Долговой рынок в России (заимствования в облигациях) достаточно уверенно функционирует последний год.
Кредитование начало расти с июля 2022, а долговой рынок ожил с августа 2022, т.е почти год восстановления.
С 1 июля 2022 по 1 июля 2023 прирост выпущенных облигаций на внутреннем рынке (по номинальной стоимости) составил рекордные за всю историю 8.3 трлн руб (предыдущий максимум был 7.06 трлн в середине 2021), а общий долг в совокупности для всех эмитентов 41 трлн.
Из этих 8.3 трлн на кредитные организации пришлось символические 0.14 трлн, около 0.1 трлн на нерезидентов (как правило, аффилированные с российскими резидентами структуры), нефинансовые организации – 1.04 трлн, государство – 3.74 трлн и загадочные финансовые организации, которые перехватили 3.32 трлн.
Финансовые организации в классификации ЦБ включают брокеров, дилеров, инвестфонды и ВЭБ. Вероятно, основным агрегатором предложения облигаций стал ВЭБ, но детали ЦБ не предоставляет, а консолидацию выпусков с закрытой отчетностью произвести сложно.
Из 8.3 трлн общего прироста облигаций всех категорий и всех эмитентов за год на рублевые выпуски приходится 5.1 трлн и остальное (3.2 трлн) на валютные выпуски.
Здесь нужно учитывать, что с прошлого года рубль упал в 1.5 раза, хотя объем выпущенных облигаций вырос с 0.7 трлн до почти 4 трлн, а в структуре прироста практически все пришлось на «другие финансовые организации», которые перехватили 2 трлн и еще 1 трлн на нефинансовые организации.
По рублевым облигациям (5.1 трлн за год) было лишь два активных эмитента: государство с увеличением заимствований на 3.74 трлн за год, из которых 1.5 трлн за первое полугодие 2023 и «другие финорганизации» с увеличением заимствований на 1.32 трлн.
Общий объем выпущенных облигаций по категориям и эмитентам можно посмотреть на графиках, но выделю несколько заметных тенденций:
• Нет рублевой эмиссии нефинансового бизнеса – нулевое изменение за год
• Аномальная активность «других финорганизаций» - вероятно ВЭБ свирепствует.
В остальном все неплохо.
Кредитование начало расти с июля 2022, а долговой рынок ожил с августа 2022, т.е почти год восстановления.
С 1 июля 2022 по 1 июля 2023 прирост выпущенных облигаций на внутреннем рынке (по номинальной стоимости) составил рекордные за всю историю 8.3 трлн руб (предыдущий максимум был 7.06 трлн в середине 2021), а общий долг в совокупности для всех эмитентов 41 трлн.
Из этих 8.3 трлн на кредитные организации пришлось символические 0.14 трлн, около 0.1 трлн на нерезидентов (как правило, аффилированные с российскими резидентами структуры), нефинансовые организации – 1.04 трлн, государство – 3.74 трлн и загадочные финансовые организации, которые перехватили 3.32 трлн.
Финансовые организации в классификации ЦБ включают брокеров, дилеров, инвестфонды и ВЭБ. Вероятно, основным агрегатором предложения облигаций стал ВЭБ, но детали ЦБ не предоставляет, а консолидацию выпусков с закрытой отчетностью произвести сложно.
Из 8.3 трлн общего прироста облигаций всех категорий и всех эмитентов за год на рублевые выпуски приходится 5.1 трлн и остальное (3.2 трлн) на валютные выпуски.
Здесь нужно учитывать, что с прошлого года рубль упал в 1.5 раза, хотя объем выпущенных облигаций вырос с 0.7 трлн до почти 4 трлн, а в структуре прироста практически все пришлось на «другие финансовые организации», которые перехватили 2 трлн и еще 1 трлн на нефинансовые организации.
По рублевым облигациям (5.1 трлн за год) было лишь два активных эмитента: государство с увеличением заимствований на 3.74 трлн за год, из которых 1.5 трлн за первое полугодие 2023 и «другие финорганизации» с увеличением заимствований на 1.32 трлн.
Общий объем выпущенных облигаций по категориям и эмитентам можно посмотреть на графиках, но выделю несколько заметных тенденций:
• Нет рублевой эмиссии нефинансового бизнеса – нулевое изменение за год
• Аномальная активность «других финорганизаций» - вероятно ВЭБ свирепствует.
В остальном все неплохо.
Одним из существенных ограничителей долгосрочного роста российской экономики являются технологии, точнее их отсутствие с точки зрения масштаба страны и тех задач, которые стоят.
Важно понимать, что в современном мире практически невозможно купить технологии ни за какие деньги, по крайней мере те технологии, которые имеют спрос и которые приносят прибыль. Технологии можно только создать самим.
Операции слияния и поглощения на мировом рынке капитала происходят среди дружественных, квази-аффилированных структур или по принципу подчинения, когда более сильный пожирает слабого. Например, мега корпорации пожирают стартапов.
Нормальна ситуация, кода американская компания покупает американскую, чуть реже случаи интеграции американского или европейского бизнеса, но невозможно себе представить ситуацию слияния ведущих компаний из России или Китая с технологическими флагманами из, так называемых, недружественных стран.
Мир уже давно не ведет войны за территории в рамках концепции 19 века и начала 20 века, а главным являются технологии и контроль над созданием добавленной стоимости/контроль над производственными цепочками, финансовыми потоками и созданием интеллектуальной собственности. Битва за лучшие умы и удержанием креативного класса в зоне собственной ответственности становится основной задачей, определяющей экономический суверенитет.
Торговая война между Китаем и США, которая развернулась с 2017 с многовекторной эскалацией на протяжении последних 6 лет имеет «технологическое измерение».
Экономическое и как следствие и политическое господство достигается тем, кто способен генерировать прорывные технологии, обуздав существующий, переходной и будущий технологический уклад.
Во всяком случае, благополучие общества напрямую зависит от того, насколько технологически развитой является страна. Кто является в лидерах R&D? США, Китай, Тайвань, Япония, Южная Корея, Германия, Франция, Швеция, Израиль, Швейцария, Швеция и отстающие в последнее время Великобритания.
США после многолетнего застоя изменили концепцию подхода к R&D и с 2018 по экспоненте наращивают расходы на науку, исследования и разработки. В 2023 расходы на R&D в США могут составить 900 млрд долл, а в Китае около 600 млрд долл по номиналу.
В России внутренние затраты на научные исследования и разработки в 2023 году могут составить 1.4-1.5 трлн руб, где почти половину генерирует государство, что по среднему курсу за 2023 может быть эквивалентно 17 млрд долл.
Было бы некорректным привязывать эффективность R&D к стоимостной оценке, т.к. это очень «многогранный аспект в многомерном измерении», т.е очень много составляющих успеха по этому направлению.
Но тут важны тенденции. В России доля расходов на НИОКР в начале нулевых была 1.05% от ВВП, в период с 2015 по 2017 около 1.1%, в 2021 – 1%, а в 2023 впервые в современной истории может опуститься ниже 1%. Идет не увеличение, а уменьшение расходов на науку!
Ведущие страны инвестируют свыше 3% от ВВП, в России меньше 1%. Присутствует не только критическая недоинвестированность, где наука имеет ярко-выраженный накопленный эффект, но отсутствует даже смена целеполагания.
Учитывая масштаб задач и критическое отставание от мировых флагманов, необходимо нарастить концентрацию расходов на НИОКР, как минимум до 3.5% и поддерживать этот уровень не менее 10-15 лет, но этого нет и, видимо, не ожидается.
Поэтому нет смысла говорить об импортозамещении, которого по определению быть не может в отсутствии технологий по широкому профилю на макро масштаба, за исключением ограниченных локальных эпизодов и нет смысла говорить об устойчивом экономическом росте - для этого просто нет оснований в нынешних условиях.
Важно понимать, что в современном мире практически невозможно купить технологии ни за какие деньги, по крайней мере те технологии, которые имеют спрос и которые приносят прибыль. Технологии можно только создать самим.
Операции слияния и поглощения на мировом рынке капитала происходят среди дружественных, квази-аффилированных структур или по принципу подчинения, когда более сильный пожирает слабого. Например, мега корпорации пожирают стартапов.
Нормальна ситуация, кода американская компания покупает американскую, чуть реже случаи интеграции американского или европейского бизнеса, но невозможно себе представить ситуацию слияния ведущих компаний из России или Китая с технологическими флагманами из, так называемых, недружественных стран.
Мир уже давно не ведет войны за территории в рамках концепции 19 века и начала 20 века, а главным являются технологии и контроль над созданием добавленной стоимости/контроль над производственными цепочками, финансовыми потоками и созданием интеллектуальной собственности. Битва за лучшие умы и удержанием креативного класса в зоне собственной ответственности становится основной задачей, определяющей экономический суверенитет.
Торговая война между Китаем и США, которая развернулась с 2017 с многовекторной эскалацией на протяжении последних 6 лет имеет «технологическое измерение».
Экономическое и как следствие и политическое господство достигается тем, кто способен генерировать прорывные технологии, обуздав существующий, переходной и будущий технологический уклад.
Во всяком случае, благополучие общества напрямую зависит от того, насколько технологически развитой является страна. Кто является в лидерах R&D? США, Китай, Тайвань, Япония, Южная Корея, Германия, Франция, Швеция, Израиль, Швейцария, Швеция и отстающие в последнее время Великобритания.
США после многолетнего застоя изменили концепцию подхода к R&D и с 2018 по экспоненте наращивают расходы на науку, исследования и разработки. В 2023 расходы на R&D в США могут составить 900 млрд долл, а в Китае около 600 млрд долл по номиналу.
В России внутренние затраты на научные исследования и разработки в 2023 году могут составить 1.4-1.5 трлн руб, где почти половину генерирует государство, что по среднему курсу за 2023 может быть эквивалентно 17 млрд долл.
Было бы некорректным привязывать эффективность R&D к стоимостной оценке, т.к. это очень «многогранный аспект в многомерном измерении», т.е очень много составляющих успеха по этому направлению.
Но тут важны тенденции. В России доля расходов на НИОКР в начале нулевых была 1.05% от ВВП, в период с 2015 по 2017 около 1.1%, в 2021 – 1%, а в 2023 впервые в современной истории может опуститься ниже 1%. Идет не увеличение, а уменьшение расходов на науку!
Ведущие страны инвестируют свыше 3% от ВВП, в России меньше 1%. Присутствует не только критическая недоинвестированность, где наука имеет ярко-выраженный накопленный эффект, но отсутствует даже смена целеполагания.
Учитывая масштаб задач и критическое отставание от мировых флагманов, необходимо нарастить концентрацию расходов на НИОКР, как минимум до 3.5% и поддерживать этот уровень не менее 10-15 лет, но этого нет и, видимо, не ожидается.
Поэтому нет смысла говорить об импортозамещении, которого по определению быть не может в отсутствии технологий по широкому профилю на макро масштаба, за исключением ограниченных локальных эпизодов и нет смысла говорить об устойчивом экономическом росте - для этого просто нет оснований в нынешних условиях.
Долгосрочные факторы, ограничивающие потенциал экономического развития России.
Пространство для развития в России огромно, но и проблем достаточно.
Экономика, по сути, определяется синтезом трех компонентов/составляющих: рабочая сила/труд, капитал (материальный и финансовый) и технологии. Качество корпоративного и государственного управления определяет меру эффективности использования трех базовых компонентов.
Направляющие экономическое развития можно выделить в четыре группы.
▪️Технологии:
• Отраслевая трансформация (рост количества отраслей с высокой добавленной стоимостью в расчете на занятого или единицу капитала)
• Расширение номенклатуры/спектра товаров и предоставляемых услуг (технологические уклады).
• Рост производительности труда и повышение эффективности производства.
▪️Капитал:
• Расширение инвестиционной активности (инфраструктурные инвестиции, капитальные инвестиции) в пределах существующих технологических укладов в рамках повышения качества, многообразия и емкости основных фондов.
• Долговое расширение, как один из инструментов расширения инвестиционной активности – эффективно в условиях, когда скорость роста превышает скорость долга, а рентабельность выше заемные ресурсов.
▪️Человеческий ресурс:
• Фактор демографии – рост населения, как потребителей
• Насыщение спроса в пределах определенной группы товаров или вида услуг в расчете на душу населения.
• Мера вовлечения трудоспособного населения в воспроизводственную активность – количество занятых к трудоспособному населению.
▪️Внешняя кооперация и сотрудничество: глобализация и усиление трансграничных связей на всех уровнях – геокультурная, экономическая/торговая, финансовая, научная/технологическая. В мировой истории не существует примеров успешного развития страны в условиях изоляции.
В феврале 2022 реализовался триггер, которые производит существенную реконфигурацию факторов экономического роста.
Был произведен колоссальный стресс тест на человеческий ресурс – эмиграция креативного класса и предпринимателей и замыкание внутри СВО сотен тысяч рабочего класса, плюс существенная дестабилизация рождаемости (часть на фронте, часть в эмиграция, другая часть в условиях неопределенности).
Проблема демографии существует не первый год, но с 2022 все резко обострилось, т.к в совокупности речь идет о миллионах деактивированной рабочей силы при перманентно остром дефиците рабочих рук.
Второй стресс тест – обрыв внешней кооперации с наиболее прогрессивной частью человечества, концентрирующей около 85% от всей произведенной интеллектуальной собственности/технологий в мире.
Происходит перестройка торговых, экономических и финансовых связей, где диверсифицированный спектр партнеров до СВО замыкается лишь на четырех торговых партнеров (Китай, Индия, Турция, ОАЭ и несколько транзитных хабов для нефтепродуктов в Северной Африке и Ближнем Востоке).
Это несет риски, т.к. Турция, Индия и ОАЭ являются западно-ориентированными с высокой степенью интеграции в западные глобалистские процессы/проекты.
Синтез технологий наиболее эффективно происходит в условиях межрегиональной и международной научной кооперации. Даже СССР использовал научный потенциал дружественных стран и народностей.
Возможно, единственный пример, как исключение из правил – это Китай, который весьма самобытен, но при этом использовал по полной программе международный опыт (в том числе, реинжиниринг западных технологий), плюс триллионы долларов накопленных инвестиций в науку за последние 25 лет (эффект масштаба), плюс уникальная китайская ментальность добиваться цели любой ценой (усидчивость и выдающиеся дисциплина), плюс политическая система с явным целеполаганием на экономический суверенитет без лозунгов и деклараций.
Но Россия не Китай и у России особый путь, но какой? Продолжение следует…
Пространство для развития в России огромно, но и проблем достаточно.
Экономика, по сути, определяется синтезом трех компонентов/составляющих: рабочая сила/труд, капитал (материальный и финансовый) и технологии. Качество корпоративного и государственного управления определяет меру эффективности использования трех базовых компонентов.
Направляющие экономическое развития можно выделить в четыре группы.
▪️Технологии:
• Отраслевая трансформация (рост количества отраслей с высокой добавленной стоимостью в расчете на занятого или единицу капитала)
• Расширение номенклатуры/спектра товаров и предоставляемых услуг (технологические уклады).
• Рост производительности труда и повышение эффективности производства.
▪️Капитал:
• Расширение инвестиционной активности (инфраструктурные инвестиции, капитальные инвестиции) в пределах существующих технологических укладов в рамках повышения качества, многообразия и емкости основных фондов.
• Долговое расширение, как один из инструментов расширения инвестиционной активности – эффективно в условиях, когда скорость роста превышает скорость долга, а рентабельность выше заемные ресурсов.
▪️Человеческий ресурс:
• Фактор демографии – рост населения, как потребителей
• Насыщение спроса в пределах определенной группы товаров или вида услуг в расчете на душу населения.
• Мера вовлечения трудоспособного населения в воспроизводственную активность – количество занятых к трудоспособному населению.
▪️Внешняя кооперация и сотрудничество: глобализация и усиление трансграничных связей на всех уровнях – геокультурная, экономическая/торговая, финансовая, научная/технологическая. В мировой истории не существует примеров успешного развития страны в условиях изоляции.
В феврале 2022 реализовался триггер, которые производит существенную реконфигурацию факторов экономического роста.
Был произведен колоссальный стресс тест на человеческий ресурс – эмиграция креативного класса и предпринимателей и замыкание внутри СВО сотен тысяч рабочего класса, плюс существенная дестабилизация рождаемости (часть на фронте, часть в эмиграция, другая часть в условиях неопределенности).
Проблема демографии существует не первый год, но с 2022 все резко обострилось, т.к в совокупности речь идет о миллионах деактивированной рабочей силы при перманентно остром дефиците рабочих рук.
Второй стресс тест – обрыв внешней кооперации с наиболее прогрессивной частью человечества, концентрирующей около 85% от всей произведенной интеллектуальной собственности/технологий в мире.
Происходит перестройка торговых, экономических и финансовых связей, где диверсифицированный спектр партнеров до СВО замыкается лишь на четырех торговых партнеров (Китай, Индия, Турция, ОАЭ и несколько транзитных хабов для нефтепродуктов в Северной Африке и Ближнем Востоке).
Это несет риски, т.к. Турция, Индия и ОАЭ являются западно-ориентированными с высокой степенью интеграции в западные глобалистские процессы/проекты.
Синтез технологий наиболее эффективно происходит в условиях межрегиональной и международной научной кооперации. Даже СССР использовал научный потенциал дружественных стран и народностей.
Возможно, единственный пример, как исключение из правил – это Китай, который весьма самобытен, но при этом использовал по полной программе международный опыт (в том числе, реинжиниринг западных технологий), плюс триллионы долларов накопленных инвестиций в науку за последние 25 лет (эффект масштаба), плюс уникальная китайская ментальность добиваться цели любой ценой (усидчивость и выдающиеся дисциплина), плюс политическая система с явным целеполаганием на экономический суверенитет без лозунгов и деклараций.
Но Россия не Китай и у России особый путь, но какой? Продолжение следует…
Проблема технологий заключается в том, что реализация технологий в конечных товарах или услугах помимо много миллиардных инвестиций на R&D требует рынков сбыта, чтобы тестировать/ калибровать, оптимизировать продукцию, понижая себестоимость.
Каждый продукт имеет некую технологическую емкость, определяющий порог входа/порог рентабельности, при которых развитие продукта имеет экономический смысл.
Ни одна страна в мире не может производить все и сразу в зоне собственного контроля – для этого и существует международное разделение труда, распределяющие издержки с максимальной эффективностью.
В мире существует только две страны с потенциальным полным циклом, т.е имеющие способность производить любую номенклатуру товаров (ну, почти любую) – это США и Китай.
Хотя Китай не достиг полного экономического суверенитета, имея пробелы в нанотехнологиях и биотехе, но к 2027-2029 может закрыть эту брешь, что в свою очередь может несколько радикализировать политический вектор Китая.
Способность производить не означает производить, т.е. могут сказываться ресурсные, трудовые ограничения или экономическая целесообразность.
Хорошо отлаженная и здоровая экономическая система двигается по пути наименьшего сопротивления с целью наибольшей эффективности использования ресурсов в рамках располагаемых возможностей, технологий и ресурсов.
Отраслевая структура экономики выстраивается таким образом, чтобы задействовать ресурсы с максимальной отдачей – несколько идеализировано, но суть сводится примерно к этому.
Это, кстати, определяет ресурсное проклятие многих сырьевых стран. Если есть сырье, проще гнать на экспорт и не напрягать мозги, не брать на себя дополнительные риски. По другую сторону баррикад чистые импортеры сырья (Япония, Корея, Германия, Франция, Швеция и т.д), которые вынуждены напрягать мозги, брать на себя риски и эффективно создавать добавленную стоимость, компенсируя дефицит ресурсов.
Чтобы двигаться – нужен стимул, триггер, побуждающие мотивы. Вероятно, если бы Япония имела сырье, как Австралия, то была бы «Австралией».
Возвращаясь к рынкам сбыта. Прежде, чем Китай начал выходить на международный рынок со своей электроникой и авто (одежду и ширпотреб на AliExpress не принимаю в расчет), свыше 10 лет Китай оттачивал технологии высоких переделов на 1.5 миллиардном внутреннем рынке.
Но прежде, чем создать технологичную продукцию Китай на протяжении более, чем 20 лет инвестировал буквально триллионы долларов в науку, создав с нуля научные школы, выстроив бесчисленные НИИ и КБ. В любом случае, помимо политической воли, целеполагания и дисциплины имеет значение эффект масштаба.
Россия в 10 раз меньше Китая, разорвала отношения практически со всеми странами, представляющие платежеспособный рынок сбыта и тут возникает вопрос - как развивать технологии?
Сами по себе технологии не могут быть дискретными – проинвестировал внезапно и получил результат. Ничего подобного. Технологии – это в чистом виде эффект накопления и последовательная, многоступенчатая оптимизация.
Выброс миллиардов долларов ничего не решит. Невозможно родить ребенка за два месяца, ровно как и невозможно создать технологии за пару лет. Нужно время, много времени и «длинная воля». Целый комплекс задач и мероприятий, описание которых займет несколько статей.
Прежде, чем создать технологии необходимы ученые, инженеры, исследователи, технический персонал, на создание научного кластера и воспитание которых уходят годы.
В условиях крайне высокой интенсивности создания научных школ, НИИ и КБ требуется, как минимум 10 лет до первых проектов и до 20 лет до эффективных проектов при эффекте масштаба и огромных инвестициях в R&D на основе опыта СССР, США и Китая.
Может ли Россия при текущем экономическом, геополитическом положении и при оттоке квалифицированных кадров развернуть тренд? Создать привлекательные условия, чтобы, хотя бы не привлекать внешних ученых, а удерживать существующих? Задача крайне сложная, но теоретически возможная.
Каждый продукт имеет некую технологическую емкость, определяющий порог входа/порог рентабельности, при которых развитие продукта имеет экономический смысл.
Ни одна страна в мире не может производить все и сразу в зоне собственного контроля – для этого и существует международное разделение труда, распределяющие издержки с максимальной эффективностью.
В мире существует только две страны с потенциальным полным циклом, т.е имеющие способность производить любую номенклатуру товаров (ну, почти любую) – это США и Китай.
Хотя Китай не достиг полного экономического суверенитета, имея пробелы в нанотехнологиях и биотехе, но к 2027-2029 может закрыть эту брешь, что в свою очередь может несколько радикализировать политический вектор Китая.
Способность производить не означает производить, т.е. могут сказываться ресурсные, трудовые ограничения или экономическая целесообразность.
Хорошо отлаженная и здоровая экономическая система двигается по пути наименьшего сопротивления с целью наибольшей эффективности использования ресурсов в рамках располагаемых возможностей, технологий и ресурсов.
Отраслевая структура экономики выстраивается таким образом, чтобы задействовать ресурсы с максимальной отдачей – несколько идеализировано, но суть сводится примерно к этому.
Это, кстати, определяет ресурсное проклятие многих сырьевых стран. Если есть сырье, проще гнать на экспорт и не напрягать мозги, не брать на себя дополнительные риски. По другую сторону баррикад чистые импортеры сырья (Япония, Корея, Германия, Франция, Швеция и т.д), которые вынуждены напрягать мозги, брать на себя риски и эффективно создавать добавленную стоимость, компенсируя дефицит ресурсов.
Чтобы двигаться – нужен стимул, триггер, побуждающие мотивы. Вероятно, если бы Япония имела сырье, как Австралия, то была бы «Австралией».
Возвращаясь к рынкам сбыта. Прежде, чем Китай начал выходить на международный рынок со своей электроникой и авто (одежду и ширпотреб на AliExpress не принимаю в расчет), свыше 10 лет Китай оттачивал технологии высоких переделов на 1.5 миллиардном внутреннем рынке.
Но прежде, чем создать технологичную продукцию Китай на протяжении более, чем 20 лет инвестировал буквально триллионы долларов в науку, создав с нуля научные школы, выстроив бесчисленные НИИ и КБ. В любом случае, помимо политической воли, целеполагания и дисциплины имеет значение эффект масштаба.
Россия в 10 раз меньше Китая, разорвала отношения практически со всеми странами, представляющие платежеспособный рынок сбыта и тут возникает вопрос - как развивать технологии?
Сами по себе технологии не могут быть дискретными – проинвестировал внезапно и получил результат. Ничего подобного. Технологии – это в чистом виде эффект накопления и последовательная, многоступенчатая оптимизация.
Выброс миллиардов долларов ничего не решит. Невозможно родить ребенка за два месяца, ровно как и невозможно создать технологии за пару лет. Нужно время, много времени и «длинная воля». Целый комплекс задач и мероприятий, описание которых займет несколько статей.
Прежде, чем создать технологии необходимы ученые, инженеры, исследователи, технический персонал, на создание научного кластера и воспитание которых уходят годы.
В условиях крайне высокой интенсивности создания научных школ, НИИ и КБ требуется, как минимум 10 лет до первых проектов и до 20 лет до эффективных проектов при эффекте масштаба и огромных инвестициях в R&D на основе опыта СССР, США и Китая.
Может ли Россия при текущем экономическом, геополитическом положении и при оттоке квалифицированных кадров развернуть тренд? Создать привлекательные условия, чтобы, хотя бы не привлекать внешних ученых, а удерживать существующих? Задача крайне сложная, но теоретически возможная.
Урбанизация в Китае, как одна из важнейших составляющих высоких темпов экономического роста за последние 30 лет.
В период с начала 60-х по 1980 доля сельских жителей в Китае была в среднем свыше 82% от общего населения и слабо менялась.
Урбанизация началась с 1981 и продолжается непрерывно вплоть до 2023. К настоящему моменту лишь 36% населения Китая живет вне городских агломераций. Если доля сельского населения начала снижаться с 1981 года, а в абсолютном выражении слом тренда наступил лишь в 1994 году.
С 1995 по 2022 свыше 320 млн китайцев из деревень переехали в города, хотя, многие города создавались с нуля на месте бывших деревень с последовательным, но при этом стремительным расширением.
Одним из триггеров быстрой урбанизации послужила активная индустриализация Китая с выраженной экспортной ориентацией. Базой под индустриализацию послужили транснациональные корпорации, начавшие свою интеграцию с 1985 года (с явным ускорением с середины 90-х), которые если не предопределили тренд развития Китая, но однозначно его ускорили и качественно улучшили.
Речь идет не только о десятках миллионов свободной рабочей силы, которые оставили поля и пастбища и прикоснулись к цивилизации, но это и создание принципиальной другой доходной группы платежеспособного населения, что стало разогревать внутренний спрос, расширяя направления экономического развития Китая.
Внутренний спрос сделал экономический рост в Китае более устойчивым, глубоким и диверсифицированным, что в дальнейшем предопределило будущее могущество Китая, основанное на очень емком внутреннем рынке.
Городские агломерации создают очень распределенный/широкий спрос на товары и услуги, что невозможно реализовать в селе. Удивительное китайское чудо, где эффект масштаба эффективно сочетается с грамотной экономической политикой.
В период с начала 60-х по 1980 доля сельских жителей в Китае была в среднем свыше 82% от общего населения и слабо менялась.
Урбанизация началась с 1981 и продолжается непрерывно вплоть до 2023. К настоящему моменту лишь 36% населения Китая живет вне городских агломераций. Если доля сельского населения начала снижаться с 1981 года, а в абсолютном выражении слом тренда наступил лишь в 1994 году.
С 1995 по 2022 свыше 320 млн китайцев из деревень переехали в города, хотя, многие города создавались с нуля на месте бывших деревень с последовательным, но при этом стремительным расширением.
Одним из триггеров быстрой урбанизации послужила активная индустриализация Китая с выраженной экспортной ориентацией. Базой под индустриализацию послужили транснациональные корпорации, начавшие свою интеграцию с 1985 года (с явным ускорением с середины 90-х), которые если не предопределили тренд развития Китая, но однозначно его ускорили и качественно улучшили.
Речь идет не только о десятках миллионов свободной рабочей силы, которые оставили поля и пастбища и прикоснулись к цивилизации, но это и создание принципиальной другой доходной группы платежеспособного населения, что стало разогревать внутренний спрос, расширяя направления экономического развития Китая.
Внутренний спрос сделал экономический рост в Китае более устойчивым, глубоким и диверсифицированным, что в дальнейшем предопределило будущее могущество Китая, основанное на очень емком внутреннем рынке.
Городские агломерации создают очень распределенный/широкий спрос на товары и услуги, что невозможно реализовать в селе. Удивительное китайское чудо, где эффект масштаба эффективно сочетается с грамотной экономической политикой.
Из четырех базовых факторов экономического развития (технологии, капитал, человеческий ресурс и внешняя кооперация) с февраля 2022 ухудшены: человеческий ресурс (в рамках обострения дефицита кадров и оттока квалифицированной рабочей силы) и внешняя кооперация (снижение диверсификации партнеров и менее рентабельные экономические отношения).
С технологиями вопрос подвешен. По крайней мере, по состоянию на середину 2023 ничего не свидетельствует о смене тренда по науке и технологиям и скорее, справедливо говорить о снижении доли в ВВП.
Что стабилизирует экономическую ситуацию в России? Фактор «капитала», т.е расширение долговой нагрузки и инвестиционная активность. Именно поэтому и удалось удержать экономику, реализовав снижение на 2.1%, а не 10%, как могло бы произойти.
Что спасло экономику в 2022 и что поддерживает в 2023?
▪️Восстановление рублевого механизма рефинансирования долгов – это одна из наиглавнейших задач, которую удалось реализовать. Если бы все было по шаблону 2009 – катастрофы было бы не избежать, но обошлось. Это чертовски важно.
Россия с 2022 была отсечена от внешнего рынка капитала чуть менее, чем полностью после частичного отсечения в 2014-2015, но с июля 2022 (спустя лишь четыре месяца после шока) заработал кредитный канал, а с августа 2022 активизировался долговой рынок (заимствования в облигациях).
Рост долговой активности продолжается по настоящий момент, но с меньшей интенсивностью, чем в сентябре-декабре 2022.
Как по кредитам, так и по облигациям долговая активность рекордная за последний год – по облигациям на 20% выше максимума в 2021, а по кредитам в 1.6 раза выше по скорости прироста рублевых долгов в абсолютном выражении.
▪️Антициклическая - антикризисная политика Минфина РФ, который практически сразу начал реализовывать масштабные бюджетные проекты, обращенные на предложение, а не на спрос. Во-первых, это удержало инфляцию, а во-вторых, стабилизировало промышленность.
Канал распределения бюджетных денег Минфина РФ был в наибольшей степени представлен в инфраструктуре и ВПК. С мая Минфин скрыл вообще все данные по детализации расходов, поэтому, раз уж так, не буду вдаваться в детали, но направление более ли менее понятно.
▪️Высокая адаптационная способность бизнеса во многом за счет «предварительных пинков» с недружественными странами в период первой волны обострения в 2014-2018, когда произошла частичная суверенизация ключевых отраслей российской экономики (в особенности финансового сектора, наиболее чувствительного к конъюнктуре).
Какая-то базовая готовность была, как по балансировке внешнего долга, так и по поиску «запасных аэродромов» с подрядчиками и системообразующими контрагентами. Определенное импортозамещение удалось произвести в нефтегазовом комплексе, снижая зависимость от международных нефтесервисных компаний.
Антикризисное мышление и в целом, высокое качество корпоративного управления позволили достаточно мягко преодолеть шок 2022.
▪️Высокая инвест-активность. Инвестиции в России с учетом изменения запасов в кризис 2009 рухнули на 14.3%, в кризис 2015 падение превысило 10%, в кризис 2020 снижение составило 4%, а в 2022 выросли более, чем на 3%, что было бы невозможно в старой конфигурации системы.
Одним из важнейших триггеров роста инвестиций являются госинвестиций, перестройка логистики с Запада на Восток и первичные стабилизационные мероприятия бизнеса после разрыва связей с недружественными странами.
Вне всяких сомнений, в сравнении с 2009 российская финансовая, бюджетная система стали во много раз устойчивее, а корпоративный сектор более автономный и адаптивный.
С технологиями вопрос подвешен. По крайней мере, по состоянию на середину 2023 ничего не свидетельствует о смене тренда по науке и технологиям и скорее, справедливо говорить о снижении доли в ВВП.
Что стабилизирует экономическую ситуацию в России? Фактор «капитала», т.е расширение долговой нагрузки и инвестиционная активность. Именно поэтому и удалось удержать экономику, реализовав снижение на 2.1%, а не 10%, как могло бы произойти.
Что спасло экономику в 2022 и что поддерживает в 2023?
▪️Восстановление рублевого механизма рефинансирования долгов – это одна из наиглавнейших задач, которую удалось реализовать. Если бы все было по шаблону 2009 – катастрофы было бы не избежать, но обошлось. Это чертовски важно.
Россия с 2022 была отсечена от внешнего рынка капитала чуть менее, чем полностью после частичного отсечения в 2014-2015, но с июля 2022 (спустя лишь четыре месяца после шока) заработал кредитный канал, а с августа 2022 активизировался долговой рынок (заимствования в облигациях).
Рост долговой активности продолжается по настоящий момент, но с меньшей интенсивностью, чем в сентябре-декабре 2022.
Как по кредитам, так и по облигациям долговая активность рекордная за последний год – по облигациям на 20% выше максимума в 2021, а по кредитам в 1.6 раза выше по скорости прироста рублевых долгов в абсолютном выражении.
▪️Антициклическая - антикризисная политика Минфина РФ, который практически сразу начал реализовывать масштабные бюджетные проекты, обращенные на предложение, а не на спрос. Во-первых, это удержало инфляцию, а во-вторых, стабилизировало промышленность.
Канал распределения бюджетных денег Минфина РФ был в наибольшей степени представлен в инфраструктуре и ВПК. С мая Минфин скрыл вообще все данные по детализации расходов, поэтому, раз уж так, не буду вдаваться в детали, но направление более ли менее понятно.
▪️Высокая адаптационная способность бизнеса во многом за счет «предварительных пинков» с недружественными странами в период первой волны обострения в 2014-2018, когда произошла частичная суверенизация ключевых отраслей российской экономики (в особенности финансового сектора, наиболее чувствительного к конъюнктуре).
Какая-то базовая готовность была, как по балансировке внешнего долга, так и по поиску «запасных аэродромов» с подрядчиками и системообразующими контрагентами. Определенное импортозамещение удалось произвести в нефтегазовом комплексе, снижая зависимость от международных нефтесервисных компаний.
Антикризисное мышление и в целом, высокое качество корпоративного управления позволили достаточно мягко преодолеть шок 2022.
▪️Высокая инвест-активность. Инвестиции в России с учетом изменения запасов в кризис 2009 рухнули на 14.3%, в кризис 2015 падение превысило 10%, в кризис 2020 снижение составило 4%, а в 2022 выросли более, чем на 3%, что было бы невозможно в старой конфигурации системы.
Одним из важнейших триггеров роста инвестиций являются госинвестиций, перестройка логистики с Запада на Восток и первичные стабилизационные мероприятия бизнеса после разрыва связей с недружественными странами.
Вне всяких сомнений, в сравнении с 2009 российская финансовая, бюджетная система стали во много раз устойчивее, а корпоративный сектор более автономный и адаптивный.
Темпы корпоративного кредитования увеличиваются в России – за последние 12 месяцев чистый прирост корпоративного кредитования оценивается в 10.3 трлн руб, где в 2П 2022 было создано 6.3 трлн кредитов, а в 1П 2023 – 4 трлн. Общий объем кредитного портфеля оценивается в 65.3 трлн руб.
Несмотря на снижение темпов кредитования более, чем в 1.5 раза за последние 6 месяцев, для первого полугодия это рекордный прирост в истории российской банковской системы. Для сравнения, в 1П 2022 – 1 трлн (низкая база и эффект шока первых месяцев после начала СВО), в 1П 2021 – 2.1 трлн, в 1П 2020 – 1.6 трлн.
В 1П 2023 прирост кредитования почти вдвое выше 1П 2021 – сильный результат и в 1.6 раза выше предыдущего максимума по скользящей сумме за 12 месяцев.
За месяц прирост корпоративного кредитования составил 1.3% (0.8 трлн), что выше среднемесячного докризисного темпа в 2021 (0.9%).
Около 1 млрд долл было преобразовано из валютных в рублевые кредиты, тогда как валютный портфель сократился на 1.9 млрд долл (остальная часть была погашена из собственных ресурсов бизнеса). Эти данные НЕ учитывают внешний долг.
Рублевый кредит вырос на 960 млрд. По оценкам ЦБ в основном кредиты выдавались компаниям горно-металлургической, химической, транспортной, телекоммуникационной и финансовой отраслей, а также занимающимся коммерческой недвижимостью и строительством жилья.
Качество кредитного портфеля остается стабильным. Проблемными остаются 6.2% от портфеля или 3.7 трлн руб, реструктуризация кредитов по данным за май была в 1.5 раза ниже среднего темпа в 2021.
Высокие темпы роста кредитования при сокращающиеся маржинальности бизнеса создают отложенные проблемы, поэтому высок риск роста просрочек по кредитам в 2П 2023 и далее.
По мере ужесточения ДКП РФ и по мере снижения устойчивых факторов роста российской экономики, темпы кредитования в 2П 2023 могут оказаться на 30-40% ниже, чем в 2П 2022 (около 4.1 трлн vs 6.3 трлн), в том числе из-за более низких масштабов рефинансирования внешних долгов.
Несмотря на снижение темпов кредитования более, чем в 1.5 раза за последние 6 месяцев, для первого полугодия это рекордный прирост в истории российской банковской системы. Для сравнения, в 1П 2022 – 1 трлн (низкая база и эффект шока первых месяцев после начала СВО), в 1П 2021 – 2.1 трлн, в 1П 2020 – 1.6 трлн.
В 1П 2023 прирост кредитования почти вдвое выше 1П 2021 – сильный результат и в 1.6 раза выше предыдущего максимума по скользящей сумме за 12 месяцев.
За месяц прирост корпоративного кредитования составил 1.3% (0.8 трлн), что выше среднемесячного докризисного темпа в 2021 (0.9%).
Около 1 млрд долл было преобразовано из валютных в рублевые кредиты, тогда как валютный портфель сократился на 1.9 млрд долл (остальная часть была погашена из собственных ресурсов бизнеса). Эти данные НЕ учитывают внешний долг.
Рублевый кредит вырос на 960 млрд. По оценкам ЦБ в основном кредиты выдавались компаниям горно-металлургической, химической, транспортной, телекоммуникационной и финансовой отраслей, а также занимающимся коммерческой недвижимостью и строительством жилья.
Качество кредитного портфеля остается стабильным. Проблемными остаются 6.2% от портфеля или 3.7 трлн руб, реструктуризация кредитов по данным за май была в 1.5 раза ниже среднего темпа в 2021.
Высокие темпы роста кредитования при сокращающиеся маржинальности бизнеса создают отложенные проблемы, поэтому высок риск роста просрочек по кредитам в 2П 2023 и далее.
По мере ужесточения ДКП РФ и по мере снижения устойчивых факторов роста российской экономики, темпы кредитования в 2П 2023 могут оказаться на 30-40% ниже, чем в 2П 2022 (около 4.1 трлн vs 6.3 трлн), в том числе из-за более низких масштабов рефинансирования внешних долгов.
Закредитованность населения России увеличивается рекордными темпами. В июне 2023 чистое приращение кредитования физлиц (выдача минус погашения) превысило 600 млрд руб – абсолютный рекорд, причем в фазе расширения все типы кредитования.
Совокупные обязательства населения составляют 30 трлн руб, за год приращение на 4.4 трлн руб, где за 1П 2023 – плюс 2.6 трлн, что немного ниже лучшего результата в истории по скользящей сумме (2.83 трлн к сентябрю 2021).
▪️Обязательства в ипотечных кредитах выросли на 362 млрд, обновив майский рекорд (332 млрд), за 1П 2023 чистый прирост ипотечных кредитов составил 1.6 трлн по сравнению 0.7 трлн в 2022 и 1.3 трлн в 2021.
За последние 12 месяцев прирост на 2.9 трлн, что лучше докризисного результата в 2.7 трлн к марту 2022. Ипотечный портфель оценивается в 15.6 трлн руб (в июне 2021 – 10.8 трлн, в июне 2019 – 7.2 трлн).
В 2П 2022 ипотечный кредит составлял 71% в структуре прироста обязательств физлиц, а в 1П 2023 – 62%, что приближается к 2021 – 53%
▪️Потребительский необеспеченный кредит в июне вырос на 196 млрд м/м, что близко к пиковым значениям 2021. Устойчивое расширение потребительского кредитования началось с марта 2023 – в среднем по 180 млрд в месяц, что немного хуже наивысшего 4-месячного кредитного импульса с июня по октябрь 2021 – 212 млрд).
За последние 6 месяцев (плюс 0.85 трлн) и за последние 12 месяцев (плюс 1.35 трлн) результаты не столь впечатляющие, т.к. на докризисные темпы вышли только с марта 2023. Общая задолженность в необеспеченном потребкредитовании оценивается в 12.8 трлн.
▪️Автокредитование начало оживать с января 2023, а значительно расширяться с апреля 2023, когда был установлен рекорд чистого приращение и последующее ежемесячное обновление рекордов вплоть до июня (+40 млрд прироста задолженности), т.к. до СВО рекорд был в апреле 2021 (28 млрд). Обязательства в автокредитах составляют 1.4 трлн руб.
Резвиться осталось недолго. С июля ЦБ ужесточает коэффициент рисков, нормативы по кредитованию физлиц и входим в цикл ужесточения ДКП.
Совокупные обязательства населения составляют 30 трлн руб, за год приращение на 4.4 трлн руб, где за 1П 2023 – плюс 2.6 трлн, что немного ниже лучшего результата в истории по скользящей сумме (2.83 трлн к сентябрю 2021).
▪️Обязательства в ипотечных кредитах выросли на 362 млрд, обновив майский рекорд (332 млрд), за 1П 2023 чистый прирост ипотечных кредитов составил 1.6 трлн по сравнению 0.7 трлн в 2022 и 1.3 трлн в 2021.
За последние 12 месяцев прирост на 2.9 трлн, что лучше докризисного результата в 2.7 трлн к марту 2022. Ипотечный портфель оценивается в 15.6 трлн руб (в июне 2021 – 10.8 трлн, в июне 2019 – 7.2 трлн).
В 2П 2022 ипотечный кредит составлял 71% в структуре прироста обязательств физлиц, а в 1П 2023 – 62%, что приближается к 2021 – 53%
▪️Потребительский необеспеченный кредит в июне вырос на 196 млрд м/м, что близко к пиковым значениям 2021. Устойчивое расширение потребительского кредитования началось с марта 2023 – в среднем по 180 млрд в месяц, что немного хуже наивысшего 4-месячного кредитного импульса с июня по октябрь 2021 – 212 млрд).
За последние 6 месяцев (плюс 0.85 трлн) и за последние 12 месяцев (плюс 1.35 трлн) результаты не столь впечатляющие, т.к. на докризисные темпы вышли только с марта 2023. Общая задолженность в необеспеченном потребкредитовании оценивается в 12.8 трлн.
▪️Автокредитование начало оживать с января 2023, а значительно расширяться с апреля 2023, когда был установлен рекорд чистого приращение и последующее ежемесячное обновление рекордов вплоть до июня (+40 млрд прироста задолженности), т.к. до СВО рекорд был в апреле 2021 (28 млрд). Обязательства в автокредитах составляют 1.4 трлн руб.
Резвиться осталось недолго. С июля ЦБ ужесточает коэффициент рисков, нормативы по кредитованию физлиц и входим в цикл ужесточения ДКП.
Перед началом цикла ужесточения ДКП ЦБ РФ в России наблюдался рекордный кредитный бум.
За последние 12 месяцев было выдано 15.1 трлн руб рублевых кредитов, где нефинансовые организации взяли 10.7 трлн (в 1.9 раза выше максимума в декабре 2021), а физлица 4.4 трлн (на 13% ниже пика кредитного импульса в январе 2022, но по темпам за последний квартал – уже обновляют рекорды).
В данной статистике отображены исключительно рублевые кредиты для нефинансовых организаций, поэтому данные расходятся с недавним обзором корпоративных кредитов (там учитываются финорганизации без банков и валютные кредиты).
За год нефинансовые организации увеличили обязательства на 30.4% (перед СВО пиковые темпы были 21.2% г/г), что является максимальным кредитным импульсом с 2007 года. Рублевые кредиты бизнеса оцениваются в 46 трлн руб – плюс 20 трлн с июня 2020!
Валютные кредиты в российских банках снизились с 147.3 млрд долл в феврале 2023 до 114.3 млрд долл в июне 2023. Учитывая средневзвешенный курс речь идет о 2.5 трлн руб, которые были рефинансированы за этот период без учета обязательств по внешнему долгу.
Поэтому реальный объем кредитов, который пошел в экономику намного ниже, чем 10.7 трлн импульс за последний год – вероятно, вдвое ниже, учитывая внешний долг.
Физлица наращивают обязательства в темпах 17.4% г/г к июню 2023, что ниже 2021 (рост обязательств до 25% г/г), но из-за эффекта базы вялого 2П 2023 подобный эффект. В 1П 2023 идут особо бодро, а с марта 2023 рекордный рывок.
Просроченная задолженность бизнеса устойчиво снижается последние два года до 4.8% (минимум за 15 лет) по сравнению с 9.3% в январе 2021, что преимущественно связано не с улучшением качества кредитного портфеля, а с более эффективным инструментом оперативной реструктуризации долгов.
Реальную платежеспособность оценить проблематично.
Просрочки у физлиц также на минимуме за 15 лет – сказывается более эффективная оценка заемщиков и растущие номинальные доходы.
Учитывая темпы роста кредитования, очень высок риск деградации качества кредитов.
За последние 12 месяцев было выдано 15.1 трлн руб рублевых кредитов, где нефинансовые организации взяли 10.7 трлн (в 1.9 раза выше максимума в декабре 2021), а физлица 4.4 трлн (на 13% ниже пика кредитного импульса в январе 2022, но по темпам за последний квартал – уже обновляют рекорды).
В данной статистике отображены исключительно рублевые кредиты для нефинансовых организаций, поэтому данные расходятся с недавним обзором корпоративных кредитов (там учитываются финорганизации без банков и валютные кредиты).
За год нефинансовые организации увеличили обязательства на 30.4% (перед СВО пиковые темпы были 21.2% г/г), что является максимальным кредитным импульсом с 2007 года. Рублевые кредиты бизнеса оцениваются в 46 трлн руб – плюс 20 трлн с июня 2020!
Валютные кредиты в российских банках снизились с 147.3 млрд долл в феврале 2023 до 114.3 млрд долл в июне 2023. Учитывая средневзвешенный курс речь идет о 2.5 трлн руб, которые были рефинансированы за этот период без учета обязательств по внешнему долгу.
Поэтому реальный объем кредитов, который пошел в экономику намного ниже, чем 10.7 трлн импульс за последний год – вероятно, вдвое ниже, учитывая внешний долг.
Физлица наращивают обязательства в темпах 17.4% г/г к июню 2023, что ниже 2021 (рост обязательств до 25% г/г), но из-за эффекта базы вялого 2П 2023 подобный эффект. В 1П 2023 идут особо бодро, а с марта 2023 рекордный рывок.
Просроченная задолженность бизнеса устойчиво снижается последние два года до 4.8% (минимум за 15 лет) по сравнению с 9.3% в январе 2021, что преимущественно связано не с улучшением качества кредитного портфеля, а с более эффективным инструментом оперативной реструктуризации долгов.
Реальную платежеспособность оценить проблематично.
Просрочки у физлиц также на минимуме за 15 лет – сказывается более эффективная оценка заемщиков и растущие номинальные доходы.
Учитывая темпы роста кредитования, очень высок риск деградации качества кредитов.
Цены на недвижимость в США снова растут. Все основные индикаторы цен на недвижимость в США (S&P Case-Shiller Home Price Index, FHFA House Price Index и Zillow Home Value Index) фиксирует разворот тенденции номинальных цен с февраля 2023, т.е, по крайней мере, 3-4 месяца наблюдается рост цен.
Не вдаваясь в детализацию каждого индикатора, следует выделить существенные моменты:
• Фаза ограниченного сжатия продолжалась всего лишь полгода – с мая-июля 2022 по начало 2023.
• В ипотечный кризис 2007 цены падали 3-4 года, разворот негативной тенденции произошел лишь в 2011.
• Рост цен не выглядит стремительным – в несколько раз менее интенсивный, чем в период с 2020 по 2022 и скорее рост цен соответствует тенденции с 2012 по 2019.
• Накопленный рост цен с 2020 по июнь 2022 составил 40-45% в зависимости от индикатора (один из самых существенных импульсов в истории), что в 3.5 раза интенсивнее, чем с 2012 по 2019.
• Рост цен происходит в фазе агрессивного ужесточения условий кредитования и рекордной концентрации стоимости обслуживания кредита в доходах заемщиков, что является полным абсурдом.
Но есть еще очень важный момент. Цены на недвижимость и аренда «догоняют» друг-друга. В пузырь на рынке недвижимости 2007 разрыв между стоимостью жилья и арендой составлял почти 40%, в июне 2022 разрыв достиг рекордного уровня в 62%, а сейчас разрыв сократился до 54.4%, но значительно выше исторической нормы.
Это значит, что либо аренда продолжит рост, либо цены скорректируются, но цены на жилье растут! Аренда жилья занимает до четверти в структуре ИПЦ и является одним из основных факторов удержания высокой базовой инфляции, внося наибольший вклад в прирост базовой инфляции.
Соответственно, еще долго фоновая инфляция будет выше нормы, что ограничит пространство маневров ФРС.
Не вдаваясь в детализацию каждого индикатора, следует выделить существенные моменты:
• Фаза ограниченного сжатия продолжалась всего лишь полгода – с мая-июля 2022 по начало 2023.
• В ипотечный кризис 2007 цены падали 3-4 года, разворот негативной тенденции произошел лишь в 2011.
• Рост цен не выглядит стремительным – в несколько раз менее интенсивный, чем в период с 2020 по 2022 и скорее рост цен соответствует тенденции с 2012 по 2019.
• Накопленный рост цен с 2020 по июнь 2022 составил 40-45% в зависимости от индикатора (один из самых существенных импульсов в истории), что в 3.5 раза интенсивнее, чем с 2012 по 2019.
• Рост цен происходит в фазе агрессивного ужесточения условий кредитования и рекордной концентрации стоимости обслуживания кредита в доходах заемщиков, что является полным абсурдом.
Но есть еще очень важный момент. Цены на недвижимость и аренда «догоняют» друг-друга. В пузырь на рынке недвижимости 2007 разрыв между стоимостью жилья и арендой составлял почти 40%, в июне 2022 разрыв достиг рекордного уровня в 62%, а сейчас разрыв сократился до 54.4%, но значительно выше исторической нормы.
Это значит, что либо аренда продолжит рост, либо цены скорректируются, но цены на жилье растут! Аренда жилья занимает до четверти в структуре ИПЦ и является одним из основных факторов удержания высокой базовой инфляции, внося наибольший вклад в прирост базовой инфляции.
Соответственно, еще долго фоновая инфляция будет выше нормы, что ограничит пространство маневров ФРС.
Чистая прибыль российских банков за последние 12 месяцев составила рекордные 3.4 трлн руб, что на 42% выше 2021. Банки вернулись к прибыли с июля 2022 и идут достаточно ровно, т.к за 2П 2022 прибыль составила 1.72 трлн, а за 1П 2023 – 1.7 трлн, что намного выше 1П 2021 – 1.2 трлн.
Первое полугодие 2022 было разгромным – убыток в 1.5 трлн, где пик концентрации убытков был в марте (348 млрд потерь) и в апреле 2022 (убыток в 898 млрд).
Поэтому ожидания ЦБ, что прибыль по итогам 2023 приблизится к 2021 являются некорректными (прибыль за 12 месяцев в 1.4 раза выше 2021) или … может быть мы чего то не знаем? Чтобы приблизиться к 2021 нужно 2П 2023 завершить с результатом 0.5-0.7 трлн, что втрое хуже 2П 2022 и 1П 2023.
Главный источник роста прибыли – это изменение финансового результата по валюте и производным в плюс 1.8 трлн (в прошлом году был убыток в 1.2 трлн за первое полугодие, а в этом прибыль в 0.6 трлн).
Второй по значимости источник роста прибыли – снижение отчислений в резервы на кредитные потери почти на 1 трлн (было 1650 млрд, а стало 770 млрд).
Третий по значимости источник – существенный рост ЧПД на 51% с 1.8 до 2.7 трлн или плюс 0.9 трлн. Однако, сравнение с прошлым годом будет некорректным, т.к. у банков был процентный разрыв (резкий рост расходов по депозитам из-за повышения ставки до 20% при невозможности одномоментно балансировать доходами по кредитам).
Чистый комиссионный доход, операционные и прочие расходы дали отрицательный результат в 0.4 трлн в сравнении 1П 2023 и 1П 2022.
На данный момент основной среднесрочный риск для банков – это снижение процентной маржинальности из-за обострения конкуренции за депозитную базу и заемщиков и рост просрочек по кредитам.
Обычно сверхинтенсивные фазы расширения кредитов почти всегда заканчивались кризисом. Посмотрим, сколько удержатся на этот раз.
Первое полугодие 2022 было разгромным – убыток в 1.5 трлн, где пик концентрации убытков был в марте (348 млрд потерь) и в апреле 2022 (убыток в 898 млрд).
Поэтому ожидания ЦБ, что прибыль по итогам 2023 приблизится к 2021 являются некорректными (прибыль за 12 месяцев в 1.4 раза выше 2021) или … может быть мы чего то не знаем? Чтобы приблизиться к 2021 нужно 2П 2023 завершить с результатом 0.5-0.7 трлн, что втрое хуже 2П 2022 и 1П 2023.
Главный источник роста прибыли – это изменение финансового результата по валюте и производным в плюс 1.8 трлн (в прошлом году был убыток в 1.2 трлн за первое полугодие, а в этом прибыль в 0.6 трлн).
Второй по значимости источник роста прибыли – снижение отчислений в резервы на кредитные потери почти на 1 трлн (было 1650 млрд, а стало 770 млрд).
Третий по значимости источник – существенный рост ЧПД на 51% с 1.8 до 2.7 трлн или плюс 0.9 трлн. Однако, сравнение с прошлым годом будет некорректным, т.к. у банков был процентный разрыв (резкий рост расходов по депозитам из-за повышения ставки до 20% при невозможности одномоментно балансировать доходами по кредитам).
Чистый комиссионный доход, операционные и прочие расходы дали отрицательный результат в 0.4 трлн в сравнении 1П 2023 и 1П 2022.
На данный момент основной среднесрочный риск для банков – это снижение процентной маржинальности из-за обострения конкуренции за депозитную базу и заемщиков и рост просрочек по кредитам.
Обычно сверхинтенсивные фазы расширения кредитов почти всегда заканчивались кризисом. Посмотрим, сколько удержатся на этот раз.
ФРС сообщает о росте денежной массы (М2) второй месяц подряд на 0.6% м/м в мае и на 0.2% м/м в июне – в совокупности на 177 млрд долл за два месяца с учетом сезонного сглаживания, а к апрелю 2023 годовое снижение М2 достигало почти 1 трлн долл, где 2/3 от снижения было реализовано за 4 месяца с января по апрель 2023.
Номинальное сжатие М2 достигало 4.5% г/г в апреле, а в июне интенсивность сокращения снизилась до 3.6% г/г.
Реальная денежная масса в апреле 2023 снижалась на 9% г/г, а к июню минус 6.5% – сильнейший коллапс с времен Великой депрессии 30-х годов, не считая разового послевоенного сжатия. Расхождение с трендом 2010-2019 составляет 4-5% по сравнению с 23% в начале 2022.
Без учета сезонного сглаживания (тот объем депозитов, который реально находится на счетах в банках) рост фиксируется только в июне на 0.3% м/м, а с апреля по июнь снижение на 0.3% или минус 65 млрд, тогда как с сезонным сглаживанием ФРС заявляется о росте на 177 млрд.
В любом случае, фаза экстремального сокращения депозитов остановилась в мае.
Тот объем депозитов, который был снят с банковских счетов с января по апрель 2023 (600-700 млрд долл) распределялся в рынке акций, облигаций и в недвижимости, создавая устойчивый импульс роста (как раз лаг в 3 месяца по распределению).
Учитывая относительную нормализацию ставок по депозитам сроком свыше 1 года (доступны предложения по 2-3% в зависимости от банка и условий вклада) спрэд между облигациями сопоставимого срока становится уже не столь значительным, как полгода назад.
Этот фактор способствует стабилизации депозитной базы, но, с другой стороны, создает «обрыв ликвидности» в другие фининструменты, т.к. текущего денежного потока от сбережений домохозяйств или от свободного денежного потока бизнеса становится недостаточно, чтобы поддерживать пузырь на рынке акций, особенно на фоне конкурирующих точек приложения капитала (облигации и депозиты).
Соответственно, один из основных ресурсов под выкуп акций (сотни миллиардов долларов) в 2023 году себя исчерпал.
Номинальное сжатие М2 достигало 4.5% г/г в апреле, а в июне интенсивность сокращения снизилась до 3.6% г/г.
Реальная денежная масса в апреле 2023 снижалась на 9% г/г, а к июню минус 6.5% – сильнейший коллапс с времен Великой депрессии 30-х годов, не считая разового послевоенного сжатия. Расхождение с трендом 2010-2019 составляет 4-5% по сравнению с 23% в начале 2022.
Без учета сезонного сглаживания (тот объем депозитов, который реально находится на счетах в банках) рост фиксируется только в июне на 0.3% м/м, а с апреля по июнь снижение на 0.3% или минус 65 млрд, тогда как с сезонным сглаживанием ФРС заявляется о росте на 177 млрд.
В любом случае, фаза экстремального сокращения депозитов остановилась в мае.
Тот объем депозитов, который был снят с банковских счетов с января по апрель 2023 (600-700 млрд долл) распределялся в рынке акций, облигаций и в недвижимости, создавая устойчивый импульс роста (как раз лаг в 3 месяца по распределению).
Учитывая относительную нормализацию ставок по депозитам сроком свыше 1 года (доступны предложения по 2-3% в зависимости от банка и условий вклада) спрэд между облигациями сопоставимого срока становится уже не столь значительным, как полгода назад.
Этот фактор способствует стабилизации депозитной базы, но, с другой стороны, создает «обрыв ликвидности» в другие фининструменты, т.к. текущего денежного потока от сбережений домохозяйств или от свободного денежного потока бизнеса становится недостаточно, чтобы поддерживать пузырь на рынке акций, особенно на фоне конкурирующих точек приложения капитала (облигации и депозиты).
Соответственно, один из основных ресурсов под выкуп акций (сотни миллиардов долларов) в 2023 году себя исчерпал.
ФРС повысила ставку на 0.25 п.п до 5.5% (максимальная ставка за 22 года) и продолжит программу продажи активов с баланса.
Наиболее важное из часовой пресс-конференции Пауэлла.
• Инфляция снизилась с середины прошлого года (Пауэлл представил статистические данные), однако предстоит долгий путь до возвращения инфляции к целевому уровню в 2%, при этом инфляционные ожидания стабильны и заякорены в допустимом диапазоне в соответствии с опросами и индикаторами финансового рынка.
• ФРС также, как и раньше привержена цели достижения инфляции в 2%, в том числе для поддержания долгосрочных инфляционных ожиданий.
• Экономика сталкивается с последствиями ужесточения условий кредитования для населения и бизнеса, что, вероятно, в перспективе повлияет на уровень найма персонала, спрос и инфляцию при продолжении ограничительной политики.
• Мы продолжим принимать решения, основываясь на совокупности данных, учитывая эффект лага/задержки трансмиссии ДКП на экономику и финансовые рынки.
• Потребует некоторый период времени рост ниже тренда для стабилизации спроса и предложения, нормализации рынка труда и снижения инфляции.
Много болтовни о вреде инфляции и о пользе действий ФРС и про то, что нужно «немного потерпеть», пока ФРС делает свою работу.
--
Из ответов на вопросы:
• Решение о дальнейшем ужесточении не принято и будет зависеть от данных в следующие два месяца. Хороший июльский отчет ничего не меняет. ФРС ищет более устойчивую тенденцию и собирается оценивать данные в динамике, одновременно оценивая баланс рисков в экономике и финансовой системе.
• Сильный потребительский спрос, сильный рынок труда и устойчивый рост экономики при ужесточении ДКП удивляет, т.к ФРС удалось добиться снижения инфляции без негативного влияние на рынок труда и экономику. Это в свою очередь может потребовать дополнительных действий от ФРС при условии, если спрос продолжит влиять на инфляцию.
• Пауэлл вновь отметил «слишком хороший» июльский отчет по инфляции, но опасается делать ранние выводы и ожидает поступления новых данных, чтобы оценить тенденцию. Дальнейшая траектория ставки зависит от тенденции по труду и инфляции в совокупности с другими экономическими и финансовыми данными. Вся дальнейшая ДКП ФРС зависит от данных. У ФРС нет понимая и представления о дальнейших шагах вне контекста актуальной экономической и финансовой информации.
• Нам придется придерживаться политики «ограничительного уровня ставок» некоторое время, т.к. базовая инфляция все еще высока.
• ФРС находится на территории баланса между «сделать слишком много» и «сделать слишком мало». Пауэлл здесь имел в виду, что можно перекрутить гайки с ужесточением и добиться вторичных негативных эффектов, но отказаться от ужесточения нельзя до тех пор, пока инфляция остается высокой.
• У ФРС нет цели повысить безработицу, но действия ФРС по ужесточению ДКП в рамках борьбы с инфляцией косвенно влияют на безработицу. ФРС надеется на «мягкую посадку» - снижение инфляции без существенного роста безработицы и падения ВВП.
• ФРС не ожидала снижения безработицы и инфляции одновременно – многие процессы вызывают удивление.
• Новый перл от ФРС «Мы собираемся посмотреть на данные перед сентябрьским заседанием, а после мы собираемся опять посмотреть на данные перед ноябрьским заседанием» … и тут система зациклилась.
• ДКП ФРС на ограничительной траектории, т.к. номинальная ставка ФРС минус среднесрочные инфляционные ожидания в устойчиво положительной зоне. Ограничительная политика будет до тех пор, пока инфляция не вернется к цели и пока данные не будут противоречить ограничительной политики.
• Профсоюзы мешают работать ФРС, т.к. через забастовки способствуют разгону зарплат ))
Наиболее важное из часовой пресс-конференции Пауэлла.
• Инфляция снизилась с середины прошлого года (Пауэлл представил статистические данные), однако предстоит долгий путь до возвращения инфляции к целевому уровню в 2%, при этом инфляционные ожидания стабильны и заякорены в допустимом диапазоне в соответствии с опросами и индикаторами финансового рынка.
• ФРС также, как и раньше привержена цели достижения инфляции в 2%, в том числе для поддержания долгосрочных инфляционных ожиданий.
• Экономика сталкивается с последствиями ужесточения условий кредитования для населения и бизнеса, что, вероятно, в перспективе повлияет на уровень найма персонала, спрос и инфляцию при продолжении ограничительной политики.
• Мы продолжим принимать решения, основываясь на совокупности данных, учитывая эффект лага/задержки трансмиссии ДКП на экономику и финансовые рынки.
• Потребует некоторый период времени рост ниже тренда для стабилизации спроса и предложения, нормализации рынка труда и снижения инфляции.
Много болтовни о вреде инфляции и о пользе действий ФРС и про то, что нужно «немного потерпеть», пока ФРС делает свою работу.
--
Из ответов на вопросы:
• Решение о дальнейшем ужесточении не принято и будет зависеть от данных в следующие два месяца. Хороший июльский отчет ничего не меняет. ФРС ищет более устойчивую тенденцию и собирается оценивать данные в динамике, одновременно оценивая баланс рисков в экономике и финансовой системе.
• Сильный потребительский спрос, сильный рынок труда и устойчивый рост экономики при ужесточении ДКП удивляет, т.к ФРС удалось добиться снижения инфляции без негативного влияние на рынок труда и экономику. Это в свою очередь может потребовать дополнительных действий от ФРС при условии, если спрос продолжит влиять на инфляцию.
• Пауэлл вновь отметил «слишком хороший» июльский отчет по инфляции, но опасается делать ранние выводы и ожидает поступления новых данных, чтобы оценить тенденцию. Дальнейшая траектория ставки зависит от тенденции по труду и инфляции в совокупности с другими экономическими и финансовыми данными. Вся дальнейшая ДКП ФРС зависит от данных. У ФРС нет понимая и представления о дальнейших шагах вне контекста актуальной экономической и финансовой информации.
• Нам придется придерживаться политики «ограничительного уровня ставок» некоторое время, т.к. базовая инфляция все еще высока.
• ФРС находится на территории баланса между «сделать слишком много» и «сделать слишком мало». Пауэлл здесь имел в виду, что можно перекрутить гайки с ужесточением и добиться вторичных негативных эффектов, но отказаться от ужесточения нельзя до тех пор, пока инфляция остается высокой.
• У ФРС нет цели повысить безработицу, но действия ФРС по ужесточению ДКП в рамках борьбы с инфляцией косвенно влияют на безработицу. ФРС надеется на «мягкую посадку» - снижение инфляции без существенного роста безработицы и падения ВВП.
• ФРС не ожидала снижения безработицы и инфляции одновременно – многие процессы вызывают удивление.
• Новый перл от ФРС «Мы собираемся посмотреть на данные перед сентябрьским заседанием, а после мы собираемся опять посмотреть на данные перед ноябрьским заседанием» … и тут система зациклилась.
• ДКП ФРС на ограничительной траектории, т.к. номинальная ставка ФРС минус среднесрочные инфляционные ожидания в устойчиво положительной зоне. Ограничительная политика будет до тех пор, пока инфляция не вернется к цели и пока данные не будут противоречить ограничительной политики.
• Профсоюзы мешают работать ФРС, т.к. через забастовки способствуют разгону зарплат ))
Что хотел сказать Пауэлл? Особенность выступления официальных спикеров в том, чтобы говорить максимально размыто, не подсвечивая истинные намерения. Все это мало понятно, но не для тех, кто пару десятилетий анализирует деятельность ФРС )
В этот раз тональность выступления Пауэлл изменилась и значительно больше было отсылок к «принятию решений на основе совокупности данных». Это означает, что ФРС не располагает никакой осмысленной и сконструированной стратегией действий, а ориентируется скорее на удачное стечение обстоятельств.
Практически в каждом ответе на вопрос из зала Пауэлл ожидал упорядоченного набора данных, на основе которых можно принимать решение о дальнейших действиях, причем горизонт планирования сужен до безобразия – буквально следующее заседание.
Его коронное: «Мы собираемся посмотреть на данные перед сентябрьским заседанием, а после мы собираемся опять посмотреть на данные перед ноябрьским заседанием». Этот тот случай, когда Пауэлл не соврал.
Если на прошлом выступлении Пауэлл ссылался на то, что ФРС мало понимает происходящие события, а в этот раз так откровенно палиться не стал и все списал на «данные». Нужно больше данных – хороших и разных.
В принципе, логично следовать контексту ситуации в условиях неопределенности, но у ФРС нет стратегического планирования, а есть только оперативно-тактические маневры, причем весьма хаотичные.
Сначала ФРС при явных признаках разгона инфляции в 2021 цинично издевалась над логикой и экономическими законами, делая вид, что проблем нет, а с 2022 года, признав проблему инфляции, пустились в другую крайность. Теперь победа над инфляцией в иерархии приоритетов перебивает все прочие риски и проблемы.
Впервые за все время Пауэлл явно подсветил баланс рисков, когда есть опасения передержать жесткую ДКП в борьбе с инфляцией, спровоцировав каскад других проблем с экономикой и долговыми рынками, а если недодержать – это удар по доверию ФРС и незадушенная инфляция.
Это моя интерпретация, т.к. Пауэлл постарался не заострять внимание на этой проблеме, быстро перескочив на словоблудие. Однако, эта тревога проявлена, что свидетельствует о нешуточном брожении в умах руководства ФРС. По крайней мере, эта тема существует в кулуарах ФРС.
Также у ФРС вызывает удивление, что экономика не реагирует на ужесточение в рамках стандартных монетаристских представлений и экономических законов, что расширяет лаг трансмиссии ДКП на экономику.
Все самое важное из выступления Пауэлла по смысловой нагрузке и нарративам:
• ФРС надеяться, что пронесет и все само рассосется, балансируя по тонкой грани борьбы с инфляцией и сопутствующих проблем от жесткой ДКП.
• ФРС крайне опасается подрыва доверия к ФРС и пытается додавить инфляцию практически любой ценой прежде всего для стабилизации инфляционных ожиданий, являющиеся первой производной от доверия к ФРС.
• У ФРС нет представления и понимания о пороге устойчивости экономики. Все экономические законы деформированы, трансмиссионные механизмы искажены.
• ФРС плывет по течению и реагирует в контексте актуальных проблем. Именно поэтому так много отсылок к «уточняющим данным» в оценке тенденции.
• ФРС не имеет однозначного представления о тайминге снижения ставки. Если инфляция снизилась до 2% - снижать ставку или нет? Решения будут приниматься на основе комплекса поступающих данных в контексте актуального баланса рисков.
• ФРС ожидает, что удастся избежать «сложных решений», когда инфляция остается высокой и при этом реализуется каскад экономических и финансовых дисбалансов.
• По всей видимости, нет консенсуса по плану B. Если вдруг реализуется срыв в экономике при высокой инфляции – какая иерархия приоритетов? Вероятно, в рамках стандартной логики – затыкаем проблемы неограниченной ликвидностью и далее по мере разрешения дисбалансов занимаемся инфляцией.
Устойчивость экономики и пузырь на рынке акций сбивает ориентиры, что приведет к сценарию «слишком передержать», что однозначно реализует каскад проблем и тут начнется самое интересное…
В этот раз тональность выступления Пауэлл изменилась и значительно больше было отсылок к «принятию решений на основе совокупности данных». Это означает, что ФРС не располагает никакой осмысленной и сконструированной стратегией действий, а ориентируется скорее на удачное стечение обстоятельств.
Практически в каждом ответе на вопрос из зала Пауэлл ожидал упорядоченного набора данных, на основе которых можно принимать решение о дальнейших действиях, причем горизонт планирования сужен до безобразия – буквально следующее заседание.
Его коронное: «Мы собираемся посмотреть на данные перед сентябрьским заседанием, а после мы собираемся опять посмотреть на данные перед ноябрьским заседанием». Этот тот случай, когда Пауэлл не соврал.
Если на прошлом выступлении Пауэлл ссылался на то, что ФРС мало понимает происходящие события, а в этот раз так откровенно палиться не стал и все списал на «данные». Нужно больше данных – хороших и разных.
В принципе, логично следовать контексту ситуации в условиях неопределенности, но у ФРС нет стратегического планирования, а есть только оперативно-тактические маневры, причем весьма хаотичные.
Сначала ФРС при явных признаках разгона инфляции в 2021 цинично издевалась над логикой и экономическими законами, делая вид, что проблем нет, а с 2022 года, признав проблему инфляции, пустились в другую крайность. Теперь победа над инфляцией в иерархии приоритетов перебивает все прочие риски и проблемы.
Впервые за все время Пауэлл явно подсветил баланс рисков, когда есть опасения передержать жесткую ДКП в борьбе с инфляцией, спровоцировав каскад других проблем с экономикой и долговыми рынками, а если недодержать – это удар по доверию ФРС и незадушенная инфляция.
Это моя интерпретация, т.к. Пауэлл постарался не заострять внимание на этой проблеме, быстро перескочив на словоблудие. Однако, эта тревога проявлена, что свидетельствует о нешуточном брожении в умах руководства ФРС. По крайней мере, эта тема существует в кулуарах ФРС.
Также у ФРС вызывает удивление, что экономика не реагирует на ужесточение в рамках стандартных монетаристских представлений и экономических законов, что расширяет лаг трансмиссии ДКП на экономику.
Все самое важное из выступления Пауэлла по смысловой нагрузке и нарративам:
• ФРС надеяться, что пронесет и все само рассосется, балансируя по тонкой грани борьбы с инфляцией и сопутствующих проблем от жесткой ДКП.
• ФРС крайне опасается подрыва доверия к ФРС и пытается додавить инфляцию практически любой ценой прежде всего для стабилизации инфляционных ожиданий, являющиеся первой производной от доверия к ФРС.
• У ФРС нет представления и понимания о пороге устойчивости экономики. Все экономические законы деформированы, трансмиссионные механизмы искажены.
• ФРС плывет по течению и реагирует в контексте актуальных проблем. Именно поэтому так много отсылок к «уточняющим данным» в оценке тенденции.
• ФРС не имеет однозначного представления о тайминге снижения ставки. Если инфляция снизилась до 2% - снижать ставку или нет? Решения будут приниматься на основе комплекса поступающих данных в контексте актуального баланса рисков.
• ФРС ожидает, что удастся избежать «сложных решений», когда инфляция остается высокой и при этом реализуется каскад экономических и финансовых дисбалансов.
• По всей видимости, нет консенсуса по плану B. Если вдруг реализуется срыв в экономике при высокой инфляции – какая иерархия приоритетов? Вероятно, в рамках стандартной логики – затыкаем проблемы неограниченной ликвидностью и далее по мере разрешения дисбалансов занимаемся инфляцией.
Устойчивость экономики и пузырь на рынке акций сбивает ориентиры, что приведет к сценарию «слишком передержать», что однозначно реализует каскад проблем и тут начнется самое интересное…
Промышленное производство России установило новый максимум для первого полугодия. Рост в 1П 2023 на 2.5% г/г и на 3.7% выше 1П 2021, а в сравнении с 1П 2019 прирост на 7.1%.
На данный момент это самый «быстрый» кризис в современной истории России, как по времени стабилизации, так и по времени возвращения на предыдущий максимум.
По 12-месячной скользящей средней промпроизводство находилось в фазе сжатия 10 месяцев с марта 2022 по январь 2023 по сравнению с 11 месяцами в COVID (с марта 2020 по февраль 2021) и почти двумя годами в кризис 2015-2016.
При этом фаза активного сжатия завершилась в июне 2022, стабилизация до сентября 2022, накопление сил для рывка к январю 2023 и ускорение роста с февраля 2023, если оценивать помесячную динамику с устранением сезонного фактора.
Восстановление идет быстро по V-образной траектории, несмотря на добычу полезных ископаемых, сдерживающих развитие.
▪️Добыча полезных ископаемых минус 1.1% в 1П 2023 в сравнении с 1П 2022, относительно 1П 2021 рост на 2%, а к 1П 2019 падение на 2%. Есть вопросы к Росстату об адекватности расчета индекса добычи. Данные по добычи нефти скрыты, но как может быть снижение на 1% по общему индексу добычи при падении добычи газа на 15%, имеющего значительный вес в структуре добычи?
▪️Обрабатывающее производство выросло на 6% г/г 1П 2023, в сравнении с 1П 2021 рост на 6.2%, а к 1П 2019 существенное увеличение на 15.3%. Обработка устойчиво растет, а основной драйвер роста – это ВПК (подробности будут отдельно).
▪️Электроэнергия и коммунальные услуги (распределение газа, тепла, кондиционирование) снизилось на 0.2% г/г в 1П 2023, к первой половине 2021 рост на 0.2%, а в сравнении с 1П 2019 увеличение на 4.4%. Здесь без прогресса – стагнация.
▪️Водоснабжение, водоотведение, сбор мусора, утилизация отходов – существенное снижение на 5.9% г/г, относительно 1П 2021 падение на 8.3%, а к 1П 2019 рост на 5.9%.
Добыча, электроэнергия, все виды коммунальных услуг снижаются, а стабилизирует промышленность обработка с главным драйвером в виде ВПК.
На данный момент это самый «быстрый» кризис в современной истории России, как по времени стабилизации, так и по времени возвращения на предыдущий максимум.
По 12-месячной скользящей средней промпроизводство находилось в фазе сжатия 10 месяцев с марта 2022 по январь 2023 по сравнению с 11 месяцами в COVID (с марта 2020 по февраль 2021) и почти двумя годами в кризис 2015-2016.
При этом фаза активного сжатия завершилась в июне 2022, стабилизация до сентября 2022, накопление сил для рывка к январю 2023 и ускорение роста с февраля 2023, если оценивать помесячную динамику с устранением сезонного фактора.
Восстановление идет быстро по V-образной траектории, несмотря на добычу полезных ископаемых, сдерживающих развитие.
▪️Добыча полезных ископаемых минус 1.1% в 1П 2023 в сравнении с 1П 2022, относительно 1П 2021 рост на 2%, а к 1П 2019 падение на 2%. Есть вопросы к Росстату об адекватности расчета индекса добычи. Данные по добычи нефти скрыты, но как может быть снижение на 1% по общему индексу добычи при падении добычи газа на 15%, имеющего значительный вес в структуре добычи?
▪️Обрабатывающее производство выросло на 6% г/г 1П 2023, в сравнении с 1П 2021 рост на 6.2%, а к 1П 2019 существенное увеличение на 15.3%. Обработка устойчиво растет, а основной драйвер роста – это ВПК (подробности будут отдельно).
▪️Электроэнергия и коммунальные услуги (распределение газа, тепла, кондиционирование) снизилось на 0.2% г/г в 1П 2023, к первой половине 2021 рост на 0.2%, а в сравнении с 1П 2019 увеличение на 4.4%. Здесь без прогресса – стагнация.
▪️Водоснабжение, водоотведение, сбор мусора, утилизация отходов – существенное снижение на 5.9% г/г, относительно 1П 2021 падение на 8.3%, а к 1П 2019 рост на 5.9%.
Добыча, электроэнергия, все виды коммунальных услуг снижаются, а стабилизирует промышленность обработка с главным драйвером в виде ВПК.