Мы вернёмся с до///дём на штыках.

Сходила на ярмарку. Много людей, очень. Если думать о том, что одни - это те, кто ДОЛЖЕН БЫТЬ на ярмарке, а другие - те, кто ЛИШНИЙ, кто ее разрушает, то так-то и не разглядишь, все перемешались. Смешно, как "хозяева положения" представляли читателей военных поэтов - в валенках и плюющих на пол? Все там - люди, которые любят книги и все околокнижное. И я даже уверена, что многие люди, любящие книги, хотят прочесть в книгах не вообще какие-то истории, а жизнь, испытать чувства, которые в концентрированном виде должна поставлять книга. А значит, они мучительно ищут такие книги во всем многообразии ярмарки. И сложно им, взгляд утыкается в разрекламированные обложки, в авторов, которые звучат и звучат непонятно почему - никто не объясняет, что важного они сказали. И те кто сует эти книги, объяснил людям, что иные книги читать не нужно, это зло. Ходят, тыкаются в прилавки, не знают, что выбрать, выбирают, на что указали "хозяева положения". Гомон, книги, очереди.

И вот появляются на ярмарке поэты - Игорь Караулов, Ольга Старушко, Анна Ревякина. На презентации скапливается самое большое количество слушателей, чем где бы то ни было, люди слушают и даже плачут, а потом выстраиваются в длинную очередь перед стендом издательства Питер, потом в длинную очередь за автографами, чтобы сказать спасибо за пережитое за эту короткую презентацию. А в очереди незнакомые друг другу люди легко вступают в общий разговор, их единит вызванное только что чувство, мысль. Вот что может делать книга, вот что ищут люди на ярмарке. И это сделали те, кто был заранее объявлен ЛИШНИМ теми, кто давно так делать не может, но кто быть там якобы ДОЛЖЕН. Уже нет, пришли новые.

(В продолжение книжной темы - песня!)
***
Я чухан, а ты на Инсте в топе,
Разница почти что сорок лет,
Говорят, у Урганта на жопе
Выколот парадный твой портрет,
Говорят, что Фэйс тебя Элджею
В золотом «Феррари» передал.
Яйцами как будто на ноже я,
Ты проклятье, ты мой идеал.

А у певца
Егора Шпака
Живет веселая макака,
А певца
Егора Шпика
Бодро шпилят два таджика,
У певца
Егора Крида
На них дикая обида,
Нестоямба от ковида
И закончилось либидо.

Я вошёл, такой постироничный,
Весь кринжовый и слегка токсичный,
В ресторан, под свод псевдоготичный,
И увидел твой разящий взгляд,
Были там Би-2 и Волочкова,
И хоть было мне слегка очково,
Подскочил к тебе я казачково и
Под Би-2 два раза спел подряд:

Если страшная башка -
Выставь фото пирожка,
Но наляпай стразы там -
Будешь топчик в Инстаграм,

А стыд укрой свой девичий
Томом Ходасевича,
А сиськи укроешь плоские
Лирикой Маяковского.
(А прочие изъяны фигуры -
Собраньем мировой литературы.)

https://t.iss.one/rhymestg/85815

По красоте Захар сказал про Вакуленко:


Рискну предположить, что Василию, что ли, мешает взрослеть и довлеет над ним. Ну вот эти все понятия: типа «отрицалово», типа «западло с государством и с мусорами» иметь дело и вообще с «начальниками». И вообще, у него кенты и в Киеве, и в Лос-Анджелесе, и в Израиле, и много где. Хочется остаться ровным для всех кентов.

Понятное желание.

Можно для кентов остаться ровным.

А можно для тех, кто реально идёт на смерть. В часе езды от Ростова.

Но это, быть может, другой уровень ответственности.

Ах, как упорно билась публика за/против переименования Войковской!

Хотя на самом деле коммунисты наставили здесь памятники такому количеству разных мудаков, ПРЯМО считавших унтерменшами в том числе и авторов самих памятников, что впору просто руки развести.

Чего уж там один Войков?!.

Прохожу сегодня мимо памятника Энгельсу на Кропотке.

Тому самому Энгельсу, который Фридрих, и который в вечном наборе трех наложенных коммунистических профилей всегда был посередине, как колбаса в сендвиче.

А в голове проносится неизбывное энгельсовское:

"Славяне - народы, которые нежизненны и никогда не смогут обрести какую-нибудь самостоятельность. Они никогда не имели собственной истории... и лишь с момента достижения ими первой, самой низшей ступени цивилизации уже подпали под чужеземную власть или лишь при помощи чужеземного ярма были насильственно подняты на первую ступень цивилизации."

Еще?

"Там, где речь идет о сущетсвовании, о свободном развитии всех ресурсов больших наций, там сентиментальная заботливость о некотором количестве разбросанных в разных местах... славян не играет никакой роли."

Ну и довесочек ... Про "лучших из славян"...

{Речь идет о недопустимости разделения Австрии} "... восточная часть Германии была бы искромсана, как обрезанный крысами хлеб! И все это в благодарность за то, что немцы дали себе труд цивилизовать упрямых чехов и словенцев, ввести у них торговлю и промышленность... земледелие и культуру..."

Так сразу и не разберешь - Нуждабаев, Гитлер или Эньгельс, не правда ли?

В этом месте хочется послать привет сразу трем группам нашего славного общества:

1. коммунистам - от достойных людей ведете родословную! ну и "социалистический интернационализм" опять же...,
2. "националистам", апологетам "белого братства" и "европейского единства" - понимаете место свое в пищевой цепочке "белых людей"?
3. "это же наша история!"... тут даже сказать нечегое... мудакам закон не писан!...

А вы все про Войковскую....

Ебаньковые кунштюки Лимонова, похоже, идут в нагрузку к военной антологии.
Хоть режь меня, не понимаю, почему уважаемая троица Колобродов-Прилепин-Демидов носятся с его стихо-многотомником, как дурни с расписной торбой. По мне, единственное чувство, вызываемое у читателя лимоновскими виршами, такое: если ЭТО - поэт, то и я могу.
Угу. Можешь, сынку, можешь.
Без божества, без вдохновенья.

https://t.iss.one/demidovoleg/3335

У меня есть похожая история из жизни. Дагестанский художник осел в Москве, увлёкся всяким супрематизмом. Пригласил на вернисаж родственников из аула.
Аульчане:
- Дибир, брат, где горы, где орёл?

8-го с Мастодонтом в Питере!

Донецк, судя по всему, отступая, решили размолотить в пыль.

Даже ничего не пишу, потому что сводка обстрелов градами просто обновляется на глазах: и центр, и дальше в тыл. И ещё не вечер.

Украина окончательно признает, что город для нее потерян, и пытается уничтожить и его и жителей.

Markus Heikkerö Summerswine музей совр. искусства Хельсинки

С каждым годом всё печальней выступает поэт Похмелин.

Так исписаться, как Всеволод Олегович Емелин, надо постараться, конечно. Жалко. Был большой народный поэт. А стал... одним из персонажей Винзавода.

https://t.iss.one/emeljashuk/59

Пока поэт Похмелин завидует взлету z-поэтов, поэта Караулова потчуют устрицами в Ёбурге. И это справедливо! И шо не так я написал три месяца назад? Пророк же, в натуре! Вы, zетики, зря в меня тогда какашками бросались. Люблю вас!
***
И Коц, и Кац, и горящий куст -
Всё я забываю вмиг,
Когда на фуршеты и булок хруст
Зовёт меня век-чаровник!

Нам Лимонов ещё завещал
Скакать туда и сюда:
Сегодня окопчик, ты пострелял,
А завтра чух-чух поезда!

Поезда, самолеты, Ростов - Магадан,
Книжных ярмарок кавардак.
– Ну что, - читатель спросит, - как там?
– Да так как-то, брат, как-то так.

Москва, Самара, Новокузнецк -
Ты в топчике, патриот,
Есть гонорарчик, буфет не детск,
Ветчинка прыгает в рот.

Да, колбаска, пока не икра,
Но будет улыбчив осётр,
Будет на нашей улице пра,
Когда наебнётся всё!

https://t.iss.one/karaulovnews/1669

Данное произведение является продолжением поэмы «Пятница, 13», которую написал Александр Вулых (Вулканов) в далекие довоенные, домайданные, доболотные годы. Кому охота - полюбопытствуйте. А у нас история, написанная в годы славы Емелина и Полозковой. Увы, sic transit, ибо хуле. Другие юноши поют другие песни!

НЕОПАЛИМАЯ КУПИНА

Девица Лера Лепесткова,
Красавица и поэтесса,
Средь мастериц пера и слова
Имела ранг тяжеловеса.
Тяжелой поступью Брунгильды
Бродя по рощицам Парнаса,
Она себе завоевала
Титло поэта экстра-класса,
И толпы дамочек бесхозных
За ней на чтения ходили,
И в виршах мутных и серьезных
Глубины смыслов находили.
Ну а пиит Похмелин Вася
Был ясен, как стекло бутылки,
И ликом вовсе не прекрасен,
И плотничал на лесопилке.
Его любили патриоты,
Неофашисты и студенты,
Еще очки он заработал
Воспев движенье "белой ленты",
К своим поклонникам прибавив
Носатых ушлых либералов,
Но, жаль, к плакатной этой славе
Деньжонок прилагалось мало.
А вот пиит Ефрем Быковер
На революции поднялся,
Но Вася - он на то и Вася -
В бабле с Ефремом не сравнялся.
А ресторатор Герман Векслер,
Любитель муз и рифмоплетов,
Задумчиво качаясь в кресле,
Вел сам с собой разбор полетов.
"Да, в баре "Пятница, 13"
С культуркой ничего не вышло,
Хоть были там Ефрем и Вася,
Народ не въехал, ком им в дышло.
Вулканова вот тоже жалко,
Обидело блядво поэта.
Но, прямо скажем, кто их знал-то
До революции до этой?
Теперь же в "Лепестке купины",
Да вот хотя бы на открытье,
Я все устрою чин по чину,
Для всей Москвы создам событье!
Ефремку позову, и Васю,
А также Леру Лепесткову.
Я под нее в Барвихе квасил,
Хотя не понял, блин, ни слова.
Вулканов пусть пока покурит,
Пока что лирики не в моде.
Уж извини, любезный Шурик,
Кабак - всегда призыв к свободе!"
На следующий день у Геры
Сидел промоутер Боянов,
Занудно приводя примеры
Событий модных ресторанов.
"Да нахуй мне твои ивенты! -
Ему ответил Векслер прямо. -
Вот список, мне нужны поэты,
Вот эти два и эта дама.
Чего? Быковер просит тридцать?
Ибать, пошел он кверху жопой!
Пусть будут Вася и девица.
Ну, ладно, допивай и топай!"

Спустя неделю за накрытой
Поляной в "Лепестке купины",
Кто с "дьюарсом", кто с "Маргаритой",
Сидели дамы и мужчины.
Сияли мисочки с икрою,
И поросюк блестел умильно,
И тарталетки с фуагрою
Повсюду высились обильно.
Под микс из Лепса и Носкова
Две пары бодро танцевали.
В углу Похмелин с Лепестковой
Друг другу водки подливали.
Валерия чуть пригубляла,
Зато Похмелин пил как бочка,
И восклицал: "А чо, халява!
Давай, хуйни со мною, дочка!"
Но Герман подошел к ним грозно
И произнес: "Какого хера?
Короче, блин, пока не поздно,
Идите и читайте, Лера".
И Лера, кутаясь в платочек,
Взошла лебедушкой на сцену
И молвила, прищуря очи:
"Привет вам, зеркала и стены.
Ну и респекты непременно
всем, кто собрался в этом зале".
Но тихо вполз за ней Похмелин,
Певец сиротства и печали.
Спустил он брюки неуклюже,
Едва лишь Лера рот открыла:
"Арман любил Адель и Жужу,
Но всем им досаждал Гаврила..."
Покуда Лера Лепесткова
Читала байку про Гаврилу,
Седой творец ржаного слова
Драконил лысого дурилу.
Сначала дамы рты открыли
Как бы в глубоком упоеньи,
И Лепесткова о Гавриле
Сурово продолжала чтенье,
Но публикум заволновался,
Смешки по залу прокатились,
"Арман с Гаврилою остался,
Адель и Жужа покорились", -
Так завершила Лепесткова
Бессмертный опус про Гаврилу,
И зал взорвался смехом, ревом
И криками: "Что это было?!"
А Лепесткова оглянулась,
И вспыхнула, как куст купины,
В платочек гордо завернулась
И плюнула в лицо мужчины,
В его лицо в простой оправе
Из редкого седого пуха,
И взвизгнув: "Сдохни, тварь, в канаве!" -
Умчалась прочь от пира духа.
Похмелин под аплодисменты,
Шатаясь, к микрофону вышел,
В такие пьяные моменты
Он гул миров нездешних слышал,
И запихнув елду обратно,
И брюки подобрав немножко,
Он возгласил: "Я ссал, понятно?
Я ссал на лунную дорожку!
Когда в душе дерьмо и смута,
Когда скребется в сердце кошка,
Так классно ссытся почему-то
На снег и лунную дорожку.
Она бывает в речке, в луже,
Но снег и лунная дорожка,
Оно тоскливее и хуже...
Подайте мне Адель и Жужу,
А лучше - водки и картошки!"

НЕОПАЛИМАЯ КУПИНА
(окончание)

Он принял в руки батл "Столичной",
Хлебнул из горлышка грамм двести,
Икнул и произнес: "Отлично", -
И, блеванув, упал на месте.
"Иваныч! Гера! Гений сцены! -
Со всех сторон раздались крики. -
Ну ты красава! Ахуенно!
А Вася, бля, поэт великий!
Ну ни хуя себе перфоманс!
Быковер просто не канает,
Замучили стишки про совесть!
Всё! Твой кабак теперь узнают".
Иваныч гордо улыбался,
Как режиссер Больших и Малых,
И подсчитать барыш старался,
И фото в глянцевых журналах,
И как не обойти поэтов,
Чтобы и им достались крошки,
И звал под своды кабинетов
Пройтись по снежной по дорожке...

Но поэтесса Лепесткова
Мыслишек рой приятный сбила,
Когда, вдруг появившись снова,
Бесстыже бабки попросила.
И на заблеванного Васю
Скосив глазастую мордаху,
Промолвила: "Как он прекрасен!
Он мой! А вы идите на хуй!"

Постскриптум барышням и дамам.
Поэт - он не совсем мужчина,
Он куст ползучий с красным срамом,
Неопалимая купина.

Мы вернёмся с до///дём на штыках.

Голос Мордора:
ТВ-канал "Дождь" может перебраться в Грузию, или Нидерланды. В Амстердаме у него тоже есть студия. Но руководство канала опасается, что теперь на них будут сильно давить по редакционной политике и смогут закрыть за малейшее нарушение, или несогласие. И в итоге погнать ссаными тряпками.

Ну ничего. Наслаждайтесь свободой слова, мрази. Жрите полными ложками.

«Провожаю девушку в Грузию
Растворяю в сердце иллюзию
По аэродрому как по судьбе
Лайнер пробежал и бебебебе…»

https://youtu.be/YPmG__Twm7Y

Вдогонку. Не знаю, кто снимал, но сегодня актуально!

ПРОВОЖАЛЬНАЯ

Провожаю девушку в Грузию
Растворяю в сердце иллюзию
По аэродрому как по судьбе
Лайнер пробежал и бебебебе

Бебебе кричит на горе баран
Он сегодня будет в честь тебя заклан
Он бебебежать не пытается
Ему очень девушки нравятся

Он стоит и самолёт слушает
Видит он как девушка кушает
Кушает его шею и яйцо
И смеётся рядом ее кацо

Выплюнет из губ девушка яйцо
Рог с вином поднимет в честь неё кацо
Извини он скажет яйцо не то
А пойдём со мной делать то и то

Шашлык вино мандарины
Танцуй танцуй моя Зина
Танцуй танцуй моя Зина
Ты сладкий мёд для грузина
Танцуй танцуй моя Зина
Москва Сибирь Украина
Сладкий персик для грузина

Лайнер пробежал словно по судьбе
Никогда грузина не прощу тебе
Армянина тоже бы не простил
В унитаз бы рожу бы опустил (лалала).

Люди в кепках лыбятся на меня,
Говорят: не переживай, фигня
Не пущу тебя больше в Грузию
Лучше в Турцию к Ол-Инклюзиву (угу-угу).

Шашлык вино мандарины
Танцуй танцуй моя Зина
Танцуй танцуй моя Зина
Ты сладкий мёд для грузина
Танцуй танцуй моя Зина
Москва Сибирь Украина
На халяву для грузина

Шашлык вино мандарины
Танцуй танцуй моя Зина
Танцуй танцуй моя Зина
Ты сладкий мёд для грузина
Танцуй танцуй моя Зина
Москва Сибирь Украина
Центнер счастья для грузина!

https://youtu.be/Tm68uUb2ttI