О стоимости обслуживания долга в России. В отличие от США и Европы, кредитный риск в России обостряется по мере роста процентных ставок, т.к. существенно выше доля долга с плавающими ставками, тем самым выше чувствительность к ключевой ставке Центрального банка.
В настоящий момент почти половина от всех эмитированных рублевых облигаций по непогашенному остатку имеет ставки с переменным купоном – 18.1 трлн руб или 47.7% в структуре всего рублевого долга в облигациях у всех эмитентов (37.9 трлн руб).
• Кредитные организации имеют 1.1 трлн руб облигаций с переменным купоном или 40% в общем долге (2.7 трлн)
• Финансовые организации держат 3.3 трлн руб или 53.7% в общем долге (6.1 трлн)
• Государство концентрирует 7.8 трлн руб или 37.4% (20.9 трлн)
• Нефинансовые организации держат 5.9 трлн руб или свыше 72% в совокупном долге (8.1 трлн).
В связи с ростом ставки на 5.5 п.п за два месяца избыточные процентные расходы составляют около 900 млрд руб в год (свыше 75 млрд руб в месяц) по облигациям в сегменте долга с переменными ставками.
К этому следует добавить долг в рублевых кредитах. Нет доступной оперативной статистики по доле долга с плавающими ставками в кредитном портфеле банков, но по недавним обзорам банковской системе речь шла о 40%.
Однако, учитывая рекордную реструктуризацию (около 15 трлн руб с марта 2022 по август 2023), доля кредитов с плавающими ставками снизилась, но масштаб пока неизвестен. Вероятно, речь идет о диапазоне 35-37%.
Совокупный долг в кредитах для нефинансовых организаций составляет 46 трлн руб и еще 7 трлн у финансовых организаций, т.е. справедливо говорить о 19 трлн рублей в кредитах с плавающими ставками. Это еще столько же – около 75-80 млрд в месяц дополнительных процентных расходов.
Если брать только нефинансовые компании – дополнительные процентные расходы в диапазоне 115-125 млрд руб в месяц для долга в облигациях и кредитах.
К этому нужному добавить рефинансирование долга по фиксированным ставкам, которые происходят по новым условиям. Графика погашения долга по месяцам нет, но предварительно, около 12-14 трлн руб в ближайший год может пойти на рефинансирование (кредиты и облигации) и только для нефинансовых компаний.
Ставки по кредитам вырастут менее интенсивно (на 3.5-4.5 п.п), чем ключевая ставка, но рефинансирование долга по фиксированным ставкам формирует еще до 45 млрд руб в месяца дополнительных процентных расходов.
В нынешней конфигурации наиболее вероятный диапазон избыточных процентных расходов составляет 155-170 млрд в месяц без учета приращения нового долга для нефинансовых организаций и около 45-50 млрд в месяц для государства.
Таким образом, на нефинансовый сектор формируются дополнительные процентные расходы свыше 200 млрд в месяц. Расчеты приблизительные, но порядок плюс-минус в указанном диапазоне.
В настоящий момент почти половина от всех эмитированных рублевых облигаций по непогашенному остатку имеет ставки с переменным купоном – 18.1 трлн руб или 47.7% в структуре всего рублевого долга в облигациях у всех эмитентов (37.9 трлн руб).
• Кредитные организации имеют 1.1 трлн руб облигаций с переменным купоном или 40% в общем долге (2.7 трлн)
• Финансовые организации держат 3.3 трлн руб или 53.7% в общем долге (6.1 трлн)
• Государство концентрирует 7.8 трлн руб или 37.4% (20.9 трлн)
• Нефинансовые организации держат 5.9 трлн руб или свыше 72% в совокупном долге (8.1 трлн).
В связи с ростом ставки на 5.5 п.п за два месяца избыточные процентные расходы составляют около 900 млрд руб в год (свыше 75 млрд руб в месяц) по облигациям в сегменте долга с переменными ставками.
К этому следует добавить долг в рублевых кредитах. Нет доступной оперативной статистики по доле долга с плавающими ставками в кредитном портфеле банков, но по недавним обзорам банковской системе речь шла о 40%.
Однако, учитывая рекордную реструктуризацию (около 15 трлн руб с марта 2022 по август 2023), доля кредитов с плавающими ставками снизилась, но масштаб пока неизвестен. Вероятно, речь идет о диапазоне 35-37%.
Совокупный долг в кредитах для нефинансовых организаций составляет 46 трлн руб и еще 7 трлн у финансовых организаций, т.е. справедливо говорить о 19 трлн рублей в кредитах с плавающими ставками. Это еще столько же – около 75-80 млрд в месяц дополнительных процентных расходов.
Если брать только нефинансовые компании – дополнительные процентные расходы в диапазоне 115-125 млрд руб в месяц для долга в облигациях и кредитах.
К этому нужному добавить рефинансирование долга по фиксированным ставкам, которые происходят по новым условиям. Графика погашения долга по месяцам нет, но предварительно, около 12-14 трлн руб в ближайший год может пойти на рефинансирование (кредиты и облигации) и только для нефинансовых компаний.
Ставки по кредитам вырастут менее интенсивно (на 3.5-4.5 п.п), чем ключевая ставка, но рефинансирование долга по фиксированным ставкам формирует еще до 45 млрд руб в месяца дополнительных процентных расходов.
В нынешней конфигурации наиболее вероятный диапазон избыточных процентных расходов составляет 155-170 млрд в месяц без учета приращения нового долга для нефинансовых организаций и около 45-50 млрд в месяц для государства.
Таким образом, на нефинансовый сектор формируются дополнительные процентные расходы свыше 200 млрд в месяц. Расчеты приблизительные, но порядок плюс-минус в указанном диапазоне.
С начала СВО российский бизнес (нефинансовые компании) рекордными темпами сокращал свои валютные обязательства в связи с невозможностью или ограничениями по их рефинансированию.
По предварительным оценкам, внешний долг, сосредоточенный у нефинансовых компаний, сократился на 75-80 млрд долл за 1.5 года и еще на 43 млрд были сокращены валютные кредиты в российских банках.
С учетом среднего курса за период, валютные кредиты были сокращены на 2.6 трлн руб и еще около 5 трлн руб внешний долг, т.е. в совокупности около 7.5 трлн руб плюс-минус погрешность измерения валютной конвертации в пределах 5%.
Сколько из этого объема было рефинансировано в рублях, а сколько погашено за счет собственных ликвидных резервов? Это неизвестно.
С начала СВО рублевое кредитование нефинансовых компаний выросло почти на 15 трлн руб, плюс еще на 1 трлн руб выросло рублевое кредитование финансовых организаций, которые преимущественно работают в интересах нефинансовых организаций.
Рублевые облигации по непогашенному остатку у нефинансового бизнеса снизились на 0.25 трлн руб с начала СВО, а для финансовых организаций выросли на 2.2 трлн руб.
Валютные облигации для нефинансового бизнеса выросли на 0.8 трлн руб, а для финансовых организаций рост составил 2.1 трлн руб.
Основная фаза роста обязательства началась с июля-августа 2022. Соответственно, нефинансовые организации увеличили обязательства на 15.5 трлн руб (кредиты + облигации) с марта 2022, а финансовые организации на 4.3 трлн (значительная часть в пользу нефинансового бизнеса). В сумме почти 20 трлн руб, что является рекордным долговым импульсом.
Кредитования в рамках российского финансового контура под погашение валютных обязательств + кредиты под выкуп иностранной собственности оцениваются в 8-9 трлн руб по верхней границе с марта 2022.
Сейчас в среднем требуется около 5 млрд долларов в месяц на сокращение валютной задолженности. С июля 2022 по июль 2023 компании замещали дешевые валютные кредиты на относительно дешевые рублевые кредиты, но все изменилось с августа.
Представленная статистика показывает, что в условиях закрытого внешнего финансового рынка, рублевое фондирование позволяло предотвратить образование кассового разрыва (рефинансирование валютных долгов рублевым долгом), при этом делать это в рамках разумных издержек по обслуживанию долга.
Сейчас стандарты кредитования резко ужесточились, а ставки рекордно высокие (выше были только в начале 2015 и в марте-апреле 2022). Одновременно с этим, бизнес имеет запредельную долю долгов с плавающими ставками (72% в облигациях и около 37% в кредитах). Тяжело будет, очень тяжело.
По предварительным оценкам, внешний долг, сосредоточенный у нефинансовых компаний, сократился на 75-80 млрд долл за 1.5 года и еще на 43 млрд были сокращены валютные кредиты в российских банках.
С учетом среднего курса за период, валютные кредиты были сокращены на 2.6 трлн руб и еще около 5 трлн руб внешний долг, т.е. в совокупности около 7.5 трлн руб плюс-минус погрешность измерения валютной конвертации в пределах 5%.
Сколько из этого объема было рефинансировано в рублях, а сколько погашено за счет собственных ликвидных резервов? Это неизвестно.
С начала СВО рублевое кредитование нефинансовых компаний выросло почти на 15 трлн руб, плюс еще на 1 трлн руб выросло рублевое кредитование финансовых организаций, которые преимущественно работают в интересах нефинансовых организаций.
Рублевые облигации по непогашенному остатку у нефинансового бизнеса снизились на 0.25 трлн руб с начала СВО, а для финансовых организаций выросли на 2.2 трлн руб.
Валютные облигации для нефинансового бизнеса выросли на 0.8 трлн руб, а для финансовых организаций рост составил 2.1 трлн руб.
Основная фаза роста обязательства началась с июля-августа 2022. Соответственно, нефинансовые организации увеличили обязательства на 15.5 трлн руб (кредиты + облигации) с марта 2022, а финансовые организации на 4.3 трлн (значительная часть в пользу нефинансового бизнеса). В сумме почти 20 трлн руб, что является рекордным долговым импульсом.
Кредитования в рамках российского финансового контура под погашение валютных обязательств + кредиты под выкуп иностранной собственности оцениваются в 8-9 трлн руб по верхней границе с марта 2022.
Сейчас в среднем требуется около 5 млрд долларов в месяц на сокращение валютной задолженности. С июля 2022 по июль 2023 компании замещали дешевые валютные кредиты на относительно дешевые рублевые кредиты, но все изменилось с августа.
Представленная статистика показывает, что в условиях закрытого внешнего финансового рынка, рублевое фондирование позволяло предотвратить образование кассового разрыва (рефинансирование валютных долгов рублевым долгом), при этом делать это в рамках разумных издержек по обслуживанию долга.
Сейчас стандарты кредитования резко ужесточились, а ставки рекордно высокие (выше были только в начале 2015 и в марте-апреле 2022). Одновременно с этим, бизнес имеет запредельную долю долгов с плавающими ставками (72% в облигациях и около 37% в кредитах). Тяжело будет, очень тяжело.
Консолидированный бюджет России более показателен с точки зрения воздействия бюджетных расходов на экономику, чем федеральный бюджет, т.к. учитывает государственные расходы на всех уровнях (федеральное правительство, субъекты РФ/региональное/местное правительство и государственные внебюджетные фонды, как например, пенсионный фонд, фонд медстрахования, социального страхования и т.д.).
В 2021 федеральное правительство формировало 52% в структуре расходов консолидированного бюджета, а сейчас, вероятно, ближе к 60%, но Минфин скрывает структуру расходов. Данные по консолидированному бюджету идут с задержкой в два месяца, т.е. сейчас последние данные за июль 2023.
Сравнивать лучше с 2021, т.к в 2022 году слишком много аномалий, особенно в первой половине года.
Накопленная инфляция за два года составила 21%, а номинальные расходы увеличились на 37% (структура неизвестна, но очевидно, что основной прирост сосредоточен в национальной обороне).
Доходы выросли на 18.4%, что меньше накопленной инфляции. Нефтегазовые доходы упали на 12.1% (январь-июль 23 к январю-июлю 2021), а ненефтегазовые доходы увеличились на 25.2%, но рост неравномерный.
НДС – плюс 21.4% и акцизы – плюс 19.5% выросли в соответствии с ростом инфляции. НДФЛ – плюс 26.6% и страховые взносы (плюс 23.1%), что в целом сопоставимо с тем, что заявляет Росстат о росте номинальных зарплат – плюс 27.6% за два года.
Налог на прибыль вырос на 42.6%, но здесь сказывается относительно медленный выход из ковидного кризиса в 1П 2021, но зато более быстрый рост в 2П 2021, т.е. за счет эффекта базы темпы замедлятся.
В целом, бюджет по сборам дотягивает до официальной инфляции, но по расходам сильно опережает из-за оборонного сектора. В итоге профицит в 2.4 трлн руб в 2021 сменился дефицитом в 1.6 трлн, что немного выше дефицита в ковидный 2020 (1.3 трлн руб).
Правительство готовит проект бюджета на 2024 год, пока подробностей немного, но оборона и нацбезопасность могут забрать 14.1 трлн по сравнению с 5.9 трлн в 2021, т.е плюс 8.2 трлн.
В 2021 федеральное правительство формировало 52% в структуре расходов консолидированного бюджета, а сейчас, вероятно, ближе к 60%, но Минфин скрывает структуру расходов. Данные по консолидированному бюджету идут с задержкой в два месяца, т.е. сейчас последние данные за июль 2023.
Сравнивать лучше с 2021, т.к в 2022 году слишком много аномалий, особенно в первой половине года.
Накопленная инфляция за два года составила 21%, а номинальные расходы увеличились на 37% (структура неизвестна, но очевидно, что основной прирост сосредоточен в национальной обороне).
Доходы выросли на 18.4%, что меньше накопленной инфляции. Нефтегазовые доходы упали на 12.1% (январь-июль 23 к январю-июлю 2021), а ненефтегазовые доходы увеличились на 25.2%, но рост неравномерный.
НДС – плюс 21.4% и акцизы – плюс 19.5% выросли в соответствии с ростом инфляции. НДФЛ – плюс 26.6% и страховые взносы (плюс 23.1%), что в целом сопоставимо с тем, что заявляет Росстат о росте номинальных зарплат – плюс 27.6% за два года.
Налог на прибыль вырос на 42.6%, но здесь сказывается относительно медленный выход из ковидного кризиса в 1П 2021, но зато более быстрый рост в 2П 2021, т.е. за счет эффекта базы темпы замедлятся.
В целом, бюджет по сборам дотягивает до официальной инфляции, но по расходам сильно опережает из-за оборонного сектора. В итоге профицит в 2.4 трлн руб в 2021 сменился дефицитом в 1.6 трлн, что немного выше дефицита в ковидный 2020 (1.3 трлн руб).
Правительство готовит проект бюджета на 2024 год, пока подробностей немного, но оборона и нацбезопасность могут забрать 14.1 трлн по сравнению с 5.9 трлн в 2021, т.е плюс 8.2 трлн.
Десятилетние трежерис закрепляются на уровне выше 4.5% - максимальная доходность с октября 2007, но где 2007 и где 2023 год по уровню накопленного долга?
Невероятный рост процентных расходов поглощает значительную часть денежного потока бизнеса и государства, который мог быть направлен на инвестиции, R&D или развитие человеческого капитала.
Однако, помимо роста процентных расходов есть и другая проблема – обесценение облигаций, накопленных в период низких процентных ставок последние 13 лет с 2009 по 2022.
Это проблема и не только в бухучете (отображение убытков по облигациям), но и фактор, который сковывает инвесторов в облигациях, снижая обороты, ликвидность и подвижность капитала.
Оценкой облигаций на балансе можно манипулировать через переброску облигаций на балансе из категории AFS в HTM, что позволяет оценивать активы по номиналу. Если удерживать до погашения и при условии, что эмитент исполнит обязательства – нет проблем (рыночная цена не имеет значения), за исключением того, что доходность активов в облигациях по фиксированной доходности вблизи нуля (взятых в период с 2009 по 2022), и инвестиции «сгорают» в условиях инфляции.
Но, если инвестор вынужден продать актив? Причин может быть множество: поиск активов с большей доходностью, закрытие кассовых разрывов, потребность денежных средств для операционной или инвестиционной деятельности.
В этом случае реализуется рекордный убыток по факту продажи. На графиках отображена структура фактического убытка при продаже (разница между рыночной ценой и номинальной).
Данные на 2 кв 2023 (сейчас заметно хуже стало) и по всем долларовым облигациям нереализованный убыток 4.5 трлн долл или 7.6% от первоначальных инвестиций!
По корпоративным облигациям нереализованный убыток $1.4 трлн (9.2%), по муниципальным облигациям всего $0.1 трлн (2.5%), по MBS и агентским бумагам убыток превышает $0.9 трлн (7.7%), а самый значительный нереализованный убыток по трежерис – $2.1 трлн (7.5%).
Напряжение в системе нарастает, падать могут громко.
Невероятный рост процентных расходов поглощает значительную часть денежного потока бизнеса и государства, который мог быть направлен на инвестиции, R&D или развитие человеческого капитала.
Однако, помимо роста процентных расходов есть и другая проблема – обесценение облигаций, накопленных в период низких процентных ставок последние 13 лет с 2009 по 2022.
Это проблема и не только в бухучете (отображение убытков по облигациям), но и фактор, который сковывает инвесторов в облигациях, снижая обороты, ликвидность и подвижность капитала.
Оценкой облигаций на балансе можно манипулировать через переброску облигаций на балансе из категории AFS в HTM, что позволяет оценивать активы по номиналу. Если удерживать до погашения и при условии, что эмитент исполнит обязательства – нет проблем (рыночная цена не имеет значения), за исключением того, что доходность активов в облигациях по фиксированной доходности вблизи нуля (взятых в период с 2009 по 2022), и инвестиции «сгорают» в условиях инфляции.
Но, если инвестор вынужден продать актив? Причин может быть множество: поиск активов с большей доходностью, закрытие кассовых разрывов, потребность денежных средств для операционной или инвестиционной деятельности.
В этом случае реализуется рекордный убыток по факту продажи. На графиках отображена структура фактического убытка при продаже (разница между рыночной ценой и номинальной).
Данные на 2 кв 2023 (сейчас заметно хуже стало) и по всем долларовым облигациям нереализованный убыток 4.5 трлн долл или 7.6% от первоначальных инвестиций!
По корпоративным облигациям нереализованный убыток $1.4 трлн (9.2%), по муниципальным облигациям всего $0.1 трлн (2.5%), по MBS и агентским бумагам убыток превышает $0.9 трлн (7.7%), а самый значительный нереализованный убыток по трежерис – $2.1 трлн (7.5%).
Напряжение в системе нарастает, падать могут громко.
США все больше замыкаются сами на себя с точки зрения финансовой системы. В современной истории США было два периода активной финансовой глобализации.
▪️Первый этап в 1971 году, когда была отменена привязка доллара к золоту («шок Никсона»), как и концепция фиксированных курсов. С начала 1971 по 1974 (за три года) доля иностранных держателей в долларовых облигациях выросла почти втрое с 3.3 до 9% в моменте и стабилизировалась на уровне 8% до начала 80-х.
Однако, основной этап финансовой глобализации начался 20 лет спустя в 1994 году после усиления позиций доллара в финансовых и торговых операциях, одним из триггеров которого стало крушение СССР, и активного внедрения международных инвестиционных фондов и электронной торговли.
Доля инвесторов из развивающихся стран не была доминирующей по очевидной причине (низкой емкости экономики и финансовой системы развивающихся стран), однако рост влияния США увеличился в рамках торговой и финансовой глобализации.
▪️Второй этап продолжался почти 15 лет с 1993 по 2008, когда доля иностранных инвесторов в структуре держателей долларовых облигаций увеличилась с 9.5 до 25%.
Ползучее вовлечение нерезидентов в американскую финансовую систему продолжалось до 2017 года, когда доля нерезидентов выросла до исторического максимума в 26.8%, но с 2018 непрерывное снижение.
Текущая доля нерезидентов составляет 23.4% - минимум с 1 кв 2007! Ускоренный процесс сжатия произошел с 2019 по 2021.
Наиболее быстрая потеря нерезидентов происходит в трежерис – доля снизилась с 42% в начале 2016 до 30% в середине 2023. Снижается доля нерезидентов в корпоративных облигациях с 31.6 до 27.6%.
Корпоративные векселя относительно стабильны, инвестиции в MBS и агентские бумаги сжались с 2009 по 2013, но с 2014 стабильны, а инвестиции в муниципальные облигации незначительны.
Все это означает, что парадигма долларовой финансовой системы меняется, и теперь ресурс устойчивости становится внутри через поддержку резидентов, а это безусловно ограничивает потенциал роста и развития.
▪️Первый этап в 1971 году, когда была отменена привязка доллара к золоту («шок Никсона»), как и концепция фиксированных курсов. С начала 1971 по 1974 (за три года) доля иностранных держателей в долларовых облигациях выросла почти втрое с 3.3 до 9% в моменте и стабилизировалась на уровне 8% до начала 80-х.
Однако, основной этап финансовой глобализации начался 20 лет спустя в 1994 году после усиления позиций доллара в финансовых и торговых операциях, одним из триггеров которого стало крушение СССР, и активного внедрения международных инвестиционных фондов и электронной торговли.
Доля инвесторов из развивающихся стран не была доминирующей по очевидной причине (низкой емкости экономики и финансовой системы развивающихся стран), однако рост влияния США увеличился в рамках торговой и финансовой глобализации.
▪️Второй этап продолжался почти 15 лет с 1993 по 2008, когда доля иностранных инвесторов в структуре держателей долларовых облигаций увеличилась с 9.5 до 25%.
Ползучее вовлечение нерезидентов в американскую финансовую систему продолжалось до 2017 года, когда доля нерезидентов выросла до исторического максимума в 26.8%, но с 2018 непрерывное снижение.
Текущая доля нерезидентов составляет 23.4% - минимум с 1 кв 2007! Ускоренный процесс сжатия произошел с 2019 по 2021.
Наиболее быстрая потеря нерезидентов происходит в трежерис – доля снизилась с 42% в начале 2016 до 30% в середине 2023. Снижается доля нерезидентов в корпоративных облигациях с 31.6 до 27.6%.
Корпоративные векселя относительно стабильны, инвестиции в MBS и агентские бумаги сжались с 2009 по 2013, но с 2014 стабильны, а инвестиции в муниципальные облигации незначительны.
Все это означает, что парадигма долларовой финансовой системы меняется, и теперь ресурс устойчивости становится внутри через поддержку резидентов, а это безусловно ограничивает потенциал роста и развития.
Размышления о том, как меняется российский рынок акций. С начала 2023 рост российского рынка сопровождался существенным ростом оборота торгов.
В августе 2023 было проторговано 3.1 трлн руб акциями российских эмитентов, доступных в системе торгов Мосбиржи (не индекс Мосбиржи, а все акции публичных эмитентов) – это третий результат в истории торгов после февраля 2022 (4.5 трлн) и января 2022 (4.1 трлн).
Однако, за два месяца до начала СВО был масштабный выход нерезидентов, тогда как непосредственно физлица наторговали в августе рекордный оборот за весь период торгов – почти 2.5 трлн руб по сравнению с пиковыми показателями в 1.8 трлн руб в январе-феврале 2022.
В сентябре 2023 активность немного ниже, но все идет ко второму результату по активности физлиц – около 1.9-2.1 трлн по итогам сентября.
Чтобы понимать масштаб следует сообщить, что в январе-феврале 2023, когда рынок был в боковине объем торговли был чуть более 0.8 трлн руб, где физлица взяли на себя около 0.6 трлн, т.е. к августу обороты выросли в четыре раза (!) в сравнении с началом года и остаются высокими в сентябре.
Центральный банк не видит чистого притока средств клиентов в акции, хотя по всем показателям объективного контроля активность клиентов аномально высокая. Однако, по косвенным данным участников рынка основной интерес сосредоточен среди мелких (до 1 млн руб) и средних клиентов (от 1 до 5 млн руб), причем наибольшую активность проявляют именно мелкие клиенты.
Отсутствие чистого притока клиентских средств в рынок можно интерпретировать, как дифференциацию активности, когда мелкие клиенты входят, а крупные инвесторы выходят, что обнуляет чистое сальдо притока (в пределах считанных миллиардов, что несущественно).
Второе нехарактерное для российского рынка наблюдение связано со сменой предпочтений в эмитентах, когда прошлые флагманы теряют долю рынка по обороту, а акции условного «третьего-четвертого» эшелона захватывают внимание спекулянтов. Раньше такого не наблюдалось.
В августе на акции в индексе Мосбиржи пришлось лишь 58% в структуре оборота торгов, тогда как нормой считается 83-87%. Разгон низколиквидных акций в глубине котировального списка достиг исторического рекорда – разброс от сотен до тысячи процентов прироста с начала года.
Могут ли мелкие клиенты формировать тренды на рынке? Краткосрочно? Да, и это хорошо видно по экспоненциального росту третьего эшелона, но среднесрочно – нет.
Рынок определяют не мелкие спекулянты (они способны лишь создавать ликвидность, но не устойчивые тренды), а макроэкономика и крупный капитал.
По существу, рынок – это производная от уровня ликвидности в системе, скорректированная на уровень настроения и дифференциал доходности по альтернативным финансовым инструментам.
Есть деньги в экономике (рост денежной массы), растут ли реальные доходы населения, есть ли положительные ожидания, существует ли тревожность/глубинные страхи, связанные с неопределенностью и чередой негативных событий?
Как получается? Если денежные доходы экономических агентов растут, а тревожность снижается – акции растут, что очевидно. Да, бывают естественные лаги, но в целом, корреляция устойчивая.
Поэтому рост рынка с марта 2023 связан с объективными макроэкономическими событиями, когда был реализован интенсивный восстановительный импульс на фоне невиданной рублевой накачки. Эти процессы начались еще с июля 2022, но рынок перехватил импульс спустя 6-8 месяцев после восстановления потребительских и бизнес настроений.
Да, девальвация и да – рекордные дивиденды были, но если бы эти факторы не были «перехвачены» ростом рублевой денежной массы, в том числе доходов населения и если бы настроения были бы подавлены – реализовать рекордный рост рынка было бы невозможно.
В августе 2023 было проторговано 3.1 трлн руб акциями российских эмитентов, доступных в системе торгов Мосбиржи (не индекс Мосбиржи, а все акции публичных эмитентов) – это третий результат в истории торгов после февраля 2022 (4.5 трлн) и января 2022 (4.1 трлн).
Однако, за два месяца до начала СВО был масштабный выход нерезидентов, тогда как непосредственно физлица наторговали в августе рекордный оборот за весь период торгов – почти 2.5 трлн руб по сравнению с пиковыми показателями в 1.8 трлн руб в январе-феврале 2022.
В сентябре 2023 активность немного ниже, но все идет ко второму результату по активности физлиц – около 1.9-2.1 трлн по итогам сентября.
Чтобы понимать масштаб следует сообщить, что в январе-феврале 2023, когда рынок был в боковине объем торговли был чуть более 0.8 трлн руб, где физлица взяли на себя около 0.6 трлн, т.е. к августу обороты выросли в четыре раза (!) в сравнении с началом года и остаются высокими в сентябре.
Центральный банк не видит чистого притока средств клиентов в акции, хотя по всем показателям объективного контроля активность клиентов аномально высокая. Однако, по косвенным данным участников рынка основной интерес сосредоточен среди мелких (до 1 млн руб) и средних клиентов (от 1 до 5 млн руб), причем наибольшую активность проявляют именно мелкие клиенты.
Отсутствие чистого притока клиентских средств в рынок можно интерпретировать, как дифференциацию активности, когда мелкие клиенты входят, а крупные инвесторы выходят, что обнуляет чистое сальдо притока (в пределах считанных миллиардов, что несущественно).
Второе нехарактерное для российского рынка наблюдение связано со сменой предпочтений в эмитентах, когда прошлые флагманы теряют долю рынка по обороту, а акции условного «третьего-четвертого» эшелона захватывают внимание спекулянтов. Раньше такого не наблюдалось.
В августе на акции в индексе Мосбиржи пришлось лишь 58% в структуре оборота торгов, тогда как нормой считается 83-87%. Разгон низколиквидных акций в глубине котировального списка достиг исторического рекорда – разброс от сотен до тысячи процентов прироста с начала года.
Могут ли мелкие клиенты формировать тренды на рынке? Краткосрочно? Да, и это хорошо видно по экспоненциального росту третьего эшелона, но среднесрочно – нет.
Рынок определяют не мелкие спекулянты (они способны лишь создавать ликвидность, но не устойчивые тренды), а макроэкономика и крупный капитал.
По существу, рынок – это производная от уровня ликвидности в системе, скорректированная на уровень настроения и дифференциал доходности по альтернативным финансовым инструментам.
Есть деньги в экономике (рост денежной массы), растут ли реальные доходы населения, есть ли положительные ожидания, существует ли тревожность/глубинные страхи, связанные с неопределенностью и чередой негативных событий?
Как получается? Если денежные доходы экономических агентов растут, а тревожность снижается – акции растут, что очевидно. Да, бывают естественные лаги, но в целом, корреляция устойчивая.
Поэтому рост рынка с марта 2023 связан с объективными макроэкономическими событиями, когда был реализован интенсивный восстановительный импульс на фоне невиданной рублевой накачки. Эти процессы начались еще с июля 2022, но рынок перехватил импульс спустя 6-8 месяцев после восстановления потребительских и бизнес настроений.
Да, девальвация и да – рекордные дивиденды были, но если бы эти факторы не были «перехвачены» ростом рублевой денежной массы, в том числе доходов населения и если бы настроения были бы подавлены – реализовать рекордный рост рынка было бы невозможно.
С начала 2023 российский рынок вырос на 52.6% к 4 сентября 2023, прежде чем начал снижаться.
Был реализован самый продолжительный безоткатный рост в современной истории рынка на протяжении более восемь месяцев, а основной импульс роста был сформирован за полгода с середины марта.
К 22 сентября рынок снизился на 9.1% по внутридневному минимуму, сравнивая максимум 4 сентября. К 27 сентября рынок на 6.7% ниже сентябрьского максимума, но на 41.7% выше уровня начала года и на 58% выше прошлогодних цен в конце сентября.
Текущий масштаб коррекции лишь 1/5 от накопленного роста с начала года, но при этом сильнейшее снижение с сентября-октября прошлого года. Собственно, а что дальше?
С факторами роста все понятно: восстановление экономики и доходов населения, рекордный прирост денежной массы, рекордные дивиденды, как и девальвация рубля, стабилизация настроений и бизнес-климата при закрытых внешних каналах распределения ликвидности.
Какие негативные факторы?
▪️Высокие риски снижения экономики кв/кв с исключением сезонного эффекта уже с 4 кв 2023 из-за двойного ужесточения (ДКП + жесткая экономия от Минфина) при тенденции роста налоговой нагрузки для крупных публичных компаний-экспортеров.
Меняются макроэкономические условия от интенсивного V-образного импульса июля 2022 – августа 2023 до низко-интенсивного роста и рисками рецессии или даже кризиса с сентября 2023.
▪️Деградация свободного денежного потока компаний – значительный рост операционных издержек и капитальных расходов при нестабильном экспорте (динамически меняющиеся клиенты и условия экспортных контрактов). Все это накладывается на необходимость погашения внешних долгов в валютах недружественных стран. Девальвация рубля лишь частично компенсирует убытки и/или осушение денежных потоков бизнеса.
▪️Нет ресурса под выплату значительных дивидендов без привлечения долговых ресурсов, тогда как привлечение долга под дивиденды по текущим рыночных условиям – чистое безумие и корпоративное преступление (подрывает устойчивость бизнеса).
▪️Обрушение дивидендной доходности. Ровно год назад дивдоходность рынка была 14-16% при депозитах 5-6% и доходности краткосрочных ОФЗ на уровне 7-8%. Сейчас ожидаемые дивиденды для всего рынка снижаются на 30% (с 4.2 до 3 трлн руб), что формирует дивдоходность рынка около 6-7% при депозитах 9-11% и краткосрочных ОФЗ 12-13%.
Баланс риска сильно меняется не в пользу акций. Не смысла брать риски в условиях замедления экономики и деградации корпоративных финансов. При этом нет никаких гарантий, что даже эти «жалкие» дивиденды будут выплачены.
▪️Неизбежное замедление кредитования при рекордном за 20 лет ужесточении финансовых условий (более существенное и продолжительное ужесточение было только в 2015-2016), что прямым образом отразится на приросте денежной массы. С октября 2022 годовые темпы прироста М2 составляют 23-26%, а с октября 2023 темпы роста могут замедлиться, как минимум, вдвое до 11-13%, но скорее всего будет хуже.
▪️Высокие темпы роста денежной массы сопровождались рекордно низкой инфляцией в России (в итоге реальная М2 росла свыше 20% в середине 2023), но сейчас номинальная М2 будет сжиматься при разгоне инфляции, что приведет к замедлению прироста реальной М2 до 3-6% годовых. Это отразится и на негативной тенденции реальных доходов населения, как основного поставщика ликвидности на рынок акций (около 80%).
▪️Крайне высокие риски сваливания мировой экономики в рецессию на фоне реализации долгового кризиса, где цепная реакция может последовательно усиливаться, а негативный эффект увеличиваться с 4 кв 2023. Это отразится на уровне спроса на российский экспорт, как и на цены (в сторону снижения).
С точки зрения композиции факторов риска, сейчас худшие возможности для инвестирования в акции, как минимум за 1.5 года. Относительно октября 2022 деградация практически на всех уровнях с точки зрения балансов риска.
С точки зрения инвестиций (но не спекуляций), индекс Мосбиржи даже по 2600 не представляет никакого интереса на фоне доходности депозитов и облигаций.
Был реализован самый продолжительный безоткатный рост в современной истории рынка на протяжении более восемь месяцев, а основной импульс роста был сформирован за полгода с середины марта.
К 22 сентября рынок снизился на 9.1% по внутридневному минимуму, сравнивая максимум 4 сентября. К 27 сентября рынок на 6.7% ниже сентябрьского максимума, но на 41.7% выше уровня начала года и на 58% выше прошлогодних цен в конце сентября.
Текущий масштаб коррекции лишь 1/5 от накопленного роста с начала года, но при этом сильнейшее снижение с сентября-октября прошлого года. Собственно, а что дальше?
С факторами роста все понятно: восстановление экономики и доходов населения, рекордный прирост денежной массы, рекордные дивиденды, как и девальвация рубля, стабилизация настроений и бизнес-климата при закрытых внешних каналах распределения ликвидности.
Какие негативные факторы?
▪️Высокие риски снижения экономики кв/кв с исключением сезонного эффекта уже с 4 кв 2023 из-за двойного ужесточения (ДКП + жесткая экономия от Минфина) при тенденции роста налоговой нагрузки для крупных публичных компаний-экспортеров.
Меняются макроэкономические условия от интенсивного V-образного импульса июля 2022 – августа 2023 до низко-интенсивного роста и рисками рецессии или даже кризиса с сентября 2023.
▪️Деградация свободного денежного потока компаний – значительный рост операционных издержек и капитальных расходов при нестабильном экспорте (динамически меняющиеся клиенты и условия экспортных контрактов). Все это накладывается на необходимость погашения внешних долгов в валютах недружественных стран. Девальвация рубля лишь частично компенсирует убытки и/или осушение денежных потоков бизнеса.
▪️Нет ресурса под выплату значительных дивидендов без привлечения долговых ресурсов, тогда как привлечение долга под дивиденды по текущим рыночных условиям – чистое безумие и корпоративное преступление (подрывает устойчивость бизнеса).
▪️Обрушение дивидендной доходности. Ровно год назад дивдоходность рынка была 14-16% при депозитах 5-6% и доходности краткосрочных ОФЗ на уровне 7-8%. Сейчас ожидаемые дивиденды для всего рынка снижаются на 30% (с 4.2 до 3 трлн руб), что формирует дивдоходность рынка около 6-7% при депозитах 9-11% и краткосрочных ОФЗ 12-13%.
Баланс риска сильно меняется не в пользу акций. Не смысла брать риски в условиях замедления экономики и деградации корпоративных финансов. При этом нет никаких гарантий, что даже эти «жалкие» дивиденды будут выплачены.
▪️Неизбежное замедление кредитования при рекордном за 20 лет ужесточении финансовых условий (более существенное и продолжительное ужесточение было только в 2015-2016), что прямым образом отразится на приросте денежной массы. С октября 2022 годовые темпы прироста М2 составляют 23-26%, а с октября 2023 темпы роста могут замедлиться, как минимум, вдвое до 11-13%, но скорее всего будет хуже.
▪️Высокие темпы роста денежной массы сопровождались рекордно низкой инфляцией в России (в итоге реальная М2 росла свыше 20% в середине 2023), но сейчас номинальная М2 будет сжиматься при разгоне инфляции, что приведет к замедлению прироста реальной М2 до 3-6% годовых. Это отразится и на негативной тенденции реальных доходов населения, как основного поставщика ликвидности на рынок акций (около 80%).
▪️Крайне высокие риски сваливания мировой экономики в рецессию на фоне реализации долгового кризиса, где цепная реакция может последовательно усиливаться, а негативный эффект увеличиваться с 4 кв 2023. Это отразится на уровне спроса на российский экспорт, как и на цены (в сторону снижения).
С точки зрения композиции факторов риска, сейчас худшие возможности для инвестирования в акции, как минимум за 1.5 года. Относительно октября 2022 деградация практически на всех уровнях с точки зрения балансов риска.
С точки зрения инвестиций (но не спекуляций), индекс Мосбиржи даже по 2600 не представляет никакого интереса на фоне доходности депозитов и облигаций.
Промышленное производство в России снижается третий месяц подряд с исключением сезонных и календарных факторов в соответствии с данными Росстата.
Накопленное снижение за три месяца составляет 0.6% - это немного, т.к данные по промышленности очень волатильные и один месяц уверенного роста может перебить всю фазу снижения.
За год промышленность выросла на 5.4%, однако в структуре годового прироста весь положительный импульс был сформирован с октября 2022 по май 2023, когда промышленность выросла на 5.6%.
В августе промышленность была на 0.7% выше докризисного максимума (декабрь 2021) и на 6.2% выше августа 2021 с исключением сезонных факторов. В соответствии с представленной статистикой справедливо говорить о стагнации на протяжении квартала, что будет гасить годовой импульс (сравнение год к году) из-за приближения к более высокой базе сравнения с сентября.
За январь-август 2023 рост на 3% г/г и плюс 4.9% к 2021. По добыче полезных ископаемых снижение на 1.5% г/г и рост на 1.3% в сравнении с 2021, по обрабатывающему производству уверенный рост на 6.8% г/г и 8.2% к 2021, а по электроэнергии в пределах точности счета – 0.3% и 0.9% соответственно.
Драйвером роста является обработка, но внутри обрабатывающей промышленности рост сильно фрагментирован на отрасли, связанные с ВПК и строительством и прочие отрасли, ориентированные на частный сектор.
Если сравнить август 2023 с августом 2021 невероятный рост в:
• производстве готовых металлических изделий, кроме машин и оборудования – плюс 79% за два года,
• компьютеры, электронные и оптические изделия – плюс 68% на низкой базе сравнения,
• электрическое оборудование – плюс 31%
• прочие транспортные средства и оборудование – плюс 22.4%
• машины и оборудование, не включенные в другие категории – плюс 13.5%
• производство одежды, кожи и изделий из кожи – плюс 23.3%
Все, что так или иначе замыкается на ВПК в фазе активного роста, тогда как гражданский сектор сильно в минусе (например, производство автотранспортных средств ниже на 18%, чем в августе 2021).
Накопленное снижение за три месяца составляет 0.6% - это немного, т.к данные по промышленности очень волатильные и один месяц уверенного роста может перебить всю фазу снижения.
За год промышленность выросла на 5.4%, однако в структуре годового прироста весь положительный импульс был сформирован с октября 2022 по май 2023, когда промышленность выросла на 5.6%.
В августе промышленность была на 0.7% выше докризисного максимума (декабрь 2021) и на 6.2% выше августа 2021 с исключением сезонных факторов. В соответствии с представленной статистикой справедливо говорить о стагнации на протяжении квартала, что будет гасить годовой импульс (сравнение год к году) из-за приближения к более высокой базе сравнения с сентября.
За январь-август 2023 рост на 3% г/г и плюс 4.9% к 2021. По добыче полезных ископаемых снижение на 1.5% г/г и рост на 1.3% в сравнении с 2021, по обрабатывающему производству уверенный рост на 6.8% г/г и 8.2% к 2021, а по электроэнергии в пределах точности счета – 0.3% и 0.9% соответственно.
Драйвером роста является обработка, но внутри обрабатывающей промышленности рост сильно фрагментирован на отрасли, связанные с ВПК и строительством и прочие отрасли, ориентированные на частный сектор.
Если сравнить август 2023 с августом 2021 невероятный рост в:
• производстве готовых металлических изделий, кроме машин и оборудования – плюс 79% за два года,
• компьютеры, электронные и оптические изделия – плюс 68% на низкой базе сравнения,
• электрическое оборудование – плюс 31%
• прочие транспортные средства и оборудование – плюс 22.4%
• машины и оборудование, не включенные в другие категории – плюс 13.5%
• производство одежды, кожи и изделий из кожи – плюс 23.3%
Все, что так или иначе замыкается на ВПК в фазе активного роста, тогда как гражданский сектор сильно в минусе (например, производство автотранспортных средств ниже на 18%, чем в августе 2021).
Индекс выпуска товаров и услуг по базовым видам экономической деятельности в России показывает рост на 7.3% г/г, но присутствуют сигналы угасания восстановительного импульса.
В середине 2022 индекс выпуска товаров и услуг по базовым видам экономической деятельности (далее просто индекс) стабилизировало сельское хозяйство, во втором полугодии 2022 основным драйвером роста было строительство.
В начале 2023 инициативу перехватила промышленность с положительным «зарядом» до мая 2023, а сейчас положительное воздействие оказывает оптовая и розничная торговля, но главным образом из-за низкой базы сравнения.
Например, в 1 кв 2023 оптовая торговля снижалась на 11% г/г, внося негативный вклад, в 2 кв 2023 вышли в плюс на 12.9% г/г, а в июле-августе рост составляет в среднем 24.5% г/г.
Чуть сбавляет темп строительство – в 1 кв 2023 рост на 8.8% г/г, в 2 кв 2023 ускорение до 9.8% г/г, а в июле-августе сброс темпа до 7.7% г/г, в дальнейшем ожидается снижение темпов до 4-5% из-за «подхватывания» высокой базы 2П 2022.
С промышленностью был сильный «выброс» с октября 2022 по май 2023 с накопленным ростом на 5.6%, а с июня снижение. С сентября ожидается снижение годовых темпов роста из-за высокой базы 4 кв 2022, снижения добычи полезных ископаемых и затухания обработки.
Сельское хозяйство интегрально в минусе из-за рекордных показателей 2022.
Пик роста индекса был в июне (8.4% г/г), а уже с сентября годовые темпы роста будут непрерывно снижаться.
В августе 2023 индекс на 6.5% выше августа 2021. За январь-август 2023 рост на 4.1% г/г и плюс 4.4% к аналогичному периоду в 2021. Текущие показатели являются рекордными, как для августа, так и для накопленного результата за январь-август 2023.
В 2021, как и в 2022 году с сентября по декабрь экономика показывала очень сильные результаты, но в этом году программа максимум – это удержаться в нуле, что приведет к сбросу импульса роста к концу 2023 в сравнении год к год.
Восстановительный рост был V-образный, теперь предстоит искать новые ресурсы и факторы роста.
В середине 2022 индекс выпуска товаров и услуг по базовым видам экономической деятельности (далее просто индекс) стабилизировало сельское хозяйство, во втором полугодии 2022 основным драйвером роста было строительство.
В начале 2023 инициативу перехватила промышленность с положительным «зарядом» до мая 2023, а сейчас положительное воздействие оказывает оптовая и розничная торговля, но главным образом из-за низкой базы сравнения.
Например, в 1 кв 2023 оптовая торговля снижалась на 11% г/г, внося негативный вклад, в 2 кв 2023 вышли в плюс на 12.9% г/г, а в июле-августе рост составляет в среднем 24.5% г/г.
Чуть сбавляет темп строительство – в 1 кв 2023 рост на 8.8% г/г, в 2 кв 2023 ускорение до 9.8% г/г, а в июле-августе сброс темпа до 7.7% г/г, в дальнейшем ожидается снижение темпов до 4-5% из-за «подхватывания» высокой базы 2П 2022.
С промышленностью был сильный «выброс» с октября 2022 по май 2023 с накопленным ростом на 5.6%, а с июня снижение. С сентября ожидается снижение годовых темпов роста из-за высокой базы 4 кв 2022, снижения добычи полезных ископаемых и затухания обработки.
Сельское хозяйство интегрально в минусе из-за рекордных показателей 2022.
Пик роста индекса был в июне (8.4% г/г), а уже с сентября годовые темпы роста будут непрерывно снижаться.
В августе 2023 индекс на 6.5% выше августа 2021. За январь-август 2023 рост на 4.1% г/г и плюс 4.4% к аналогичному периоду в 2021. Текущие показатели являются рекордными, как для августа, так и для накопленного результата за январь-август 2023.
В 2021, как и в 2022 году с сентября по декабрь экономика показывала очень сильные результаты, но в этом году программа максимум – это удержаться в нуле, что приведет к сбросу импульса роста к концу 2023 в сравнении год к год.
Восстановительный рост был V-образный, теперь предстоит искать новые ресурсы и факторы роста.
Потребительский спрос в России силен – розничные продажи выросли на 11% г/г, а услуги прибавили 5.2% в реальном выражении. В совокупности розничные продажи плюс услуги выросли на 9.4% г/г, что является максимальным темпом роста за 15 лет, за исключением постковидного восстановления в 2021.
Сильные результаты, но есть нюансы. В августе 2023 розничные продажи выросли лишь на 0.3% к августу 2021, а розничные продажи в 2023 году формируют ¾ в структуре потребительского спроса, т.е. это весомая категория.
Несмотря на внушительный рост в 2023 относительно 2022, следует учесть экстремально низкую базу сравнения прошлого года, т.к. за 9 лет (с августа 2014) розничные продажи на 3% ниже с учетом инфляции.
За январь-август 2023 розничные продажи выросли на 3.2% в реальном выражении, но снизились на 1.3% к 2021 и на 4.8% ниже, чем в 2014 году. Слабые результаты, если оценивать ретроспективную динамику.
С услугами заметно лучше – рост на 5.2% г/г в августе 2023, плюс 11.5% за два года и рост почти на 20% с августа 2014.
За январь-август услуги выросли на 4.8%, плюс 11.6% к 2021 и плюс 17.4% к 2014.
В совокупности потребительский спрос лишь на 2.5% выше 2021 года и на 3.4% выше 2019.
За январь-август 2023 потребительский спрос вырос на 4.1%, плюс 1.7% к 2021 и плюс 1.4% к 2014. Это и есть те самые «нюансы», т.к. 1% за 9 лет это не тот результат, которым можно гордиться.
С устранением сезонного эффекта темпы роста потребительского спроса за последние три месяца растут в среднем чуть более 0.25% м/м по предварительным расчетам – соответствуют 3% годовых, т.е. это и есть тот ориентир после выхода из базы расчета слабых показателей 2022.
На стороне ограничений со стороны потребительского сектора: резкое ужесточение монетарной политики, что должно обрушить потребительское кредитование, одновременно усиливая сберегательную модель при высоких ставках по депозитам. Также разгон инфляции постепенно нейтрализует прирост реальных доходов, да и фискальная политика «жестит».
Сильные результаты, но есть нюансы. В августе 2023 розничные продажи выросли лишь на 0.3% к августу 2021, а розничные продажи в 2023 году формируют ¾ в структуре потребительского спроса, т.е. это весомая категория.
Несмотря на внушительный рост в 2023 относительно 2022, следует учесть экстремально низкую базу сравнения прошлого года, т.к. за 9 лет (с августа 2014) розничные продажи на 3% ниже с учетом инфляции.
За январь-август 2023 розничные продажи выросли на 3.2% в реальном выражении, но снизились на 1.3% к 2021 и на 4.8% ниже, чем в 2014 году. Слабые результаты, если оценивать ретроспективную динамику.
С услугами заметно лучше – рост на 5.2% г/г в августе 2023, плюс 11.5% за два года и рост почти на 20% с августа 2014.
За январь-август услуги выросли на 4.8%, плюс 11.6% к 2021 и плюс 17.4% к 2014.
В совокупности потребительский спрос лишь на 2.5% выше 2021 года и на 3.4% выше 2019.
За январь-август 2023 потребительский спрос вырос на 4.1%, плюс 1.7% к 2021 и плюс 1.4% к 2014. Это и есть те самые «нюансы», т.к. 1% за 9 лет это не тот результат, которым можно гордиться.
С устранением сезонного эффекта темпы роста потребительского спроса за последние три месяца растут в среднем чуть более 0.25% м/м по предварительным расчетам – соответствуют 3% годовых, т.е. это и есть тот ориентир после выхода из базы расчета слабых показателей 2022.
На стороне ограничений со стороны потребительского сектора: резкое ужесточение монетарной политики, что должно обрушить потребительское кредитование, одновременно усиливая сберегательную модель при высоких ставках по депозитам. Также разгон инфляции постепенно нейтрализует прирост реальных доходов, да и фискальная политика «жестит».
Темпы роста реальных зарплат в России резко замедляются с 14% в мае до 9-10% г/г в июле 2023 на фоне ускорения инфляции и стагнации роста номинальных зарплат (в среднем около 13.5% за последние полгода).
По Росстату номинальная начисленная средняя зарплата в России составляет 71.4 тыс руб по состоянию на июль 2023. Показатель средней зарплаты – это волатильный индикатор, поэтому для сглаживания разброса следует взять диапазон января-июля.
За январь-июль 2023 номинальная средняя зарплата выросла на 13.5% г/г (+7.9% с учетом инфляции), по отношению к 2021 прирост на 28.5% (6.8% в реальном выражении), а за 9 лет номинальные зарплаты выросли на 122% (!), тогда как с учетом инфляции рост всего на 21%.
Долларовые зарплаты в наибольшей степени показательны с точки зрения оценки покупательной способности импорта. За январь-июль 2023 средняя зарплата в России составила 894 долл, в 2021 – $736, в среднем за период с 2017 по 2019 – $700, а за первые семь месяцев 2014 – $905. Это в номинальных долларах.
В июле 2023 – 789 долларов при среднем курсе 90.5 руб / $, а текущая з/п стремится к 700 долларам, учитывая актуальный курс рубля, что сопоставимо с периодом 2017-2019. Проблема в том, что за это время долларовая инфляция составила 22%.
Несмотря на стремительный рост средней зарплаты за последние два года (почти 30% по номиналу) весь положительный эффект был нейтрализован обвалом рубля и накопленной инфляцией.
Если сравнить с 2014 годом, с учетом рублевой инфляции зарплаты выросли в пределах 20%, рухнули на 20-22% в номинальных долларах и на 40% ниже с точки зрения физического долларового импорта.
В этом смысле, текущие зарплаты все еще остаются низкими, а пространство к развитию огромно, но само по себе развитие не возникнет без роста конкурентоспособности и сложности российской экономики, а для этого необходимо развивать науку и технологии (единственный путь к вершинам).
По Росстату номинальная начисленная средняя зарплата в России составляет 71.4 тыс руб по состоянию на июль 2023. Показатель средней зарплаты – это волатильный индикатор, поэтому для сглаживания разброса следует взять диапазон января-июля.
За январь-июль 2023 номинальная средняя зарплата выросла на 13.5% г/г (+7.9% с учетом инфляции), по отношению к 2021 прирост на 28.5% (6.8% в реальном выражении), а за 9 лет номинальные зарплаты выросли на 122% (!), тогда как с учетом инфляции рост всего на 21%.
Долларовые зарплаты в наибольшей степени показательны с точки зрения оценки покупательной способности импорта. За январь-июль 2023 средняя зарплата в России составила 894 долл, в 2021 – $736, в среднем за период с 2017 по 2019 – $700, а за первые семь месяцев 2014 – $905. Это в номинальных долларах.
В июле 2023 – 789 долларов при среднем курсе 90.5 руб / $, а текущая з/п стремится к 700 долларам, учитывая актуальный курс рубля, что сопоставимо с периодом 2017-2019. Проблема в том, что за это время долларовая инфляция составила 22%.
Несмотря на стремительный рост средней зарплаты за последние два года (почти 30% по номиналу) весь положительный эффект был нейтрализован обвалом рубля и накопленной инфляцией.
Если сравнить с 2014 годом, с учетом рублевой инфляции зарплаты выросли в пределах 20%, рухнули на 20-22% в номинальных долларах и на 40% ниже с точки зрения физического долларового импорта.
В этом смысле, текущие зарплаты все еще остаются низкими, а пространство к развитию огромно, но само по себе развитие не возникнет без роста конкурентоспособности и сложности российской экономики, а для этого необходимо развивать науку и технологии (единственный путь к вершинам).
Ситуация с промышленностью в России достаточно любопытная. Данные Росстата свидетельствуют о негативной тенденции на протяжении трех месяцев (с июня по август), но насколько эта тенденция устойчива?
Слабые показатели сектора добычи полезных ископаемых объяснимы и понятны – ограничения по соглашению ОПЕК+ в совокупности с невозможностью переориентации выпадающих санкционных сырьевых потоков в нейтральные страны, в том числе из-за ограничений по инфраструктуре.
В физическом выражении добыча нефти, газа, металлов будет долго находиться под давлением. Даже, если удастся найти клиентов – логистика является основной проблемой, где наиболее яркий пример – это трубопроводный газ.
По данным Росстата добыча полезных ископаемых с исключением сезонных и календарных факторов выросла на 1.8% по состоянию на август 2023 относительно минимальных значений в кризисный апрель 2022.
В сравнении с декабрем 2021 снижение на 3.6%, а относительно мая 2023 снижение на 1.6% (свыше 6.5% годовых), что достаточно болезненно, учитывая вес и значимость добывающего сектора в экономике России.
Весь положительный результат промышленного производства в России обеспечен исключительно обрабатывающим производством, т.е. добыча снижается, электроэнергия стагнирует, а коммунальные услуги (водоотведение, водоснабжение, сбор и утилизация отходов) хоть и волатильны, но без прогресса за три года.
По добыче минимум был в апреле 2022, а по обработке в июне 2022, с тех пор обработка выросла на 12.8%, а докризисный максимум был превзойден на 3.4% - очень сильный результат в нынешних обстоятельствах.
Проблема в том, что наиболее существенный и чувствительный импульс роста был с начала февраля по май 2023, когда обработка выросла на 7.4% (свыше 22% в годовом выражении!). С начала июня по август без прогресса.
Учитывая, что основным драйвером роста обработки был ВПК, а гражданский сектор в состоянии «тактической паузы», стагнация обработки при полной загрузке ВПК может означать, что предела роста могли уже достичь, но посмотрим.
Слабые показатели сектора добычи полезных ископаемых объяснимы и понятны – ограничения по соглашению ОПЕК+ в совокупности с невозможностью переориентации выпадающих санкционных сырьевых потоков в нейтральные страны, в том числе из-за ограничений по инфраструктуре.
В физическом выражении добыча нефти, газа, металлов будет долго находиться под давлением. Даже, если удастся найти клиентов – логистика является основной проблемой, где наиболее яркий пример – это трубопроводный газ.
По данным Росстата добыча полезных ископаемых с исключением сезонных и календарных факторов выросла на 1.8% по состоянию на август 2023 относительно минимальных значений в кризисный апрель 2022.
В сравнении с декабрем 2021 снижение на 3.6%, а относительно мая 2023 снижение на 1.6% (свыше 6.5% годовых), что достаточно болезненно, учитывая вес и значимость добывающего сектора в экономике России.
Весь положительный результат промышленного производства в России обеспечен исключительно обрабатывающим производством, т.е. добыча снижается, электроэнергия стагнирует, а коммунальные услуги (водоотведение, водоснабжение, сбор и утилизация отходов) хоть и волатильны, но без прогресса за три года.
По добыче минимум был в апреле 2022, а по обработке в июне 2022, с тех пор обработка выросла на 12.8%, а докризисный максимум был превзойден на 3.4% - очень сильный результат в нынешних обстоятельствах.
Проблема в том, что наиболее существенный и чувствительный импульс роста был с начала февраля по май 2023, когда обработка выросла на 7.4% (свыше 22% в годовом выражении!). С начала июня по август без прогресса.
Учитывая, что основным драйвером роста обработки был ВПК, а гражданский сектор в состоянии «тактической паузы», стагнация обработки при полной загрузке ВПК может означать, что предела роста могли уже достичь, но посмотрим.
Наблюдается значительное ускорение выручки добывающего сектора российской экономики по состоянию на август 2023 – плюс 35.7% г/г и плюс 33.2% за два года по данным Росстата.
Еще более впечатляющий результат в сравнении с началом 2023 – рост номинальной выручки на 58%.
Все промышленное производство России оценивается в 65.5 трлн руб по выручке с января по август 2023, где добыча полезных ископаемых формирует 16.1 трлн руб (доля в промпроизводстве – 24.6%), обрабатывающее производство заработало 43.4 трлн руб (доля 66.3%), электроэнергия и отопление – 4.7 трлн руб или 7.2%, а коммунальные услуги – 1.2 трлн руб или 1.8%.
За январь-август 2023 выручка сектора добычи полезных ископаемых оказалась на 15.6% ниже прошлого года (высокие показатели весной 2022 и слабые результаты в начале 2023), а за два года рост на 14.2% по номиналу.
Сектор добычи полезных ископаемых формируется из пяти отраслей: добыча угля (1.5 трлн руб за 8 месяцев 2023), добыча нефти и природного газа (11.1 трлн руб), добыча металлических руд (2.1 трлн руб), добыча прочих полезных ископаемых (0.6 трлн руб) и предоставление услуг в области добычи полезных ископаемых (1.7 трлн руб).
Добыча нефти (9.1 трлн) сейчас в 4.5 раза более значимая, чем добыча газа (2.1 трлн за 8 месяцев), но сюда не включена нефтепереработка, которая формирует 8.3 трлн руб выручки за январь-август 2023 и находится в обрабатывающем производстве.
Нефтегазовый сектор (нефть, газ, нефтепродукты и нефте-сервис) в совокупности формирует 19.4 трлн руб выручки с января по август 2023 или 30% в структуре промышленного производства.
Однако, это без учета транспортировки/логистики, оптово-розничной торговли, финансовых, страховых, юридических услуг, связанных с нефтегазом и без учета нефтехимии. Например, АЗС здесь не учитываются, поэтому реальная емкость нефтегаза намного выше.
Разгон выручки нефтегаза может свидетельствовать, что экспортный потенциал с августа улучшен, что, правда, не отразилось ни на бюджете, ни на рубле.
Еще более впечатляющий результат в сравнении с началом 2023 – рост номинальной выручки на 58%.
Все промышленное производство России оценивается в 65.5 трлн руб по выручке с января по август 2023, где добыча полезных ископаемых формирует 16.1 трлн руб (доля в промпроизводстве – 24.6%), обрабатывающее производство заработало 43.4 трлн руб (доля 66.3%), электроэнергия и отопление – 4.7 трлн руб или 7.2%, а коммунальные услуги – 1.2 трлн руб или 1.8%.
За январь-август 2023 выручка сектора добычи полезных ископаемых оказалась на 15.6% ниже прошлого года (высокие показатели весной 2022 и слабые результаты в начале 2023), а за два года рост на 14.2% по номиналу.
Сектор добычи полезных ископаемых формируется из пяти отраслей: добыча угля (1.5 трлн руб за 8 месяцев 2023), добыча нефти и природного газа (11.1 трлн руб), добыча металлических руд (2.1 трлн руб), добыча прочих полезных ископаемых (0.6 трлн руб) и предоставление услуг в области добычи полезных ископаемых (1.7 трлн руб).
Добыча нефти (9.1 трлн) сейчас в 4.5 раза более значимая, чем добыча газа (2.1 трлн за 8 месяцев), но сюда не включена нефтепереработка, которая формирует 8.3 трлн руб выручки за январь-август 2023 и находится в обрабатывающем производстве.
Нефтегазовый сектор (нефть, газ, нефтепродукты и нефте-сервис) в совокупности формирует 19.4 трлн руб выручки с января по август 2023 или 30% в структуре промышленного производства.
Однако, это без учета транспортировки/логистики, оптово-розничной торговли, финансовых, страховых, юридических услуг, связанных с нефтегазом и без учета нефтехимии. Например, АЗС здесь не учитываются, поэтому реальная емкость нефтегаза намного выше.
Разгон выручки нефтегаза может свидетельствовать, что экспортный потенциал с августа улучшен, что, правда, не отразилось ни на бюджете, ни на рубле.
Профиль российской промышленности. В структуре российской обрабатывающей промышленности около 70% приходится лишь на 6 отраслей в сегменте низких и средних переделов.
• Производство нефтепродуктов (доля в обработке составляет 19% по выручке),
• Металлургия (16.7%),
• Производство пищевых продуктов (15%),
• Химическое производство на 75% состоящее из производства удобрений (доля в обработке – 8.2%),
• Производство готовых металлических изделий, кроме машин и оборудования, включающиеся в себя производство боеприпасов (6.3%),
• Производство прочей неметаллической минеральной продукции, ориентированное на строительный сектор, как, например, стекло, кирпич, цемент и т.д (4%).
Доля высокотехнологических отраслей находится на критически низком уровне в 17%, формируя лишь 7.4 трлн выручки за первые 8 месяцев 2023. Прогресса за 4 года нет никакого, даже регресс, т.к. в 2019 году доля высокотехнологических отраслей составляла 18.4%.
Наиболее крупные представителе высокотехнологических отраслей:
• Производство прочих транспортных средств и оборудования – 1.5 трлн руб выручки за 8 месяцев 2023 или 3.5% доля в обработке
• Производство машин и оборудования, не включенных в другие группировки – 1.35 трлн / 3.1%
• Производство автотранспортных средств – 1.34 трлн / 3.1%
• Производство компьютеров, электронных и оптических изделий – 1.3 трлн / 3%
• Производство электрического оборудования – 1.1 трлн / 2.6%
• Производство лекарственных средств и материалов – 0.74 трлн / 1.7%
Несмотря на то, что, казалось бы, ВПК работает на полную мощность, интегральный вклад в промышленность оказался на низком уровне.
Без учета лекарств и автотранспортных средств вышеуказанные отрасли нарастили выручку на 33% или плюс 1.4 трлн руб за год и на 53% или плюс 1.9 трлн руб за два года. Доля в обработке в 2019 была 11.1%, в 2021 – 9.5%, в 2022 – 9.5% и 12.2% в 2023. Небольшой прогресс есть.
Вышеуказанные данные позволяют оценить емкость отраслей в промышленности, т.к. в индексах не ясна значимость отраслей.
• Производство нефтепродуктов (доля в обработке составляет 19% по выручке),
• Металлургия (16.7%),
• Производство пищевых продуктов (15%),
• Химическое производство на 75% состоящее из производства удобрений (доля в обработке – 8.2%),
• Производство готовых металлических изделий, кроме машин и оборудования, включающиеся в себя производство боеприпасов (6.3%),
• Производство прочей неметаллической минеральной продукции, ориентированное на строительный сектор, как, например, стекло, кирпич, цемент и т.д (4%).
Доля высокотехнологических отраслей находится на критически низком уровне в 17%, формируя лишь 7.4 трлн выручки за первые 8 месяцев 2023. Прогресса за 4 года нет никакого, даже регресс, т.к. в 2019 году доля высокотехнологических отраслей составляла 18.4%.
Наиболее крупные представителе высокотехнологических отраслей:
• Производство прочих транспортных средств и оборудования – 1.5 трлн руб выручки за 8 месяцев 2023 или 3.5% доля в обработке
• Производство машин и оборудования, не включенных в другие группировки – 1.35 трлн / 3.1%
• Производство автотранспортных средств – 1.34 трлн / 3.1%
• Производство компьютеров, электронных и оптических изделий – 1.3 трлн / 3%
• Производство электрического оборудования – 1.1 трлн / 2.6%
• Производство лекарственных средств и материалов – 0.74 трлн / 1.7%
Несмотря на то, что, казалось бы, ВПК работает на полную мощность, интегральный вклад в промышленность оказался на низком уровне.
Без учета лекарств и автотранспортных средств вышеуказанные отрасли нарастили выручку на 33% или плюс 1.4 трлн руб за год и на 53% или плюс 1.9 трлн руб за два года. Доля в обработке в 2019 была 11.1%, в 2021 – 9.5%, в 2022 – 9.5% и 12.2% в 2023. Небольшой прогресс есть.
Вышеуказанные данные позволяют оценить емкость отраслей в промышленности, т.к. в индексах не ясна значимость отраслей.
Строительство является одним из основных драйверов роста российской экономики после начала СВО.
Сельское хозяйство в фазе интенсивного сокращения – минус 7.8% г/г в реальном выражении в августе и минус 2.4% г/г за январь-август 2023, хотя в середине 2022 именно сельское хозяйство обеспечивало устойчивость российской экономики – единственный относительно емкий растущий сектор в 2022, за исключением госсектора.
Промышленность захворала с мая – уже как три месяца нисходящий тренд, где добыча опускается на минимумы с 2022, а обработка стагнирует, ранее (в начале 2023) формируя основной импульс роста.
Строительство все еще растет, хотя и теряет темп. В 2022 году строительство обеспечило 12.9 трлн руб объема работа по номиналу, за первые 8 месяцев 2023 рост на 15.6% г/г по номиналу и 9.4% в реальном выражении.
В строительство включен очень широкий спектр услуг: жилое, коммерческое, промышленное, инфраструктурное, социальной строительство по всем видам собственности.
На протяжении почти 13 лет строительство в России стагнировало и только в начале 2021 был превзойден уровень 2008. С 2022 пошли в отрыв, но к августу 2023 по скользящей средней за 12 месяцев строительство лишь на 12.5% выше, чем в 2008.
Для сравнения, с 2000 по 2008 строительство выросло в ТРИ раза, поэтому текущие проценты роста – это лишь попытка компенсации катастрофической и критической недоинвестированности на протяжении 15 лет.
В чем ограничитель роста строительства? Кадры. Если промышленность можно масштабировать за счет автоматизации, внедрения САПР/АСУ и различных автоматизированных/роботизированных комплексов, со строительством так не выйдет. Хотя современная строительная техника намного повышает эффективность и производительность, но масштабирование линейное, а не экспоненциальное.
Это огромная проблема, потому что рывок Китая произошел за счет десятков миллионов свободной рабочей силы на траектории урбанизации. В России же практически все свободные трудовые ресурсы перехвачены и нет достаточного резерва под высокие темпы роста.
Сельское хозяйство в фазе интенсивного сокращения – минус 7.8% г/г в реальном выражении в августе и минус 2.4% г/г за январь-август 2023, хотя в середине 2022 именно сельское хозяйство обеспечивало устойчивость российской экономики – единственный относительно емкий растущий сектор в 2022, за исключением госсектора.
Промышленность захворала с мая – уже как три месяца нисходящий тренд, где добыча опускается на минимумы с 2022, а обработка стагнирует, ранее (в начале 2023) формируя основной импульс роста.
Строительство все еще растет, хотя и теряет темп. В 2022 году строительство обеспечило 12.9 трлн руб объема работа по номиналу, за первые 8 месяцев 2023 рост на 15.6% г/г по номиналу и 9.4% в реальном выражении.
В строительство включен очень широкий спектр услуг: жилое, коммерческое, промышленное, инфраструктурное, социальной строительство по всем видам собственности.
На протяжении почти 13 лет строительство в России стагнировало и только в начале 2021 был превзойден уровень 2008. С 2022 пошли в отрыв, но к августу 2023 по скользящей средней за 12 месяцев строительство лишь на 12.5% выше, чем в 2008.
Для сравнения, с 2000 по 2008 строительство выросло в ТРИ раза, поэтому текущие проценты роста – это лишь попытка компенсации катастрофической и критической недоинвестированности на протяжении 15 лет.
В чем ограничитель роста строительства? Кадры. Если промышленность можно масштабировать за счет автоматизации, внедрения САПР/АСУ и различных автоматизированных/роботизированных комплексов, со строительством так не выйдет. Хотя современная строительная техника намного повышает эффективность и производительность, но масштабирование линейное, а не экспоненциальное.
Это огромная проблема, потому что рывок Китая произошел за счет десятков миллионов свободной рабочей силы на траектории урбанизации. В России же практически все свободные трудовые ресурсы перехвачены и нет достаточного резерва под высокие темпы роста.