Когда на конфе встретились три антропологических тг-канала - Иней на цветущей ежевике, Земляки и земляне и AnthropoLOGS

Университет без профессоров – 2023

Друзья, с 16 по 18 июня аспиранты и молодые преподаватели факультета социологии ЕУСПб снова мутят летнюю школу для абитуриентов. Кроме лекций, мастер-классов и многого другого в фокусе будут коллективные обсуждения исследовательских проектов вашей мечты, с которыми вы могли бы поступить к нам на факультет, а потом и успешно защитить на основании их диссертации.

Традиционно среди наиболее актуальных и поощряемых тем – гендер, медицина, право, наука и технологии. Однако если у вас есть что-то свое интересненькое, не стесняйтесь и подавайтесь тоже. Если же у вас пока не сложилось четкого понимания, чем и как вы хотите заниматься, мы постараемся помочь с этим и направить на определенную стезю. Школа пройдет оффлайн в Санкт-Петербурге. Авторы лучших заявок получат тревел-гранты на проживание и проезд.

Все требования к потенциальным участникам можно найти на странице университета. Саму заявку загружать необходимо сюда. Если у вас есть вопросы по участию и поступлению, которые вы не смогли найти в открытых источниках, то можете писать мне в личку (она в шапке канала), а также моим коллегам Марии Глуховой и Екатерине Токаловой на электронную почту (адреса на странице школы). С нетерпением ждем вашего участия!

Свобода лучше, чем несвобода

Тем, у кого нет времени и сил на изучение дебатов о перформативности или об истории институций социальных наук Холодной войны, я горячо рекомендую документальный мини-сериал Адама Кертиса «Западня». (О Кертисе вы, возможно, слышали в связи с его недавним фильмом про Россию лихих девяностых Trauma Zone. Да и вообще автор он плодовитый.)

Фильм построен вокруг идей главных британских интеллектуалов второй половины XX века, публичных и не очень, придумавших современный дискурс о свободе. Типа Джона Нэша, Исайи Берлина или Ричарда Докинза. Поинт Кертиса заключается в том, что последовательное осуществление всех этих идей завело британское общество совсем в противоположное направление: царство дикого экономического неравенства и бюрократизированных государственных служб.

Как и многие другие левые публицисты 1990–2000-х гг., Кертис в своем повествовании очень часто сваливается в такой gloom & doom анархизм. Типа, все давно потрачено и безнадежно. Из ловушки несвободы выхода нет. Давайте просто упиваться этим положением, ведь мы как человечество это заслужили. Эту эмоцию я вообще не покупаю. Но ее можно перетерпеть ради всего остального интересного, что заложено в сериале.

Неожиданно для себя попал в подборку каналов с левой повесткой! Почетно! Академические прекарии всех стран – соединяйтесь! Да и чего тут мелочиться? Вообще все прекарии!

🌈 Мы всегда рады порекомендовать наших товарищ_ек, составили свою прогрессивно левую сеточку:

☀️ @zizekdaily — здесь вы найдёте то, что вас тревожит

☀️ @molokonews — терроризм, наркотики и насилие языком фактов

☀️ @moloko_plus – канал альманаха moloko plus. новости проекта и книжный магазин

☀️ @ru_sjw — левая политика, книгоиздание, социальная справедливость

☀️ @hatingleft — самые последовательные ленинисты

☀️ @podcastbasis — подкаст о политическом воображении и поиске смыслов в новой реальности

☀️ @directio_libera — маленькое левое издательство

☀️ @moviesbyTimur — фильмы, аниме, мультфильмы и сериалы, которые не оставят вас равнодушными

☀️ @structurestrikesback — критическая социологическая теория и критическая история социальных наук

☀️ @vatnikstan — познавательный проект о русскоязычном пространстве

Если вы делаете что-то классное и хотите попасть в нашу подборку, пишите, скоро опубликуем список организаций: @Hatingleft_bot

Осторожно, фанбойство!

Подготовка к курсу принесла мне огромное количество интеллектуальных открытий, но даже на этом фоне выделяются труды Ивана Болдырева. Да-да, все эти годы я жил в танке, и Иван пролетел под моими радарами. Хотя он есть у меня во френдах в ФБ и даже любезно анонсировал там наш курс! За публикациями не менее крутой Олеси Кирчик, которая много с ним написала в соавторстве, я давно слежу. Да и подборку «Постнауки» можно было бы посмотреть наконец. Снова стыдно. Видимо, на канале появляется постоянная рубрика, где я каюсь о собственном незнании.

Статьи Ивана про историю экономической мысли в СССР читать просто дичайше увлекательно. Это классический немецкий подход к истории, где внимательность к деталям сочетается с концептуальными обобщениями, а содержательный разбор идей – с реконструкцией политического и социального контекста. Очарование материалом советской науки в моем случае тоже играет огромную роль. Когда долгое время учишься, а потом и работаешь на улице Ляпунова в Академгородке, и даже не задумываешься, кто это вообще такой, а спустя годы читаешь про него исследование в жанре SSSH, то сразу такой: «Блиииииииинн! Вотаноштооооо!»

Ну и для того, чтоб я точно стал законченным фанатом Ивана, он написал еще и статью о взглядах Никласа Лумана про подсистему экономики. Чтооооо? Ахаххахаха! Почему я не знал о ней до сих пор?! Ладно, оставлю вас и пойду угорать от всего этого дальше.

Человек, миф, легенда

Сегодня день рождение у легендарного Сюткина, примерного семьянина, болельщика «Спартака», любителя пост-рока и единственного в мире честного (левого) диалектического материалиста, досрочно закрывшего ипотеку.

Перечитал историю нашего с ним случайного знакомства на паре у замечательной Лады Шиповаловой и в очередной раз посмеялся. С тех пор Антон сыграл в моей жизни совершенно особенную роль, забайтив на чтение Спинозы, Квентина Мейясу и, конечно, Хабермаса. Во-многом благодаря его троллингу чуткому руководству я перестал стесняться своего интереса к социологической теории да и в целом стал куда более открытым к философским приключениям.

В наши неспокойные времена хочется пожелать ему, чтобы побыстрее настали времена, когда можно было бы снова прогуливаться со всеми друзьями по берегу Карповки и спорить о политике и онтологии. Поздравляю от всей души! И в очередной раз призываю всех подписываться на его канал!

Прошел небольшой анонимный опрос коллег из РАНХиГС о динамике образовательных практик и институтов. Пока проходил, в очередной раз осознал, что мы все в полнейшей жопе. Простите за мой французский. Теперь жду результатов, чтоб понять, насколько остальные преподаватели тоже настроено тревожно. Вдруг это я просто нагнетаю.

Социология как разговор

Кто-то, как Коретыч, только собирается читать новый курс, а мы с коллегой Машуковым постепенно подходим к концу нашего текущего амбициозного проекта по введению в SSSH. Остался только семинар по библиографическим базам. Предпоследний аккорд должен был быть шумным, поэтому решили обсудить со слушателями «Провинциальную и туземную науку» Михаила Соколова и Кирилла Титаева, которой в этом году целых 10 лет.

Несмотря на то, что название статьи давно стало мемным, рискну предположить, что сам текст внимательно никто не читает. В массовом восприятии его просто убрали на дальнюю полочку к многочисленным описаниям разных итераций спора западников и славянофилов. Между тем, для меня самый важный и яркий поинт статьи совсем не в очередной критике особого российского пути, а в понимании любой науки как разговора. Вообще-то хабермасианский по духу тейк. Хотя Михаил и Кирилл, скорее, отталкиваются от наблюдений за лекциями, выступлениями на радио и другими формами разговоров у Гоффмана.

Итак, серьезная академическая дискуссия в отличие от случайной беседы с таксистом или соседом по купе всегда должна быть тщательно подготовлена и упорядочена. Происходит это за счет возведения разнообразных коммуникативных барьеров, среди которых авторы выделяют демографические, инфраструктурные и тематические. Многие из них необходимы, чтобы разговор вообще был осмыслен и не свелся к обсуждению одновременно всего и ничего. К сожалению, со временем эти же барьеры могут превратиться в путы и кандалы, напротив, блокируя генерацию какого бы то ни было смысла.

Вот это раскачивание из крайности в крайность, где существует опасность, с одной стороны, превращения дискуссии в базар обывателей, а с другой, замыкания от реальных людей с их насущными проблемами в воображаемой Касталии, и мешает наукам о человеке состояться. Провинциальный и туземный режимы по-своему могут стабилизировать эту волатильность, но не особо успешно. В самом конце авторы неожиданно делают еще одно близкое к Хабермасу предложение заниматься публичной социологией, но, увы, не раскрывают его слишком конкретно. Думаю, с этого места разговор необходимо продолжить уже нам, благодарным читателям.

Номос земли и номос моря

Сетевые аналитики так и не смогли создать единой социологической гранд-теории. Зато с завидной регулярностью поставляют нам концепции среднего уровня, позволяющие интерпретировать реляционные данные из самых разных областей. Так, возможно, два самых ярких сетевых социолога социальных наук в последние годы пришли к аналогиям между пространством географическим и пространством социальным. Сложно сказать, можно ли это назвать полноценной теорией или перед нами только остроумные ad hoc метафоры, но все равно интересно следовать за инсайтами коллег.

Джеймс Муди предлагает концепцию научного ландшафта, рельеф которого изрезан пиками, то есть областями высокой концентрации взаимных ссылок, и каньонами – структурными полостями в коммуникации между различными учеными, которые никогда не упоминают работы друг друга. Социология в ряду своих соседей получалась этаким нагорьем, которое расположилось между более выразительными вершинами экономики, психологии и политической науки.

Дэниел Макфарленд оппонирует коллеге, утверждая, что концепция ландшафта того слишком статична и не схватывает постоянные изменения академических трендов. Он предлагает называть элементарное диадическое или триадическое отношение между учеными потоком знаний. Множество таких потоков, устремленных в единую сторону, Макфарленд называет течениями. Течения относительно стабильны в океане ссылок, однако время от времени меняют направление или вовсе исчезают, уступая место другим. Такой словарь хорошо ложится на идею креативного разрушения научных ссылок – другой удачной концептуализации Макфарленда, про которую я уже как-то рассказывал.

Конечно, привлечение каких-то образов из наук о земле для описания общества невероятно старо. Можно хотя бы вспомнить Маркса или каждого второго его французского толкователя. Альтюссер так вообще про континенты в науке писал. Тем не менее, если раньше мы имели дело в основном с чисто теоретическими построениями, то теперь в руках тех же Муди и Макфарленда куча действительно мощных количественных инструментов анализа вплоть до всяких модных NLP и всего остального. Таким навигаторам по науке доверяешь чуть больше и на суше, и на море! Lash my hands onto the helm!

Больше методов, хороших и разных

Чем больше я пытаюсь рассуждать про общество как многомерное социальное пространство, тем больше понимаю, что нужно серьезно возвращаться к изучению количественных методов, в которых я несколько раз пытался серьезно разбираться, но в итоге забрасывал уже после первых красивых графиков, материализовавшихся у меня на экране. К полноценному ковырянию в R сейчас вернуться времени нет, так что пока пытаюсь просто вникнуть в передовой фронт исследовательских дизайнов социологии соцгум наук.

Молодой швейцарский социолог Тьери Розье в Bulletin of Sociological Methodology рассуждает про то, как принципы разных методов или даже семейств методов сочетаются с просопографией академического мира à la Бурдье. Я как-то писал, что во французской социологии она по сей день воплощается в применении множественного корреспондентого анализа. Розье считает, что такое ортодоксальное понимание бурдьевистской просопографии сужает ценность инсайтов французского классика насчет поля науки, и предлагает встроить в его рамку два метода, которые в основном развивались в англоязычной социологии: сетевой анализ и анализ последовательностей. Сетевой анализ при этом органично сочетается с концепцией социального капитала, а анализ последовательностей – траектории и конверсии. В общем, каждый из методов освещает один из аспектов распределения власти внутри академии.

Розье про это не пишет, но мне кажется, что из его идеи интеграции методов может возникнуть еще если не интеграция, то хотя бы какой-то разговор между разными теориями академического мира, которого в SSSH так не хватает. С сетевым анализом и выходом из него на самые разные теоретические рамки и так все понятно. С анализом последовательностей история, возможно, даже более интересная, ведь большой вклад в его развитие сделал еще один классик социологии социологии Эндрю Эбботт. Причем у Эбботта эта техника обработки данных сочеталась с идей изучения фрактальных различений между дисциплинами и внутри них. Тут зрачки у меня, сумасшедшего гика, расширяются от головокружительных сравнительных перспектив.

Приятная компания на вечер

Переоткрыл для себя философский подкаст The Partially Examined Life. Знал про него давно, но запоем стал слушать только последнее время вовремя прогулок по Шенгавиту. Подкаст ведут три бывших аспиранта Марк, Уэс и Дилан, которые нашли себе работу в реальном секторе, но позабыть про философию так и не смогли. Каждый выпуск построен вокруг классического текста, аргументацию которого они пытаются восстановить и решить, согласны ли с ней. Иногда приглашают к себе аспирантов или постдоков, которые еще не слились с академии, чтобы те защитили любимого автора. Ну прям такой университетский семинар. Однако проведенный всегда с огоньком, специфическим юмором и на прекрасном американском английском.

Как я на них вышел? Магия Гугла. Как часто бывает в подобных поп-философских проектах, в орбите внимания создателей оказалось куча социологических теоретиков. Отличные эпизоды есть про Маркса и идеологию, про Бурдье и эстетические вкусы, Хабермаса и проблему социального обучения. Довольно забавно бывает, как философы по-своему контекстуализируют социологическую теорию, сближая ее с проблемами то аналитической, то континентальной традиции. Например, «Самоубийство» Дюркгейма попытались обсудить, в том числе, в связи со свободой воли. Прослушав все, что нашел по любимых социологов, я не остановился. Поймал себя на мысли, что готов воспринять в исполнении ведущих что угодно. Настолько теплая у них компания. Даже двухчасовой выпуск про «Нового Времени не было» Латура проглотил с удовольствием. Авось, и про Донну Харауэй смогу осилить! (Аж перекрестился.)

The Partially Examined Life выходит уже много лет. Со временем на сайте появились блоговые записи, спин-оффы про музыку и еще куча всего остального, так что в контенте бывает довольно тяжело ориентироваться. Так что я советую тупо попытаться повбивать интересные вам запросы в поиск. Что-то точно найдете по настроению.

В конце следующей недели буду дебютировать в жанре стрима! В прямом эфире расскажу о проекте рефлексивной социологии Пьера Бурдье, его истоках в рационалистической эпистемологии и дебатах с разными французами и американцами. Save the date, что называется.

В этот раз гость ВКФМ - Андрей Герасимов. Социолог, историк, преподаватель ЕУСПб, автор телеграмм канала "Структура наносит ответный удар" https://t.iss.one/structurestrikesback.

Беседа пойдет о положении человека в обществе. О механизмах, что предопределяют траекторию нашего развития. О габитусе и предрасположенностях к обитанию на не всегда охватываемых мыслью ландшафтах человеческого мира.

Трансляция состоится 14 мая в 20:00 мск.

Она пройдет везде. На ютьюбе, вк, в тг и на твитче. Запись тоже будет доступна везде.
Заготовки стрима:
https://vk.com/video-98154015_456239703
https://www.youtube.com/watch?v=nanRebTYJZ0

Почему я не деколониалист

Не перестаю удивляться, как вокруг продолжают подниматься котировки акций Мадины Тлостановой после начала войны. Вот коллега Верховцев с интересом обсуждает ее последнее интервью. Как вы догадались, я в очередной раз буду той бабой-ягой, которая против.

Во-первых, почему никого не смущает, что внучка партийного функционера и дочь двух советских профессоров, окончившая отделение английской филологии МГУ, называет себя носительницей маргинального трансдиаспорального постимперского опыта? Я понимаю, что идентичность – вещь текучая, но чтоб прям настолько текучая?

Во-вторых, поражает, насколько на ура заходит очередная, уже стопицотая, итерация постструктуралистского арго. Да поняли мы, что все базовые институты и способы мышления европейской модерности типа науки, права, медицины, политики – это ансамбли нормализации и угнетения, которые нужно расшатать! Но что вместо них? Очередные общие слова про низовые сообщества и деколониальные практики, которые по факту сводятся к потреблению нишевого современного искусства. Короче, Тлостановой – профессура в Швеции, а всем остальным – волонтерство по организации поэтри-слэмов в Грузии. Коучинг примерно как у Блиновской, но только для левых гуманитариев.

В принципе, понятно, почему теодицея наивного анархо-эстетизма является для многих сегодня ответом на главные вопросы жизни, вселенной и всего такого. Если вы прекарий без контракта, без страховки, без недвижимости, без гражданства, вообще без какой-то бумажки, то вряд ли академические или государственные организации будут вызывать у вас какое-то уважение. Однако одно дело – бороться за то, чтобы доступ к этим институтам перестал быть привилегией и распространялся на всех, а другое – упиваться и пестовать свою этническую инаковость по сравнению с другими солдатами мировой резервной армии труда. По мне очевидно, что необходимо выбирать.

P. S. (Poststructuralism)

Совсем не ожидал, что так хайпану на предыдущем посте. Честно говоря, я бы предпочел, чтобы такой шторм из комментов собирался под постами про историю социальных наук или, по крайней мере, под мемами. Вместе с тем, понимаю, что мы живем в реальности масс-медиа, поэтому гораздо лучше так, чем никак. В любом случае спасибо всем, неважно, одобрительные были ваши комментарии или резко критические! Жаркая полемика – тоже важная часть коммуникации! Хочу тут прояснить немного свою позицию.

Во-первых, разумеется, я противник империализма. Моя позиция социал-демократическая. В истории нашего района мир-системы было и есть немало имперского насилия, как прямого, так и символического. До сих пор мы имеем дело с различными сторонами этнического, экономического, административного неравенства, которые необходимо артикулировать, изучать, искоренять. Другое дело, что нарочитая расплывчатость деколониального дискурса вряд ли сильно поможет во всем этом. Чего, конечно, нельзя сказать о исследованиях колониализма в целом.

Во-вторых, моя позиция еще и рационалистическая. Я верю в то, что основой справедливого общества являются не рассеянные субъективистские субкультурки, а когерентные обезличенные институты. Сдавать в утиль партии в политике, стили в искусстве, теории в науке, законы в праве и т. п., на том основании, что все они-де являются инструментами европейского колониального господства, мне кажется глупым нигилизмом. Это путь в катастрофу, которая, впрочем, и так уже наступила.

В-третьих, еще важная мысль, на которую меня навел легендарный Сюткин, чуть в сторону от основного предмета полемики. Он сделал предположение о том, что мне особенно не нравится в самых разных постструктуралистских теориях одна вещь. Это подхваченная из экзистенциализма идея смертности, а, значит, конечности и уязвимости человека. Отсюда тревога перед любыми большими коллективными социальными проектами, называние их тоталитарными и репрессивными. В качестве альтернативы предлагается ставить в основу сиюминутные биологические и психические проявления бытия, а, значит, заботу о себе или, как максимум, о маленькой группке таких же, как и ты. Думаю, что тут Антон тут действительно понял мою позицию даже лучше, чем я.

Проект социологии как науки, по крайней мере в исполнении Эмиля нашего Дюркгейма, вообще родился из идеи, что люди становятся людьми только тогда, когда они присоединяются к чему-то большему, чем исключительно их бренные тела и кратковременные аффекты, – бессмертному обществу. Современное общество совсем не обязательно строится вокруг единообразности. Наоборот, внутри него находит место все больше различий. Этнические и расовые, равно как гендерные и сексуальные различия, не просто важны, а конститутивны для функционирования полей внутри него. Этим оно и отличается от примордиальной общины. Однако если не находится механизмов согласования различий, то все может мгновенно деградировать до уровня воюющих общин. Вряд ли кто-то, включая меня, нашел даже в теории баланс между крайностями гиперинтеграции и гиперавтономии, но его необходимо искать.

Мастерская исследования ценностей – 2023

Еще одно отличное летнее академическое событие для бакалавров социальных и гуманитарных наук – мастерская целой команды преподавателей из Вышки, Шанинки, In Liberty и РАНХиГС под руководством несгибаемого коллеги Земцова в рамках просветительского проекта «Летняя школа».

Кроме привычных для такого формата мастер-классов, запланировано обсуждение этических дилемм исследования и осуществление практических заданий по взаимодействию с настоящими информантами и респондентами. Короче говоря, отличный шанс попробовать себя во всем цикле настоящего исследовательского проекта.

Мастерская пройдет оффлайн на территории бывшего пионерского лагеря в Тверской области. Организаторы заверяют, что никаких вампиров бояться не стоит. Даже энергетических. Зато после продуктивного рабочего дня можно будет пожарить шашлыки на берегу Волги.

Отбор участников осуществляется по результатам конкурса эссе и коротких видео про себя и свои интересы. Остальные подробности о подаче заявок на сайте школы, где указаны и контакты для связи с организаторами. Артем и другие члены команды с радостью готовы на них ответить! Спешите успеть податься до 20 мая! Ценности ждут вашего изучения!

Социологи комментят

После блокировки Facebook легендарная группа «Мануфактура "Соцпох"», к сожалению, чувствует себя не очень бодро. Пожалуй, как и вообще весь русскоязычный сегмент этой социальной сети. Исследование группы Арюной Ким и Дарьей Мальцевой в Мониторинге общественного мнения на этом фоне воспринимается почти как вылетевшая в сумерках сова. Коллеги собрали все посты и комментарии, оставленные участниками «Мануфактуры» с 2011 по 2018 год, тематизировали их и выявили паттерны в связях. Теперь у нас есть некоторые черты того, как именно активные в интернете социологи общались между собой на протяжении целой уходящей в прошлое эпохи.

Исследователи показывают, что в центре онлайн-коммуникации находится наиболее активное ядро, которое хлебом не корми готово попринимать участие в любых обсуждениях, особенно на профессиональную тематику. Полупериферийные участники обычно приходят в группу только анонсировать какие-то собственные мероприятия. Наконец, нельзя сбрасывать со счетов вклад совсем периферийных участников, обычно просящих советы, подсказки и пояснения. Словом, тех, кто ищет в сообществе какую-то экспертизу, запуская в свою очередь активность членов ядра. Соотношения между получившимися стратами такое: 9%/29%/62%.

Подумалось, что наверняка через сколько-то лет и этот канал тоже начнет уходить в закат, как и дружественные каналы коллег. Возможно, Телега как таковая будет вытеснена какими-то другими приложениями для общения, как сама сейчас вытеснила ФБ, а тот когда-то, в свою очередь, ЖЖ. Будет ли кто-то наши посты и комментарии здесь также анализировать? Возможно, никто и не будет. Ладно, какой-то я грустный сегодня. Доживем и увидим.

Демография знания

Эмиля нашего Дюркгейма часто упрекают в отрыве социального пласта от других пластов реальности, что, конечно же, совсем не так. В качестве контраргумента можно хотя бы вспомнить декларируемую им исключительную важность для социологии ее родной сестры – демографии. Дюркгейм считал, что объем и плотность населения непосредственно влияют на морфологию общества, являясь, таким образом, средним звеном между социальными и биологическими фактами. Интересно, что этот находящийся несколько на фоне мотив в мысли Дюркгейма особенно часто выходил на первый план в работах самых разных социологов знания от Дерека де Солла Прайса до Эндрю Эбботта. Я суммировал вариации на тему для себя и для вас.

Во-первых, развитие современного научного знания стало возможным только с резким ростом количества ученых. Отдельный человек не может знать всего, но наука в целом знает, как минимум, намного больше. Ренессансный идеал – это прекрасно и восхитительно, но в реальной жизни нельзя обойтись без специализации на дисциплины и школы. Конечно, растут издержки на когнитивную координацию всей этой индустрии, но бенефиций все-таки больше.

Во-вторых, резкий скачок массы ученых или претендентов в ученые может создать невыносимое демографическое давление на организации и институты, которые просто не рассчитаны на работу по социализации избыточного по их стандартам количества людей. Это может привести к расколу академического поля на различные фракции, что, например, блестяще показал Бурдье на примере 1968 года.

В-третьих, науке, как и любой другой профессиональной сфере, требуется периодическая смена одних поколений на другие. Из-за того, что вновь прибывшая молодежь начинает совсем с других актуальных для нее проблем и с другого здравого смысла, чем их учителя, смена поколений означает еще и нередко болезненную смену самых модных теорий и методов. Отсюда внуки нередко возвращаются к проблемам своих научных бабушек и дедушек, борясь против авторитета матерей и отцов.

В-четвертых, из-за той же смены поколений работа с текстами на протяжении жизни ученого устроена неравномерно. На первых порах ученый потребляет больше текстов, чем производит. К концу карьеры наоборот. Много писать и много читать одновременно невозможно. Кстати, в современной российской системе от молодых ученых почему-то требуют производства текстов куда больше, чем у пожилых, что не ведет ни к чему, кроме выгорания и разочарования в профессии. Прочитали бы чиновники Дюркгейма.