​​Сегодня Международный день борьбы с депрессией, поэтому обратимся к статье Urban built environment and depression: a multilevel analysis. Авторы статьи опросили 1355 жителей Нью-Йорка. Все анкеты наносились на карту и им присваивался показатель качества городской среды в районе. В анкете у горожан спрашивали испытывали ли они симптомы депрессии в течении последних 6 месяцев и испытывали ли они симптомы депрессии в течении своей жизни. Выяснилось, что среда действительно оказывает существенное влияние на депрессивную симптоматику. Так в неблагополучных районах жители на 29-58% чаще указывали, что они испытывали симптомы депрессии в течении последних 6 месяцев и на 36-64%, что они испытывали симптомы депрессии в течении своей жизни.

Это очень важные цифры, потому как они нам показывают, что депрессия ассоциирована с бедностью и плохо организованной городской средой, а вовсе не является блажью обеспеченного среднего класса. И это говорит нам о важности работы с неблагополучными районами - если классовое неравенство на коротком горизонте мы не можем преодолеть, но снизить вклад среды в эпидемиологию ментальных заболеваний мы как урбанисты можем.

#ментальныезаболевания #общественноездоровье #городскаясреда

АРХИТЕКТУРНАЯ МАСТЕРСКАЯ MAD FOX architects

Создаём проектные решения в области градостроительных исследований, стратегии развития городских пространств, благоустройство городской среды, архитектуры и интерьеров, Примите участие в масштабных проектах городского развития и получите опыт работы в интернациональном коллективе профессионалов в различных сферах.

💫 Мы ищем:
- главного архитектора проектов (ландшафтное городское проектирование и конкурсные проекты МГиИП Минстрой РФ) с опытом от 3 лет,
- младшего архитектора мастерплана с опытом от 1 года
- архитектора мастерплана с опытом от 1 года
- ведущего архитектора-градостроителя на мастерплан (тимлид) с опытом от 1 года

Формат и условия окладов оговариваются с успешным кандидатом индивидуально.

Контакты:
@mauzerjulia
[email protected]
[email protected]
[email protected]

​​Недавно для одного проекта собирал различные практики оценки городского благополучия. Выяснил с большим удивлением что таковых практик не так много, если не считать различные индексы разной степени адекватности. Исследовательские и/или экспертные инструменты довольно редки. Поэтому мы с Машей решили собрать в кучу все критерии, по которым мы в Гражданской инженерии оцениваем города с которыми работаем.

В первом приближении вышло около 60 критериев. Я думаю, что во втором приближении их может стать и 100 и даже больше, но пока остановились на 60 которые мы совершенно точно применяем. Если честно не ожидал что их так много, но так вышло, что по мере накопления эмпирического опыта перечень с неизбежностью расширялся.

Критерии группируются по секторам (общество, нко, власть и муниципалитет, бизнес) и по средовой атрибуции (виртуальные и собственно средовые). Больше всего мы уделяем внимание средовым критериям - это ЖЭК-арт, который борется с дезорганизацией, сколько-нибудь осмысленный стрит-арт, в целом все объекты, которые горожане создают своими руками, включая скворечники и самодельные клумбы, система общественных пространств в городе, наличие новых благоустроенных пространств, бродячие собаки и кошки, мусор на улицах, уровень вандализма отношение к наследию, еще ряд факторов. Эти критерии позволяют нам оценить уровень организации или дезорганизации городской среды. И соответственно высокий уровень организации говорит нам о городском благополучии.

Среди виртуальных критериев - новости об НКО и общественных движениях в городской повестке, хорошая местная газета, активные сообщества в социальных сетях, наличие путеводителей по городу/району и т.д. Т.е. опять же сложность организации виртуальной информационной среды города. Чем сложнее - тем лучше.

Критерии власти - открытость мэра и депутатов для простых горожан, модернизированные ДК и библиотеки, наличие городских грантов и конкурсов, наличие локальных праздников, отличающихся от стандартного набора (Новый Год, Масленица, Девятое Мая, День Города), эффективность коммуникации городских властей и горожан и т.д. Это всё критерии, которые говорят о комфорте межсекторального взаимодействия и готовности властей работать с людьми и для людей.

Бизнес-критерии - наличие локальных предприятий, современный креативный бизнес, соблюдение дизайн-кода, вклад бизнеса в благоустройство пространство вокруг себя, развитие кофейной культуры и локального общепита, качество сувениров, в общем всё, что показывает нам, что бизнесу здесь комфортно, он не рассматривает себя в качестве временщика и готов включаться в сложные проекты, требующие нестандартных подходов.

НКО-критерии - наличие разнонаправленных организаций в городе, умение горожан писать грантовые заявки и семинары по обучению написания грантовых заявок, наличие зонтичной НКО для помощи в привлечении грантов незарегистрированным объединениям, наличие собственного офиса или ресурсного центра и осведомленность горожан, городских властей и бизнеса о деятельности НКО.

Наконец общественные критерии - наличие неформальных сообществ, встречающихся оффлайн, наличие ТОСов и других форм соседской самоорганизации, как горожане отзываются о других горожанах, наличие городских героев-лидеров мнений и другие показатели, которые могут нам говорить о том, что местное сообщество чувствует сплоченность, собственную силу и обладает высоким межличностным доверием.

Я специально не перечислил всех критериев, иначе бы поста точно не хватило. Но показываю логику, которой мы руководствуемся чтобы судить о благополучии того или иного города. А вы на какие критерии обращаете внимание в городах?

#гражданскаяинженерия #социологиягорода #малыегорода

​​Рассуждая о насилии в городах, можно вспомнить не только конкретные преступления против личности, которые случаются каждый день, но и насилие, закреплённое в мифах — незримое, но существующее в городской ткани.

Именно об этом рассуждает в своей статье Полина Патимова «Город. Мифы, природа и насилие», опубликованной в одном из недавних ГиПов. Она рассматривает связи между планированием, застройкой и благоустройством городов и насилием с помощью триады Анри Лефевра — пространственная практика / репрезентация пространства — пространства репрезентации. Но при этом вместо марксистких коннотаций — мортоновский город-гиперобъект, который не могут целиком помыслить даже те, кто его проектирует.

Полина доказывает, что исторически строительство городов неразрывно связано с насилием: жертвоприношением, соперничеством и братоубийством или самопожертвованием основателя/зодчего. И даже приводит пример насилия одного города над другим, случившийся в середине XX века — появление Тель-Авива на месте Яффы и стирание памяти об арабском городе-порте.

Один из центральных мифологических сюжетов, порождающих насилие в городе, — стремление победить Другого и завладеть его сокровищами, — реализуется в том числе через стремление покорить природу и сделать ее безопасной и предсказуемой. Таким образом, сама природа становится Другим, или чудовищным двойником, существование которого оказывается необходимым условием для развития города и в то же время представляет для него опасность. При этом миф о завоевании природы часто имеет явный гендерный окрас: между колонизацией земель и сексуальным завоеванием женского тела прослеживается прямая параллель.

С наступлением цифровой революции в жизни города появляется ещё один двойник—виртуальное пространство. В цифровую среду перемещаются не только социальные взаимодействия, но и процесс производства городского пространства: Полина предлагает посмотреть на проектирование как репрезентацию пространства, а на BIM (Building Information Modeling) — как на пространство репрезентации, в котором всё чаще проектируются здания.

Противопоставляя репрезентации пространства (то есть представления о развитии пространства) и пространственные практики (то есть повседневное использование города), автор размышляет о том, как старое и новое соседствуют в гибридном аналогово-цифровом пространстве и как при этом меняются мифы и отношение к природе и насилию.

Читать статью целиком (страницы 17–25).

А ещё у Полины есть Telegram-канал Projects & Principles, в котором она рассказывает о городах и об архитектуре, но контент там гораздо легче.

​​В журнале Current Sociology наткнулся на статью Тайны Мерилуото и Канервы Куокканен How to make sense of citizen expertise in participatory projects?. В этой статье они рассуждают о соучаствующих проектах на финском материале и анализируют их с позиций теории оправдания Лорана Тевено и Люка Болтански.

Теория оправдания Тевено и Болтански строится на том, к каким категориям мы отсылаем в дискуссии о значимости того или иного феномена. Эти категории в русском переводе называются "градами величия". Есть семь градов величия - град вдохновения (все что касается творчества, гениальности, креативности), град домашний (традиции, иерархичность, семейность), град общественного мнения (репутация, реноме), град гражданственности (коллективизм, демократичность), град рыночный (конкуренция, соперничество), град индустриальный (эффективность, научность) и град проектный (активность, устремленность в будущее, расширение сетей).

Когда мы говорим про что-либо мы так или иначе оперируем ценностями различных градов величия. Например, мы говорим, что соучаствующее проектирование это хорошо, потому, что это демократическая практика. Или мы говорим, что это хорошо, потому что отсылает к исконной соборности нашего общества. Или когда говорим, что соучастие создает хорошее реноме проекта, повышает его значимость в глазах граждан. В общем, утверждений о ценности соучастия может быть много. И каждое из них по своему верно, но точно также и по своему спорно.

Скажу даже больше - внутри каждого града величия мы легко сформулируем с десяток утверждений о ценности соучаствующего проектирования. Впрочем, если отбросить умственные упражнения, у нас найдётся какой-то набор оправданий, который близок конкретно нам. Которые мы будем применять в споре с тем, кто скажет, что соучастие не нужно.

Возвращаясь к статье Мериулото и Куокканен. Они проанализирировали 21 финский соучаствующий проект и обнаружили тревожный сигнал - финский партисипаторы наиболее склонны использовать оправдания из индустриального града величия. Дескать соучастие это что-то, что позволяет нам эффективно разрабатывать проекты. Что-то научно-обоснованное. Инженерно верное. В результате чего эмпирическая экспертиза граждан, которых финны вовлекают в проекты становится не более чем основой для гражданской инженерии. Происходит подмена соучаствующего проектирования чистым дизайном. Просто с определёнными предварительными ритуалами.

Как будто бы индустриальные оправдания лишают соучастия его демократического духа. Подменяют его идеалистическую направленность механической рациональностью. А это может вести нас к неподлинному, токенистскому соучастию, которое мы проводим просто потому, что процедура нашей работы подразумевает соучастие. А не потому, что мы хотим создать подлинную устремлённость территории в будущее.

Но зато индустриальные оправдания помогают нам поженить соучастие с доказательной политикой. Если нам удаётся доказать, что наши действия по соучастию научно выверены и ведут к инженерному совершенствованию продукта, то мы комфортно размещаемся в актуальной повестке государственного и муниципального управления. И на том спасибо.

#социологиягорода #соучастие #прагматическаясоциология #гражданскаяинженерия

​​Давайте-ка еще немного пройдемся по прагматической социологии, благо она в урбанистике незаслуженно мало применяется. У Лорана Тевено и Люка Болтански есть понятие политических грамматик. Это то, с помощью чего из частного конструируется общее. Из "я" получается "мы" и, собственно, складывается общество.

Сначала Тевено и Болтански описали на французском материале грамматику общего блага. Там все построено на моральной солидаризации вокруг общего представления об общем благе, сформулированного в ходе публичной дискуссии. Публичная же дискуссия возникает тогда, когда звучит критическое заявление о несправедливости. В общем, модель общего блага - это история про постоянную пересборку публичного консенсуса. Там еще есть история, про то, что в радикальных случаях пересборка осуществляется с помощью жертвоприношения, но не будем углубляться в дебри.

Вторую грамматику прагматические социологи обнаружили в Америке и назвали её либеральной грамматикой. Там общее возникает из рыночного обмена и обмена мнениями. И изредка с помощью голосования. Но консенсус здесь не играет особой роли. Если что-то выжило в ходе рыночного обмена и парламентских дискуссий - то пусть живёт. Фактически общее в этой грамматике может появляться явочным порядком.

Третью же грамматику обнаружили в России. Она строится вокруг общих мест. Интимная близость людей с пространством создает то самое общее и тесно связано с состоянием пространства. И вот тут то и начинается соприкосновение прагматической социологии с урбанистикой. Потому как переживание общего места и понимание своей общности возникает по Тевено и Болтански тогда, когда общее место оказывается под угрозой. Российское общество таким образом - это множество обществ градостроительных конфликтов.

Мы начинаем думать об историческом Санкт-Петербурге, когда к нему приближаются ковши экскаваторов. Начинаем думать о парке у дома уже на бульдозерной стадии. Начинаем думать о своём дворе когда туда приходит бесконтрольное благоустройство. И тогда мы объединяемся и чувствуем свое единение со своими соседями. Под угрозой уничтожения общего места из "я" получается "мы".

Что с этим делать решительно непонятно. Как будто бы нужно, чтобы урбанистическая практика создавала "мы" на территории проектирования, но вот беда - создать это "мы" можно только создав угрозу пространству. А это конфликт, который не очень понятно как вырулить в конструктивное русло. Потому как когда конфликт будет снят - "мы" обратно распадется на атомизированные "я".

Успокаивает только то, что на самом деле во всём мире работают все три грамматики, просто в разных странах больше выражены разные. Поэтому хороший выход из российского урбанистического затыка - пытаться транспонировать российскую грамматику во французскую или американскую. Во всяком случае в теории это должно работать именно так.

#социологиягорода #городвтеории #прагматическаясоциология

😷 Пандемия коронавируса на фоне других событий в мире отошла на второй план и рутинизировалась. Однако её опыт не стоит забывать.

Как пандемия отразилась на нашей повседневности и какие уроки мы можем из этого извлечь — в новом авторском материале в журнале «ЭКОУРБАНИСТ»
👇👇👇
https://ecourbanist.ru/ecology-health/parki-moskvy-kak-sobytiya-poslednix-let-izmenili-ix-ispolzovanie/

​​Иланский - очень интригующий малый город в Красноярском крае. Работать в нём одно удовольствие, потому что в городе очень развита проектная культура. Бывает приезжаешь в малый город и понимаешь, что горожане что-то где-то слышали что бывают такие проекты, бывают какие-то гранты и если их написать, то можно получить денег на проект. Но только слышали, писать - не писали. А в Иланском все понимают что это такое. Даже есть зонтичная организация - фонд местного сообщества - которая помогает горожанам писать и выигрывать гранты на свои проекты. Поэтому, когда приходишь к иланцам с предложением что-то проектировать - они сразу понимают о чём речь.

В городе проходит фестиваль "Родники родные". Он учреждён в честь выдающегося этнографа Михаила Скопцова, который собирал по деревням народные песни. А для того, чтобы это было не просто научной информацией он за свою жизнь организовал около 200 хоров, поющих эти самые песни. На фестивале чествуют учёного, поют народные песни, вспоминают исчезнувшие деревни.

Отдельного внимания заслуживает то, что из Иланского почему-то стабильно выходят крупные партийные деятели и большие начальники вроде губернатора Красноярского края Александра Усса. В краеведческом музее все стены завешаны портретами этих товарищей. Почему - загадка. Местные говорят, что дело в том, что город железнодорожный, а значит приученный к дисциплине. Но я повидал немало железнодорожных городов и ни из одного из них столько начальников не выходило. А тут такое.

Город поделён на две части - Городскую и Железнодорожную. Но парадокс в том, что Железнодорожная часть заметно более урбанизированная, чем Городская. РЖД неплохо вкладывается в свою часть города и присутствие корпорации очень заметно. А это далеко не всегда бывает.

В городской части же беда. Еще в 30ые годы на месте городской площади был разбит Городской парк. Поэтому в Иланском нет памятника Ленину. Тот который был теперь стоит на въезде в Канск. Так что все крупные мероприятия с шествиями будь то 9-мая или парад выпускников проходят с перекрытием улиц, окаймляющих Городской парк.

На фото - я на фоне водонапорной башни. РЖД её отремонтировала, за что получила весомый штраф. Но горожане не оставляют мечт о том, что там может появиться кафе с видовыми окнами или мини-отель.

#малыегорода #социологиягорода #гражданскаяинженерия

​​Обсуждали с коллегами Анри Лефевра и его концепцию права на город и у меня сложилась мысль, что чем меньше масштаб города, тем проще это право реализовать. Если в большом городе ключевые инфраструктуры велики и процессы труднорегулируемы, что создаёт серьезное отчуждение, то в малом городе всё иначе. Даже небольшие интервенции могут серьёзно видоизменять ландшафт, будь то напрямую урбанизированный, или социокультурный.

В своё время я опубликовал в журнале Inter статью "Городские жители и производство пространства (на примере российских городов)", в которой описал шесть ключевых структур отчуждения в российских городах, основываясь на исследованиях, которые мы с коллегами тогда проводили в основном в Москве.

Первая структура отчуждения - недосягаемость власти. Чем крупнее город тем меньше шансов, что вы лично знакомы с городской администрацией и можете лично с ней что-то обсудить. И чем меньше город, тем больше шансов, что вы можете держать в голове все процессы, которые в городе происходят. Т.е. это история касающаяся как власти, так и горожан.

Вторая структура отчуждения - система расселения, подразумевающая, что в отдельно взятом районе сожительствуют классово, статусно и сословно чуждые друг другу люди. А значит им трудно объединятся для коллективного действия. Чем больше город, тем большую роль играют классовые, статусные и сословные категории и наоборот, чем меньше город, тем большую роль играет добрососедство.

Третья структура отчуждения - низкая резидентная мобильность - таки работает и в малых и в больших городах. И там и там жители редко меняют место жительства, редко его выбирают и в результате накапливают капитал аборигенности, который согласно исследованиям польских коллег негативно влияет на вовлеченность в городские процессы. Вырабатывается слепота к проблема района или города.

Четвертая структура - низкая дифференциация пространства. Большие города могут производить огромные монотонные внутренне гомогенные жилые районы. А вот малый город слава богу нет, поэтому всем объектам в малом городе уделяется повышенное внимание. А значит и уровень отчуждения ниже.

Пятая структура - разрушенное местное самоуправление. Это очень чувствуется в больших городах, а в малых, где ТОСы и активисты могут играть большую роль и дистанция власти невелика есть много инструментов для компенсации этой беды.

Наконец, шестая структура - кризисное мышление - вроде как общестрановой феномен, но в масштабе малого города может компенсироваться, например, действующим градообразующим предприятием и корпоративной социальной ответственностью. А вот большой город действующее предприятие уже не спасёт.

В общем, по большинству структур отчуждения малые города в выигрышной позиции с точки зрения возможностей горожан определять судьбу своего пространства. Что не может не радовать.

#социологиягорода #городвтеории #малыегорода

​​О дискурсах наследия и способах их конструирования

Одна из значимых для направления Critical Heritage Studies в Британии работ исследовательницы Smith Laurajane ''Uses of Heritage 2006'', где она описывает различные дискурсы наследия и их влияние на способы восприятия наследия, его использование и связь с местной идентичностью.
 
Изложение нескольких фрагментов книги:

Всеми принятый и одобренный дискурс наследия говорит о том, что мы должны сохранять материальное прошлое (объекты, здания, места), чтобы передавать их будущим поколениям. Такой дискурс принят западной элитой и соответствует ее преставлениям о культурных ценностях. Дискурс, говорящий о наследии как социальной и культурной практике, остается незаметным.
 
«Авторизованный дискурс наследия» (Authorized Heritage Discourse) – основан на власти, технических и эстетических знаниях и оценках экспертов, работников институционализированных государственных агентств. Для него важна монументальность, масштаб, научная и эстетическая экспертная оценка, связь объектов со временем. Такое наследие важно для нации.
 
Дискурс наследия появился еще в 19 веке, когда Европе была нужна физическая репрезентация национальной идентичности, европейского вкуса и достижений. Нужны были новые средства, чтобы выразить социальную сплоченность и идентичность. Дискурс наследия был основан на опыте и ценностях элиты.
 
Не только акторы создают дискурсы, но и дискурсы влияют на акторов и могут действовать независимо от них. Они влияют на то, как люди думают о социальном и физическом мире, как взаимодействуют с ним. Дискурс отражает социальные практики, организует социальные отношения.
 
Среди туристов мы видим непропорционально высокий уровень среднего класса – это усиливает ощущение, что наследие является элитарной заботой, имеющей значение только для социально и экономически комфортных слоев населения. Именно эти классы руководили джентрификацией деиндустриализированных городских районов.
 
Наследие – это не столько "вещь", сколько набор ценностей и смыслов. Все наследие нематериально – им становится то, что мы делаем значимым и ценным. Это культурный процесс, при котором придается смысл и ценность «наследия», при этом он отражает современные культурные и социальные дискуссии.

Наследие – это ресурс, который используется группами для оспаривания и переопределения принятых ценностей и идентичностей, это культурный обмен. Наследие может пониматься как дискурс, связанный с переговорами и регулированием социальных практик и смыслов по созданию и воссозданию "идентичности".
 
Наследие – это политические переговоры по поводу идентичности; однако процессы, которые лежат в основе и связывают идентичность с местами или событиями "наследия", зачастую теряются или затушевываются авторизованным дискурсом.
 
Идея "идентичности", как правило, связана с концепциями наследия, эта связь не оспаривается. Но те процессы и деятельность, которые устанавливают связи между наследием и идентичностью, часто не обозначены в литературе. Идея того, что связи с идентичностью формируются и постоянно переделываются, остается незаметной из-за доминирующего предположения о том, что объект материального наследия "просто есть", и что идентичность определяется присущими ему качествами.
 
#теориянаследия #heritagestudies

​​Давно еще читал статью Марии Левики Ways to make people active: The role of place attachment, cultural capital, and neighborhood ties. Эта статья как следует из названия рассказывает нам о том, какую роль в городском активизме играют разные факторы. Исследование сделано на польском материале, а значит с высокой долей вероятности релевантно для России, благо постсоветское наследие в наших странах общее.

Левика выстраивает сложную модель взаимовлияния таких параметров как привязанность к месту проживания, культурный капитал, связи в локальном сообществе, длительность проживания, интерес к своему прошлому и, собственно, гражданская активность. Получается немного сложно, но попробую объяснить.

Связи в локальном сообществе позитивно влияют на гражданскую активность. Человек общается с соседями и это сподвигает его на активизм. Культурный капитал позитивно влияет на гражданскую активность. Если читать много книг и получать хорошее образование, то шансы стать активистом заметно выше. Интерес к своему прошлому тоже позитивно влияет на гражданскую активность. Если человек мыслит свою жизнь не сиюминутно, а как часть какой-то большей исторической протяженности, то возникает большее желание влиять на среду своего обитания.

Длительность проживания сильно влияет на привязанность к месту, а привязанность к месту негативно влияет на гражданскую активность. Если человек долго живёт в одном и том же месте его взгляд замыливается, он свыкается с несовершенством места и отказывается от всяческого активизма. Бороться с этим довольно просто - нужно читать много книжек и получать хорошее образование, потому как культурный капитал негативно влияет на привязанность к месту.

Но не тут-то было. Еще культурный капитал сильно отрицательно влияет на длительность проживания. Т.е. начитанный и образованный имеет все шансы вовсе не стать городским активистом, а просто напросто собрать свои пожитки и уехать в более благоприятный район или город.

В общем, для развития локального активизма нужно совершенно точно вкладываться в развитие локальных связей между людьми, а также прививать им интерес к своему прошлому. Коммьюнити-органайзинг и краеведение - наше всё. С осторожностью нужно работать с образовательными проектами, расширяющими культурный капитал людей. Есть риски размывания сообщества.

Звучит как вполне понятная программа!

#социологиягорода #активизм #добрососедство

​​У некоторых малых городов попросту нет сценариев, подразумевающих рост. Нет ископаемых, нет удобного логистического расположения, нет образовательных учреждений. Основа их жизни - бюджет в разных его проявлениях. Чиновники, учителя, врачи. Те, кто не выбрал бюджетную стезю - выбирают отходничество. Как женщины, так и мужчины. Молодежь в городе не задерживается и сразу по окончании школы уезжает в другие города, где есть техникумы или университеты.

В неолиберальной логике такие города не нужно развивать, потому как они не несут никакой экономической ценности. Нужно дать им спокойно умереть, желательно побыстрее, чтобы не лежать бременем на бюджете. Капиталистическая логика снижения издержек не будет терпеть такой городок среди своих статей расходов.

Но есть и другая логика, в рамках которой нам нужно вкладываться в поддержание таких городков. Дело в том, что помимо экономической ценности существует ценность сентиментальная. Трудоспособные граждане не всю жизнь проводят на вахте, у студентов бывают каникулы. И в эти моменты важно иметь возможность вернуться домой. Даже наверное Домой. С большой буквы. Повидать старших родственников, проверить старый дом, погулять по знакомым с детства местам.

Сентиментальная ценность территории играет большую роль в жизни обитателей этих малых городов. Зачастую даже в ситуации действия программ расселения горожане хоть и переселяются на новое место, но не теряют связь с малой родиной и проводят там какую-то часть года. Потому что решительно невозможно взять и отказаться от родных мест.

Сценарий развития "Малая родина" - вполне возможный выход для сжимающихся городов. В каком-то смысле это сценарий умирания, но не то чтобы трагический. Как со старшими родственниками - мы понимаем что они приближаются к смерти, но от этого мы не перестаём их радовать. Увядание может быть достойным.

Как перевести этот сценарий на язык чиновничьих KPI - большой вопрос. Но когда администраторы на местах ловят вайб этого сценария - всё работает само собой. В конце концов не всё можно посчитать. И сентиментальная ценность как раз-таки из неквантифицируемых параметров.

#малыегорода #социологиягорода #городскиестратегии

«Проблема сложнее, чем кажется, — рассказал «МК» социолог города Петр Иванов. — Да, культура выгула, в рамках которой владельцы собак собирают отходы за питомцами и выбрасывают, теоретически решает эту ситуацию. Но есть важный нюанс: по действующему российскому законодательству пакетики с фекалиями нельзя выбрасывать в обычные урны с твердыми бытовыми отходами. Это отходы совсем другой категории — биологические. И утилизироваться они должны отдельно. Процедура предусматривает установку так называемых дог-боксов, некоторые конструкции совместимы с раздатчиками пакетов. Но внедрение этой системы в полном объеме — значительная дополнительная нагрузка на инфраструктуру парка. Нужно занять этим сотрудников, продумать логистику утилизации, создать дополнительную статью регулярных расходов».

#прессаонас #природныефакты

https://www.mk.ru/moscow/2023/04/04/moskovskiy-park-sokolniki-mogut-zakryt-dlya-sobak.html

🍃 Исследование распределения скорости ветра по территории − один из возможных видов предпроектных изысканий.

Поскольку ветер серьёзно влияет на комфортность пребывания в общественных пространствах, этот фактор имеет смысл специально прорабатывать с помощью проектных решений.

О методиках исследования ветровой нагрузки и анализе результатов в новом материале Алексея Саянова и Сергея Жуковского в журнале «Экоурбанист»
👇👇👇

https://ecourbanist.ru/city-climate/analiz-vetrovoj-nagruzki-v-landshaftnom-proektirovanii/

​​Вот я жалуюсь, что в Енисейске проблемы с брендингом. Но есть и радостные моменты. Например вот пожалуйста - на картинке баночка кручёной енисейской черемши. Роскошная закусь под водочьку, натуральный продукт. Изготавливает местная бизнесменщица. Помимо этой черемши в линейке её продуктов есть различные варенья из кедровых шишек, минутки из таёжных ягод и сиропы для чая и кофе. Настоящее локальное производство, максимально персонифицированное и ассоциированное с местом.

Пока можно купить только в одном магазинчике на рыночной площади. При этом узнать об этом продукте можно только у местных знатоков или случайно наткнуться зайдя в магазин. Ничто в городе не говорит о том, что Енисейск это город, где можно приобщиться к этой вкуснятине. А я бы информацию об этом вешал бы на въезде в город большими буквами. Ладно, кроме шуток - о таких вещах нужно рассказывать в туристско-информационном центре или местном музее. Никакие магнитики не заменят гастрономических сувениров.

#всякаяурбанистика #малыегорода

Неделя Сеты Лоу с некоторым опозданием завершается рассказом про ту монографию, которая получила больше всего голосов в опросе читателей нашего телеграм-канала.

Надо сказать, что голоса разлеглись крайне интересно: у каждой из 7 монографий нашлись свои поклонники, однако основная конкуренция разыгралась между монографией про "gated communities" (20%), главной теоретической книгой "Spatializing Culture" (19%) и новинкой про общественные пространства. Последняя в итоге вырвалась в лидеры (25%), поэтому про нее мы в итоге и расскажем подробнее.

Setha Low. Why Public Space Matters. Oxford, 2022.

Новейшая книга Сеты Лоу, пожалуй, является даже не научной, а научно-популярной. Она очень легко и увлекательно написана, там куча занимательных баек "для широкого круга читателей", а ссылок на научную теорию меньше, чем обычно. Но это совсем не значит, что книга получилась поверхностной. За лёгким слогом и вереницей забавных историй скрывается очень стройная конструкция, суммирующая 35-летний опыт изучения общественных пространств по всему миру.

Во введении отправной точкой для разговора об общественных пространствах оказывается пандемия, которую Сета Лоу методом включённого наблюдения изучает в Нью-Йорке. Из-за риска стремительного распространения ковида парки и скверы закрываются для посещения, а улицы и площади становятся безлюдными. Что происходит, когда у горожан отбирают возможность пользоваться общественными пространствами? И как люди туда возвращаются, когда ограничения снимают?

Для Сеты Лоу пандемия - это краш-тест, который наглядно показывает значение общественных пространств для современного города, и она подробно описывает и разбирает эти процессы в предпоследней главе книги. Но перед этим она выстраивает книгу как серию ответов на тот самый "детский вопрос": Почему общественные пространства так важны?

Сета Лоу выделяет 6 ключевых вариантов ответа на этот вопрос и каждому из них посвящает отдельную главу с подробным разбором подходящих антропологических кейсов.

- Глава про этнографическое изучение парка Джонс Бич в Лонг-Айленде, созданного в 1920-е годы знаменитым противником урбанистки Джейн Джекобс Робертом Мозесом, становится поводом поговорить про значение общественных пространств для борьбы за социальную справедливость.

- В главе о создании линейного парка на месте старого железнодорожного моста через Гудзон разбирается роль общественных пространств в укреплении здоровья горожан.

- На примере искусственного озера Уэлч под Нью-Йорком обсуждаются практики использования зелёных зон детьми для игр, походов и отдыха на природе.

- Ещё одна глава посвящена экономическим активностям, которые связаны с общественными пространствами, и тут анализируется россыпь кейсов со всего мира: от чистильщиков обуви на площадях в Сан-Хосе до продавцов фаст-фуда в парках Нью-Йорка.

- Вопросы природной устойчивости и экологического значения общественных пространств для города разбираются на примерах нескольких эко-инициатив в Париже и Нью-Йорке.

- Наконец, ещё одной темой становится роль общественных пространств в сохранении и развитии локальной идентичности места. Здесь Сета Лоу берет два очень ярких кейса - Статую Свободы как общественное пространство и Бэттери-парк, куда после теракта 11 сентября свезли обломки разрушенных небоскребов, за счёт чего площадь парка была увеличена на несколько гектаров.

Заключительной главой книги является методическое руководство TESS (The Toolkit for the Ethnographic Study of Space), подробно показывающее, как правильно антропологически изучать общественные пространства. Собственно, основу книги составляют кейсы антропологических исследований, проведенных по этой методологии. И это очень щедрый подарок Сеты Лоу - поделиться со всеми желающими своими методами изучения пространства, которые позволяют столь глубоко и комплексно изучать жизнь города.

​​Побывал на заводе молочной продукции в Ужуре. Производство сыра - самая сложная линия из всех продуктов. Сперва сыр варится, затем прессуется, после чего вымачивается в соляном растворе, потом могут добавлять закваску, потом обмазывают латексной пленкой и оставляют дозревать от одного до двух с лишним месяцев. Затем сыр отправляется в магазины. Производство частично автоматизировано, а частично требует ручного труда, например то же обмазывание плёнкой осуществляется вручную.

Ужурцы гордятся своей пищевой продукцией и сыр занимает там особое место. Всего в линейке сыров фирмы "Искра" 17 наименований от моцареллы и скаморцы до каннестрато и маасдама. Сейчас идёт разработка дизайна и производственной линии плавленных сыров.

Сейчас работаем над тем, как лучше отразить в проекте набережной и его социокультурном наполнении историю про ужурскую пищевую промышленность. Это совершенно точно одна из несущих конструкций городской идентичности, но есть нюанс. Качественные продукты питания у ужурцев в каждодневном доступе и не вызывают никакого удивления. Поэтому простые решения вроде фермерских ярмарок не подойдут - зачем покупать что-то на ярмарке, если всё то же самое в уйме магазинов по всему городу.

#малыегорода #социологиягорода #брендингтерриторий

Красноярские читатели, для вас афиша!