Штирборт
Только страдания существуют, но не найти страдающего; Поступки совершаются, но нет того, кто их совершает; Ниббана есть, но нет того, кто в неё входит; Путь существует, но не найти того, кто по нему идёт. Буддхагоши. «Висуддхамагга».
Иисус сказал ему: я есмь путь и истина и жизнь.
От Иоанна 14:6.
От Иоанна 14:6.
С другой русской особенностью я столкнулся во время моего первого пребывания в Петербурге в 1859 г. В первые весенние дни принадлежавшее ко двору общество гуляло по Летнему саду, между Павловским дворцом и Невой. Императору бросилось в глаза, что посреди одной из лужаек стоит часовой. На вопрос, почему он тут стоит, солдат мог ответить лишь, что «так приказано»; император поручил своему адъютанту осведомиться на гауптвахте, но и там не могли дать другого ответа, кроме того, что в этот караул зимой и летом отряжают часового, а по чьему первоначальному приказу — установить нельзя.
Тема эта стала при дворе злободневной, и разговоры о ней дошли до слуг. Среди них оказался старик-лакей, состоявший уже на пенсии, который сообщил, что его отец, проходя с ним как-то по Летнему саду мимо караульного, сказал: «А часовой все стоит и караулит цветок. Императрица Екатерина увидела как-то на этом месте гораздо раньше, чем обычно, первый подснежник и приказала следить, чтобы его не сорвали». Исполняя приказ, тут поставили часового, и с тех пор он стоит из года в год.
Подобные факты вызывают у нас порицание и насмешку, но в них находят свое выражение примитивная мощь, устойчивость и постоянство, на которых зиждется сила того, что составляет сущность России в противовес остальной Европе. Невольно вспоминаешь в этой связи часовых, которые в Петербурге во время наводнения 1825 г. и на Шипке в 1877 г.не были сняты, и одни утонули, а другие замерзли на своем посту.
Отто фон Бисмарк. Мысли и воспоминания. Том I, Глава 10.
Тема эта стала при дворе злободневной, и разговоры о ней дошли до слуг. Среди них оказался старик-лакей, состоявший уже на пенсии, который сообщил, что его отец, проходя с ним как-то по Летнему саду мимо караульного, сказал: «А часовой все стоит и караулит цветок. Императрица Екатерина увидела как-то на этом месте гораздо раньше, чем обычно, первый подснежник и приказала следить, чтобы его не сорвали». Исполняя приказ, тут поставили часового, и с тех пор он стоит из года в год.
Подобные факты вызывают у нас порицание и насмешку, но в них находят свое выражение примитивная мощь, устойчивость и постоянство, на которых зиждется сила того, что составляет сущность России в противовес остальной Европе. Невольно вспоминаешь в этой связи часовых, которые в Петербурге во время наводнения 1825 г. и на Шипке в 1877 г.не были сняты, и одни утонули, а другие замерзли на своем посту.
Отто фон Бисмарк. Мысли и воспоминания. Том I, Глава 10.
Штирборт
Все тот же сон И снова — дали. И снова — тень. И снова — свет. И снова волны разметали Зарю на золотом песке. И боль ненужных ожиданий, И тишина. Тоска без слов, Тоска несбыточных желаний В тоске несложенных стихов. Борис Смоленский. 1939 год.
Русский вальс (Вальс 2 из сюиты для джазового оркестра 1)
Д. Шостакович
«Соль войны»
Измолото тело – оно белая кровь,
Рассыпалось – некому складывать вновь.
Под горящей стрелой, под свинцовым дождём
Запекается твердо орудийным огнём.
А когда надо, пусть шит и кроен,
Как старинный валёк с головы зарубцован, –
Без души, без костей поднимается в рост,
Чтоб врагом пополнять широкий погост.
Он – соль войны; он – для мира свет,
Для России его миловитей нет.
31.01.2025
Автор: CONGELATIONIS
#soratnik От подписчика
Измолото тело – оно белая кровь,
Рассыпалось – некому складывать вновь.
Под горящей стрелой, под свинцовым дождём
Запекается твердо орудийным огнём.
А когда надо, пусть шит и кроен,
Как старинный валёк с головы зарубцован, –
Без души, без костей поднимается в рост,
Чтоб врагом пополнять широкий погост.
Он – соль войны; он – для мира свет,
Для России его миловитей нет.
31.01.2025
Автор: CONGELATIONIS
#soratnik От подписчика
Кто честной бедности своей
Стыдится и всё прочее,
Тот самый жалкий из людей,
Трусливый раб и прочее.
При всём при том,
При всём при том,
Пускай бедны мы с вами,
Богатство —
Штамп на золотом,
А золотой —
Мы сами!
Мы хлеб едим и воду пьем,
Мы укрываемся тряпьем,
И всё такое прочее...
А между тем дурак и плут —
Одеты в шелк и вина пьют
И всё такое прочее.
При всём при том,
При всём при том,
Судите не по платью.
Кто честным кормится трудом,
Таких зову я знатью,
Вот этот шут — природный лорд.
Ему должны мы кланяться.
Но пусть он чопорен и горд,
Бревно бревном останется!
При всём при том,
При всём при том,
Хоть весь он в позументах, —
Бревно останется бревном
И в орденах, и в лентах!
Король лакея своего
Назначит генералом,
Но он не может никого
Назначить честным малым.
При всём при том,
При всём при том,
Награды, лесть
И прочее
Не заменяют
Ум и честь
И всё такое прочее!
Настанет день и час пробьет,
Когда уму и чести
На всей земле придет черед
Стоять на первом месте.
При всём при том,
При всём при том,
Могу вам предсказать я,
Что будет день,
Когда кругом
Все люди станут братья!
Бернс. Честная бедность
Стыдится и всё прочее,
Тот самый жалкий из людей,
Трусливый раб и прочее.
При всём при том,
При всём при том,
Пускай бедны мы с вами,
Богатство —
Штамп на золотом,
А золотой —
Мы сами!
Мы хлеб едим и воду пьем,
Мы укрываемся тряпьем,
И всё такое прочее...
А между тем дурак и плут —
Одеты в шелк и вина пьют
И всё такое прочее.
При всём при том,
При всём при том,
Судите не по платью.
Кто честным кормится трудом,
Таких зову я знатью,
Вот этот шут — природный лорд.
Ему должны мы кланяться.
Но пусть он чопорен и горд,
Бревно бревном останется!
При всём при том,
При всём при том,
Хоть весь он в позументах, —
Бревно останется бревном
И в орденах, и в лентах!
Король лакея своего
Назначит генералом,
Но он не может никого
Назначить честным малым.
При всём при том,
При всём при том,
Награды, лесть
И прочее
Не заменяют
Ум и честь
И всё такое прочее!
Настанет день и час пробьет,
Когда уму и чести
На всей земле придет черед
Стоять на первом месте.
При всём при том,
При всём при том,
Могу вам предсказать я,
Что будет день,
Когда кругом
Все люди станут братья!
Бернс. Честная бедность
Ландыш, ландыш белоснежный,
Розан аленький!
Каждый говорил ей нежно:
«Моя маленькая!» — Ликом — чистая иконка,
Пеньем — пеночка… —
И качал ее тихонько
На коленочках. Ходит вправо, ходит влево
Божий маятник.
И кончалось все припевом:
«Моя маленькая!». Божьи думы нерушимы,
Путь — указанный.
Маленьким не быть большими,
Вольным — связанными. И предстал — в кого не целят
Девки — пальчиком:
Божий ангел встал с постели —
Вслед за мальчиком. — Будешь цвесть под райским древом,
Розан аленький! —
Так и кончилась с припевом:
«Моя маленькая!»
Марина Цветаева. 16 июля 1919 года.
Розан аленький!
Каждый говорил ей нежно:
«Моя маленькая!» — Ликом — чистая иконка,
Пеньем — пеночка… —
И качал ее тихонько
На коленочках. Ходит вправо, ходит влево
Божий маятник.
И кончалось все припевом:
«Моя маленькая!». Божьи думы нерушимы,
Путь — указанный.
Маленьким не быть большими,
Вольным — связанными. И предстал — в кого не целят
Девки — пальчиком:
Божий ангел встал с постели —
Вслед за мальчиком. — Будешь цвесть под райским древом,
Розан аленький! —
Так и кончилась с припевом:
«Моя маленькая!»
Марина Цветаева. 16 июля 1919 года.