И еще к юбилею Рыбникова — мой текст для Кинопоиска, основанный на недавнем разговоре с маэстро про его работу в кино, уроки Юрия Любимова и Марка Захарова и о том, как он использует ИИ для римейка "Приключений Буратино". Куда же сейчас без ИИ

И снова юбилей у классика. Давиду Федоровичу Тухманову — 85.
Москвич Тухманов — ровесник Джона Леннона и Ринго Старра, но принадлежал иному миру. Он получил фундаментальное образование как композитор в Институте имени Гнесиных. Его дипломной работой стала оратория «За далью даль» на стихи Твардовского, однако тянуло его к совершенно другой музыке — к зарубежным твистам и рок-н-роллам.
После армии Адик Тухманов начал сочинять эстрадные шлягеры. Первым крупным успехом стала песня «Последняя электричка», исполненная Владимиром Макаровым в 1966 году. Затем пошли хит за хитом: «Восточная песня», «Я к тебе не подойду», «Жил-был я», «Мой адрес — Советский Союз», «Как прекрасен мир», «День Победы», «Олимпиада-80», «Кружатся диски», весь альбом «По волне моей памяти», «Там, в сентябре», «Чистые пруды» — и, например, вот эта, «Еще не поздно», чуть менее известный, но не менее прекрасный образец советского диско, поет эстонский певец Яак Йоала, в том же 1979-м ставший звездой после телефильма “31 июня”.

Наткнулся на альтернативную обложку альбома «Лаура» трубача Гунарса Розенбергса и был поражён: неясно, то ли это пример изощрённого концептуализма ( кавер-арт из металла — почти как у Public Image Ltd, которые в то же время выпустили пластинку в жестяной банке), то ли образец наивного фолк-арта. Хотелось бы спросить у художника А. Тимофеева — редкий случай для "Мелодии", его имя указано на лицевой стороне альбома, — что он имел в виду.
Вообще, и эта обложка, и сама музыка — это идеальное воплощение духа того времени, каким он мне представляется.
Прохладное лето 1980-го, балтийское взморье, сосны и пляж, пансионат с рестораном; внутри — угловатая рубленая мебель, чеканные панно на стенах. Звучит неспешный смус-джаз в исполнении ансамбля Гунарса Розенбергса, крупнейшего латышского трубача, соратника Раймонда Паулса. Вдруг музыка взрывается диско-ритмом — из-за тяжёлых туч выглядывает лукавое солнце, а бармен смешивает ещё один коктейль с рижским бальзамом.

Сегодня в Москве прощаются с Борисом Юханановым — создателем Электротеатра Станиславский, экспериментатором, визионером, мыслителем и шаманом от театра. Мне довелось быть представленным Мастеру, попадать в поле его магического притяжения, приглашать его на «кольтовские» дискуссии и даже обсуждать проект, связанный с Электротеатром и музыкой — увы, несостоявшийся.
Музыка всегда была естественной частью юханановской концепции «театра-сада». В первую очередь вспоминается сериал «Сверлийцы», а также оперы «Галилео», «Октавия» и «Нонсенсорики Дримса», к созданию которых Юхананов привлек лучшие силы новой академической сцены Москвы. Но стоит вспомнить и то, с чего всё начиналось, — «Наблюдателя», раннюю постановку по пьесе Алексея Шипенко о рок-музыканте в кризисе. ➡️➡️➡️

«Наблюдатель» был не просто спектакль, а театральная лаборатория, питавшаяся энергией позднесоветского андеграунда 1980-х, атмосферой квартирников, подпольных концертов и жизни в сквотах, и заново их воссоздающая. Постановка должна была стать максимально открытой системой — без границы между сценическим действием и реальной жизнью. Для этого одна из комнат нового обиталища театра Школы драматического искусства Анатолия Васильева, еще недавно бывшая коммунальной квартирой на Воровского (Поварской), была переоборудована в сквот-студию, наполненную драгоценным тогда музыкальным оборудованием. Под взглядами Питера Гэбриела и Брайана Ферри с плакатов актёры стали превращаться в рок-группу «Солнечная система», взаимодействуя с музыкантами из "настоящих" групп «Николай Коперник» и «Оберманекен» и со звучащими скульптурами Германа Виноградова. В «Наблюдателе» недавно сложившийся «Оберманекен» исполнял «Прикосновение нервного меха» вместе с Валерием Светловым, лихо игравшим на перкуссии, а тогда еще актриса театра Моссовета Людмила Дребнева играла на басу и пела цоевский «Транквилизатор», что твоя Нико. Спектакль был насыщен песнями русского рока, реальными воспоминаниями участников контркультурного движа и текстами из самиздатовских журналов.
Позже Юхананов рассказывал:

«Мы как бы путешествовали по русскому року — от 60-х и почти забытых ныне фигур конца 70-х и начала 80-х, вроде Жоры Ордановского, до "Оберманекенов", самой новой группы на тот момент. Мы путешествовали — и внутри этого путешествия происходил катаклизм: распад рок-команды "Солнечная система". Источник этого распада — в завершении одной музыки и невозможности найти новую: она не начиналась в душе. Человек начинал психовать, и группа разваливалась. Это было не только про рок. Тогда именно рок принимал на себя, как Атлант, вес всей подлинной отечественной культуры. Это была и социокультурная драма: никто не знал, что нас ждёт. А, как мы знаем, впереди нас ожидало далеко не самое радостное из всех возможных будущих».

Юхананов планировал приглашать в спектакль других гениев времени и места — в том числе Бориса Гребенщикова и Александра Башлачева, с которым познакомился во время репетиций спектакля "Серсо" в Театре на Таганке, где он был одним из ассистентов Анатолия Васильева. Для «Наблюдателя» Юхананов записал интервью с Башлачевым — метафизический разговор о жизни и смерти. Тогда, в марте 1986 года, СашБаш ещё был полон надежд и планов, он не погрузился в мрачное состояние, которое предшествовало трагической развязке, и не знал, что «Наблюдатель» — это про него. Не понимал этого и сам режиссер.

«Наблюдатель» мог бы стать знаковым событием бурной перестроечной культурной жизни — дерзким, откровенным, пронзительным, насыщенным новой эстетикой. Но, увы, у спектакля оказалась другая судьба: его так и не увидели в России. Его премьера прошла на театральном фестивале Berliner Festspiele в Западном Берлине осенью 1988-го в рамках гастролей Школы драматического искусства.

«Это был абсолютный хит, — вспоминал Юхананов. — Даже немецкая публика 20 минут стоя аплодировала нам. Я был уверен, что буду играть его здесь, в Москве, что будет звучать голос Саши… Но по возвращении я поссорился с Васильевым и потерял огромный спектакль — роман о нашем поколении, которого ждали по всей стране. Он был построен как рок-концерт и одновременно как драма, по-настоящему принадлежащая огромному числу людей. Мне стало негде его играть. А Саша выбросился из окна. И всё. Вот, собственно, и всё, что я могу вам рассказать».

На сайте Бориса Юхананова можно посмотреть видеозапись последней открытой репетиции «Наблюдателя», сделанную весной 1988-го.

В родственном канале «Полчаса музыки» Ляля рассказывает о великом испанском композиторе Мануэле де Фалья — мы недавно побывали в его последнем пристанище в Альта-Грасия, Кордова — и вспоминает его интерпретацию «Песни волжских бурлаков». В ней будто слышится тревожный набат андалусских монастырей. «С большой вероятностью это — самая неожиданная “Эй, ухнем” в вашей слушательской жизни», — пишет Ляля.
Мне есть что добавить к её посту: для контраста — ту же «Эй, ухнем», но в исполнении оркестра Гленна Миллера. Здесь волжские бурлаки как будто переместились к озёрам Нового Орлеана и тянут лямку уже под марширующий диксиленд. И самое удивительное — “Бурлаки” Гленна Миллера стали американским хитом в том самом роковом 1941 году.

​Димы Ухова не стало. Он отмучался. Последние недели были очень тяжелыми. Его возили в больницу, возвращали назад, он отказывался от необходимой операции, а вопрос стоял о жизни. Мы постоянно направляли ситуацию, насколько это было возможно. Была подключена паллиативная помощь, институт эндокринологии, что-то еще. С ним постоянно была его жена Ирина, которой было очень тяжело. Последний раз его увезли в реанимацию 64-й больницы сегодня. Но, видимо, было поздно. В три час дня он скончался.
Этот поразительный человек был обездвижен последние три с половиной года. Он плохо видел, был отрезан от источников информации. Но он все помнил и активно интересовался происходящим в мире музыке. К счастью то, что происходило в мире не музыки, отчасти обходило его стороной. Только что, 15 июля он отметил свои 79 лет.
Мне трудно сейчас перечислять все многочисленные достоинства моего коллеги и учителя Дмитрия Петровича Ухова. Я просто снова вернусь к словам, которыми я иронично позволил себе обратиться к нему почти 20 лет назад, в день его 60-летия:
"Дмитрий Ухов является младшим представителем ценнейшей группы особых людей "глубинного восприятия". Действительно, на нем заканчивается поколение, совершенно особым образом относящееся к людям, к музыке, вообще, к способу взаимодействия с окружающим миром. Этих людей не так уж много – Леонид Борисович Переверзев, Владимир Борисович Фейертаг, Алексей Николаевич Баташев, Аркадий Евгеньевич Петров, Юрий Тихонович Верменич, Ефим Семенович Барбан… Есть нечто, что особым образом выделяет этих людей.
Правда, друг на друга они не похожи, особенно Дмитрий Ухов.
Даже фамилия у него особенная – ведь ухо играет важнейшую роль в восприятии музыки "джаз", хотя в других видах музыки его роль выражена не так явно. В свое время это обстоятельство дало название российской джазовой премии "ДжазУхо", в процессе присуждения которой вышеупомянутый юбиляр как раз и председательствовал. Кроме того, фамилия, происходящая от разных фрагментов лица, абы кому не дается. Например, поэт Языков, писатель Носов, экономист Глазьев, ученый Губкин и космонавт Губарев.
Кроме того, Дмитрий Петрович продолжает славные традиции энциклопедистов XVIII века – он знает все и готов всегда ответить на любой вопрос, в любое время дня и ночи. Будет ли это истиной, не так важно, все равно проверить невозможно, поскольку остальные энциклопедисты остались в том самом XVIII веке. Столь обширные познания делают бессмысленным какой-либо процесс обучения. Пытливый читатель может, обратясь к биографии Петровича в сети, обнаружить многочисленные попытки умножить свои бесконечные знания то на отделении структурной лингвистики филфака МГУ, то (или одновременно) на факультете ИТК ГМПИ им. Гнесиных.
Прозвища "авангардист", "санитар леса" и просто "Петрович" он дает себе сам или его придумывают работники издательств и радиостанций, которые не в состоянии представить себе истинные масштабы таланта это человека. Да и для меня представить этого человека в нескольких строках задача безнадежная: его деятельность не имеет границ и, собственно на границах происходит. Это границы между джазом и фольклором, новой академической музыкой, электронной музыкой, новой импровизационной музыкой, театральным перформансом, лингвистикой и еще бог знает чем. Соответственно, на этих границах он пишет и переводит книги, продюсирует фестивали (в том числе многолетний международный "Альтернатива"), участвует в худсоветах (в советское время), ведет радио и телевизионные программы, пишет музыку, читает лекции молоденьким студенткам и еще бог знает что. И все это благодаря обширным знаниям, острому уму, знакомству с деятелями нового искусства по всему миру и огромному количеству пластинок дома. Пожалуй, единственно, в чем трудно заподозрить г. Ухова, так это в педантизме. Знания, пиджаки, опечатки в рукописях и грампластинки в его коллекции сами выбирают порядок своего расположения, т.е. находятся в жизненном процессе бурления, далеком от застоя".
Это бурление прервалось, но, мы все будем помнить тебя и продолжать тебя любить. Прощай.

Тимур Омар добавил прекрасную историю про Дмитрия Ухова:

В 1985 в Москве проходил XII Всемирный фестиваль молодёжи и студентов, на который Дмитрий Ухов привез португальских авангардистов Telectu. Понятно, что в СССР на тот момент никто и понятия не имел, что это за зверь (как, впрочем, и сейчас), сам узнал о них только году в 2010. В том же 1985 году они выпустили пластинку с концертными записями из Москвы и посвятили альбом соотечественнику по имени Ruben Carvalho и Дмитрию Ухову.
Году в 2015 я купил на мешке аудиокассету Telectu, компиляцию, которая выходила только на CD, но тут кассета с фантастического качества записью и прекрасным оформлением. Кассета явно записана самими музыкантами и видимо была отправлена в начале 90х или самому Дмитрию Ухову или кому-то из его друзей, у которого не было проигрывателя CD.

Про Telectu и “Телефон” подробнее можно почитать вот здесь.
Завершается эта пластинка композициями “Baky Pectopah” и “Restaraunte Baku”.
Вечная память

Немного хонтологической электроники перед сном. Петербургский композитор Олег Кириллов не только создавал заставки для постсоветских радио- и телепрограмм , но и выступал с концертами по стране — в первом отделении перед «Алисой», ДДТ, «Телевизором», «Августом» и «Пикником». Поклонники «Алисы» даже несли ему цветы, предназначавшиеся Кинчеву.

В 1991 году Кириллов передал права на использование своих композиций фирме «Игнатьев БВС», а та выпустила его пластинку “Это она”. На обороте обложки был указан телефон фирмы «для деловых контактов». Неизвестно, насколько это помогло в работе, но в том же 1991-м Кириллов и «Игнатьев БВС» подали в суд на Гостелерадио. Причина — использование музыки композитора в заставках передач без указания авторства и выплаты гонорара. Истцы требовали возмещения ущерба на миллион рублей, однако рассмотрение иска несколько месяцев откладывалось: ответчик, Гостелерадио, постоянно менял свой статус и юридическое лицо. Такой вот саундтрек к “лихим 90-м”.

Вчера был день памяти Виктора Цоя. 35 лет без него.
К этой дате вышло несколько премьер, связанных с «Кино».
Режиссёр Андрей Айрапетов представил документалку «Кино-Фильм», созданную на основе фото- и видеоархивов Джоанны Стингрей. Картина получилась обаятельной, поскольку Виктор Робертович был киногеничен и обаятелен даже с сильного похмелья. Но, как мне показалось, фильм рассказывает больше нового об Андрее Айрапетове, чем о самом Цое.
Гораздо больше интересных малоизвестных деталей обещает новая книга главного рок-хроникёра нашего Отечества Александра Кушнира «Кинооблучение». Она ещё не завершена, но автор уже засветил три главы из нее: про первые концерты в Москве, черновик альбома “45” и разрыв со Свином, про роман с Марьяной и расставание с Рыбой, а также про откос в психушке и песню «Транквилизатор».
Особенно понравилась история о том, как Цой с панками ходили на концерт Валерия Леонтьева (прежде я её не встречал):

«На мероприятии поклонницы вручали артисту роскошные букеты, но после одной из песен никто из фанаток на сцену не поднялся. Будущий лауреат премии Ленинского комсомола начал затягивать паузу. В итоге Цой не выдержал и заорал на весь зал: “Да подарите вы ему цветы, в конце концов!” Судя по всему, этот отчаянный крик был услышан на сцене, и эстрадное выступление продолжилось».

Знал бы Валерий Яковлевич, что из зала ему кричит будущий рок-суперстар, который спустя несколько лет запишет в его студии прославивший его альбом («Звезду по имени Солнце»). Впрочем, и сам Цой в такое тогда бы не поверил.