Помяни чорта - он и появится.
ПС. Из памяти вылезли Пеленягрэ и Жечков, «А в чистом поле система «Град», за нами Путин и Сталинград». Наши майдауны спиздили идею. Впрочем, и Пеленягрэ 2/3 того текста спиздил у покойного поэта Туркина.
https://t.iss.one/stormdaily/55279

Полозкову полощут по всем Тг/каналам. Она шо, правда такой хавроньей сделалась, как на фотках? Это когда-то юное дарование называло меня животным. А ещё я помню, как Игорь Волгин, короновавший год назад Долгареву, с придыханием произносил «Верочка». Siс transit! Стихи у неё тогда были мутняк и говно, про каких-то Карлов и Гертруд. Ссука, какой я старый!

АНДРЕЙ ДОБРЫНИН

* * *
Прекратите дебилов воспитывать
Из талантливых, умных парней,
Прекратите показывать девушку
Без достойной одежды на ней.

Ведь она же парней дебилирует,
Демонстрируя тело свое.
Парни думали раньше о космосе,
А теперь лишь о теле ее.

А уж если такая развратница
И поет в довершенье всего,
То не ждите от парня несчастного
Совершенно уже ничего.

Он идет, ему тело мерещится,
Он дурацкую песню бубнит,
А ведь где-то в промзоне заброшенной
Космолет бесполезный стоит.

А ведь где-то в соседней галактике
Голых девушек бродят стада
И поют, как однажды из космоса
Прилетела земная елда

И за время короткого отдыха
Потрясла наслаждением всех.
Глупый парень, подумай о космосе,
Глупый парень, прислушайся… Эх.

Мать моя Бандера, Раша, гудбай! Всё чётко у этой Верки. Неизменно.https://t.iss.one/ASupersharij/14146

Помог страдающей поэтессе с настроением. А всего и надо было - добавив строчку, превратить четверостишия в пятистишия. Какой вариант лучше, почтенная публика?

***
Ко мне ходили: скульпторы, певцы
эквилибристы, депутаты, боты
И целовали хладные сосцы
Почти не отвлекая от работы
И мёд вливали в улей, прямо в соты

Все ходят в гости только по утрам
По вечерам же, поступая мудро,
В квартирах разбирают старый хлам
И молятся, чтоб наступило утро
Чтоб бить в лицо струей из перламутра

А я лежу все там же, где лежу
Подобная синице мертвой, белке
Ищу я время и не нахожу
Я потеряла и часы, и стрелки
Безропотно глотая все хотелки

Я потеряла чувства и слова
Но вижу, как ты двигаешь треножник
Как хорошо кружится голова
Где кисть твоя? Пиши меня, художник.
Нет, в полотно вдави меня, художник!

Говорил я вам - не послушали. Учись музло писать, Майданов!

https://youtu.be/ZpKSoB6gzuc

И да: первыми про ракеты забубенили не поэт Рогозин с Майдановым, а поэт Пеленягрэ с Жечковым. Помнится, тогда, 20 лет назад, ваш покорный слуга в ответ написал:
Над землею проплыла
Песня «Белого Орла»,
Будто белому орлу
В жопу вставили пилу.

А Путин тогда дал по башке «Русскому радио», чтоб не крутили эту стыдобищу. Говорят, и Рогозину сегодня прилетело. Слава РВСН!

https://youtu.be/sHB_C2eqrrE

Похоже, твари тоже футбол смотрят, ибо как-то синхронно с голами по Донецку прилетает. Я не смотрю - сопоставляю здешние посты типа «Мессиии!» с криками донецких жителей в Телеграме. А вы смотрите, смотрите.

https://t.iss.one/martynovadn/1418

Второй прилет в больницу! Там тяжелые больные в отделении, ад

Владим Владимыч, чемпионат досмотрели? Может, уебем теперь хотя бы по Львову, если Киев нельзя?

Не хочу ничего знать про твоего Месси,
у меня тут город родной девятую зиму в замесе.
В кровавом замесе. Снег пополам с кровью.
Читаю сводки: "Снаряд повредил кровлю,
пожар, погибшие, анкетные данные будут позже".
И нет этого города мне дороже,
его дорожек, парков, улиц, графичного горизонта,
его красных карточек, его близости к фронту,
его позиции вне судейства и вне отмщения.
Прости меня, если можешь. Я прошу у тебя прощения.

Отвечает город протяжным гудком завода:
я прощаю-прощаю, ты не виновата, не виновата.
Отчего же так тошно тогда накануне нового страшного года,
словно смерть сама движет стрелками донецкого циферблата.

Анна Ревякина | Подписаться

А где остальные, ебать, человеки?
- В Бишкеке!

Андрей Малосолов:

В эти выходные довелось послушать несколько либеральных деятелей, которые помимо ненависти к своей (хотелось бы, чтобы теперь уже бывшей) Родине, рассказывали том, как ужасная Россия оставляет украинские города без электричества и воды. Понятно, что никто из этих полозковых и муратовых не знают и не хотят знать, что на Донбассе разбиты, и не первый год все трансформаторы, коллекторы, канализации, теплостанции. Они не знали и не хотят знать, что в Крым все эти 8 лет была закрыта подача воды, что по сути был и есть акт геноцида. Но не для них, а для тех, кто просто не в курсе - привожу СЕГОДНЯШНЕЕ объявление о графике подачи воды в Донецке: Прислал мне его человек, проживающий и обороняющий Донецк.

"Внимание!!! Вода в г. Донецк будет подаваться 1 раз в 3 дня с 19:00 до 21:00. Централизованное водоснабжение будет осуществляться в следующие районы 18.12.2022:

Куйбышевский район: Азотный, Октябрьский, Застанционный;
Кировский район: Лидиевка, Исполком, Рутченково, Ш-та 19, Победа, Жилкоп, Ш-та 31, Семашко, Центр,пос. Комосомольский, пос.Гормаш, Кр.городок, Текстильщик;
Пролетарский район: Щетинина, Раздольная, Прожекторная,12-18, Ларино, Горбачево-Михайловка;
Петровский район: весь, кроме поселков Жилплощадка, Трудовские, Шахты Челюскинцев, Шахты 29, Станции Мандрыкино, Шахты 2-16, Шахты 1-10.

Более подробная информация о графике подачи воды - donetsk.com/novosti/21641-vnimaniyu-donchan-informats..
Информацию о подвозе воды можно узнать в районных администрациях города Донецк.

Вопросы касаемо графика подачи воды можно задать по тел.: 071 346 77 60".

И комментарии человека: И эта вода не питьевая. Хорошую воду надо или купить, или отстоять пару часов за право наполнить несколько пустых ёмкостей. На 5 этаж и выше тех вода тоже часто не доходит даже по расписанию. В очереди за бесплатной водой каждый день стоят сотни пенсионеров. Зато, как шутят местные, за воду мы не платим.

Я – в кризисе. Душа нема.
«Ни дня без строчки», – друг мой точит.
А у меня –
ни дней, ни строчек.
Поля мои лежат в глуши.
Погашены мои заводы.
И безработица души
зияет страшною зевотой.
………
Мой друг, мой северный, мой неподкупный друг,
хорош костюм, да не по росту,
внутри все ясно и вокруг –
но не поется.
Я деградирую в любви.
Дружу с оторвою трактирною.
Не деградируете вы –
я деградирую.
Был крепок стих, как рафинад.
Свистал хоккейным бомбардиром.
Я разучился рифмовать.
Не получается.
Чужая птица издали
простонет перелетным горем.
Умеют хором журавли.
Но лебедь не умеет хором.
О чем, мой серый, на ветру
ты плачешь белому Владимиру?
Я этих нот не подберу.
Я деградирую.
Семь поэтических томов
в стране выходит ежесуточно.
А я друзей и городов
бегу, как бешеная сука,
в похолодавшие леса
и онемевшие рассветы,
где деградирует весна
на тайном переломе к лету...

Но верю я, моя родня –
две тысячи семьсот семнадцать
поэтов нашей федерации –
стихи напишут за меня.

Они не знают деградации.

(Андрей Вознесенский)

Помолчи о высоком. Тяжёлых камней не тревожь.
Не мешай ошибаться: ошибки ценнее удач.
В жизни стоит ценить только ту, настоящую дрожь,
о которой расскажет военный и, может быть, врач.
В повседневных занятиях вовсе не нужен размах,
не на каждое яблоко в мире имеется змей.
Прекрати строить речь на чужих отражённых словах —
и особенно мыслить словами такими не смей.
Никому ничего не должны приносить небеса,
потому что никто ничего небесам не принёс.
Подыши на стекло, нарисуй человечка и пса.
Посмотри, как растают они — человечек и пёс.

© Иван Купреянов

Зулейха ты моя, Зулейха,
Оттого ль, что я тульский парнишка,
Я влюбился в тебя ещё в книжке
Безответной любовью лоха.
Зулейха ты моя, Зулейха.

Оттого ль, что я тульский парнишка,
Сериал я смотрю под винишко,
И смекает мой скудный умишко:
Жизнь в тайге у тебя неплоха.
Зулейха ты моя, Зулейха.

Хоть тайга и не русское поле,
Тут чекист, и медведь-прокурор,
Но как дернешь, бывало, затвор, -
И стреляй кого хошь себе вволю.
Вот такая таёжная доля.

А чекист он, однако ж, хорош,
И к утехам тебя не неволит,
Твоё чадо лелеет и холит,
Говорит тебе: «Замуж пойдёшь?»
Что ж как стерва себя ты ведёшь?

Зулейха ты моя, Зулейха,
Ты порадуй меня хоть сегодня,
К начтрудлагу явись вдруг в исподнем,
Топни ножкой, воскликни: «Ха-ха!»
Зулейха ты моя, Зулейха.

Как на ягодном мху
Пёр медведь Зулейху,
А чекист от похмельюшка маялся.
Зулейха, Зулейха,
Кто у нас без греха?
Вихрь враждебный с Россией управился.

Нас лишали земли,
Нас кромсали и жгли,
По тайге-мерзлоте нас рассеяли,
Мы же вновь проросли
Из кулацкой сопли,
И в столицы пошли с Моисеями.

На болоте вода,
На холме лебеда,
Лагеря в сибирях осыпаются,
Только слёзы стыда
Жмёт из нас либерда:
Слышь, кацапья орда, время каяться! -

За Украйну, Кавказ,
Кенигсберг и Донбасс,
Приднестровье, Чечню и Татарию,
За грузинских воров,
За плохих докторов,
И за нефть минус сто за два барреля,

За латышских стрелков,
И за большевиков,
За кровавую удаль чекистскую.
Зулейха, Зулейха,
Кто из нас без греха?
Скинь же в пропасть меня, альпинистка моя!

ВЛАДИМИР

Замела, запорошила вьюга по граду старинному,
кисеёй из снежинок златые укрыв купола.
Я иду сквозь метель осторожно, как по полю минному,
по проспекту, где раньше творил я лихие дела.

Здесь, я помню, на санках катался с артисткой Земфировой,
здесь с цыганкой Маняшей в трактирах я месяц кутил,
здесь я продал жиду скромный матушкин перстень сапфировый,
а потом дрался с ваньками и околотошных бил.

Пил шампанское вёдрами и монопольную царскую,
губернатор был брат, полицмейстер - родимый отец.
Было время! Являл я Владимиру удаль гусарскую.
Но всему, как известно, приходит на свете конец.

Полюбил я мещанку, сиротку-подростка, Аринушку,
голубые глазёнки, худая, что твой стебелёк.
Тётка, старая сводня, спроворила мне сиротинушку -
устоять не сумел я, нечистый, знать, в сети завлёк.

Патрикеевна, тётка, точь-в-точь на лисицу похожая,
отвела меня в спальню, где девочка слёзы лила.
И всю ночь как котёнка Аринушку тискал на ложе я...
А на завтра придя, я узнал, что она умерла.

Что причиной? Мой пыл иль здоровье её деликатное?
Разбирать не хотелось. Полицию я задарил,
сунул доктору "катю", словцо произнес непечатное,
Патрикеевне в рыло - и в Питер тотчас укатил.

Танцевал я на балах, в салоны ходил и гостиные,
сбрил усы, брильянтином прилизывать стал волоса,
Но в столичном чаду не укрылся от глазок Арины я:
всё являлась ночами и кротко смотрела в глаза.

Запил мёртвую я и стихи стал писать декадентские
про аптеку, фонарь и про пляски живых мертвецов,
начал в моду входить, и курсистки, и барышни светские
восклицали, завидя меня: "Степанцов! Степанцов!"

Брюсов звал меня сыном, Бальмонт мне устраивал оргии,
девки, залы, журналы, банкеты, авто, поезда;
только больше, чем славу, любил полуночничать в морге я,
потому что Аришу не мог я забыть никогда.

Как увижу девчонку-подростка, так тянет покаяться,
положу ей ладонь на головку и скорбно стою,
а медички, что в морг проводили, молчат, сокрушаются,
что не могут понять декадентскую душу мою.

А на западе вдруг загремели грома орудийные,
Франц-Иосиф с Вильгельмом пошли на Россию войной.
Я попёрся на фронт, и какие-то немцы дебильные
мчались прочь от меня, ну а после гонялись за мной.

Я очнулся в семнадцатом, раненый, с грудью простреленной,
и в тылу, в лазарете, вступил в РСДРП(б).
Тут и грянул Октябрь. И вчера, в своей мощи уверенный,
я вернулся, Владимир, старинный мой город, к тебе.

Мне мандат чрезвычайки подписан товарищем Лениным,
в Губчека Степанцов громовержец Юпитер еси.
Всю-то ночь размышлял я, кому надо быть здесь расстрелянным?
Много всяческой дряни скопилось у нас на Руси.

Вот, к примеру, жирует тут контра - вдова Патрикеевна,
домик ладный, удобный, и золото, видимо, есть.
Удивляет одно: почему до сих пор не расстреляна
та, что здесь продавала господчикам девичью честь?

Я иду по Владимиру мягкой кошачьей походкою
сквозь пургу, за невидимым блоковским красным Христом,
под кожанкой трясется бутыль с конфискованной водкою,
ликвидирую сводню - водочки выпью потом.

Сводня не открывает. Ей дверь вышибают прикладами
латыши мои верные. Золото, а не народ!
"Долго будем мы тут церемониться с мелкими гадами?" -
Это я восклицаю и сводит контузией рот.

Входим в комнаты мы, Патрикеевна в ноги кидается.
"Не губи, милостивец!" - рыдает . А я ей в ответ:
"Помнишь, старая гнида, как ты погубила племянницу?
А того барчука? Вспоминаешь, зараза, иль нет?

Нынче мстит вам старухам, замученный вами Раскольников,
с пробудившейся Соней сметёт он вас с Русской земли.
А за ним - миллионы острожных российских невольников,
что с великой идеей мозги вышибать вам пришли".

"Где деньжонки, каналья?!" - вскричал я - и вся она пятнами
изошла, но когда я ко лбу ей приставил наган -
окочурилась старая ведьма. И стало понятно мне:
не Раскольников я, а лишь пушкинский пошлый Герман.

Эпилог

Минул век. Разогнула Россия могучую спинушку,
на железных конях поскакала в другие века.
А Владимир всё тот же, всё так же поют в нём "Дубинушку",
и на камне надгробном моём чья-то злая рука
год за годом выводит: "Убивший сиротку Аринушку
декадент Степанцов, председатель губернской ЧК".

В разгар перестройки я учился в Литинституте. У нас был военрук, весёлый полкан-лётчик, над которым демократически настроенная молодёжь постоянно издевалась. Пока на пике очередного политического диспута он беззлобно не сказал: "А что вы всё — лётчики да лётчики? Можно подумать, это лётчики Пастернака судили".

ПОЗДРАВИМ ТОВАРИЩА СИМОНЬЯН ПЕСНЕЙ!

(Голосом прокуренного Цоя переходящим в гундосый вопль Хоя)

Зулейха открывает глаза,
Зулейха открывает рот
Зулейха голосует не за
Зулейха песнь протеста поёт

Диляром била в рот ведром
И Бахром бил меня в рот ведром
И Газпром по башке ведром
И гусар врезал кивером
И увидел я вдруг звезду
По имени солнце

И пришел дед Мазай с багром
И Данила Багров с багром
А за ним олень со свитером
И якутский шаман с костром

А потом на Неве паром
И под рёбра меня пером
И Раскольников бьет топором
И Данила Багров багром
И смеется надо мной звезда
По имени Солнце

И когда я вспоминаю про звезду
Через горы буераки я иду
И летит передо мною какаду
И я теряю сильно меньше чем найду
И когда беспечен я и сыт и пьян
Я вспоминаю Маргариту Симоньян
И наливаю всем и каждому стакан
И все русалки пляшут радостно канкан

Мы идем средь лесов и пампасов
Ветер в харю родные края
Кто-то должен рожать пидорасов
Но не я но не я но не я

Мы идем средь лесов и пампасов
И летит предо мной жизнь моя
Кто-то должен рожать пидорасов
Но не я но не я но не я
Помогай нам Армения