​​Все в ироническом ключе обсуждают текст "Что такое урбанистика" на РБК, а я бы предложил отнестись к этому тексту серьёзно. Потому как такого рода тексты - прямое следствие массового отказа современных отечественных урбанистов формулировать и артикулировать свои идеологические позиции.

Когда мы пытаемся очистить нашу проектную практику от политического смысла, когда ключевым обоснованием проектных решений является административное, а инструменты проектирования являются ассамбляжным коктейлем из презентаций зарубежных бюро и отечественных регламентов - мы с неизбежностью приходим к единственно возможному внятному описанию нашей деятельности. Да, вот такому - урбанистика это очень полезно, принимайте урбанистику три раза в день после еды.

Выходит так, что в отсутствии идеологий самоценным становится само по себе изменение среды. Отсюда бесконечная страсть вспоминать барона Османа, дескать вот - не было бульваров, а стали бульвары! Ура! Урбанистика! От этой страсти - один шаг до "архитектурных жестов" Сергея Кузнецова. В запущенных случаях (а они у нас часты) самоценным становится даже не изменение среды, а проект изменения среды, который никто даже не думает выполнять. Все эти урбан-блоки под реновацию, медицинские кластеры и переезды правительства в Новую Москву.

Дистанцирование от политического ведёт к тому, что урбанистика превращается в эдакую административную игрушку, вроде нанотехнологий или предотвращения оранжевых революций. Можно резонно возразить, что у нас в городах-то особо и нет политики, поэтому все мы играем на административном рынке как умеем. Вот будет политика - политизируемся.

Но я уверен, что это должно быть обоюдным движением. Нужно не ждать, когда появятся нормальные выборы, нормальные депутаты, нормальные общественные движения и политические партии. А уже сейчас работать с кандидатами в государственную думу, заксобрания, городские советы предлагая им идеологии городских процессов, идеологии градорегулирования, идеологии городского планирования. Само оно все не появится.

Без этого - будет как в этой статье. Урбанистика - это как в Древнем Египте и Санкт-Петербурге стоимость недвижимости повышали. Ну вы знаете, эти урбанисты.

#всякаяурбанистика #городскаяполитика #историяидей

​​С фотографии на вас хмуро смотрит великий социолог Фредерик Ле Пле. Хмурится он потому, что, как это часто бывает с классиками науки, оказался не совсем прав. Но, обо всё по порядку.

Наверняка вы слышали утверждение о том, что индустриализация и урбанизация пагубно сказалась на институте семьи. Дескать раньше жили большими семьями, поддерживали друг друга, а потом внезапно случился XIX век и в больших городах стала преобладать нуклеарная семья. Это утверждение долгое время было общим местом социальных наук, глубоко проникло в учебники, теоретические построения и общественную дискуссию. Всё благодаря работам Ле Пле.

Социологи Чикагской школы развивали идеи Ле Пле, дескать патриархальная семья на малых территориях была основой социального порядка. А в больших городах этот порядок рушится и именно из-за нуклеарной семейной организации произрастает всё социальное зло и привычки всякие нехорошие - алкоголизм, внебрачное рождение детей, проституция, криминал, А нуклеарная семья - плоть от плоти индустриализации и урбанизации. Миграция из малых территорий в крупные города разрушает совместное проживание поколений, новый формат трудовых отношений снижает семейный капитал, нарастает атомизация и одиночество, старики на малых территориях и не могут получить помощь и заботу детей и внуков, когда она им так нужна. В целом, логично.

Однако, во второй половине XX века историки из Школы Анналов решили всё-таки проверить, как там было с патриархальной семьей до индустриальной революции. Оказалось, что всё гораздо сложнее. Скажем, Питер Ласлетт обнаружил, что в Европе XVII века наиболее распространенной формой семьи была как раз-таки нуклеарная. И женились довольно поздно. Последующие исследования показали, что мало того, что нуклеарная семья и поздние браки, так еще и жизнь домохозяйством из одного человека были крайне распространены в Западной Европе примерно всю дорогу от XVII века до Второй мировой войны.

Частично этот феномен объясняется низкой продолжительностью жизни. Чисто демографически было сложно поймать момент, когда три поколения патриархальной семьи живут под одной крышей. Частично с тем, что в брак вступали в тот момент, когда был скоплен капитал для строительства собственного дома. Частично с тем, что помимо прочего расширялись права женщин. А значит брачное поведение индивидуализировалось.

Дальше больше - выяснилось, что универсального паттерна семейного поведения в индустриальных городах нет. Где-то, как, например, во французской Канаде, несмотря на индустриализацию сохранялись патриархальные расширенные семьи. И более того, такой формат оказывал благотворное влияние на интеграцию мигрантов в принимающих городах. А с другой стороны, было обнаружено, что урбанизация начала снижать возраст вступления в брак мужчин, одновременно повышая их шансы на всю жизнь остаться одиночкой.

В общем, отношения формы семьи и урбанизации оказались гораздо более сложными, нежели утверждал Фредерик Ле Пле. Что ни капли не умаляет его заслуг - если бы не это утверждение, наука бы никогда не задумалась бы о том, что же может влиять на то сколько поколений живут под одной крышей и что же это значит.

Подробнее про эту историю можно прочитать в статье Пауля Пушманна и Арне Солли "Household and family during urbanization and industrialization: efforts to shed new light on an old debate"

#историяидей #социологиягорода #социальнаяполитика #чикагскаяшкола

​​Термины важны, потому как они конституируют наше познание и несут в себе идеологии. Например, отечественные учёные очень любят вместо понятия "город" использовать термин "урбосистема". Ну любят и любят, мало ли кто что любит.

Как они этот термин определяют? "Урбанистическая система (урбосистема) — «неустойчивая природно-антропогенная система, состоящая из архитектурно-строительных объектов и резко нарушенных естественных экосистем» (Реймерс,1990)". Вроде ничего особенного, но если приглядеться, то мы поймем, что за идеология стоит за термином.

Во-первых, термин подразумевает что человеческая экосистема не может быть устойчивой.

Во-вторых, антропогенное противопоставляется естественному.

В-третьих, деятельность человека рассматривается как уникальная, в сравнении с другими видами.

В-четвертых, деятельность человека резко нарушает природные экосистемы.

Как мы видим, термин несмотря на свою наукообразность отнюдь не безобидный. Это термин тяжело нагруженный человеческим экземпшианализмом (парадигмой исключительности человека), выносящий за скобки множество экосистем, которые возникают и поддерживаются с участием человека и других видов и настраивающий нас критически против человека. Дескать человек строя города занимается чем-то противоестественным, а значит плохим.

В общем, если вы радикальный зеленый из 80ых - можете продолжать использовать термин урбосистема, ничего страшного. Но если вы таким себя не видите, то лучше используйте термин город.

#экологиягорода #историяидей #HEP #forscience

​​Важная тема для завтрашнего разговора про коллективную стигму урбаниста, который состоится в Новой Голландии - тема того, зачем читать книжки. И писать их, заодно. Дело в том, что внимательное чтение и попытки обсуждения и даже формулирования различных городских теорий - удел довольно молодого поколения урбанистов.

Для представителей старой школы гуманитарная теория подменена во многом слабо гуманитарной экономической географией и маргинальными, зато самопальными, отечественными философскими четениями. Это в лучшем случае, в более типичном случае на том месте, где могла бы быть гуманитарная теория и поле сомнений действует агрессивная логика повседневности. И, в этом плане, многие попытки рассуждения о городской теории напоминают в меньшей степени научную беседу, но в большей степени обмен соображениями о том, кто кого терпеть не может и какие гады везде засели.

Вообще же, такое занятие как чтение книг, несмотря на популярность книгоиздания, не очень популярно. Как правило, книго это что-то вроде атрибута интерьера, который можно использовать в качестве повода для самостоятельного потока сознания. Для этого можно ограничиться чтением аннотации. Это иногда приводит к тому, что в ряд книг вчитывается то, чего там нет, как это произошло с трудами Джейн Джекобс.

Конечно же, это связано с беднотой контекста. Чтобы нормально читать то, что написано западными сколарами в тот или иной период нужно хорошо понимать что было написано до этого, что после, какова была внутренняя академическая политика того периода. С кем авторы спорили, кого предвосхищали. У нас же так выходит, что книги переводятся и издаются когда придётся. Поэтому круг чтения не читающих на английском урбанистов - удивительный коллаж анахронизмов. И было бы это не плохо, если бы это было плодом сознательной интеллектуальной переработки тех или иных теорий, но нет. Слеплось из того что было. А стало быть, очень затруднительно выстраивать дискуссию, будь то круглый стол, журнал, полемику в прессе - урбанисты говорят на языках, продолжений которых они сами не знают.

Подводя краткий итог - урбанисты читают мало, редко когда на английском. Чем моложе урбанист, тем чаще он читает и тем чаще английский не является для него препятствием. Вот потому молодым и вести дискуссии - есть из чего собирать разговор. С тем, чтобы это был серьезный гуманитарный разговор о политическом, а не вот это вот всё.

#профсоюзурбанистов #историяидей #всякаяурбанистика #есликнигчитатьнебудешь #скорограмотузабудешь

​​За что мы любим этого бородача в шикарной кепочке? Конечно, скажете вы - за теорию эволюции. А также скажете,что мы его не любим, потому как его последователи придумали социал-дарвинизм, который привёл нас к Гитлеру и прочим нехорошим вещам.

Но на самом деле всё не так. Отнюдь не Дарвин изобрёл теорию эволюции. Задолго до него, в том числе его дедушка, рассказывали миру, что биологические виды эволюционируют. Вот такие они, эти виды. Но беда предыдущих рассказчиков об эволюции была в том, что они были еще и радикальными безбожниками. И антиклерикалами, гады такие.

Они были уверены, что теория эволюции - это важнейший аргумент в отрицании божественного промысла. Если виды эволюционируют, стало быть бога нет. Лесного царя приснопамятный вздох - бога нет.

Поэтому тогдашняя Академия, строившаяся вокруг теологии их не принимала. Наука наукой, но Бог должен быть. Он не может не быть.

И великое искусство Дарвина как ритора заключалось в том, что он преподнёс теорию эволюции теологам так, что они в неё поверили. Они поняли, что да, виды эволюционируют, но никакого противоречия с Писанием тут нет.

Экстремисты часто говорят, что Дарвин на смертном одре отрёкся от своей теории. Но экстремисты тут не правы. Они считают, что Дарвин - это его радикальные последователи. Но нет, Дарвин это великий теолог и научный коммуникатор, который смог поженить биологию и телогию с уважением к каждой из дисциплин.

#теорияэволюции #историяидей #дарвинизм #forscience

Оказывается Владимир Геннадьевич Николаев с этого года перевод книгу сэра Патрика Геддеса "Городов в эволюции". И избранные главы можно уже прочитать на Киберленинке!

#урбанизмнапочиать #эволюциягородов #историяидей

https://cyberleninka.ru/article/n/goroda-v-evolyutsii-izbrannye-glavy

Смотрите-ка! Выложили первый русский перевод Эбенейзера Говарда, простите, Эбенизера Гоуарда, аж 1911 года!

#урбанизмнапочитать #историяидей

https://tehne.com/library/ebenizer-gouard-goroda-budushchego-s-peterburg-1911?fbclid=IwAR3_v_L9iXyXlRJ1_stbvZDHDh5wTihQAVnu6cr0HtOG2dpAQUjXwB-upuA

​​Уже неделю все обсуждают Щедровицкого и методологов, включусь и я в эту дискуссию. Разумеется, никакой войны ни Щедровицкий ни его философия не придумывали. Это было бы как минимум странно. Впрочем, у методологов есть свои небезынтересные заслуги, которые стоит упомянуть.

Что такое вообще эта методология, которую чуть ли не сектой клеймят? Это довольно небезынтересное философское учение, сформировавшееся в глубокой изоляции во времена СССР. Развивает марксистский материализм с элементами социокибернетики и братьев Стругацких. В виду того, что произростало в изоляции это учение плохо стыкуется с современной социальной наукой и социокультурным проектированием. Хотя казалось бы, та же самая социокибернетика вполне себе уважаемая социологическая дисциплина, которую активно развивает международная наука. Но нет, мы построили свой собственный Луна-парк с блекджеком и шлюхами.

У наследия Щедровицкого есть одна безусловная польза для нашей урбанистики - благодаря участникам методологического кружка и их последователям в урбанистике прочно поселились игротехники. Это очень полезный инструмент проектирования будущего, будь то будущее целого города или отдельно взятого общественного пространства. Я и многие мои коллеги с энтузиазмом практикуем различные игры в социокультурном проектировании. И, скорее всего, не будь Щедровицкого - мы бы не практиковали.

Впрочем, есть и от наследия Щедровицкого безусловный вред для нашей урбанистики. Это довольно большое количество его последователей, которые обретаются на ниве нашего ремесла и которые вынесли из методологии то, что Щедровицкий-то особо не закладывал. А именно три вещи - запредельный антигуманизм, полное неуважение и недоверие к специалистам из любых дисциплин и уверенность в том, что любой конфликт решается через его эскалацию. В целом понимаемо откуда это взялось и пусть бы оно себе существовало как философская или коучинговая практика, но когда это выплескивается в поле городских процессов - выносите святых. И беда в том, что методологи с такими взглядами зачастую являются востребованными консультантами. Их язык кажется убедительным, их позиция циничной, а цинизм этот легко принимается заказчиками за реализм.

Но в общем и целом я бы скорее ценил наследие Щедровицкого, благо оно скорее полезно для нашей урбанистики, нежели вредно. А уж если говорить о нём как о феномене истории идей, то так это вообще удивительный кейс, который нужно хранить вечно и периодически сдувать с него пыль. И если отдельные последователи идей Щедровицкого творят дичь, то это не повод винить идеи. Дичь можно творить вдохновляясь любой идеей, как мы знаем благодаря художественному фильму "Бакенбарды", где почитатели творчества Александра Сергеевича Пушкина образовали военнизированную преступную группировку.

#историяидей #всякаяурбанистика #методология

​​Сегодня день рождения человека, придумавшего эту нашу урбанистику в России. Вячеславу Леонидовичу Глазычеву исполнилось бы 83 года. Глазычев уникальная фигура в истории нашего ремесла. Человек поистине возрожденческого размаха. На его счету и переводы, в том числе краеугольных для урбанистики текстов типа "Образа города" Кевина Линча, и самостоятельные тексты, структурировавшие профессию, такие как "Урбанистика" и "Глубинная Россия", и научно-популярные работы вроде "Города без границ" и цикла лекций "История инженерии". Этого всего уже было бы достаточно, чтобы Вячеслав Леонидович занял почетное место в пантеоне отечественной урбанистики. Но нет, он кроме научной работы активно занимался проектной деятельностью. Александр Высоковский говорил, что Глазычев был невероятно успешен в проектировании - как минимум 1 из 20 его проектов доходил до успешной реализации. Что по его мнению - показатель высочайшей эффективности.

Среди фигур, которые чаще всего упоминались в моем исследовании урбанистов моего поколения фамилия Глазычева самая часто встречающаяся. Кому-то повезло и они имели удовольствие общаться лично и учиться у маэстро напрямую, кто-то как я в жизни не пересекался, но внимательнейшим образом изучал наследие. Кто-то знает про его наследие из вторых рук, но всё равно считает, что испытывает влияние Глазычева и строит свою профессиональную идентичность в свете этого влияния.

Что лично я вынес из наследия Глазычева? Во-первых для меня стала архиважной его лекция "Четыре интеллектуальные позиции". Настолько, что я даже сделал себе на предплечье татуировку с гипертетраэдром Глазычева. Четыре способа отношения к проектной идее помогают как лучше понять собственную позицию, так и достигнуть взаимопонимания с позициями других акторов проекта. Во-вторых я взял на вооружение позицию, что для того, чтобы разобраться с тем, что происходит в городе надо взять пятнадцать интервью с разными акторами. Работает практически безошибочно, главное правильно определить этих 15 акторов. Ну и в-третьих из наследия Глазычева я вынес то, что аметодологичность это в сущности неплохо. В городских исследованиях хороши любые данные и зацикливаться на научной стройности метода исследования не стоит. Да, её стоит держать в голове, но в реальной полевой работе всё получается далеко не так, как проектировалось в кабинете. И из-за этого не стоит переживать.

Делитесь в комментариях как повлиял Вячеслав Леонидович Глазычев лично на вас!

#всякаяурбанистика #социологиягорода #историяидей

​​Одним из направлений отечественной социологии, которому наши дорогие обществоведы уделяли катастрофически мало внимания является энвайронментальная социология, она же экосоциология. Как следует из названия это направление мысли, разрабатывающее тему взаимодействия человека и природы.

При этом зародилась отечественная экосоциология не сильно позже, чем во всём мире, можно даже сказать почти одновременно. Связана она с личностью профессора Олега Яницкого. Началось всё с его работ по критике буржуазной социологии города. Это был единственный в СССР легитимный способ быть в курсе современных научных работ. Через эту критику Яницкий пришел к экосоциологии.

При этом экосоциология может трактоваться достаточно широко. Так, например, в фокусе эмпирического внимания Яницкого в первую очередь оказались нарождающиеся советские экологические движения. Специальное в этих движениях то, что это были по сути дела первые негосударственные общественные движения в Советском союзе, существование которых не рассматривалось руководством СССР как угроза общественному порядку.

В каком-то смысле экологические движения дополняли и развивали господствующую экологическую идеологию СССР, становились авангардом советской зелёной повестки и стремились исправлять перегибы на местах. Что по первости не сильно пугало советское начальство.

Проблемы начались в Перестройку, когда экологические движения стали мощной политической силой, уверенно оперирующей инструментами зарождавшегося публичного демократического процесса. В одном труднодоступном сборнике Яницкий описывает как подняв на флаг благоприятную окружающую среду горожане смогли заставить московские власти принять решение о строительстве дорогостоящего Лефортовского тоннеля. Настолько это всё стало серьёзно.

Теоретические интересы Яницкого лежали в плоскости исследования глобальных социобиотехнологических, критике биологицистской гегемонии и симпатизирующих реминисценций к теории ноосферы Вернадского. Это чисто российский теоретический структуралистский букет, который разительно отличается от того, как эволюционировала зарубежная теория - в сторону левой критики и плоских онтологий.

Одна во всём этом проблема - для российского социологического ландшафта эта сфера интересов Яницкого оказалась маргинальной. И по сути дела исчерпывалась изысканиями Яницкого. В Большой советской энциклопедии есть статья об энвайронментальной социологии, но в реальности это направление развивалось в нашей стране очень ограниченно. И сейчас, со смертью Яницкого, не очень понятно продолжает ли своё развитие. Во всяком случае ярких фигур продолжающих традицию на горизонте не видно. Хотя как минимум теоретический задел весьма интересен, а уж полевого материала можно набрать на целую диссертацию всего за день внимательного чтения новостей. Но нет.

#экологиягорода #историяидей #социологиягорода