Пояснение для товарища Незыгарь. Насколько я понимаю, за 2019 год объем производства пряжи в России составил меньше 30 тысяч тонн (минимальная потребность России в текстиле 1,5 миллиона тонн). С учетом того, что холдинг Яковлевский помимо последнего практически в России прядения - это комбинат Родники-Текстиль, один из немногих, способный выпускать ткани для военного форменного обмундирования. Поэтому включение Родники-Текстиль и вообще любого текстильного предприятия России (которых и так 3 калеки на всю округу осталось) в список системооьразующих абсолютно оправдано , ибо это последний шанс, что в случае Большого ЧП (к которому мы сейчас намного ближе, чем кажется) - российская армия будет не бегать в набедренных повязках из шкур пасюка обыкновенного.
Безотносительно личности хозяев фабрики. Это в любом случае российская фабрика и на российской территори
https://t.iss.one/russica2/27587
Безотносительно личности хозяев фабрики. Это в любом случае российская фабрика и на российской территори
https://t.iss.one/russica2/27587
Telegram
НЕЗЫГАРЬ
В списке системообразующих предприятий по версии Минпромторга оказалось ООО «Нордтекс» из группы «Нордтекс» бывшего сенатора от Ивановской области Юрия Яблокова.
Счета и имущество ООО «Нордтекс» были арестованы в 2019 году Арбитражным судом Ивановской области…
Счета и имущество ООО «Нордтекс» были арестованы в 2019 году Арбитражным судом Ивановской области…
Возьму на себя смелость скосплеить проф. Сонина и заняться популяризацией отечественных ученых-экономистов.
Недавно на просторах Фейсбука я писал небольшой комментарий к высказыванию академика Глазьева, который говорил, что в условиях недозагруженности производственных мощностей России (Росстат оценивает загрузку в 60%), если изменить кредитно-денежную политику - можно достичь роста ВВП. Мой тезис был в том, что 60% для условий мирного времени - это из-за необходимой широты ассортимента и связанной постоянной необходимости в переналадке оборудования - на самом деле довольно высокий уровень использования мощности, и при этом значении резервы (без доп. инвестиций) скорее отсутствуют, чем они есть.
И вот, есть статья российских коллег, экономисты: Орлова, Белоусов, Галимов предложили метод анализа потенциала роста ВВП на основе выявления так называемого "разрыва выпуска" - разницы между потенциально достижимым и фактическим значением производства. Положительное значение разрыва говорит о перегреве экономики, отрицательное - о неиспользуемом производственном потенциале, причем метод, примененный в исследовании, принимает во внимание не только наличие мощностей, но и трудовых, кредитных и прочих ресурсов. В качестве основы коллеги применили т.н. метод ненаблюдаемых компонент, математическая реализация которого отдаленно напоминает модели затраты-выпуск, восходящие к старику Леонтьеву (тоже много матриц и т.п., только в отличие от Леонтьева тут уже нелинейная матричная алгебра), где используются векторные переменные, характеризующие пространства-состояния экономической системы.
Наиболее интересны выводы: на сегодяшний день "разрыв выпуска" в российской экономике составляет -1% (не очень большой резерв потенциала роста на самом деле), подтверждается вывод о "тормозе" в виде кредитно-денежной политики, но при этом показано, что без инвестиций (в том числе в новые мощности), ведущих к росту производительности труда, наращивание выпуска скорее невозможно. То есть, избытка мощностей скорее нет, чем они есть, что и понятно, на дворе не 1999 год.
https://ecfor.ru/publication/o-modeli-potentsialnogo-vvp-i-razryva-vypuska/
Недавно на просторах Фейсбука я писал небольшой комментарий к высказыванию академика Глазьева, который говорил, что в условиях недозагруженности производственных мощностей России (Росстат оценивает загрузку в 60%), если изменить кредитно-денежную политику - можно достичь роста ВВП. Мой тезис был в том, что 60% для условий мирного времени - это из-за необходимой широты ассортимента и связанной постоянной необходимости в переналадке оборудования - на самом деле довольно высокий уровень использования мощности, и при этом значении резервы (без доп. инвестиций) скорее отсутствуют, чем они есть.
И вот, есть статья российских коллег, экономисты: Орлова, Белоусов, Галимов предложили метод анализа потенциала роста ВВП на основе выявления так называемого "разрыва выпуска" - разницы между потенциально достижимым и фактическим значением производства. Положительное значение разрыва говорит о перегреве экономики, отрицательное - о неиспользуемом производственном потенциале, причем метод, примененный в исследовании, принимает во внимание не только наличие мощностей, но и трудовых, кредитных и прочих ресурсов. В качестве основы коллеги применили т.н. метод ненаблюдаемых компонент, математическая реализация которого отдаленно напоминает модели затраты-выпуск, восходящие к старику Леонтьеву (тоже много матриц и т.п., только в отличие от Леонтьева тут уже нелинейная матричная алгебра), где используются векторные переменные, характеризующие пространства-состояния экономической системы.
Наиболее интересны выводы: на сегодяшний день "разрыв выпуска" в российской экономике составляет -1% (не очень большой резерв потенциала роста на самом деле), подтверждается вывод о "тормозе" в виде кредитно-денежной политики, но при этом показано, что без инвестиций (в том числе в новые мощности), ведущих к росту производительности труда, наращивание выпуска скорее невозможно. То есть, избытка мощностей скорее нет, чем они есть, что и понятно, на дворе не 1999 год.
https://ecfor.ru/publication/o-modeli-potentsialnogo-vvp-i-razryva-vypuska/
ИНП РАН
О модели потенциального ВВП и разрыва выпуска для российской экономики - ИНП РАН
Модель оценки потенциального ВВП и разрыва выпуска российской экономики с учетом ее специфики. Разработанный метод позволяет не только строить сценарные прогнозы данных показателей, но и получать декомпозицию ненаблюдаемых переменных на вклад наблюдаемых…
Нам пишут: "Я ванговала, будут ли в рынке предложения шить заказ рхз на одежду для медиков на условиях отката тому, кто "выиграл тендер". Сегодня случилось: типа заказ на 4 миллиона комплектов из 5 предметов в месяц (по итогу 20 миллионов изделий в месяц) по цене 175 р с ндс, с откатом 35 р. Т.е цена в которую должна вписаться фабрика по итогу после выплаты ндс и отката =105 р. При себестоимости производства в 250- 260 р. Это все что нужно знать о причинах отсутствия защитной одежды у медиков. Занавес."
Коронавирус, как двигатель прогресса. Переход к многоразовым транспортным системам.
#Industry2.0 #ПлатформеннаяЭкономика #ШестойТехнологическийУклад
#Industry2.0 #ПлатформеннаяЭкономика #ШестойТехнологическийУклад
Немного математики.
Как раньше и дискутировал с верующими в "плато" (не путать с Платошкин) коллегами, практика показыаает, что форма кривой диффузии может быть любая (в зависимости от коэффициентов модели", и, что, в общем мы и видим по Москве - никакого плато тут не было и нет: длительный подъем с ярко выраженным пиком мы имеем, после чего такой же ярко выраженный спад. Что как раз характерно (по Фрэнку Бэссу) для динамики с низкой постоянной коэффициента распространения (не путать с текущим коэффициеетом распространения).
Значение текущего коэффициента распространения для Москвы, который характеризует динамику четырехдневного периода и по методичке Роспотребнадзора считается, как отношения суммы инфицированных за четыре последних дня к сумме инфицированных за четыре предыдущих - на сегодня для Москвы находится на оптимистическом уровне 0,7316, что уаеренно соответствует условиям уже даже второго этапа снятия ограничений.
Такое значение коэффицинета характеризуется "периодом полураспада", то есть двукратным снижением числа зараженны, как 2,2 четырехдневных периода, то есть 9 дней. При такой динамике (а по логике текущий коэффициеет распространения должен снижаться и дальше) выход на уровень 100 зараженных в сутки должен случиться через 11 четырехдневных периодов (считается как логарифим отношения текущего числа заражений - 3238 к 100 по основанию 0,7215), то есть примерно 45 дней. К 1 июля. Иншаллах.
И берегите себя.
Как раньше и дискутировал с верующими в "плато" (не путать с Платошкин) коллегами, практика показыаает, что форма кривой диффузии может быть любая (в зависимости от коэффициентов модели", и, что, в общем мы и видим по Москве - никакого плато тут не было и нет: длительный подъем с ярко выраженным пиком мы имеем, после чего такой же ярко выраженный спад. Что как раз характерно (по Фрэнку Бэссу) для динамики с низкой постоянной коэффициента распространения (не путать с текущим коэффициеетом распространения).
Значение текущего коэффициента распространения для Москвы, который характеризует динамику четырехдневного периода и по методичке Роспотребнадзора считается, как отношения суммы инфицированных за четыре последних дня к сумме инфицированных за четыре предыдущих - на сегодня для Москвы находится на оптимистическом уровне 0,7316, что уаеренно соответствует условиям уже даже второго этапа снятия ограничений.
Такое значение коэффицинета характеризуется "периодом полураспада", то есть двукратным снижением числа зараженны, как 2,2 четырехдневных периода, то есть 9 дней. При такой динамике (а по логике текущий коэффициеет распространения должен снижаться и дальше) выход на уровень 100 зараженных в сутки должен случиться через 11 четырехдневных периодов (считается как логарифим отношения текущего числа заражений - 3238 к 100 по основанию 0,7215), то есть примерно 45 дней. К 1 июля. Иншаллах.
И берегите себя.
РОСЛЁНКОНОПЛЯСайт о льне и конопле
Звоните:8 (985) 613-53-98
Пишите:[email protected]
Витрина
RosFlaxHemp.ru ▹ Актуальное интервью
Тормоза российского льна и пеньки
20.05.2020 - 14 просмотров
Лен и конопля – древнейшие сельскохозяйственные культуры, традиционные для нашей страны. Казалось бы, в условиях, когда они стали единственными собственными источниками натуральных волокон, все в России - от фермера до представителей государственных структур должны быть заинтересованы в увеличении объемов производства лубоволокнистого сырья, а также льно- и пенькопродукции. Однако процесс возрождения отрасли идет медленно. С вопросом: «Почему так происходит?», - мы обратились к А.В. Силакову, доктору экономических наук, профессору РГУ им. А.Н. Косыгина.

Алексей Викторович, льняные и посконные ткани всегда были в чести у россиян. И сегодня большинство граждан нашей страны знает о ценных свойствах льняных и конопляных тканей. И даже при их высокой стоимости, многие охотно покупают льняные и конопляные изделия. Поэтому, с учетом проблем импорта хлопкового волокна, в нашей стране льна и пеньки должно в разы выращиваться и перерабатываться больше. Однако, не смотря на государственную поддержку аграриев, причем не только финансовую, площадь посева лубяных культур растет крайне медленно. Какова, на Ваш взгляд, причина этого парадокса?
Выращивать лён, а с недавнего времени и коноплю, готовы многие, и средства на это есть. Однако вырастить много хорошего льна и конопли – это только начало. Вопрос заключается в том, что потом с этим урожаем делать? Ответ на него не сформулирован, поскольку у льна и конопли несколько этапов передела. Один из первых - первичная переработка. За последние 20 лет большинство льно- и пенькозаводов устарело физически и морально. В результате, даже из хорошего исходного сырья получается волокно низких номеров, с высокой себестоимостью. Такое волокно не способно конкурировать на рынке.
Поэтому одна из первейших задач – модернизация линий декортикации и первичной переработки. В нашей стране современное декортикационное оборудование если и производится, то только в экспериментальном, единичном варианте. Поэтому приходится обращаться к зарубежным партнерам. В ЕС лидером по производству такого оборудования является, например, французская компания Ларош (Франция). Импортное оборудование является дорогостоящим, поэтому очень серьезно возникает вопрос и технико-экономического обоснования подобных инвестиций и разработки стратегии успешного, а главное, рентабельного продвижения полученного волокна на рынке. Теоретически, подспорьем могла бы стать та или иная форма импортозамещения - локализации производства такого оборудования на предприятиях отечественного машиностроения. Однако, объективно говоря, это не вопрос даже среднесрочной (3-5 лет) перспективы.
Предположим, государство выделит кредиты или найдутся инвесторы, готовые вложиться в модернизацию льно- и пенькозаводов. Этого достаточно, чтобы Россия стала одним из крупнейших производителей текстиля из натуральных волокон?
К сожалению, этого мало. Даже если мы оснастим хозяйства современным оборудованием для первичной обработки лубяных культур, это не решит задачу производства текстиля. Опять встанет вопрос: «Кто будет покупать продукцию - волокно?», если на сегодня в России уже утрачены производственные мощности текстильной переработки, и в первую очередь – начальный этап текстильной технологической цепочки – прядение, большинство оставшихся фабрик и комбинатов, осуществляющих ткачество и последующую отделку тканей, ориентированы на импортную пряжу и на сегодня непосредственно перерабатывать волокно уже не способны.
Короткое волокно необходимо тем, кто производит крученые изделия, нетканое полотно, утеплители… У этих материалов широкий спектр возможностей.
Несмотря на то, что в России проекты производства биобезопасных нетканых материалов, а также, например, композитов на их основе, находятся по большей части на начальной стадии, с моей точки зрения именно «нетканка», а также другие технические приложения обладают наиболее очевид
Звоните:8 (985) 613-53-98
Пишите:[email protected]
Витрина
RosFlaxHemp.ru ▹ Актуальное интервью
Тормоза российского льна и пеньки
20.05.2020 - 14 просмотров
Лен и конопля – древнейшие сельскохозяйственные культуры, традиционные для нашей страны. Казалось бы, в условиях, когда они стали единственными собственными источниками натуральных волокон, все в России - от фермера до представителей государственных структур должны быть заинтересованы в увеличении объемов производства лубоволокнистого сырья, а также льно- и пенькопродукции. Однако процесс возрождения отрасли идет медленно. С вопросом: «Почему так происходит?», - мы обратились к А.В. Силакову, доктору экономических наук, профессору РГУ им. А.Н. Косыгина.

Алексей Викторович, льняные и посконные ткани всегда были в чести у россиян. И сегодня большинство граждан нашей страны знает о ценных свойствах льняных и конопляных тканей. И даже при их высокой стоимости, многие охотно покупают льняные и конопляные изделия. Поэтому, с учетом проблем импорта хлопкового волокна, в нашей стране льна и пеньки должно в разы выращиваться и перерабатываться больше. Однако, не смотря на государственную поддержку аграриев, причем не только финансовую, площадь посева лубяных культур растет крайне медленно. Какова, на Ваш взгляд, причина этого парадокса?
Выращивать лён, а с недавнего времени и коноплю, готовы многие, и средства на это есть. Однако вырастить много хорошего льна и конопли – это только начало. Вопрос заключается в том, что потом с этим урожаем делать? Ответ на него не сформулирован, поскольку у льна и конопли несколько этапов передела. Один из первых - первичная переработка. За последние 20 лет большинство льно- и пенькозаводов устарело физически и морально. В результате, даже из хорошего исходного сырья получается волокно низких номеров, с высокой себестоимостью. Такое волокно не способно конкурировать на рынке.
Поэтому одна из первейших задач – модернизация линий декортикации и первичной переработки. В нашей стране современное декортикационное оборудование если и производится, то только в экспериментальном, единичном варианте. Поэтому приходится обращаться к зарубежным партнерам. В ЕС лидером по производству такого оборудования является, например, французская компания Ларош (Франция). Импортное оборудование является дорогостоящим, поэтому очень серьезно возникает вопрос и технико-экономического обоснования подобных инвестиций и разработки стратегии успешного, а главное, рентабельного продвижения полученного волокна на рынке. Теоретически, подспорьем могла бы стать та или иная форма импортозамещения - локализации производства такого оборудования на предприятиях отечественного машиностроения. Однако, объективно говоря, это не вопрос даже среднесрочной (3-5 лет) перспективы.
Предположим, государство выделит кредиты или найдутся инвесторы, готовые вложиться в модернизацию льно- и пенькозаводов. Этого достаточно, чтобы Россия стала одним из крупнейших производителей текстиля из натуральных волокон?
К сожалению, этого мало. Даже если мы оснастим хозяйства современным оборудованием для первичной обработки лубяных культур, это не решит задачу производства текстиля. Опять встанет вопрос: «Кто будет покупать продукцию - волокно?», если на сегодня в России уже утрачены производственные мощности текстильной переработки, и в первую очередь – начальный этап текстильной технологической цепочки – прядение, большинство оставшихся фабрик и комбинатов, осуществляющих ткачество и последующую отделку тканей, ориентированы на импортную пряжу и на сегодня непосредственно перерабатывать волокно уже не способны.
Короткое волокно необходимо тем, кто производит крученые изделия, нетканое полотно, утеплители… У этих материалов широкий спектр возможностей.
Несмотря на то, что в России проекты производства биобезопасных нетканых материалов, а также, например, композитов на их основе, находятся по большей части на начальной стадии, с моей точки зрения именно «нетканка», а также другие технические приложения обладают наиболее очевид
ными перспективами, в первую очередь с точки зрения относительно низкого барьера входа по уровню капиталовложений, технической сложности. Посудите сами – с объемом инвестиции порядка 1-2 (в любом случае единичных) миллионов евро, можно иметь полную линию, которая уже дает конечный, имеющий свой рынок сбыта продукт.
В тоже время, для традиционного текстиля из льна и конопли, по сути необходимо заново воссоздавать прядильное производство, а потом и серьезно расширять и модернизировать ткацкое в масштабах всей отрасли. Производство включает несколько технологических переходов, со своим комплексом машин, грубо говоря: трепальные - трепят волокно, чесальные - чешут, ленточные – обеспечивают ровность полуфабрикатов, ровничные – готовят полуфабрикат непосредственно к прядению, прядильные - прядут, мотальные – мотают, и это только для того, чтобы получить весьма низкомаржинальный продукт, такой как пряжу.
Дальше, чтобы получить ткань, на которой можно что-то заработать, нужен новый технологический передел – ткачество (там тоже несколько технологических переходов до того, как сырье попадет собственно на ткацкий станок). А после него - вся химико-технологическая цепочка отделки, это по сути 3 разные фабрики. Любое традиционное текстильное производство – это многомиллионные инвестиции. Например (если ориентироваться на коттонизацию и включение льна и конопли каким-то образом в хлопковую цепочку) – прядильный цех нуклеарной мощности 400 тонн в месяц обойдется в 25-30 миллионов евро, так как для коттонина подходит только кольцевой способ прядения. Менее инвестиционно емкий пневмомеханический способ, который может «уложиться» в 7-8 миллионов евро – по всем экспертным оценкам, существующим на сегодня, для переработки льняного или пенькового коттонина не подходит.
Далее ткачество – из-за наличия приготовительного отдела, стоимость которого тоже в пределах 0,5 – 2 миллиона евро, – возникает вопрос минимального обоснованного парка ткацких станков. Как правило, их должно быть не меньше 20, но чаще - ближе к 50 единицам. Стоимость ткацких станков начинается от 40-50 тысяч евро за штуку и может достигать 100 и более тысяч. При этом возникает вопрос технологической совместимости: ткацкое предприятие вполне может иметь оборудование современного типа, но, например, с пневматической системой ввода утка в зев (челночные станки в текстиле сегодня такое же достояние музеев, как паровозы в транспорте), которая несовместима с переработкой льна и льносодержащей пряжи. Поэтому может встать вопрос закупки более дорогих - рапирных ткацких станков.
А есть иные варианты?
Их не так много, например капиталозатраты в прядении можно сократить путем замены кольцевого способа прядения новейшим, так называемым аэромеханиеским способом (это принципиально разный способ по сравнению с пневмомеханическим). Однако это малоисследованная область, подозреваю, что возникнут большие вопросы, которые потребуют научно-исследовательской проработки.
Сейчас многие планируют прейти на котонизацию. Насколько это выгодно и целесообразно?
На самом деле это неоднозначный вопрос. С учетом того, что в России на сегодня практически нет уже мощностей ни в прядении волокон хлопковой диаграммы, ни в прядении лубяной – принципиально нет выигрыша по первоначальным инвестициям как в случае перехода на коттонизацию, так и при использования традиционной мокрой и сухой технологии прядения лубяных волокон. Гипотетически для использования в нетканом производстве коттонин может что-то дать, так как существующие линии нетканых материалов штапельного типа ориентированы, так или иначе, на волокно короткой, хлопковой штапельной диаграммы (до 60 мм).
Другой вопрос состоит в ассортиментной стратегии. Конечно, например, если использовать традиционную пряжу по лубяной технологии (мокрого прядения), то она пригодна только для ткачества, трикотаж сделать из нее будет нельзя. Поэтому для трикотажного производства придется заходить в коттонизацию и пряжение по цепочке хлопковой штапельной диаграммы. Но, и это принципиальная проблема, при существующем уровне (это консенсусное мнение) коттони
В тоже время, для традиционного текстиля из льна и конопли, по сути необходимо заново воссоздавать прядильное производство, а потом и серьезно расширять и модернизировать ткацкое в масштабах всей отрасли. Производство включает несколько технологических переходов, со своим комплексом машин, грубо говоря: трепальные - трепят волокно, чесальные - чешут, ленточные – обеспечивают ровность полуфабрикатов, ровничные – готовят полуфабрикат непосредственно к прядению, прядильные - прядут, мотальные – мотают, и это только для того, чтобы получить весьма низкомаржинальный продукт, такой как пряжу.
Дальше, чтобы получить ткань, на которой можно что-то заработать, нужен новый технологический передел – ткачество (там тоже несколько технологических переходов до того, как сырье попадет собственно на ткацкий станок). А после него - вся химико-технологическая цепочка отделки, это по сути 3 разные фабрики. Любое традиционное текстильное производство – это многомиллионные инвестиции. Например (если ориентироваться на коттонизацию и включение льна и конопли каким-то образом в хлопковую цепочку) – прядильный цех нуклеарной мощности 400 тонн в месяц обойдется в 25-30 миллионов евро, так как для коттонина подходит только кольцевой способ прядения. Менее инвестиционно емкий пневмомеханический способ, который может «уложиться» в 7-8 миллионов евро – по всем экспертным оценкам, существующим на сегодня, для переработки льняного или пенькового коттонина не подходит.
Далее ткачество – из-за наличия приготовительного отдела, стоимость которого тоже в пределах 0,5 – 2 миллиона евро, – возникает вопрос минимального обоснованного парка ткацких станков. Как правило, их должно быть не меньше 20, но чаще - ближе к 50 единицам. Стоимость ткацких станков начинается от 40-50 тысяч евро за штуку и может достигать 100 и более тысяч. При этом возникает вопрос технологической совместимости: ткацкое предприятие вполне может иметь оборудование современного типа, но, например, с пневматической системой ввода утка в зев (челночные станки в текстиле сегодня такое же достояние музеев, как паровозы в транспорте), которая несовместима с переработкой льна и льносодержащей пряжи. Поэтому может встать вопрос закупки более дорогих - рапирных ткацких станков.
А есть иные варианты?
Их не так много, например капиталозатраты в прядении можно сократить путем замены кольцевого способа прядения новейшим, так называемым аэромеханиеским способом (это принципиально разный способ по сравнению с пневмомеханическим). Однако это малоисследованная область, подозреваю, что возникнут большие вопросы, которые потребуют научно-исследовательской проработки.
Сейчас многие планируют прейти на котонизацию. Насколько это выгодно и целесообразно?
На самом деле это неоднозначный вопрос. С учетом того, что в России на сегодня практически нет уже мощностей ни в прядении волокон хлопковой диаграммы, ни в прядении лубяной – принципиально нет выигрыша по первоначальным инвестициям как в случае перехода на коттонизацию, так и при использования традиционной мокрой и сухой технологии прядения лубяных волокон. Гипотетически для использования в нетканом производстве коттонин может что-то дать, так как существующие линии нетканых материалов штапельного типа ориентированы, так или иначе, на волокно короткой, хлопковой штапельной диаграммы (до 60 мм).
Другой вопрос состоит в ассортиментной стратегии. Конечно, например, если использовать традиционную пряжу по лубяной технологии (мокрого прядения), то она пригодна только для ткачества, трикотаж сделать из нее будет нельзя. Поэтому для трикотажного производства придется заходить в коттонизацию и пряжение по цепочке хлопковой штапельной диаграммы. Но, и это принципиальная проблема, при существующем уровне (это консенсусное мнение) коттони
👍2