В России наступает эпоха трансфера: политическую систему неизбежно ждут перемены. Эксперты обратили внимание, что после президентских выборов политическую систему в России характеризуют несколько ключевых особенностей. Одна из них – возможный последний срок на посту президента для Владимира Путина будет определять, вероятно, масштабное обновление элит для выстраивания модели безболезненного и гарантированного трансфера власти.

Растущий запрос на формирование образа России после окончания боевых действий в Украине, ее роли и места в мире, по-прежнему, остается значимым и весомым, претендующим на ключевую роль в новой идеологической модели в предстоящий период. В свете вышеизложенного, выборы в регионах в 2024-2025 г. могут стать последними спокойными и малозначимыми на федеральном уровне.

На «левом» политическом фланге возможен кризис. КПРФ впервые лишилась статуса «главной оппозиции». «Справедливая Россия» также теряет авторитет и рискует окончательно потерять позиции как в Москве, так и других регионах, где пройдут региональные выборы. Ни одна из партий левого толка сегодня не готова к Большому трансферу, ключевой задачей для основных игроков является внутреннее административное, идеологическое и кадровое обновление, для малых партий – возможный поиск путей сохранения личной субъектности или выстраивание путей интеграции в большой новый проект.

В целом, по их оценке, сейчас выстраивается тройственная модель партийно-политических смыслов РФ на ближайшую перспективу:

1.ПУТИНСКИЙ ЦЕНТР. Абсолютная власть, признанная безальтернативность, железобетонная стабильность. «Правые» смыслы (великодержавность, вождизм, политический национал-патриотизм, неотрадиционализм, рыночная экономика) сочетаются с «левыми» смыслами (социальное государство, цифровизация экономики и общественной жизни, сохранение внешних атрибутов демократии).

2.ЛЕВЫЙ ФЛАНГ. Сущностный консерватизм под социалистической символикой (СССР 2.0, ностальгия, патерналистское советское государство как общественный идеал). Особый упор на социальные реформы: национализация стратегических отраслей экономики, прогрессивная шкала налогов, возвращение основных социальных гарантий советского времени. С точки зрения Кремля: дорого и сердито. Будут продолжаться попытки госаппарата либо трансформировать КПРФ в духе европейской социал-демократии, либо заменить на более лояльную партию. До сих пор все подобные попытки проваливались. А сегодня у КПРФ, после успешной пробежки по лезвию бритвы, появилась дополнительная мотивация к структурным и качественным изменениям, модернизации в сторону реально прогрессистского социального политического проекта и расширению электоральной базы.

3.ЛИБЕРАЛЬНАЯ ТЕПЛИЦА. Будущее партии «Новые люди», чей кандидат Владислав Даванков занял на президентских выборах утешительное третье место, довольно туманно, но не катастрофично. Партия сохранит свою прежнюю функцию «либеральной теплицы» для выращивания какого-то нового вида российских либералов для дальнейшего продвижения во власть. Какой-то определённой формулы для этого пока не найдено, процесс будет продолжен в формате осторожных экспериментов.

Полный текст доступен по ссылке: https://newdaynews.ru/moscow/824181.html

Регионы ждут бонусов от центра. Главы регионов, которым осенью 2024 года предстоит процедура переизбрания, надеются на дополнительные федеральные трансферты. Фактически речь идет о давно сложившейся традиции, когда субъектам, в которых выбирают первое лицо, Москва выделяет дополнительное финансирование на те или иные амбициозные проекты. Таким образом, федцентр по сути вносит значимую лепту в победу своего ставленника.

В текущем электоральном цикле от системы «предвыборной помощи», скорее всего, полностью не откажутся, однако можно прогнозировать, что объемы помощи окажутся куда более скромными, чем ранее. Так, сохранение тренда само по себе понятно, впрочем, и секвестирование федеральной помощи в актуальном контексте также выглядит вполне логичным. В частности, этому есть ряд объяснений. Во-первых, федцентр уже не раз давал понять, что в новых экономических условиях будет ответственнее и бережливее подходить к разного рода финансовым вливаниям. Очевидно, что стратегия затягивания поясов становится все более актуальной: бюджетные средства расходуются по совершенно иным критериям, нежели это было еще несколько лет назад.

Во-вторых, очевидная отмена массового губернаторопада нынешней весной является красноречивым свидетельством того, что Кремль заблаговременно произвел основные замены в губернаторском корпусе и не намерен инициировать в обозримой перспективе масштабных ротаций. Есть вероятность, что в ближайшие пару месяцев случатся экстренные отставки – таковым теоретически может стать «кейс Паслера» на фоне катастрофы в Орске. Однако консервативный тренд Москвы, согласно которому региональные управленческие команды не будут «перетряхивать», дает основания предполагать, что и заливать субъекты деньгами в преддверии выборов тоже никто не намерен.

Предположу, что отдельные проекты будут финансироваться – однако для этого им придется пройти через серьезное сито отбора. Губернаторы, готовящиеся к выборам в сентябре, оказываются в неоднозначной ситуации. С одной стороны, рейтинги доверия большинства из них превышают 65-70% и, казалось бы, они не нуждаются в дополнительных способах стимулирования электоральных симпатий. С другой стороны, едва ли не главная проблема управленческих команд в субъектах – дефицит идей и достижений вкупе с не менее острым дефицитом бюджетного финансирования. Участие федерального центра в кампании деньгами может качественно изменить ситуацию и стать страховкой от тех или иных форс-мажоров, многие из которых сегодня связаны с экологической, технологической и коммунальной проблематикой.

Таким образом, лояльность электората и популярность глав регионов - важные компоненты нынешнего избирательного цикла. Однако и деньги регионам тоже не помешают.

Месяц после президентских выборов. ВЦИОМ уже в четвертый раз фиксирует устоявшуюся после выборов новую политическую реальность: ЕР – 41%, остальные парламентские партии – около 30%, непарламентские и неопределившееся – еще 30%. При этом конкуренция внутри новой конфигурации «большой четверки» также стабилизировалась. Разница между КПРФ, ЛДПР и «Новыми Людьми» не превышает 1% и в целом создает вполне понятный ландшафт ядерного электората этих политических сил в 8-10%. За исключением СРЗП, которая пока что не может выйти на парламентскую планку в 5%.

Уровень поддержки партии «Единая Россия» составил 41,6% (-1,0 п.п. за неделю), КПРФ — 8,7% (-0,2 п.п. за неделю), ЛДПР — 8,2% (+0,5 п.п. за неделю), «Новые люди» — 7,8% (+0,2 п.п. за неделю) и «Справедливая Россия — Патриоты — За правду» — 3,4% (+0,4 п.п. за неделю).

Эти показатели важны в рамках подготовки партий к ЕДГ-2024, по итогам которого в России выберут 16 губернаторов и 13 региональных законодательных собраний. Кампания также важна в рамках подготовки к большим выборам в 2026 году, когда будет заново сформирована Государственная Дума. Уже сейчас политологи дискутируют о том, насколько может измениться политический ландшафт к этому моменту: появятся ли новые политические партии или старые проекты проведут перезагрузку, обновив свои идеологии и ротировав состав.

Паводки изменят региональную политику. Весенние паводки в регионах становятся серьезным вызовом для федеральных властей. Кремль сегодня вынужден решать сразу комплекс задач. Речь идет как о совершенствовании эффективной системы реагирования на столь масштабные ЧП, так и о необходимости проведения «разбора полетов» - в первую очередь это связано с неготовностью, как показали недавние события, регвластей к подобным ситуациям.

«Кейс Паслера» в этом смысле стал той самой лакмусовой бумажкой: мало того, что власти на местах не отреагировали своевременно на замечания надзорных органов, так региональные управленцы не сумели продемонстрировать элементарной эмпатии. Казенщина, бездушие и определенная дерзость – вот с чем в избытке столкнулись местные жители. Потому люди были вынуждены, несмотря на угрозы и предупреждения, выходить на несанкционированную протестную акцию, взывая к президенту Путину.

Поведение Паслера очевидно не останется без оценки Кремля, однако, вероятно, выводы последуют чуть позднее. Как бы то ни было, но можно предположить, что его пример станет другим наукой: стиль и формат оренбургского губернатора в условиях ЧС явно идут вразрез с многочисленными установками федерального центра, который последний неоднократно озвучивал. Кроме того, оренбургская катастрофа может стать стимулом к разработке обновленной методички для глав регионов. Один из главных посылов - региональные управленческие команды должны находиться в максимально плотном контакте с населением и лидерами общественного мнения. К сожалению, эти простые, казалось бы, истины сегодня почему-тио оказываются подзабытыми.

Можно предположить, что kpi, отражающее способность глав регионов своевременно реагировать на вызовы, будут выведены в число ключевых: и январские коммунальные аварии в Подмосковье, и нынешняя катастрофа в Оренбургской области в своей основе имеют во многом схожую проблему. В самых разных эшелонах власти до сих пор нет понимания важности интерактивной функции. В связи с этим, возможно, будут модернизироваться механизмы и принципы работы региональных ЦУРов.

Очевидно и другое. Прорыв дамбы в Орске и попытки объяснить ЧС действиями грызунов, которые повредили дорогостоящее гидротехническое сооружение, катализируют антикоррупционный тренд. Можно предположить, что правоохранительные органы получат очередной вполне прозрачный сигнал: все крупные инфраструктурные проекты будут контролироваться особенно тщательно и максимально придирчиво.

🌐Специально для "Кремлевского безБашенника" -

политолог Илья Гращенков (Телеграм-канал The Гращенков) -

Перезагрузка партий в эпоху трансфера

Эпоха трансфера уносит в прошлое ту часть политического пространства, которое сложилось в России еще в «лихие 90-е». Однако пережить «ревущие 20-е», похоже, суждено не всем. Все старые партии пребывают в системном кризисе: КПРФ – кризис лидерства, ЛДПР – кризис позиционирования, СЗРП – кризис идентичности. И даже «Новые Люди» начинают задаваться вопросами удержания позиций той самой новизны.

На днях с коллегами презентовали доклад, в котором постарались оценить перспективы партий до 2026 года. Оживляж начался уже сейчас. Надеждин планирует вести свою «Гражданскую Платформу» на выборы уже в этом году. Казалось бы, добитые системой либералы по-прежнему намерены создавать свою собственную партию. На другом краю – ортодоксальный Малофеев говорит о движении против мигрантов.

Трансфер власти внутри КПРФ – один из главных вопросов выживания коммунистов в новой реальности. Сегодняшний «клан Зюгановых» претендует не просто на передачу кресла от дедушки к внуку. Важно сохранить партийный ресурс – статус главной оппозиционной партии. Долгое время этому способствовал коллаборационизм со всеми независимыми игроками, от леваков до либералов, что давало возможность набирать свои 12-15%. Однако в 2022 году, когда коммунисты постарались опередить стремительно советизирующуюся «Единую Россию», став еще большими сталинистами-этатистами, они разрушили хрупкий микроклимат неформальной «партии неприсоединения». В самой КПРФ это называют «очищением рядов», однако тоскуют по тем временам. Увы, но токсичность бренда уже не позволяет войти дважды в ту же воду.

Именно поэтому коллеги почувствовали возможность для экспансии на «левом фланге», где помимо КПРФ традиционно окормляется еще ряд проектов: от СРЗП до Партии Пенсионеров. Бытует мнение, что объединив все разрозненные «левые силы», можно создать некий общий проект, который бы претендовал на хороший коллективный процент. Такой проект и вправду возможен, но вряд ли на базе старых партий. Та же ситуация СР, объединившейся с Прилепиным, показала, что опытный аппаратчик Миронов переварит любую «новую кровь», а партия так и сохранит свое основное политтехнологическое назначение, связанное с торпедированием любых, реально популярных левых идей.

В этом смысле наиболее вероятным кажется появление умеренной лево-либеральной или социал-демократической партии, которая бы не представляла реальной угрозы власти, но аккумулировала бы в себе все те европейские идеи о более справедливом обществе, за которые так любит голосовать городская интеллигенция. Востребованность такой партии с годами может возрасти, так как, по сути, серьезной альтернативы умеренным социалистам на левом фланге нет. Коммунисты давно уже не собираются устраивать очередную революцию, а с национализацией активов и огосударствлением экономики право-центристская система власти РФ прекрасно справляется и без их участия.

Особняком стоит осиротевшая партия ЛДПР, которая, оставшись без лидера, превратилась в «летучего голландца», дрейфуя в студеных водах отечественной политики. Мертвый вождь не смог стать такой же яркой политической фигурой, какой был при жизни. Партия, возглавляемая личем, не оправдала ожиданий технологов-постмодернистов, равно как и ставка на имперско-реакционную повестку. Жириновский умел облечь абстрактные месседжи в красивую словоформу, вроде «омоем сапоги в Индийском океане», новое руководство – не умеет. Отсюда - неприятие всех этих «плечом к плечу» ядерным электоратом партии, который привык голосовать по приколу, но обнаружил, что теперь там лишь «шутки за триста», вроде эскапад Кологривого.

На появление новых партий есть всего два года. Учитывая медлительность нашей системы, вполне вероятно, что многие очнутся опять под выборы-2026, как это было в 2021-м, когда «зеленые», «танчики» и «прилепинцы» неожиданно выскочили на сцену, но так и не смогли выйти на серьезные позиции.

Спасибо за поздравления волгоградским коллегам!

Спасибо за поздравление трезвых коллег! 🥃

Спасибо за поздравления коллегам из Калмыкии! 🐎

Сегодня «Эксперт» снова дал интереснейший материал - О подходе России к формированию нового миропорядка рассказал заместитель председателя Совета безопасности РФ Дмитрий Медведев в своем авторском тексте.
Очень рекомендую прочитать. Основной посыл такой:
Стратегические границы России, как любой великой мировой державы, находятся далеко за пределами ее территории. И в их основе не военная сила и желание переделать политическую карту, а принципы равноправия, взаимной выгоды и партнерства. В этом суть нового международного порядка, который постепенно приходит на смену однополярному миру.

Спасибо коллегам политтехнологам за поздравления!

Инфраструктура vs региональный туризм. В условиях сокращающегося внешнего туризма регионы продолжают искать все новые точки притяжения. Туристическая отрасль, к которой еще несколько лет назад у региональных властей было достаточно прохладное отношение, сегодня шаг за шагом трансформируется в один из важных драйверов экономического развития субъектов.

Например, глава Тверской области Игорь Руденя заявил о намерении создать кластер «Волжское море» с речным портом и модернизацией инфраструктуры на озёрах. Кроме того, губернатор отметил важность тверского Торопца - в этом году городу исполняется 950 лет. Губернатор Рязанской области Павел Малков также уверен в перспективности развития туризма в регионе. По его оценкам, наличие великолепных природных ландшафтов, богатейшей истории и культуры, а также организация ярких событий и фестивалей делают регион привлекательным для туристов.

Собственные «фишки» предлагает и Владимирская область - в регионе может появиться первый в России дом на воде. Об этом губернатор Александр Авдеев ранее рассказал в своём telegram-канале. Одним из ключевых факторов, способствующих увеличению притока туристов в Тульскую область, является разнообразный и насыщенный событийный календарь региона, заявляют местные власти. Как ожидается, ярким событием станет Всероссийский фестиваль «Музейное лето в Туле».
Тамбовские проекты по событийному туризму регулярно удостаиваются высоких наград. Например, регион стал лауреатом всероссийской премии Russian Travel Awards: в номинации «Лучшее туристическое событие исторической направленности» оказался фестиваль «Модерн» в городе Тамбове. Звание «Лучшее туристическое событие в сфере сельского туризма» получил фестиваль агротуризма «Птичий двор» в рабочем посёлке Токарёвка.

Однако развитие регионального туризма спотыкается об объективные причины: в условиях бюджетного дефицита субъектам становится все сложнее поддерживать и формировать необходимую инфраструктуру. Очевидно, что увеличение туристических потоков не только в мегаполисы, но и в глубинку требует дополнительных решений. Так, в большинстве субъектов сохраняется немало проблем с дорожной сетью – речь идет и о качестве полотна, и о дефиците парковочных мест. Представители туротрасли жалуются на сохраняющийся дефицит качественных средств размещения: в регионах мало достойных турбаз, парк-отелей, гостиниц высокого уровня. При этом продолжающаяся экономическая турбулентность останавливает потенциальных инвесторов: в условиях неопределенности мало кто готов вкладывать серьезные средства в проекты регионального уровня.

Именно этот фактор – инфраструктурный – станет в обозримой перспективе главным стопором развития туристической индустрии. И если на первом этапе представители региональных управленческих команд сумели найти и вычленить определенные точки притяжения, то как решать вопрос с инфраструктурой – пока не очень понятно.

Семь бед – один фидбэк. «Кейс Паслера» наглядно продемонстрировал необходимость реформирования системы политического интерактива. Модель обратной связи, которая была реализована оренбургскими властями в контексте наводнения после прорыва дамба в Орске, показала, что открытость и доступность власти на региональном уровне на деле зачастую трансформируется в ничем не подкрепленные лозунги. Региональная управленческая команда, на мой взгляд, не просто показала неспособность выстроить эффективную коммуникацию с населением в экстремальных условиях, но и продемонстрировала тотальный дефицит эмпатии. Можно предположить, что оренбургская история не пройдет бесследно для регионального политменеджмента. Более того, последствия этого кейса, с большой долей вероятности, окажутся куда более обширными, чем кажется на первый взгляд.

Оренбургский потоп рискует значительно трансформировать всю систему коммуникации по линии «население - глава региона». В последние годы команды в субъектах пытались всячески улавливать сигналы, доносящиеся сверху, и создавали различные надстройки, которые должны были показать курс на доступность власти для избирателя. В регионах в массовом порядке формировались различные общественные советы, палаты, объединения активистов. Отдельным звеном в системе коммуникации стали ЦУРы, которые фактически аккумулировали огромный массив народных пожеланий и жалоб.
История с наводнением в Орске показала, что вся коммуникативная составляющая если и не явилась бутафорией, то, как минимум, оказалась неэффективной. Градус социального недовольства, который, судя по всему, заметно повысился в Оренбуржье – яркое тому свидетельство. Конечно, можно предположить, что нынешняя трагедия и давшая сбой система реагирования – исключение из правил, и что оренбургская история стоит особняком. Однако мои собеседники в региональных администрациях в приватных беседах признаются, что «примерно везде всё одинаково».

Система обратной связи в регионах, которая, помимо всего прочего, должна канализировать протестные настроения, во многом оказалась формальной: вы нам письмо – мы вам отписку. В спокойные времена, при отсутствии форс-мажоров, эта бутафорская схема может на какое-то время оказаться рабочей. Однако в режиме ЧС декорации традиционно падают.
Между тем, политические администраторы прекрасно понимают важность построения качественной системы фидбэка; фактически она становится страховкой власти от целого ряда неприятностей. Думаю, что в ближайшие месяцы мы столкнемся с кардинальной перестройкой каналов коммуникации. Что конкретно поменяется – определенно сказать сложно, однако можно предположить, что случится модернизация ЦУРов, возможно, они получат дополнительный, расширенный, функционал.

Также можно прогнозировать дальнейшее ужесточение ответственности за бюрократический формализм: проще говоря, федцентр постарается развернуть борьбу с чиновничьими отписками, однако выиграть в этом противостоянии крайне сложно. Нельзя исключать и появления новых интерактивных инструментов взаимодействия жителей с властью: полагаю, что продолжится более активное вовлечение региональных управленцев в социальные сети. Вопрос – насколько долгосрочным и качественным окажется тренд на открытость.

Партия Любителей Пива (ПЛП) возрождаемая коллегой Калачевым – большая угроза для ЛДПР. Во-первых, как я уже не раз писал, для тех россиян которые привыкли голосовать «по приколу», ПЛП – веселее, чем элдепы без Жириновского. А если еще и людей в нее подберут веселых – перехват электората гарантирован. Во-вторых, ЛДПР и ПЛП аббревиатурно чем-то похожи, что рождает преемственность бренда. В-третьих, идейно любители пива по всему миру – это такие право-консервативные ребята, которые еще не допились до «чайной партии», но все еще готовы посидеть за пинтой. Партия собирается быть миролюбивой, умеренной и традиционной. Все слагаемые успеха для тех, кто может и хочет омыть сапоги в Индийском океане, но в целом – больше любит поговорить об этом. Так что успехов Калачеву и его возрождаемому проекту, а ЛДПР и Слуцкому есть над чем подумать. Объединение с малоизвестной «Партией Дела» вряд ли поможет партии, стремительно теряющей идентичность и популярность решить свои реальные проблемы. И пока сине-желтые лихорадочно мечутся в поисках нового электората, старый и ядерный вполне могут увести из-под носа, поманив кружкой холодного свежего пивка.

Важный KPI для губернаторов – молодежная политика.
Липецкий губернатор Игорь Артамонов провел встречу с главой Росмолодежи Ксенией Разуваевой, обсудив с ней новые направления работы образовательного центра «Технологии». Нужно понимать, что к губернаторам, у которых в этом году истекает срок полномочий, приковано особое внимание. Одним из маркеров их политической устойчивости являются встречи с главами федеральных ведомств и проекты, реализуемые при поддержке федерального центра.

Исходя из итого можно констатировать хорошие перспективы Игоря Артамонова, который очевидно пользуется доверием президента, АП и правительства и довольно эффективно решает поставленные главой государства задачи. Это можно убедительно проиллюстрировать конкретными примерами.

Так, в начале апреля Владимир Путин открыл в Липецке образовательный центр «Технологии», который ориентирован на подготовку IT-специалистов. Проект был реализован на грант Росмолодежи. Создание условий для самореализации талантливой липецкой молодежи у себя в регионе - не только задача в рамках нацпроекта «Молодежь России», но и важное условие повышения качества жизни, что является поручением президента, а значит – важным KPI для губернатора. Кстати, тут могу подтвердить это личными ощущениями, что губернатор Артамонов – делает ставку на молодёжь. Когда мы познакомились с ним на одном из мероприятий на выставке «Россия» и он представил мне своих замов, а также спикера облзакса, и всем им было по 25-35 лет, я понял, что Липецкая область – реально одна из самых молодых, с точки зрения кадровой политики.

Ранее вице-премьер Татьяна Голикова высоко оценила Центр молодежной карьеры, который открылся в Липецке. «Это уникальный опыт. Мы надеемся, что он будет востребован в других регионах», - сказала Голикова. Таким образом, Липецкой области во главе с Артамоновым фактически доверено стать пилотным регионом по реализации мероприятий, предусмотренных новым нацпроектом «Кадры». Тем самым федеральный центр проявляет большое доверие Артамонову и уверенность в профессионализме управленческой команды региона.

Липецкая область уже не впервые в этом году заслуживает высокие оценки. В январе глава АСИ Светлана Чупшева назвала Липецкую область "донором лучших практик". В частности, за успешное внедрение социальной цифровой платформы "Патронаж". Похоже, что федеральный центр рассчитывает на Липецкую область и губернатора Артамонова в реализации тезисов президентского послания и нацпроектов. Все это дает основание уверенно прогнозировать переназначение Артамонова на новый губернаторский срок и убедительную победу на губернаторских выборах в ЕДГ-2024.

388 лет празднует город Тамбов, основанный весной 1636-го. Удивительно, но несколько столетий назад, а многие события – как сегодня. Основание города Тамбова государевым стольником и шацким воеводой Романом Боборыкиным как опорного пункта государства на землях Дикого поля совпало с началом возведения Белгородской засечной черты — оборонительной линии южных рубежей царства. Читаю и как будто не летописи древности, а современные тг-каналы.

И таких пересечений сегодня много. Но вообще, на примере Тамбовской области сегодня видно, как меняется система управления на Руси от древних Романовых до современности. Ведь практически до недавнего времени тот же Тамбов больше ассоциировался с чем-то уездным, неинтересным, бесперспективным. Тамбовский волк – единственный яркий образ, который могли воспроизвести большинство россиян, если бы им задали вопрос об этом регионе. Но в последнее время ситуация довольно резко поменялась, так как современное руководство мыслит развитие подшефных территорий более стратегически.

Сейчас, когда после переизбрания Владимира Путина на очередной президентский срок грядет небольшая перетряска правительства и губернаторского корпуса, вполне можно сделать промежуточные выводы об успехах реализации той или иной региональной стратегии. Ясно, что сегодня приоритетная задача для всех губернаторов – создание условий для роста экономики. Сюда входят и создание комфортных условий для бизнеса, который приходит в регион с инвестициями, создание рабочих мест, повышение уровня благосостояния населения. А для этого, как и 400 лет назад, главы не просто должны дать людям и бизнесу слово, что их судьба и капиталы под защитой государства, этому слову еще нужно верить.

Интересно, что сегодня инвестиции идут как раз в те регионы, которые раньше считались депрессивными, а в последние годы оказались неочевидными территориями для вложения средств. Помимо Москвы и Подмосковья лишь немногие главы смогли выстроить собственные успешные стратегии развития. Среди них можно отметить глав Белгородской, Тамбовской, Тульской областей. Во всех этих регионах главы проявили себя как политические акторы. Белгородская область, соприкасаясь с зоной СВО, тем не менее, смогла выстроить собственную успешную стратегию развития. Тамбовская область не только ушла далеко вперед, но и может претендовать на статус столицы Черноземья и научного кластера, особенно в сфере АПК. Также региону удалось войти в топ-позиции по уровню производства мяса, сделать ставку на развитие логистических центров и т.д. Тульская область на фоне традиционных успехов ВПК стала еще и туристической столицей.

На самом деле, ровно с такими же проблемами развития власть сталкивалась во все времена. И в царские, и в советские и теперь уже в современности. Всегда были и управленческие проблемы, например, связанные с конкуренцией элит внутри региона. Сначала бояре, потом уездные помещики, потом уже советские бюрократы и авторитетные предприниматели из «лихих 90-х», часто старались вмешаться в логику поведения региональной власти, сделать ее удобной для себя. В последнее время Кремль сделал ставку как раз на то, чтобы изменить эту тенденцию, переформатировать логику управленческих решений и кадровой политики.

В этом смысле Тамбовская область – хороший пример не просто технократического управления, а вместе с тем и деятельностного подхода. То, что мы всегда называли губернаторами 3.0, теми руководителями, которые умеют предложить федеральному центру собственные концепции, реализовать их, а результат – мультиплицировать в рамках страны. В таких главах государство нуждалось во все времена. Сейчас мы переживаем эпоху, когда старую вертикаль власти необходимо корректировать тем, кто находится на местах и может предложить собственные стратегии, исходя из более глубокого понимания проблем. Такие проблемы были 400 лет назад, они есть и сейчас. Говоря языком Салтыкова-Щедрина, за пару лет меняется всё, а за несколько столетий – ничего.

Рассуждения коллег об ускорении процесса усиления государственности обоснованы текущими реалиями. Постепенно большая часть индустрий переходит под госконтроль: ИТ-сфера с национализацией Яндекса, банковский сектор с госучастием у основных игроков рынка и т.д. И сельское хозяйство – не исключение. Наоборот. Стратегическая и продовольственная безопасность не должна быть в руках сомнительных дельцов. И, вероятно, когда в скором времени глава Минсельхоза Дмитрий Патрушев получит повышение в новом кабмине, эта миссия, прекрасно названная коллективизацией 2.0, станет делом его первого заместителя Оксаны Лут. Соглашусь и с этим. И добавлю: она взяла под контроль весь экспорт, в руках имеются все карательные инструменты. К тому же ей нечего бояться – команда Патрушева прикроет тыл, когда, как в 30-е годы, кулаки-олигархи начнут активное сопротивление. Все они, приватизировавшие госземли, в большинстве своем самостоятельные субъекты, которые не имеют отношения к группам, близким нынешнему верховному руководству страны.

«Трудности перевода»: губернаторам пришлют новые установки. Региональные и муниципальные власти берут курс на дальнейшую стерилизацию информационного пространства. Коллеги резонно замечают, что у местных и отчасти региональных властей все чаще и чаще возникает соблазн обвинить в несистемности любых своих критиков, в том числе и тех, которые выражают публично лояльность федеральным властям и одобряют курс развития страны. Соглашусь, что подобная логика активизации силового инструментария и зачистки отдельных протестных акторов выглядит и контрпродуктивно, и вредно. Действительно, еще несколько лет назад локальных протестных активистов в той или иной степени поддерживали региональные отделения партий системной оппозиции. На сегодняшний день такой тренд практически полностью сошел на нет.

Можно предположить, что речь идет о пресловутых «трудностях перевода»: власти на места могли неверно расценить федеральные сигналы, касающиеся жесткого противодействия оппозиционным силам. Однако надо понимать, что в текущей конфигурации власти правом на такие «зачистки» наделен исключительно федцентр, между тем, регионы всячески пытаются перетянуть одеяло на себя, видимо, полагая, что также могут действовать в парадигме актуального курса.
Однако не исключено, что представители отдельных региональных управленческих команд не ошибочно, а вполне осознанно начали реализовывать курс на стерилизацию общественно-политического пространства в субъектах. В эту гипотезу вполне вписывается так называемый «кейс Паслера», когда оренбургский губернатор начал выстраивать коммуникацию с пострадавшим от прорыва дамбы населением таким образом, словно люди сами себя затопили. Уже понятно, что подобная риторика отдельного губернатора пришлась не по душе федеральной власти, которая на конкретном примере увидела, что бывает, когда наместники случайно или же осознанно неверно интерпретируют ключевые установки свыше.

На мой взгляд, вопреки расхожему мнению, Кремль не намерен дальше закручивать гайки в субъектах и пытаться «репрессировать» общественных активистов на региональном и муниципальном уровнях. Скорее, о чем я писал ранее, федеральная власть сегодня в большей степени заинтересована в конструировании максимально эффективной и работоспособной системы обратной связи. Очевидно, что федералам, как ни странно звучит, с одной стороны, необходимо сохранить и очаги контролируемой протестной активности в регионах, а с другой – создать систему оперативного реагирования на такие вызовы.

Полагаю, что в ближайшее время регионы, которые превратно восприняли призыв сплотиться вокруг флага, получат вполне явные сигналы, которые заставят их сбавить обороты в борьбе с оппонентами на местах.

Как выпускник РГГУ, не могу не поддержать студентов в том, что подобным шарашкам в стенах уважаемого Университета не место. Конечно, нет ничего страшного в современном панк-фашизме, равно как и изучении старых и странных текстов. Мета-архаизм как новая российская идентичность складывается из тотального косплея всех возможных плохишей, вроде Саурона с его орками. Ура-сатанизм идеально подходит для троллинга крипто-либералов, но в целом являет собой идейную пустышку, на скорую руку сотканную из разного рода нарративов и берестяных грамот. В какой-то момент Россия и вправду шла по пути постмодерна (что хорошо вскрывалось в Пелевинских романах, отчего он и стал «главным писателем» страны за последние 30 лет), в итоге и сделав его основой своей идеологии. Совершенно точно - мы страна победившего постмодернизма. Помню, что когда я был студентом, мы в РГГУ изучали Барта, Фуко и Лакана, а также Лотмана, Проппа и Бахтина. Хотелось бы, чтобы университет продолжал именно эти исследования, тех мыслителей которые всегда думали о жизни и будущем, а не о прошлом и смерти.