Вот как тут не продолжить душераздирающий сериал про голубя, чайку и их сына!

Дождливый день на море. Новороссийск

Лебеди прилетели на зимовку, но, похоже, чайки совсем не рады такому соседству.

Видео: nota777

Оборзевший голубь улетает с зоны,
Отмотал полсрока, вышел по удо.
Оказалась лебедь чёрною вороной,
Не свилось с оторвой у него гнездо.

Пусть молотят языки где-то там на воле,
Что на зоне все равно, голубь ли, петух,
Только голубь избежал петушиной роли,
Клювом чаечьим забил претендентов двух.

Домотались до него: «Голубок-голуба,
Одиноко на тюрьме, ты же бел и чист...»
Одному он выбил глаз, а другому зубы.
Мама-чайка ох не зря была феминист.

Вот приехал голубь в свой Гелиополис,
Магомет с батяней вмиг накрыли стол.
Ну, понятно, чачей быстро упоролись,
И в ночи на пруд он к лебеди пошёл.

– Что же ты, подруга, как жила три года?
Как болтала по воде жопой без меня? –
И задвинул твари
вглубь мочеотвода,
Ярость чайки с нежностью отца соединя.

– Не ищи меня ты вновь - больше не поймаешь,
Буду жить как партизан в скалах и лесах,
Если высидишь сынка, если воспитаешь,
Назови его Борзой Ветер-в-Небесах.

Пусть он пялит всё вокруг, и ворон, и чаек,
Всех голубок, лебедей, уток и орлиц,
Пусть сомнений и стыда, грусти не встречает,
Пусть зовут его царём орды здешних птиц.

Спасибо, блять, ростовскому жлобью,
Что в СПб весь праздник на хую.

(Это мой комментарий для СМИ по поводу концертов Басты и их последствий.)

"Кушай тюрю, Яша!
Молочка-то нет!"
- "Где ж коровка наша?"
- "Увели, мой свет,
Барин для стриплойну
Взял ее домой!"
Тяжко без биткойну
На Руси святой!

Рифма в конце отличная!

Прям вот из прямого эфира нашего стрима @rt_russian позвонили оппозиционеру Илье Яшину @YashinIlya. Обсуждали концерты в Питере и хотели спросить, ну вот уж совсем альтернативное мнение (в это время два депутата Госдумы были на связи). Что он думает про эти концерты, ведь его жена артистка и дала тоже недавно концерт, а потом всех, кто ее спросил про него - откровенно послала.

Илья сказал, то что сказал. А сколько прыти в его роликах, сколько желчи, а вот так напрямую еще и на нашей "вражеской" для него площадки - зассал. Как раз сегодня выпустил ролик, где прыгнул на Антона Красовского @gayasylum. А ведь мог сказать что угодно, прямой эфир. У нас все по-честному.

Вот и вся оппозиция. В интернете - Лев Толстой, а на деле х*й простой.

В связи с отставкой нашего главного нано-технолога вспомнилось:
СКАЗ О ТУЛЬСКОМ МАСТЕРЕ ЛЕВШЕ, КОВИДЕ И НАНО-ГВАРДЕЙЦАХ

Поведаю, детки, я вам не спеша,
Пока самоварчик кипит,
Как доблестный Тульский наш мастер Левша
Подковывал вирус Ковид.

Левша, если кто-то не знает, у нас
Бессмертный народный герой,
Он жил при Петре, и потом, и сейчас,
Короче, он вечно живой.

Ковал на скаку он и зайцев, и блох,
Ковал он победы и мир,
А этой весною фигак! - занемог,
Всех нано-чудес командир.

Ни водка не лечит, ни скоттиш вискарь,
Который он пил на пари,
С которого чуть ли не умер он встарь,
Но встал и сказал «же ву при».

И вот вдруг «корона» на Тулу пришла -
Столица-то рядом совсем!
И крякнул Левша наш, такие дела,
Лежит, 39’7.

Вскипело к тому ж от бессильных обид
У мастера сердце в груди:
Ведь даже премьера зловещий ковид
Уделал и не пощадил.

Лежит в Коммунарке в больничке премьер,
В отдельных покоях, ну да,
Но нафиг покои, когда, например,
Не вертится рядом звезда,

Любимый певец по фамилии Лепс,
И песен ему не поёт?
А Лещенко, хоть и с короной певец,
Обратно туда не придёт.

И, тульскую водку шотландским запив,
Воскликнул, шатаясь, Левша:
«Не будет покоя, покуда я жив,
Тебе, смертный дар США!

Вертел твоих ёжиков я на ...,
Найду я управу на гнид!
Я нано-гвардейцев сейчас накую,
Мы быстро зачистим ковид».

Неделю гудел оборонный завод,
Звенели и грелись станки,
Ковали мы нано-победу - и вот,
Рабочие сжав кулаки,

Выходит Левша и, взглянув на обком,
На Ленина с кепкой во рту,
Взмахнул и одним, и другим кулаком,
И крикнул: «Ребята, ату!»

И топот невидимых маленьких ног
Пронёсся к кремлю и вокруг,
И солнце из туч, как гвардейский сапог,
С сиянием вылезло вдруг.

И в Туле, в Заокском, в Москве, и в стране
Больные из коек прыг-прыг,
Все мигом забыли о карантинé
И жалобах мелких барыг,

Которые слезно просили бабла
За свой расслабон и простой.

На десять минут отодвинув дела,
Окрепший, родной и простой,

По телеку бодро вещает премьер,
Что снова здорова страна,
Что нано-гвардейцы повсюду теперь
Всё чистят от нано-говна,

Что граждане все в нано-чипах теперь,
Навальный затребовал два.
Ликуйте, Анадырь, и Тула, и Тверь,
Сияй, дорогая Москва!

Адольф Гитлер победил в региональных выборах в Намибии. Дело в том, что мужчина родился в бывшей германской колонии, где улицы всё еще носят немецкие имена. Батя, видимо по приколу, решил назвать своего пиздюка в честь одной из улиц.
У себя на родине Гитлер получил 85 процентов.

Ну что ж, теперь с портретом Гитлера по любой улице пройти не стыдно!

https://youtu.be/goL7aGmusgE

За стеною стример убивает телку,
На «Орле и Решке» завывают львы,
Сколько бы ни выли - всё это без толку,
Я весь в закоулках рыбьей головы.

Я сижу с пивасом над подарком с Волги -
Головой и тушкой, и хвостом сома.
Вот сосед, походу, вскрыл кишечник телке.
Слышь, братан, заканчивай, не сходи с ума.

Львы кричат всё громче, и сирены воют,
Соловьев гоняет лысого хохла.
Львы сожрут ослёнка, стримера накроют,
Ну а сомик спросит: хватит ли бухла?

Андрей Добрынин (с)
***

С запада тянутся тучи, клубясь,
Утро мрачней, чем итог перестройки,
Рыжая сука по кличке Чубайс
Праздно слоняется возле помойки.
Я у помойки люблю постоять,
Нравится мне созерцанье отбросов,
Только ведь сука пристанет опять,
Ей не понять, что такое философ.
Смотрит в глаза, ничего не боясь –
Кто же тут правильно мысли оформит?
Прочь, беспардонная сука Чубайс,
Пусть тебя, суку, Америка кормит.
Каждый стремится хоть что-то урвать –
Бабы, политики, дети, собаки.
Выстроить всю эту жадную рать
И показать на помойные баки:
“Там даровая таится жратва,
А не в дырявых карманах поэта.
Место вам всем на помойке, братва,
Нынче же в жизнь воплощается это.
Вот они где, даровые харчи,
А о моих позабудьте доходах.
Рьяно в тухлятине ройтесь, рвачи –
И обретете питанье и отдых.
Ну-ка, на первый-второй рассчитайсь!
Знайте – ленивым не будет поблажки:
Рыжая сука по кличке Чубайс
Будет кусать их за толстые ляжки”.

Стример прёт под хвост корову,
Бык пердолит стримера -
Вся деревня то ли дрочит,
То ль на стримах вымерла.

Ушёл Андрей Подколзин, жизнерадостный и позитивный морской волчара, жуир и бонвиван, настоящий панк-рокер от яхтинга. Андрей, спасибо тебе за угарные регаты, за вдохновение, за многие рифмы, и за одну из лучших моих поэм.

БЛАДИ МЕРИ / BLOODY MARY

В Черногорском городке Зевота,
В тихой бухте, в яхтенной марине,
Восемь рыл, уставших от полета,
Нацепив кто шорты, кто бикини,

Собрались на пирсе возле яхты,
На которой им впервые в жизни
Предстояло всем, согласно фрахту,
Показать, что есть еще в отчизне

Боевые парни и девчонки,
Могущие ссать ветрам навстречу,
Убивая вискарем печенки
Под соленый рокот русской речи.

Пятеро московских бизнесменов —
С ними чья-то толстая корова —
Кто из ботанов, кто из спортсменов,
Плюс две чиксы модные с Ростова.

"Так, ребята, — молвил самый бойкий,
Поправляя тонкие очечки. —
Я Димон. Жена, проверь там койки.
Разбираем, братцы, заморочки.

Кто из нас уже ходил на боте?
Что, никто? Вот это, блин, попали!
Так, вы из Ростова, вроде, тети.
Вы на лодках тоже не бывали?

Пацаны, вы вроде бы из спорта.
А, спортсмены, но в широком смысле!
Кто-то в лодках смыслит здесь хоть что-то?
Ну, чего молчим, экономисты".

Тут глава рыбтреста "Ё-Майорка"
Лодку взглядом сумрачным измерил.
"Я когда-то управлял моторкой.
С братом в устье Волги браконьерил". —

"Как тебя? Иван? А чо молчал-то? —
Всколыхнулся радостно очкарик. —
Вот Вадим. Мы все из "Руссо-Балта".
Вот Данила, наливай стопарик!

Наливай стопарь за капитана!
Боцман кто? Вот этот шкаф Валера?
Всё, славяне, слушаем Ивана.
Эй, Ростов, вали на борт, холера!" —

"Эт-то что за шконка на два тела?
Это, сука, что, моя каюта?
Я на яхту, бляць, попасть хотела,
А не, бляць, в купе для лилипутов!" —

Завопила гарная брюнетка,
Что звалась в фейсбуке Миу-Миу,
А блондинка, Ленка или Светка,
Вслед за ней захныкала визгливо.

"Цыц, мадамы, взад дороги нету! —
Хохотнул Вадим, хлебая виски. —
Облежим как надо яхту эту,
Ну а нет — прощайтесь по-английски". —

"По-английски? А чего, идея", —
Миу-Миу поскреблась в мобиле.
Через час два потных иудея
К ней на пирс в роллс-ройсе подкатили.

"Ассалам алейкум, рюски братья", —
Угоняя баб, рекли хасиды.
"Всё, Ростов в поход не буду брать я, —
Заявил Вадим. — Какие гниды". —

"Бабы — зло, не будь я капитаном!
Никогда не верил и не верю". —
Каждый сплюнул следом за Иваном,
Оценив нежданную потерю.

И, запив внезапную потерю
Добрым зельем, парни увидали,
Что зовется яхта "Bloody Mary" —
И названье лучше есть едва ли.
(И что надо биться за медали.)

"А чего мы виски всё да ромы, —
Вдруг заметил боцман молчаливый. —
Надо как-то это, гля, как дома:
Водочка, томатный сок и пиво".

И, достав водяру из запасов,
Под Сердючку, "Чайф" и группу "Звери"
До рассвета предавался плясу
Экипаж веселой "Блади Мери".

Ночью на тщедушного Вадима.
Грохнулся Валера с верхней полки.
"Вы не мой типаж, ступайте мимо", —
И услышал: "Во. А где же телки?"

Утром парни кое-как проснулись
И, когда пошли в яхт-клуб побриться,
Двое с борта сразу навернулись
Под истошный крик: "Стоять, тупицы!"

К "Блади Мери" шел судья регаты.
"Так! Во избежанье всякой лажи,
Ща я познакомлю вас, ребяты,
И с оснасткой, блин, и с такелажем.

Запускать движок вот с этой кнопки,
Вот штурвал. Здесь — глубина и ветер.
Чтоб не биться об другие лодки,
Вешаем с бортов баллоны эти.

Значицца, баллоны, то есть кранцы.
Стаксель, грот, а к ним вот шкоты, фалы.
Леер, ванты. Это — гик, засранцы:
Главное, чтоб им не уебало.

Вроде всё. Покеда, не скучайте.
И поаккуратней с парусами.
Мой совет вам: первыми отчальте.
Не могу помочь, справляйтесь сами".

"Ваня, тут веревки где-то были, —
Произнес Димон спустя минуту. —
Ща я отвяжу их, и поплыли,
Только похмелюсь схожу в каюту". —

"Разъебай, алкаш!" — раздались вопли. —
"Кто алкаш? Отдай портвейн, гадюка!" —
Утирая кровяные сопли,
Дима наверх выскочил из люка.

А жена, что до сих пор молчала,
Колыхаясь всеми телесами,
Мчалась за Димоном вдоль причала,
Хлюпая купальными трусами.

Но Димон был все же быстроходней
И, примчавшись снова к "Блади Мери",
Муринг отцепил, закинул сходни,
И врубив движок, покинул берег.

"Слышь, братан, отклейся от штурвала, —
Пробубнил Иван, мотнувши носом. —
Пропадет ведь баба". — "Да достала!
Я успел ей кинуть пресс с баблосом.

Выживет. Давай-ка разбираться,
Где у нас тут старт и финиш будет,
Как заставить парус размотаться
И зачем канаты дружно рубят.

Пусть Вадим залезет на верхушку
Мачты и подтягивает парус.
Он у нас вообще по юбкам ушлый.
Ну а я с Данилой тут останусь". —

"Хорошо, — сказал Иван. — Отлично.
Ваше дело — блоки и веревки.
Вам на помощь — мастер зуботычин,
Боцман наш, он в этом деле ловкий.

Наш Валера — офицер запаса,
В ПВО служил, потом в стройбате,
Так что отсидеться не удастся.
Шевелитесь, пацаны, летайте". —

"В бой, братва! Сперва убрать баллоны,
Покидайте их пока в каюты.
Шевелись, ленивые муфлоны! —
И Валера выругался люто. —

Эй, сосед, специалист по тканям,
Лезь на мачту нашей "Блади Мери"!
Хуле ты мне тут трясешь мудями,
Словно Цискаридзе на премьере.

Зацепляешь грот за самый кончик
И ползешь с ним прямо на верхушку.
Ну а ты, мой говорливый пончик,
Обвяжи ему канатом тушку.

Ты, Данила, вроде не пиздливый,
Будешь у меня крутить лебедки,
Ну и наливать нам с кэпом пиво,
И смотреть, чтоб нас не сдуло с лодки".

Через час под маты-перематы
Растянули стаксель вместе с гротом,
Закрепили кое-как канаты
И, весьма гордясь своей работой,

Накатили по рюмашке рома,
А потом еще по полстакана,
И умчал их ветр неугомонный
На просторы море-океана.

"Эй, братва, а где у нас регата?
Капитан, мы где? — взвились матросы. —
"Да, япона мать, снесло куда-то.
О, а это что вон там несется?

Или это мы на них несемся?
Паруса спустить! Живей, бакланы!" —
И, сверкая жопами на солнце,
Вдруг предстали взору капитана

Два знакомых женских силуэта.
"Парни, это ж ваша Миу-Миу!" —
"Хай, девчонки, я вас видел где-то.
Поднимайтесь к нам! Хотите пива? —

Затрещал Вадим, сжимая ванты,
Созерцая женщин на баллоне. —
Как там наши шейхи из Леванта?
Вижу, вы в седле, но где же кони?" —

"Эти жмоты сбросили нас в море!" —
"А чего просила?" — "Да десятку!" —
Ах ты ж мое ласковое горе!
Ну, давай, тащи сюда мохнатку.

Русские своих не оставляют.
Что ж мы, не спасем сестер по вере?
Пусть нас снова музы вдохновляют
На веселой шхуне "Блади Мери"!

Пусть всегда нам, русским, солнце светит,
А Россия — там, где мы, ребята,
Пьяные, беспечные , как дети,
Вместе с нашим золотом мохнатым.

Пусть не каждый стырил по мильярду,
Пусть не каждый яхтой мили мерит,
Но поднимем кубки за команду,
Вся Россия — наша "Блади Мери"!

В наших баках нефти — хоть залейся,
А в баллонах газ на всякий случай,
В трюмах ром и водка — пей-упейся,
Мы имеем женщин самых лучших!

Мы проспимся, пьяные бакланы,
Все бакланы, фифы и тетери,
И оставим в заднице все страны,
Уносясь на нашей "Блади Мери".

Мы такою юшкой утирались,
Мы такую дрянь вливали в глотки,
Что какие б силы ни старались,
Им не сбить движенье нашей лодки.

В наших венах Сталин и Распутин,
Стенька Разин, космос в Эсэсэре!
Что, бакланы, ждете рифмы Путин?
Дудки! Рифма будет — "Блади Мери".

Ну, и мы поздравим!

ЗАХАРУШКА И МАКАРУШКА

Времена неоднозначные
Для пригожей девы красныя:
Затевают игры брачные
Два охальника ужасные.

Никому от них спасения
Нету в нашем поселении,
Как спадёт заря вечерняя,
Так уже токуют, гении.

Там частушки озорнющие
У чернявого Макарушки,
Тут ладони загребущие
У белёсого Захарушки,

Как раскинет он сажень свою,
Как пойдёт вприсяд Захарушка,
Так забьётся сердце женское
И нахмурится Макарушка.

Приустанет вдруг Захарушка,
Сядет к бабам на завалинку -
Балалайкой брень Макарушка,
И елдой могёт, и валенком.

Тут ужо не до Захарушки,
Бабы слушают и охают,
И, ревнуя баб к Макарушке,
Их мужья тишком мудохают.

Неспокойно в нашем сельбище
Вертихвосткам и затворницам,
Поскорее что ль бы снег уже,
Чтоб по избам да по горницам.

Будут думки как опарыши
Шевелить башку сударушкам:
Где ты, сокол-свет Захарушка,
С кем ты, миленькой Макарушка?

А ещё войну сурьёзнаю
Нагадала чья-то бабушка.
За Захарку мне не боязно,
Ты ж беги, беги, Макарушка!

Со злым провинциальным шиком -
Шиншилла кожа и цепочки -
Была в ту ночь одета Вика,
Когда мы с ней губили почки.
Губили почки мы и печень
В одном полночном заведенье,
Я к ней подсел, болтлив, беспечен,
Сказал: вы девочка-виденье.
Сказал: вы девочка, в натуре,
Такая, что срывает башню
И что по вашей по фигуре
На небо я б залез бесстрашно.
В ответ мне Вика: не свисти-ка, -
С надменной бросила ухмылкой.
А я сказал: не веришь, Вика?
А я вот щас зарежусь вилкой,
Или наоборот, дурашка,
Проткну я ей тебе грудину!
И улыбнулась мне милашка:
Ударь! Люблю тебя, скотину. -
Одна лишь ночь седая знает
(Ах, что за сучка эта ночка!),
Как хорошо порой бывает,
Когда на яйца давит почка,
Когда не ссытся и не спится,
Когда за стенкой хнычет чадо,
Кода в руках твоих синица
И нахуй журавля не надо.

Мрази веселятся.