самым способствуя перенаправлению приоритетов женщин вовне, в сторону дома.

Вообще, феминистский качественный анализ обнаруживает массу противоречий – женщины боятся открытых и замкнутых пространств, ночи и дня, скоплений людей и безлюдных мест, ходить пешком и ездить на общественном транспорте. Уже исследования провели и, кажется, что нашли решение – в хорошо просматриваемых пространствах женщины будут чувствовать себя лучше. Но опять что-то не так – расширение дорожек и улучшение освещения не смогли повысить чувство безопасности у женщин.

Что тогда делать градостроителям? Как спроектировать город безопасный и комфортный для женщин? Всю книгу находишься в предвкушении, что сейчас узнаешь ответ на этот вопрос, но... Поддавшись “гендерному мейнстримингу” и пытаясь найти какое-то универсальное решение, европейские и американские политики и проектировщики делали города порой еще более небезопасными для маргинализированных групп населения или укореняли существующие гендерные роли.

“Сглаживание острых углов посредством городского проектирования не меняет в корне сам патриархат”, - наверное, одно из важных умозаключений этой книги. К чему нас будет призывать Керн, так это к использованию итерсекционального подхода везде, где это возможно. Бороться нужно не только с антропогенной городской средой, но также с общественными, культурными и экономическими элементами. И при принятии любого решения наибольшее внимание нужно уделять тому, как оно повлияет на различных членов общества.

#викадеркач #womenpower #правонагород

​​На днях был в Тюмени на интенсиве от программы по концептуальной урбанистике. Было очень интересно познакомиться с новыми коллегами и повидать старых. Но помимо сантиментов, понял очень важную вещь. Дело в том, что в России нет никакой единой урбанистики. Есть некоторое количество разных урбанистик, которые говорят на разных языках.

Например в Тюмени коллеги в основном пришли в урбанистику из истории. Через посредство социальной антропологии. Вот такой вот интересный крюк. И это характерная особенность именно тюменской урбанистики, обеспечивающая ей особый теоретический задор. Скажем, урбанистика Высшей школы урбанистики таким не может похвастаться, она более прагматичная и заземленная в цифре. И урбанистика РАНХиГС тоже по-другому устроена. Про ИТМО вообще молчу.

Вот уже четыре урбанистики насчиталось. А их ведь еще больше. Есть урбанистика конкурса малых городов. Там свой язык и своя прагматика. Вообще, язык это определяющее для выделения урбанистик. Те же коллеги из Тюмени не так склонны разбрасываться словом "идентичность", как коллеги по конкурсу. И я даже согласен с коллегами из Тюмени, что идентичность это довольно неоднозначный концепт. Но работая по конкурсным заявкам я все равно им оперирую. Потому как это другая урбанистика.

Вообще, вся эта тема ждёт своего исследователя. Я конечно в этом посте набросал предварительный состав программы исследования, но сам не буду его делать. Пусть найдется кто-нибудь, кто в жанре science and technology studies разберёт все наши сходства и различия. Будет круто.

#всякаяурбанистика #тюмгу #социологиягорода

Сегодня предлагаю обратить внимание на канал Mid-Century Modern, который посвящен изучению феномена модернизма середины ХХ века. На канале рассказывается про особенности архитектуры и дизайна той эпохи, интерьерах и фантазийных концептах. Примечательно, что канал ведётся на двух языках - английском и русском. Присоединяйтесь к каналу и изучайте модернизм вместе с автором!

Помните я буквально на днях писал о том, что для описания этих наших урбанистик нужны специалисты по STS - science and technology studies? Так вот, они есть и на них даже можно подписаться, хотя пока их внимание в основном касается городских технологий, а не городских технологов.

Илья Смирнов – наш коллега из проекта Versia – рассказывает о том, как социальные науки концептуализируют смешение культурного и технологического в разных точках городского пространства.

На канале уже вышли тексты о возникновении социотехнических проблем; о способах не контактировать с людьми в публичных пространствах; о проблемах маршруток и такси-агрегаторов с точки зрения акторно-сетевой теории и UX-исследований; переводы о незаметных инфраструктурных ритмах, задающих темп социальной жизни; а также обзоры классических городских исследований в социальных науках.

Переходите на Версию и читайте материалы по социальным исследованиям науки и технологий, философии постгуманизма и антропологии!

​​На заре своей урбанистической деятельности я грезил тотальными выборками из советской заводской социологии. С самого начала меня смущало то, что в городских исследованиях выборочный подход как будто бы неуместен. На территории, в особенности небольшой, есть аудитория общественного пространства. Двора там, парка, сквера. И шанс того, что эта аудитория не похожа по социально-демографическим параметрам на всероссийскую или даже общегородскую весьма велик. А на районном уровне мы не знаем параметров, тем более на уровне вернакулярного района.

Поэтому все наши спекуляции о структуре выборки обречены на провал. Мы знаем в лучшем случае только размер генеральной совокупности. И даже подход к выборке, когда мы её делаем псевдослучайной, типа там опрашиваем каждого десятого встречного - мне видится от лукавого. Это бы работало, если бы мы представляли себе районное сообщество как относительно гомогенное по параметрам отношения к среде. Но это ведь вовсе не так. Шанс того, что у девятого и десятого встречного слишком разные поведенческие паттерны в среде настолько велик, что уравнивать их было бы неправильно.

Можно конечно подумывать о квотной выборке, дескать давайте мы возьмем 10 пенсионеров, 10 мам с колясками, 10 работающих мужчин средних лет и так далее. Но у этого тоже есть изъян - мы скорее всего ошибёмся относительно поведенческих паттернов. В каждом конкретном случае, каждого конкретного парка, двора, сквера есть свои сценарии пользования пространством и мы скорее всего ошибёмся в репрезентации этих сценариев. В общем, кажется что такое решение нам тоже не подходит.

И тут, думал я, нам на помощь приходит тотальная выборка. Давайте просто напросто опросим всю генеральную совокупность. Делов-то. Особенно если генеральная совокупность у нас выражается в счётном количестве людей. Скажем, 2500 человек вполне реально опросить для того, чтобы спроектировать двор.

Стоит ли говорить, что практика показала мою глубокую неправоту. Уровень ответов на попытки опросить людей в поквартирном или уличном опросе крайне невелик. По тысяче причин люди отказываются от анкетирования. И в результате дай бог 10% соглашаются принять участие в опросе. Что представляют эти 10% решительно непонятно. Видимо совокупность людей, готовых отвечать на вопросы урбанистов.

Поэтому я в изрядной степени разочаровался как в идее тотальной выборки, так и в идее массовых опросов при проектировании. Теперь я считаю, что гораздо лучше проводить мини-опросы со 100-150 респондентами, чтобы ловить большие тренды, а всю детализацию оставлять на откуп качественным методам. Но это уже другая история.

#социологиягорода #всякаяурбанистика #гражданскаяинженерия

​​Названия улиц в Тюмени и России таит много смыслов. У нас есть много улиц в честь исторических личностей, но знали ли вы, что 3500 улиц страны посвящены названиям животных? Есть даже Леопардовая набережная, проезд Ёжиков, улица Трудовая Пчела.

Все интересные «животные» улицы нашли аналитики Яндекс Карт, они создали целое исследование по милому неймингу российских мест: посчитали, сколько кошачьих и собачьих улиц, и правда ли, что муха заметнее слона. Читать.

​​Мы с коллегами очень любим метод, описанный антропологом Маргарет Кузенбах в статье Street phenomenology: The go-along as ethnographic research tool в 2003 году. Как-то так получилось, что в русскоязычной среде его постоянно называют walk along. Или, что ближе к истине, прогулочное интервью.

Собственно, это как обычное глубинное интервью, только интервьюер с информантом совершают совместную прогулку по пространству и разделяют общий опыт его использования. В этом плане, конечно, хорошо если пространство позволяет совершать эту прогулку. Совсем дикие и заросшие места для этого не очень подходят, как и места, которые и местами-то не являются.

Всё потому, что во время нахождения в пространстве и его использования совершенно по-другому работает то, как мы описываем пространства. Одно дело описывать их по памяти - тогда мы погружаемся в мир отфильтрованный спецификой человеческого запоминания. В норме человек не помнит всех деталей и рассуждает в основном о каких-то доминантах. Визуальных, смысловых, возможно связанных с какими-то историями. А вот когда он находится в пространстве, то он вместе с интервьюером может обратить внимание на более мелкие детали. Или интервьюер может обратить внимание информанта на более мелкие детали.

Отдельно в урбанистических прогулочных интервью важно то, что мы работаем с уймой предметов, которые имеют специализированные названия, которые человек совершенно не обязан иметь в активном лексиконе. И очень удобно, когда человек не зная названия тем не менее может сказать "А вот посмотрите, вот эта хреновина не знаю как называется не там стоит".

Но есть с нашей любовью к прогулочным интервью один нюанс, связанный с конкурсом малых городов и исторических поселений. Обычно для разработки конкурсной заявки социокультурное исследование проводится зимой. А зимой есть две проблемы - во-первых холодно (особенно где-нибудь в Сибири или на Дальнем Востоке), а во-вторых значительная часть объектов, проблем и деталей скрыты под снегом.

Конечно же, порассуждать про зимние сценарии тоже важно, тем более что сейчас идёт тренд на размышление о наполнении общественных пространств зимой. И даже на осторожное внедрение новых зимних сценариев. Но пока основное использование общественных пространств всё-таки скорее летнее, поэтому прогулочные интервью обладают ограниченной прагматикой.

Ну да ничего, малые города как-то сдали. Зато скоро лето, а значит самое время для прогулочных интервью в предпроектных исследованиях!

#малыегорода #социологиягорода #антропологиягорода #методыисследований

​Что-то не фонтан

Любой, кто работает над созданием пространств в формате соучастия, часто слышит запрос на появление фонтана. Горожане очень хотят фонтаны, особенно в малых городах. Но проектировщики понимают, что это недешевое удовольствие, которое потом бременем ляжет на местный бюджет и велик риск, что фонтан быстро перестанет работать. Что делать?

На мой взгляд, сложности у проектировщиков возникают потому, что они слишком буквально воспринимают тот или иной запрос, который выражен через конкретный объект. Люди называют объекты, значит их и надо воплощать. Но в действительности за фонтаном стоит некий набор потребностей, который людьми просто не проговаривается, а ведь это самое главное. Вот чем может быть фонтан в жизни человека?

⛲️ ярким впечатлением из другого города, образом из значимого воспоминания;
⛲️ возможностью любоваться на что-то движущееся, залипательное;
⛲️ ощущением прохлады в жаркий день;
⛲️ прекрасным объектом, с которым можно фотографироваться;
⛲️ символом большого, успешного, важного или богатого города;
⛲️ возможностью контакта с водой;
⛲️ развлечением и т.д.

Если понимать, какие реальные потребности прячутся за названным фонтаном, то можно предлагать альтернативы в благоустройстве, которые удовлетворяют потребности и не стоят половину всего бюджета пространства.

Осталось только научиться проговаривать и видеть эти потребности. Тогда даже фонтаны будут отвечать желанию людей трогать воду.

​Туалетная тема по-прежнему является частично табуированной. Возможно, по этой причине мы не думаем об уборных, когда представляем себе общественное пространство, хотя потребность в них и доступ к ним являются важным и глубоко гендерированным вопросом. Почему это так?

Во-первых, сама по себе низкая доступность общественных туалетов является проблемой. (Мы уже писали, чем это оборачивается для женщин в Индии). Для предоставления этих пространств города зачастую полагаются на частные учреждения – супермаркеты, кафе и торговые центры. Чаще всего в них чисто и есть все необходимое, вплоть до пеленальных комнат, однако доступ к ним ограничен охраной, платным входом или кодовым замком. Маргинализованным группам населения могут попросту отказать в просьбе воспользоваться уборной из-за несоответствия внешнего вида или невозможности приобрести что-либо.

Однако даже наличие общественных туалетов не всегда решает проблему. Например, в Японии обеспеченность общественными уборными одна из самых высоких, но до недавнего времени ими пользовались меньше одного процента горожан, поскольку считали их небезопасными. Тогда местные власти в Токио придумали Tokyo Toilet Project, в рамках которого стали создавать туалеты, привлекающие своей архитектурой.

Окей, построили эстетичные туалеты, но тут мы сталкиваемся с очередями в женский туалет. Во-первых, потому что у женских туалетов пропускная способность ниже мужских (из-за равно отведенной под туалеты площади последние выигрывают, поскольку в них помещаются и писсуары, и кабинки). Во-вторых, из-за анатомических особенностей женщины ходят в туалет чаще и им требуется на это в 2,3 раза больше времени, чтобы полностью снять с себя одежду и/или заменить средства для менструации. Кроме того, женщины чаще мужчин ходят в туалет с детьми или сопровождают инвалидов и пожилых родственников.

Проблема решится, если просто увеличить количество женских туалетов? Нет. Маркируя уборные по гендерному признаку, мы рискуем подвергнуть опасности всех, кто не придерживается строгих гендерных норм, а также транс-персон, которые каждый день испытывают стресс при реализации своей естественной потребности и боятся подвергнуться харассменту и агрессии. Кроме того, некоторым транс-мужчинам тоже нужны специфические средства и удобства во время менструации.

Может быть, тогда все общественные туалеты сделать гендерно-нейтральными? Но тогда проблемы возникнут у горожан с религиозными ограничениями. Например, в случае необходимости мусульманки не смогут снять с себя одежду, поскольку не могут показывать свое тело и волосы, а иногда и лицо при посторонних мужчинах. Этот вопрос можно было бы решить, сделав все туалеты индивидуальными, но это очень затратно и неэффективно, и мы опять вернемся к длинным очередям, что нехорошо для людей с ограниченными возможностями здоровья.

Иначе говоря, единой таблетки нет, кроме как соблюдать баланс между всеми этими решениями, поскольку уборные нужны всем независимо от класса, гендера, религии и возможностей здоровья.

#викадеркач #womenpower #правонагород

​​Один из незаслуженно редко использующихся методов в предпроектных исследованиях это наблюдение. Оно получается либо предельно суженным и формализованным, например в виде подсчёта пешеходов с помощью канцелярского счётчика, либо наоборот слишком эфемерным в виде ижеполагающегося субъективного опыта социального антрополога. А на самом-то деле всё может быть гораздо интереснее. Впрочем, сценарий "гораздо интереснее" мы с коллегами пока реализовывали лишь однажды - в 2016 году в Калининграде.

Бюро Apparat попросило нас сделать недорогое и изящное исследование большой территории Проспекта Мира - от центральной площади почти до кладбища. На мощный качественно-количественный блок с опросами и интервью денег не было, поэтому мы решили импровизировать. Вместе с антропологом Марией Ермоловой мы разработали дизайн исследования, построенный полностью на наблюдении. Но зато каком!

Идея была такая - мы рекрутируем за небольшую плату в смену молодёжь из университета и молодежных организаций. Так, чтобы на каждую смену у нас было по шесть человек. Почему шесть? А потому, что мы поделили проектируемую территорию на три участка, соответственно с учётом левой и правой стороны улицы - шесть зон наблюдения. Каждая смена длится 5 часов 20 минут. Еще 40 минут идут на написание отчёта по смене. В день - три смены. Всего за неделю наблюдений было реализовано 105 человеко/смен.

Отчёты наши полевые наблюдатели представляли в свободной форме, главное чтобы они фиксировали время и локализацию наблюдаемого. Наблюдать нужно было:

1. Качества пространства, включая звуки, запахи, визуально доминирующие объекты, скопления объектов.
2. Людей. Кто это, чем они выделяются, какие эмоции вызывают.
3. Взаимодействие людей и пространства, как люди пользуются объектами, как реагируют на разные раздражители.
4. Конфликты. Что вызывает беспокойство во взаимодействии людей и пространства, что вызывает стресс, что может потенциально привести к несчастному случаю.

Также предлагалось фиксировать всё, что вызывает у полевого наблюдателя интерес или удивление. Что бы то ни было.

Потом мы с коллегами получив 105 протоколов откартографировали все события, указанные в них и получили весьма полную и насыщенную карту летнего Амалиенау и окрестностей. Она хорошо подсказывала куда стоит обратить внимание проектировщикам, где какие конфликты нужно разрешать, какие дефициты восполнять. В общем, я доволен этой работой и с удовольствием бы провернул что-то похожее еще где-нибудь.

Но пока не заказывают. Уж больно отличается от привычного инструментария с глубинками, фокусами и опросами.

#методыисследований #социологиягорода #антропологиягорода

Читатели спрашивали куда исчезла статья Матасова "ЗЕЛЁНЫЕ ПРОСТРАН­­СТВА МОСКВЫ И COVID-19" из журнала Экоурбанист. Так вот отвечаем, что после временно отсутствия материал снова в доступе: https://ecourbanist.ru/ecology-health/zelyonye-prostranstva-moskvy-i-covid-19/