Иногда, кажется, самое неприятное и неудобное внутри – быть честным с собой. Признаться, где сами заходим в «некрасивые» ситуации, что надеваем на человека свои образы, в каких-то неугодных желаниях… Да мало ли в чем.

Но нет, куда неприятнее и неудобнее быть нечестным с собой. Еще ж и другие могут узнать о наших неидеальностях, или придется показать и сказать "да, сорян, я тут заблуждался». Но это куда легче в итоге, чем продолжать блуждать «в лесу».

Ибо нет никакой идеальности, как и дуальности. Что мы только хорошие или только плохие, только любящие или только равнодушные, и еще невесть какие только. Мы просто по факту своего устройства, не нами придуманного, заранее всякие.

А неприглядное есть у всех. Потому как за всем разом не приглядишь. Оно потому и неприглядное, что не хватило пока внимания взгляд направить. И ведь не отдашь кому «приглядеть, как за детьми, пока мама занята» или на передержку во время отпуска. Хоть мы все и пытаемся периодически это делать.

Зато, если приглядеть – можно быть, условно, и плохим, и хорошим. И окажется что, когда за «плохим» приглядываешь, не такое уж оно и плохое. Ему просто развернуться всей своей красотой негде было в этой неприглядности.

Заметки с расстановочной группы прошедших выходных:
- Быть сильным - не равно не уставать. Быть уставшим – не равно быть слабым. Сильный может быть и уставшим, и бодрым. Для этого не обязательно становиться слабым. Вообще вся это концепция про слабость сильно вывернута на контексте о сильном и слабом поле. Мы все сильные, когда присваиваем себе свое и не берем чужое (буквально открываемся своей силе). Потому и своя «ноша» всегда по силам. Я бы сказала, своя доля всегда под силу. И это снова не значит, что мы не устаем.

- Когда люди говорят о больших фигурах (все люди) типа Бог, судьба, большее, они говорят о своих образах явлений. Никто не знает, что они есть такое на самом деле. Но эти образы нам нужны, как необходимость упаковки. Вроде как литр воды намного проще воспринимать в бутылке, чем литр воды в текущей реке.

- Бывает, мужское радуется, когда женское само может себя защитить. В том числе и от него самого. Тогда есть возможность взаимодействия и диалога, а не войны и «кто кого разрушит».

- А еще бывает, когда мы говорим о своем гневе открыто, без лишних эмоций и обвинений, это дает облегчение всем. Потому что вносит ясность.

Дух деликатен.
Он всегда подводит мягко даже к самым трудным моментам, сначала окутывает шалью и только потом высвечивает болезненное. Потому что для последнего нужны силы. И вот эта самая сила духа тоже.

В телесной работе мы так же никогда не начинаем сразу напрямую работать с болью или симптомом. Сначала «собираем» вокруг. Например, если есть боль в какой-то части тела, или нужна работа со швами, спазмами. Сначала всегда расслабляются ткани вокруг. Потому что они то и берут часть нагрузки на себя, когда «зона боли» не может функционировать в полном объеме.
А еще потому, что спазмированному болью, нужно пространство, чтобы разойтись.

И в любой другой внутренней работе так же. Можно, конечно и в лоб, можно с провокацией. А можно и постепенно, мягко подбираясь к важному. Особенно, если мы работаем с травматическими историями.

А иногда и нам стоит быть деликатными, бережными по отношению к духу.
И ему тоже порой нужен отдых.

Слушала вчера лекцию в гештальт-подходе о любви и поймала себя на мысли, что не бывает любви безответной. Ответ всегда есть, просто нам он может не нравится, и мы не хотим его принимать. Как бы грустно это ни звучало.

И очень хочу поделиться с вами прекраснейшей беседой с профессором Асмоловым. Про любовь там тоже есть, по сути она вся о ней, потому что какая-то душецелительная. Хочется переслушивать и брать каждое сказанное во внутреннюю тишину, чтобы еще раз прочувствовать.

Пусть тут будет немного цитат, а ссылку оставлю в комментариях:
Единица развития человека – содействие.

Личность начинает умирать, когда она начинает жить по формуле У2: угадать, угодить. Она становится адаптантом.

Бытие определяет сознание. Наглые психологи говорят: сознание – это конструирование бытия. Сознание – это действие.

Оптимизм обречен на поиск: лягушонок, который взбивает масло в молоко, ищет варианты, он – эволюционный оптимист. Но оптимизм не продается.

Иногда молчание является очень мощной формулой действия.

Нужно работать со слабыми сигналами: в ситуации бифуркации, резких изменений, даже малый сигнал может изменить траекторию развития системы.

Не дай вам Бог, чтобы вами всегда руководило только рацио. Потому что это всегда суженное поле.

Как только вы попадаете в ловушку эффективности, вы проиграете.

Не только вы делаете выбор. Когда вы делаете выбор, этот выбор делает вас.

Любовь – это творчество, в котором он и она делают друг друга. Это неповторимый процесс создания и рождения друг друга. Это феноменология любви – она всегда незавершенная.

А еще там же про архетип вручения себя в России, суету как культурный код и о том, что «вначале было лицо другого».

Как же я соскучилась по телесной работе.
Поездок больше не хочу, но про тело, нашу телесную чувственность и чувствительность…очень не хватает. Почему-то кто-то дурной во мне решил, что раз я закончила с очными приемами, то и делу конец. Но нет, хочется найти для себя другой способ остаться в этом.

С января йожный коврик стал расстилаться почти каждый день, а в мае пошла уже и за силовой нагрузкой в работу с тренером. Потому что очень хочется вернуть это ощущение движения и живого тела. Летом оно особенно ярко всегда приходит. Потому что тела оголяются и соприкосновений тела с внешним, с природой (вода, ветер, земля босиком и солнце на коже) в разы больше. Кажется, годам к 50, я готова выучиться на инструктора по пилатесу и боди-майнд и вести занятия для удовольствия.

А пока продолжу словами. Один из самых частых вопросов в работе и текстов, который я пишу каждый год – «у меня нет контакта с телом» или «хочу улучшить контакт с телом». Оба эти запроса всегда не про тело.

Во-первых, потому что контакт у нас есть всегда. Если вы чувствуете голод, холод, боль, когда хочется в туалет, даже когда это уже сверх сигнал, контакт есть. Просто нам не всегда нравится, какой он. И запрос на улучшение здесь – это вопрос изменения. То есть узнать, как еще может быть, а не лучше\хуже. Ну не всегда сразу станет лучше, потому что если чувствительность к телесному увеличится, то и болевые, напряженные моменты тоже будут чувствоваться ярче.

А во-вторых, переживание своей телесности, контакта с телом (как и вообще любого контакта) – это психический процесс. Физика и психика взаимовлияемы, и это влияние мы проживаем в своих внутренних ощущениях и чувствах.

И телесность – это часть нашего я, которое так и называется «телесное я». В теле находятся все наши чувства и мысли, они внутри нас, а не за пределами. Поэтому желание контакта с телом или его улучшение – про желание контакта с какой-то частью себя, которая ассоциирована (спроецирована) в теле. И вот когда мы можем соединиться с этой внутренней частью, пережить себя такими, контакт изменяется. И телесное ощущение себя тоже.

Если говорить языком психосоматических словарей: у вас напряжен таз (а у кого нет?) – там запрятан стыд. Но нам нужен не стыд сам по себе, а переживание себя стыдящегося чего-то определенного, желаний этой стыдящейся части. И вывод ее в переживание себя разрешающего свои желания. Тогда случится новое движение и танец.

К прошлой записи был хороший комментарий о том, что контакт с внетелесной частью себя у нас намного лучше.
Мне кажется это естественным, учитывая наш собственный бэкграунд и ту социальность, в которой мы в том числе устанавливаем контакты внутри себя.

На поверхности тут есть несколько явных историй:
- Тело – граница между мной и другими, между мной и средой. Поэтому оно всегда как бы пограничное, всегда во взаимодействии. Мы и в физическом мире соприкасаемся через тело, и в эмоциональном тоже. Помните, как нравящегося человека хочется обнять, или сесть поближе? И как желание «что бы он меня не трогал» может быть предвестником начала конца отношений.

- Объектность тела: если мы его выводим в объект, то мы на него воздействуем, а не переживаем. Тогда вполне логично, что контакт с внетелесной частью у нас будет лучше. Если на месте тела представить другого человека как того, с кем мы хотим контакта, ставится нагляднее. Когда Маша контролирует и воздействует на Лену, у них нет совместного переживания и ощущения взаимности.

А тело у нас все-таки чаще всего воспринимается как объект воздействия, а не как субъект переживания. И объектность в том числе дает ощущение, что у нас нет контакта. Тут есть и личный контекст, который нагляден в медицине – она всегда про воздействие. Иногда оно настолько трудно переживаемое, что мы включаем диссоциацию. То есть перестаем переживать телесное воздействие на нас, и отстраняемся, решая, что это воздействуют на тело, а не на нас. И здесь же подключается все социальное - каким должно быть тело. Если оно не соответствует, на него можно воздействовать как на объект.

В объектность мы его можем выводить и из своих внутренних переживаний. Например, если нам тяжело справляться со своими чувствами и ощущениями внутри, то тело ощущается как что-то контролируемое.

И наоборот тоже работает: когда оказывается, что тело неконтролируемо, оно может внезапно заболеть или с ним может что-то случиться, мы снова словно отсоединяемся от него, как от источника тревоги. А дальше либо не замечаем, либо включаем контроль.

-И наконец, у нас есть культурный аспект, связанный со столетними влияниями религиозных течений. Где тело обделено нежностью и любовью. И вроде как стоит развивать душу и дух, но вот тут загвоздка – на земле дух человека помещен в тело. Оно нам тоже нужно. И присутствие духа, движение души мы тоже переживаем всем собой. Иначе как же жить без мурашек и ощущения разлитого тепла по всему телу. Да вот только ради них стоит идти в эту нашу телесность. Ну и за удовольствием. Оно тоже там, и его можно.

Продолжим про отношения с телом?
Хочется сегодня не о самом теле, а про отношения.
Их, как метафору, можно перенести на отношения с другим близким человеком. И тогда все становится намного нагляднее.

В отношениях у нас всегда есть периоды сближения и отдаления. Мы узнаем друг друга постоянно. Даже если кажется, что вот уж теперь то все знаем о другом.
А еще в жизни каждого происходят изменения, и мы все проживаем их по-разному. И тогда отношения тоже меняются.

Иногда какая-то черта в другом нам кажется невыносимой. И мы можем отвернуться. А можем научиться с ней как-то обходиться и продолжить отношения. На «длительных дистанциях» это обязательно случается со всеми парами и со всеми дружбами.
Потому что живые отношения всегда в движении и неидеальны. Идеально и статично только мертвое.

С телом то же самое. Оно всегда меняется. И наши отношения с ним тоже. А у женщин это и вовсе те еще изменения. Помню, как во время беременности я обнаружила, что из женщины с размером груди 1,5-2 превратилась в женщину с пятым размером груди. И это точно было не тем знанием и образом себя, который легко вмещался в прежнюю картинку. Как и нагрузка на спину. И я совершенно не была в восторге от таких изменений.

И даже если тело меняется так, что снаружи этого не видно, мы все равно переживаем это. Как будто мы становимся другими помимо своей воли. Это и правда так. Воля тут совершенно не при чем. Зато бывает беспомощность, отчуждение от обновленной себя и еще ворох разных чувств.

Но все, что произошло с нашим телом, когда-то было новым. Никто из нас точно не живет до сих пор в младенческом теле. И наверняка оно еще не раз изменится. Независимо от наших пожеланий.
Поэтому потребность порой дистанцироваться от своего же собственного тела вполне нормальна. Возможно, только со стороны мы и сможем найти новое отношение к своим изменениям. Посмотреть на них если не с нежностью, то с согласием. И на себя, которая стала другой.

Коротенькими предотпускными заметками сегодня:

- Тело всегда живет в настоящем. Эмоциями и размышлениями мы можем бродить где-угодно, но тело будет в сейчас. Поэтому и возвращаем себя к себе через внимание к ощущениям, без анализа.
Телесные симптомы тоже всегда живут в настоящем, даже если связаны с прошлым.

- Если мы очень сильно тревожимся (боимся) стоит поискать на кого или на что мы злимся. Не всегда, но очень часто это неприятное двойное бинго. Страх (тревога) связаны со злостью.

А вот злость не обязательно связана с наличием агрессора рядом. Это наше чувство. Но она точно всегда связана с наличием неозвученных потребностей или отсутствием права на их озвучивание.

- В отношениях зеркалят не то «какие мы», а то, как мы к себе относимся. То есть если Вася ведет себя по отношению ко мне не очень (например, агрессивно), это в первую очередь не о том, что я такой же как Вася и не смотрю на свою тень. Чаще всего я внутри отношусь к какой-то части себя так же, как Вася ко мне. И в тени остается та самая уязвимая часть. А вовсе не агрессивная.

-Если хочется чего-то настоящего: отношений, чувств, жизни – они в настоящем. В прошлом и в будущем они прошлые и будущие.

Отойду на недельку от текстов и от работы.
Уехали с мальчишкой к морю.
Тут пока дождь.

Но с нами Фрай и Фромм - отличная компания смотреть на море с балкона гостиницы. Очень согласна с сэром Шурфом и его красотой. 🌊

"Это потому, что для вас красота мира – приятное излишество, а для  меня – лекарство, – объяснил я."

Несколько лет назад Лена Трускова сказала «похоже, духи дождя тебя берегут», потому что за все годы работы в Петербурге под дождь я попала всего пару раз.
Похоже, они берегут меня во всех краях. Умудрились залететь на неделю к морю между дождями, и все дни грелись на солнце.
В Новгороде с летом нынче не так безоблачно.

И очень вовремя случился этот отпуск. Потому что сил и желаний подвезли еще в конце мая, а перезагрузка, чтобы их включить нормально, затянулась. Зато теперь точно есть ощущение, что полуторогодовой кризис пройден. Не без потерь, в частности в этом канале, но и с хорошими приобретениями. И теперь на себе знаю, что в книгах Холлиса о кризисе середины жизни все правда.

Очень рада, что не стала городить ничего лишнего, и дала себе время просто прожить все обрушения и перестройки внутри. Потому что покупка квартиры, переезд, ремонт, окончание работы, которая длилась 13 лет, выход книги и болезнь близкого человека разом оказались не самым легким букетом для проживания.

А перестроилось все в то, что с субботы я снова студент. Подалась на переквалификацию по сексологии и психологической коррекции сексуальных дисфункций. Поэтому на ближайшие полтора года, надеюсь, будет много нового и интересного. И текстов тоже снова будет много.

Мне всегда было интересно в этом три темы: подавленная агрессия – ее там у нас очень много по разным причинам – и ее влияние на ощущение своей чувственности и чувствительности. И образ тела у женщин, как мы используем свое тело и нагружаем его множеством психических аспектов, которые к самому телу, казалось бы, отношения не имеют. Ну и конечно, про ощущение и проявление своей сексуальности/ чувственной части, куда без этого.

Если у вас есть какие-то вопросы или пожелания о текстах\беседах в этих темах, буду рада их услышать и порассуждать потом вместе (писать можно прямо в комментариях или в личку, если есть стеснение - оно в этих темах всегда есть).  Пока у меня есть конспект на 10 листов про подавленную агрессию и я в раздумьях, переводить это в тексты или лучше сделать онлайн встречу для поговорить.

Восемнадцать часов открытых разговоров про сексуальность это, конечно, очень интересно и очень непросто оказалось. Особенно, наблюдая за динамкой в группе. Закончился только первый модуль, а тетрадь с конспектами понесла изрядные потери в чистых листах.

Такая огромная тема, которая содержит в себе практически все остальные, с чем мы соприкасаемся в жизни и в терапии, а такая уязвимая.

И еще более уязвимой становится, потому что нет общего правильно и как хорошо для всех. И это то, что я люблю – узнавать «а как для меня хорошо?» и «что это значит для меня?».
Тема, где больше всего вопросов «а со мной все порядке?» и меньше всего возможностей поговорить в безопасном пространстве и успокоиться. С нами всеми все в порядке. Даже если у нас по-другому.

«Не каждый является таким, как ты» - слова Альберта Эллиса, которые хочется оставлять фоном в каждом разговоре о сексуальности и напоминанием себе самой, когда касаюсь этой темы. Да и любой другой.

Давайте попробуем начать с того, что вообще такое сексуальность. Не претендуя на истину, буду писать просто свои наблюдения.

Вчера на встрече прозвучало «сексуальность – «лакмусовая бумажка гедонизма», и мне эта фраза очень ложится внутри. Потому что она всегда про удовольствие: от ощущения себя, от другого, от взаимодействия между мной и другим.

Если мы говорим про удовольствие – то это не только про разрешение и возможность получать удовольствие от чего бы то ни было. Это еще и знание, что приносит мне удовольствие, как мне хорошо и какие у меня потребности. И это вообще не про секс. Потому что мы тут часто сталкиваемся с той же потребностью в безопасности на первом плане. То есть первая огромная тема – что я вообще хочу и как для себя.
Второе: сексуальность это вроде бы про самоощущение и личный процесс, но в нем часто присутствует другой. Если мы сталкиваемся с невозможностью проявления, другой точно есть. И это снова не про секс. А про то, как мы видели свое отражение как девочки, девушки и женщины в глазах другого. Здесь же весь наш прошлый опыт отношений с другим (не обязательно с противоположным полом, потому что гендер и ориентация не зависят от физиологии).
А еще у нас есть потребность в том, чтобы разделять переживания удовольствия, радости и красоты вместе с другим. Это создает близость. И требует от нас открытости.

Третье: в итоге сексуальность это и личный процесс переживания себя. И ключевое слово - процесс. Она может иметь разные проявления. И здорово, когда мы разрешаем себе выходить из придуманного или увиденного образа, узнавая, как мне сейчас в этом хорошо.

Ну и главное, сексуальная жизнь у нас есть всегда. Даже когда нет сексуальных отношений с другим. И контакт с этим у нас тоже есть всегда. Просто иногда не такой, какой нам бы хотелось (тут как и с телом). И это возможность снова узнавать себя.

Небольшая зарисовка про жертвенность сегодня.
Есть все-таки история, где популяризация психологии играет не очень веселую роль. Например, когда мы быстро записываем человека в жертвы или приписываем ему жертвенное поведение, когда он говорит о трудностях, что не справляется, жалуется на что-то.

Тут важно разделять, это вообще свойственное поведение, или человек просто сегодня так рассказывает. Потому что нам всем иногда бывает трудно, очень хочется пожаловаться и получить поддержку. И у многих из нас есть идеи о том, что жаловаться некрасиво, не справляться стыдно и вообще нужно всегда быть взрослым и осознанным. И тут похоже взрослость и осознанность исключает возможность иметь потребность в поддержке, говорить и испытывать трудные чувства. А они есть.

На самом деле нам просто иногда трудно выдерживать бессилие\слабость другого. Или страшно.

А еще, во почти всех этих историях есть выход совершенно в другой стороне. Это признание того, как много другой делает и какой он молодец и хороший.

Тогда фраза «я устал/не справляюсь» может полностью звучать как «я устал, скажи, как много я делаю, чтобы я сам тоже смог это увидеть» или «я не справляюсь, скажи, что я уже много сделал для того, чтобы что-то изменилось», жалоба о том, что «это было ужасно, несправедливо, поддержи меня и скажи, что я хороший, просто со мной плохо поступили».

А за второй дверью будет наше собственное признание того, как много мы делаем и какие мы хорошие и молодцы.

Очень часто жалоба – это большой запрос на поддержку и признание. И если мы просто поможем это озвучить, окажется, что вовсе не обязательно уходить в треугольники. Внутри себя это тоже работает. Потому что по отношению к себе мы тоже можем в ответ на слабость вставать в роль агрессора и говорить все то же «не жалуйся».