Для Прилепина, понимаю, не время и нет охоты высказаться по поводу бывшего приятеля Шаргунова, молчавшего с начала СВО и вдруг осудившего зверячче побиття либеральной журналистки в Чечне. Но всё же, всё же, Захар, хотелось бы слов. А то получается, что мы такие же как Миша Козырев и Верунчик Полозкова, которые в упор не видят бомбежек Донецка, рыдают над симулянткой в зелёнке и весело пьют пивко за твой подрыв.

https://t.iss.one/zakharprilepin/18777

Посетил книжный.

Зрада зрадная.

И Анечка рядом с семитомником Гуцериева - на закуску!

С Прилепиным солидарен, яхты олигархов отобрать и отправить их походом на Киев! С днём рождения, Захар!

ЯХТА АБРАМОВИЧА

Что ж вы льёте мне в стакан не по полной, сволочи?
Одряхлела молодёжь, как я погляжу.
Есть у нас, у русских, мем «яхта Абрамовича»,
Про неё, ребятушки, я и расскажу.

Где ее, родимую, только не видали,
Эта яхта обошла в мире все порты,
Крит, Бруней, Мадагаскар, тундра на Ямале,
Где угодно эту хрень можешь встретить ты.

Мы названия ее в точности не знаем,
«Блади Мери», «Осьминог» или, скажем, «Тьма»,
Но в любом порту Земли сразу угадаем:
Ну, конечно, вот она, милая, сама!

Я дружкам своим звоню из Алушты в Вену:
Представляете, друзья, Абрамович тут!
А друзья мои в ответ: брешешь ты, гиена,
Абрамович с яхтой здесь и даёт салют!

Освещается Дунай праздничным салютом,
А в Гонконге ща на ней тёлки и отрыв,
А в Гаване в этот миг тоже очень круто,
Там сигары, реггетон, кокс и диджестив.

Я бы с Ромой в этот миг залудил бы рома,
Рома здесь и Рома там, Рома царь и бог!
Жаль, мешают нищета, шанкр и глаукома,
Но без яхты, Ром, твоей я с тоски бы сдох.

Ты несись, лети вперёд, четырёхэтажная,
Будь для нас, простых людей, торжеством ума,
Будет пить за ваш успех шелупонь гаражная,
За сияющий корвет под названьем «Тьма».

А попляши по ссылочке, братиша!
https://music.yandex.ru/album/26370443/track/114955910?utm_medium=copy_link

Про Прилепина из поздравлений интересное.
Историк Алексей Волынец:

Случилось это почти 20 лет назад. В 2004 году. Будучи редактором газеты «Лимонка» – газеты злой, радикальной и, не побоюсь этого слова, вполне экстремистской – получил я как-то повестку в одно из управлений столичного МВД, аккурат в то, что вплотную примыкает к знаменитой Бутырской тюрьме. Поверьте, будучи редактором такой газеты, я к тому времени побывал на массе допросов – от Центрального следственного управления ФСБ в стенах Лефортовской тюрьмы, до разных региональных РУБОПов, где шкафообразные следователи в кожаных куртках и с золотыми цепями на атлетических шеях тогда не слишком отличались от своей подследственной оргпреступности.
Словом, по наивности был я уверен, что в таких кабинетах меня ничем уже не удивить – к тому же дело по повестке было вполне банальным. Один из ныне покойных губернаторов центральной России, славный политическим долголетием и крайней обидчивостью, очень хотел засудить редакцию «Лимонки» за, как он считал, клевету. Дознавателем оказалась женщина. И какая! Помните резкую комиссаршу из фильма «Служили два товарища»? – «Всё понятно… Расстрелять! – Опять расстрелять?..»

Вот по типажу была именно такая дама, смолившая сигарету за сигаретой. Мне довелось перевидать полсотни следователей в разных ипостасях, но редко кто умел так психологически давить как она. Это вообще большое и редкое даже для профессионалов искусство – уметь морально прессануть допрашиваемого без угроз и даже не повышая голоса… Эта женщина, поверьте, умела! Словом вышел я из того кабинета удивленный и опечаленный, а на второй допрос – через несколько дней – шёл скрепя сердце. Посадить не посадят, но условный срок светил точно.

Захожу второй раз не без уныния в её кабинет. И не узнаю следовательшу. Совсем другой человек. Милая женщина. Предлагает чай. Начинает рассказывать… Взахлёб. О Чечне! Она, оказывается, недавно вернулась оттуда – из длительной командировки сводных групп МВД. Напомню, Чечня 19 лет назад была землёй войны. И да, забыл сказать – в том номере «Лимонки», где была заметка, за которую хотел засудить меня ныне покойный губернатор, прямо на другой стороне газетного листа была опубликована глава из первого, дебютного романа Захара Прилепина. Роман «Патологии», глава та самая, где – «И тут в сапогах у расстрелянных начинают взрываться патроны…» Одна из самых сильных в русской литературе картин о чеченской войне.

Нет нужды пояснять, что дознавательница прочла её между первым и вторым допросом. И стала для меня другим человеком. А я стал другим для неё. Благодаря главе из книги Прилепина… Милая русская женщина на прощанье уверила меня, что уголовного дела могу не бояться. Она откажет людям губернатора в его возбуждении. Уж что-что, а отказать в приказном тоне она, явно, умела. Я же вышел от неё удивлённый, и до сих пор удивляюсь – нет, не силе настоящего писательского слова, но тому, что этот знаменитый эффект увидел настолько воочию.

Словом, спасибо Захару Прилепину и русской литературе! Никогда за минувшую четверть века нашего знакомства особо не поздравлял с Днём рождения. Сегодня – поздравляю!!

перед оксаной в тёмном парке
олег распахивает плащ
под ним второй а дальше третий
оксана терпеливо ждёт

Согласен, что попытка скомпрометировать Пригожина, с помощью фото из его дома выглядит нелепо.
Страпонов, мефедрона и БДСМ-комнаты с золотыми унитазами там не нашли.

Нам показали дом состоятельного мужчины с нормальными мужскими интересами: тренажерный зал, сауна, оружие, мундир с государственными и военными наградами, фото из горячих точек, а не с кокаиновых яхт. Кувалда, опять же))

Помню, забавно закончилась история с попыткой скомпрометировать лидеров оппозиции через секс с подставной моделью Катей Муму)

Неплохо себя проявили националисты. Белов-Поткин из ДПНИ элегантно шпилил МуМу, не снимая стильной шляпы.
Эдуард Лимонов поразил всех, что тиранил Катю в свои почтенные годы с энергией молодого самца)

Облажались, как всегда, либералы) Яшин, отказавшись от сексу с Муму, вызвал подозрение простого народа в содомии.

А Шендерович, который, пока МуМу была в душе, самозабвенно трахал казенный матрас, навсегда вошел в историю, как матрасотрах))

https://t.iss.one/vysokygovorit/12183

Это я после месяца лёгочной болезни, а одна комсомолка-спортсменка-активистка "делает мне голову".

Уезжая из Новой Каховки, остановился пообедать. Заведения общепита не работали: позднее время и район неблагополучный, обстреливаемый. Я заметил один шалман, возле которого сидели военные.

- У нас только шашлык, - сказала тощая девица за барной стойкой. - Придется подождать.

Я согласился, не ехать же голодным. С сомнением покосился на военных. Они были шумливые и, кажется, в подпитии. Неизвестно, что может случиться за полчаса, пока готовят шашлык. То ли услышу безумные истории с передовой, то ли буду свидетелем (лишь бы не участником!) драки со стрельбой. Стрелять мне было не из чего, я мог только уворачиваться.

Один из военных - широченный дядька в зеленой камуфляжной шляпе и с повадками пахана - взял гитару и исполнил блатной романс. Что-то про любовные страдания вора. Пел вдохновенно, сильно, полной грудью, переходя на рык. Военные притихли, и даже девица за стойкой заслушалась, подперев голову руками. Всё зааплодировали, и я тоже. Но пахан разозлился:

- Хватит хлопать, концерт вам тут что ли!

Гитару схватил сухонький мужичонка, вроде и не военный, а так, какой-то их приятель, а может случайный человек, прибившийся к веселой компании. Завыл что-то дворовое, унылое. Пахан послушал полминуты, потом недовольно вышел курить. Я тоже вышел, мне было жаль терзаемую гитару.

- Не могу слушать это блеяние, - сказал пахан.

- Сейчас сыграю, - сказал я. - Всё равно шашлык не несут.

- Это дело! - благодушно согласился пахан. Мы вернулись в заведение. Он отобрал гитару у мужичка и вручил мне.

Я начал петь. Про березовый сок в весеннем лесу и про то, как носило меня осенним листком по пыльным дорогам. Девица всхлипнула, держа в руках тарелку с моим шашлыком. Военные заулыбались. Пахан хлопнул по плечу.

Потом на улице он раскрыл передо мной ладонь, размером с разделочную доску.

- Пальцы вообще не шевелятся после ранения, - задумчиво сказал он. - Не могу играть как раньше.

- А у меня нога, - ответил я, чтобы что-то ответить.

- Ха! У меня вот ещё, вот и вот! - ткнул он пальцем в места ранений. - Другого на моем месте пять раз бы убило. А я живой.

- Обрастаем шрамами как деревья годовыми кольцами, - глубокомысленно хмыкнул я, вспомнив старую присказку.

- Точно. Как деревья, - хмыкнул пахан и протянул мне руку-доску. Я пожал её одной рукой, хотя хотелось двумя - для удобства. И мне казалось, что я здороваюсь со старым дубом, который признал меня, пусть и начинающим, но всё-таки деревом. Частью леса.

Таланты и поклонники. Русофоб и забандеровец Миша Козырев называет этот концерт победой, а его комментаторы - отдушиной для тех, кто не смог уехать из "фашистской России".
https://t.iss.one/ostorozhno_novosti/17733

ПРИЗНАНИЕ
(Марьяне и Диане)

По чащам и бурьянам хожу в сосиску пьяным,
Две девы недоступных в душе моей свербят:
Марьяна и Диана, Диана и Марьяна -
У той роскошны формы, у этой пылкий взгляд.

В компании и порознь я б их по ресторанам
Водил и пил бы с ними шампань на брудершафт.
Марьяна и Диана, Диана и Марьяна,
Без вас я потребляю лишь самогонный крафт.

Марьяна и Диана, Диана и Марьяна
Одну не уболтаешь, другую только тронь -
Таких люлей накрутит, не встанешь год с дивана!
Задумчива Диана, Марьяна вся огонь.

Одна одною левой завалит как барана,
Другая как сирена выносит пеньем мозг.
Марьяна и Диана, Диана и Марьяна,
Как с вами быть галантным и не упитым в лоск?

Анжела, Аурика, Доржана и Снежана -
Я всех забыл проказниц, горят в моей душе
Два имени союзных, Диана и Марьяна...
Хожу по лесу голый. А нет, пардон, в плашше.