Ответ внука Сальвадора Альенде на обвинения Никарагуа, Кубы и Венесуэлы в нарушении прав человека
Кубинское официальное СМИ, портал Cubadebate, опубликовал текст (судя по следам в сети, от 2018 г.) внука Сальвадора Альенде Пабло Сепульведы Альенде на обвинения, выдвинутые на тот момент депутатом, а ныне - Президентом Чили Габриэлем Боричем. Борич заявлял о том, что в Венесуэле ослаблены базовые основы демократии, правительство Никарагуа ведет репрессивную политику, а на Кубе постоянно ограничиваются свободы. Чилийский политик сравнил эти феномены с диктатурой Пиночета в Чили.
Внук Альенде считает, что подобные заявления показывают политическую незрелость чилийского "левого" политика и хорошо характеризуют "новую левую" политику в регионе. Пабло пишет о двойных стандартах, указывая на то, что в действительности правые правительства никогда не были способны мирно решать общественные противоречия, а управляемые ими СМИ не освещали массовых убийств, происходивших в таких странах, как Мексика и Колумбия, не находили в себе смелости потребовать от Израиля прекратить жестокую политику по отношению к Палестине.
Пабло считает, что демократия в Венесуэле - гораздо более "здоровая и прозрачная", чем в Чили. Он предлагает сравнить Кубу, Никарагуа и Венесуэлу с Чили и повести конкретный разговор.
Что хотелось бы сказать. Во-первых, не вижу смысла вырывать высказывания внука Альенде из конкретного исторического момента. Судя по следам в сети Интернет, текст вышел еще в 2018 году. Тогда Куба еще не приняла новую Конституцию и не легализовала мелкий бизнес, в Венесуэле политический кризис еще не достиг такого уровня, как в 2019-2020 гг., что вынудило ряд партий левого спектра перестать поддерживать правительство Мадуро и уйти в оппозицию (за что они и подверглись репрессиям). Это я к тому, что тогда проявления политики не в интересах трудящихся были не столь очевидными, как сегодня.
Во-вторых, текст, конечно, слишком эмоциональный, но это и не так плохо, может, для пропаганды так даже лучше. Плохо, на мой взгляд, то, что в тексте Пабло нет ни слова о социализме и капитализме. Поэтому и не понятно читателю, так а что с Пиночетом? При чем тут он? А ведь Пиночет - это просто более жестокая, но форма того же самого, капитализма, защиты интересов капитала.
Проблема в том, что "прогессивные" правительства Латинской Америки так и не смогли порвать с капиталом, и в той или иной форме, но продолжают защищать его интересы. В этом смысле Борич и Мадуро имеют больше (сущностно) общего, чем различного. В то время как между кубинской социалистической системой 60-80-х гг. и "социализмом" Чавеса - пропасть с точки зрения способа производства, в первую очередь, собственности на средства производства. Ведь тогда кубинцы сумели национализировать иностранный капитал, но не остановиться на этом, а пойти дальше - национализировать капитал национальный.
В общем, "новые левые" правительства - это и правительство Мадуро, и правительство Борича, и не так важно, где чаще нарушают "свободу слова" или трудовые права. Эти нарушения - форма, сущность же состоит в том, что ни те, ни другие не порвали с капиталом, и в конечном итоге для оценки развития процесса общественных преобразований, которые предпринимает то или иное "прогрессивное" правительство, важнее даже не присутствие иностранного капитала. Его национализация - необходимый, но недостаточный шаг. При том же Чавесе присутствие иностранного капитала как раз было ограничено, но вот дальше дело не двинулось, а при Мадуро произошел откат и в этом достижении.
Боюсь, что отдаление Кубы от социализма происходит именно по этому же направлению: все чаще принимаются те меры, которые способствуют формированию и развитию национального капитала, который не воспринимается уже как "необходимое зло".
Что думаете? Присоединитесь к герильеро Карлосу, который в процессе нашего общения обвинял меня в радикализме (об этом - в одном из ближайших постов)?
#Куба #Венесуэла #Никарагуа #Чили #Борич
Кубинское официальное СМИ, портал Cubadebate, опубликовал текст (судя по следам в сети, от 2018 г.) внука Сальвадора Альенде Пабло Сепульведы Альенде на обвинения, выдвинутые на тот момент депутатом, а ныне - Президентом Чили Габриэлем Боричем. Борич заявлял о том, что в Венесуэле ослаблены базовые основы демократии, правительство Никарагуа ведет репрессивную политику, а на Кубе постоянно ограничиваются свободы. Чилийский политик сравнил эти феномены с диктатурой Пиночета в Чили.
Внук Альенде считает, что подобные заявления показывают политическую незрелость чилийского "левого" политика и хорошо характеризуют "новую левую" политику в регионе. Пабло пишет о двойных стандартах, указывая на то, что в действительности правые правительства никогда не были способны мирно решать общественные противоречия, а управляемые ими СМИ не освещали массовых убийств, происходивших в таких странах, как Мексика и Колумбия, не находили в себе смелости потребовать от Израиля прекратить жестокую политику по отношению к Палестине.
Пабло считает, что демократия в Венесуэле - гораздо более "здоровая и прозрачная", чем в Чили. Он предлагает сравнить Кубу, Никарагуа и Венесуэлу с Чили и повести конкретный разговор.
Что хотелось бы сказать. Во-первых, не вижу смысла вырывать высказывания внука Альенде из конкретного исторического момента. Судя по следам в сети Интернет, текст вышел еще в 2018 году. Тогда Куба еще не приняла новую Конституцию и не легализовала мелкий бизнес, в Венесуэле политический кризис еще не достиг такого уровня, как в 2019-2020 гг., что вынудило ряд партий левого спектра перестать поддерживать правительство Мадуро и уйти в оппозицию (за что они и подверглись репрессиям). Это я к тому, что тогда проявления политики не в интересах трудящихся были не столь очевидными, как сегодня.
Во-вторых, текст, конечно, слишком эмоциональный, но это и не так плохо, может, для пропаганды так даже лучше. Плохо, на мой взгляд, то, что в тексте Пабло нет ни слова о социализме и капитализме. Поэтому и не понятно читателю, так а что с Пиночетом? При чем тут он? А ведь Пиночет - это просто более жестокая, но форма того же самого, капитализма, защиты интересов капитала.
Проблема в том, что "прогессивные" правительства Латинской Америки так и не смогли порвать с капиталом, и в той или иной форме, но продолжают защищать его интересы. В этом смысле Борич и Мадуро имеют больше (сущностно) общего, чем различного. В то время как между кубинской социалистической системой 60-80-х гг. и "социализмом" Чавеса - пропасть с точки зрения способа производства, в первую очередь, собственности на средства производства. Ведь тогда кубинцы сумели национализировать иностранный капитал, но не остановиться на этом, а пойти дальше - национализировать капитал национальный.
В общем, "новые левые" правительства - это и правительство Мадуро, и правительство Борича, и не так важно, где чаще нарушают "свободу слова" или трудовые права. Эти нарушения - форма, сущность же состоит в том, что ни те, ни другие не порвали с капиталом, и в конечном итоге для оценки развития процесса общественных преобразований, которые предпринимает то или иное "прогрессивное" правительство, важнее даже не присутствие иностранного капитала. Его национализация - необходимый, но недостаточный шаг. При том же Чавесе присутствие иностранного капитала как раз было ограничено, но вот дальше дело не двинулось, а при Мадуро произошел откат и в этом достижении.
Боюсь, что отдаление Кубы от социализма происходит именно по этому же направлению: все чаще принимаются те меры, которые способствуют формированию и развитию национального капитала, который не воспринимается уже как "необходимое зло".
Что думаете? Присоединитесь к герильеро Карлосу, который в процессе нашего общения обвинял меня в радикализме (об этом - в одном из ближайших постов)?
#Куба #Венесуэла #Никарагуа #Чили #Борич
Cubadebate
Nieto de Salvador Allende: “No existe doble estándar en los que defendemos a Cuba, Venezuela y Nicaragua”
Es muy sesgado y grosero que equipares el supuesto “debilitamiento de las condiciones básicas de la democracia en Venezuela”, la “permanente restricción de libertades en Cuba” y “la repres
Из истории сандинистской революции в Никарагуа: быт в горах🇳🇮🌄
Не только на Кубе в XX в. победила революция, опиравшаяся на тактику партизанской войны. То же произошло в Никарагуа, где развернулось движение сопротивления диктатуре клана Сомоса.
Вашему вниманию фрагменты воспоминаний одного из сандинистов Омара Кабесаса. Он в юном возрасте присоединился к студенческому движению в городе, затем стал членом Сандинистского фронта национального освобождения и вскоре был направлен на военную подготовку в горы.
Каждый из нас нес по меньшей мере от 75 до 85 килограммов. Я помню, что когда попытался забросить этот груз на плечи, то не удержал его. А ведь это было уже после двух месяцев пребывания в горах. Но груз оказался таким тяжелым, что самостоятельно я не был в состоянии, при всех моих усилиях, закинуть его на спину. Видел я, что и Тельо [старший товарищ, отвечавший за подготовку новичков - Сталь и Слезы] весь аж вывернулся наизнанку, лицо у него сморщилось, когда он рывком дернул вещмешок с маисом с земли, закинув его за плечи, продел руки в рюкзачные ремни и пристроил его на спине поудобнее. Когда мы узнали, сколько все это весит, то решили, что здесь ошибка, перебор. Действительно, мы чувствовали, что стали помощнее, но человеку было просто не под силу нести столько. Однако все было всерьез, и этот груз надо было нести. Тогда-то Тельо и сказал нечто, больно задевшее нас всех: «Сучьи дети, научитесь хотя бы приносить ту пищу, которую сами же и сжираете!..» Он ранил нас, оскорбил... И сделал это намеренно. Впрочем, так или иначе, но нести такой груз было тяжело. Помню, я сказал одному товарищу: «Эй, компа, помоги-ка мне закинуть эту дрянь...» С его помощью мне это удалось... Так мы помогали друг другу. А крестьяне делали это же каждый самостоятельно. Впрочем, хорошо и не помню, возможно, им тоже помогали. Мы двинулись в путь... Ясное дело, ноги тонули в земле. Ведь хотя грязи и не было, но пропитанная водой глинистая почва была такой податливой, что когда ты поскальзывался, то пропахивал в ней прямо целый ров. Каждые 50 или 100 метров мы останавливались... Скажем, склон в 200 метров мы проходили с отдыхом. Не по плечу был нам этот груз. Он пригибал к земле. Но мы шли вперед через «не могу», на одной только ярости. Впрочем и силенок все-таки уже поднабралось. Однако настало время, и они иссякали, и мы плюхались на землю. Тельо, что-то проворчав, подошел к нам. «Вы, собственно, чего хотите?.. Чтобы мы бросили маис здесь? Но кто не понесет, тот и есть не будет, — сказал он. — Здесь, если хочешь есть, должен и пищу приносить... Да вы просто <...> никчемные дерьмовые студентишки...» И это говорилось нам, пришедшим сюда после руководящей работы в университете... Но пришлось призвать на помощь смирение. Тем более что мы ощущали бессилие перед этой тяжестью... Выговаривая все это, он в чем-то был прав. А ты вот ощущаешь свое бессилие, чувствуешь себя никчемным. Впрочем, мы также понимали, что хоть и небольшой, но сделали шаг вперед в своем развитии, что было для нас так необходимо. Однако было не ясно: или Тельо задирает нас, чтобы таким путем заставить идти вперед, или он просто гад ползучий, который и знать ничего не желает. Для Тельо создалась критическая ситуация, поскольку мы решили не поддаваться ни в какую и сказали ему свое «нет». Конечно, мы пробыли в горах меньше, чем он. Тельо находился здесь уже больше года. Должно быть, только восемь товарищей — Филемон Ривера, Модесто, Виктор Тирадо, Вальдивия, Тельо, Рене Вивас, Родриго и Мануэль, а также Хуан Хосе Кесада и Джонатан Гонсалес (два последних к тому времени уже погибли) — провели в горах такой большой срок — год или полтора. Да, мы были крайне обозлены. Ведь это не метод — эдаким образом воспитывать из нас мужчин... Мы же доказали, что стараемся преодолевать трудности. В любом случае это они были виноваты в том, что нас без всякой подготовки послали в горы, где мы делами и политической стойкостью уже подтвердили свои убеждения. Хотя физически мы были полное дерьмо... Это потом мы стали легки на ногу и крепки телом. Но это все далось нам тяжело.
#Никарагуа #революция
Не только на Кубе в XX в. победила революция, опиравшаяся на тактику партизанской войны. То же произошло в Никарагуа, где развернулось движение сопротивления диктатуре клана Сомоса.
Вашему вниманию фрагменты воспоминаний одного из сандинистов Омара Кабесаса. Он в юном возрасте присоединился к студенческому движению в городе, затем стал членом Сандинистского фронта национального освобождения и вскоре был направлен на военную подготовку в горы.
Каждый из нас нес по меньшей мере от 75 до 85 килограммов. Я помню, что когда попытался забросить этот груз на плечи, то не удержал его. А ведь это было уже после двух месяцев пребывания в горах. Но груз оказался таким тяжелым, что самостоятельно я не был в состоянии, при всех моих усилиях, закинуть его на спину. Видел я, что и Тельо [старший товарищ, отвечавший за подготовку новичков - Сталь и Слезы] весь аж вывернулся наизнанку, лицо у него сморщилось, когда он рывком дернул вещмешок с маисом с земли, закинув его за плечи, продел руки в рюкзачные ремни и пристроил его на спине поудобнее. Когда мы узнали, сколько все это весит, то решили, что здесь ошибка, перебор. Действительно, мы чувствовали, что стали помощнее, но человеку было просто не под силу нести столько. Однако все было всерьез, и этот груз надо было нести. Тогда-то Тельо и сказал нечто, больно задевшее нас всех: «Сучьи дети, научитесь хотя бы приносить ту пищу, которую сами же и сжираете!..» Он ранил нас, оскорбил... И сделал это намеренно. Впрочем, так или иначе, но нести такой груз было тяжело. Помню, я сказал одному товарищу: «Эй, компа, помоги-ка мне закинуть эту дрянь...» С его помощью мне это удалось... Так мы помогали друг другу. А крестьяне делали это же каждый самостоятельно. Впрочем, хорошо и не помню, возможно, им тоже помогали. Мы двинулись в путь... Ясное дело, ноги тонули в земле. Ведь хотя грязи и не было, но пропитанная водой глинистая почва была такой податливой, что когда ты поскальзывался, то пропахивал в ней прямо целый ров. Каждые 50 или 100 метров мы останавливались... Скажем, склон в 200 метров мы проходили с отдыхом. Не по плечу был нам этот груз. Он пригибал к земле. Но мы шли вперед через «не могу», на одной только ярости. Впрочем и силенок все-таки уже поднабралось. Однако настало время, и они иссякали, и мы плюхались на землю. Тельо, что-то проворчав, подошел к нам. «Вы, собственно, чего хотите?.. Чтобы мы бросили маис здесь? Но кто не понесет, тот и есть не будет, — сказал он. — Здесь, если хочешь есть, должен и пищу приносить... Да вы просто <...> никчемные дерьмовые студентишки...» И это говорилось нам, пришедшим сюда после руководящей работы в университете... Но пришлось призвать на помощь смирение. Тем более что мы ощущали бессилие перед этой тяжестью... Выговаривая все это, он в чем-то был прав. А ты вот ощущаешь свое бессилие, чувствуешь себя никчемным. Впрочем, мы также понимали, что хоть и небольшой, но сделали шаг вперед в своем развитии, что было для нас так необходимо. Однако было не ясно: или Тельо задирает нас, чтобы таким путем заставить идти вперед, или он просто гад ползучий, который и знать ничего не желает. Для Тельо создалась критическая ситуация, поскольку мы решили не поддаваться ни в какую и сказали ему свое «нет». Конечно, мы пробыли в горах меньше, чем он. Тельо находился здесь уже больше года. Должно быть, только восемь товарищей — Филемон Ривера, Модесто, Виктор Тирадо, Вальдивия, Тельо, Рене Вивас, Родриго и Мануэль, а также Хуан Хосе Кесада и Джонатан Гонсалес (два последних к тому времени уже погибли) — провели в горах такой большой срок — год или полтора. Да, мы были крайне обозлены. Ведь это не метод — эдаким образом воспитывать из нас мужчин... Мы же доказали, что стараемся преодолевать трудности. В любом случае это они были виноваты в том, что нас без всякой подготовки послали в горы, где мы делами и политической стойкостью уже подтвердили свои убеждения. Хотя физически мы были полное дерьмо... Это потом мы стали легки на ногу и крепки телом. Но это все далось нам тяжело.
#Никарагуа #революция
Сандинисты Никарагуа: страницы быта и философии в горах🇳🇮✊🏾🌄
Продолжение ранее публиковавшейся истории:
В общем, наступил момент, когда Тельо понял, что этим нас не пронять, что мы обозлены и что в руках у нас оружие. Словом, что он имеет дело не с детьми. Да и дело пошло всерьез, так как мы приводили веские аргументы и ставили под сомнение его авторитет... Да, он взбесился, но нас этим уже было не пронять. Тогда, бросив нас, он в одиночку двинул дальше (кажется, там-то он и разрыдался, но точно не помню; хотя именно тогда Рене Вивас — он и сам падал с ног под тяжестью мешка с маисом — пошел за ним). Немного спустя Тельо вернулся и заговорил в том мягком и убедительном тоне, к которому он, когда хотел, прибегал. «Товарищи, — сказал он, — вы ведь слышали о новом человеке... А вот знаете ли вы, где же он, этот новый человек?.. Вы считаете, что он — в будущем, поскольку мы хотим создать его в новом обществе, после победы революции...» Мы все молча смотрели на него. «Так вот нет, братья, — говорит он. — Так знайте... Он — там, за этой грядой, на верхушке холма, по которому мы поднимаемся... Там он, и вот пойдите, разыщите и ухватитесь, хотя бы дотянитесь до него. Новому человеку тесны рамки человека обыкновенного. Новый человек превозмогает усталость ног и легких. Он как бы выше голода и дождя, комаров и одиночества. Он рождается там, где необходимо сверхусилие. Он появляется тогда, когда человек начинает делать больше, чем нормальные, обыкновенные люди. Когда человек начинает забывать о своей усталости и о самом себе, пересиливает самого себя... Так и появляется новый человек. Пусть вы устали и готовы сдаться, но отбросьте это и поднимайтесь на гору. И когда вы доберетесь туда, то в каждом из вас уже будет по частице нового человека. Именно здесь мы начнем создавать нового человека. Отсюда он пойдет, потому что Фронт должен быть организацией новых людей, которые, одержав победу, смогут создать целое общество новых людей... И если для вас все это не пустые слова, и вы на деле хотите стать новыми людьми, то добейтесь этого...»
Мы переглянулись... Да ведь это и есть новый человек. То есть мы все были согласны с таким его определением, отождествляя с ним себя. В голове каждого из нас пронеслось, что нам надо преодолеть целые горы страдании, чтобы уничтожить в себе человека старого и дать жизнь человеку новому. Вот когда я вспомнил о Че. О новом Человеке Че. Я понял величие того, что Че хотел сказать, когда говорил о новом человеке, как о человеке, отдающем людям — ценой жертв и разрывая путы своих пороков — больше, чем в состоянии дать человек обыкновенный. Поняв, что Тельо прав, мы переглянулись. Зацепил-таки нас за живое этот костлявый черт. Ведь все мы хотели быть, как Че, как Хулио Буитраго или как Ригоберто. И тогда мы взвалили на себя рюкзаки, перекинули их ремешки через плечи и, взглянув друг на друга, сказали сами себе: «Еще сегодня мы любой ценой ухватимся хоть за край одежды этого нового человека». И начали подниматься в гору. К полудню в моей голове уже сложился законченный портрет нового человека («Быть, как Че»). Я клянусь тебе, что в тот раз мы, даже не присев, одолели одним махом такое же расстояние, какое прошло до того, отдыхая раз пять. Без четкого понимания проблемы поддаешься первому же приступу усталости или опускаешь руки перед первыми же трудностями. Но пока человек в сознании и не валится с ног, он всегда может сделать что-то еще. Причем применимо это во всех областях жизнедеятельности, и больше всего — в сфере социальной. В итоге мы дошли до гребня. Тельо понял, что мы как бы приняли вызов. И тогда он сказал: «Ну, частицы человека, давайте отдыхать», и обнял нас. После того случая наша дружба с Тельо стала еще теснее. Похоже, что этот хренов сын и хотел довести нас до такого состояния. То есть первоначально закалить нас физически, а потом психологически и психически. Закалить нашу волю и сознание, сделать его несокрушимыми. Он даже как-то нам сказал: «Ну, теперь эта сучья гвардия может меня убивать».
#Никарагуа #революция #новыйчеловек
Продолжение ранее публиковавшейся истории:
В общем, наступил момент, когда Тельо понял, что этим нас не пронять, что мы обозлены и что в руках у нас оружие. Словом, что он имеет дело не с детьми. Да и дело пошло всерьез, так как мы приводили веские аргументы и ставили под сомнение его авторитет... Да, он взбесился, но нас этим уже было не пронять. Тогда, бросив нас, он в одиночку двинул дальше (кажется, там-то он и разрыдался, но точно не помню; хотя именно тогда Рене Вивас — он и сам падал с ног под тяжестью мешка с маисом — пошел за ним). Немного спустя Тельо вернулся и заговорил в том мягком и убедительном тоне, к которому он, когда хотел, прибегал. «Товарищи, — сказал он, — вы ведь слышали о новом человеке... А вот знаете ли вы, где же он, этот новый человек?.. Вы считаете, что он — в будущем, поскольку мы хотим создать его в новом обществе, после победы революции...» Мы все молча смотрели на него. «Так вот нет, братья, — говорит он. — Так знайте... Он — там, за этой грядой, на верхушке холма, по которому мы поднимаемся... Там он, и вот пойдите, разыщите и ухватитесь, хотя бы дотянитесь до него. Новому человеку тесны рамки человека обыкновенного. Новый человек превозмогает усталость ног и легких. Он как бы выше голода и дождя, комаров и одиночества. Он рождается там, где необходимо сверхусилие. Он появляется тогда, когда человек начинает делать больше, чем нормальные, обыкновенные люди. Когда человек начинает забывать о своей усталости и о самом себе, пересиливает самого себя... Так и появляется новый человек. Пусть вы устали и готовы сдаться, но отбросьте это и поднимайтесь на гору. И когда вы доберетесь туда, то в каждом из вас уже будет по частице нового человека. Именно здесь мы начнем создавать нового человека. Отсюда он пойдет, потому что Фронт должен быть организацией новых людей, которые, одержав победу, смогут создать целое общество новых людей... И если для вас все это не пустые слова, и вы на деле хотите стать новыми людьми, то добейтесь этого...»
Мы переглянулись... Да ведь это и есть новый человек. То есть мы все были согласны с таким его определением, отождествляя с ним себя. В голове каждого из нас пронеслось, что нам надо преодолеть целые горы страдании, чтобы уничтожить в себе человека старого и дать жизнь человеку новому. Вот когда я вспомнил о Че. О новом Человеке Че. Я понял величие того, что Че хотел сказать, когда говорил о новом человеке, как о человеке, отдающем людям — ценой жертв и разрывая путы своих пороков — больше, чем в состоянии дать человек обыкновенный. Поняв, что Тельо прав, мы переглянулись. Зацепил-таки нас за живое этот костлявый черт. Ведь все мы хотели быть, как Че, как Хулио Буитраго или как Ригоберто. И тогда мы взвалили на себя рюкзаки, перекинули их ремешки через плечи и, взглянув друг на друга, сказали сами себе: «Еще сегодня мы любой ценой ухватимся хоть за край одежды этого нового человека». И начали подниматься в гору. К полудню в моей голове уже сложился законченный портрет нового человека («Быть, как Че»). Я клянусь тебе, что в тот раз мы, даже не присев, одолели одним махом такое же расстояние, какое прошло до того, отдыхая раз пять. Без четкого понимания проблемы поддаешься первому же приступу усталости или опускаешь руки перед первыми же трудностями. Но пока человек в сознании и не валится с ног, он всегда может сделать что-то еще. Причем применимо это во всех областях жизнедеятельности, и больше всего — в сфере социальной. В итоге мы дошли до гребня. Тельо понял, что мы как бы приняли вызов. И тогда он сказал: «Ну, частицы человека, давайте отдыхать», и обнял нас. После того случая наша дружба с Тельо стала еще теснее. Похоже, что этот хренов сын и хотел довести нас до такого состояния. То есть первоначально закалить нас физически, а потом психологически и психически. Закалить нашу волю и сознание, сделать его несокрушимыми. Он даже как-то нам сказал: «Ну, теперь эта сучья гвардия может меня убивать».
#Никарагуа #революция #новыйчеловек
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Telegram
Сталь и слёзы
Из истории сандинистской революции в Никарагуа: быт в горах🇳🇮🌄
Не только на Кубе в XX в. победила революция, опиравшаяся на тактику партизанской войны. То же произошло в Никарагуа, где развернулось движение сопротивления диктатуре клана Сомоса.
Вашему вниманию…
Не только на Кубе в XX в. победила революция, опиравшаяся на тактику партизанской войны. То же произошло в Никарагуа, где развернулось движение сопротивления диктатуре клана Сомоса.
Вашему вниманию…