Подмокшая печенька

Восемьдесят пять дней идёт война. Военное положение в Украине продлили на 3 месяца. Последние два дня совсем нет сил ни читать новости, ни писать. Дело в том, что через 5 дней будет 3 месяца с тех пор, как Россия вторглась в Украину — а я как раз настраивалась на «месяца три». Хочешь насмешить Бога — расскажи ему о своих планах, это я знала, так что ничего и не планировала, кроме как держаться.

Но теперь мне нужно некоторое время, чтобы приспособиться к ситуации по принципу «больше трёх — это “много”». Нужно перестать ждать окончания войны и начинать жить в ней так, как будто она будет всегда. Это значит — попытаться «вспомнить своё имя», как я писала об этом ещё месяц назад. Война меняет нас и будет менять ещё долго — но нельзя дать ей уничтожить себя, свои ценности, цели и интересы (забавно, и об этом я уже писала, но легко прозреть истину — и трудно воплотить её в ежедневной практике). Иногда все мы устаём. Значит, время отдохнуть настолько горизонтально, насколько устала. Чтобы идти дальше.

А пока привела для новых читателей мій військовий щоденник в порядок:

Вот 70 дней дневника в одном гуглдоке «Жить, когда за окном война», — так его удобнее читать, как книгу (спасибо, Дима!).

А в канале дневник Насти Травкиной всё то же самое можно слушать, как аудиокнигу, записанную разными голосами (спасибо, Вика Привалова!).

Это — первый военный пост в этом канале с хэштегом #киев

Главы на других языках

Английский:
Глава «Свобода и ответственность» — Freedom and responsibility (спасибо, Кристина Рай и Роман Шевчук)
Глава «О мужестве поддержки» — On the courage to support (спасибо, Аюр Санданов!)

Итальянский:
«О мужестве поддержки» — Sul coraggio del supporto (спасибо, Саша Пояркова!)

Французский:
«О мужестве поддержки» — Le courage de soutenir (спасибо, Арьян Бачелет)

Испанский:
«О мужестве поддержки» — Sobre el coraje de apoyar (спасибо, Анна Федотова!)

Турецкий:
«О мужестве поддержки» — Destekleme cesareti Üzerine (спасибо, Эфе Индже!)

P.S. В такие дни я развлекаюсь изобретением метких эпитетов для своего состояния. Сегодня в топе «подмокшая печенька», «пыльная тапка» и «выдохшаяся жвачка». А вы сегодня кто?

Патреон для поддержки блога «Настигло»: https://www.patreon.com/travkina

Добро, зло и ненависть Ч.1

День восемьдесят шестой. Я всё время удивляюсь тому, что я раньше не знала, что такое ненависть (уже много о ней понаписала). Тут как с любовью: пока не придёт в жизнь любовь (вернее, пока эмоции и чувства не выварятся в густое зелье убеждений, ценностей, готовности жертвовать и не появится особый фокус сознания на «объекте» любви) — то всё представляешь себе не так. Какие-то заламывание рук, страсти и разная другая пошлость. Ненависть представляется тоже какой-то карикатурой на гнев. Но на деле, пока ты чувствуешь влюбленность — это влюбленность, а не любовь. И пока ты чувствуешь гнев — это гнев, а не ненависть. В кино любовь показывают, как стремление обладать кем-то, ненависть — как стремление уничтожить. На деле всё немного тоньше.

Слово «ненависть» восходит к праславянскому «viděti» — видеть. Это точно: «ненависть» — это острое, космического масштаба желание не видеть того, кого ты ненавидишь. Не просто отвернуться, а сделать его невидимым. Это тот вакуум, который стоит далеко за гневом и ещё дальше за желанием уничтожения. Он ощущается как желание не-бытия того, кого ненавидишь, — со всем, что с ним связано. В этом смысле тебя удовлетворит только абсолютное несуществование даже своего знания о том, кого ненавидишь.

Я испытываю это ощущение каждый раз, когда очередные представители РФ делают свои неизменно идиотически самодурские, циничные и угловатые заявления. Каждый раз, когда узнаю о прилетевших ракетах. Когда появляются новые дела об изнасилованиях женщин и детей российскими солдатами на деоккупированных территориях. …много когда. Я хотела бы всего этого не знать. Я бы хотела, чтобы всего этого не было. Здесь нет фантазий о мести и уничтожении, только желание, чтобы вакуум небытия всосал в черную дыру всех: от Путина до русского солдата, от сотрудника АП до работницы армейской бухгалтерии, от пропагандистов с тв до людей, которые пишут комменты о Бандере и спецоперации — ЧПОК! И нету.

Ненависть без гнева холодна, как сухой лёд из морозильника уличного продавца вафельных рожков. Она заставляет не кричать и ругаться, а думать. Думать о том, как можно сделать такой ЧПОК. Понятно, что невозможно совершенно взять и смахнуть с карты жизненной игры всё, что причиняет нам боль или угрожает нашей жизни. Можно стремиться, как и с другими сложными вещами, к работе с процентами. Это совершенно невозможно понять, если думать в категориях добра и зла применительно к людям. Хотя это очень удобная психологическая защита по имени «расщепление», когда в сложном мире я делю всё на две группы, и мне сразу становится проще.

На деле, конечно, не бывает «плохого» и «хорошего» самого по себе — это такие же абстрактные, выдуманные нами категории, которые существует только в виде слова, но не в виде явлений: вряд ли вы видели, как какое-то конкретное Добро летит на стрекозиных крылышках по своим делам, или как конкретное Зло ползёт, извиваясь, каждую секунду творя гадости — это просто персонажи наших моральных сказок.

С точки зрения нейробиологии, люди в целом — одинаково устроенные существа (индивидуальная вариабельность есть, но принцип устройства тот же). Нет ни «доброй» ни «злой» природы человека, и нет людей, которые воплощают некое зло или добро. Просто у каждого из нас есть механизмы агрессии, доминирования, страсти к победам над соплеменниками, нас всех биологически опьяняет власть, всем не достаёт сочувствия при отсутствии личного контакта и оперировании абстракциями, каждый из нас получает удовольствие, получив больше соседа или удачно и с выгодой обманув другого итд итп. Это всё механизмы выживания и преуспевания: агрессия для защиты, доминирование и победы — для лучшей доли в сообществе, любовь к выигрышу и победе — для пропитания и тд итп. В каждом из нас есть таким образом «семена зла» — биологические механизмы, которые могут превратиться в самое настоящее зло хоть для нас, хотя для других.

#травкина_мозг #травкина_осознанность

Добро, зло и ненависть Ч.2

Чаще всего то, что отличает нас друг от друга, что помогает нам поступать честно и добро — это не биология, а среда и культура (по сути — правильное воспитание и выучка, которые помогают пустить древние принципы удовольствия по более современным правилам жизни в сообществе).

Если отделять людей, которые совершают ужасные вещи, в особую касту — можно так и не понять, что в них воплощаются и наши собственные пороки, которые мы проявляем на кухне, в коллективе, с детьми или при столкновениях со «спорными» возможностями. Чаще всего единственная причина, по которой мы кажемся себе не такими уж и ужасными — только в том, что масштаб нашей жизни так мал, что наши моральные катастрофы почти никого не колышат. Одна из излюбленных моих практик по ловле своих моральных блох — искать неприятные мелочи в своем поведении и пытаться вообразить, что было бы, если бы они проявлялись в ситуациях мирового масштаба. Увы, не раз я приходила к выводу, что могла бы стать диктатором, тираном, жестоким фанатиком или праведным палачом. Это заставляло меня быть более бдительной в мелочах (а вдруг не дай бог я встану у руля ядерной державы?!) и приближаться к самому главному вопросу этой телеги.

Как не наращивать масштаб своих пороков вместе с ростом масштаба возможностей? Вопрос сложный и не праздный, и я постепенно прихожу к тому, что он будет для меня одним из основных вопросов исследований в ближайшие годы.

Такое исследование отвечает потребностям моей ненависти: найти механизмы тела и психики, которые ведут каждого конкретного человека в сторону от человечности и к гуманистическому кризису всего, с чем он соприкасается. Найти способы, которые могут снизить процент участия этих механизмов в жизни общества, канализировать «социально-теневые» потребности, создать социальные архитектуры, в которых можно использовать эти механизмы на благо общества и сделать труднореализуемыми их деструктивные паттерны. Это не ЧПОК и полное уничтожение того, что я ненавижу в этой ситуации — но это такие маленькие «чпоки», с которыми снижаются проценты риска появления таких же ядрёных долбоёбов, которых хочется развидеть последние 20 лет в целом и последние три месяца в частности.

Я критически оцениваю свой первый порыв ненависти: нет, он довольно слеп. Невозможно не только единомоментное несуществование тех, кто «сошел с ума» и делает множество ужасных преступлений. Невозможно даже уничтожить корень таких поступков, потому что корень этого «зла» — в нашем биологическом устройстве. И он неотделим от «добра» — способности организма выживать, процветать и размножаться.

Считая совершающих ужасные поступки людей особенными, отличными от других, мы обрекаем себя на вечное удивление каждый раз, когда подобные вещи будут происходить по одним и тем же биологическим, психологическим, да и социальным механизмам. Да, ситуативно конкретные злодеи особенны: тем, что именно они творят жестокие убийства и бессмысленные разрушения, врут и разжигают ненависть, выполняют преступные приказы, поддерживают преступное государства или в молчаливой апатии равнодушия служат на работу механизма войны или государства РФ — и в этом смысле с такими людьми и правда хочется обойтись как-то по особенному.

Но с точки зрения биологической сущности — такие люди мало чем отличаются. Просто их положение в обществе служит огроооооомной увеличительной линзой, чтобы мы смогли рассмотреть, к каким катастрофами приводят по сути банальные человеческие мелочные желания богатства, власти, славы и проч.

Ну и конечно, под эту увеличительную линзу первым делом интересно поставить себя и, как в детском упражнении с психотерапевтам, «нарисовать своего монстра». Мне и описывать не нужно, за меня всё Питер Джексон сделал лол. Жду ваших монстров в комментах!

P.S. Интересующиеся этой темой найдут все ответы на свои вопросы в фундаментальном труде Роберта Сапольски «Биология добра и зла» — одна из моих «настольных» книг.

Патреон для поддержки блога «Настигло»: https://www.patreon.com/travkina

Политический психоз Ч.1

Восемьдесят седьмой день войны. Впервые за почти три месяца приснился нормальный сон (нормальный в моём случае — это полный архетипических символов, яркий по цветам и подробный по деталям и фактурам).

Снилось, что я — посреди полуденного океана в гладкий штиль. Вокруг — сплошной горизонт, но я знаю, в какой стороне от меня берег, он еле угадывается тонкой ниткой едва желтеющего песка. Я деловито работаю ногами, держась за какой-то предмет, который не даёт мне потонуть. При этом океан полон жизни: я вижу вдалеке стаи выпрыгивающих из воды дельфинов, оплываю медуз и разгоняю стаи маленьких рыбок. Рядом со мной взмахивает ластой огромный голубой кит. И наконец я вижу с высоты птичьего полета: сквозь прозрачную воду видно, как подо мной на глубине проплывают древние гигантские морские гады размером с поезд. В один из последних моментов сна моя ноги даже соприкасаются с чешуёй огромной морской змеи угрожающей хищнической красно-черной полосатой окраски с телом толщиной метра два и невероятной длины. Но я знаю, что красоты океана и его опасности не должны занимать или ужасать меня — я плыву на берег.

Это важный сон, потому что он подчёркивает область моего исследования и моё соотношение с ним. Я исследую глубины человеческого бессознательного, но не индивидуального, а массового. Юнгианские аналитики считают, что у коллективного бессознательного, особенно растревоженного массовыми убийствами, политической нестабильностью, экономическим кризисом и переделом власти (который мы еще годы, думаю, будем наблюдать в России после её поражения в войне) — есть огромный потенциал «затопить» индивидуальную психику и привести к психозу. В данном сне это даже не образ затопленной квартиры или помещения — это просто открытый океан, намекающий на состояние коллективного бессознательного 140 миллионов россиян, в котором буквально можно утонуть, быть съеденным хищными чудовищами безумия или «заиграться» с наивными резвящимися дельфинами полного эскапизм.

Психоз в аналитической психологии — не то же самое, что психоз в психиатрии. Психоаналитик Карл Густав Юнг считал, что психоз — не болезнь, а такое состояние психики, в котором индивидуальное сознание затапливается  бессознательными содержаниями. Индивидуальное в такой ситуации исчезает, критическое мышление отключается, человек превращается в зачарованного странника воображаемой сказки (или кошмара). В итоге человек не очень понимает, что реально, а что нет, где факты, а где воображение — и как бы не имеет индивидуальней воли, чтобы отделять одно от другого.

В современной аналитической психологии симптомы такого затопления не считаются болезнью. Они, скорее, трактуются как вырвавшиеся на свободу подавленные, скрытые, стыдные, тайные или вызывающие ужас потребности и проблемы, которые больше невозможно «держать в себе». Патологические проявления «расстройства мышления» могут в фантазийном варианте как бы проигрывать действия, которые требуется совершить для приближения психики к здоровому более целостному состоянию — но по каким-то причинам не возможны в реальности (запрет, непонимание, вытеснение и тд).

Этот сон натолкнул меня на размышление о психотической природе российской политики и соединил с давнишним рассуждением об оговорках и лжи российских политиков. Помните, я писала, что в официальных заявлениях они часто допускают оговорки, которые забавным образом раскрывают то их признание в военных преступлениях, то их мечты об оккупации Украины? В том посте я говорила о том, что когда много врешь — психика начинает сбрасывать напряжение оговорками. Но тогда я сделала другое наблюдение, о котором не успела, а потом забыла написать: дело в том, что российская война в Украине кажется коллективной проекцией российского политического психоза.

[Продолжение ⬇️]

Политический психоз Ч.2

В России давно развивается самоцензура и двоемыслие, излишний самоконтроль, когда нужно скрывать свои убеждения, пристрастия и желания (это ещё наследие со времён СССР, и краткий всплеск свободы в 90х не мог представить достаточно времени для выхода из этого состояния подавленности). Это происходит с каждым человеком отдельно, но это же происходит со всем психической массой людей, так как подавление и контроль государства проникает во все сферы жизни от преподавания истории в школе (цензура учебников, запрет на рассуждения и сравнение и тд) до репродуктивных органов (попытки сделать аборты незаконными, контроль над сексуальной жизнью и особенностями влечения граждан и тд). Всё это приводит к тому, что всё меньше дозволенного государством остаётся на поверхности, в сознании — и всё больше вытесняется в глубины психики.

Но вытесненное никуда не пропадает. Как древний демон, оно сидит там и копит напряжение. И сейчас пружина сжимается всё сильнее, ведь говорить уже нельзя самых очевидных вещей, например — о войне. Парадокс, но даже тем оголтелым фанатикам, которые в восторге от войны, нужно всё время контролировать себя и выдавливать неудобное слово «спецоперация». В итоге в коллективном бессознательном поселяется целое стасорокамиллионное государство вытесненных драйвов и запрещенных потребностей, превращающееся в фантастическую сказку, которая потом под внутренним давлением выплёскивается в общественное пространство. Понять российскую политику через призму «realpolitik» больше нельзя: она уже не служит интересам России, а вредит ей. Можно сойти с ума, пытаясь выяснить, что и кому выгодно — но тщетно: в ней нет ничего рационального, как в речи человека в состоянии затопления перегруженными запретами содержаниями бессознательного.

Но многое можно понять, если посмотреть на российский нарратив, как на психотическую проекцию — выплескиваемое фантазий о самой себе на посторонний объект.

Например, многие россияне жалуются на то, что им угрожают нацисты, прячущиеся где-то за границей, не видимые всем другим «здоровым от психоза» странам. В то же время с каждым годом российское государство имеет всё больше признаков фашистского. Может быть, это чувство угрозы, которое питает российская пропаганда у своих граждан и перенаправляет на агрессию в сторону Украины — на деле именно то, что многие россияне чувствуют как раз от собственного правительства? Это чувство вытеснено репрессиями, которые начинаются с насилия в детском саду и заканчиваются взрослым страхом сказать что-то не так о начальстве или президенте. Долгое насильственное обучение от политической рефлексии приводит к полной нечувствительности к своему политическому и моральному чутью.

Или например, представители РФ говорят, что власть в Украине захватил один человек, что страной правит банда нацистов и что люди от нее страдают. В то время как Зеленского выбрали на честных выборах 70% украинцев, хотя им не всегда и не все довольны (как и бывает в демократически странах). А вот Путин пришёл с помощью операции «преемник», российские выборы славны подделыванием голосов, нижайшей депрессивной явкой с отменой возможности отменить выборы галкой «против всех» или отменой «минимально явки» (типа пришло меньше 20% — значит, люди не признают выборы честными). И как раз именно в правящей элите РФ есть люди с очень яркими националистическими увлечениями (см политическую историю Дмитрий Рогозина). Я вообще развлекаюсь тем, что слушая заявления Русских об Украине, представляю себе психиатром, который слушает фантазии пациента о себе — это всегда очень интересно.

[Продолжение ⬇️]

Политический психоз Ч.3

Заявления и фантазии РФ об Украине настолько не соответствуют действительности, что бессмысленно искать соответствия их слов в реальном. Но стоит заглянуть в мир коллективного бессознательного России, чтобы увидеть, что слова русских «правдивы наоборот»: это психика России стонет от захвата власти одним человеком, окруженном элитной группировкой преступников (коррупционеров и воров, отравителей и убийц журналистов и оппозиционных политиков) с националистическим русскомаршевым бэкграундом. Но в коллективной политической психике России это понимание вытеснено, и потому многие верят, что проблемы и несчастья их страны действительно исходят от Украины — а не от тех охранников, шоферов и жуликов, которые захватили власть в России.

Война в Украине вскрывает проблемы коллективного Психе России: подавленность драйвов к свободе и самовыражению, ощущение небезопасности и угрозы, желание «расправиться» с засевшей у власти ОПГ. И пока есть война — коллективное бессознательное проецирует это желание вовне и может удовлетворяться безопасным для режима способом. Именно поэтому Путин надеялся быстро захватить Украину: это позволило бы коллективной психике ещё годы жить с ощущением ложного устранения проблемы — и только какие-то «смутные сомнения», усыпленные упоительной победой, тревожили бы граждан по ночам в подозрительных сновидениях.

Но захвата не произошло и победы никакой не будет. А сила бессознательного уже подступила к самому порогу сознания, выливаясь бессвязными сказками о победе над воображаемым далеким злом.

Куда денется это бессознательная сила, когда правители вернутся без победы и на них обернутся тысячи змееподобных глаз пробужденной коллективной психики в древней жажде освобождения силы от оков репрессий? Людям объяснили, что они в опасности, что их хотят поработить, обеднить, заковать, запретить быть собой. И им обещали, что они сбросят иго опасного врага. Да, всё верно, всё так… Но кто же, кто же всё-таки источник опасности? И кого волна освобождающегося бессознательного смоет в едином порыве?

#киев

Патреон для поддержки блога «Настигло»: https://www.patreon.com/travkina

Война в Украине и феминизм Ч.1

Восемьдесят восьмой день войны. Бензина в машине — последнее деление. Решили ехать на метро. Пока шли до станции — по городу завыла воздушная тревога. Это значит, что откуда-то с территории России или Беларуси запустили ракеты. Иногда она длится 15 минут, иногда 2 часа — поэтому сели наудачу в поезд. В это время ракеты попали в Малин под Житомиром, то есть перелетели Киев. Но тревога продолжалась: на следующей станции всем пришлось выйти и ждать. На станции народу на три поезда. Думала о людях, которые в Киеве и Харькове жили в метро из-за обстрелов. Через 15 минут плюнули и вышли.

Прошли одну станцию до дома, решили рискнуть и поехать на последнем бензине, по дороге постоять в очереди на заправке. Но заправляли только на одной, и то дизелем, и то в очереди — 98 машин. Доехали на остатках, машина теперь пока фсё. Сидели за традиционным воскресным семейным обедом у мамы и бабушки, пили коньяк (за ЗСУ, за семью, за перемогу), слушали взрывы ПРО: на этот раз ракеты посбивали с другой стороны от Киева. Чувствую себя, как пустой бензобак автомобиля: что-то клокочет на дне, но там просто больше нечему сгорать.

Понимаю, что происходит. Россия не смогла победить украинскую армию, когда в ней было 200 тысяч человек. Не может и сейчас, когда уже 700 тысяч. И тем более не сможет устоять в середине лета, когда сюда поступит наступательное вооружение. Но это и не было борьбой только за военную победу. Это война за уничтожение государства и общества в целом, при любом исходе войны (к сожалению, это подлецы обрыдлые не дают житья ни себе, ни своей стране, ни другим людям). Государству, чтобы жить, нужна экономика и инфраструктура, а обществу — цивилизация и места воспроизведения культуры. Три месяца упорно бомбят кроме военной инфраструктуры административные здания, больницы, школы, детсады, музеи и дома культуры, отельные комплексы в курортных городах, склады зерна и нефтебазы, заводы и театры — не только от жестокости, но и из холодного расчёта уничтожить всё, вокруг чего строится благополучная жизнь современного общества.

Я представляю себе, как в ярости от получения разводных документов муж напоследок избивает до полусмерти жену, а затем в исступлении мысли «ты хотела начать жизнь сначала, сейчас я тебе устрою свежий старт!» начинает громить дом: вывихнув руку, ломает унитаз; вырывает смесители, сгоряча давая себе мельхиоровым краном в зуб и откалывая кусок; разбивает стекла так, что из кулаков льется кровь. Как обезумевшая Медея, он убивает котов, которых раньше кормил. Разрушая всё, он продолжает кричать «ты всё равно будешь моей!».

Ты всё равно будешь моей! Многие женщины слышали такие слова. К сожалению, среди них есть те, кто получили не только эти слова, но и насилие. Я ищу разные ракурсы, чтобы посмотреть сквозь них на проблему войны России на украинской земле. И с самого начала мне кажется очень актуальным феминистский дискурс — не зря в России одним из первых на военную агрессию своего правительства отреагировали именно активистки феминистского движения, ясно выражая свой антивоенный протест. Потому что они отлично знают, что за динамика отношений стоит за этой войной.

Такая рифма связана с тем, что империализм России основан на тех же канонах, что и доминантность мужественности в тн «патриархатном» дискурсе. Есть Гегемон, он претендует на: силу, власть, рациональность поведения, право на насилие, право на определение законности и правил, независимость. И есть Другой, ему приписывается: слабость, послушность, иррациональность поведения, обязанность подчиняться, обязанность следовать установленным Гегемоном правилам, зависимое положение. (Гегемон/Другой могут быть парами: мужчина/женщина, пожилой/молодой, диктатура/её граждане, белый открыватель земель/небелое население «открытых» местностей и тд.)

#киев

Продолжение ⬇️

Война в Украине и феминизм Ч.2

В патриархатной системе женщине приписывается низкий уровень интеллекта, абстрактного мышления и логики, неспособность принимать решения, даже о себе самой. Ей запрещается самоопределение, желание и свобода. Её считают неспособной к управленческим должностям, политической и экономической науке, к наукам и технологиям вообще. й могут оставить отдушину в «неважных» делах (от вышивки до дизайна квартиры и шоппинга) — но не дай бог прикоснуться к запретному (от образования до руководящих мест во власти).

Пока женщина одевается, говорит и ведёт себя так, как считает нужным «хозяин», в такой системе царит мир и порядок. Но если она хочет получить самостоятельность и полную суверенность — то есть полностью определять, как выглядеть, где и с кем жить и как трахаться, заводить или нет детей, где работать и чем интересоваться, зарабатывать согласно квалификации, то начинается конфликт. Иногда он случается по «крупным» поводам и приводит к оскорблениям, а иногда начинается с детали туалета и приводит к избиениям или убийствам. Но суть одна: женщина не может быть «самой по себе» — она существует для мужчины и в том качестве, который он для неё определил. Это — закон. И если это закон нарушен, то мужчина имеет богом и предками данное право её наказать.

Посмотрите на эти нарративы: «Нет такой страны, как Украина» (нет пространства, где ты можешь жить без руководства Гегемона). «Нет такого народа» (нет не связанной с нуждами Гегемона жизни, нет твоих отдельных интересов и выборов). «Украинцы — наши братья» (интересно, что типа младшие, хотя когда в болоте на месте будущей Москвы впервые слез с коня, чтобы поссать, Юрий Долгорукий, в Киеве уже была крупная цивилизация) означает «не позорься, вернись в семью, где тебя будут, как всегда в этой семье делают, бить». И снова: я так сказал, значит, это закон. И если это закон нарушен, то я имею богом и предками данное право наказать.

По современной западной норме, в ситуации окончания отношений мы говорим: очень жаль, больно, но я буду жить дальше и надеюсь, ты будешь счастлива с другим или другой. В патриархатной парадигме мы приходим в ужас, затем в ярость — и пытаемся применить к ситуации насилие. Почему так?

Потому что Гегемон не может быть Гегемоном сам по себе. Он не самодостаточный — это его главная слабость. Он жизненно нуждается в зависимых от себя. Если Патриарха не слушаются дети и женщины, а вступают с ними в споры — он не может сохранить самоуважение и ощущение собственной мудрости, потому что они как бы свисают у него вовне, как яйца из дедовых ситцевых трусов летом — и им обязательно нужна опора на других. Мужчина, который утрачивает власть над женщиной, теряет определение мужественности через власть. Когда ты один, остаётся властвовать только над самим собой, а это, как говаривал Будда, задача для самых сильных.

Почему мужчины так сопротивляются феминизму? Ну, во-первых, это удобно, не спорю: я и сама ненавижу мыть унитаз, готовить, помнить о днях рождениях близких и хотела бы посвящать себя более интересным и важным занятиям. Но во-вторых, это страшно: пока есть кто-то, от кого ты априори отстаиваешься, как от подчинённого и уступающего тебе — твоё самоопределение не нуждается в большой работе, просто «не будь как баба» — и уже заебись. Когда все кругом — индивидуальности, надо ещё поработать над собой, чтобы представлять себя что-то интересное.

Руководство РФ — как тот парень, у которого нет альтернативного плана личностного развития в мире кризиса традиционной маскулинности. Он остаётся в одиночестве, озлобленный и уверенный, что ему просто не повезло с ростом и широкой челюстью, и поэтому его не любят женщины (а не потому, что он ведёт себя, как мудила). В один прекрасный день он записывает видеоманифест в твиттере со своей теорией доминирования — и идёт расстреливать свой университет. И это, в общем-то, конец его истории.

Патреон для поддержки блога «Настигло»: https://www.patreon.com/travkina

Мой первый флешбэк…

Восемьдесят девятый день войны. Засыпала ночью спокойно, медленно и уютно, в своей кровати, не в коридоре (обалдеть, какая разнузданная роскошь эта ваша кровать!). Окно, хотя и перегорожено шкафом и тряпками на случай осколков от взрыва ракеты, — открыто. Ветер шумел, шёл дождь. Наверное, порыв рванул металлический подоконник, я проснулась от этого звука. И вдруг начала соскальзывать в самый настоящий флешбэк.

(На вторую ночь войны прямо над нашим домом сбили самолёт, останки которого улетели в частный сектор (утром друг прислал нам оттуда фото кровавой каши пилота прямо перед своим домом) и в то же время ракета попала в дом неподалёку — до сих пор не понимаю, от чего из этого мы тогда проснулись и поползли в ванную так, что я ободрала колени о паркет.)

Флешбэк ощущался странно и состоял из трёх слоёв:

1. Очень сильное предощущение взрыва. За секунду до того, как я услышала взрыв 25 февраля, меня начал будить свист. Из-за него за мгновение до пробуждения я увидела вспышку-сон: как будто я динозавр, в ночи поднимающий голову к небу и наблюдающий, как летит к Земле горящий астероид за мгновение до конца динозавров. Мозг вдруг начал орать: «вот сейчас, сейчас ПРЯМО СЕЙЧАС ебанёт!!!» Чтобы лежать и не бежать, потребовалось усилие.
2. Одновременно с этим я услышала тот же взрыв. Это не было похоже на воспоминание: воспоминание существует как бы в трёхмерном измерении прошлое/настоящее/будущее, легко относится сознанием к прошлому и существует там в единичном варианте. Его можно достать оттуда, вспомнить и положить на место. Но это воспоминание существовало каждую секунду в настоящем, как будто я слышала взрыв каждое мгновение. Как заевшая дергающаяся пленка с кульминацией на повторе.
3. При этом было стойкое ощущение déjà vu, которое не проходило несколько минут. Драматизма добавляла то, что я как будто бы лежала в той же позе и держала Жданова за руку, как и в то утро. Мне понадобилось усилие, чтобы подавить суеверную мысль о том, что если я не изменю позу, то взрыв точно случится.

Было 2 часа ночи, но сон как рукой сняло. Ей-богу, эффект лучше, чем от кофе! Так что я открыла книгу Джудит Герман «Травма и исцеление» и решила почитать, раз не спится. И тут же прочла о том, что ПТСР состоит из трёх частей:
👀 перевозбуждение нервной системы — не адекватная потребностям реальности активизация организма как адаптация к пережитому стрессу;
👀 интрузия (или флешбэки), которые могут быть выражены как вторжение кошмаров, навязчивые воспоминания или бессознательное желание реконструировать травматическую ситуацию вновь;
👀 избегание — избегание всего, что связано или напоминает о травме, а также суеверия, магическое мышление и поиск «знаков», которые предупреждали об опасности в ситуации травмы и могут предупредить теперь.

И это — после одного взрыва над головой и двух месяцев взрывов вокруг! А ведь я даже приблизительно не то пережила, что многие другие люди в Украине, как гражданские, так и военные (я надеюсь, что все понимают, что ни пол, ни гендер, ни возраст, ни военное звание не защищают человека от ПТСР?). В моём случае нет никаких сомнений: нервная система быстро восстанавливается, и такой флешбэк в дополнение к моим ежедневным самопсихотерапевтическим рефлексиям — один из способов психики ассимилировать мой опыт окончательно.

#киев #травкина_мозг

[Продолжение ⬇️]

…и о военной травме

Но мы все должны понимать, что сейчас среди нас очень много людей с травмой — и они сами могут не понимать этого, потому что для этого нужны специальные знания.

При этом не нужно думать, что ПТСР есть только у людей, которые пережили самые кошмарные сюжеты или чьи переживания лично вы оцениваете как «достаточно травматичные». Механизмы травмы — это адаптация психики, а всё, что касается психики, существует в субъективном измерении. Специалисты по травме говорят, что главных фактора формирования травмы — два: переживание ужаса и беспомощность — всё! Непосредственный вред или угроза жизни и наблюдение насильственной смерти других повышает вероятность формирования ПТСР во много раз, но их отсутствие не говорит о том, что человек не травмирован.

В эти тяжёлые времена нам всем необходимо учиться быть более внимательными друг к другу, не судить о психологическом благополучии людей только по внешним критериям, учиться техникам активного (или ємпатического) слушания и ненасильственного общения по Маршаллу Розенбергу. И, конечно, стоит хотя бы в Википедии прочитать о том, что такое ПТСР и иметь в виду, что в ближайшее время мы все будем с ним постоянно сталкиваться. ПТСР в ситуации войны — не исключение, а норма (не в смысле «нормальности», а в смысле типичности). Об ПТСР нужно говорить, рассказывать, подмечать, не замалчивать и не позволять этому явлению скатываться в разряд чего-то «стыдного» или «ненастоящего». И обязательно способствовать тому, чтобы все, кому нужна помощь специалиста её так или иначе получали. Ну а я буду дальше изучать этот вопрос, организовывать просвещение и в будущем, может быть, и помощь.

Кстати! Пишаюся нашим тг-чатом, в которому люди різних поглядів з різних країн знайшли спосіб спілкуватися з повагою один до одного, навіть якщо вони один з одним не згодні* [*Горжусь нашим чатом, в котором люди из разных стран с разными взглядами нашли способ общаться с уважением друг к другу, даже если они друг с другом не согласны.] Бывают напряженные разговоры, но в основном мы помним, что мы здесь — чтобы поддержать друг друга и придумать для каждого какие-то полезные действия. Отношу это во многом на счет посильного соблюдения принципов ННО (если кто ещё не изучил, пожалуйста, сделайте одолжение), которые спасали нас даже в периоды самого жесткого эмоционального накала.

#травкина_осознанность

Патреон для поддержки блога «Настигло»: https://www.patreon.com/travkina

90: Две тысячи сто шестьдесят часов боли

Девяносто дней идёт война. Три месяца без остановки от ракетных обстрелов погибают люди. Две тысячи сто шестьдесят часов подряд россияне с оружием в руках убивают украинцев на украинской земле. Туда, куда им не удалось доехать — они сбрасывают ракеты. От одной ракеты могут погибнуть сотни мирных людей, как под завалами театра-убежища в Мариуполе, а могут — несколько человек, как семья из бабушки, мама и 9-месячного ребенка в Одессе. Каждый день появляются новые фотографии: девушки и юноши без ног и рук, рыдающие пожилые родители погибших детей и маленькие сироты, чьих родителей унесло российское оружие.

Если коротко, захватническая война — одно из самых уёбищных действий в списке «абсолютная античеловечная тупая хуйня, которую ты никогда не должен делать или поддерживать в своей жизни», которое можно придумать, честное слово. (Дальше — подробно, а потом очередное «что делать».)

Война — это не блестящие колонны танков, сияющие в закатном солнце. Это в вонище дыма горящие тела молодых людей, которые могли бы жить еще 60 лет — до 2082 года, но они умирают в 2022 году в 30 и даже в 20 лет. Война это не парадные мундиры, а нестиранная месяцами одежда и застрявшие в костях осколки. Война — это не красиво попачканные сажей хорошенькие лица актёров, совершающие геройства каждые 6 минут. Нет, это осунувшиеся зелёные лица парней и девушек, которые на фронте постарели на десять лет за три месяца и никогда не будут прежними. Война это грязь, боль, ужас и гибель десятков тысяч жизней. Человек с именем и будущим на войне быстро превращается в безымянное тихое тело с номером — и скоро распадается на куски, если некому его похоронить. А любое здание становится кучей невнятного мусора — хоть дом, хоть церковь, хоть завод, хоть школа.

Начать агрессивную захватническую войну — это уродливо и гадко, как покрытые по локоть кровью и калом руки человека, который вспарывает живот своему ближнему и ковыряется в его кишках, чтобы объяснить, в чем он был не прав, спровоцировав убийство. Поддерживать эту войну — это иметь такие же кровавые вонючие руки, как у убийцы. И с пальчиков не перестанет капать чужая густая венозная кровь и пахнуть внутренностями убитого человека, если отвернуть свой нос в другую сторону: куда не пойдёшь — а твои кровавые руки с тобой. Вот так вот пишешь сообщение в поддержку российской агрессии, и слышно: «чавк! чавк! чавк!» — это пальцы увязают в липнущей к клавишам кровавой каше. Не могу развидеть, так себе их и представляю, как в страшной абсурдистской зарисовке, за разными занятиями с вонючими кровавыми руками — и вокруг и на всё капает, капает, как из моего носа, когда я была подростком.

Я извиняюсь, что пишу гадости. Но это всё примерно 1% гадости настоящей войны. Война это так ужасно, что хочется её развидеть. Но стремящимся к осознанности всё время следует делать обратное: идти и смотреть, с широко открытыми глазами. Это надо знать. Этим надо отравиться и проблеваться, чтобы никогда, никогда не иметь сомнения в том, что война это что-то, что можно, или, не дай бог вам такое подумать, — «надо». Чтобы малейший запашок этого кровавого дерьма заставлял вас говорить насилию над не согласными с вами или не нравящимся вам НЕТ.

Осознать эту тошнотворную реальность сполна — важный шаг для выхода из состояния эскапизма, апатии и пассивности. Кто продолжит спать — умрёт во сне и не узнает, что так и не проснулся. Кто пробудится теперь — больше никогда не будет обманут лживыми сновидениями.

#киев

Продолжение ⬇️

Я каждый день повторяю себе: жизнь никогда не будет прежней. Прямо сейчас она измеряет нас новой мерой войны и убийства — и эта пометка останется зарубкой на теле жизни каждого КАЖДОГО навсегда, до смерти (а может будет помниться и после нее). Эта мера измеряется реакцией: реакцией отношения к войне и пострадавшим от нее, мыслей и слов о них и, конечно, действий. Нам всем важно (хотя и безумно, БЕЗУМНО сложно) найти новый образ действий. И это актуально не только для тех, кто живёт в Украине.

Это так же остро актуально для тех, кто живут в России, или уже не живут, но связаны с ней теми или иными способами. Далее — именно для них.

Не существует не-действия, как и не возможно не совершать выбор: отсутствие действия — это тоже действие, так как производит на мир эффект, а отказываться выбирать — и есть выпуклый выбор. Теперь бездействие и пассивность — часто превращается в форму поддержки массового убийства. Это может быть тяжелым осознанием, но это логически безупречный факт. Иногда это действительно осознанное пассивное пособничество, а иногда — недальновидное и глупое допущение, чтобы третьи лица использовали нашу пассивность в своих преступных целях.

Кто-то может возразить «но я не знаю, что делать!». Но оставаться в состоянии незнания — это тоже выбор. А искать, что можно сделать — это уже действие. Много ли мой воображаемый незнающий нагуглил вариантов действий? Со многими ли посоветовался? Многим ли написал? Сомневаюсь, иначе он бы ничего мне не возражал.

Штош, как и всегда в трудных жизненных ситуациях составим табличку лол.

Начертите три столбца: что способствует войне, что препятствует войне и/или помогает пострадавшим от неё, что нейтрально. Разбросайте по ней всё: места работы, клиенты, бренды покупок, свои посты в соцсетях, чо вы читаете и смотрите, кого лайкаете, свои разговоры со знакомыми, свой досуг, всё-всё. Думайте внимательно (не ленитесь погуглить, где собака зарыта). Третья колонка — самая подлая. (Например, создание «нейтральных» постов в соцсетях это не нейтральное действие, а отвлекающий от главной кровоточащей проблемы шум — а значит, может работать на поддержку военной агрессии). Её нужно ещё раз внимательно проэкзаменовать с творческим подходом и подумать, как можно изменить её так, чтобы она более определённо вела в нужное вам направление.

Это вовсе не значит, что вам надо превращаться в политического агитатора, умирать под сапогом омоновца. Это не о геройствах, а о том, что мы больше не сможем жить своей маленькой каждодневной жизнью, игнорируя этот вопрос. Это тонкая работа со смыслом своей деятельности. Мне лично кажется, что если вы так или иначе связаны с автором военной агрессии, это ваше естественное нравственное желание — связать себя долгом противопоставить этой агрессии что-то. Я лично постоянно проверяю свои действия и занятия этим вопросом: какое отношение это имеет к войне? На что это работает? Зачем я здесь?

Я здесь, чтобы становиться с каждым этапом жизни чуть добрее, полезнее в помощи другим и миру — в процветании. Я хочу делать вклад в это. А ЭТОМУ ОЧЕНЬ МЕШАЕТ ЭТА ВОЙНА. Любую мелочь и занятие в нашей жизни можно сейчас переосмыслить с этой точки зрения.

#травкина_осознанность

Патреон для поддержки блога «Настигло»: https://www.patreon.com/travkina

Память, её убийство и её сохранение

Девяносто второй день идёт война. Тот, кто забыл об этом — о чём вообще способен помнить?

Вчера была в Бабьем Яру. Во времена нацистской оккупации здесь расстреливали людей «нечистых рас»: 200 тысяч людей были убиты и всего 29 — спаслись.

Я лежала в шуршащей траве и слушала обстоятельные трели птицы в низине под памятником, изображающим массу разновозрастных людей: одни — готовятся к расстрелу, другие принимают пулю и падают навзничь в овраг, третьи уже лежат и сливаются с землёй. По небу плыли жидкие облака. Мы все умрём. И это в конечно итоге всё равно, смерть — это точка для индивидуальности. Но однако же для других я и мои поступки будут жить — в их памяти. И прямо сейчас в моей памяти и моем сознании живут поступки людей прошлого, вдохновляя меня или остерегая меня. Смертность и бессмертие существуют поруч (укр. «рядом»).

Еврейские общины бережно хранят память о Холокосте и не позволяют этой трагедии потонуть в рутине. В их памяти — сила их сообщества.

Если я помню, как со мной нельзя и как случилось это «нельзя» — я буду бдителен в будущем. Так работает мозг: угрожающие жизни события навсегда запоминаются благодаря миндалевидному телу, потому что такая память о прошлом позволит избежать опасность в будущем. Коллективная память как бы конструирует «коллективную миндалину мозга» вне тела каждого из нас: тревожные памятники торчат посреди нашей обыденности и заставляют читать себя — и этим делают память живой. В 2021 году в Бабином Яру на 80-летие трагедии одна из самых известных перформансисток современная художница Марина Абрамович установила свой самый большой арт-объект — «Кристаллическую стену плача», которая как бы продолжает стену в Израиле. Это – диалог памяти и современности.

Теперь на этом есте есть и другие следы памяти о более свежей трагедии. В первую неделю войны в Бабином Яру прогремели взрывы: ракеты попали в телевышку рядом с мемориальным комплексом — тогда здесь погибла целая семья на прогулке. Вчера я видела эти места. Но более разрушенной арматуры вышки и окружающих зданий меня поразили оставшиеся на асфальте оспины, вырезанные раскаленными осколками ракет. Они похожи на следы глубоких ожогов: как будто кожу этого многострадального места казни «других» снова пытали — горящими сигаретными окурками.

Я видела страшные следы на дороге, и этот факт стал для меня ценностью. Многие украинцы рассказывают, что их родственники из России не верят тому, что явственно можно увидеть глазами и потрогать руками здесь — но верят телевизионному сообщению, бесплотному детищу монтажа и закадрового голоса. Вот почему людей тянет своими глазами увидеть места трагедий или хотя бы расспросить в деталях своих друзей и знакомых, кто видели их: это подлинное знание реальности. Да, хочется документировать всё, что связано с этой войной. Я в ужасе от того, что люди не помнят ничего о ещё недавнем прошлом — и эта отчуждённость памяти способствует новым и новым преступлениям.

Тактика провоенных русских ботов/троллей — навалить мешанину псевдоисторических фактов. Они научились этому у своего президента с его тягой к историческим аналогиям и у бывшего министра культуры, который в своем разнесенном учеными в пух и прах дисере практически утверждал, что история — это мифология. Над дисером, где он предлагал историзировать патриотические легенды и мифологизировать историю в соответствии с нуждами государства, тогда смеялись, как смеялись когда-то над одиозной «Новой хронологией» Николая Фоменко. А оказалось, что безумная теория Фоменко в России стала новой «Философией истории», а мифологизация истории — ещё одним видом оружия массового поражения, уничтожающим память.

#киев #травкина_мозг #травкина_осознанность

Память. До всей этой заварухи с войной я не задумывалась о том, как она важна. Мой очарованный призраками прошлого друг Даня, который рассказывал о геноцидах, мемориалах, хонтологии (науке изучения «призрачного», умершего и истирающегося из прошлого), казался мне запущенным романтиком! А оказалось, что он был прав, и наука о памяти сейчас — один из столпов противостояния риторике, которой пользуются для оправдания массовых убийств, притязаний на господство и прочих гадостей и глупостей. Даня написал о меморициде — «убийстве памяти», который сопутствует геноцидам — статью «Війна в Україні — це ще і війна памʼяті», которую я рекомендую к прочтению. Он согласился прислать мне российскоязычную версию для моих друзей, которые пока плохо читают на украинском.

Война ведётся не только армией России, но и армией её лгунов. Сохранять как можно больше артефактов и внимательно относиться к коллективной памяти — уже противодействие политическому газлайтингу военного агрессора.

Кроме материальных артефактов войны есть и другие свидетельства и иные способы работы с памятью и её осмыслением. Война России с Украиной 2022 года — самая задокументированная в истории человечества война. Она снимается на миллионы смартфонов, звучит тысячами перехваченных телефонных разговоров, её снимки поразительного разрешения летают в космосе, собранные спутниками разных стран, а также повсюду в сети есть письменные и устные свидетельства десятков тысяч очевидцев. Этот материал потребует переработки и переосмысления для сохранения фактов и формирования смыслов этой войны для нашей будущей жизни.

Процесс работы с этими данными начинается уже сейчас. Например, из материалов со смартфона пленного российского военного уже смонтировали документальный короткометражный фильм «The Occupant/Окупант. Війна і мир у телефоні російського солдата» о том, как живут, какими словами говорят и о чем думают элитные офицеры российской пехоты (основная часть фильма показывает жизнь лейтенанта до войны и ужасов там не показано, если что).

Или вот, новый формат кино: из видео, опубликованных в открытых источниках, Медуза сделала документальный фильм «Хроника боёв за Мариуполь». А я мечтаю о цифровом мемориале войны, где можно будет увидеть портреты и узнать истории каждого погибшего в этой войне украинца, посмотреть видеорассказы выживших очевидцев войны, изучить военные фотографии с их смартфонов, прочесть их посты о войне в соцсетях и увидеть войну их глазами — и так тысячи и тысячи людей с реальными лицами с правдивыми судьбами.

Мне кажется, сейчас всё большее значение имеет борьба на поле смыслов — более глубокая и изящная, чем топорная военная пропаганда. Нам нужны проекты по осмыслению войны, которые несут не сиюминутную ценность, а целятся в будущее — определят, как мы будем жить с фактами этой войны дальше.

#киев #травкина_осознанность

Патреон для поддержки блога «Настигло»: https://www.patreon.com/travkina

Дождливая лирика

Девяносто третий день войны. После трёх месяцев замкнутой жизни один день, когда я съездила по делам, погуляла в Бабьем Яру и зашла в гости к другу, просто выбили меня из колеи количеством впечатлений. В уединенной жизни внимание обострено так, что каждый день меня заваливают «новости» от травинок и листочков. Думаю, мне понравилось бы ещё сильнее выкрутить ручку тишины, живя в полном уединении. Когда я была юной, то мечтала «пожить в пещере», и с тех пор моя жизнь всегда имеет какие-то пещерные аскетические черты.

Сидела на берегу Днепра. В воде плескали крупные рыбы и плыло похожее на крокодила бревно. Ещё один друг перешёл на українську мову. Теперь переходят даже те, у кого раньше никак не получалось не переходить на русский язык: то неудобно, то все остальные говорят на русском, то ещё что (кстати, на украинском русский язык называют «російскою») — а теперь мотивация очень высокая. Даже у меня, никогда не говорившей на украинском, за три месяца войны уровень украинского начал стремительно приближаться к уровню английского. Нейропластичность в действии: чем больше эмоций и чем важнее вам что-то узнать и запомнить, тем больше выделяется дофамина. А где дофамин — там стимуляция пластичности и лучшее запоминание. Мудро устроен мозг, чтоб ничего лишнего не запоминать.

От войны никуда не уйти. Выходишь на улицу — обсуждают войну продавцы овощей, говорят о покупке оружия прохожие, взволнованные женщины по телефону обсуждают с кем-то, куда безопаснее ехать из зон недалеко от боевых действий. Пойдёшь на природу — наткнешься на табличку «заминовано», идёшь на рынок — обходишь блокпост, зазеваешься — и споткнешься о ржавую балку ежа, а по реке плывут корабли с военными, а по мосту громыхает бронепоезд. И вот вместо размышлений о надвигающемся дожде я уже думаю о том, сколько сейчас трупов в вагонах украинской жд (их используют для хранения тел российских солдат, которых пока не забрали). Запала в голову цифра «100 литров солярки на вагон в день», чтобы поддерживать нужную температуру. Запала потому, что знакомые из одной больницы, бывшие в оккупации, рассказывали, что для их работы даже кружка солярки была важна — даже на несколько часов работы генератора.

И снова и снова спрашиваю: ну зачем же я теперь всё это знаю?

Друг из Луганска перечисляет города и села своего детства. Говорит: вот представьте себе, вы с детства живёте в месте, которое искренне считаете жопой мира, вдалеке от всего. И думаете: боже, ну что за дыра — здесь никогда ничего не будет происходить. А теперь, когда каждый день весь мир слышит эти названия в ежедневных сводках военных анализов из разных стран, он помнит: туда ездили купаться, там учился водить, здесь одни родственники, тут другие — вспоминает пошкрябанные таблички на трассах с названиями. Раньше они вызывали ностальгию по детству и особую горечь, которая знакома только человеку, жившему на развалинах 90-х. А теперь — боль и бессилие: знакомые места равняют с землёй бои каждый день.

Когда в 2010-х места в местах моего детства ломали старые дома и площадки, мне было больно — но я утешала себя тем, что прошлое не может оставаться на месте, теперь тут будущее, новые дома и новые площадки. И тем, кто проводит тут детство, будет лучше, чем мне тогда. А тут… места детства ввязаны в кровавую трагедию. Будет ли на них будущее — или им предстоят ещё десятилетия горьких развалин? Моему другу нечем себя утешить.

В окно хлещет дождь. Каждый, кто жив, утешается, следуя завету Эпикура: «Не бойся смерти: пока ты жив — её нет, когда она придёт, тебя не будет». Пока мы здесь, смерти нет, и мы можем утешить друг друга. Можно научиться не бояться своей смерти. Но не бояться смерти близких не умеет никто.

#киев

Патреон для поддержки блога «Настигло»: https://www.patreon.com/travkina

Дела мира

Темнеет, за окном поют нестройные мужские голоса. Сегодня впервые в этом году была в кафе и впервые за войну прогулялась по Крещатику. Через три дня наступит лето. А война идёт уже девяносто четыре. 

За эти 3 месяца сознание сузилось до безымянного живого существа, боящегося смерти — и расширилось до живого существа в поисках смысла; снова сузилось до объекта военной агрессии — и расширилось до субъекта исследования войны. Теперь я вижу две новые задачи: интеграция и синтез.

Война — это дезинтеграция, разрушение связей, потеря прошлого и образа будущего, разрушение образа «я». Интеграция — это соединение всего того, что осталось от руин прошлого, с новым опытом. Да, война — это новый опыт, который не только проверил мои принципы и ценности, но и меня — на соответствие им. Он задал новую планку стрессоустойчивости: больше не страшно ничего, что не пуля или бомба — а это значит, что мир возможностей и дерзновения теперь во много раз безопаснее, чем прежде. Образ будущего развалился — но отвалилось то, что did not belong to me, зато остались устремления, которые не сломает уже ничто. Да и я сама выползаю из своих экзистенциальных переживаний, как мокрая пожеванная бабочка из куколки. Будет время, просохну и может быть даже обнаружу, что у меня есть ничего себе крильця. А синтез — это творчество на базе обновленной палитры инструментов с учётом нового опыта и общих потребностей, которые появились за эти три месяца.

Невозможно переживать войну, как открытую рану, вечно. От такого уровня чувствительности и стресса можно умереть и безо всяких обстрелов или, как минимум, заболеть. Тем более не хочется быть персонажем сериала об играх на выживание, который завороженно смотрят другие. Необходимо восходить от чувства к осмыслению, а от осмысления — к действиям. Всё-таки в нормальной точке сборки я не страдающий эксгибиционист на сцене, а скрюченный над рабочим столом сценарист за кулисами. Заново учусь шевелить мозгами: пока что удалось восстановить интеллектуальные способности на 30% от довоенного — поставлю планку на 50%!

Сегодня прочла, что переживание травмы нарушает способность строить связи с другими людьми, лишая нас одного из самых мощных способов почувствовать безопасность, принадлежность и осмысленность жизни. Поразилась мудрости организма, который в первые дни войны вытолкнул меня из обычного интровертского кокона «военным дневником»: он позволил мне в состоянии изоляции и ужаса переживать интенсивные связи с другими людьми, пусть даже и совсем незнакомыми. 

Но и живое общение приобрело совсем другое значение. Никогда в жизни я еще не испытывала такой благодарности за возможность иметь друзей, говорить с ними, слушать их, обнимать их и смеяться с ними. Никогда ещё я не любила своих соседей (но и не было раньше соседей, с которыми столько всего пережито). Только лет в 17 я была такой открытой – но тогда ещё я не была способна внимательно считывать состояния и ощущения людей вне слов, не могла глубоко переживать контакт. 

Ну и конечно, сейчас, когда так велико моё ощущение ответственности каждого человека за всё, что происходит в мире, — я с благоговением наблюдаю за тем, как люди думают в режиме реального времени и делятся своими идеями и подходами к миру. Тем более, что каждый имеет своё виденье происходящего, свои мнения по разным актуальным сейчас вопросам, разные прогнозы и разные планы работы с ситуацией. Я переживаю инсайты, исследуя, как разница в опыте жизни моих друзей сказывается на их подходах к настоящему и будущему. 

Кто залатал мало-мальски свои раны — теперь собираются, кучкуются, тарахтят умственными моторами, чтобы увидеть в проблемах — пути решения, в разрушениях — пространство для строительства, в кризисе — возможности для нового роста, а в ужасах войны — задачи по помощи другим людям. 

Я не хочу принадлежать войне: ни быть её жертвой, ни постоянным наблюдателем — я больше этого. Я хочу принадлежать миру, который больше войны. Война закончится, а дела мира — нет. Вот их-то и нужно делать.

#киев #обомне

Патреон для поддержки блога «Настигло»: https://www.patreon.com/travkina

Метафизическая вина…

Девяносто шестой день войны. В центре Киева — привезенная с полей сражений сгоревшая техника. Похожа на оставшиеся от прошлогоднего туристического костра покорёженные и заржавевшие консервные банки. Покрытый рыжей копотью танк, будто на него наступил великан. Глядеть не было никаких сил. Мы такие мягкие, такие розовые: надави пальцем — кто смеётся, кто пищит. Нежная кожа покрывается цыпками от шепота в ухо. Почему нужно лепить из металла эту огромную неповортливую дуру? Когда однажды держала на руке африканскую многоножку в блестящем панцире, она была живой и дружелюбной. А человек, такой беспёрый и всего с двумя ножками, — почему такой мёртвый внутри и зачем ему делать мёртвыми других?

Недавно я удивлялась задумке кассетной бомбы: сбрасывают одну, похожую на дирижабль, «маму», беременную многими шариками, которые разлетаются смертью во все стороны. Сегодня узнала, что прилетают сюда и артиллерийские снаряды, «беременные» маленькими металлическими дротиками: в одном снаряде их может быть тысячи, после взрыва они разлетаются на несколько сотен метров, поражая всех, кто попался им на пути. Каждый дротик мог бы быть гвоздиком. Можно было бы сколотить элегантную лавку или длинный свадебный стол. Но нет, гвозди нам не нужны, нам нужна смерть, а не мебель и семейные праздники. Почему мы такие?

Все мы люди. Я человек, и значит, во мне есть всё то же, что и в других: агрессия, желание убивать и забирать силой то, что хочу иметь. Конечно, я могу обходиться с этим по-другому. Но знаю ли я эти чувства? Конечно: в детстве я мечтала уметь испепелять людей в взглядом. Кого я мечтала испепелить? Всех, кто со мной не согласен. Все мы знаем, каково это. Отличие в том, что каждый из нас делает с этими чувствами. Некоторые делают тысячи металлических дротиков. 

Раньше не понимала библейской концепции «греховной природы человека»: каждый человек проходит свой путь — как предсказать, согрешит ли? На деле в этой концепции — предостережение о том, что в человеке всегда есть биологический потенциал для совершения «смертных грехов»: дофамин (гордыня, жадность, зависть и похоть), серотонин (обжорство и лень), адреналин и кортизол (гнев). (Я упрощаю, конечно, подробнее писала об этом здесь). На деле этими «грехами» ты начнешь «грешить» до того, как научишься читать о нейробиологии. «Все мы люди», — больше звучит для меня не примиряюще, но тревожно.

Карл Ясперс в своих работах о виновности немцев в преступлениях гитлеровского режима «Вопрос о виновности» и «О политической ответственности Германии» пишет о 4 типах виновности. Сейчас чаще рассуждают о трех из них, но редко говорят о четвертой. Напомню обо всех:

1 уголовная вина — появляется, когда конкретный человек совершил преступление, его осуждает суд;

2 политическая вина — появляется в момент поражения государства в войне (или другом политическом противостоянии). Побежденное государство и его граждане считаются виновными в их общегосударственном деянии. Их может осудить на международном суде победитель;  

3 моральная вина — существует в связи с моральной ответственностью человека за свои действия и с его способностью нравственно оценивать свои поступки. Моральная вина появляется, когда я говорю или действую против нравственности. Осудить человека морально может только его внутренняя инстанция совести (за исключением одного случая: когда человека морально осуждает тот, кто искренне любит его и которому «не безразлична его душа»).

4 метафизическая вина — существует в связи с чувством солидарности людей между собою и с ощущением ответственности человека за мир человеческого. Метафизическая вина заставляет чувствовать себя ответственными за всякое зло, причиненное другим, о котором мы знаем (и особенно — которое творится в том или ином нашем присутствии). «Если я знаю о зле — то почему не умираю с другими? Если я не сделал ничего против зла — то может быть, я мог противостоять, но не противостоял? Может быть, я виновата?».

Продолжение ⬇️

#киев #травкина_осознанность