Ценовые индексы ВВП США демонстрируют существенное замедление инфляционного давления. Ценовой индекс (дефлятор) по всему ВВП (учитывает цены на потребительские расходы, инвестиции, внешнюю торговлю и госпотребление) снизился до 3.6% г/г на 2 кв 2023 после формирования пика в 7.6% годом ранее.
При этом поквартальная динамика почти нормализовалась к исторической средней – за 2 кв 2023 рост дефлятора ВВП оценивается в 0.54% кв/кв, тогда как средние темпы с 2010 по 2019 составляли 0.43% кв/кв.
Из той статистики, которую предоставляет Бюро экономического анализа США следует, что инфляционное давление концентрируется только в одном сегменте – это услуги, темы роста цен в котором почти вдвое выше - 0.93% кв/кв (3.8% в годовом выражении) по сравнению со средней инфляцией с 2010 по 2019 – 0.56% кв/кв.
Получается логическая связка, исходя из статистики по расходам. С декабря 2019 накопленный рост ВВП США составил 6.2%, где целиком и полностью вклад обеспечил потребительский спрос, где с середины 2020 по 3 кв 2021 импульс спроса и роста был в товарах, инфляционное давление по которым продолжалось до июня 2022.
С декабря 2021 по июнь 2023 накопленный рост ВВП США составил 2%, где потребительский спрос сформировал 2.2%, соответственно все прочие компоненты минус 0.2%, а услуги с начала 2022 обеспечили почти 1.9 п.п из 2% роста ВВП, т.к. фактически, весь рост ВВП США за 1.5 года – это услуги.
Инфляционное давление в услуги начало «перекладываться» как раз с начала 2022 (видно из таблицы), с этого момента спрос на товары упал, как и инфляция на товары. Например, с 3 кв 2022 по 2 кв 2023 инфляция в товарах околонулевая по сравнению с почти 10% с 2П 2021 по 1П 2022.
Что из всего этого следует? Инфляция концентрируется там, где спрос, по крайней мере, по официальным данным. За 1.5 года почти весь прирост ВВП США обеспечили услуги, вот там и инфляция.
Таким образом, чтобы заглушить инфляцию, необходимо подавить спрос, спровоцировав, как минимум, рецессию.
При этом поквартальная динамика почти нормализовалась к исторической средней – за 2 кв 2023 рост дефлятора ВВП оценивается в 0.54% кв/кв, тогда как средние темпы с 2010 по 2019 составляли 0.43% кв/кв.
Из той статистики, которую предоставляет Бюро экономического анализа США следует, что инфляционное давление концентрируется только в одном сегменте – это услуги, темы роста цен в котором почти вдвое выше - 0.93% кв/кв (3.8% в годовом выражении) по сравнению со средней инфляцией с 2010 по 2019 – 0.56% кв/кв.
Получается логическая связка, исходя из статистики по расходам. С декабря 2019 накопленный рост ВВП США составил 6.2%, где целиком и полностью вклад обеспечил потребительский спрос, где с середины 2020 по 3 кв 2021 импульс спроса и роста был в товарах, инфляционное давление по которым продолжалось до июня 2022.
С декабря 2021 по июнь 2023 накопленный рост ВВП США составил 2%, где потребительский спрос сформировал 2.2%, соответственно все прочие компоненты минус 0.2%, а услуги с начала 2022 обеспечили почти 1.9 п.п из 2% роста ВВП, т.к. фактически, весь рост ВВП США за 1.5 года – это услуги.
Инфляционное давление в услуги начало «перекладываться» как раз с начала 2022 (видно из таблицы), с этого момента спрос на товары упал, как и инфляция на товары. Например, с 3 кв 2022 по 2 кв 2023 инфляция в товарах околонулевая по сравнению с почти 10% с 2П 2021 по 1П 2022.
Что из всего этого следует? Инфляция концентрируется там, где спрос, по крайней мере, по официальным данным. За 1.5 года почти весь прирост ВВП США обеспечили услуги, вот там и инфляция.
Таким образом, чтобы заглушить инфляцию, необходимо подавить спрос, спровоцировав, как минимум, рецессию.
США резко нарастили расходы на создание технологий после обострения противостояния с Китаем. За 5.5 лет (с 4 кв 2017) расходы на создание софта, исследования и разработки выросли на 1 п.п с 4 до 5% от ВВП, что стало одним из самых быстрых рывков в истории США.
1 п.п может показаться незначительным, но за 5.5 лет подобная скорость была только один раз с 1996 по 2001 года во время ИТ бума и помешательства на технологиях первой волны. В обоих случаях это сопровождалось надуванием пузыря на фондовом рынке в технологическом сегменте – тогда был дотком пузырь, сейчас гипер-концентрация флагманов ИТ отрасли в структуре прироста индекса S&P 500.
Расходы на НИОКР по методологии BEA составляют 2.75% от ВВП или 740 млрд долл в год по сравнению с 420 млрд в 2017 - максимальный уровень в истории (ОЭСР, Всемирный банк по-разному считают R&D, поэтому данные в международном сопоставлении могут не совпадать).
Расходы на софт составляют 2.3% от ВВП или 610 млрд по сравнению с 365 млрд в 2017.
Здесь и далее приводится добавленная стоимость в ВВП, поэтому методологически это не расходы, а степень присутствия ИТ и науки в ВВП.
Как можно заметить на графиках, фаза усиленной концентрации ИТ, науки и технологий началась с 2011, что совпало с вовлечением в спекулятивный ажиотаж в NASDAQ, который как раз активно начал расти с 2012.
Другое дело, что мера вовлечения инвесторов и рыночные оценки неадекватны скорости генерации денежного потока технологических корпораций, но формально – ИТ индустрия и наука в США сейчас в лучшем положении, чем когда-либо.
С 2011 добавленная стоимость по номиналу выросли с 550 млрд до 1.4 трлн, а относительно ВВП прирост более, чем на 1.5 п.п. Фаза интенсивного вовлечения началась с 2018, а с 2021 стабилизация на крайне высокой базе по историческим меркам.
Битва за лидерство в современном мире – это битва за креативные умы и технологии. Два безусловных флагмана в настоящий момент – это США и Китай, расходы на ИТ и НИОКР в которых растут по экспоненте.
1 п.п может показаться незначительным, но за 5.5 лет подобная скорость была только один раз с 1996 по 2001 года во время ИТ бума и помешательства на технологиях первой волны. В обоих случаях это сопровождалось надуванием пузыря на фондовом рынке в технологическом сегменте – тогда был дотком пузырь, сейчас гипер-концентрация флагманов ИТ отрасли в структуре прироста индекса S&P 500.
Расходы на НИОКР по методологии BEA составляют 2.75% от ВВП или 740 млрд долл в год по сравнению с 420 млрд в 2017 - максимальный уровень в истории (ОЭСР, Всемирный банк по-разному считают R&D, поэтому данные в международном сопоставлении могут не совпадать).
Расходы на софт составляют 2.3% от ВВП или 610 млрд по сравнению с 365 млрд в 2017.
Здесь и далее приводится добавленная стоимость в ВВП, поэтому методологически это не расходы, а степень присутствия ИТ и науки в ВВП.
Как можно заметить на графиках, фаза усиленной концентрации ИТ, науки и технологий началась с 2011, что совпало с вовлечением в спекулятивный ажиотаж в NASDAQ, который как раз активно начал расти с 2012.
Другое дело, что мера вовлечения инвесторов и рыночные оценки неадекватны скорости генерации денежного потока технологических корпораций, но формально – ИТ индустрия и наука в США сейчас в лучшем положении, чем когда-либо.
С 2011 добавленная стоимость по номиналу выросли с 550 млрд до 1.4 трлн, а относительно ВВП прирост более, чем на 1.5 п.п. Фаза интенсивного вовлечения началась с 2018, а с 2021 стабилизация на крайне высокой базе по историческим меркам.
Битва за лидерство в современном мире – это битва за креативные умы и технологии. Два безусловных флагмана в настоящий момент – это США и Китай, расходы на ИТ и НИОКР в которых растут по экспоненте.
В США с 3 кв 2022 инвестиции в ИТ, интеллектуальную собственность и ИТ оборудование (1.9 трлн в год на 2 кв 2023) превышают инвестиции в жилую, производственную и коммерческую недвижимость (1.77 трлн в год) в оценке по номиналу по добавленной стоимости.
Такое ранее случалось в период с 3 кв 2009 по 3 кв 2013, но тогда это было в условиях крайне низких цен на недвижимость, а теперь недвижимость на исторических максимумах.
По оценкам BEA средневзвешенные цены на жилую недвижимость с начала 2013 выросли на 79%, а на производственную и коммерческую недвижимость рост цен составляет 57%.
Инвестиции в производственное, транспортное и прочее оборудование за исключением ИТ оборудования (любые виды оборудования за исключением капитальных сооружения) составляют 950 млрд долл в год, что вдвое меньше, чем инвестиции в ИТ и интеллектуальную собственность (с 2010 по 2019 было в среднем было в 1.6 раза меньше).
Происходит устойчивое смещение инвестиций в ИТ и интеллектуальную собственность (исследования и разработки, создание технологий и софт), причем разрыв с каждым годом только нарастает.
Цифровая экономика и интеллектуальная нематериальная продукция доминирует над материальным миром из-за слишком большого разрыва в рентабельности в пользу цифровой экономики и темпов роста.
Одним из драйвером увеличения расходов в ИТ и интеллектуальную собственность (ИС) является искусственный интеллект, развитие которого вышло на новую фазу с 2019-2020 с более существенной концентрацией с 2023.
Как это повлияет на производительность труда и отраслевые сдвиги – отдельный вопрос, но пока следует зафиксировать, что нематериальный мир значительно доминирует над материальным.
Если сделать оценку с учетом изменения цен (вопросы по адекватности дефляторов по ИТ и ИС), разрывы еще более существенные.
Инвестиции в ИТ, ИС и ИТ оборудование в 1.8 раза выше, чем в жилую, производственную и коммерческую недвижимость (с 2010 по 2019 разрыв был 1.1 раза), а в сравнении с оборудованием разрыв достигает 2.5 раз против 1.7 с 2010 по 2019.
Такое ранее случалось в период с 3 кв 2009 по 3 кв 2013, но тогда это было в условиях крайне низких цен на недвижимость, а теперь недвижимость на исторических максимумах.
По оценкам BEA средневзвешенные цены на жилую недвижимость с начала 2013 выросли на 79%, а на производственную и коммерческую недвижимость рост цен составляет 57%.
Инвестиции в производственное, транспортное и прочее оборудование за исключением ИТ оборудования (любые виды оборудования за исключением капитальных сооружения) составляют 950 млрд долл в год, что вдвое меньше, чем инвестиции в ИТ и интеллектуальную собственность (с 2010 по 2019 было в среднем было в 1.6 раза меньше).
Происходит устойчивое смещение инвестиций в ИТ и интеллектуальную собственность (исследования и разработки, создание технологий и софт), причем разрыв с каждым годом только нарастает.
Цифровая экономика и интеллектуальная нематериальная продукция доминирует над материальным миром из-за слишком большого разрыва в рентабельности в пользу цифровой экономики и темпов роста.
Одним из драйвером увеличения расходов в ИТ и интеллектуальную собственность (ИС) является искусственный интеллект, развитие которого вышло на новую фазу с 2019-2020 с более существенной концентрацией с 2023.
Как это повлияет на производительность труда и отраслевые сдвиги – отдельный вопрос, но пока следует зафиксировать, что нематериальный мир значительно доминирует над материальным.
Если сделать оценку с учетом изменения цен (вопросы по адекватности дефляторов по ИТ и ИС), разрывы еще более существенные.
Инвестиции в ИТ, ИС и ИТ оборудование в 1.8 раза выше, чем в жилую, производственную и коммерческую недвижимость (с 2010 по 2019 разрыв был 1.1 раза), а в сравнении с оборудованием разрыв достигает 2.5 раз против 1.7 с 2010 по 2019.
Что двигает экономику США? За последние 10 лет ВВП США вырос на 24%, но сами по себе цифры прироста мало информативны без понимания факторов, двигающих экономику США, а для этого необходима декомпозиция секторов по вкладу в прирост ВВП.
Меньший период, чем 10 лет, не имеет смысла брать для сравнения, т.к. необходимо понимание долгосрочных тенденций, а более широкий период сместит акцент с актуальных тенденций. Далее будут продемонстрированы не веса отраслей в экономике США, а вклад в прирост за последние 10 лет.
В структуре прироста экономики США на 24% частный сектор внес 23.3 п.п, а госсектор лишь 0.7 п.п, т.е частная экономика безусловно доминирует.
Производящая экономика обеспечила лишь 2 п.п в 24% приросте всего ВВП за 10 лет, из которых 0.65 п.п занимает производство компьютеров, микроэлектроники и ИТ оборудования. В эти расчеты включены: сельское и лесное хозяйство, рыболовство, добыча полезных ископаемых, обрабатывающее производство, электроэнергетика и коммунальные услуги. Соответственно, сфера услуг формирует основной вклад в прирост ВВП.
Лидирующие сектора в сфере услуг по вкладу в прирост ВВП США в п.п с 1 кв 2013 по 1 кв 2023:
• Профессиональные и бизнес услуги - 6.76
• ИТ, телекоммуникации и связь - 5.12
• Образование и медицина - 2.44
• Недвижимость, аренда и лизинг - 1.92
• Финансы и страхование - 1.48
• Розничная торговля - 1.11
• Оптовая торговля - 0.97
• Транспорт и склад - 0.51
• Гостиницы и общепит - 0.50
• Культура, спорт и развлечения - 0.34
• Прочие виды услуг - 0.11
• Строительство - 0.03
Если взять сектор ИТ, включающий, как услуги, так и производство ИТ оборудования – интегральный вклад в прирост ВВП за 10 лет составляет 6 п.п или ¼ от совокупного роста экономики.
Финансы, страхование, недвижимость, ИТ сектор, образование, медицина, профессиональные и бизнес услуги сформировали почти 18 п.п из 24% роста ВВП США за 10 лет.
Производящая экономика уже давно не котируется и резкий крен в сторону цифровой экономики, финансов и обслуживающих отраслей.
Меньший период, чем 10 лет, не имеет смысла брать для сравнения, т.к. необходимо понимание долгосрочных тенденций, а более широкий период сместит акцент с актуальных тенденций. Далее будут продемонстрированы не веса отраслей в экономике США, а вклад в прирост за последние 10 лет.
В структуре прироста экономики США на 24% частный сектор внес 23.3 п.п, а госсектор лишь 0.7 п.п, т.е частная экономика безусловно доминирует.
Производящая экономика обеспечила лишь 2 п.п в 24% приросте всего ВВП за 10 лет, из которых 0.65 п.п занимает производство компьютеров, микроэлектроники и ИТ оборудования. В эти расчеты включены: сельское и лесное хозяйство, рыболовство, добыча полезных ископаемых, обрабатывающее производство, электроэнергетика и коммунальные услуги. Соответственно, сфера услуг формирует основной вклад в прирост ВВП.
Лидирующие сектора в сфере услуг по вкладу в прирост ВВП США в п.п с 1 кв 2013 по 1 кв 2023:
• Профессиональные и бизнес услуги - 6.76
• ИТ, телекоммуникации и связь - 5.12
• Образование и медицина - 2.44
• Недвижимость, аренда и лизинг - 1.92
• Финансы и страхование - 1.48
• Розничная торговля - 1.11
• Оптовая торговля - 0.97
• Транспорт и склад - 0.51
• Гостиницы и общепит - 0.50
• Культура, спорт и развлечения - 0.34
• Прочие виды услуг - 0.11
• Строительство - 0.03
Если взять сектор ИТ, включающий, как услуги, так и производство ИТ оборудования – интегральный вклад в прирост ВВП за 10 лет составляет 6 п.п или ¼ от совокупного роста экономики.
Финансы, страхование, недвижимость, ИТ сектор, образование, медицина, профессиональные и бизнес услуги сформировали почти 18 п.п из 24% роста ВВП США за 10 лет.
Производящая экономика уже давно не котируется и резкий крен в сторону цифровой экономики, финансов и обслуживающих отраслей.
Процентные расходы нефинансового сектора в США растут рекордными темпами в истории из-за высокой долговой нагрузки и максимальной за 40 лет скорости повышения ключевой ставки ФРС.
Ранее был анализ долговой устойчивости бизнеса и государства но что по населению?
По данным BEA процентные расходы американских домохозяйств в июне 2022 составляли 320 млрд долл, а к июню 2023 выросли до 470 млрд долл в год, что намного выше пика 2019 (350 млрд) и 2007 годов (300 млрд), т.е. растут в темпах по 150 млрд долл за год (с января по июнь 2023 ежемесячный прирост составляет в среднем 10 млрд).
Рывок стремительный, но это по номиналу, а долговая нагрузка выросла менее интенсивно.
Процентные расходы относительно номинальных располагаемых доходов американских домохозяйств выросли до 2.4% к июню 2023 (максимум с 3 кв 2009) по сравнению с 1.7% в июне 2022. В 2019 году процентная нагрузка составляла не более 2.1%, перед финансовым кризисом 2008-2009 данное соотношение доходило до 2.8%, а пиковая процентная нагрузка была около 3% в 1986 и начале нулевых.
Это еще банки не начинали нормализовать кредитные ставки в соответствии со стоимостью рыночного фондирования. Дешевое фондирование в депозитах позволило отвязаться от межбанка и повышать ставки по кредитам более медленными темпами и менее интенсивно, чем росли ставки на межбанке. После марта 2023 конкуренция за фондирование ужесточилось, что стало отражаться в опережающем росте ставок по кредитам.
Поэтому перенос вскоре произойдет и учитывая долговую нагрузку, процентная нагрузка легко перевалит за 3% в 2024, если только ФРС не начнет понижать ставки в конце 2023.
Реальные процентные расходы могут быть выше (возможно BEA недосчитывает), т.к. в настоящий момент населения США имеет около 19 трлн обязательств, из которых 13 трлн ипотечные кредиты и около 6 трлн прочих кредитов (потребительские, авто, по кредитным картам, образовательные и т.д). 470 млрд при 19 трлн долга – это 2.5% процентных расходов, что очевидно мало.
Ранее был анализ долговой устойчивости бизнеса и государства но что по населению?
По данным BEA процентные расходы американских домохозяйств в июне 2022 составляли 320 млрд долл, а к июню 2023 выросли до 470 млрд долл в год, что намного выше пика 2019 (350 млрд) и 2007 годов (300 млрд), т.е. растут в темпах по 150 млрд долл за год (с января по июнь 2023 ежемесячный прирост составляет в среднем 10 млрд).
Рывок стремительный, но это по номиналу, а долговая нагрузка выросла менее интенсивно.
Процентные расходы относительно номинальных располагаемых доходов американских домохозяйств выросли до 2.4% к июню 2023 (максимум с 3 кв 2009) по сравнению с 1.7% в июне 2022. В 2019 году процентная нагрузка составляла не более 2.1%, перед финансовым кризисом 2008-2009 данное соотношение доходило до 2.8%, а пиковая процентная нагрузка была около 3% в 1986 и начале нулевых.
Это еще банки не начинали нормализовать кредитные ставки в соответствии со стоимостью рыночного фондирования. Дешевое фондирование в депозитах позволило отвязаться от межбанка и повышать ставки по кредитам более медленными темпами и менее интенсивно, чем росли ставки на межбанке. После марта 2023 конкуренция за фондирование ужесточилось, что стало отражаться в опережающем росте ставок по кредитам.
Поэтому перенос вскоре произойдет и учитывая долговую нагрузку, процентная нагрузка легко перевалит за 3% в 2024, если только ФРС не начнет понижать ставки в конце 2023.
Реальные процентные расходы могут быть выше (возможно BEA недосчитывает), т.к. в настоящий момент населения США имеет около 19 трлн обязательств, из которых 13 трлн ипотечные кредиты и около 6 трлн прочих кредитов (потребительские, авто, по кредитным картам, образовательные и т.д). 470 млрд при 19 трлн долга – это 2.5% процентных расходов, что очевидно мало.
C 2007 года российские публичные компании заплатили почти 26 трлн дивидендов на основе отчетности МСФО по собственным расчетам. В настоящий момент российские компании платят в 10 раз больше по сравнению со среднегодовыми выплатами в 2007-2011.
С 2009 по 2021 дивидендные выплаты росли каждый год без исключений от 0.2 трлн в 2009 до 3.6 трлн в 2021. Наиболее стремительный рывок произошел с 2016 по 2019, когда дивиденды выросли с 1.2 до 2.9 трлн руб.
В 2019-2020 дивидендные выплаты составляли 2.9 трлн руб, в 2021 выросли до 3.6 трлн, а в 2022 снизились до 3.4 трлн.
COVID кризис в 2020 и санкционный удар в 2022 не повлияли на фактический дивидендный поток, как можно заметить по представленному графику дивов. Лидеры дивидендных выплат динамически меняются, но удается компенсировать выпадающие дивиденды «слабых» компаний.
Например, в 2021 календарном году драйвером роста дивидендов были металлурги при относительно слабых результатах нефтегазовых компаний, а в 2022 ровно наоборот – металлурги и банки выпали, а все компенсировали нефтегазовые компании.
Почему в 2022 году настолько высокие оказались дивы? 1.2 трлн от Газпрома получите и распишитесь, плюс 550 млрд от Лукойла, 270 млрд от Новатэка, 250 млрд от Роснефти, подсластили общие выплаты Татнефть на 122 млрд. Далее крупные выплаты были от Фосагро на 142 млрд и рекордные дивиденды от ГМК Норникель на 413 млрд (12 января и 10 июля 2022). Это те, кто «отмусолил» более 100 млрд в 2022.
В итоге рынок в совокупности достаточно ритмично насыщается дивидендами и в 2023 получается также сильно.
По итогам января-июля 2023 уже по факту выплатили почти 2.5 трлн, где лидерами являются: Сбербанк на 565 млрд, Роснефть – 407 млрд, Газпромнефть – 389 млрд, Лукойл - 304 млрд, Новатэк – 184 млрд и Транснефть - 120 млрд для компаний с выплатами более 100 млрд.
По скользящей сумме с октября 2022 по сентябрь 2023 дивы составят около 4.5 трлн, а в конце 2023 могут быть выплаты от Лукойла, Татнефти и Фосагро, но не факт, а по итогам 2023 будет точно сильно меньше 3 трлн.
С 2009 по 2021 дивидендные выплаты росли каждый год без исключений от 0.2 трлн в 2009 до 3.6 трлн в 2021. Наиболее стремительный рывок произошел с 2016 по 2019, когда дивиденды выросли с 1.2 до 2.9 трлн руб.
В 2019-2020 дивидендные выплаты составляли 2.9 трлн руб, в 2021 выросли до 3.6 трлн, а в 2022 снизились до 3.4 трлн.
COVID кризис в 2020 и санкционный удар в 2022 не повлияли на фактический дивидендный поток, как можно заметить по представленному графику дивов. Лидеры дивидендных выплат динамически меняются, но удается компенсировать выпадающие дивиденды «слабых» компаний.
Например, в 2021 календарном году драйвером роста дивидендов были металлурги при относительно слабых результатах нефтегазовых компаний, а в 2022 ровно наоборот – металлурги и банки выпали, а все компенсировали нефтегазовые компании.
Почему в 2022 году настолько высокие оказались дивы? 1.2 трлн от Газпрома получите и распишитесь, плюс 550 млрд от Лукойла, 270 млрд от Новатэка, 250 млрд от Роснефти, подсластили общие выплаты Татнефть на 122 млрд. Далее крупные выплаты были от Фосагро на 142 млрд и рекордные дивиденды от ГМК Норникель на 413 млрд (12 января и 10 июля 2022). Это те, кто «отмусолил» более 100 млрд в 2022.
В итоге рынок в совокупности достаточно ритмично насыщается дивидендами и в 2023 получается также сильно.
По итогам января-июля 2023 уже по факту выплатили почти 2.5 трлн, где лидерами являются: Сбербанк на 565 млрд, Роснефть – 407 млрд, Газпромнефть – 389 млрд, Лукойл - 304 млрд, Новатэк – 184 млрд и Транснефть - 120 млрд для компаний с выплатами более 100 млрд.
По скользящей сумме с октября 2022 по сентябрь 2023 дивы составят около 4.5 трлн, а в конце 2023 могут быть выплаты от Лукойла, Татнефти и Фосагро, но не факт, а по итогам 2023 будет точно сильно меньше 3 трлн.
Дивидендный поток публичных российских компаний является очень высоким, несмотря на все трудности. В 2019-2020 платили по 2.9 трлн руб в год, в 2021 – 3.6 трлн, в 2022 – 3.4 трлн, а по итогам 2023 календарного года совокупные выплаты могут быть 2.7-2.8 трлн, где за январь-август 2023 дивы по факту составили 2.5 трлн.
Кто обеспечивает вклад в дивиденды?
В 2022 году, когда практически все ведущие компании отменяли дивиденды, нефтегазовый сектор спас российский рынок, заплатив свыше 2.4 трлн руб, где половина пришлась на супер-дивиденды Газпрома.
Чтобы понимать важность нефтегаза следует отметить, что все прочие компании вне нефтегаза в 2022 заплатили 0.9 трлн дивов – этот минимум с 2016, да и то благодаря рекордным дивидендам ГМК Норникеля в 0.4 трлн руб. Финсектор в 2022 обнулился, но зато были крупные выплаты от агро-промышленного комплекса в 150 млрд руб (Фосагро и Акрон).
В 2023 финсектор заплатил рекордные дивы в 575 млрд, где практически весь вклад внес Сбербанк на 565 млрд, а металлурги, наоборот, обнулились, по крайней мере, по август 2023. Для металлургов это худший год с 2009, тогда как рекорд был в 2021 с выплатами более, чем в 1 трлн руб!
Нефтегаз по факту уже заплатил 1.55 трлн в 2023, что выше, чем в 2022 (1.26 трлн), если исключить Газпром, но еще возможны выплаты от Лукойла, Татнефти, что позволит форсировать рекорд на более высокий уровень – ближе к 1.8-1.9 трлн.
Следует понимать, что такие дивиденды стали возможными благодаря сверхдоходам в 1П 2022.
2024 будет драматическим. Финсектор может установить рекорд в 650 млрд, металлурги могут начать платить, но немного – около 300-350 млрд (среднее между 2017 и 2018) и втрое ниже 2021, прочие компании еще 300 млрд, а нефтегаз может провалиться вдвое до 0.8 трлн (от Газпрома понятно ноль), что в совокупности позволит сформировать дивидендный поток около 2 трлн по оптимистическому сценарию. Скорее всего будет хуже.
2 трлн дивов в 2024 – это ниже 2018 (2.3 трлн), но выше 2017 (1.8 трлн) и на 45% ниже 2021.
Кто обеспечивает вклад в дивиденды?
В 2022 году, когда практически все ведущие компании отменяли дивиденды, нефтегазовый сектор спас российский рынок, заплатив свыше 2.4 трлн руб, где половина пришлась на супер-дивиденды Газпрома.
Чтобы понимать важность нефтегаза следует отметить, что все прочие компании вне нефтегаза в 2022 заплатили 0.9 трлн дивов – этот минимум с 2016, да и то благодаря рекордным дивидендам ГМК Норникеля в 0.4 трлн руб. Финсектор в 2022 обнулился, но зато были крупные выплаты от агро-промышленного комплекса в 150 млрд руб (Фосагро и Акрон).
В 2023 финсектор заплатил рекордные дивы в 575 млрд, где практически весь вклад внес Сбербанк на 565 млрд, а металлурги, наоборот, обнулились, по крайней мере, по август 2023. Для металлургов это худший год с 2009, тогда как рекорд был в 2021 с выплатами более, чем в 1 трлн руб!
Нефтегаз по факту уже заплатил 1.55 трлн в 2023, что выше, чем в 2022 (1.26 трлн), если исключить Газпром, но еще возможны выплаты от Лукойла, Татнефти, что позволит форсировать рекорд на более высокий уровень – ближе к 1.8-1.9 трлн.
Следует понимать, что такие дивиденды стали возможными благодаря сверхдоходам в 1П 2022.
2024 будет драматическим. Финсектор может установить рекорд в 650 млрд, металлурги могут начать платить, но немного – около 300-350 млрд (среднее между 2017 и 2018) и втрое ниже 2021, прочие компании еще 300 млрд, а нефтегаз может провалиться вдвое до 0.8 трлн (от Газпрома понятно ноль), что в совокупности позволит сформировать дивидендный поток около 2 трлн по оптимистическому сценарию. Скорее всего будет хуже.
2 трлн дивов в 2024 – это ниже 2018 (2.3 трлн), но выше 2017 (1.8 трлн) и на 45% ниже 2021.
Как российские компании справляются с санкционном ударом в 2022 году? Не так много компаний предоставляют отчетность, но среди крупнейших можно собрать достаточно репрезентативный список.
Газпром, Татнефть, Полюс, Полиметалл, ГМК Норникель, Русал, Распадская, Фосагро, Акрон, Магнит, X5-retail, МТС, ДВМП, Черкизово, АФК Система, Юнипро и Русгидро. Это список не всех компаний, но крупнейший компаний с сопоставимой отчетностью по МСФО, как минимум с 2014 по 2022. Газпром имеет значение, поэтому в расчетах данные, как с учетом Газпрома, так и без.
С точки зрения оценки дивидендного потенциала имеет значение не прибыль, свободный денежный поток или FCF (операционный поток минус капитальные расходы), который может быть направлен на акционерную политику (дивиденды и/или байбек), погашение долгов, слияния и поглощения или на накопление финансовых активов.
Выводы интересные:
• Эффект девальвации не гарантирует роста FCF по опыту 2015-2017 – по факту FCF упал вдвое для компаний без учета Газпрома и обнулился для всех компаний.
• FCF в 2022 году рухнул почти втрое к 2021 для всех компаний и снизился на треть без учета Газпрома, а в сравнении с 2019 рост на 24 и 13% соответственно.
• Стремительный рост капексов. В 2022 году относительно 2019 капитальные расходы выросли на 35% для всех компаний в списке и плюс 60% без учета Газпрома, тогда как с 2017 по 2020 были примерно на одном уровне.
• Операционный поток в 2022 для всех компаний снизился на 19% г/г, а без Газпрома падение на 9.3% г/г, а в сравнении с 2019 рост на 30 и 33% соответственно и это учитывает жирное полугодие 2022. В 2023 будет сильно хуже.
Результаты достаточно негативные. Учитывая сверхприбыль сырьевых компаний в 1П 2022, создать достаточный буфер не получилось. Маржинальность резко проседает, а капитальные издержки стремительно растут, в особенности из-за недоинвестированности, переоборудования производства под новых поставщиков и поворота на Восток, что требует капиталоемких инвестиций для всех сырьевых компаний.
Газпром, Татнефть, Полюс, Полиметалл, ГМК Норникель, Русал, Распадская, Фосагро, Акрон, Магнит, X5-retail, МТС, ДВМП, Черкизово, АФК Система, Юнипро и Русгидро. Это список не всех компаний, но крупнейший компаний с сопоставимой отчетностью по МСФО, как минимум с 2014 по 2022. Газпром имеет значение, поэтому в расчетах данные, как с учетом Газпрома, так и без.
С точки зрения оценки дивидендного потенциала имеет значение не прибыль, свободный денежный поток или FCF (операционный поток минус капитальные расходы), который может быть направлен на акционерную политику (дивиденды и/или байбек), погашение долгов, слияния и поглощения или на накопление финансовых активов.
Выводы интересные:
• Эффект девальвации не гарантирует роста FCF по опыту 2015-2017 – по факту FCF упал вдвое для компаний без учета Газпрома и обнулился для всех компаний.
• FCF в 2022 году рухнул почти втрое к 2021 для всех компаний и снизился на треть без учета Газпрома, а в сравнении с 2019 рост на 24 и 13% соответственно.
• Стремительный рост капексов. В 2022 году относительно 2019 капитальные расходы выросли на 35% для всех компаний в списке и плюс 60% без учета Газпрома, тогда как с 2017 по 2020 были примерно на одном уровне.
• Операционный поток в 2022 для всех компаний снизился на 19% г/г, а без Газпрома падение на 9.3% г/г, а в сравнении с 2019 рост на 30 и 33% соответственно и это учитывает жирное полугодие 2022. В 2023 будет сильно хуже.
Результаты достаточно негативные. Учитывая сверхприбыль сырьевых компаний в 1П 2022, создать достаточный буфер не получилось. Маржинальность резко проседает, а капитальные издержки стремительно растут, в особенности из-за недоинвестированности, переоборудования производства под новых поставщиков и поворота на Восток, что требует капиталоемких инвестиций для всех сырьевых компаний.
Индекс Мосбиржи с начала года вырос на 42%, а фаза интенсивного роста началась с 16 марта 2023 после объявления дивидендов по Сбербанку с запуском сезона дивидендов – индекс вырос на 36% с тех пор (94 торговые сессии) или 85% от прироста с начала года.
За 15 лет подобный импульс роста был только дважды – в начале августа 2020 (39%) на фоне постковидного восстановления с низкой базы марта 2020 и в 2009 с экстремально низкой базы.
Есть четыре фактора роста, оказывающих наибольшее влияние на российский рынок:
▪️Девальвация рубля. С 16 марта доллар к рублю вырос на 20% (соответственно индекс РТС вырос 14%), а с начала года доллар к рублю вырос на 27% (индекс РТС вырос на 12%). Оценивая индекс РТС, рост российского рынка не столь впечатляющий.
Учитывая, что 80% российских компаний, взвешенных по выручке и капитализации, в наибольшей степени зависят от курса рубля, девальвация теоретически способствует росту маржинальности, т.к. рублевая выручка (для компаний с высокой долей экспорта в структуре выручки) растет более быстрыми темпами, чем издержки.
Хотя не все так просто, по опыту 2015-2017 девальвация рубля не приводила к росту FCF, причем свободный денежный поток даже снижался.
▪️Фактор дивидендов. По скользящей сумму за 12 месяцев дивидендные выплаты составили почти 4.5 трлн руб для всех российских публичных компаний – рекордный денежный поток в рынок за всю историю за счет удачного стечения обстоятельств. Дивидендный сезон закончен, но могут быть дивы в 4 кв 2022 от нефтегазовых компаний, но нет гарантий.
В 2021 дивиденды были 3.6 трлн, в 2022 – 3.4 трлн, в 2023 могут составить около 2.8 трлн (по факту заплатили 2.5 трлн), а в 2024 дивы с высокой вероятностью рухнут до 2 трлн.
Дивидендный поток непрерывно усыхает с 2021 на фоне снижения маржинальности и фронтального роста издержек, как операционных, так и инвестиционных, тогда как с 2009 по 2021 дивиденды росли каждый год без исключений.
▪️Восстановление экономики и доходов населения. Более подробно хронику восстановления смотреть в истории канала… С июля 2022 российская экономика восстанавливается по V-образной траектории, а к августу-сентябрю 2023 будет компенсирован разгром марта-июня 2022, т.е. на восстановление последствий четырех месяцев потребовалось около 13-14 месяцев.
В 4 кв 2023 ожидается мягкая посадка российской экономики к нулевым темпам роста кв/кв с сезонным сглаживанием на фоне ужесточения ДКП РФ, снижения бюджетного импульса Минфина и исчерпания буфера первой фазы восстановления. Дальнейший рост упирается в долгосрочные структурные ограничения.
▪️Закрытие внешних каналов абсорбации избыточной ликвидности. Ранее в акции иностранных компаний уходило по 600-700 млрд руб в год, теперь отток в иностранные акции прикрыли, что правда не мешает рекордными темпами выводить валюту в депозиты в иностранных банках и кэш.
Не оправдалась рабочая гипотеза, что в условиях третирования российского капитала на внешних рынках и при валютном контроле внутри РФ капитал резидентов внезапно развернется и начнет работать в интересах российской экономики. По факту отток капитала только увеличился, что красноречиво показывает платежный баланс и курс рубля.
Рынок подходит к финишному аккорду. Разгон третьего и четвертого эшелона на десятки процентов и ускорение роста по основным эмитентам – это явный признак вырождения рынка. Каждый раз, когда неликвидные бумаги разгонялись - рынок подходил к своему исчерпанию потенциала роста, такое было в 2019 и 2021.
В октябре 2022-феврале 2023 дивидендная доходность при сбалансированном портфеле могла быть выше 12-14% (рекордные дивиденды при низкой капитализации акций).
Сейчас капитализация выросла в 1.5 раза, а будущий дивидендный поток сократится вдвое, т.е. отношение ухудшится втрое до доходности в 4-5% и это, если повезет. Все это происходит на фоне роста ставок по депозитам и облигациям и при рекордном перегреве рынка акций, т.е убыток от инвестиций при текущей композиции факторов риска близок к 100% - вопрос лишь в величине убытка.
Пришло время облигаций и депозитов (не инвестиционная рекомендация).
За 15 лет подобный импульс роста был только дважды – в начале августа 2020 (39%) на фоне постковидного восстановления с низкой базы марта 2020 и в 2009 с экстремально низкой базы.
Есть четыре фактора роста, оказывающих наибольшее влияние на российский рынок:
▪️Девальвация рубля. С 16 марта доллар к рублю вырос на 20% (соответственно индекс РТС вырос 14%), а с начала года доллар к рублю вырос на 27% (индекс РТС вырос на 12%). Оценивая индекс РТС, рост российского рынка не столь впечатляющий.
Учитывая, что 80% российских компаний, взвешенных по выручке и капитализации, в наибольшей степени зависят от курса рубля, девальвация теоретически способствует росту маржинальности, т.к. рублевая выручка (для компаний с высокой долей экспорта в структуре выручки) растет более быстрыми темпами, чем издержки.
Хотя не все так просто, по опыту 2015-2017 девальвация рубля не приводила к росту FCF, причем свободный денежный поток даже снижался.
▪️Фактор дивидендов. По скользящей сумму за 12 месяцев дивидендные выплаты составили почти 4.5 трлн руб для всех российских публичных компаний – рекордный денежный поток в рынок за всю историю за счет удачного стечения обстоятельств. Дивидендный сезон закончен, но могут быть дивы в 4 кв 2022 от нефтегазовых компаний, но нет гарантий.
В 2021 дивиденды были 3.6 трлн, в 2022 – 3.4 трлн, в 2023 могут составить около 2.8 трлн (по факту заплатили 2.5 трлн), а в 2024 дивы с высокой вероятностью рухнут до 2 трлн.
Дивидендный поток непрерывно усыхает с 2021 на фоне снижения маржинальности и фронтального роста издержек, как операционных, так и инвестиционных, тогда как с 2009 по 2021 дивиденды росли каждый год без исключений.
▪️Восстановление экономики и доходов населения. Более подробно хронику восстановления смотреть в истории канала… С июля 2022 российская экономика восстанавливается по V-образной траектории, а к августу-сентябрю 2023 будет компенсирован разгром марта-июня 2022, т.е. на восстановление последствий четырех месяцев потребовалось около 13-14 месяцев.
В 4 кв 2023 ожидается мягкая посадка российской экономики к нулевым темпам роста кв/кв с сезонным сглаживанием на фоне ужесточения ДКП РФ, снижения бюджетного импульса Минфина и исчерпания буфера первой фазы восстановления. Дальнейший рост упирается в долгосрочные структурные ограничения.
▪️Закрытие внешних каналов абсорбации избыточной ликвидности. Ранее в акции иностранных компаний уходило по 600-700 млрд руб в год, теперь отток в иностранные акции прикрыли, что правда не мешает рекордными темпами выводить валюту в депозиты в иностранных банках и кэш.
Не оправдалась рабочая гипотеза, что в условиях третирования российского капитала на внешних рынках и при валютном контроле внутри РФ капитал резидентов внезапно развернется и начнет работать в интересах российской экономики. По факту отток капитала только увеличился, что красноречиво показывает платежный баланс и курс рубля.
Рынок подходит к финишному аккорду. Разгон третьего и четвертого эшелона на десятки процентов и ускорение роста по основным эмитентам – это явный признак вырождения рынка. Каждый раз, когда неликвидные бумаги разгонялись - рынок подходил к своему исчерпанию потенциала роста, такое было в 2019 и 2021.
В октябре 2022-феврале 2023 дивидендная доходность при сбалансированном портфеле могла быть выше 12-14% (рекордные дивиденды при низкой капитализации акций).
Сейчас капитализация выросла в 1.5 раза, а будущий дивидендный поток сократится вдвое, т.е. отношение ухудшится втрое до доходности в 4-5% и это, если повезет. Все это происходит на фоне роста ставок по депозитам и облигациям и при рекордном перегреве рынка акций, т.е убыток от инвестиций при текущей композиции факторов риска близок к 100% - вопрос лишь в величине убытка.
Пришло время облигаций и депозитов (не инвестиционная рекомендация).
Проблема инфляции в Европе никуда не уходит. Видимое улучшение обманчиво, т.к. инфляция становится структурно более устойчивой.
Текущий уровень инфляции в странах Еврозоны всего 5.3% г/г в июле 2023 по сравнению с 8.9% июле 2022 – есть прогресс, однако базовая инфляция без учета энергии и продуктов питания продолжает разгон с 4% г/г годом ранее до 5.5% г/г в настоящий момент.
Сброс инфляционного давления начался с октября 2022, когда инфляционное давление было на историческом максимуме в 10.6% г/г во многом за счет энергии. Как только энергетический фактор начал «изолироваться», общий ИПЦ стал быстро снижаться, но начался длительный и «вязкий» путь трансмиссии издержек по широкой номенклатуре товаров и услуг.
С февраля 2023 базовая инфляция вот уже полгода находится примерно на одном уровне – 5.5-5.7%.
Энергия росла в темпах 33-43% в середине 2022 и сейчас происходит сброс цен с высокой базы – дефляция в 6% г/г, которая может усиливаться, как минимум, до октября 2023, наращивая снижение цен до 20%, а может и больше.
В итоге от положительного вклада в 4.5 п.п в середине 2022 энергия теперь будет вычитать свыше 2 п.п от ИПЦ к 4 кв 2023, поэтому общий индекс потребительских цен продолжит снижение.
Снижение цен на продукты не происходит, но присутствует замедление роста цен с 15% в марте 2023 до 10.8% г/г в июле (лаг с энергией примерно полгода).
Текущая продовольственная инфляция очень высока и в 6 раз выше нормы (1.8%) в период с 2010 по 2021.
Неэнергетические товары немного замедляют темп рост с 6.8% в феврале 2023 до 5% г/г в июле, но это в 9 раз (!) выше нормы (0.54%).
Основная проблема в услугах, темп роста в которых установил новый рекорд в 5.6% г/г по сравнению с 4.4% в начале 2023 и 3.8% г/г годом ранее, что почти в 4 раза выше нормы (1.43%).
Получается, что волатильные компоненты (энергия и продовольствие) отступают, а перехватывают инфляционное давление услуги и прочие товары, в совокупности формируя 70% в структуре ИПЦ.
Текущий уровень инфляции в странах Еврозоны всего 5.3% г/г в июле 2023 по сравнению с 8.9% июле 2022 – есть прогресс, однако базовая инфляция без учета энергии и продуктов питания продолжает разгон с 4% г/г годом ранее до 5.5% г/г в настоящий момент.
Сброс инфляционного давления начался с октября 2022, когда инфляционное давление было на историческом максимуме в 10.6% г/г во многом за счет энергии. Как только энергетический фактор начал «изолироваться», общий ИПЦ стал быстро снижаться, но начался длительный и «вязкий» путь трансмиссии издержек по широкой номенклатуре товаров и услуг.
С февраля 2023 базовая инфляция вот уже полгода находится примерно на одном уровне – 5.5-5.7%.
Энергия росла в темпах 33-43% в середине 2022 и сейчас происходит сброс цен с высокой базы – дефляция в 6% г/г, которая может усиливаться, как минимум, до октября 2023, наращивая снижение цен до 20%, а может и больше.
В итоге от положительного вклада в 4.5 п.п в середине 2022 энергия теперь будет вычитать свыше 2 п.п от ИПЦ к 4 кв 2023, поэтому общий индекс потребительских цен продолжит снижение.
Снижение цен на продукты не происходит, но присутствует замедление роста цен с 15% в марте 2023 до 10.8% г/г в июле (лаг с энергией примерно полгода).
Текущая продовольственная инфляция очень высока и в 6 раз выше нормы (1.8%) в период с 2010 по 2021.
Неэнергетические товары немного замедляют темп рост с 6.8% в феврале 2023 до 5% г/г в июле, но это в 9 раз (!) выше нормы (0.54%).
Основная проблема в услугах, темп роста в которых установил новый рекорд в 5.6% г/г по сравнению с 4.4% в начале 2023 и 3.8% г/г годом ранее, что почти в 4 раза выше нормы (1.43%).
Получается, что волатильные компоненты (энергия и продовольствие) отступают, а перехватывают инфляционное давление услуги и прочие товары, в совокупности формируя 70% в структуре ИПЦ.
Экономика стран Еврозоны находится в продолжительной стагнации, - с 3 кв 2022 накопленный рост ВВП составляет всего 0.2%, т.е. среднеквартальный рост близок к нулю, а с 2015 по 2019 нормой считался рост экономики в темпах по 0.5% кв/кв с учетом сезонного сглаживания.
Постковидное восстановление было стремительный и масштабным по устойчивой V-образной траектории. По данным Евростата экономика Еврозоны преодолела «антипандемический разгром» в 3 кв 2021, выйдя на уровень 4 кв 2019 до введения локдаунов.
По состоянию на 2 кв 2023 ВВП Еврозоны находится на своем историческом максимуме и на 2.6% выше, чем уровень ВВП в 4 кв 2019. Если сравнивать с 4 кв 2021 до момента энергетического и инфляционного кризиса в обостренной форме, - экономика выросла на 2% за 1.5 года.
Из тех данных, которые имеются в наличии, никакого макроэкономического ущерба ни в 2022, ни в 2023 не было. Присутствует стагнация с 3 кв 2022, но не рецессия, а экономика на своем максимуме.
Среди крупнейших стран Еврозоны максимальный уровень ВВП в 2 кв 2023 был достигнут во Франции (+1.7% к 4 кв 2019 и +1.4% к 4 кв 2021) и Испании (+0.4% к 4 кв 2019 и +4% к 4 кв 2021).
В Германии присутствует мягкая рецессия – накопленное снижение на 0.5% за 3 квартала, в сравнении с 4 кв 2019 рост на 0.2%, а к 4кв 2021 рост экономики на 0.8%.
Италия так и не вышла из кризиса 2009 – сейчас экономика на 3.1% ниже, чем во 2 кв 2008. За последние три квартала ВВП Италии вырос на 0.2%, в сравнении с 4 кв 2019 рост на 2.2%, а к 4 кв 2021 прирост на 1.8%.
Инфляционные и энергетические риски удалось подавить, но долговые риски еще даже и не начали реализовываться. Скорость трансмиссии сверх жёсткой ДКП ЕЦБ искажена высоким финансовым буфером, накопленным за 15 лет монетарного безумия, но запас прочности имеет свои пределы и с 4 кв 2023 деструктивные процессы будут проявляться более явно.
Постковидное восстановление было стремительный и масштабным по устойчивой V-образной траектории. По данным Евростата экономика Еврозоны преодолела «антипандемический разгром» в 3 кв 2021, выйдя на уровень 4 кв 2019 до введения локдаунов.
По состоянию на 2 кв 2023 ВВП Еврозоны находится на своем историческом максимуме и на 2.6% выше, чем уровень ВВП в 4 кв 2019. Если сравнивать с 4 кв 2021 до момента энергетического и инфляционного кризиса в обостренной форме, - экономика выросла на 2% за 1.5 года.
Из тех данных, которые имеются в наличии, никакого макроэкономического ущерба ни в 2022, ни в 2023 не было. Присутствует стагнация с 3 кв 2022, но не рецессия, а экономика на своем максимуме.
Среди крупнейших стран Еврозоны максимальный уровень ВВП в 2 кв 2023 был достигнут во Франции (+1.7% к 4 кв 2019 и +1.4% к 4 кв 2021) и Испании (+0.4% к 4 кв 2019 и +4% к 4 кв 2021).
В Германии присутствует мягкая рецессия – накопленное снижение на 0.5% за 3 квартала, в сравнении с 4 кв 2019 рост на 0.2%, а к 4кв 2021 рост экономики на 0.8%.
Италия так и не вышла из кризиса 2009 – сейчас экономика на 3.1% ниже, чем во 2 кв 2008. За последние три квартала ВВП Италии вырос на 0.2%, в сравнении с 4 кв 2019 рост на 2.2%, а к 4 кв 2021 прирост на 1.8%.
Инфляционные и энергетические риски удалось подавить, но долговые риски еще даже и не начали реализовываться. Скорость трансмиссии сверх жёсткой ДКП ЕЦБ искажена высоким финансовым буфером, накопленным за 15 лет монетарного безумия, но запас прочности имеет свои пределы и с 4 кв 2023 деструктивные процессы будут проявляться более явно.
Европе удалось очень быстро сбросить антикризисные программы компенсации энергетических издержек, нормализуя дефицит бюджета к безопасным уровням.
Большинство программ спасения экономики от энергетического и инфляционного удара имели период действия с 3 кв 2022 по 2 кв 2023 включительно, но их масштаб был переоценен, а время действия, видимо, оказалось меньше планируемого.
В 3-4 кв 2022 избыточные антикризисные расходы оценивались в 2% от ВВП в сравнении с 1П 2022, где через расходы было направлено дополнительно 1.7% ВВП и 0.3% от ВВП было компенсировано через различные налоговые льготы и преференции.
Кризис 2022 не идет ни в какое сравнении с COVID, когда совокупная госпомощь оценивалась в моменте в 10% от ВВП в сравнении с нормой госрасходов и госдоходов в 2017-2019, а в среднем избыточные госрасходы были около 6-7% с 2 кв 2020 по 3 кв 2021 (период активного действия), что сопоставимо с кризисом 2008-2009.
В этот раз вышло втрое скромнее, а период активной аккумуляции расходов продлился всего два квартала, т.к. в 1 кв 2023 практически все клапана прикрутили, по крайней мере, по госрасходам.
Дефицит бюджета вернулся к 3.2% от ВВП в 1 кв 2023 по сравнению с 4.7% во 2П 2022, 2.6% в 1П 2022 и около 1% дефицита в период с 2015 по 2019.
Отход от стимулирующей фискальной политики произошел очень быстро (за полгода), что происходит на фоне рекордно жесткой денежно-кредитной политики ЕЦБ. Интересный эксперимент.
Учитывая, что запас прочности в Европе заметно ниже, чем в США, а региональная фрагментация выше – рвануть может сначала в Европе, а пространство маневров ограничено из-за высокой долговой нагрузки и непогашенного инфляционного давления.
Большинство программ спасения экономики от энергетического и инфляционного удара имели период действия с 3 кв 2022 по 2 кв 2023 включительно, но их масштаб был переоценен, а время действия, видимо, оказалось меньше планируемого.
В 3-4 кв 2022 избыточные антикризисные расходы оценивались в 2% от ВВП в сравнении с 1П 2022, где через расходы было направлено дополнительно 1.7% ВВП и 0.3% от ВВП было компенсировано через различные налоговые льготы и преференции.
Кризис 2022 не идет ни в какое сравнении с COVID, когда совокупная госпомощь оценивалась в моменте в 10% от ВВП в сравнении с нормой госрасходов и госдоходов в 2017-2019, а в среднем избыточные госрасходы были около 6-7% с 2 кв 2020 по 3 кв 2021 (период активного действия), что сопоставимо с кризисом 2008-2009.
В этот раз вышло втрое скромнее, а период активной аккумуляции расходов продлился всего два квартала, т.к. в 1 кв 2023 практически все клапана прикрутили, по крайней мере, по госрасходам.
Дефицит бюджета вернулся к 3.2% от ВВП в 1 кв 2023 по сравнению с 4.7% во 2П 2022, 2.6% в 1П 2022 и около 1% дефицита в период с 2015 по 2019.
Отход от стимулирующей фискальной политики произошел очень быстро (за полгода), что происходит на фоне рекордно жесткой денежно-кредитной политики ЕЦБ. Интересный эксперимент.
Учитывая, что запас прочности в Европе заметно ниже, чем в США, а региональная фрагментация выше – рвануть может сначала в Европе, а пространство маневров ограничено из-за высокой долговой нагрузки и непогашенного инфляционного давления.
Одна из причин стабильности потребительского спроса в США – это «распухающий» фонд оплаты труда в темпах по 5-6% в год по номиналу, что достаточно много по историческим меркам, даже в период высокой инфляции.
Рост фонда оплаты труда связан с устойчивым дефицитом доступной рабочей силы по широкому спектру отраслей (в основном низко и среднеквалифицированные работники), так и со структурной перестройкой (повышение отраслей с высокой добавленной стоимостью в расчете на занятого и как следствие с высокой оплатой труда).
Из-за снижения инфляции в последние 3-4 месяца и при высоких темпах роста номинального ФОТ, в реальном выражении прирост ФОТ к прошлому году составляет 2.6%, компенсируя провал середины 2022, выходя на уровень декабря 2021. В ретроспективе прирост незначительный.
Да, с февраля 2020 по июнь 2023 фонд оплаты труда по всем категориям занятых вырос на 19.5% по номиналу, однако, весь номинальный прирост сожрала инфляция, т.к. ФОТ в реальном выражении вырос всего на 1.9% с февраля 2020.
Что касается всех доходов (ФОТ + предпринимательские + доходы от собственности, рента, чистая господдержка) в реальном выражении прирост доходов ничтожный в сравнении с февралем 2020 – плюс 0.6% за 3.5 года, хотя прирост год к году кажется значительным (подробности на графиках).
Потребительские расходы на товары и услуги в совокупности на 6.1% выше февраля 2022, за два года прирост на 2.5%, а за год плюс 2.3% в реальном выражении. Основным драйвером роста являются услуги при стагнации с негативным вектором в спросе на товары.
Если потребительский спрос вырос на 6%, а доходы почти не изменились – в чем ресурс под увеличение спроса? Сбережения, которые сократились вдвое со средней нормы сбережений 8.8% в 2019 до 4.3% в 1П 2023. В денежном выражении сбережения снизились с 1.5 трлн долл в год до 0.8 трлн в 2023.
Чистая господдержка стала более мягкой в сравнении с 2022 на 2% от доходов – еще один фактор роста доходов.
Поддерживают спрос: истощение сбережений, относительно высокий ФОТ и смягчение фискальной политики.
Рост фонда оплаты труда связан с устойчивым дефицитом доступной рабочей силы по широкому спектру отраслей (в основном низко и среднеквалифицированные работники), так и со структурной перестройкой (повышение отраслей с высокой добавленной стоимостью в расчете на занятого и как следствие с высокой оплатой труда).
Из-за снижения инфляции в последние 3-4 месяца и при высоких темпах роста номинального ФОТ, в реальном выражении прирост ФОТ к прошлому году составляет 2.6%, компенсируя провал середины 2022, выходя на уровень декабря 2021. В ретроспективе прирост незначительный.
Да, с февраля 2020 по июнь 2023 фонд оплаты труда по всем категориям занятых вырос на 19.5% по номиналу, однако, весь номинальный прирост сожрала инфляция, т.к. ФОТ в реальном выражении вырос всего на 1.9% с февраля 2020.
Что касается всех доходов (ФОТ + предпринимательские + доходы от собственности, рента, чистая господдержка) в реальном выражении прирост доходов ничтожный в сравнении с февралем 2020 – плюс 0.6% за 3.5 года, хотя прирост год к году кажется значительным (подробности на графиках).
Потребительские расходы на товары и услуги в совокупности на 6.1% выше февраля 2022, за два года прирост на 2.5%, а за год плюс 2.3% в реальном выражении. Основным драйвером роста являются услуги при стагнации с негативным вектором в спросе на товары.
Если потребительский спрос вырос на 6%, а доходы почти не изменились – в чем ресурс под увеличение спроса? Сбережения, которые сократились вдвое со средней нормы сбережений 8.8% в 2019 до 4.3% в 1П 2023. В денежном выражении сбережения снизились с 1.5 трлн долл в год до 0.8 трлн в 2023.
Чистая господдержка стала более мягкой в сравнении с 2022 на 2% от доходов – еще один фактор роста доходов.
Поддерживают спрос: истощение сбережений, относительно высокий ФОТ и смягчение фискальной политики.