И обеспокоенная родительская общественность придумала что с этим можно делать - они начали собирать территориальные ассоциации из представителей бизнеса, государственных и муниципальных учреждений, общественных организаций. Члены этих ассоциаций говорили, что теперь они часть движения Afterschool и если к ним зайдет школьник, то они ему расскажут что они делают, предложат какое-то занятие, волонтерство, подработку, работу. Как минимум точно будут ему рады. И это дало свои плоды - школьники, у которых появилось множество альтернатив перступлениям - стали гораздо меньше нарушать закон. Оказалось, что в дружелюбном городе и без криминала есть чем заняться.
#всякаяурбанистика #криминалистика #afterschoolalliance #этогопники #социологиягорода
#всякаяурбанистика #криминалистика #afterschoolalliance #этогопники #социологиягорода
В журнале Crime Science вышла статья Дэвида Бвил-Гил, Йонгйу Зенг и Стивена Кемпа Offline crime bounces back to pre-COVID levels, cyber stays high: interrupted time-series analysis in Northern Ireland. Как следует из названия, авторы статьи изучали что происходило с различными типами преступности в период коронавирусных ограничений и что мы наблюдаем нынче.
На примере Северной Ирландии авторы показывают, что первая волна локдауна привела к драматическому снижению многих видов оффлайн-преступности. Уличные кражи, разбойные нападения - всё это стало заметно менее доступно для преступников, потому что городские толпы поредели, появилась практика социального дистанцирования. Кражи со взломом также стали реже, потому как горожане осели дома. Наркоторговцам также не повезло - бегунки и закладчики стали гораздо заметнее на улицах. Сильно снизилось количество ограблений магазинов и кафе, потому как они были закрыты. Кражи велосипедов так же стали реже из-за ограничения мобильности их владельцев. Из всех традиционных офлайн-преступлений только домашнее насилие демонстрировало рост в период первой волны локдауна.
А вот киберпреступность демонстрировала заметный рост. Люди стали больше проводить времени в интернете, пользоваться заметно большим количеством интернет-сервисов для различных нужд. Причём в основном с плохо защищённых компьютеров. В общем, рай для мошенников и хакеров.
Последующие волны локдаунов в Северной Ирландии ослабляли ковидные ограничения. Люди потихоньку возвращались на улицы и уровень офлайн-преступности постепенно возвращался в норму. Возможность встречи преступника и жертвы становилась примерно такой же как в доковидный период, что не могло не сказаться на частоте преступлений. Впрочем, наркоторговля пока так и не вернулась к доковидному уровню. Как впрочем и кражи со взломом - сказывается выработавшаяся у людей привычка больше времени проводить дома. Зато снизились показатели по домашнему насилию, вернувшись на доковидный уровень.
А вот киберпреступность никуда не делась и даже не думает снижаться. После отмены ковидных ограничений её уровень остался прежним и продолжает расти. Люди привыкли пользоваться большим количеством онлайн-сервисов, но кибербезопасности так и не научились. Скорее всего ковидные ограничения просто подстегнули и без того развертывавшийся тренд на цифровизацию и в долгосрочной перспективе мы бы всё равно и без ковида наблюдали бы рост киберпреступности. Но этого мы никогда не узнаем, потому что у нас таки была эпидемия ковида.
#cоциологиягорода #коронавирус #криминалистика
На примере Северной Ирландии авторы показывают, что первая волна локдауна привела к драматическому снижению многих видов оффлайн-преступности. Уличные кражи, разбойные нападения - всё это стало заметно менее доступно для преступников, потому что городские толпы поредели, появилась практика социального дистанцирования. Кражи со взломом также стали реже, потому как горожане осели дома. Наркоторговцам также не повезло - бегунки и закладчики стали гораздо заметнее на улицах. Сильно снизилось количество ограблений магазинов и кафе, потому как они были закрыты. Кражи велосипедов так же стали реже из-за ограничения мобильности их владельцев. Из всех традиционных офлайн-преступлений только домашнее насилие демонстрировало рост в период первой волны локдауна.
А вот киберпреступность демонстрировала заметный рост. Люди стали больше проводить времени в интернете, пользоваться заметно большим количеством интернет-сервисов для различных нужд. Причём в основном с плохо защищённых компьютеров. В общем, рай для мошенников и хакеров.
Последующие волны локдаунов в Северной Ирландии ослабляли ковидные ограничения. Люди потихоньку возвращались на улицы и уровень офлайн-преступности постепенно возвращался в норму. Возможность встречи преступника и жертвы становилась примерно такой же как в доковидный период, что не могло не сказаться на частоте преступлений. Впрочем, наркоторговля пока так и не вернулась к доковидному уровню. Как впрочем и кражи со взломом - сказывается выработавшаяся у людей привычка больше времени проводить дома. Зато снизились показатели по домашнему насилию, вернувшись на доковидный уровень.
А вот киберпреступность никуда не делась и даже не думает снижаться. После отмены ковидных ограничений её уровень остался прежним и продолжает расти. Люди привыкли пользоваться большим количеством онлайн-сервисов, но кибербезопасности так и не научились. Скорее всего ковидные ограничения просто подстегнули и без того развертывавшийся тренд на цифровизацию и в долгосрочной перспективе мы бы всё равно и без ковида наблюдали бы рост киберпреступности. Но этого мы никогда не узнаем, потому что у нас таки была эпидемия ковида.
#cоциологиягорода #коронавирус #криминалистика
Следующий материал из выпуска City&Community "Keywords" - статья Аны Вилларреал Reconceptualizing Urban Violence
from the Global South. В этой статье речь идёт о феномене городского насилия на Глобальном Севере и Глобальном Юге. Казалось бы, насилие - оно везде насилие. Но это не совсем так.
На Глобальном Севере после 80ых годов XX века наметился тренд, который в криминалистике получил название crime decline. Суть тренда в том, что начало резко снижаться количество преступлений, в первую очередь связанных с уличным насилием. Т.е. грабежи, разбойные нападения, изнасилования - всё это стало покидать улицы городов Глобального Севера. Разумеется неравномерно, поэтому в исследованиях городского насилия речь пошла о неравенстве районов с точки зрения безопасности. Благополучные районы среднего и высшего класса оказываются безопасными, в то время как насилие концентрируется в районах проживания низшего класса. И эта сегрегация складывается сама собой под действием базового городского экономического процесса.
На Глобальном Юге же ситуация несколько иная. Дело в том, что там тренд crime decline разворачивался не столь заметно. Улицы не становились особо безопаснее и более того, насилие охватывало не только низший класс но затрагивало все классы общества. Только в отношении высшего класса, пожалуй, чаще случались похищения с требованиями выкупа, нежели в отношении прочих классов. Это привело к тому, что сперва начали появляться defended neighborhoods - защищенные районы - огороженные высокими стенами, камерами видеонаблюдения и службами охраны благоустроенные районы.
Постепенно это привело к появлению концепции defended cities, когда этой логике начало подчиняться городское планирование. Дороги строились минуя бедные районы для соединения богатых районов, благоустройство концентрировалось в defended neighbourhoods, полицейские получали дополнительное жалование и бесплатное жилье в благополучных районах, чтобы исключить подкуп. Общественные пространства развивались только там, где стены, камеры и охрана могли бы гарантировать безопасность. На входе в торговый центр посетителям необходимо было сдавать оружие. Получили распространение уличные шелтеры, в которые можно спрятаться от нападения на улице, запереться изнутри и нажать тревожную кнопку.
В общем, уличное насилие во многом определяет развитие и облик городов Глобального Юга и является гораздо более серьёзной проблемой, нежели в городах Глобального Севера. И это нужно иметь в виду, когда мы рассуждаем о городском развитии в планетарном масштабе.
#глоабльныймире #криминалистика #социологиягорода
from the Global South. В этой статье речь идёт о феномене городского насилия на Глобальном Севере и Глобальном Юге. Казалось бы, насилие - оно везде насилие. Но это не совсем так.
На Глобальном Севере после 80ых годов XX века наметился тренд, который в криминалистике получил название crime decline. Суть тренда в том, что начало резко снижаться количество преступлений, в первую очередь связанных с уличным насилием. Т.е. грабежи, разбойные нападения, изнасилования - всё это стало покидать улицы городов Глобального Севера. Разумеется неравномерно, поэтому в исследованиях городского насилия речь пошла о неравенстве районов с точки зрения безопасности. Благополучные районы среднего и высшего класса оказываются безопасными, в то время как насилие концентрируется в районах проживания низшего класса. И эта сегрегация складывается сама собой под действием базового городского экономического процесса.
На Глобальном Юге же ситуация несколько иная. Дело в том, что там тренд crime decline разворачивался не столь заметно. Улицы не становились особо безопаснее и более того, насилие охватывало не только низший класс но затрагивало все классы общества. Только в отношении высшего класса, пожалуй, чаще случались похищения с требованиями выкупа, нежели в отношении прочих классов. Это привело к тому, что сперва начали появляться defended neighborhoods - защищенные районы - огороженные высокими стенами, камерами видеонаблюдения и службами охраны благоустроенные районы.
Постепенно это привело к появлению концепции defended cities, когда этой логике начало подчиняться городское планирование. Дороги строились минуя бедные районы для соединения богатых районов, благоустройство концентрировалось в defended neighbourhoods, полицейские получали дополнительное жалование и бесплатное жилье в благополучных районах, чтобы исключить подкуп. Общественные пространства развивались только там, где стены, камеры и охрана могли бы гарантировать безопасность. На входе в торговый центр посетителям необходимо было сдавать оружие. Получили распространение уличные шелтеры, в которые можно спрятаться от нападения на улице, запереться изнутри и нажать тревожную кнопку.
В общем, уличное насилие во многом определяет развитие и облик городов Глобального Юга и является гораздо более серьёзной проблемой, нежели в городах Глобального Севера. И это нужно иметь в виду, когда мы рассуждаем о городском развитии в планетарном масштабе.
#глоабльныймире #криминалистика #социологиягорода
В журнале Crime Science вышла статья Say NOPE to social disorganization criminology: the importance of creators in neighborhood social control и сказать, что она срывает покровы - это ничего не сказать. Авторы статьи Шэннон Линнинг, Аджима Олагере и Джон Эк утверждают, что теория социального контроля показала себя несостоятельной.
Все мы привыкли со времен Джейн Джекоб к идее того, что соседи, смотрящие из окон на улицу своим street gaze снижают преступность. Все мы привыкли, что есть теория разбитых окон и если упал один фантик на улице, то скоро их будут тысячи, поэтому его нужно срочно поднять. Это все называется NREC - neighborhood resident emergent control. Нейборхуд - потому, что базируется на нейборхуде, резидент потому, что основана на активном участии жителей, эмерджент потому, что контроль возникает эмерджентно по отношению к процессам в нейборхуде. Т.е. сам по себе без всякой на то специальной интенции.
Так вот, авторы говорят, что никаких существенных доказательств того, что это так работает за сто лет изучения нейборхудов так и не обнаружилось. Не говоря уже о том, что на основании всех этих исследований не придумали ни одной дельной интервенции, которая бы помогла этот самый NREC усилить или ослабить в отдельно взятом сообществе. Хотя обычно криминалисты умеют вытащить из социологической теории что-то полезное для работы полиции. А тут - ничего.
Поэтому авторы предлагают новую теорию NOPE - neighborhoods out of places explanation. Согласно этой теории социальный контроль вовсе не эмерджентен и спонтанные практики жителей никаким боком этот социальный контроль не производят. Всё работает совсем по другому. Основой социального контроля на территории является парцелла собственности. И в районах с сильным социальным контролем мы найдем персонально тех собственников, будь то конкретные люди или конкретные институции, которые этот социальный контроль осознанно и намеренно создают. Т.е. нужно иметь дело не с разбитым окном, а с собственником разбитого окна.
Подход NOPE объясняет нам почему даже в высоко криминогенных районах встречаются участки, где преступления не происходят и более того - даёт нам конкретные инструменты для того, чтобы проектировать полицейские интервенции, направленные на увеличение социального контроля. Нужно создавать у собственников намерение увеличивать социальный контроль и мотивировать его создавать. Так собственники становятся creators - созидателями социального контроля.
#криминалистика #добрососедство #городскиеполитики
Все мы привыкли со времен Джейн Джекоб к идее того, что соседи, смотрящие из окон на улицу своим street gaze снижают преступность. Все мы привыкли, что есть теория разбитых окон и если упал один фантик на улице, то скоро их будут тысячи, поэтому его нужно срочно поднять. Это все называется NREC - neighborhood resident emergent control. Нейборхуд - потому, что базируется на нейборхуде, резидент потому, что основана на активном участии жителей, эмерджент потому, что контроль возникает эмерджентно по отношению к процессам в нейборхуде. Т.е. сам по себе без всякой на то специальной интенции.
Так вот, авторы говорят, что никаких существенных доказательств того, что это так работает за сто лет изучения нейборхудов так и не обнаружилось. Не говоря уже о том, что на основании всех этих исследований не придумали ни одной дельной интервенции, которая бы помогла этот самый NREC усилить или ослабить в отдельно взятом сообществе. Хотя обычно криминалисты умеют вытащить из социологической теории что-то полезное для работы полиции. А тут - ничего.
Поэтому авторы предлагают новую теорию NOPE - neighborhoods out of places explanation. Согласно этой теории социальный контроль вовсе не эмерджентен и спонтанные практики жителей никаким боком этот социальный контроль не производят. Всё работает совсем по другому. Основой социального контроля на территории является парцелла собственности. И в районах с сильным социальным контролем мы найдем персонально тех собственников, будь то конкретные люди или конкретные институции, которые этот социальный контроль осознанно и намеренно создают. Т.е. нужно иметь дело не с разбитым окном, а с собственником разбитого окна.
Подход NOPE объясняет нам почему даже в высоко криминогенных районах встречаются участки, где преступления не происходят и более того - даёт нам конкретные инструменты для того, чтобы проектировать полицейские интервенции, направленные на увеличение социального контроля. Нужно создавать у собственников намерение увеличивать социальный контроль и мотивировать его создавать. Так собственники становятся creators - созидателями социального контроля.
#криминалистика #добрососедство #городскиеполитики
