Как же сложно человеку поверить в то, что Бог — добр! А ведь именно об этом идет речь в сегодняшней притче. Перед нами — острейший конфликт между человеческой справедливостью и Божественной милостью. Справедливость — производное закона: если судья вопреки требованиям закона пожалеет преступника и освободит его от наказания — он тотчас сам станет преступником закона. Тут же вспоминаются другие слова, сказанные Пилату о Христе первосвященниками: «мы закон имамы, и по закону нашему должен есть умрети, зане Сына Божия Себе сотвори» — то есть «по закону нашему Он должен умереть, потому что сделал Себя Сыном Божиим»! Допустить глубоко уверенным в истинности своих представлений о Боге, что Он — гораздо лучше — абсолютно невозможно!

Как же трудно человеку простить Богу то, что Он — добр! Потому что для собственной нелюбви, потаённой злобы сердца изощрённый разум всегда может подобрать множество законных оснований: даже самому безупречному праведнику можно найти множество претензий — было бы желание! И, напротив, когда человека любят — его недостатки видят — но как бы боковым зрением, понимая, что всё это — вторичное, нередко и вообще оборотная сторона добродетелей, или вообще случайное, наносное, преходящее. А принять Божественную доброту — превосходящую любую разумность, любую справедливость — значит, сделать себя совершенно безоружным, обнажённым перед ней: мы-то ой как далеки от обычной доброты, не то что Божественной! И доброта Бога тотчас становится для нас огнём поедающим, неумолкающим упрёком нашей собственной недоброте — в такой ситуации куда проще, если Бог, в Которого ты веришь — суров, жесток и неуступчив — ну, прям как мы сами!

И, подходя к самому важному в сегодняшнем чтении, хочется вот что сказать: как же важно человеку принять то, что Бог — добр! В противном случае человек будет обречён до последнего вздоха барахтаться в претензиях и подозрениях, взвешиваниях чужих грехов и измерениях искренности покаяния и прощения. Снова и снова доказывая себе, что он имеет право на свою нелюбовь и осуждение. А тот, кто имел мужество и смирение признать абсолютную Божественную доброту как аксиому — понимает: главное, что работник вообще пришёл на виноградник, и пусть его руки собрали всего лишь малую часть остающегося на виноградной лозе урожая — но и это — уже хорошо! Невозможно лучше подытожить сегодняшнюю притчу, чем это сделал святитель Иоанн Златоуст в своём пасхальном слове: «Кто работал с первого часа, — тот пусть получит сегодня должную плату. Кто пришел после третьего часа, — пусть с благодарностью празднует. Кто успел прийти после шестого часа, — пусть нисколько не беспокоится; ибо ничего не лишится. Кто замедлил до девятого часа, — пусть приступит, нисколько не сомневаясь. Кто успел прийти только в одиннадцатый час, — пусть и тот не страшится за свое промедление. Ибо щедрый Владыка принимает и последнего, как первого; успокаивает пришедшего в одиннадцатый час так же, как и работавшего с первого часа; и последнего милует, и о первом печется; и тому дает, и этому дарует; и дела принимает, и намерение приветствует; и деятельности отдаёт честь и расположение хвалит»!

Будем же почаще, дорогие братья и сестры, вспоминать именно об этом — что Господь и «намерение целует!» — и тогда принимать других станет гораздо легче!...

https://radiovera.ru/gospel.html?date=20220810

ДИАВОЛ НЕ БОИТСЯ

Диавол не боится ни нашего ума, ни наших знаний. У него их больше. Он не боится даже наших добродетелей. У него их больше. Только одной добродетели у него нет и она его убивает, а нас спасает. Что это за добродетель?

Однажды, достигнув чего-то, я гордо пошел к своему старцу. Он, увидев меня, сразу понял, что я поскользнулся, и не дождавшись моих слов, сказал:

– Почему мы так гордимся, сынок? Какими делами гордимся? Тем, что постимся, мало едим? Диавол постится больше нас, никогда не ест. Тем, что не спим ночью, что мало спим? Диавол бодрствует больше нашего, никогда не спит. Тем, что воздерживаемся? Что сохраняем девственность? Диавол девственнее нас: даже если он захочет блудствовать, то не сможет – у него нет тела.

Я не поверил своим ушам. Какими бы добродетелями мы не обладали, диавол тоже обладает ими. Какие бы добродетели мы ни приобрели, тех добродетелей, которые диавол имел, когда был архангелом, мы не приобретём никогда. И все они были утрачены. Почему? Потому что ему недоставало одной добродетели. Мы должны стараться приобрести эту добродетель, чтобы спастись.

Диавол одолевает нас не только грехами. Он одолевает нас добродетелями больше, чем грехами. Грехи мы видим, можем их избежать, но за добродетели боремся, чтобы их приобрести.

Один святой сказал: ”Хочешь поститься? Диавол тебе помогает. Хочешь подать милостыню? Диавол тебе помогает. Строить храмы? Диавол тебе помогает. Почему? Потому что знает, что если добьёмся всего этого, то можем возгордиться и всё погубить”. Мы должны обладать той добродетелью, которой у него нет. Быть смиренными!

НиконСвятогорец

#Голоса_Времени

Начавшись в Севастополе, большевистский террор вскоре распространился на другие города Крыма. 14 января 1918 г. Симферопольском уезде красногвардейцами был убит настоятель Покровского храма села Саблы протоиерей Иоанн Углянский. Издевательски поинтересовавшись у настоятеля, почему у него на лампаде лента зеленая, а не красная, «вершители революционного правосудия» вывели священника на церковный двор и расстреляли.

Собрав сельских жителей, красногвардейцы запретили под страхом смерти предавать тело отца Иоанна земле, сказав: «Пусть его собаки съедят». Рискуя жизнью, сельчане нарушили этот запрет, и перенесли тело убиенного с места казни к дому, где оно, слегка присыпанное землей, пролежало в течение двенадцати дней.

Только 28 января останки священнослужителя были перевезены в Симферополь и захоронены по христианскому обычаю. В некрологе, напечатанном в «Таврических епархиальных ведомостях», говорилось, что отец Иоанн стал жертвой «тех темных сил, которые в революционное время обыкновенно направляют свои удары против христианства, Церкви Христовой и ее служителей».

#Новомученники

#Красный_террор


@tavridaforyou