Недавно выкладывал свой материал про столкновение трендов цифровизации и радикального муниципализма, а сегодня наткнулся на статью от группы The Symbiosis Research Collective под названием Home Comment How radical municipalism can go beyond the local. В ней хорошо показывается как радикальный муниципализм обнаруживает потенциал глобальных изменений.
Если в двух словах, то радикальный муниципализм это такое направление размышления о муниципальной политике, как исключительно низовой демократии. Вот есть соседское сообщество, оно управляется ассамблеей соседей. Вот есть район, он управляется ассамблеей делегатов от соседских ассамблей. И так далее. Радикальные муниципалисты считают, что это единственно верный способ городского самоуправления, поскольку привычная представительная демократия уязвима для коррупции или иных форм влияния со стороны крупного бизнеса.
В статье же идёт речь о том, что радикальный муниципализм это вам не просто локалистское движение, озабоченное только районными проблемами вроде благоустройства, озеленения или общественного транспорта. Это важная составная часть глобального движения, в первую очередь глобального движения по борьбе с изменениями климата. Делая центр города доступнее, а общественный транспорт удобнее и современнее городские движения борются с неравенством, а также снижают углеводородный след своего города. Распространяя принципы и инструменты радикального муниципализма на другие города через медиа, конференции и т.п. они и другие города делают более справедливыми и экологичными.
Но при этом важна именно локальность действия радикальных муниципалистов. Авторы приводят пример ранней профсоюзной истории конца XIX-начала XX века, когда ключевую роль в успехе рабочего движения сыграло то, что тред-юнионы пронизывали буквально всю повседневность рабочего класса. От отношений на рабочем месте до танц-залов и библиотек. В каком-то смысле профсоюзы были гиперлокальны с одной стороны, а с другой стороны объединены в движение планетарного масштаба. Так и в случае с муниципалитетами радикального толка - работая с городской повседневностью каждой отдельной территории, они тем не менее действуют в рамках общей повестки справедливости, права на город и права на благоприятную среду проживания.
В отношении государства радикальные муниципалисты крайне скептичны, они не считают, что если мы в ходе электорального процесса посадим в кресла глав государств каких-то хороших людей, то хорошие люди договорятся друг с другом о согласованной политике и сделают всем нам хорошо. Они считают, что муниципалитеты радикального толка должны существовать параллельно государству. При этом да, важно участвовать в выборах, потому как каждые выборы - это тренировка в области организации сообщества, тренировка в оттачивании аргументации, тренировка в рекрутировании новых сторонников. Но вся эта история с выборами - до поры до времени, пока под всеобщим давлением муниципалитетов радикального толка государства не отомрут сами собой за ненадобностью. До этого пока далеко, поэтому можно и нужно участвовать в выборах. И будет можно и нужно еще довольно долгое время.
Конечно, у всего есть обратная сторона. У светлого радикального муниципализма есть злой брат близнец - тёмный муниципализм. Потому как с некоторой долей вероятности соседские ассамблеи не будут такими уж сторонниками всеобщей демократии, вовлечения, справедливости и борьбы с изменениями климата. Они вполне могут превратиться в шовинистические, околофашистские, закрытые сообщества, которые исключают всех инакомыслящих, строят заборы и презирают право на город всяких неугодных им групп. Как бороться с тёмным муниципализмом - вопрос открытый. Видимо, как и с жёлтыми профсоюзами - только с помощью открытой идеологической борьбы.
#радикальныймуниципализм #городскиеполитики #добрососедство #неравенство #communismwillwin
Если в двух словах, то радикальный муниципализм это такое направление размышления о муниципальной политике, как исключительно низовой демократии. Вот есть соседское сообщество, оно управляется ассамблеей соседей. Вот есть район, он управляется ассамблеей делегатов от соседских ассамблей. И так далее. Радикальные муниципалисты считают, что это единственно верный способ городского самоуправления, поскольку привычная представительная демократия уязвима для коррупции или иных форм влияния со стороны крупного бизнеса.
В статье же идёт речь о том, что радикальный муниципализм это вам не просто локалистское движение, озабоченное только районными проблемами вроде благоустройства, озеленения или общественного транспорта. Это важная составная часть глобального движения, в первую очередь глобального движения по борьбе с изменениями климата. Делая центр города доступнее, а общественный транспорт удобнее и современнее городские движения борются с неравенством, а также снижают углеводородный след своего города. Распространяя принципы и инструменты радикального муниципализма на другие города через медиа, конференции и т.п. они и другие города делают более справедливыми и экологичными.
Но при этом важна именно локальность действия радикальных муниципалистов. Авторы приводят пример ранней профсоюзной истории конца XIX-начала XX века, когда ключевую роль в успехе рабочего движения сыграло то, что тред-юнионы пронизывали буквально всю повседневность рабочего класса. От отношений на рабочем месте до танц-залов и библиотек. В каком-то смысле профсоюзы были гиперлокальны с одной стороны, а с другой стороны объединены в движение планетарного масштаба. Так и в случае с муниципалитетами радикального толка - работая с городской повседневностью каждой отдельной территории, они тем не менее действуют в рамках общей повестки справедливости, права на город и права на благоприятную среду проживания.
В отношении государства радикальные муниципалисты крайне скептичны, они не считают, что если мы в ходе электорального процесса посадим в кресла глав государств каких-то хороших людей, то хорошие люди договорятся друг с другом о согласованной политике и сделают всем нам хорошо. Они считают, что муниципалитеты радикального толка должны существовать параллельно государству. При этом да, важно участвовать в выборах, потому как каждые выборы - это тренировка в области организации сообщества, тренировка в оттачивании аргументации, тренировка в рекрутировании новых сторонников. Но вся эта история с выборами - до поры до времени, пока под всеобщим давлением муниципалитетов радикального толка государства не отомрут сами собой за ненадобностью. До этого пока далеко, поэтому можно и нужно участвовать в выборах. И будет можно и нужно еще довольно долгое время.
Конечно, у всего есть обратная сторона. У светлого радикального муниципализма есть злой брат близнец - тёмный муниципализм. Потому как с некоторой долей вероятности соседские ассамблеи не будут такими уж сторонниками всеобщей демократии, вовлечения, справедливости и борьбы с изменениями климата. Они вполне могут превратиться в шовинистические, околофашистские, закрытые сообщества, которые исключают всех инакомыслящих, строят заборы и презирают право на город всяких неугодных им групп. Как бороться с тёмным муниципализмом - вопрос открытый. Видимо, как и с жёлтыми профсоюзами - только с помощью открытой идеологической борьбы.
#радикальныймуниципализм #городскиеполитики #добрососедство #неравенство #communismwillwin
В свежем номере журнала Urban Economics вышла статья Фабиана Экерта, Мэдс Хейлесена и Конора Уэлша The return to big-city experience: Evidence from refugees in Denmark. Статья развивает тему того, каким образом миграция влияет на уровень заработной платы мигранта.
В основе исследования лежит естественный эксперимент, сложившийся в Дании с 1986 по 1998 годы. Суть его заключалась в том, что страна приняла свыше 80 000 беженцев. При этом, что характерно, эти беженцы не выбирали где им жить - в Копенгагене (единственном крупном городе Дании) или в малых городках. Это позволило более точно учесть при анализе динамики заработных плат роль размера территории и диверсифицированности её экономики.
Достаточно очевидным результатом стало то, что в Копенгагене экономические возможности беженцев заметно выше, чем на малых территориях. Так в Копенгагене у беженцев заработная плата росла на 35% быстрее с каждым годом опыта проживания. Всего разница в зарплатах между теми у кого был нулевой опыт проживания в большом городе и двадцатилетний опыт проживания составила примерно 17%. Также выяснилось, что по сути дела два года проживания и работы в большом городе сказывается на заработной плате примерно как получения высшего образования. И в случае с вынужденными мигрантами уровень образования играл не столь значительную роль, сколько срок проживания в Копенгагене.
Результаты исследования ставят вопрос о том, каким образом необходимо строить программы принятия беженцев, поскольку существующий в Дании режим распределения беженцев по разным населённым пунктам страны показал, что это создаёт условия неравенства. Те, кому повезло оказаться в Копенгагене обладают большими экономическими возможностями и перспективами, чем те, кто оказался на малых территориях. Исходя из этого знания странам стоит обратить внимание на то, каким образом они принимают беженцев и какие экономические условия для них создают.
#неравенство #беженцы #городскиеполитики #экономикагорода
В основе исследования лежит естественный эксперимент, сложившийся в Дании с 1986 по 1998 годы. Суть его заключалась в том, что страна приняла свыше 80 000 беженцев. При этом, что характерно, эти беженцы не выбирали где им жить - в Копенгагене (единственном крупном городе Дании) или в малых городках. Это позволило более точно учесть при анализе динамики заработных плат роль размера территории и диверсифицированности её экономики.
Достаточно очевидным результатом стало то, что в Копенгагене экономические возможности беженцев заметно выше, чем на малых территориях. Так в Копенгагене у беженцев заработная плата росла на 35% быстрее с каждым годом опыта проживания. Всего разница в зарплатах между теми у кого был нулевой опыт проживания в большом городе и двадцатилетний опыт проживания составила примерно 17%. Также выяснилось, что по сути дела два года проживания и работы в большом городе сказывается на заработной плате примерно как получения высшего образования. И в случае с вынужденными мигрантами уровень образования играл не столь значительную роль, сколько срок проживания в Копенгагене.
Результаты исследования ставят вопрос о том, каким образом необходимо строить программы принятия беженцев, поскольку существующий в Дании режим распределения беженцев по разным населённым пунктам страны показал, что это создаёт условия неравенства. Те, кому повезло оказаться в Копенгагене обладают большими экономическими возможностями и перспективами, чем те, кто оказался на малых территориях. Исходя из этого знания странам стоит обратить внимание на то, каким образом они принимают беженцев и какие экономические условия для них создают.
#неравенство #беженцы #городскиеполитики #экономикагорода
В продолжении темы миграции обратимся к статье Mover stayer winner loser: A study of income effects from rural migration за авторством Лины Бьерке и Шарлотты Мелландер, которая недавно вышла в журнале Cities. Речь в статье идёт снова о Швеции, но на этот раз не в разрезе беженцев, но в разрезе добровольной миграции.
Авторы пишут о том, что существует некоторый консенсус среди исследователей миграции, что добровольные мигранты в первую очередь едут за длинным рублём. Т.е. перемещение из сельского региона в большой город, а в Швеции он один, это Стокгольм, связано с зарплатными ожиданиями. Мигрант уверен, что ему будут в Стокгольме больше платить.
И он в каком-то смысле прав - в больших городах заметно выше уровень заработной платы. Но и жить заметно дороже. Это касается в основном жилья, но и другие городские блага в большом городе дороже, чем на малых территориях. И тут бабушка надвое сказала будет ли какой-то эффект от повышенной зарплаты. С высокой долей вероятности разница в зарплатах будет съедаться арендой.
Так не лучше ли сидеть дома с маленькой зарплатой, но и маленькой арендой, задаются вопросом авторы. И проводят своё исследование на материалах шведской статистики. И приходят к выводу, что да, вообще-то лучше. Для 70% жителей Швеции выгоднее не уезжать из своей глубинки в Стокгольм, а сидеть дома и заниматься своими делами. Особенно если у них нет высшего образования. А вот тем, у кого есть высшее образование лучше ехать в Стокгольм, потому что с высокой долей вероятности только там они найдут себе работу подходящую по уровню их квалификации. Ну и с хорошей зарплатой, которой никакая аренда не страшна. А если эти 30% образованных не мигрируют, то их скорее всего ждут серьёзные потери в благосостоянии и самореализации, потому как их квалификация попросту не востребована на малой территории.
Еще одна находка авторов - фактор "я же не лузер". Несмотря на то, что 70% шведов было бы выгодно сидеть на малой родине, они всё равно едут в Стокгольм пытать счастья. Потому как жизнь в большом городе ассоциируется с жизненным успехом и вообще крутизной. Т.е. помимо денег большую роль в миграции играет символическое, статусное. Люди переезжают в большой город, чтобы их не считали лузерами. И пусть это не выгодно с точки зрения экономики, зато пацаны не засмеют.
#миграция #социологиягорода #неравенство #малыегорода
Авторы пишут о том, что существует некоторый консенсус среди исследователей миграции, что добровольные мигранты в первую очередь едут за длинным рублём. Т.е. перемещение из сельского региона в большой город, а в Швеции он один, это Стокгольм, связано с зарплатными ожиданиями. Мигрант уверен, что ему будут в Стокгольме больше платить.
И он в каком-то смысле прав - в больших городах заметно выше уровень заработной платы. Но и жить заметно дороже. Это касается в основном жилья, но и другие городские блага в большом городе дороже, чем на малых территориях. И тут бабушка надвое сказала будет ли какой-то эффект от повышенной зарплаты. С высокой долей вероятности разница в зарплатах будет съедаться арендой.
Так не лучше ли сидеть дома с маленькой зарплатой, но и маленькой арендой, задаются вопросом авторы. И проводят своё исследование на материалах шведской статистики. И приходят к выводу, что да, вообще-то лучше. Для 70% жителей Швеции выгоднее не уезжать из своей глубинки в Стокгольм, а сидеть дома и заниматься своими делами. Особенно если у них нет высшего образования. А вот тем, у кого есть высшее образование лучше ехать в Стокгольм, потому что с высокой долей вероятности только там они найдут себе работу подходящую по уровню их квалификации. Ну и с хорошей зарплатой, которой никакая аренда не страшна. А если эти 30% образованных не мигрируют, то их скорее всего ждут серьёзные потери в благосостоянии и самореализации, потому как их квалификация попросту не востребована на малой территории.
Еще одна находка авторов - фактор "я же не лузер". Несмотря на то, что 70% шведов было бы выгодно сидеть на малой родине, они всё равно едут в Стокгольм пытать счастья. Потому как жизнь в большом городе ассоциируется с жизненным успехом и вообще крутизной. Т.е. помимо денег большую роль в миграции играет символическое, статусное. Люди переезжают в большой город, чтобы их не считали лузерами. И пусть это не выгодно с точки зрения экономики, зато пацаны не засмеют.
#миграция #социологиягорода #неравенство #малыегорода
В продолжении разговора о миграции обратимся к статье Transnational gentrification, tourism and the formation of ‘foreign only’ enclaves in Barcelona, которую написали для журнала Urban Studies Агустин Кокола-Гант и Антонио Лопез-Гей. Посвящена она вопросу того, к чему приводит туризм.
Как мы все знаем, Барселона это невероятно модный город. Не только среди урбанистов, но и в целом по всей планете. Все хотят приехать в Барселону, посмотреть как там всё устроено, принять участие в её бесконечной вечеринке. Что и говорить, туризм в Барселоне зашкаливающий.
И этот зашкаливающий туризм - это первый тревожный звоночек для простых барселончан. В наиболее туристически привлекательных районах обычное жилье постепенно вытесняется хостелами и квартирами по AirBnB. Местные жители вытесняются, плохо уживаясь с бесконечным потоком туристов - шумных временных жильцов, для которых Барселона не место для жизни, но место для веселья.
Туризм - это полбеды. Беда наступает тогда, когда турист, прийдя в восторг от Барселоны, решает туда переехать на ПМЖ. Естественно в полюбившийся ему туристический райончик. И, естественным образом этот самый бывший турист - скорее всего высокообразованный представитель верхнего среднего класса с доходом сильно превышающим доходы местных жителей. Всё может начаться с так называемого второго жилья - наш бывший турист покупает в Барселоне квартиру и пользуется ей наездами по большим коммунистическим праздникам. Это уже даёт толчок к изменению городских сервисов, подстраивающихся под новых потребителей. Но совсем бесповоротно сервисы меняются тогда, когда наш бывший турист переезжает на ПМЖ.
Городская инфраструктуры районов, испытывающих давление транснациональной миграции, становится недоступной для местных жителей. Они оказываются вынуждены съезжать с насиженных мест в более дешёвые районы. В результате чего в Барселоне формируются иностранные анклавы. В этих анклавах проживают мигранты, которые приехали сюда ради лайфстайла вечной вечеринки и туристы, которые приехали ровно за тем же. Вся городская инфраструктура начинает ориентироваться только на них и простые барселончане стараются обходить эти районы стороной.
Такая причудливая транснациональная джентрификация характерна для любых городов, которые становятся внезапно модными среди мирового обеспеченного среднего класса. Чем город более модный - тем большие его части оказываются отобранными у местных жителей. И это наверное самая проблемная с точки зрения права на город форма миграции.
#неравенство #миграция #социологиягорода
Как мы все знаем, Барселона это невероятно модный город. Не только среди урбанистов, но и в целом по всей планете. Все хотят приехать в Барселону, посмотреть как там всё устроено, принять участие в её бесконечной вечеринке. Что и говорить, туризм в Барселоне зашкаливающий.
И этот зашкаливающий туризм - это первый тревожный звоночек для простых барселончан. В наиболее туристически привлекательных районах обычное жилье постепенно вытесняется хостелами и квартирами по AirBnB. Местные жители вытесняются, плохо уживаясь с бесконечным потоком туристов - шумных временных жильцов, для которых Барселона не место для жизни, но место для веселья.
Туризм - это полбеды. Беда наступает тогда, когда турист, прийдя в восторг от Барселоны, решает туда переехать на ПМЖ. Естественно в полюбившийся ему туристический райончик. И, естественным образом этот самый бывший турист - скорее всего высокообразованный представитель верхнего среднего класса с доходом сильно превышающим доходы местных жителей. Всё может начаться с так называемого второго жилья - наш бывший турист покупает в Барселоне квартиру и пользуется ей наездами по большим коммунистическим праздникам. Это уже даёт толчок к изменению городских сервисов, подстраивающихся под новых потребителей. Но совсем бесповоротно сервисы меняются тогда, когда наш бывший турист переезжает на ПМЖ.
Городская инфраструктуры районов, испытывающих давление транснациональной миграции, становится недоступной для местных жителей. Они оказываются вынуждены съезжать с насиженных мест в более дешёвые районы. В результате чего в Барселоне формируются иностранные анклавы. В этих анклавах проживают мигранты, которые приехали сюда ради лайфстайла вечной вечеринки и туристы, которые приехали ровно за тем же. Вся городская инфраструктура начинает ориентироваться только на них и простые барселончане стараются обходить эти районы стороной.
Такая причудливая транснациональная джентрификация характерна для любых городов, которые становятся внезапно модными среди мирового обеспеченного среднего класса. Чем город более модный - тем большие его части оказываются отобранными у местных жителей. И это наверное самая проблемная с точки зрения права на город форма миграции.
#неравенство #миграция #социологиягорода
Мобилизация и массовый отъезд из России это очень тяжелая история для экономики малых городов. В них и так, как правило, остро не хватает рабочей силы. А та что есть не обеспечена резервом. Т.е. если на заводе есть какой-то специалист, чьи навыки и компетенции являются ключевыми для каких-либо операций, то если этот специалист покинет завод будь то на СВО или за границу, то его некем будет заменить.
И это касается не только предприятий. Ту же самую картину мы наблюдаем во всех сферах деятельности. Например, в школах. Учителя в них как правило тоже существуют в единственном и незаменимом экземпляре, поэтому серьёзный урон будет нанесён таким традиционно мужским предметам как обществознание, физкультура, история, ОБЖ, технология. По сути дела во многих малых городах теперь эти предметы можно считать выключенными из школьного образования.
Ландшафт неблагополучных малых городов, которые не имеют собственных предприятий, станет еще более демографически смещён в сторону женщин и детей. Поиск партнера для секса и создания брака станет невыполнимой задачей. А сервисы, державшиеся на денежных инфлюксах приезжающих с вахты мужчин начнут исчезать. Впрочем, будет расти женская вахта.
С ростом женской вахты скорее всего будут развиваться парасемейные объединения на малых территориях. У пенсионеров появится новый способ заработка - работа бабушками и дедушками для остающихся на территориях детей. Впрочем, возможно речь будет идти не о заработке, а о каких-то формах взаимовыгодного натурального обмена.
В чуть более отдалённой перспективе малые территории будет ждать всплеск преступности, связанный с выросшими фактически без родителей детьми и подростками. При дефиците мужчин для кадрового обеспечения правоохранительных органов этот всплеск по сути дела не будет иметь никаких сдерживающих факторов.
В общем, перспективы, увы, самые мрачные. Вне зависимости от того, что будет происходить по ходу СВО, тяжёлый удар по малым территориям уже нанесён и понадобиться много усилий и времени, чтобы преодолеть его последствия.
#малыегорода #социологиягорода #неравенство #гендер
И это касается не только предприятий. Ту же самую картину мы наблюдаем во всех сферах деятельности. Например, в школах. Учителя в них как правило тоже существуют в единственном и незаменимом экземпляре, поэтому серьёзный урон будет нанесён таким традиционно мужским предметам как обществознание, физкультура, история, ОБЖ, технология. По сути дела во многих малых городах теперь эти предметы можно считать выключенными из школьного образования.
Ландшафт неблагополучных малых городов, которые не имеют собственных предприятий, станет еще более демографически смещён в сторону женщин и детей. Поиск партнера для секса и создания брака станет невыполнимой задачей. А сервисы, державшиеся на денежных инфлюксах приезжающих с вахты мужчин начнут исчезать. Впрочем, будет расти женская вахта.
С ростом женской вахты скорее всего будут развиваться парасемейные объединения на малых территориях. У пенсионеров появится новый способ заработка - работа бабушками и дедушками для остающихся на территориях детей. Впрочем, возможно речь будет идти не о заработке, а о каких-то формах взаимовыгодного натурального обмена.
В чуть более отдалённой перспективе малые территории будет ждать всплеск преступности, связанный с выросшими фактически без родителей детьми и подростками. При дефиците мужчин для кадрового обеспечения правоохранительных органов этот всплеск по сути дела не будет иметь никаких сдерживающих факторов.
В общем, перспективы, увы, самые мрачные. Вне зависимости от того, что будет происходить по ходу СВО, тяжёлый удар по малым территориям уже нанесён и понадобиться много усилий и времени, чтобы преодолеть его последствия.
#малыегорода #социологиягорода #неравенство #гендер
23 октября в 17:30 в рамках специальных кинопоказов Ecocup и Центра толерантности пройдёт показ фильма "Дави" (Push), посвященного глобальному жилищному кризису и сопротивлению ему. Мне повезло посмотреть этот фильм заранее и могу сказать, что он более чем стоит просмотра.
Фильм построен вокруг Лейлани Фарха, эксперта ООН по доступному жилью. По ходу фильма мы смотрим, как Фарха путешествует по разным странам, общается с активистами, обычными жителями, муниципальными депутатами, бизнесменами, учёными и собирает общую картину мирового жилищного кризиса, чтобы в конце фильма объявить о создании международного движения THE SHIFT, которое призвано бороться с жилищным кризисом.
Очень хорошо показано как переплетены легальные и нелегальные капиталы вокруг офшорных компаний, как эти потоки капитала вторгаются в городскую среду и разрушают её на различных уровнях. Прямое выселение людей с помощью бандитов, опустевшие улицы инвестиционных кварталов на месте когда-то оживленных районов, невыносимое арендное бремя в 90% от заработной платы для рабочего класса, съезжающие местные сервисы, замещаемые сетевыми, повышение цен в местной пекарне - всё это прямое следствие того, что рынок недвижимости по всему миру перестал быть просто рынком, но стал значимой политической силой, с которой местным властям и активистам необходимо бороться, с тем чтобы горожане не оказались на улице и могли жить в терпимых условиях.
Профессор Саския Сассен в один момент фильма говорит, что мы живём в парадоксальное время. Раньше, если ты приехал в город и у тебя есть работа - ты мог себе позволить там жильё. Сейчас эти две вещи никак не связаны. С последние десятилетия стоимость недвижимости в Канаде выросла в четыре с лишним раза, а уровень заработной платы на несколько десятков процентов. И это в благополучной Канаде. Что происходит в менее просоциально настроенных странах типа Южной Кореи - и того хуже.
В высокой стоимости недвижимости заинтересованы международные финансовые организации, которые создают себе постоянно растущие активы. Что приводит к тому, что уже сейчас объём активов на рынке недвижимости в несколько раз превосходит ВВП всех стран мира вместе взятых. Очевидно, что в этой схеме что-то не так и если мы не хотим, чтобы в нашей районной пекарне на первом этаже росли цены, нам нужно что-то делать.
Лейлани Фарха создает международное движение THE SHIFT, которое призвано бороться за то, чтобы право на жилье было базовым правом не только декларативно и находило должную законодательную поддержку, за то чтобы муниципалитеты, входящие в движение, сдерживали финансовые организации через различные инструменты, например с помощью принудительного выкупа недвижимости, с тем, за то, чтобы жилье в городах было не роскошью, а базовой инфраструктурой человеческой жизни в городе.
#MAkeTheShift #бедность #неравенство #жилищноедвижение
Фильм построен вокруг Лейлани Фарха, эксперта ООН по доступному жилью. По ходу фильма мы смотрим, как Фарха путешествует по разным странам, общается с активистами, обычными жителями, муниципальными депутатами, бизнесменами, учёными и собирает общую картину мирового жилищного кризиса, чтобы в конце фильма объявить о создании международного движения THE SHIFT, которое призвано бороться с жилищным кризисом.
Очень хорошо показано как переплетены легальные и нелегальные капиталы вокруг офшорных компаний, как эти потоки капитала вторгаются в городскую среду и разрушают её на различных уровнях. Прямое выселение людей с помощью бандитов, опустевшие улицы инвестиционных кварталов на месте когда-то оживленных районов, невыносимое арендное бремя в 90% от заработной платы для рабочего класса, съезжающие местные сервисы, замещаемые сетевыми, повышение цен в местной пекарне - всё это прямое следствие того, что рынок недвижимости по всему миру перестал быть просто рынком, но стал значимой политической силой, с которой местным властям и активистам необходимо бороться, с тем чтобы горожане не оказались на улице и могли жить в терпимых условиях.
Профессор Саския Сассен в один момент фильма говорит, что мы живём в парадоксальное время. Раньше, если ты приехал в город и у тебя есть работа - ты мог себе позволить там жильё. Сейчас эти две вещи никак не связаны. С последние десятилетия стоимость недвижимости в Канаде выросла в четыре с лишним раза, а уровень заработной платы на несколько десятков процентов. И это в благополучной Канаде. Что происходит в менее просоциально настроенных странах типа Южной Кореи - и того хуже.
В высокой стоимости недвижимости заинтересованы международные финансовые организации, которые создают себе постоянно растущие активы. Что приводит к тому, что уже сейчас объём активов на рынке недвижимости в несколько раз превосходит ВВП всех стран мира вместе взятых. Очевидно, что в этой схеме что-то не так и если мы не хотим, чтобы в нашей районной пекарне на первом этаже росли цены, нам нужно что-то делать.
Лейлани Фарха создает международное движение THE SHIFT, которое призвано бороться за то, чтобы право на жилье было базовым правом не только декларативно и находило должную законодательную поддержку, за то чтобы муниципалитеты, входящие в движение, сдерживали финансовые организации через различные инструменты, например с помощью принудительного выкупа недвижимости, с тем, за то, чтобы жилье в городах было не роскошью, а базовой инфраструктурой человеческой жизни в городе.
#MAkeTheShift #бедность #неравенство #жилищноедвижение
www.jewish-museum.ru
Фильм «Дави»: кинопоказ и обсуждение
К дискуссии о тывенном латте я был равнодушен до тех пор, пока не почитал комментарии соотечественников. Больше всего задели комментарии о том, что дескать это в Москве это тыквенное латте есть, а 90% населения страны его даже не пробовало. Разумеется - за МКАДом пределом мечтаний является "три в одном".
Вынужден разочаровать дорогих соотечественников. Думать, что кофейная культура это какое-то достижение столицы или в крайнем случае двух столиц - огромное заблуждение. Тем более думать, что мы, жители регионов, как-то обделены кофейной культурой тем большее заблуждение.
Когда в 2013 году я работал в Чегдомыне я поразился тому, что там на центральной улице рядом с забегаловкой "БлинОК" была очаровательная уютная кофейня. На стенах кофейни рассказывалась история кофе и как оно оказывается в разных городах мира. Выбор сиропов, добавок к кофе и способов приготовления поражал. Возможно в меню не было рафа, но кажется его ещё тогда не изобрели.
Чем больше я работал с малыми территориями - тем меньше удивлялся. Хорошая уютная кофейня в малом городе и посёлке нашей страны - нормальное явление. Иногда её нужно поискать, но она скорее всего есть. Её можно легко опознать по тому, что вокруг чуть больше привычного концентрация молодёжи с модными причёсками и цветными волосами. Вывеска будет точно отличаться от большинства по городу, если в городе не работает дизайн-код.
Конечно, есть малые города в которых пока нет такой кофейни. Как правило это города, в которых нет выраженного центра города по которому можно худо-бедно гулять. Как только появляется хоть как-то оформленная главная улица или главный парк - такая кофейня тут же возникает. Кофейная культура тесно завязана на городскую среду.
Так вот, возвращаясь к этой тыквенной латте. Нет никакой поляризации "России тыквенных латте" и "России три в одном". Нам в регионах точно также доступны блага цивилизации. Миф о том, что за пределами Москвы нет кофейной культуры - миф зловредный, сродни мифу о том, что есть какая-то неведомая глубинная Россия населённая глубинным народом. Везде живут люди и везде люди ценят хороший кофе. А на спрос возникает предложение.
#малыегорода #социологиягорода #неравенство
Вынужден разочаровать дорогих соотечественников. Думать, что кофейная культура это какое-то достижение столицы или в крайнем случае двух столиц - огромное заблуждение. Тем более думать, что мы, жители регионов, как-то обделены кофейной культурой тем большее заблуждение.
Когда в 2013 году я работал в Чегдомыне я поразился тому, что там на центральной улице рядом с забегаловкой "БлинОК" была очаровательная уютная кофейня. На стенах кофейни рассказывалась история кофе и как оно оказывается в разных городах мира. Выбор сиропов, добавок к кофе и способов приготовления поражал. Возможно в меню не было рафа, но кажется его ещё тогда не изобрели.
Чем больше я работал с малыми территориями - тем меньше удивлялся. Хорошая уютная кофейня в малом городе и посёлке нашей страны - нормальное явление. Иногда её нужно поискать, но она скорее всего есть. Её можно легко опознать по тому, что вокруг чуть больше привычного концентрация молодёжи с модными причёсками и цветными волосами. Вывеска будет точно отличаться от большинства по городу, если в городе не работает дизайн-код.
Конечно, есть малые города в которых пока нет такой кофейни. Как правило это города, в которых нет выраженного центра города по которому можно худо-бедно гулять. Как только появляется хоть как-то оформленная главная улица или главный парк - такая кофейня тут же возникает. Кофейная культура тесно завязана на городскую среду.
Так вот, возвращаясь к этой тыквенной латте. Нет никакой поляризации "России тыквенных латте" и "России три в одном". Нам в регионах точно также доступны блага цивилизации. Миф о том, что за пределами Москвы нет кофейной культуры - миф зловредный, сродни мифу о том, что есть какая-то неведомая глубинная Россия населённая глубинным народом. Везде живут люди и везде люди ценят хороший кофе. А на спрос возникает предложение.
#малыегорода #социологиягорода #неравенство
Работаем сейчас над одним исследованием, в котором очень выпукло всплывают гендерные проблемы горожан. Есть некоторый устойчивый способ говорения о наших городах, что дескать они построены мужчинами для мужчин и в них нет места женщинам, детям, старикам, домашним животным. И дескать нужно повышать представленность всех исключенных мужчинами групп в практиках планирования и проектирования, чтобы исправить эту ситуацию.
Я долгое время с этой точкой зрения соглашался, но сейчас я понимаю, что всё несколько сложнее. Мне теперь видится, что наши города построены какими-то инопланетянами, которым на мужчин тоже было наплевать. Город эксплуатирует мужчин до тех пор, пока они могут работать, а потом заточает их в четырёх стенах наедине с телевизором. Слава богу сейчас еще интернет есть. Раньше было совсем жёстко.
Если женщины воспринимают выход на пенсию как стимул начать активно пользоваться городскими сервисами - экскурсиями, клубной системой, домами культуры, социальными программами, то для мужчин выход на пенсию это огромная трагедия. Потому как ни привычки куда либо ходить, ни инфраструктуры для этого у мужчин нет.
Что бы это могла бы быть за инфраструктура? Во-первых, это всё что связано с ремеслом. Каждый мужчина мечтает о гараже и стройке, особенно если есть возможность делиться знаниями и навыками с молодёжью. Поэтому в городе для мужчин должны быть столярные/слесарные коворкинги. Во-вторых в городе для мужчин должны быть бани и социальные бары, где мужчины могут предаваться коллективным действиям без участия женщин. В-третьих должен быть развит любительский районный спорт, строго отделённый от спорта высоких достижений.
Ну и только когда у нас хоть как-то отремонтирована мужская социализация в городе мы можем потихоньку знакомить мужчин и женщин в общих пространствах, например на танцах. Без базового чувства собственной состоятельности и уместности мужчины на танцы ни за что не пойдут.
Так что давайте не будем забывать о мужчинах, когда говорим о городской инфраструктуре. Советская гендерная социализация мужчин так устроена, что мужчинам не меньше чем всем прочим социальным группам в городе нужна поддержка, эмпауэрмент и вокализация.
#социологиягорода #городскиеполитики #неравенство
Я долгое время с этой точкой зрения соглашался, но сейчас я понимаю, что всё несколько сложнее. Мне теперь видится, что наши города построены какими-то инопланетянами, которым на мужчин тоже было наплевать. Город эксплуатирует мужчин до тех пор, пока они могут работать, а потом заточает их в четырёх стенах наедине с телевизором. Слава богу сейчас еще интернет есть. Раньше было совсем жёстко.
Если женщины воспринимают выход на пенсию как стимул начать активно пользоваться городскими сервисами - экскурсиями, клубной системой, домами культуры, социальными программами, то для мужчин выход на пенсию это огромная трагедия. Потому как ни привычки куда либо ходить, ни инфраструктуры для этого у мужчин нет.
Что бы это могла бы быть за инфраструктура? Во-первых, это всё что связано с ремеслом. Каждый мужчина мечтает о гараже и стройке, особенно если есть возможность делиться знаниями и навыками с молодёжью. Поэтому в городе для мужчин должны быть столярные/слесарные коворкинги. Во-вторых в городе для мужчин должны быть бани и социальные бары, где мужчины могут предаваться коллективным действиям без участия женщин. В-третьих должен быть развит любительский районный спорт, строго отделённый от спорта высоких достижений.
Ну и только когда у нас хоть как-то отремонтирована мужская социализация в городе мы можем потихоньку знакомить мужчин и женщин в общих пространствах, например на танцах. Без базового чувства собственной состоятельности и уместности мужчины на танцы ни за что не пойдут.
Так что давайте не будем забывать о мужчинах, когда говорим о городской инфраструктуре. Советская гендерная социализация мужчин так устроена, что мужчинам не меньше чем всем прочим социальным группам в городе нужна поддержка, эмпауэрмент и вокализация.
#социологиягорода #городскиеполитики #неравенство
Продолжаю изучать материалы Таганрогского проекта. В статье "Труд и занятость" Хотская З.А. анализирует как изменилась структура собственно труда и занятость в городе с 2000 по 2014 года. Число работающих по найму увеличилось с 39% до 51,6%, предпринимателей стало меньше с 5% до 3,6%, безработных с 8% до 2,5%, занятых в домашнем хозяйстве с 4% до 2,8%, студентов с 11% до 9,2%, пенсионеров с 28% до 22,3%, в вот работающих пенсионеров больше с 5% до 8%. Т.е. складывается впечатление, что условия на рынке труда в городе стали более благоприятными. И это в целом вписывается в тренд тех лет, другие исследования фиксируют рост благополучия в этой сфере.
Но не всё так просто. Почти вдвое снизилось число занятых в промышленности - с 36% до 19,8%, выросло число занятых в основном в образовании (до 12,9%), финансовом секторе (до 3,9%) и значительно в сфере услуг - цифровых, компьютерных, бытовых (до 7%), а также в строительстве (9,1%). Т.е. город заметно двигался в сторону постиндустриального перехода, что сопровождалось активным девелопментом. Вроде тоже в целом неплохо.
Но у этого есть свой эффект - выросло число специалистов с высшим образованием с 26% до 42,4%, а вот число служащих без высшего образования упало с 20% до 11,5%, как и число квалифицированных рабочих с 32,% до 20,7%, в то время как число неквалифицированных рабочих также возросло с 11% до 15,1%. Т.е. получается, что возникла большая поляризация между "хорошими" и "плохими" рабочими местами. Одновременно стало больше тех, кто работает на хороших позициях и тех, кто работает на низкоквалифицированной работе.
При этом автор указывает, что в общестрановом масштабе за счёт улучшения позиций в сельском хозяйстве этот тренд по сути дела не заметен. А вот когда мы приземляемся на уровень города, то становится понятно, что у экономического роста и постиндустриального перехода были свои издержки - увеличение неравенства и просадка среднего уровня позиций на рынке труда.
#социологиягорода #неравенство #человекиегоработа
Но не всё так просто. Почти вдвое снизилось число занятых в промышленности - с 36% до 19,8%, выросло число занятых в основном в образовании (до 12,9%), финансовом секторе (до 3,9%) и значительно в сфере услуг - цифровых, компьютерных, бытовых (до 7%), а также в строительстве (9,1%). Т.е. город заметно двигался в сторону постиндустриального перехода, что сопровождалось активным девелопментом. Вроде тоже в целом неплохо.
Но у этого есть свой эффект - выросло число специалистов с высшим образованием с 26% до 42,4%, а вот число служащих без высшего образования упало с 20% до 11,5%, как и число квалифицированных рабочих с 32,% до 20,7%, в то время как число неквалифицированных рабочих также возросло с 11% до 15,1%. Т.е. получается, что возникла большая поляризация между "хорошими" и "плохими" рабочими местами. Одновременно стало больше тех, кто работает на хороших позициях и тех, кто работает на низкоквалифицированной работе.
При этом автор указывает, что в общестрановом масштабе за счёт улучшения позиций в сельском хозяйстве этот тренд по сути дела не заметен. А вот когда мы приземляемся на уровень города, то становится понятно, что у экономического роста и постиндустриального перехода были свои издержки - увеличение неравенства и просадка среднего уровня позиций на рынке труда.
#социологиягорода #неравенство #человекиегоработа
Листая географические научные журналы обнаружил тренд на критическое обсуждение зелёных технологий. Раньше зелёные технологии скорее вызывали оптимизм, что дескать с их помощью мы сможем преодолеть неравенство доступа к благоприятной окружающей среде, чистому воздуху и чистой воде, к овощам и фруктам. В общем, магистральным в эпоху экологических политик было представление о том, что зелёные технологии это скорее про социальную справедливость.
Сейчас же я замечаю всё больше статей, в которых пишут, что всё не так. Зелёные технологии оказались апроприированы неолиберальным капитализмом и теперь это инструмент, создающий новые измерения джентрификации. Особенно в критическом взгляде на зелёные технологии замечены авторы, работающие с теорией расового капитализма. С их точки зрения создаваемая с помощью зелёных технологий джентрификация в первую очередь направлена против черного населения американских городов.
В логике этих авторов получается, что зелёные технологии только увеличивают неравенство - белые и богатые получают доступ к еще более чистой воде и воздуху, к еще более благоприятной среде. В то время как бедные и чёрные остаются в тех же условиях, эти блага цивилизации на них не распространяются.
Здесь видится ошибка экологической политики США - внедрение зелёных технологий было полностью дано на откуп частному бизнесу. А для него экологическое мышление и использование зелёных технологий - инструмент извлечения прибыли, например, повышение капитализации недвижимости. И очевидно, что в такой конструкции ни о каком преодолении неравенства речи идти не может. Наоборот, оно будет только расти.
Выход из этой ситуации лежит в плоскости использования зелёных технологий в социальных проектах государства, муниципалитетов и третьего сектора. Что, кстати, в США и происходит с общественными садами и огородами. Доступ к свежим овощам и фруктам действительно расширяется за счёт целенаправленных политик разного уровня. Видимо это та область, в которой интерес капитала невелик и достаточно легко потеснить его на этой ниве.
#экологиягорода #неравенство #географиягорода
Сейчас же я замечаю всё больше статей, в которых пишут, что всё не так. Зелёные технологии оказались апроприированы неолиберальным капитализмом и теперь это инструмент, создающий новые измерения джентрификации. Особенно в критическом взгляде на зелёные технологии замечены авторы, работающие с теорией расового капитализма. С их точки зрения создаваемая с помощью зелёных технологий джентрификация в первую очередь направлена против черного населения американских городов.
В логике этих авторов получается, что зелёные технологии только увеличивают неравенство - белые и богатые получают доступ к еще более чистой воде и воздуху, к еще более благоприятной среде. В то время как бедные и чёрные остаются в тех же условиях, эти блага цивилизации на них не распространяются.
Здесь видится ошибка экологической политики США - внедрение зелёных технологий было полностью дано на откуп частному бизнесу. А для него экологическое мышление и использование зелёных технологий - инструмент извлечения прибыли, например, повышение капитализации недвижимости. И очевидно, что в такой конструкции ни о каком преодолении неравенства речи идти не может. Наоборот, оно будет только расти.
Выход из этой ситуации лежит в плоскости использования зелёных технологий в социальных проектах государства, муниципалитетов и третьего сектора. Что, кстати, в США и происходит с общественными садами и огородами. Доступ к свежим овощам и фруктам действительно расширяется за счёт целенаправленных политик разного уровня. Видимо это та область, в которой интерес капитала невелик и достаточно легко потеснить его на этой ниве.
#экологиягорода #неравенство #географиягорода
