Откуда я беру статьи, чтобы про них тут рассказывать? Всё очень просто - есть рейтинг журналов по городским исследованиям - Journal Rankings on Urban Studies. Там общим списком собраны журналы, которые тематически захватывают всякую урбанистику. Как правило это подразделы социальных наук - собственно подраздел "городские исследования" (urban studies), а также подраздел "география, планирование и девелопмент". При этом большинство журналов имеют дополнительную специализацию, например регулирование в сфере экологии, или экономику и транспорт, или криминалистику.
Как следует из названия - журналы здесь отранжированы по своей авторитетности в научном мире. Сколько на журнал ссылаются, на сколько из опубликованных статей есть ссылки в других научных работах и т.д. На страничке каждого журнала есть ссылка на его сайт, где можно либо найти статьи в открытом доступе, либо узнать DOI статей и дальше воспользоваться Sci-Hub для того, чтобы получить доступ к pdf версиям. Подавляющее большинство авторитетных научных журналов издаётся на английском языке, но среди менее авторитетных можно встретить и журналы на национальных языках, например, испанском или польском. Всего здесь 230 журналов.
Из русскоязычных журналов в рейтинге представлен только "Проект Байкал". Что многое говорит об авторитетности нашей научной мысли о городах в международном научном сообществе. Польских журналов для сравнения - целых восемь. Преобладают журналы из Европы и Северной Америки. Самые авторитетные журналы издаются в США и Великобритании. Это тоже показательно - городские исследования это во многом англосаксонский раздел науки. И это нужно держать в голове, когда мы рассуждаем о городах в других регионах.
В общем, кругом интересная штука этот Journal Rankings of Urban Studies. Категорически рекомендую к изучению и использованию.
#урбанизмнапочитать #городскиеисследования #урбанизмкаксмыслжизни
Как следует из названия - журналы здесь отранжированы по своей авторитетности в научном мире. Сколько на журнал ссылаются, на сколько из опубликованных статей есть ссылки в других научных работах и т.д. На страничке каждого журнала есть ссылка на его сайт, где можно либо найти статьи в открытом доступе, либо узнать DOI статей и дальше воспользоваться Sci-Hub для того, чтобы получить доступ к pdf версиям. Подавляющее большинство авторитетных научных журналов издаётся на английском языке, но среди менее авторитетных можно встретить и журналы на национальных языках, например, испанском или польском. Всего здесь 230 журналов.
Из русскоязычных журналов в рейтинге представлен только "Проект Байкал". Что многое говорит об авторитетности нашей научной мысли о городах в международном научном сообществе. Польских журналов для сравнения - целых восемь. Преобладают журналы из Европы и Северной Америки. Самые авторитетные журналы издаются в США и Великобритании. Это тоже показательно - городские исследования это во многом англосаксонский раздел науки. И это нужно держать в голове, когда мы рассуждаем о городах в других регионах.
В общем, кругом интересная штука этот Journal Rankings of Urban Studies. Категорически рекомендую к изучению и использованию.
#урбанизмнапочитать #городскиеисследования #урбанизмкаксмыслжизни
А вот почитайте статью Елены Верещагиной про то, как соучаствующее проектирование добралось до московских дворов и чем это всё закончилось
#урбанизмнапочитать
https://re.vedomosti.ru/urban/articles/2022/06/24/928326-udalos-li-moskve-uchitivat-mnenie-moskvichei-pri-blagoustroistve?fbclid=IwAR3DsozuDVm33VtyV1UPDr6AWJDZZ-3S4GTpUsVJGYa33Skq76ndtLUroWk
#урбанизмнапочитать
https://re.vedomosti.ru/urban/articles/2022/06/24/928326-udalos-li-moskve-uchitivat-mnenie-moskvichei-pri-blagoustroistve?fbclid=IwAR3DsozuDVm33VtyV1UPDr6AWJDZZ-3S4GTpUsVJGYa33Skq76ndtLUroWk
Ведомости
Удалось ли Москве учитывать мнение москвичей при благоустройстве
И каким получается проект, если в нем участвуют жители
Намедни писал, что основной язык урбанистики это английский а основные журналы англосаксонские (Великобритания и США). Это, в свою очередь, накладывает свои особенности на то, а как собственно изучаются города по всему миру. Чтобы опубликоваться в хорошем британском журнале по урбанистике нужно говорить на определённом языке, который понятен редакторам и рецензентам этого журнала. При этом речь не об английском языке, понятно что нужно писать на английском. Речь о теоретическом языке, который сложился в ходе изучения городов Глобального Севера с сильным смещением в сторону английских и американских городов.
Этот теоретический язык закладывает специфическую проблематику городского развития, которая вроде как является универсальной для всех городов. Только вот конвенция об универсальности этой проблематики сложилась опять же на материале городов Глобального Севера. Есть ли джентрификация в Китае? Не факт, её там не изучали, а если и есть статьи об этом, то не факт, что это не натягивание совы на глобус ради публикации в приличном журнале, а на деле речь идёт о каком-то специфическом для Китая феномене, который отличается от джентрификации так же, как китайская кухня от английской.
В 2020 году в журнале City&Community вышел специальный выпуск посвященный этой проблеме. Открывается он приветственным словом редакторов Марко Гарридо, Зуфей Рен и Лизы Вайнштайн Toward a Global Urban Sociology: Keywords. Основной посыл авторов в том, что если внимательно посмотреть на карту мира, то мы обнаружим, что на Глобальном Севере живет в разы меньше людей, чем на Глобальном Юге. При этом таки да, городского населения. Горожан Глобального Юга всё еще в разы больше, чем горожан Глобального Севера. И городов заметно больше. Но нет, мы всё равно говорим о городах на языке Глобального Севера и в этом заключается определённая хрень.
Чтобы разобраться с этой хренью авторы предлагают разобраться с ключевыми словами. И для этого они собрали в рамках своего спецвыпуска статьи, которые исследуют непростую судьбу краеугольных для урбанистики Глобального Севера понятий. А именно - джентрификации, сегрегации, субурбии, насилия и жилищного риска.
В двух словах всё не пересказать, поэтому ближайшие дни буду делать обзоры на все пять статей этого выпуска.
#социологиягорода #глобальныймир #всякаяурбанистика #собственнаялогикагородов
Этот теоретический язык закладывает специфическую проблематику городского развития, которая вроде как является универсальной для всех городов. Только вот конвенция об универсальности этой проблематики сложилась опять же на материале городов Глобального Севера. Есть ли джентрификация в Китае? Не факт, её там не изучали, а если и есть статьи об этом, то не факт, что это не натягивание совы на глобус ради публикации в приличном журнале, а на деле речь идёт о каком-то специфическом для Китая феномене, который отличается от джентрификации так же, как китайская кухня от английской.
В 2020 году в журнале City&Community вышел специальный выпуск посвященный этой проблеме. Открывается он приветственным словом редакторов Марко Гарридо, Зуфей Рен и Лизы Вайнштайн Toward a Global Urban Sociology: Keywords. Основной посыл авторов в том, что если внимательно посмотреть на карту мира, то мы обнаружим, что на Глобальном Севере живет в разы меньше людей, чем на Глобальном Юге. При этом таки да, городского населения. Горожан Глобального Юга всё еще в разы больше, чем горожан Глобального Севера. И городов заметно больше. Но нет, мы всё равно говорим о городах на языке Глобального Севера и в этом заключается определённая хрень.
Чтобы разобраться с этой хренью авторы предлагают разобраться с ключевыми словами. И для этого они собрали в рамках своего спецвыпуска статьи, которые исследуют непростую судьбу краеугольных для урбанистики Глобального Севера понятий. А именно - джентрификации, сегрегации, субурбии, насилия и жилищного риска.
В двух словах всё не пересказать, поэтому ближайшие дни буду делать обзоры на все пять статей этого выпуска.
#социологиягорода #глобальныймир #всякаяурбанистика #собственнаялогикагородов
Продолжаем изучать выпуск City&Community "Keywords". Сегодня в фокусе внимания статья Мелиссы М. Валле Globalizing the Sociology of Gentrification, в которой она разбирает понятие джентрификации в применении в Глобальному Югу. Валее пишет о том, что в фокусе исследований джентрификации на Глобальном Севере как правило находятся социальные и экономические процессы, которые являются либо причинами либо последствиями джентрификации. Внимание сосредоточено на том, как происходит замещение населения на джентрифицируемых территориях, как действуют девелоперы, как джентрификация сказывается на экономике города.
Это всё очень интересно, но есть своя специфика. В какой-то момент джентрификация превратилась из аналитического концепта в проектный инструмент. И в виде проектного инструмента пошла на экспорт. Все мы знаем, что нужно короче взять художников, поселить их на старом заброшенном заводе, проводить фестивали ... PROFIT! Примерно в таком виде джентрификация пришла на Глобальный Юг.
При этом, если мы говорим о джентрификации максимально широко, как о процессе замещения на территории одной социально-экономической группы другой в ходе трансформации физического капитала территории, то оказывается, что Флакон и прочие Винзаводы тут вообще не при чём. Оказывается, что в таком определении на Глобальном Юге таки существует джентрификация. Но есть нюансы.
Первый нюанс заключается в том, что политэкономия городов Глобального Юга заметно отличается от городов Глобального Севера. Например, широко популярно такое явление как трущобы, может отсутствовать ржавый пояс. Да что там, может отсутствовать средний класс в европейском понимании этого слова. Например, сплошь и рядом встречается "буржуазия", не имеющая своей недвижимости. И наоборот, низший класс щедро наделённый собственной недвижимостью.
Второй нюанс заключается в том, что ключевым драйвером джентрификации на Глобальном Юге зачастую оказывается вовсе не бизнес, что нам с бизнеса. А, конечно же, государство. Российская программа реновации - отличный тому пример. Государство принимает решения о перемещении людей в городе, о замене одной социальной группы на другую. Регулирует жилищное поведение социальных групп, как например в Китае. В общем, джентрификация по своей сути происходит, но это вовсе не неолиберальный бизнес-процесс. У нас своя атмосфера.
Короче говоря, в расширительной трактовке понятие джентрификации вполне можно применять к анализу процессов на Глобальном Юге, но нужно только помнить, что не всё то джентрификация, что выглядит как джентрификация и не всё то не джентрификация, что не выглядит как джентрификация.
#джентрификация #глобальныймир #всякаяурбанистика
Это всё очень интересно, но есть своя специфика. В какой-то момент джентрификация превратилась из аналитического концепта в проектный инструмент. И в виде проектного инструмента пошла на экспорт. Все мы знаем, что нужно короче взять художников, поселить их на старом заброшенном заводе, проводить фестивали ... PROFIT! Примерно в таком виде джентрификация пришла на Глобальный Юг.
При этом, если мы говорим о джентрификации максимально широко, как о процессе замещения на территории одной социально-экономической группы другой в ходе трансформации физического капитала территории, то оказывается, что Флакон и прочие Винзаводы тут вообще не при чём. Оказывается, что в таком определении на Глобальном Юге таки существует джентрификация. Но есть нюансы.
Первый нюанс заключается в том, что политэкономия городов Глобального Юга заметно отличается от городов Глобального Севера. Например, широко популярно такое явление как трущобы, может отсутствовать ржавый пояс. Да что там, может отсутствовать средний класс в европейском понимании этого слова. Например, сплошь и рядом встречается "буржуазия", не имеющая своей недвижимости. И наоборот, низший класс щедро наделённый собственной недвижимостью.
Второй нюанс заключается в том, что ключевым драйвером джентрификации на Глобальном Юге зачастую оказывается вовсе не бизнес, что нам с бизнеса. А, конечно же, государство. Российская программа реновации - отличный тому пример. Государство принимает решения о перемещении людей в городе, о замене одной социальной группы на другую. Регулирует жилищное поведение социальных групп, как например в Китае. В общем, джентрификация по своей сути происходит, но это вовсе не неолиберальный бизнес-процесс. У нас своя атмосфера.
Короче говоря, в расширительной трактовке понятие джентрификации вполне можно применять к анализу процессов на Глобальном Юге, но нужно только помнить, что не всё то джентрификация, что выглядит как джентрификация и не всё то не джентрификация, что не выглядит как джентрификация.
#джентрификация #глобальныймир #всякаяурбанистика
Следующий материал из выпуска City&Community "Keywords" - статья Аны Вилларреал Reconceptualizing Urban Violence
from the Global South. В этой статье речь идёт о феномене городского насилия на Глобальном Севере и Глобальном Юге. Казалось бы, насилие - оно везде насилие. Но это не совсем так.
На Глобальном Севере после 80ых годов XX века наметился тренд, который в криминалистике получил название crime decline. Суть тренда в том, что начало резко снижаться количество преступлений, в первую очередь связанных с уличным насилием. Т.е. грабежи, разбойные нападения, изнасилования - всё это стало покидать улицы городов Глобального Севера. Разумеется неравномерно, поэтому в исследованиях городского насилия речь пошла о неравенстве районов с точки зрения безопасности. Благополучные районы среднего и высшего класса оказываются безопасными, в то время как насилие концентрируется в районах проживания низшего класса. И эта сегрегация складывается сама собой под действием базового городского экономического процесса.
На Глобальном Юге же ситуация несколько иная. Дело в том, что там тренд crime decline разворачивался не столь заметно. Улицы не становились особо безопаснее и более того, насилие охватывало не только низший класс но затрагивало все классы общества. Только в отношении высшего класса, пожалуй, чаще случались похищения с требованиями выкупа, нежели в отношении прочих классов. Это привело к тому, что сперва начали появляться defended neighborhoods - защищенные районы - огороженные высокими стенами, камерами видеонаблюдения и службами охраны благоустроенные районы.
Постепенно это привело к появлению концепции defended cities, когда этой логике начало подчиняться городское планирование. Дороги строились минуя бедные районы для соединения богатых районов, благоустройство концентрировалось в defended neighbourhoods, полицейские получали дополнительное жалование и бесплатное жилье в благополучных районах, чтобы исключить подкуп. Общественные пространства развивались только там, где стены, камеры и охрана могли бы гарантировать безопасность. На входе в торговый центр посетителям необходимо было сдавать оружие. Получили распространение уличные шелтеры, в которые можно спрятаться от нападения на улице, запереться изнутри и нажать тревожную кнопку.
В общем, уличное насилие во многом определяет развитие и облик городов Глобального Юга и является гораздо более серьёзной проблемой, нежели в городах Глобального Севера. И это нужно иметь в виду, когда мы рассуждаем о городском развитии в планетарном масштабе.
#глоабльныймире #криминалистика #социологиягорода
from the Global South. В этой статье речь идёт о феномене городского насилия на Глобальном Севере и Глобальном Юге. Казалось бы, насилие - оно везде насилие. Но это не совсем так.
На Глобальном Севере после 80ых годов XX века наметился тренд, который в криминалистике получил название crime decline. Суть тренда в том, что начало резко снижаться количество преступлений, в первую очередь связанных с уличным насилием. Т.е. грабежи, разбойные нападения, изнасилования - всё это стало покидать улицы городов Глобального Севера. Разумеется неравномерно, поэтому в исследованиях городского насилия речь пошла о неравенстве районов с точки зрения безопасности. Благополучные районы среднего и высшего класса оказываются безопасными, в то время как насилие концентрируется в районах проживания низшего класса. И эта сегрегация складывается сама собой под действием базового городского экономического процесса.
На Глобальном Юге же ситуация несколько иная. Дело в том, что там тренд crime decline разворачивался не столь заметно. Улицы не становились особо безопаснее и более того, насилие охватывало не только низший класс но затрагивало все классы общества. Только в отношении высшего класса, пожалуй, чаще случались похищения с требованиями выкупа, нежели в отношении прочих классов. Это привело к тому, что сперва начали появляться defended neighborhoods - защищенные районы - огороженные высокими стенами, камерами видеонаблюдения и службами охраны благоустроенные районы.
Постепенно это привело к появлению концепции defended cities, когда этой логике начало подчиняться городское планирование. Дороги строились минуя бедные районы для соединения богатых районов, благоустройство концентрировалось в defended neighbourhoods, полицейские получали дополнительное жалование и бесплатное жилье в благополучных районах, чтобы исключить подкуп. Общественные пространства развивались только там, где стены, камеры и охрана могли бы гарантировать безопасность. На входе в торговый центр посетителям необходимо было сдавать оружие. Получили распространение уличные шелтеры, в которые можно спрятаться от нападения на улице, запереться изнутри и нажать тревожную кнопку.
В общем, уличное насилие во многом определяет развитие и облик городов Глобального Юга и является гораздо более серьёзной проблемой, нежели в городах Глобального Севера. И это нужно иметь в виду, когда мы рассуждаем о городском развитии в планетарном масштабе.
#глоабльныймире #криминалистика #социологиягорода
Следующее понятие, которое разбирается в выпуске City&Community "Keywords" это понятие субурбии. В статье Suburbs and Urban Peripheries in a Global Perspective Зуфей Рен пишет о том, это краеугольное для американской урбанистики понятие хуже всего транспонируется на города Глобального Юга. И не удивительно, потому как американская субурбия - явление довольно-таки локальное, родившееся в уникальных социально-экономических условиях.
В США пригороды - это большие территории низкой плотности, полностью автомобилезависимые, застроенные односемейными малоэтажными домиками. Административно это как правило отдельные муниципалитеты. С точки зрения классового состава - это представители как низшего, так и среднего, а иногда и высшего классов. Сегрегация в субурбии строится по расовому и этническому принципу.
Но стоит нам оказаться на территории пригородов Китая, Латинской Америки или Индии, то мы не обнаружим там ничего похожего. Односемейные частные дома здесь скорее всего доступны только довольно богатым людям. Большинство пригородов Глобального Юга это высокоэтажные и высокоплотные районы. С точки зрения транспорта их жители скорее рассчитывают на автобусы, трамваи и метро, потому как не могут себе позволить автомобили. Административно эти пригороды скорее всего будут отдельными районами города, а не самостоятельными муниципалитетами.
Сегрегация в пригородах Глобального Юга не строится на расовых и этнических основаниях. Здесь роль играет в наибольшей степени классовая сегрегация. Районы среднего класса отгораживаются заборами от районов низшего класса, при это зачастую они находятся в непосредственном соседстве, поэтому потребность в озаборивании особенно велика. Высший же класс стремиться максимально территориально отгородиться от прочих классов и селится как можно дальше от них.
Сама по себе категория "субурбия" хоть и переводится на другие языки, но не используется как элемент языка городского планирования. Китайский перевод этого слова jiaoqu несёт ярко-выраженные негативные коннотации, что-то вроде нашего "гетто" или "ебеня". Не удивительно, что никому не приходит в голову использовать эту категорию в мастер-плане.
История с понятием "субурбия" - наиболее показательный пример того, как сама собой разумеющаяся категория в урбанистике Глобального Севера оказывается полностью нерабочей, когда мы говорим о городах Глобального Юга. Также она показывает, насколько большую роль в языке описания урбанистической науки играют социально-экономические условия, в которых эта наука создаётся.
#глобальныймир #всякаяурбанистика #городскоепланирование
В США пригороды - это большие территории низкой плотности, полностью автомобилезависимые, застроенные односемейными малоэтажными домиками. Административно это как правило отдельные муниципалитеты. С точки зрения классового состава - это представители как низшего, так и среднего, а иногда и высшего классов. Сегрегация в субурбии строится по расовому и этническому принципу.
Но стоит нам оказаться на территории пригородов Китая, Латинской Америки или Индии, то мы не обнаружим там ничего похожего. Односемейные частные дома здесь скорее всего доступны только довольно богатым людям. Большинство пригородов Глобального Юга это высокоэтажные и высокоплотные районы. С точки зрения транспорта их жители скорее рассчитывают на автобусы, трамваи и метро, потому как не могут себе позволить автомобили. Административно эти пригороды скорее всего будут отдельными районами города, а не самостоятельными муниципалитетами.
Сегрегация в пригородах Глобального Юга не строится на расовых и этнических основаниях. Здесь роль играет в наибольшей степени классовая сегрегация. Районы среднего класса отгораживаются заборами от районов низшего класса, при это зачастую они находятся в непосредственном соседстве, поэтому потребность в озаборивании особенно велика. Высший же класс стремиться максимально территориально отгородиться от прочих классов и селится как можно дальше от них.
Сама по себе категория "субурбия" хоть и переводится на другие языки, но не используется как элемент языка городского планирования. Китайский перевод этого слова jiaoqu несёт ярко-выраженные негативные коннотации, что-то вроде нашего "гетто" или "ебеня". Не удивительно, что никому не приходит в голову использовать эту категорию в мастер-плане.
История с понятием "субурбия" - наиболее показательный пример того, как сама собой разумеющаяся категория в урбанистике Глобального Севера оказывается полностью нерабочей, когда мы говорим о городах Глобального Юга. Также она показывает, насколько большую роль в языке описания урбанистической науки играют социально-экономические условия, в которых эта наука создаётся.
#глобальныймир #всякаяурбанистика #городскоепланирование
Уже несколько лет не работаю с российскими вузами, но стабильно имею отношение к студенческим работам как научный руководитель или научный консультант. В этом году, например, помогал в работе студентке СПбГУ Полине Чулюниной, которая писала работу "Городское управление: анализ системы принятия решений в городском развитии в г. Вологда".
Это не первая моя студентка, которая занимается развитием теории городских режимов в применении к российским городам. Я вообще считаю, что российские города в этом аспекте катастрофически недоисследованы. Тем каким образом принимаются решения о развитии городов занимаются только социолог Валерий Ледяев и его коллеги. А меж тем, наверняка есть много разных типов городских режимов, специфичных для нашей страны. Поэтому всегда радостно, когда в формате студенческой работы это поле хоть чуть-чуть, но дополнительно разрабатывается. Даже очень хорошая студенческая работа не заменит годов труда полновесного исследовательского коллектива. Но может к этому приблизиться.
Собственно, Полина Чулюнина в своей работе так и сделала. На примере конфликта вокруг набережной в Вологде, где пытались реализовать псевдосоучастие, с помощью которого протолкнуть непопулярное решение, Полина показывает, каким образом работает городской режим Вологды, почему мы вообще можем говорить о существовании в Вологде городского режима и как это влияет на качество управленческих решений. Основным материалом для работы послужили сообщения в СМИ и социальных сетях, описывающие развитие конфликта, дополнены они были интервью. К сожалению, поле оказалось довольно закрытым и получить объёмное представление о конфликте от всех его непосредственных участников оказалось невозможным. Но тем не менее, Полине удалось показать, как устроен городской режим в Вологде.
Очень доволен результатом работы!
#городскиеполитики #образование #социологиягорода
Это не первая моя студентка, которая занимается развитием теории городских режимов в применении к российским городам. Я вообще считаю, что российские города в этом аспекте катастрофически недоисследованы. Тем каким образом принимаются решения о развитии городов занимаются только социолог Валерий Ледяев и его коллеги. А меж тем, наверняка есть много разных типов городских режимов, специфичных для нашей страны. Поэтому всегда радостно, когда в формате студенческой работы это поле хоть чуть-чуть, но дополнительно разрабатывается. Даже очень хорошая студенческая работа не заменит годов труда полновесного исследовательского коллектива. Но может к этому приблизиться.
Собственно, Полина Чулюнина в своей работе так и сделала. На примере конфликта вокруг набережной в Вологде, где пытались реализовать псевдосоучастие, с помощью которого протолкнуть непопулярное решение, Полина показывает, каким образом работает городской режим Вологды, почему мы вообще можем говорить о существовании в Вологде городского режима и как это влияет на качество управленческих решений. Основным материалом для работы послужили сообщения в СМИ и социальных сетях, описывающие развитие конфликта, дополнены они были интервью. К сожалению, поле оказалось довольно закрытым и получить объёмное представление о конфликте от всех его непосредственных участников оказалось невозможным. Но тем не менее, Полине удалось показать, как устроен городской режим в Вологде.
Очень доволен результатом работы!
#городскиеполитики #образование #социологиягорода
Четвёртый термин из номера City&Community "Keywords" это сегрегация. В статье Reconceptualizing Segregation from the Global South Марко Гарридо пишет, что этот термин, как и многие другие из тех, что мы рассматриваем в этом сборнике - плоть от плоти урбанистической истории Америки.
Как это работает на американском материале? Был конец XIX начало XX века, крупные города испытывали серьёзную миграцию поляков, испанцев, филиппинцев, в целом чёрного населения. Специфические законы, ограничительное зонирование и прочие институциональные особенности приводили к тому, что мигранты компактно селились в городе, как правило по признаку своей расы или этничности. Эти компактные места расселения создавали то, что мы называем "гетто" - изолированные территориальные анклавы со своей альтернативной экономикой и социальным порядком. И примерно ту же самую картину мы наблюдаем по сей день. Хотя конкретные сегрегированные районы и меняются, но логика их появления остаётся прежней, т.е. заземлённой в этнические и расовые основания.
В городах Глобального Юга же ситуация разительным образом отличалась. Во-первых, массовая миграция из сельских районов в большие города началась во второй половине XX века. Во-вторых, она характеризовалась тем, что в городах при большом количестве земли было и остаётся катастрофически мало доступной недвижимости. Что привело к тому, что мигранты начали сами строить высокоплотные трущобы. Это не пресекалось на государственном уровне, потому как никакого другого решения проблемы массовой миграции не просматривалось. А дальше это формировало специфический ландшафт, в котором основная часть города представляет собой трущобы, но среди трущоб есть вкрапления анклавов среднего и высшего класса. Т.е. сегрегация носит характер не концентрации, но взаимопроникновения территорий проживания разных классов.
Еще одно отличие сегрегации Глобального Юга от сегрегации Глобального Севера - разница последствий для жизни в сегрегированном районе. Для Глобального Севера речь идёт об ограничении доступа к городским благам, например, расположении района за красными линиями банков, которое приводит к тому, что жители гетто не могут получить жилищных кредитов. На Глобальном Юге же всё несколько проще, скорее речь идёт об образе сообщества в котором проживает обитатель трущоб. Этим сообществам приписываются те или иные стереотипы и последствия сказываются на социальном взаимодействии, но не на доступе к городским благам. Наоборот, для многих обитателей трущоб выбор места проживания связан с доступностью мест приложения труда, городских сервисов и т.д. Нельзя сказать, что люди живут в трущобах обязательно добровольно, но какой-то процент таки осознанно выбирает трущобы из-за из расположения поблизости к нужным ему анклавам среднего и высшего класса.
В общем, трудно говорить о том, что американская модель сегрегации как-то применима к городам Глобального Юга. Исторически заложенные различия делают поиск сегрегации там скорее бессмысленным. Единственный способ сохранить этот термин в лексиконе глобальной урбанистики - серьёзным образом его пересмотреть и исключить из него чёткие пространственные границы и принцип концентрации. Но проблема в том, что тогда от смысла термина мало что останется.
#сегрегация #бедность #всякаяурбанистика #глобальныймир
Как это работает на американском материале? Был конец XIX начало XX века, крупные города испытывали серьёзную миграцию поляков, испанцев, филиппинцев, в целом чёрного населения. Специфические законы, ограничительное зонирование и прочие институциональные особенности приводили к тому, что мигранты компактно селились в городе, как правило по признаку своей расы или этничности. Эти компактные места расселения создавали то, что мы называем "гетто" - изолированные территориальные анклавы со своей альтернативной экономикой и социальным порядком. И примерно ту же самую картину мы наблюдаем по сей день. Хотя конкретные сегрегированные районы и меняются, но логика их появления остаётся прежней, т.е. заземлённой в этнические и расовые основания.
В городах Глобального Юга же ситуация разительным образом отличалась. Во-первых, массовая миграция из сельских районов в большие города началась во второй половине XX века. Во-вторых, она характеризовалась тем, что в городах при большом количестве земли было и остаётся катастрофически мало доступной недвижимости. Что привело к тому, что мигранты начали сами строить высокоплотные трущобы. Это не пресекалось на государственном уровне, потому как никакого другого решения проблемы массовой миграции не просматривалось. А дальше это формировало специфический ландшафт, в котором основная часть города представляет собой трущобы, но среди трущоб есть вкрапления анклавов среднего и высшего класса. Т.е. сегрегация носит характер не концентрации, но взаимопроникновения территорий проживания разных классов.
Еще одно отличие сегрегации Глобального Юга от сегрегации Глобального Севера - разница последствий для жизни в сегрегированном районе. Для Глобального Севера речь идёт об ограничении доступа к городским благам, например, расположении района за красными линиями банков, которое приводит к тому, что жители гетто не могут получить жилищных кредитов. На Глобальном Юге же всё несколько проще, скорее речь идёт об образе сообщества в котором проживает обитатель трущоб. Этим сообществам приписываются те или иные стереотипы и последствия сказываются на социальном взаимодействии, но не на доступе к городским благам. Наоборот, для многих обитателей трущоб выбор места проживания связан с доступностью мест приложения труда, городских сервисов и т.д. Нельзя сказать, что люди живут в трущобах обязательно добровольно, но какой-то процент таки осознанно выбирает трущобы из-за из расположения поблизости к нужным ему анклавам среднего и высшего класса.
В общем, трудно говорить о том, что американская модель сегрегации как-то применима к городам Глобального Юга. Исторически заложенные различия делают поиск сегрегации там скорее бессмысленным. Единственный способ сохранить этот термин в лексиконе глобальной урбанистики - серьёзным образом его пересмотреть и исключить из него чёткие пространственные границы и принцип концентрации. Но проблема в том, что тогда от смысла термина мало что останется.
#сегрегация #бедность #всякаяурбанистика #глобальныймир
Предлагаю подписаться на молодежное интернет-СМИ об урбанистике Красноярска "Недоурбанистика". Там выходят материалы в виде карточек, анонсы разных мероприятий, обзоры на общественные пространства, видеоматериалы и многое другое.
https://t.iss.one/urbandialogue_krsk
#урбанизмнапочитать
https://t.iss.one/urbandialogue_krsk
#урбанизмнапочитать
Telegram
Недоурбанистика
Мы — интернет-медиа об урбанистике Красноярска 🏡
Связь с главным редактором — t.iss.one/sophyromanov
Связь с главным редактором — t.iss.one/sophyromanov
В Музее Москвы пройдет дискуссия о культурной функции внутри промышленных зданий
Дата и время: 7 июля в 19:00
Место проведения: Зубовский бульвар, 2, первый корпус, Музей Москвы
Вход бесплатный по регистрации
В рамках параллельной программы выставки «Москва без окраин. Преображенка» Музей Москвы организует «Дискуссионный клуб о промышленном наследии». На следующей встрече участники обсудят культурные функции внутри промышленных зданий.
Как это влияет на принципы функционирования культурных институций? Сколько времени нужно на то, чтобы обжить новое пространство и о каких ошибках вспоминают руководители культурных проектов в бывших промышленных зданиях?
Участники рассмотрят примеры Музея транспорта Москвы, ЦТИ Фабрика и региональный опыт — Музей Фабрика в Ярославле и Уральскую индустриальную биеннале современного искусства.
Модератор:
Ольга Широкоступ, куратор, исследовательница, куратор Центра современного искусства «Сияние» в Апатитах
Спикеры:
Оксана Бондаренко, директор Музея транспорта Москвы,
Ася Филиппова, директор ЦТИ «Фабрика»,
Алиса Прудникова, комиссар и художественный руководитель Уральской индустриальной биеннале современного искусства, программный директор V-A-C и ГЭС-2,
Юлия Кривцова, куратор Центра TEXTIL и «Музея-Фабрики» в Красном перекопе в Ярославле,
Оксана Орачева, генеральный директор Благотворительного фонда Владимира Потанина.
Эксперты:
Анна Трапкова, генеральный директор Музея Москвы
Мария Кравцова, главный редактор портала по современному искусству «Артгид», арт-критик,
Ксения Ламшина, директор «Радио «Культура»,
Инна Крылова, историк, директор Школы наследия, координатор проекта МосПромАрт, эксперт по промышленному наследию,
Анна Берникова, председатель РОО ЭКО «Слобода», руководитель проекта «Басмания. Музей Басманного района».
Также в июле в рамках событийной программы к выставке «Москва без окраин. Преображенка» пройдет два мастер-класса: по линогравюре от студии «Приходи рисовать» 16 июля и по сет-дизайну от студии «Приходи рисовать» 23 июля.
Дата и время: 7 июля в 19:00
Место проведения: Зубовский бульвар, 2, первый корпус, Музей Москвы
Вход бесплатный по регистрации
В рамках параллельной программы выставки «Москва без окраин. Преображенка» Музей Москвы организует «Дискуссионный клуб о промышленном наследии». На следующей встрече участники обсудят культурные функции внутри промышленных зданий.
Как это влияет на принципы функционирования культурных институций? Сколько времени нужно на то, чтобы обжить новое пространство и о каких ошибках вспоминают руководители культурных проектов в бывших промышленных зданиях?
Участники рассмотрят примеры Музея транспорта Москвы, ЦТИ Фабрика и региональный опыт — Музей Фабрика в Ярославле и Уральскую индустриальную биеннале современного искусства.
Модератор:
Ольга Широкоступ, куратор, исследовательница, куратор Центра современного искусства «Сияние» в Апатитах
Спикеры:
Оксана Бондаренко, директор Музея транспорта Москвы,
Ася Филиппова, директор ЦТИ «Фабрика»,
Алиса Прудникова, комиссар и художественный руководитель Уральской индустриальной биеннале современного искусства, программный директор V-A-C и ГЭС-2,
Юлия Кривцова, куратор Центра TEXTIL и «Музея-Фабрики» в Красном перекопе в Ярославле,
Оксана Орачева, генеральный директор Благотворительного фонда Владимира Потанина.
Эксперты:
Анна Трапкова, генеральный директор Музея Москвы
Мария Кравцова, главный редактор портала по современному искусству «Артгид», арт-критик,
Ксения Ламшина, директор «Радио «Культура»,
Инна Крылова, историк, директор Школы наследия, координатор проекта МосПромАрт, эксперт по промышленному наследию,
Анна Берникова, председатель РОО ЭКО «Слобода», руководитель проекта «Басмания. Музей Басманного района».
Также в июле в рамках событийной программы к выставке «Москва без окраин. Преображенка» пройдет два мастер-класса: по линогравюре от студии «Приходи рисовать» 16 июля и по сет-дизайну от студии «Приходи рисовать» 23 июля.
Ну и наконец последний, пятый концепт из номера City&Community "Keywords" это концепт жилищного риска. Его описывает Лиза Вайнштейн в статье Evictions: Reconceptualizing Housing Insecurity from the Global South. Сам по себе концепт относительно молодой - буквально только в XXI веке о нём начали говорить на страницах международных (читай - англосаксонских) научных журналов.
В чём заключается этот концепт в англосаксонском мире? Он заключается в том, что право на жилье находится под перманентной угрозой. У множества арендаторов эта угроза заключается в том, что под действием джентрификации лендлорды увеличивают арендную ставку и фактически выселяют жителей того или иного района на ближайшую свалку ядерных отходов. Этот концепт - плоть от плоти мира, где преобладает арендное жилье. И он по своей сути глубоко индивидуалистичен - кому-то хватает средств на оплату повысившейся арендной ставки, кому-то не хватает. Кто-то релоцируется по причине джентрификации, кто-то затягивает потуже пояса и продолжает жить в своём районе. Так оно работает на Глобальном Севере.
Глобальный Юг же демонстрирует нам совсем другие жилищные риски. Ключевое их свойство - коллективность. Масштабная реновация трущоб, характерных для Глобального Юга, приводит к тому, что десятки и сотни семей единомоментно могут быть сняты с привычного места проживания и релоцированы в другое место. Чистая политическая воля, помноженная на жадность девелоперов может заставлять людей полностью менять свою жизнь. Это не ползучий капиталистический процесс, который потихоньку вытесняет малообеспеченных горожан с их территорий, это работа с большими цифрами, большой статистикой, где индивидуальные особенности каждого конкретного домохозяйства играют мало роли.
В этом плане, конечно, Россия, а в особенности Москва очень походят на Глобальный Юг. Московская реновация - в чистом виде южная политическая программа. Чтобы выйти из неё необходимы мощнейшие коллективные усилия. Чтобы оказаться в ней - малейшая политическая пассивность. Целые кварталы вполне себе нормальных домов сносятся под флагом избавления от устаревшего жилья. На их месте строятся многоэтажки, на которых наживаются жадные девелоперы. Жители переселяются абы куда, главное, чтобы соблюдалась метражность квартир. Индивидуальные жилищные стратегии тут разбиваются о процесс коллективный и политический.
Таким образом, понятие жилищных рисков при переносе на Глобальный Юг начинает играть новыми красками, немыслимыми в мире Глобального Cевера, где право собственности свято и ведутся активные дискуссии о праве на жилье и праве на благоприятную среду. В мире, где государство решает за человека где ему жить работают другие правила и жилищные риски заметно выше.
#бедность #всякаяурбанистика #глобальныймир #хреновация
В чём заключается этот концепт в англосаксонском мире? Он заключается в том, что право на жилье находится под перманентной угрозой. У множества арендаторов эта угроза заключается в том, что под действием джентрификации лендлорды увеличивают арендную ставку и фактически выселяют жителей того или иного района на ближайшую свалку ядерных отходов. Этот концепт - плоть от плоти мира, где преобладает арендное жилье. И он по своей сути глубоко индивидуалистичен - кому-то хватает средств на оплату повысившейся арендной ставки, кому-то не хватает. Кто-то релоцируется по причине джентрификации, кто-то затягивает потуже пояса и продолжает жить в своём районе. Так оно работает на Глобальном Севере.
Глобальный Юг же демонстрирует нам совсем другие жилищные риски. Ключевое их свойство - коллективность. Масштабная реновация трущоб, характерных для Глобального Юга, приводит к тому, что десятки и сотни семей единомоментно могут быть сняты с привычного места проживания и релоцированы в другое место. Чистая политическая воля, помноженная на жадность девелоперов может заставлять людей полностью менять свою жизнь. Это не ползучий капиталистический процесс, который потихоньку вытесняет малообеспеченных горожан с их территорий, это работа с большими цифрами, большой статистикой, где индивидуальные особенности каждого конкретного домохозяйства играют мало роли.
В этом плане, конечно, Россия, а в особенности Москва очень походят на Глобальный Юг. Московская реновация - в чистом виде южная политическая программа. Чтобы выйти из неё необходимы мощнейшие коллективные усилия. Чтобы оказаться в ней - малейшая политическая пассивность. Целые кварталы вполне себе нормальных домов сносятся под флагом избавления от устаревшего жилья. На их месте строятся многоэтажки, на которых наживаются жадные девелоперы. Жители переселяются абы куда, главное, чтобы соблюдалась метражность квартир. Индивидуальные жилищные стратегии тут разбиваются о процесс коллективный и политический.
Таким образом, понятие жилищных рисков при переносе на Глобальный Юг начинает играть новыми красками, немыслимыми в мире Глобального Cевера, где право собственности свято и ведутся активные дискуссии о праве на жилье и праве на благоприятную среду. В мире, где государство решает за человека где ему жить работают другие правила и жилищные риски заметно выше.
#бедность #всякаяурбанистика #глобальныймир #хреновация
Сегодня предлагаю подписаться на канал Лена Пудова. Ваша ЛП. Это канал урбанистки-градостроителя, на котором она рассказывает про различный профессиональный опыт. Тут и рефлексия поведения профессионала в современности, и карьерные советы, и многое другое. Канал очень коммьюнити-ориентированный, как, собственно и его автор. На канале регулярно проходят стримы в кружочках с различными архитекторами и урбанистами. В общем, всячески рекомендую!
https://t.iss.one/elenpudova
#урбанизмнапочитать #партнерскийматериал
https://t.iss.one/elenpudova
#урбанизмнапочитать #партнерскийматериал
Telegram
Лена Пудова. Ваша ЛП
Про урбанистику и архитектуру 18+
Для связи: @elen_pudova
🔸Ютюб
https://youtube.com/@elen.pudova?si=vifXU0cN7AW3Q-uE
🔸Подкаст
https://t.iss.one/elenpudova/2065
Для связи: @elen_pudova
🔸Ютюб
https://youtube.com/@elen.pudova?si=vifXU0cN7AW3Q-uE
🔸Подкаст
https://t.iss.one/elenpudova/2065
В ночь с завтра на послезавтра состоится мой День Рождения. По этому случаю 10 июля приглашаю моих красноярских читателей в 18:00 в Новую школу искусств им. А.Г. Поздеева. В программе лёгкие закуски, караоке и дискотэка. Спиртные напитки и подарки гости приносят с собой. Буду всех очень рад видеть.
Если вы не из Красноярска, но хотите меня поздравить, то можете перевести какую-то сумму на карту 5536 9140 6980 1193 и я найду этой сумме хорошее применение.
#урбанизмкаксмыслжизни #деньрождения
#петриванов
Если вы не из Красноярска, но хотите меня поздравить, то можете перевести какую-то сумму на карту 5536 9140 6980 1193 и я найду этой сумме хорошее применение.
#урбанизмкаксмыслжизни #деньрождения
#петриванов
Урбанизм как смысл жизни pinned «В ночь с завтра на послезавтра состоится мой День Рождения. По этому случаю 10 июля приглашаю моих красноярских читателей в 18:00 в Новую школу искусств им. А.Г. Поздеева. В программе лёгкие закуски, караоке и дискотэка. Спиртные напитки и подарки гости приносят…»
Приглашаем красноярских читателей на паблик-ток
Паблик-ток «Малые территории как смысл жизни» – модерируемый разговор с позиций развития городской среды, туризма, общественных проектов и промышленного производства о том, являются ли малые территории в Сибири точками роста или точками умирания.
Эксперты – действующие практики развития малых территорий и исследователи городов:
• Мария Быстрова – городская исследовательница, партнер лаборатории Гражданская инженерия;
• Петр Иванов – социолог города, партнер лаборатории Гражданская инженерия;
• Илья Будкевич – блогер-урбанист (тема: перспективы сжатия малых территорий);
• Сергей Калуженов – координатор программы Мастерской урбанистики «Не столица» (тема: вовлечение молодежи малых территорий в развитие своих городов);
• Наталья Копцева – доктор философских наук, культуролог, специалист по малым народам;
• Ольга Мутовина и Лена Трифонова – журналистки, авторы текстов для выставки «Малые Места».
Ключевой вопрос дискуссии: может ли малая территория обрести субъектность или вынуждена оставаться объектом в руках госпрограмм и агентств развития. Участники паблик-тока попробуют составить многомерное представление о жизни сибирских малых городов и поселков, их будущем и о том, что ждет их впереди – счастье или смерть.
Вопросы для обсуждения: развивать или закрывать малые территории? Становится туристической достопримечательностью? Как, если нет ничего достопримечательного? Можно ли найти силы на самой территории или нужны прогрессоры извне? Чем малая территория лучше большого города? Отъезд с малой территории - это навсегда? Те, кто не уехал – неамбициозны? Возможно ли будущее вдали от федеральных центров? Можно ли построить его своими руками?
14 июля в 19:00, музейный центр «Площадь мира» (адрес: площадь Мира, 1)
Вход по бесплатным билетам: https://api-museum.kassy.ru/45-100/services_ex_2/ Гости могут прийти пораньше, чтобы осмотреть выставку «Малые Места», в рамках которой проходит паблик-ток. 14 июля выставка будет работать последний день. От
Паблик-ток «Малые территории как смысл жизни» – модерируемый разговор с позиций развития городской среды, туризма, общественных проектов и промышленного производства о том, являются ли малые территории в Сибири точками роста или точками умирания.
Эксперты – действующие практики развития малых территорий и исследователи городов:
• Мария Быстрова – городская исследовательница, партнер лаборатории Гражданская инженерия;
• Петр Иванов – социолог города, партнер лаборатории Гражданская инженерия;
• Илья Будкевич – блогер-урбанист (тема: перспективы сжатия малых территорий);
• Сергей Калуженов – координатор программы Мастерской урбанистики «Не столица» (тема: вовлечение молодежи малых территорий в развитие своих городов);
• Наталья Копцева – доктор философских наук, культуролог, специалист по малым народам;
• Ольга Мутовина и Лена Трифонова – журналистки, авторы текстов для выставки «Малые Места».
Ключевой вопрос дискуссии: может ли малая территория обрести субъектность или вынуждена оставаться объектом в руках госпрограмм и агентств развития. Участники паблик-тока попробуют составить многомерное представление о жизни сибирских малых городов и поселков, их будущем и о том, что ждет их впереди – счастье или смерть.
Вопросы для обсуждения: развивать или закрывать малые территории? Становится туристической достопримечательностью? Как, если нет ничего достопримечательного? Можно ли найти силы на самой территории или нужны прогрессоры извне? Чем малая территория лучше большого города? Отъезд с малой территории - это навсегда? Те, кто не уехал – неамбициозны? Возможно ли будущее вдали от федеральных центров? Можно ли построить его своими руками?
14 июля в 19:00, музейный центр «Площадь мира» (адрес: площадь Мира, 1)
Вход по бесплатным билетам: https://api-museum.kassy.ru/45-100/services_ex_2/ Гости могут прийти пораньше, чтобы осмотреть выставку «Малые Места», в рамках которой проходит паблик-ток. 14 июля выставка будет работать последний день. От
Дал комментарий Афише.Daily о появлении в Москве официальных домовых чатов. Я считаю, что это связано с грядущими муниципальными выборами, но бояться не стоит - это относительно безобидная политтехнологиях. Может даже пользу какую-то принесет в районах старой застройки.
https://daily.afisha.ru/cities/23528-moskovskaya-meriya-sozdala-oficialnye-domovye-chaty-chem-eto-obernetsya-dlya-gorozhan/
#прессаонас #урбанизмнапочитать
https://daily.afisha.ru/cities/23528-moskovskaya-meriya-sozdala-oficialnye-domovye-chaty-chem-eto-obernetsya-dlya-gorozhan/
#прессаонас #урбанизмнапочитать
Афиша
Московская мэрия создала официальные домовые чаты. Чем это обернется для горожан?
В июне москвичам пришли письма от сайта мэра Москвы. В них сообщалось, что теперь будут созданы официальные домовые чаты, в которые можно попасть только через учетную запись ...
В этом году на премию MUF Community awards в номинации "Городские СМИ и блоги" номинирован мой канал "Урбанизм как смысл жизни". Проголосовать за канал можно по ссылке ниже. Буду благодарен за вашу поддержку!
#урбанизмкаксмыслжизни
https://www.mos.ru/city/projects/muf/
#урбанизмкаксмыслжизни
https://www.mos.ru/city/projects/muf/
Урбанизм как смысл жизни pinned «В этом году на премию MUF Community awards в номинации "Городские СМИ и блоги" номинирован мой канал "Урбанизм как смысл жизни". Проголосовать за канал можно по ссылке ниже. Буду благодарен за вашу поддержку! #урбанизмкаксмыслжизни https://www.mos.ru…»
Вчера на паблик-токе по случаю закрытия выставки "Малые места" обсуждали, собственно, малые места. Деревни, городки, посёлки, в общем, все те бесчисленные территории, на которых проживает чуть больше половины населения нашей страны. Я интересуюсь малыми территориям уже очень давно и мне кажется, что это, пожалуй, даже более важная тема, нежели развитие мегаполисов.
Другое дело, что обсуждение развития малых территорий как правило идёт в колониальном залоге. Малые территории рассматриваются как заведомо ущербные, нуждающиеся в помощи, объекты поддержки. В субъектность малых территорий зачастую не верят даже на самих малых территориях - колониальная оптика имеет свойство интериоризироваться. И здесь как мне кажется кроется одна из главных проблем всего этого разговора.
Мне очень импонирует движение Strong Towns в Америке. Оно достаточно масштабное, охватывает множество муниципалитетов. Его идеология заключается в том, что любой город может быть субъектен по отношению к себе. Проектировать и воплощать своё лучшее будущее. При этом эта идея продвигается в достаточно радикальном залоге с точки зрения роли специалистов. Специалисты нужны, но никак не они должны определять развитие территории, а в первую очередь сами жители территории. Специалисты могут только помогать там, где требуется экспертиза.
Через что достигается возвращение субъектности? Через эмпауэрмент (empowerment) - возвращение веры в свои силы и способности. Достичь этого эффекта можно через различные инструменты неформального образования и организации сообществ. Развивая локальные компетенции и выстраивая новые связи и новое качество этих связей между людьми. Через ресурсный анализ территории, поиск скрытых ресурсов территориального развития. Ведь скрытые ресурсы есть везде, просто в повседневном режиме они зачастую пропускаются мышлением горожан и городских чиновников.
Большой вопрос - достижимо ли это на системном уровне в России? Можно ли поставить на поток возвращение субъектности малым территориям или это ювелирная работа с каждой отдельной территорией и дело рук самих территорий. Есть ощущение, что это могло бы работать как движение, аналогичное Strong Towns, которое распространяет знания и технологии в режиме tool-kits, наборов инструментов, которые можно брать и применять на своей территории.
Но тут возникает огромный челлендж для организатора сообщества. Чтобы такое движение могло существовать необходимо наладить поистине титаническую коммуникационную сеть, по которой могли бы путешествовать знания и компетенции, истории успеха и истории ошибок. Как подступиться к этой задаче я даже не знаю, возможно с создания локальных сетей на базе отдельных регионов. Может быть как-то иначе. В идеале субъектом такой сети должны быть сами малые территории, иначе это будет очередной колониальное начинание по причинению добра. В общем, ответа у меня пока нет.
#всякаяурбанистика #малыетерритории #сильныегорода
Другое дело, что обсуждение развития малых территорий как правило идёт в колониальном залоге. Малые территории рассматриваются как заведомо ущербные, нуждающиеся в помощи, объекты поддержки. В субъектность малых территорий зачастую не верят даже на самих малых территориях - колониальная оптика имеет свойство интериоризироваться. И здесь как мне кажется кроется одна из главных проблем всего этого разговора.
Мне очень импонирует движение Strong Towns в Америке. Оно достаточно масштабное, охватывает множество муниципалитетов. Его идеология заключается в том, что любой город может быть субъектен по отношению к себе. Проектировать и воплощать своё лучшее будущее. При этом эта идея продвигается в достаточно радикальном залоге с точки зрения роли специалистов. Специалисты нужны, но никак не они должны определять развитие территории, а в первую очередь сами жители территории. Специалисты могут только помогать там, где требуется экспертиза.
Через что достигается возвращение субъектности? Через эмпауэрмент (empowerment) - возвращение веры в свои силы и способности. Достичь этого эффекта можно через различные инструменты неформального образования и организации сообществ. Развивая локальные компетенции и выстраивая новые связи и новое качество этих связей между людьми. Через ресурсный анализ территории, поиск скрытых ресурсов территориального развития. Ведь скрытые ресурсы есть везде, просто в повседневном режиме они зачастую пропускаются мышлением горожан и городских чиновников.
Большой вопрос - достижимо ли это на системном уровне в России? Можно ли поставить на поток возвращение субъектности малым территориям или это ювелирная работа с каждой отдельной территорией и дело рук самих территорий. Есть ощущение, что это могло бы работать как движение, аналогичное Strong Towns, которое распространяет знания и технологии в режиме tool-kits, наборов инструментов, которые можно брать и применять на своей территории.
Но тут возникает огромный челлендж для организатора сообщества. Чтобы такое движение могло существовать необходимо наладить поистине титаническую коммуникационную сеть, по которой могли бы путешествовать знания и компетенции, истории успеха и истории ошибок. Как подступиться к этой задаче я даже не знаю, возможно с создания локальных сетей на базе отдельных регионов. Может быть как-то иначе. В идеале субъектом такой сети должны быть сами малые территории, иначе это будет очередной колониальное начинание по причинению добра. В общем, ответа у меня пока нет.
#всякаяурбанистика #малыетерритории #сильныегорода
