Химера жужжащая
9.48K subscribers
664 photos
24 videos
244 links
Во-первых, пользы отечеству решительно никакой; во-вторых... но и во-вторых тоже нет пользы. Просто я не знаю, что это...

Канал принимает сообщения. Рекламу не беру, никакую, на запрос даже отвечать не стану.
Download Telegram
Компьютер во время лекции сбойнул и не дал показать моего любимца, Уильяма Аранделла. Долгое время молодого человека считали Томасом, старшим братом Уильяма, бароном Аранделлом Вардурским, но потом картину почистили, и оказалось, что над первой птичкой в гербе — полумесяц, знак младшего сына, а это как раз Уильям.
Джордж Гауэр написал его в 1580 году, Уильяму здесь двадцать. Он смотрит на нас с весёлым вызовом, а слева от него девиз: Non spirat qui non aspirat — Не дышит тот, кто ни к чему не стремится.

У кого ни от чего не перехватывает дыхание, если попытаться перевести поближе к оригиналу с игрой слов.
👍35🔥147
Как раз, когда хочется лечь лицом к стене и прекратиться, приходит в личку человек и пишет:

Здравствуйте, Екатерина! Снова хочу Вас поблагодарить за Ваши беседы. Какое счастье, что Вы это делаете! Между работами и организацией гуманитарной помощи Украине, подготовкой встречи беженцев, новостными лентами и домашней рутиной, - Ваши лекции - как глоток родниковой воды. И снова можно ровнее дышать, и снова можно делать свою работу, хотя толком не спим уже почти неделю.
И рукава и собачки, и трудности перевода Шекспира и всё всё всё! Это так ценно! Спасибо!
-----------------

Значит, будем продолжать, раз это кому-то помогает. Doing my bit, как говорили британцы.
123👍22
Пусть сегодня вечером на вас посмотрит моя любимая Мэри, леди Скудамор, написанная Маркусом Герартсом-младшим. 12 марта 1614 года — это день свадьбы сына леди Скудамор, Джона, а цветы и надпись No Spring Till Now говорят, скорее всего, о надежде на новую жизнь, которую семья связывала с этим браком.

Собрание Национальной портретной галереи, Лондон.
👍5132
Опустевший фейсбук — да, можно через vpn, но... лень отклеивать, суетиться — подкинул в воспоминаниях фотографию от марта 2019 года. Мы тогда сидели на балкончике-галерее, и я, воспитанная фотографом-репортажником, на старой "Практике" учёная, увидела вдруг красоту, которую только в ч/б можно было уловить. Заведение пало ещё под копытами первого коня, и теперь, глядя на фотографию, думаешь: неужели эта жизнь была? Неужели она была у нас?
Я росла в старых домах, на руинах прежнего быта, дитя девятой Трои, которому земля нет-нет да отдаст если не приамово золото, то медную пряжку или наконечник эгейской стрелы. Оттого у соседки Марии Михайловны на коммунальной кухне с бугристыми от напластований краски зелёными стенами и ободранной раковиной с эмалированным фартуком у чёрной двери тарелки стояли на дощатой полке с ситцевой занавесочкой, но ложки-вилки лежали в кривом шкафчике в проржавевшей до кружева на углах эйнемовской жестянке. А у кого-то валялась в ящике трюмо прабабушкина шляпная булавка, страшное оружие, пятнадцать сантиметров хорошей стали с обморочной, космической красоты стеклянным шариком на головке; под ним когда-то болтался на цепочке защитный колпачок, осталась пара звеньев. Лежали в глубине шкафа в коробке с лоскутами, пуговицами и чулочными резинками пожелтевшие перчатки до локтя, прозрачная выползина с перламутровыми каплями пуговок сбоку и тонкими вышитыми цветами. Дедушкин янтарный мундштук, схваченный двумя серебряными кольцами, сделанными из старой, прадедовской ещё, ложки, когда наметилась трещина от подпала — внуки не сразу наловчились прикуривать с мундштуком. Щипцы для сахара. Флакон из-под духов с чайного цвета осадком на стенках и донышке, который подносили к носу, убеждая себя, что пахнет ещё, пахнет, тем самым "лориганом" из книжки. Гранёная пробка от давно разбившегося графина, при взгляде сквозь неё мир дробился, подёргивался радугами и сиянием, делался совсем волшебным.
Войдя в некоторый разум годам к двенадцати, я смотрела на "саламандровскую" плашку между окнами второго этажа соседнего дома и думала о тех, при ком её вешали. Через десять лет, через двадцать, через, через — каково им было её видеть, если дожили?

Теперь, кажется, начинаю понимать.
101👍22
Собственно, фотография из предыдущей записи. Пусть побудет.
👍4130👏2
Генри Брэндону, второму графу Саффолку, похоже, надоело позировать мистеру Гольбейну. Хотя вообще мальчик усидчивый, он ещё станет одним из лучших студентов Кембриджа — и умрёт в семнадцать от "потной лихорадки".

Миниатюра из собрания Британской королевской семьи, Виндзорский замок.
70👍19
Нет, я не просветлённый учитель — и, смею надеяться, не дурочка. Мне тоже горько, страшно, холодно внутри и темно, и надежды взять неоткуда.

Просто, во-первых, я всю жизнь действую по принципу "кому от этого станет лучше?", а от умножения выговоренного отчаяния лучше не станет никому, и, во-вторых, я по природе, выучке и многолетней практике — шпильман, жонглёр, рапсод, зовите, как нравится. Я здесь затем, чтобы то, что, как сказал в своё время Бахтин, называют "жизнью", а лучше бы назвать "действительностью", не спрямилось и не схлопнулось, замкнувшись само на себя.

Работа, если оглянуться на последние три тысячи лет, не вполне бессмысленная.
157👍28👏1
Елена Владимировна Староверова, один из лучших и главных моих учителей, та, кому я обязана собой-литературоведом, говорила, что все мы по природе своей, а не по выбору, "классики" или "модернисты", т.е. воспринимаем нынешнее как продолжение существовавшего тысячелетиями — или считаем, что нынешнее традиции противостоит, потому что не было и быть не могло в прошлом того, что совершается теперь.
Изначально мне представлялось, что в этом есть нечто общее с делением на родившихся платониками и аристотелианцами у Колриджа, но жизнь, как водится, придумывает если не новые песни, то новое звучание старых. "Для определения, что мы теперь понимаем под словом "классический", нам бесполезно знать, что это прилагательное восходит к латинскому слову classis, "флот", которое затем получило значение "порядок", — пишет Борхес в эссе "По поводу классиков", далее рассуждая о вечном обновлении актуальности, традиционно. Но, пожалуй, этимология нам как раз пригодится.
Есть те, кто по природе своей не верит, но знает: в мире есть порядок, строй, осмысленность — слово "космос" означает "украшенный", чем я многие годы поражала котят-первокурсников, а вовсе не "пространство" или "очень большое пространство".

Надо ли говорить, что я — "классик", что глубже любой рациональности знаю: нити рвутся, но остаётся их рисунок, то, что было, будет снова, и снова будут говорить, что оно — небывало, что нет у нас ни языка для его описания, ни строя, куда его поместить, что теперь всё будет иначе, если будет вовсе.
Возможно, не будет; но, если будет, никуда не денется.
👍7757
Переводческих печалей по поводу Шекспира у меня множество, но "Макбет" среди них — едва ли не самая горькая. Он ведь не только про онкологическое перерождение доброй силы в дурную, он ещё весь про генезис и функционирование речи, про тупик, куда она заходит, и распад смысла на пустые знаки. Signifying nothing, вечный хрестоматийный пример, потому и хрестоматийный, что этот монолог Макбета — как выстрел в голову, в самые области Вернике и Брока.
Речь в "Макбете" зыбится, раскладывается на элементы и пересобирается, вместе со всем миром, вместе с Макбетом и его женой, в разрушении обнаруживая подлинную природу всего и обладая безошибочными свойствами ночного кошмара.

Это начинается с первой сцены первого действия. Шекспировский мир, мир человеческий говорит пятистопным ямбом, та-тАм-та-тАм-та-тАм-та-тАм-та-тАм(та) — мужское окончание звякает кареткой прежней пишущей машинки, когда нажали рычаг возврата, женское тащит за собой следующий ударный слог, заставляя шагать на подъезжающую под ноги строку, как на ступеньку эскалатора.
Но в "Макбете" нас встречают ведьмы, и говорят они шиворот-навыворот, как положено нечистой силе: When shall we three meet again... тАм-та-тАм-та-тАм-та-тАм. По-русски всё про поэзию можно объяснить через Пушкина, ну так вот "на мутном небе мгла носилась" меняется на "мчатся тучи, вьются тучи". Ямб для людей, хорей для не-людей, ведьму ль замуж выдают. Но переводчики наши все соблазняются заходным when и начинают: "Когда..." — автоматически задавая ведьмам ямбический ритм.

Будут у меня силы и время, будет у вас интерес, напишу большое сравнение, как обычно.
👍12052🔥24
Когда слишком много прекрасного, в одиночку не выдержать. Генрих Фюсли, "Три ведьмы перед Макбетом и Банко", конец XVIII века. И тебе латы как лосины, и тебе буря, и тебе натиск, и тебе жутенькая народная душа.
56👍29🔥7
Девочка в аптеке спрашивает провизора, чудесную Татьяну Ивановну, к которой я хожу многие годы:
— А вот йодомарииин?.. Там же йооод?
— Да, — отвечает ТИ.
— А он помооожет от ядерной войныыы?..

И её мальчик, надуваясь гордым селезнем с бензиновым переливом на груди, начинает объяснять про изотопы.

Я бы хотела доделать книжку, прочесть ещё лекцию-другую, соединить разорванное по глупости и резкости... и так, по мелочи.

Йодомарин от этого точно не поможет.
86👍17😢17🤔1
Про ведьм по-русски напишу позже, а пока вот вам Макбет, Банко и ведьмы до Шекспира — из "Хроники" Холиншеда 1577 года. Тогда ведьма, как нынче маньяк, ничем не отличалась от обычных людей.
👍63🔥82
KOLONNA Publications выложила для свободного скачивания нашего Уолпола. 2005 год, много жизней назад, одна из любимейших моих работ — дурацкая, изысканная, абсурдная, хулиганская книжка, обожаемое осьмнадцатое столетие. Горжусь причастностью.

Угощайтесь.
64👍28👏4😁2
Мне тут в комментах напомнили про мартовские иды в связи с Шекспиром — ну так я писала об этом два года назад. Канал тогда был маленький, поэтому собрала для удобства чтения те две записи в одну, инджой.
74👍11
Выползла в аптеку, на угловом доме под снос, с давно заложенными кирпичом окнами, свежая надпись.
Печаль в том, что не-молчание, как и принятие живописных поз на фоне Апокалипсиса, и хоровая лирика на тему "благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди, грабители, обидчики, прелюбодеи, или как этот мытарь", и достоевское сладострастие самобичевания работают только как прастихоспади копинговые стратегии, не как инструмент починки реальности. Я вообще не знаю, есть ли такой инструмент нынче, особенно у бесполезного класса, к которому принадлежу.
👍7052😢11👎3
Первым курсам я читала, как это называется на филологическом жаргоне, античку — историю античной литературы. Русскому отделению, журналистам и философам сразу куском, в первом семестре, романогерманцам в первом Грецию, во втором Рим, актёрам отдельно театр. Читала, давясь синдромом самозванца, потому что античку по-хорошему должны читать филологи-классики, а у «англичанки» в активе только сильно прихрамывающая латынь, и почти физическое наслаждение от чтения «Буколик» в оригинале не компенсирует того, что Гомер у меня от Гнедича, Вересаева и Жуковского.
Но там, где бессильна академия, работает магия. Как воспаряли котята-первокурсники от истинного смысла слова «космос», — нет, не небесные тела и пустота между ними — как заворожённо искали, с чего начинается Троянская война, — нет, не с яблока — как дружно оборачивались на дверь сорок первой аудитории, когда я, привычно взмахнув рукой, произносила: «И вот тут из дворца выходит Клитемнестра», — как восторженно пищали от разумного, осмысленного, но всё равно полного чудес мира у Геродота!.. Как хохотали осенью 96-го года над «Всадниками» Аристофана, внезапно оказавшимися неотличимыми от внеаудиторной реальности.
И афинские трагики, конечно. Трагики, которых я сама люблю со щенячества, почти так же давно, как Шекспира. Хотела написать, что особенно Еврипида, но нет, особенно всех троих. Но у Софокла — «Антигону». Да, «Эдип-царь» совершеннее, да, в традиции весомее, но к его величию сложно примыслиться не в абстрактно-философском смысле, но собой, небольшим, тёплым, с мягким животом. Другое дело Исмена, которой достаточно быть правой в своём горе, держать оборону в сердце, не бросая вызов сильным — достаточно до тех пор, пока сильный не вознамерится сожрать того, кого она любит, тогда она встанет рядом, объявит себя соучастницей, хоть и пыталась отговорить сестру от того, что, как это называется в переводе Шервинского и Познякова, «выше сил». Антигоной, с её изначальной убеждённостью, что жизнь ничего не стоит, если творится неправедное, быть не то что сложнее, нужна та степень веры и отчаяния, требовать которой от кого-то — то же людоедство, что отказ Креонта хоронить мёртвого за зло, совершённое при жизни.
Но куда больше веры и отчаяния, даже больше жертвы то, что Антигона говорит Креонту очень простыми словами и чего он, убеждённый, что враг остаётся врагом и после смерти, понять не может. «Я родилась не для вражды взаимной, а для любви», — в переводе Мережковского. «Делить любовь — удел мой, не вражду», — у Зелинского. А у Шервинского и Познякова, которые всем нам, кто не классики, заменяли оригинал на первом курсе, совсем просто: «Я рождена любить, не ненавидеть».
И если тот, кому дана власть, требует отказаться от этого, готова умереть.
142👍25🥰3