«Чтобы быть у власти, надо было иметь свое большинство в Центральном Комитете. Но Центральный Комитет избирается съездом партии. Чтобы избрать свой Центральный Комитет, надо было иметь свое большинство на съезде. А для этого надо было иметь за собой большинство делегаций на съезд от губернских, областных и краевых партийных организаций. Между тем эти делегации не столько выбираются, сколько подбираются руководителями местного партийного аппарата - секретарем губкома и его ближайшими сотрудниками. Подобрать и рассадить своих людей в секретари и основные работники губкомов, и таким образом будет ваше большинство на съезде».

Примерно так оно и работает.

«BILD на русском» пишет:

«Премьер-министр Баварии переоделся в Отто фон Бисмарка. 57-летний Маркус Зёдер отправился на Франконский карнавал в образе «железного канцлера» — основателя Германской империи 1871 года. Тогда Бисмарк как глава правительства Пруссии уничтожил независимость Королевства Баварии. Но Зёдер напомнил, что его называли «честным маклером Европы» за урегулирование нескольких войн, в том числе Русско-турецкой 1878-1878 гг».

>свой правящий дом с королевским титулом
>свой МИД
>своя армия
>свои правовая и избирательная системы
>все налоги остаются в Баварии

Вот уж уничтожил так уничтожил.

Очень нравятся все эти инициативы про технопарки, высокотехнологичные кластеры, индустриальное развитие, программы обеспечения кадрами всех этих проектов тоже очень нравятся.

Чем больше технарей - тем ниже конкуренция среди гуманитариев.

Если в части социальных и гуманитарных наук не будет проведена сопоставимая или хотя бы просто адекватная профориентационная работа, есть вероятность, что конкурировать там будет банально некому.

Иван Брикульский: «После того, как бюрократия получает полный контроль над преподавателями и их независимостью, она берётся за студенческие организации: для бюрократии низовая студенческая инициатива так же нетерпима, как и свободные преподаватели. Для этого и создаётся целая сеть студенческих организаций и/или советов на довольствии администрации и под её контролем. Студенческая низовая демократия же нивелируется запутанными бюрократическими процедурами (в лучшем случае), и прямым давлением и угрозами».

Смотря что под этим понимать.

Я сторонний наблюдатель и могу чего-то не учесть, но если взять студсоветы условных Вышки и МГУ, то продуманные институциональная и процедурная составляющие видятся скорее фичей, чем багом (при всех тамошних «скандалах, интригах, расследованиях»).

Дело даже не в «защите от дурака», а в прохождении курса молодого бойца бюрократа, каковой в былые времена проводил комсомол (возможно, не самое лучшее сравнение, но выходцы оттуда в аппаратном и бизнесовом плане оказались довольно живучими). Если студент в будущем желает заняться какой-то административной работой, то такая её демо-версия пойдёт ему на пользу.

Другое дело, что бюрократический аспект должен быть уравновешен аспектом политическим, предусматривающим избираемость снизу, а не назначаемость ректоратом, дабы студент умел не только в GR, но и в PR.

P. S. Прикол Вышки ещё в том, что там нет привычного для других вузов студенческого профкома – есть уполномоченный по правам студентов и аспирантов, избираемый на всеобщих прямых выборах сроком на год.

Ещё одна отличительная особенность Вышки – наличие позиций стажёров-исследователей, научных и учебных ассистентов, а также финансируемых вузом проектных групп.

Если суммировать всё написанное выше, то к моменту получения диплома студенты подходят с каким-то базовым пониманием научной, преподавательской и административной работы. Чем не кадровый резерв?

Программы административного и академического кадрового резерва там тоже есть, к слову.

На минувшей неделе министр науки и высшего образования РФ Валерий Фальков в своей программной речи на заседании Госдумы анонсировал увеличение срока обучения по инженерным и педагогическим специальностям до 5 – 5,5 лет. За четыре года дескать квалифицированного специалиста не подготовишь.

Комментируя это заявление, канал «Наука и университеты» написал, что «по многим другим блокам направлений (науки об обществе, гуманитарные науки, искусство и культура) изменений сроков обучения, похоже, не предполагается».

Похоже. Или нет?

Выступая на Петербургском международном юридическом форуме в мае прошлого года Фальков заявил:

Сроки обучения, сейчас приводят аргументы, [что] в советское время готовили четыре года. Но сегодня, я считаю, что профессиональное сообщество юридическое <…> вполне может ранжировать. И даже в одном университете специализированном могут быть программы основного или базового высшего образования разной продолжительности. Мы понимаем, что работать юрисконсультом в небольшой организации - это одна степень сложности, а работать следователем по особо важным делам - это другая степень сложности.

В последовавшем несколько дней спустя интервью «России-1» министр уточнил свою позицию:

Юристы сейчас активно обсуждают. Скорее всего, это будет все-таки базовый пятилетний срок обучения. Но и не будет такой массовой магистратуры. В ней нет необходимости. В случае, если человек за пять лет получил хорошее образование, хорошее в данном случае образование - это баланс между фундаментальностью, с одной стороны, и применимостью знаний в быстро меняющихся условиях рынка труда.

Более поздних комментариев Фалькова на тему временных рамок юридического образования мне найти не удалось.

P. S. В контексте поста не будет лишним уточнить, что Фальков сам имеет юридический бэкграунд (образование, диссертация, первые несколько лет работы).

Контекст этой темы довольно ироничен.

Сначала пятилетние программы специалитета в большинстве своём были заменены четырёхлетними бакалаврскими и двухлетними магистерскими. Диспозитивная в этом вопросе Болонская система конкретных требований к срокам обучения не предъявляла, поэтому систему «4+2» правильнее считать отечественным изобретением. Оставшиеся от специалитета учебные дисциплины были распределены между двумя уровнями образования – где-то более-менее нормально, где-то как попало («Даёшь пятилетку в четыре года!»).

Затем следует разворот на 180°, который заключается в замене бакалавриата и магистратуры высшим образованием – от 4 до 6 лет – и специализированным высшим образованием – от 1 до 3 лет.

И вот эта вариативность сроков обучения парадоксальным образом делает Россию ближе к болонским стандартам, чем когда она декларировала участие в одноимённой системе.

В высшей школе – во всяком случае в юридическом её сегменте – вопрос об оптимальном сроке подготовки специалистов поднимался и в дореформенное время (в моём окружении, кстати, тоже).

Порой на этот вопрос могли даваться институциональные ответы.

Например, в 2020 году факультет права Высшей школы экономики объявил об увеличении срока обучения бакалавров с четырёх лет до пяти. Объяснялось это просто: в пять лет помещается больше материала, чем в четыре года, погружение в материал глубже, но сам материал при этом распределяется по времени более равномерно, благодаря чему от студентов не требуется такого напряжения, как при четырёхлетнем обучении.

Ситуация с тех пор претерпела изменения (как минимум Россия отказалась от интеграции в Болонскую систему, сохранением преимуществ которой юрфак Вышки объяснял выбор бакалавриата вместо специалитета), но в части сроков обучения аргументы по-прежнему звучат убедительно.

Правда, Вышка работает по своим собственным образовательным стандартам, отличным от федеральных, а такая возможность есть далеко не у всех. Следовательно, не у всех есть возможность покреативить, дабы сделать свою пятилетку достаточно содержательной. А в ВШЭ она содержательная. Ну, выглядит такой со стороны.

Вообще в России есть конкурентоспособные юрфаки. Другое дело, что выборка там очень маленькая – десяток-другой на всю страну.

Без малого пять лет назад (ноябрь-декабрь 2019 года) в северо-осетинском отделении Профсоюза работников народного образования и науки прошёл ряд отчётно-выборных конференций, на которых были определены:

📍Руководитель республиканского профсоюза (Таймураз Тезиев, занимает должность с 2005 года);

📍Председатель профкома работников СОГУ (Заурбек Бадов);

📍Председатель профкома студентов и аспирантов СОГУ (Алана Джериева);

📍Составы соответствующих профсоюзных комитетов.

Насколько мы понимаем, в ближайшие недели должны пройти очередные выборы.

Вопрос в том, будут ли они носить стандартный для таких случаев референдумный характер или в них примут участие альтернативные кандидаты. В прошлый раз как минимум в одном случае таковые были и знатно пошумели.

Если кто что надумает, мы готовы предоставить свой канал в качестве площадки для объявления о выдвижении и дальнейшей агитации.

В связи с предстоящими выборами в профсоюзные органы СОГУ в личке спрашивают, планирую ли я сам баллотироваться, как это было в прошлый раз. Кто-то, ещё не успев получить ответ на вопрос, выразил готовность проголосовать за меня. Приятно знать, что в электоральном плане я ещё что-то представляю из себя.

Но нет, на выборах-2024 я не буду ни кандидатом, ни просто делегатом одной из двух конференций. Не то чтобы не хочу, просто магистратуру я уже окончил, а аспирантом или сотрудником вуза покамест не являюсь.

(пребывание вне СОГУ – не осознанно принятое решение, а банальное отсутствие оказии)

Кто-то может вспомнить моё заявление о выходе из профсоюза, поданное, в числе прочих юрфаковских, после известных событий. Но юридическая сила этих заявлений вызывает вопросы. Постольку, поскольку человек, составлявший их шаблоны, указал в шапке в качестве адресата председателя профкома, избранную с процедурными нарушениями, т.е. не избранную вообще. Посему момент этот во внимание брать не будем.

Профсоюзную организацию студентов и аспирантов считаю целесообразным заменить, по примеру Вышки, уполномоченным по правам студентов и аспирантов, избираемым сроком на год на всеобщих прямых выборах. Студсоветы, понятно, тоже нужны. Тоже с выборами.

Что до профсоюзной организации работников – буду её членом, будут выборы, тогда и поговорим.

Склонен думать, что в обоих случаях выборы будут безальтернативными, но если по ходу дела вменяемые альтернативы обозначат себя, готов вписаться в компанию и кампанию.

Честь имею.

Фару Карим из Call of Duty записали в террористы IRL, в связи с чем вспомнился аналогичный фейк с Полатом Алемдаром, главным героем турецкого сериала «Долина волков» и его многочисленных продолжений.

Гуляя по каналу китаеведа Ивана Зуенко, наткнулся на интересную серию постов о том, как в конце 1970-х советское руководство на волне конфронтации с Китаем поднимало практическое китаеведение на Дальнем Востоке, помогая отрасли деньгами, кадрами и инфраструктурой.

Раз, два, три, четыре, пять, шесть.

Тот факт, что инициатива изначально исходила из Владивостока, как бы говорит регионалам, что возможно всё, нужно только захотеть.

И смочь в GR-маркетинг.

Короткое, но любопытное про экспертов уже по Ближнему Востоку.

Для тех, кому лень гуглить приведённые в посте аббревиатуры: ИВ – Институт востоковедения, ИМЭМО – Институт мировой экономики и международных отношений, оба были и есть в составе АН СССР/РАН.

О внешнеполитической экспертизе в России и за рубежом: раз, два, три, четыре, пять.

Местами тон слишком алармистский, чтобы под написанным можно было подписаться, но пущай тоже будет.

КОММЕНТАТОР №1: Думаю, как бы пересадить детишек из тупых онлайн-долбиловок на одиночные игры с глубоким сюжетом и смыслом.

КОММЕНТАТОР №2: Здесь есть ещё одна проблема – это развитие дефицита внимания, потому что катки в онлайне не особо долгие, из-за чего есть постоянное переключение и развитие клипового мышления фактически. Одиночная игра – это кампания на 40+ часов, жёстко. Ну и фактор общения тоже играет большую роль, часто онлайн поэтому ещё привлекательнее для детей.

КОММЕНТАТОР №3: Мне родители с детства покупали квесты на компьютер, я с детства привыкла играть в игры, где надо по часу бродить по локации и поговорить со всеми NPC, чтобы понять, что надо делать, поэтому сейчас одиночные игры прохожу только так.
—————
Возник вопрос.

Вот есть у нас модели ООН, парламентов, выборов и судебных процессов (муткорты), кейсы из конкурсов вроде «Лидеров России», деловые игры во всяких бизнес-тусовках и прочие подобные штуки.

По оказываемому на участников воздействию они ближе к сессионному мультиплееру или одиночным играм с продолжительным геймплеем?

Я бы поостерёгся утверждать, что они вырабатывают клиповое мышление в общепринятом его понимании.

Но эти ивенты разовые, краткосрочные и сюжетно не связанные друг с другом.

В жизни бывают и такие ситуации. Да, они требуют постоянного переключения между собой, как в сессионном мультиплеере, но в такое переключение тоже надо уметь. В том числе из таких ситуаций складываются опыт и навыки. При всей индивидуальности каждой отдельной ситуации, здесь можно выработать что-то общее для всей деятельности в целом.

Но бывают и цепочки событий, растянутые во времени и пространстве. Со сложными причинно-следственными связями. С общим лором. Ergo, должен быть материал, на котором человек учится связывать одно с другим.

Не уверен, что расписал именно то, о чём думал. Понятно, что вышеупомянутые штуки тоже учат связывать одно с другим. Не говоря уже о том, что участвуя в них человек прорабатывает рассматриваемые вопросы до мельчайших деталей, учится коммуникации и импровизации. Но всё равно пущай будет, авось и других к каким размышлизмам подтолкну.

Игры.

Ролевые, деловые, настольные, карточные, компьютерные (онлайн и оффлайн, браузерные и клиентские), мобильные, консольные, VR и AR.

Их можно использовать.

В научно-исследовательских целях. В просветительских и профориентационных. В учебных.

Порой, увлекаясь, я задумываюсь об игроцентричном университете, что бы это ни значило.

Но одна из главных задач образования, если не самая главная из них – это социализация, т.е. знакомство людей друг с другом и выстраивание между ними устойчивых связей, которые не развалятся на следующий день после вручения дипломов. Игры тоже неплохо справляются с этим, но при живом общении оно как-то надёжнее склеивается, поэтому последнее по времени всё-таки должно преобладать.

Тем не менее, в университете со значительной долей геймификации научного и учебного процессов было бы интересно учиться и работать.

В зависимости от механики конкретной игры, последняя может стать инструментом моделирования и, насколько это возможно, прогнозирования всяких интересных процессов. В том числе политико-правовых и экономических.

Гуманитариям, как и технарям, тоже надо ставить научные эксперименты. Игры дают возможность поэкспериментировать в безопасной среде, имея право на ошибку.